Текст книги "Литературная Газета 6271 ( № 16 2010)"
Автор книги: Литературка Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Не расчеловечить человека
Штрих-код
Не расчеловечить человека
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Мы продолжаем разговор о судьбе ГТГ, начатый ещё в прошлом году. На этот раз к нему присоединился Борис НЕМЕНСКИЙ – народный художник России, академик, лауреат Государственных премий СССР и России, чьи работы давно уже заняли достойное место в собрании Третьяковки.
– Для многих спор о праве так называемого современного «актуального» искусства пребывать в стенах Третьяковки начинается с вопроса: а имеет ли оно право в принципе называться искусством?
– У так называемого современного искусства множество проявлений, которые трудно соединить в одном названии. Это новое искусство, скорее синтетическое, сценическое, ближе к театру или кино, это скорее шоу.
– Но, по-вашему, это всё-таки – искусство?
– Скажем так: оно существует на грани искусства и неискусства. Дизайн, к примеру, при своём возникновении существовал на грани техники и искусства. Безусловно, собрание собачьих фекалий я к искусству отнести не могу. Равно как и акты типа публичного резания живых поросят. Чистая физиология. Но есть опусы и на грани, и даже относящиеся к области искусства. Эти опусы работают уже не только на физиологическом уровне, хотя к этой сфере их авторы очень склонны. Например, муляж Льва Толстого, обгаженный курами (О. Кулик), – ясное социальное высказывание, по форме близкое к театральной мизансцене с макетом вместо актёра. «Да, вот смотрите, каков в действительности ваш гений», – как бы говорит эта инсталляция. Действует. Или «Туалет» И. Кабакова. Тоже макет, но в натуральную величину: «Вот как в дерьме жили люди в середине ХХ века в России». Соединение воедино уютного и типичного быта обычного советского человека с загаженным вокзальным сортиром – чем не метафора? Детская кроватка впритирку к дырке сортира с детскими игрушками вокруг этой дырки… Прикольно! Они же «совки» были. Наглядно, зримо и… образно!
Только это не изобразительное искусство, это ближе к театру, а кусающаяся собака О. Кулика – к кино. Это синтетическое искусство. Правда, оно больно презрением к обычному человеку. Сверхлюди? Но это уже отношение к содержанию. Правда, есть опусы, где содержание находится не в инсталляции, а в словах, часто написанных вокруг или по поводу. Например, чистые белые холсты (были выставлены в ГТГ с подписью «Автопортрет»). В эту белую дыру можно вложить любое самое глубокое содержание. Это и непознаваемость души художника, и непознаваемость вообще человеческой души – да что угодно. Это уже, скорее, литературное творчество, чем изобразительное. Но какой простор для самовыражения и актуальных художников, и их теоретиков!..
Сегодня большинство выставочных пространств, таких как «Гараж» и «Винзавод», для современного искусства являются, скорее, пропагандистскими площадками. Однако и музеи современного искусства сегодня активно работают. Изобразительное искусство таких мощных площадок не имеет. Вот почему так важно, чтобы Третьяковка оставалась оплотом именно русского изобразительного искусства. Такой она и создавалась. Изобразительное искусство должно развиваться своим путём.
– А зачем устраивать «делёжку территорий»? Неужели при столь мощной финансовой поддержке, в том числе и западной, «актуальным художникам» не хватает средств на музейное строительство?
– Они почему-то хотят завоевать именно территорию изобразительного искусства, поскольку считают, что только их искусство имеет право на существование. И назвали они себя именно так, чтобы отделить от несовременного, как они его называют, традиционного искусства. Они как бы отказываются от всех традиций искусства. Однако вне традиций не может развиваться никакая культура. Но если отказываются от культуры, от традиций изобразительного искусства, то зачем тогда создавать свои музеи (а они всюду создаются), ведь это традиция отвергаемой, устаревшей культуры. И тем более вторгаться в территорию, созданную именно для развития русской изобразительной художественной культуры, – в Третьяковскую галерею.
Задача актуального искусства – в смысле происходящего здесь и теперь – изобрести небывалое, то, чего не было. Художественное мастерство – это тоже традиция, но оно отрицается. Долой ремесло! Каждый может сделать то, что ему заблагорассудится. Искусством становится всё что угодно, достаточно только обозначить это как искусство. Но, строго говоря, такие современные опусы – это уже давняя традиция, ведь это лозунги времён Дюшана: «Я положил эстетизму конец!» Этому возгласу уже без малого сто лет! Может, тогда такая революционность и была актуальна, и были вокруг многоуровневые контексты: и реальные революции, и «чёрные квадраты», но теперь? Радикальная новизна, к которой стремятся и которую провозглашают актуальные художники сегодня, очень часто оборачивается постоянными и назойливыми повторами.
– Музей сохраняет то, что прошло проверку временем. Произведения современного искусства такую проверку ещё не прошли. Нужны ли ему музеи или достаточно галерей, показывающих то, что востребовано сегодня?
– Это сложнее. Третьяков и другие меценаты отбирали произведения для своих коллекций как раз из современного им искусства, не успевшего пройти эту проверку. Как бы давали им общественное признание.
– Но они же собирали для себя, руководствуясь своим вкусом…
– У них этот вкус был. И не только вкус, но и чутьё на подлинные шедевры. Собрание импрессионистов в русских музеях, возможно, лучше, чем во французских. Наши меценаты оценили это направление гораздо быстрее…
– …Не будучи профессиональными искусствоведами…
– На рубеже XIX и XX веков художественная культура русского общества была очень высока, и прививалась она зачастую с детства не только в кругах знати, но и в среде купечества. Сегодня же само понятие «художественная культура» большинство адептов актуального искусства считают анахронизмом. Сейчас языком этого искусства чаще говорят гадости, но мне кажется, что любое искусство может говорить и о высоком.
– Всё зависит от позиции говорящего. В былые времена художники старались искать в окружающем мире прекрасное…
– Всякое. В искусстве много трагического, даже горького и мрачного, например у Гойи. «Герника» П. Пикассо тоже не о прекрасном. Но они хотели своим творчеством сделать мир лучше. Они показывали грязь, они о ней даже вопили, чтобы человек её увидел и очистил мир от неё, а эти призывают погрузиться в неё ещё глубже.
– При том, что сами они в ваннах с мусором почему-то не купаются и по чердакам не бомжуют.
– Если называть вещи своими именами, то они исповедуют двойную мораль: одни принципы для избранных, к коим они себя и причисляют, другие – для всех остальных. Сами они живут человеческой жизнью, а проповедуют, к сожалению, античеловечность. Искусство всегда было мощным инструментом саморазвития, самосовершенствования личности, а актуальное искусство фактически призывает человека к деградации. Более того, оно изгоняет из мира того, кого принято называть маленьким человеком. Русское искусство всегда стремилось хоть немного приподнять его над окружающей мерзостью…
– …Дать ему почувствовать, что он не так мал и низок, как ему кажется, что высокое, светлое и благородное доступно и ему.
– Переживание жизни народа всегда было одним из важнейших свойств русского искусства. Оно стояло и стоит на том, что каждый человек – это космос, что его нужно уважать и уметь понимать его внутренний мир. Но сегодня живущий обыкновенной, непридуманной жизнью человек из искусства изгоняется. Его вытесняют сконструированные персонажи, существующие по своим собственным, ничего общего с реальными не имеющим законам. А живая жизнь стала презренной темой. Если актуальное искусство обращает на что-то внимание, то это чаще всего извращение, уродство, отклонение от нормы…
– …Которое объявляется нормой! Но если ничего, кроме мерзости и хаоса, нас не ожидает, то ради чего они занимаются своим искусством? Они же лишают смысла собственное существование, ибо ускоряют приход этого самого хаоса!
– Такое впечатление, что они видят в этом идеал существования. Они пытаются заставить человека отказаться от собственных идеалов, как бы устаревших, от национальных и общечеловеческих ценностей. Кстати, обществом, населённым примитивными существами, управлять легче. Ну кто придумал банальное совокупление назвать любовью, приравнять физиологический акт, на который способно любое живое существо, к глубокому, противоречивому и очень многогранному чувству, которое в состоянии испытывать только человек? Цель актуального искусства сегодня в расчеловечивании человека, дабы усугубить его метания между Богом и Зверем. Оно отрицает эстетическое переживание мира.
Адепты актуального искусства предлагают человеку поселиться в сконструированном ими искусственном мире, ничего общего с реальным не имеющем. Они утверждают превосходство этих миров над реальным. А между тем история искусства во все времена была в том числе и историей поиска духовных ценностей. Человек через искусство рассказывал о своих мечтах и надеждах, горестях и радостях, то есть о тех чувствах, которые вызывает у него окружающий мир. Искусство всех народов стремилось к очеловечиванию человека. В этом, мне кажется, и состоит его высшая миссия.
Беседу вела Ксения ВИШНЕВСКАЯ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
Литература неопределённости
Штрих-код
Литература неопределённости
КНИЖНЫЙ РЯД
Владимир Паперный. Мос-Анджелес 2 . – М.: Новое литературное обозрение, 2009. – 224 с.: ил.
Сразу не разберёшь, плох он или хорош, этот Паперный. Выходец из семьи советской интеллигенции, перебравшийся в Штаты ещё в 1981 году, у нас считается культурологом, в Америке он теперь – по преимуществу дизайнер. Его сборник рассказов и статей «Мос-Анджелес 2» – вторая по счёту попытка выразить свой советско-американский опыт, вызывающая, впрочем, как и предыдущая, у читателя одно стойкое чувство – ощущение амбивалентности.
«Мос-Анджелес 2» – книга эмигрантская, причём дело даже не в географических перемещениях, а в мироощущении автора. Он не только прочно увяз в определённой субкультуре интеллигенции 60–70-х, откуда берёт почти всех своих персонажей; сам его приём – смотреть на всё отстранённо, с некоторой усмешкой – следствие потерянной (если она была) идентичности. Ничто – ни покинутый Советский Союз, ни новая американская родина, – похоже, не вызывает у него трепета. Мировоззренческая неопределённость исчезает, только когда дело доходит до самого близкого Паперному вопроса – архитектуры. Тут всё проясняется.
Архитектуру называют музыкой, застывшей в камне. Древние греки, кстати, считали, что музыка не только гармонизирует себя, но и упорядочивает всё вокруг: Аполлон был покровителем не только муз, но и государственности как принципа. По аналогии и архитектура должна упорядочивать не только городские ландшафты, но и приводить в гармонию саму государственность. Об этом, похоже, забыл Паперный, когда в прославившей его монографии «Культура-2» писал о взлёте авангардной мысли, давшей конструктивизм, и о затвердевании и консервации архитектурных стилей, породивших сталинский ампир. На этих предпочтениях строятся и его нынешние заметки об архитектуре. Он, например, сокрушается, что проект реконструкции Мариинского театра авторства Эрика Мосса, больше всего похожий на надутые мешки с мусором, был забракован питерскими властями. «Я вижу определённый героизм архитектуры и архитекторов в том, что у нас не было таких Моссов или – что таким Моссам мы били по голове. Надеюсь, и будем бить», – с иронией цитирует Паперный одного чиновника. А ведь золотые слова!
Выступая в споре классики с модернизмом на стороне последнего, автор не вспоминает о том, что тот же конструктивизм в проектах домов, где индивидуальных кухонь вообще не было – только коллективные фабрики-кухни, – нарушал идею организации жилья: дом всегда моделировал космос и в центре его находился очаг. Идея 20-х годов сплотить людей вокруг общего очага стала в итоге попыткой перенести в кухню священный Зевсов огонь, что его явно профанировало: всё-таки конструктивистский дом не был храмом, на этот статус мог претендовать, например, клуб или Дом Советов.
Прометеевское начало, выражающееся, однако, не в похищении огня, а в его профанации, – вот, видимо, главная и единственная определённая черта мировоззрения Паперного. Ему оказался ближе не аполлонический строгий порядок, а хтонические куда более древние сущности. Отсюда – любовь к бесформенной, титанической архитектуре, которая не имеет ни меры, ни пределов. Отсюда же – книга «Мос-Анджелес 2», лишённая аполлонического начала, – любопытная, но при этом неопределённая и ускользающая, как и сам автор.
Ксения ВОРОТЫНЦЕВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Над ойкуменой девяностых
Штрих-код
Над ойкуменой девяностых
ВЕТЕР ВРЕМЕНИ
Галерея «Дом Нащокина» представляет персональную выставку Андрея Пашкевича «Политэкология-2», где зрители увидят портреты Михаила Горбачёва, Бориса Ельцина, Владимира Путина, Сергея Шойгу, Александра Лебедя, а также серию абстрактных работ последних лет и фильмы, которые он снимал и как режиссёр, и как оператор.
В отличие от многочисленных кремлёвских диггеров Андрей Пашкевич, сын известного художника кино Петра Пашкевича, а в живописи – ученик Юрия Пименова, предпочёл прогорклое, дымное небо. Притёртый однажды рублёвским кортежем, он будто покинул своё физическое тело и очутился выше кремлёвских рубиновых звёзд. Отсюда обычно парады снимали да демонстрации, но в 90-е прошло время комиссаров, наступало время санитаров, поэтому живопись выдала оригинальный жанр исторического бытописания, где есть и метафора, и документализм, и буфф, и спецэффекты.
Пашкевич – художник не массовый, хотя стилистика его намеренно напоминает арбатские поделки a la russ, а сам легендарный президент журфака МГУ Ясен Засурский рекомендует как можно больше показывать его молодым. Андрею Петровичу не только созидающему, но и расчищающему, пожалуй, и ни к чему с лотошниками стоять в одном ряду. Ведь работы его подчас держатся только на этике, на этой его политэкологии, которую и можно вершить только человеку с очень чистыми руками, пусть и заляпанными краской. А если уж и предполагать здесь эстетику, то слишком, слишком она паталогоанатомична, так что тут не до света в конце туннеля.
На выставке представлена «Иллюзия», где серп и молоты со звездой уже отлетают далеко на задний план под нахлынувшим кровавым паводком, заполняющим всё пространство картины. Рядом – и «Утро нашей Родины», в которое не жаль было отдать и плюшевых мишек, превратившихся в тупых жующих статистов, которые заводят на старом граммофоне уже новый гимн, и «Крематорий», где из прилаженной к мавзолею трубы вылетают души миллионов замученных в тюрьмах и лагерях.
В этом году мы робко заговорили о 20-летии перестройки. По Пашкевичу, и бить-то нам не во что: барабаны порваны, шары улетели догонять души тех, кто маршировал, да и исчез в провалах под Красной площадью. Но есть у художника яйцо, откуда проклёвывается то Ельцин, то вот-вот двуглавые орлята вылетят сменить звёзды на Спасской башне. Но самым дорогим для всех нас останется именно то яйцо, которое лежит рядом с чёрным хлебом, пусть зачерствевшим, но не доступным для алхимических трансмутаций.
Валерия ОЛЮНИНА
Выставка работает до 11 мая
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Пером, и кистью, и штыком
Штрих-код
Пером, и кистью, и штыком
ОРУЖИЕ ПОБЕДЫ
В канун Дня Победы в питерском Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи открылись сразу две выставки, посвящённые знаменательной дате.
Название выставки «Война глазами разных поколений» говорит само за себя. Работы непосредственных участников событий, беглые карандашные зарисовки, сделанные в перерывах между боями, соседствуют с произведениями тех, кто о войне знает только по рассказам и фильмам. Объединяет же их не просто тема, но стремление как можно бережнее передать дух того страшного и славного времени. Тяжкие военные будни, запечатлённые в рисунках И.А. Лукомского и А.И. Харшака, – поразительные по своей искренности документы времени, сохранившие лица солдат, чьими руками ковалась Победа. Интересно представлены на выставке произведения современных авторов – А.К. Крылова, Ф.П. Мищенко. И как мостик, протянутый в будущее, – работы юных художников – учащихся петербургских художественных школ, которым предстоит нести эстафету памяти дальше. Так память и история сливаются воедино: чем дальше от нас военные годы, тем выше цена Победы.
«Оружие Второй мировой войны» – один из самых крупных выставочных проектов в Петербурге, посвящённых 65-летию Победы. На выставке представлена богатейшая коллекция оружия стран – участниц Второй мировой войны. Самый большой раздел выставки посвящён оружию Красной армии и оружию стран антигитлеровской коалиции (Великобритании, США, Франции и др.).
Главный акцент выставки сделан на стрелковом оружии, поскольку от качества, надёжности, простоты его использования часто зависела судьба не только конкретного солдата, но и исход крупных военных операций. Однако эта выставка была бы неполной, если бы её авторы не представили образцы оружия Германии и других государств фашистского блока (Италии, Финляндии, Венгрии, Румынии и др.). Многие экспонаты сохранились в нашей стране едва ли не в единичных экземплярах. Выставка «65 лет Победы. Оружие Второй мировой войны» даёт уникальную возможность увидеть образцы массового оружия воюющих сторон, объединённые одним экспозиционным пространством.
Марина ИВАНОВА
Выставки: «Война глазами разных поколений» работает до 30 июня; «Оружие Второй мировой войны» работает до конца октября
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Удовольствие созерцания
Штрих-код
Удовольствие созерцания
ВЕРНИСАЖ
Частная коллекция художника, собственные работы которого являются предметом гордости музейных собраний, априори вызывает повышенный интерес не только профессионалов, но и любителей искусства. Часть коллекции Михаила Ларионова, хранящейся в фондах Третьяковской галереи, впервые представлена широкой публике на выставке «Весь мир – театр…»
Экспозиция содержит около 300 работ – часть «парижского периода» собирательской деятельности одной из видных фигур русского авангарда М. Ларионова (его супруга Н. Гончарова этого увлечения особо не разделяла). Коллекция поступила в Третьяковку в 1989 году. Дар музею составил 10 тысяч листов, выполненных в различных техниках и охватывающих исторический диапазон с XVI века до 30-х годов ХХ века. Подчинить всё это богатство выставочному режиму – задача нереальная. Кураторы отбирали экспонаты по тематическому признаку. Разделов получилось восемь. «Необыкновенное путешествие», «Весь мир – театр», La vie parisienne («Парижская жизнь»), «…И дым отечества…», «В ритме танца», «Но Запад есть Запад, Восток есть Восток…», «…Под вишнями в цвету», «С Новым годом, с праздником весны!» – огромный пласт графического материала разных времён и народов.
До отъезда в Европу в 1915 году с труппой С. Дягилева на гастроли у художника была богатейшая коллекция «московского периода», но практически вся она, оставшись в предреволюционной России, утрачена. Искусствоведы питают слабую надежду, что друзья Ларионова смогли переправить ему в Париж несколько наиболее редких предметов, но подтверждений этому предположению пока не найдено. Бывавшие в доме художника люди замечали, что собирал он буквально всё, а интерес к гравюре появился у Михаила ещё в 10-летнем возрасте. Столь предметное изучение истории искусства развило в будущем художнике эстетический вкус, что впоследствии позволило ему стать отменным экспертом…
Следуя из зала в зал, словно наблюдаешь смену «декораций»: лубок русский – народный (издание Товарищества И.Д. Сытина, 1896), старообрядческий, авторский периода двух войн – Первой мировой и Гражданской («Вильгельмова карусель», 1914) и восточный с новогодними пожеланиями и божествами; «оптические виды» городов Испании и Германии; мифологические и религиозные композиции из Вьетнама, Индии и Камбоджи; «Танец аборигенов Нового Южного Уэльса» и портреты танцовщиц классического балета 1820–1840-х Марии Тальони и Фанни Эльслер; эталоны тогдашней моды и коллекция национальных костюмов разных стран мира; афиши цирков и театров Китая, Японии, Италии, Франции, Англии XVII–XX вв.; иллюстрации к приёмам рукопашного боя и сцены придворной жизни императоров Мэйдзи и Максимилиана I Габсбурга…
Гравюра стран Европы и Азии – как самостоятельно, так и во взаимодействии и сравнении друг с другом – калейдоскоп визуальных видов искусства. Графические шедевры Ж. Калло (знаменитая серия «Нищие»), О. Домье, А. Яковлева, Ч. Винзера, Утагава Кацусики и Хиросигэ Хокусая соседствуют с гравюрами неизвестных авторов. Свободный от научного и коллекционного снобизма, Ларионов не охотился за громкими именами, важнее для него была художественная ценность самой гравюры.
Каскад образов, столь отдалённых друг от друга пластически, исторически и территориально, вдруг оказавшись в одном пространстве, воздействует на зрителя с некой эстетической агрессией – сумбурно и хаотично. Каждому из них хотелось бы уделить внимание, рассмотреть до мельчайших штрихов и подробностей, щедро нанесённых иглой или резцом старательного гравёра. Это удовольствие созерцания испытывал Ларионов, и, наверное, взгляд его проскользил по каждой чёрточке этих изображений. Выставка дарит множество впечатлений, и в который раз убеждаешься, что искусство гравюры способно проиллюстрировать и сонет, и учёный трактат, репродуцировать любой чужой оригинал, будь то рисунок, живопись, скульптура, и оставить память о песке времени…
Арина АБРОСИМОВА
Выставка работает до 26 сентября
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
