Текст книги "На Грани (СИ)"

Автор книги: Литта Лински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Дурная смерть, но бабий вой его не воскресит, – какой-то мужчина взял на себя миссию покончить с паникой. – Отправьте кого-нибудь к коменданту…

1Вельтана разделена на 13 частей, каждая из которых является административно-территориальной единицей и имеет свое название.

2Дэна – обращение к замужней женщине дворянского происхождения (дэн – по отношению к мужчине, дэнья – по отношению к незамужней женщине).

3Месяц Фессы – первый месяц осени. Осенние месяцы получили названия в честь знаменитых жриц – Фессы, Милис и Шэаль.

Глава 21

Утро было хмурым, а комендант Вельтаны – не выспавшимся. Вчера среди ночи его вытащили из постели, чтобы порадовать очередным трупом. Все как обычно: никаких намеков на причину смерти и глаза, полные безумного страха. Прибыв на место и осмотрев покойника, Итон распорядился убрать тело, а расследование перенес на утро, потому что народ уже разошелся по домам. И вот сейчас, после бессонной ночи, чуть не падая с коня, он направлялся туда же, чтобы расспросить местных жителей, хотя догадывался, что, как и в прошлые разы, это ничего не прояснит.

Кварталы Кузнечной части были не то чтобы совсем бедными, но и респектабельными их тоже не назовешь. Обитали здесь в основном купцы средней руки да ремесленники позажиточней. Одним из самых состоятельных окрестных жителей был ростовщик Пален, у лавки которого и произошло убийство. Первым делом нужно допросить этого Палена с женушкой. Она и вчера что-то трещала без умолку, в отличие от мужа, который мрачно помалкивал и бросал в сторону супруги весьма красноречивые взгляды.

Вновь встретившись с четой Паленов, Карст заметил у жены на скуле синяк и почему-то совсем не удивился. Она была заметно молчаливей, чем накануне, но Итона сие обстоятельство не расстроило. Все, что могла сообщать госпожа Пален, она уже рассказала. Покойный явился вчера к ним в лавку примерно за час до того, как она обнаружила его у порога своего дома мертвым. Он о чем-то спорил с мужем, потом что-то выпрашивал у Ярли, ныл и умолял. Когда же муж выставил его из кабинета, бедняга все не унимался и жалобно скулил, даже на колени бухнулся. Если б Ярли не огрел его своей палкой по спине, нипочем бы не выставить…

Немудрено, что во время этих откровений Пален буравил женушку злобными взглядами. Но если ростовщик думает, что комендант, узнав об их ссоре с покойным, решит обвинить его в смерти бедолаги, то он считает Карста просто идиотом. Нет, скорее всего, дело в другом… Пален опасается, что коменданта могут заинтересовать его сомнительные сделки и прочие темные делишки. У Итона и так было досье на Ярли Палена, только вот в последние месяцы Карсту было не до нечистоплотных дельцов и мелких скупщиков краденного. Так что зря Ярли поколотил свою благоверную.

После Паленов Карст принялся расспрашивать прочих свидетелей. Хотя свидетелями их можно было назвать весьма условно, все они видели лишь мертвое тело. Расспросы, как и предполагалось, не дали никакого толку. Зато комендант узнал, что Кривая Мирта продает крупу с жучками, Рони Мулон бегает к соседкиному мужу, а Ровик Чиртон дает в долг под грабительские проценты. Итону не очень хотелось себе в этом признаваться, но он почти скучал по работе в обществе верховного протектора. Торн умел как-то выжимать из людей необходимые сведения, а главное, знал, какие именно вопросы нужно задавать. Протектор был неумолимо логичен, и его логика – единственное, что давало хоть тень надежды разобраться в этом безумном деле. Когда они в последний раз виделись, Торн сказал, что нужно обязательно искать в жертвах что-то общее.

Что же объединяет эти трупы? Все они люди незначительные, среди убитых не было ни одного дворянина или богача. Кроме того, если находились люди, знавшие покойных, то отзывались о них не лучшим образом. Часть убитых вообще не удалось опознать, остальные не вызывали симпатии ближних. Их ругали жены, не любили соседи, у них не было друзей. Бедняки, забулдыги, неудачники… Почему же именно они? Потому, что никто особо о них не пожалеет, не поднимет шума из-за их смерти? Нет, эта версия в любом случае провалилась. Ведь не мог же убийца, в самом деле, не знать, что расследованием его преступлений занялись, притом не просто стражники, а комендант и протектор.

В кучке собравшихся местных жителей Карст заметил девушку, почти девчонку. Белобрысая, худенькая, с огромными глазами. Что она тут делает? Еще одна свидетельница или просто поглазеть пришла? Итон направился к зеленоглазой. Но не успел он сказать и слова, как та сама к нему обратилась.

– Вы комендант?

– Вроде да, – Итон немного опешил.

– Вам нужны стражники? – манера говорить у нее явно не женская. В два вопроса девица изложила суть дела. Торну бы она понравилась.

– Хочешь пристроить своего братца или жениха? – добродушно поинтересовался Карст. Он почти решил удовлетворить просьбу прямолинейной девчонки, тем более что по нынешним временам ни один стражник, даже самый непутевый, лишним не будет.

– Нет, – девица замотала головой так энергично, что, казалось, несколько веснушек с ее милого носика разлетятся в стороны, как брызги. – Я прошу за себя. Примите меня в стражу!

– Ты шутишь, девочка? – впрочем, Итон видел, что она совершенно серьезна.

– Нет, не шучу! – белобрысая зло сощурила зеленые глазищи. – Вас волнует, что я женщина?

– Ты не женщина, а ребенок, – усмехнулся комендант. – Что ты умеешь? Драться деревянным мечом?

Вместо ответа она непонятно откуда извлекла нож и метнула его. Итон машинально отметил, что при этом девушка не замахивалась всей рукой, заведя ее за спину, что свойственно представительницам ее пола, а действовала исключительно запястьем. Нож разрезал веревку, натянутую между окнами двух домов на уровне второго этажа.

– Впечатляет, – признал Карст.

– Вы еще не видели, как я стреляю, – разомлев от похвалы коменданта, девчонка широко улыбнулась, а в голосе чувствовалось нескрываемое самодовольство. – Велите дать мне лук.

– Я бы лучше велел тебе бежать домой, да поскорее, пока вон та толстая тетка не расцарапала твое славное личико, – хмыкнул комендант. – Думается, это хозяйка того белья, что сейчас полощется в грязи по твоей милости. Разве что ты планируешь пристрелить ее из лука…

Но хоть Карста и забавляла ситуация, в которую попала белобрысая, отдавать ее на растерзание разъяренной мещанки он не собирался. Когда та приблизилась к ним, комендант инстинктивно встал так, чтобы девушка оказалась за его спиной. Разговор с разгневанной женщиной он тоже взял на себя.

– Успокойтесь, любезнейшая! – вставить хоть слово в поток ругательств и требований, которыми сыпала тетка, было делом непростым. – Здесь проводятся следственные действия по делу об убийстве. Стоимость испорченной веревки и повторной стирки белья будет вам возмещена… в разумных пределах.

Итон неплохо знал эту категорию людей. Не ограничишь сразу их аппетиты, и крикливая баба потребует с него сумму, на которую можно не то что перестирать все эти тряпки, а купить новые, причем лучше и дороже. Деньги, может, и невеликие, но не стоит вводить людей в соблазн обмануть своего ближнего. И уж тем более не стоит давать им повод думать, что коменданта города можно легко провести. Карст отсчитал несколько монет и протянул пострадавшей. Он с большим удовольствие сунул бы деньги ей не в руки, а в рот, чтоб она хоть ненадолго замолчала. Ибо, даже получив компенсацию, тетка продолжала негодовать. Когда же наконец с помощью стражников удалось ее спровадить, Итон повернулся к девушке, спасенной им от расправы. Сложно было сказать, оценила ли та его благородство, но воинственного пыла в ней явно поубавилось.

– Значит так, девочка, лука я тебе не дам. Иначе, боюсь, мне придется оплачивать чьи-нибудь похороны. Этак и разориться недолго…

– Деньги-то все равно из казны, – пробурчала метательница ножей.

Итон хотел было возразить, но не стал. Зачем ей знать, что он заплатил мегере из своего кармана? С таким-то характером, пожалуй, еще вобьет себе в голову, что должна ему.

– Даже если окажется, что стреляешь ты отменно, в стражу я тебя, разумеется, не возьму, – пусть уж сразу уяснит и не забивает себе голову глупостями.

– И все потому, что я не мужчина! – девчонка возмущенно фыркнула.

– Именно, – не стал спорить Карст. – Ты не мужчина, зато исключительно мужчины будут окружать тебя в страже, удовлетвори я твою безумную просьбу. Может, они по-своему и славные ребята, зато, по большей части, грубые, неотесанные, бесцеремонные и не добрые. Если я разбавлю стражу обществом юной миловидной девицы, это будет все равно что бросить котенка посреди псарни. Лучшее, с чем ты можешь столкнуться, это грубая брань, большая часть которой будет направлена в твой адрес. О худшем и подумать страшно.

Девушка обижено насупилась, но не возражала. Очевидно, все-таки хватило ума признать его правоту.

– Ладно, забудьте, – она досадливо махнула рукой. – Простите за беспокойство, комендант.

Однако Итон, заинтересовавшись столь необычной юной особой, не хотел так просто ее отпускать.

– Скажи хоть, как тебя зовут, – попросил он.

– Какая теперь разница? – буркнула девица, не поворачивая головы. – Впрочем, могу и представиться. Альва Свелл.

– Свелл? – Карст удивленно изогнул бровь. – Ты дворянка?

– Да.

– И что ты делаешь в таком месте, дэнья? – вопрос мог показаться бестактным, но по роду службы Итон Карст не отличался особой щепетильностью, и умение вести разговоры с юными дамами благородного сословия не было его сильной стороной.

– В этом месте я живу по причине того, что мой родовой замок опустел и разрушен. Война, знаете ли… – голос ее сочился злым ехидством. – Из всех моих родных в живых осталась только тетка, которая живет здесь – в этом ужасном месте, среди ростовщиков, жирных истеричек и трупов!

Ну вот, теперь он чувствует себя виноватым. К чему было растравлять ее раны? Понятное дело, благородной девице сложно смириться с прозябанием в подобной дыре. А раз она, презрев родовую гордость и женскую скромность, ищет работу, значит, дела совсем плохи. Но что он может сделать? Не брать же ее, в самом деле, в лучники, хотя интуиция подсказывала Карсту, что с луком белобрысая знакома не понаслышке. И он не может, как бы ни хотелось, взять девчонку с теткой на содержание и поселить в своем доме. От него-то не убудет, но, во-первых, они сами не согласятся, и во-вторых, не сможет же он дать кров и пропитание всем вдовам и сиротам, тем более что война изрядно увеличила их количество. Впрочем, всем – не всем, а конкретно этой зеленоглазке, возможно, он и поможет.

– Послушай-ка, дэнья Альва, – обращаться к ней на «вы» он все-таки не мог себя заставить. – Стрелков у меня и без тебя в достатке, а вот кто мне действительно нужен, так это образованный человек. Смею предположить, что в силу своего положения ты обучена читать и писать?

Та энергично закивала, боясь поверить в свою удачу. Минуту назад весь ее вид выражал лишь разочарование, уязвленную гордость, затем она притворилась, что ей все безразлично, а теперь, после его слов, девушка засияла как осколок стекла, на которое упал солнечный луч.

– Значит, так, – тон коменданта стал деловым. – Мой теперешний секретарь, расторопный и толковый малый, собирается покинуть столицу и поселиться где-то в деревне у родни, как он сам выражается, «подальше отсюда». Я его не виню, – Итон невольно обратил взгляд туда, где вчера ночью нашли тело. – После захвата Вельтана – не самое лучшее место.

– После захвата весь Элар – не лучшее место, – возразила Альва.

– И то верно, – Карст не стал спорить. – Но как бы то ни было, а секретарь мне нужен. И сейчас даже больше, чем раньше. Конечно, я не знаю ни одной женщины, занимавшей эту должность, ну да времена сейчас такие, что нарушение устоев в мелочах вряд ли кто заметит. Имей в виду, платить я тебе много не смогу, однако с голоду умирать тоже не придется. Итак, Альва Свелл, ты согласна?

Окончание фразы звучало несколько двусмысленно, напоминая предложение руки и сердца, однако девчонка, разумеется, не обратила на это никакого внимания.

– Когда я могу приступить к работе? Куда приходить? Во дворец? – три вопроса один за другим, и опять каждый по существу.

– Нет, не во дворец. При дворе я бываю частенько в последнее время… по правде сказать, куда чаще, чем хотелось бы, но работаю я все-таки не там. Знаешь здание комендатуры на площади Сантэри?

– Нет, – девчонка покачала головой в знак отрицания. – Я ж в городе всего пару недель. Но ничего, найду.

– Найдешь, – кивнул Карст. – Приступишь к работе с начала месяца Фессы. Мой секретарь обещал доработать до осени и завершить все дела. Приходи через недельку, чтобы до конца лета он успел рассказать тебе, что к чему, мне недосуг будет этим заниматься. Все поняла?

– Все, комендант, – подтвердила та.

По-хорошему, девице следовало бы, обращаясь к нему, прибавлять вежливое «дэн», но так уж повелось, что люди вокруг то ли забывали о его дворянских корнях, то ли вовсе о них не знали. Он и сам-то почти забыл. И то сказать, Карсты – род не шибко знатный или известный. Так, захудалые провинциальные дворяне, вроде этих Свеллов.

Кроме того, Итон отдавал себе отчет в том, что ведет себя как человек простой. Он почти вздрагивал, слыша почтительное обращение. Впрочем, так с ним разговаривали либо просители, либо чиновники и придворные. Ну и короли… Что Йеланд с братом, что Малтэйр всегда величали его «дэном». Только покойный Лендер звал Итона «стариной Карстом», хотя комендант был моложе его лет на десять.

Хорошо, что эта Альва не заискивает перед ним и не боится. Работать с ней будет проще. Хотя все равно сложно представить в роли секретаря мало того что девушку, почти ребенка, так еще и дворянского происхождения. Зато можно быть почти уверенным, что стараться она будет на совесть и не захочет сбежать из столицы, переписывая материалы дел о загадочных убийствах. Впрочем, ей и деваться-то некуда.

– Можешь бежать домой, дэнья Свелл, – Итон улыбнулся. – Порадуй тетку. Хотя что-то мне подсказывает, что твоя почтенная родственница или не одобряет твою затею, или вовсе о ней не знает… так же как о некоторых твоих умениях. Или ты каждый день мечешь в стены ножи и сбиваешь ворон из лука?

– Она считает, что благородной девице не пристало заниматься такими ужасными вещами, – подтвердила его догадку девица.

– Я тоже так считаю, – серьезно заявил комендант.

Девушка рассмеялась в ответ, еще раз поблагодарила его и побежала домой, оставив Итона наедине с ощущением очередной сделанной глупости, которой уже не поправить.

Глава 22

Нармин ужасно волновалась, дожидаясь в приемной очередной встречи с Валтором Дайрийским. Волновалась не только потому, что снова увидит своего короля, хотя и это само по себе – достаточно веский повод для волнения. Девушке не давало покоя ощущение, что она совершает подлость. Нармин старалась успокоить себя тем, что она оказывает услугу не только Валтору и себе самой, но и Лотэссе. Ну не казнит же ее король, в конце концов… Просто отошлет от себя подальше, избавив тем самым бедняжку от ненавистного брака. С тех пор, как Лотэсса призналась Нармин, что ненавидит жениха, та стала относится к сопернице гораздо лучше. В какой-то мере девушки являлись союзницами и хотели одного и того же. Точнее, не хотели. Обе не хотели, чтобы энья Линсар стала женой Валтора Малтэйра. Бедная Лотэсса чувствует себя загнанной в ловушку, и Нармин поможет ей вырваться оттуда, пусть и не самым безупречным способом.

Дверь хлопнула, и вошел король.

– Дэнья Нармин, – он поклонился. – Чем обязан вашему визиту? Пришло письмо от вашей владычицы?

– Нет, – Нармин ответила сдавленным голосом, чувствуя, что произнести заготовленную речь ей будет очень непросто. – Я к вам по делу, которое можно счесть довольно… личным.

– Да? – Валтор удивленно изогнул бровь. – Что ж, я слушаю. Излагайте свое личное дело.

Девушка, смущенная донельзя, залилась краской, но все-таки взяла себя в руки и заговорила.

– Это касается эньи Линсар, с которой вы изволили познакомить меня позавчера вечером.

– Она вам понравилась? – перебил ее король. – Мне показалось, что вы довольно оживленно беседовали и проявляли взаимный интерес друг к другу.

– Она мне понравилась, – поспешила согласиться Нармин и даже не соврала. – И все же я хочу предостеречь ваше величество от брака с ней…

– Как я вижу, наш предстоящий союз чересчур активно обсуждается при дворе, – Валтор хмыкнул. – Не то чтобы я пытался делать из этого тайну, но все-таки хотелось бы привлекать к этому событию чуть меньше внимания. Впрочем, как я понимаю, уже поздно. Итак, Нармин, что не устраивает в моем браке конкретно вас?

– Мне очень жаль, но ваша невеста… – жрица запнулась, подбирая слова. – Она… она не испытывает к вам расположения, которое следует питать нареченной к своему будущему мужу.

– Как мило с ее стороны поделиться своими переживаниями по этому поводу с новой знакомой, – король произнес это совершенно спокойным и слегка ироничным тоном, но все-таки Нармин каким-то образом почувствовала, что он злится. – И почему же вы решили вмешаться? Ваша богиня осуждает союзы, заключенные без взаимного расположения?

– Дело не в Маритэ, – начала было Нармин, но Валтор перебил ее.

– Этот брак является политическим союзом, преследующим цель укрепления моей власти в Эларе, а также сближения обоих государств. Мне казалось, это достаточно очевидно. Если не вы лично, Нармин, то уж ваша владычица должна понимать, что такое политика и что порой интересы, продиктованные ею, могут идти вразрез с личными выгодами. Полагаю, что ради блага страны – точнее, двух стран, ставших одной – можно поступиться такими вещами, как любовь и прочая романтика. Не согласны?

– Согласна, но лишь в той части, что касается вас. Выгоды этого брака очевидны для вас, но не для эньи Линсар. Она не видит никаких причин поступаться любовью и чем бы то ни было…

– И вы взяли на себя смелость явиться ко мне, дабы избавить новую подругу от ненавистного брака? – король уже почти не скрывал своего раздражения. – Вы пришли, чтоб спасти Лотэссу Линсар?

– Я пришла, чтобы спасти вас!

– От чего? – Валтор пожал плечами. – Брак по расчету – обычная вещь для монархов. Не вижу в этом особой трагедии, особенно когда невеста молода и хороша собой.

– Даже если невеста хочет вас убить? – ну вот она и сказала это. Теперь уже поздно отступать.

– А она хочет? – на этот раз в его голосе звучало не раздражение и не усталая снисходительность, а неподдельный интерес.

Нармин такая реакция совсем не понравилось. По ее представлению, в этом месте королю полагалась бы ужаснуться, а он вместо этого ведет себя так, будто Лотэсса – ужасно интересный объект для наблюдения и ее поведение не шокирует Малтэйра, а чуть ли не восхищает его.

В планы девушки входило разрушить эту идиотскую свадьбу. Причем ей практически удалось убедить себя, что это делается в интересах всех действующих лиц. Лотэсса в итоге должна получить столь желанную ей свободу, Валтор будет спасен от опасности, о которой до сего момента и не подозревал, а она, Нармин, как его спасительница, займет место в сердце короля. Какое именно это будет место, девушка боялась загадывать, опасаясь разочароваться. Но для начала ей бы хватило благодарности и основанной на ней дружбы.

И вот – пожалуйста! Малтэйр выслушивает новость о том, что нареченная жаждет его убить, не просто спокойно, а даже с каким-то интересом и чуть ли не с удовольствием. Нармин снова почувствовала горячую неприязнь к Лотэссе. Все потому, что она такая красавица. Даже угроза смерти от ее руки кажется мужчинам забавной. Или только один конкретный мужчина способен так воспринять подобное известие? Может быть, дело не в красоте Лотэссы Линсар, а в его храбрости… Однако король ждет ответа, а затянувшееся молчание становится неловким.

– Она призналась, что скорее стала бы вашей убийцей, чем женой, – Нармин старалась казаться смущенной. Именно такие эмоции должна испытывать смиренная служительница Маритэ, вынужденная выдавать тайну одного человека ради спасения другого.

– И вы, конечно, поспешили донести ее признание до того, кому стоило бы узнать об этом в последнюю очередь, – король не скрывал ехидства. Как бы девушка ни старалась казаться огорченной, выдавая доверенную ей тайну, Валтор не упустил возможности хотя бы тоном указать ей на неблаговидность поступка.

– Ваше величество упрекает меня за то, что я пыталась спасти вашу жизнь и оградить от опасности? – горячая обида захлестнула Нармин.

Как он может быть таким неблагодарным?! Неужели он полагает, что она наслаждается ролью доносчицы? Девушке стало бесконечно жаль себя. Кроме того, как бы жрице ни хотелось в том себе сознаваться, но тон Малтэйра поколебал ее уверенность в том, что она поступила разумно, явившись к нему. То, как он воспринял известие о коварстве своей избранницы, заронило в душе Нармин сомнения относительно правильности принятого решения. В данном случае «правильность» означала не абстрактное соответствие канонам морали, а ту пользу, которую могло принести ей раскрытие чужого секрета.

– Вы правы, благородная Нармин, – король склонил голову, что, очевидно, должно было символизировать покаяние – впрочем, чересчур нарочитое, чтобы его можно было принять всерьез. – Мне следует проявить благодарность за то, что вы решились предупредить меня о страшной опасности, рискуя ради моего спасения доверием, оказанным вам эньей Линсар.

Значит, он все-таки считает ее предательницей! Это ужасно! Это совсем не то, чего добивалась Нармин. Как же теперь все исправить? Как доказать ему, что она не желала зла Лотэссе, а лишь хотела оградить короля от ее ненависти?

– Простите, если я вмешалась не в свое дело, – голос Нармин дрожал. – Должно быть, вы не нуждались в моей защите.

– Разумеется, не нуждался! – Валтор наконец откинул притворство, продиктованное вежливостью, и позволил себе продемонстрировать истинное отношение к происходящему. – Неужели вы считаете, Нармин, что я нуждаюсь в том, чтобы одна хрупкая девушка защищала меня от другой хрупкой девушки?! Я, как-никак, все-таки мужчина. Или вы полагаете, что я не способен защитить себя самостоятельно?

– Чтобы защищать себя от опасности, нужно хотя бы знать о ней, – тихо парировала жрица.

Пусть он унижает ее, указывая на неблаговидность поступка, пусть даже презирает… Зато теперь Лотэсса Линсар не застанет его врасплох. Он всегда будет знать, чего можно ждать от жены, союз с которой навязан ему политическими интересами. А ведь, пожалуй, жених хочет этой свадьбы не намного больше, чем невеста. Очевидно же, король не влюблен в Лотэссу, как бы хороша она ни была. И это знание само по себе является успокоительным и обнадеживающим. Когда-нибудь, обнаружив нож под подушкой, Валтор еще скажет Нармин спасибо… И уж тогда она позаботится, чтобы его благодарность приняла нужную ей форму. И это с лихвой окупит ее сегодняшнее унижение. Меж тем Малтэйр словно прочитал мысли собеседницы.

– Ну, теперь я знаю, – он облокотился о подоконник. – Можете быть уверены, каждый вечер на пороге опочивальни я буду извлекать ножи из рукавов ночного одеяния моей жены, ни за что не приму еду или напитки из ее рук и непременно буду перетряхивать простыни в поисках ядовитых змей…

– Вы смеетесь, – грустно заметила девушка.

– Смеюсь, – согласился Валтор. – А что мне еще прикажете делать? – он пожал плечами.

До чего же он мучительно хорош! Это просто невыносимо! Он издевается над ней, а она не может отвести восхищенного взгляда от короля, застывшего в небрежной позе в просвете окна. Интересно, эти тяжелые шторы из зеленого бархата висели здесь при Ильдах, или Валтор специально повесил их, понимая, как изумительно ткань оттеняет цвет его глаз? Впрочем, предположив подобное, Нармин тут же обругала себя за глупость. Конечно же, шторы висят здесь давным-давно. Даже не всякая женщина стала бы подгонять гардины под цвет глаз, это же не платье. Что уж говорить о мужчине, тем более о таком, на плечах которого заботы о судьбе двух государств. Наверняка Малтэйру нет дела до того, как он божественно хорош. Зато ей уж точно есть! И девушка буквально впилась взглядом в лицо короля, не заботясь о том, какое впечатление произведет подобная бесцеремонность. Он уже и так о ней не лучшего мнения.

– На самом деле, не думаю, что энья Лотэсса стала бы убивать меня, как бы сильно ей этого ни хотелось, – очевидно, после этих слов Нармин так вытаращилась на короля, что тому пришлось объяснить свою мысль. – Моя обворожительная нареченная слишком прямодушна для яда или кинжала. Она совершенно не скрывает своего отношения ко мне и вытекающих из него намерений. Вот и вам рассказала, что жаждет меня прикончить, хотя вы едва знакомы. Да и мне она успела поведать об этом, правда, в несколько иносказательной форме… Поверьте, я не обольщаюсь на сей счет. Конечно, моя невеста делает огромную глупость, болтая о своей ненависти на каждом углу, но это уже другой вопрос.

– То есть я все-таки зря пришла? – Нармин почувствовала себя бесконечно усталой и разбитой.

Скорей бы уже уйти и наплакаться вволю в своих покоях. Выставила себя злобной дурой в глазах того, чье мнение важнее всего на свете. Так ей и надо. Маритэ бы не одобрила ее поступка. Что ж, она получила по заслугам. А Лотэсса все равно станет королевой.

– Да, вы пришли зря, – безжалостно подтвердил Валтор. – Хотя, полагаю, намерения у вас все же были добрые, – неожиданно смягчился он. – Могу я обратиться к вам с просьбой?

Нармин лишь молча кивнула. Девушка решила, что выполнит любую его просьбу, в чем бы она ни состояла и чего бы это ей ни стоило.

– Мне бы очень хотелось, чтобы этот разговор остался между нами. Совершенно ни к чему, чтобы все – от министра до садовника – знали, что будущая королева жаждет убить своего супруга, то есть меня. Распространение подобных слухов явно не на пользу нашему союзу.

«Может быть, потому что ваш союз – безумие чистой воды?» Как бы ни хотелось Нармин высказать нечто в этом роде, она оставила свои мысли при себе. И так уже наговорила достаточно.

– Естественно, я не собиралась рассказывать об этом кому бы то ни было, кроме вас, – с достоинством ответила девушка. – Тем более что никого, кроме вас, это не касается. Так что ваша просьба излишня, однако я, безусловно, выполню ее, как и любую другую.

– Благодарю, – в голосе короля была лишь сухая вежливость. – Боюсь, энью Лотэссу урезонить будет куда сложнее, – вздохнул он.

– Простите мою дерзость, ваше величество, – девушка, полагая, что сложившееся положение вряд ли можно испортить, решила выложить все, что думает, начистоту. – Но разумно ли заключать брак, точно зная, что будущему супругу нельзя доверять? Никакие политические выгоды не перевесят столь существенного изъяна в отношениях.

– Резонное замечание, – Валтор принялся выстукивать по стеклу какой-то ритм костяшками пальцев. – Однако позвольте спросить: это ваше личное мнение или религиозная позиция? То есть вы сейчас отговариваете меня от союза с первой аристократкой покоренной страны как частное лицо или как представительница Храма Маритэ?

Ох, какой непростой вопрос. То есть сам вопрос прост и понятен, а вот ответ… Если она скажет, что идея воздержаться от брака с Лотэссой Линсар является официальной позицией Храма, то шансов, что король задумается, куда больше. А если он поймет, что лично она, Нармин, не желает этой свадьбы, то нетрудно будет догадаться об ее чувствах. Вопрос не в том, надо ли Валтору Малтэйру знать, что он любим. Разумеется, она скажет ему об этом. Но уместно ли подобное признание сейчас, или лучше с ним повременить? Нармин решила ответить как можно более уклончиво и осторожно. Уж этому искусству жриц Храма обучали с самых юных лет.

– Маритэ учила людей чтить святость семейных уз и заключать союзы лишь по велению сердца, находящегося в согласии с разумом. Вряд ли богине угоден брак, преследующий лишь государственные интересы, тем более – замешанный на непонимании и ненависти. По вопросу вашей свадьбы мое личное мнение полностью совпадает с заветами веры, которую я исповедую. Иначе и быть не может, – девушка впервые за время этого непростого разговора была довольна собой. Фраза была построена безупречно, и выводы из нее могли следовать самые разные.

– Благодарю за высказанное мнение, – король поклонился, давая понять, что аудиенция закончена. – Не смею вас более задерживать, Нармин, если только вы не хотите еще что-нибудь сказать мне.

Она много чего могла бы еще сказать. Но скажет как-нибудь в другой раз, когда взгляд устремленных на нее зеленых глаз не будет таким холодным. Рано или поздно Валтор поймет, что делает неверный выбор, предпочитая ненависть любви.