Текст книги "Литературная Газета 6240 (36 2009)"

Автор книги: Литературка Газета

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Редкий случай, но ваш: функционер не подменил творца

– Так сложилось в моей жизни. Для этого я ничего сам не предпринимал. Скорее, сложилась некая цепочка событий, подталкивавших и продвигавших меня в этом направлении. Одним из людей, которые подводили меня ко многим важным событиям моей жизни, в том числе и к общественной работе, был выдающийся скульптор Олег Комов. После его преждевременного ухода я завершал его памятник Сергею Рахманинову, установленный на Страстном бульваре в Москве. Вначале я работал в Комиссии по скульптуре, затем – секретарём союза, а на последнем съезде меня выбрали председателем. Я никогда не думал над тем, нужна общественная работа для моей биографии или нет или что я в результате неё получу. Просто воспринимал то, что предлагала мне жизнь. Но моё существование после этого сильно изменилось. Раньше я приходил в мастерскую, никуда не спешил, созерцал, обдумывал. Сейчас ритм совсем другой, дни расписаны по часам, но творить всё равно можно. Просто приходится выдавать результат за меньшее время, чем раньше. Не ждать вдохновения, а всегда держать себя в форме, всегда быть готовым приступить к творческой работе, если выдался для этого момент. Большая занятость сильно мобилизует.

Беседу вела Валерия ОЛЮНИНА

Шизофрения, как и было сказано

ИСКУССТВО – В ЖИЗНЬ!

Не оскорбительное, но чисто медицинское значение термина заставляет нас вспомнить прошедший в Москве фестиваль Design Act 2009

Раздвоенное или даже фрагментированное сознание художника – не такая уж страшная штука для искусства: гений и помешательство часто следуют рука об руку. Интереснее другое: для потребителя арт-шизофрения тоже подчас оборачивается интересными приобретениями. Посудите сами: если фрагменты альтернативного ума сталкиваются, возможно высечение искры. Если нет, то при большой разности потенциалов возможен дуговой разряд. И то, и другое при удачном раскладе успешно конвертируется в произведения если не музейного качества, то высокой потребительской ценности.

Фестиваль промдизайна, о котором пойдёт речь, проходит в Москве уже в третий раз. И если предыдущие годы оставляли горький осадок, то нынешний оказался богатым на позитивные эмоции. Всё как будто было прежним: прозрачные стулья, вопиющая нефункциональность прочих объектов повседневного быта, но было нечто, заставившее сердце забиться чаще в предчувствии выхода из того тупика, в котором оказался отечественный промдизайн. Имя этому нечто – шизофрения. Или, для тех, кто больше любит эвфемизмы: диалог доктора Джекила и мистера Хайда.

Предыдущие фестивали, как помнится, были отмечены попытками совместить требования индустриальной экономики с интересами бытового комфорта. На сей раз представители "партии промышленности" и "партии бытоулучшателей" даже не пытались взаимодействовать. Каждый из делегатов говорил о своём, каждая доктрина существовала в обособленном пространстве. Произошло окончательное разделение "человека труда" и "гедониста". Что даёт надежду на то, что русские самолёты перестанут падать, а русские гидротурбины разрушаться, поскольку действительно важной для жизни машинерией займутся серьёзные люди. У которых требования к дизайну будут диктоваться не удобствами, обусловленными эргономикой, направленными на нефункциональный "уют" персонала, но быстротой и простотой обслуживания механизмов. Требованиями, если хотите, военного времени. Это радует – выздоравливаем.

Делегату от "партии комфорта" всё ещё кажется, что именно он определяет вкусы на дизайн-рынке, однако это заблуждение. Представители чиновничьих кругов, близких к промышленности, однозначно заявили: нас не интересуют штучные изделия – нам нужно то, что сходит с конвейера. Значит, финансовые потоки пойдут куда следует, а "продвинутый дизайнер" будет довольствоваться частными пожертвованиями и зарубежными грантами. Ну и стипендиями, конечно, если государство решит учредить таковые.

Конечно, пока о господдержке "свободного художника" говорить рано. У этого "артиста" в голове, простите, зачастую каша. Он может говорить о том, что в "этой" стране прекрасно умеют делать безлопастные вертолёты, но плохо спички. Что недопустимо. И требует, требует начать с чашечек и пепельниц, чтобы со временем вернуться к атомным ледоколам и танкам. Апеллируя к опыту, например, Британии.

Здесь мы имеем дело с типичной мозаичностью ума. Никогда и ни за что Лондон не стал бы одним из мировых центров современного искусства, если бы ориентировался на расслабляющий комфорт. Напомним, что Англия является родиной первой промышленной революции и все помыслы её, определившие индустриальную эпоху, были направлены во времена оны на механизацию мануфактур, а не на удобство рабочих. В общем, довольно, если не запредельно, жестокой была Англия в те времена, советские учебники не врали. С предметами же роскоши и до начала промышленной революции успешно справлялись цеховые мастера. И даже немного позже, вплоть до того момента, когда сформированное индустриализацией эстетическое сознание городского жителя легитимировало в сфере "силы и власти" продукты конвейерной сборки. Главное, чтобы данный продукт имел высокую рыночную цену: именно она придаёт ему (от ручных часов до автомобиля) символическую глубину. Дизайн "комфорта" начинается в этом месте. До промышленной эпохи символы господства не несли функциональной нагрузки. В этом смысле да, Англию можно назвать родиной промдизайна, на неё нужно равняться, вот только незачем переворачивать историю с ног на голову. Сначала – станки. Потом – плевательницы. Или – более по-русски – первым делом самолёты!

Неумение связать концы в отдельно взятой голове проявилось ещё в одном. Активистом "бытоулучшателей" было заявлено, что все помыслы их "партии" направлены на то, чтобы изготавливать вещи длительного пользования, пусть не имеющие практического значения, но зато способные служить связи времён. Некие артефакты, которые можно завещать потомкам. Знаки, скрепляющие род.

Недурно. Зато очевидно, что авианосец, как материал "расходуемый", под эту категорию не подпадает. В отличие от, скажем, добротно сработанного кресла. Я – за подобные мысли. Только предпочитаю додумывать их до конца.

Сегодняшнее состояние цивилизации – потребительское. Нас призывают покупать чаще и расставаться с вещами проще. Это необходимо для улучшения товарооборота. Мы простились с холодильниками "ЗиЛ" через полвека после их выпуска вовсе не потому, что они перестали работать, нет: зачастую они были вполне исправны. Этих холодильников лишили символического содержания, олицетворявшего мощь и надёжность советской промышленности. Рынку не нужны вечные ценности ни в каком виде. Даже в дизайнерском.

Противоречие, однако, в словах неназванного "художника" ещё более глубоко. Допуская "наследственное владение предметами роскоши", он вступает в кофликт с собой, ставящим "безлопастные вертолёты" на последнее место в шкале потребительских ценностей. Нет, друг мой, признание вневременного значения вещи, признание её принадлежности к вечному требует защиты её от посягательств. И всё просто: только вооружённый и агрессивный народ способен к сохранению культуры. Которая парадоксальным образом спасается и развивается лишь цивилизацией. У общества собирателей культура отсутствует, у них есть только обрядность, да и то, подозреваю, не всегда. Только "репрессивные формы правления" удерживают человечество от энтропии.

Утверждать "вневременное" и принципиально отказываться от его защиты – не признак ли раздвоения сознания? Фокус в том, что комфорт следует за безопасностью, а вовсе не наоборот.

Для меня, например, уют ассоциируется не с успехами лёгкой промышленности и не с ценами на произведения "Синих Носов". Исключительно и только – с надёжностью РВСН и эффективностью ГУИНа. Лишь бы ракеты постоянно находились на боевом дежурстве, а управление исполнения наказаний преследовало интересы человека труда, а не проникшего во власть вора. Ну а девушки успокойтесь, демографическая проблема тогда решится сама собою.

"Мысли художника" мы как-нибудь соберём в кучку. Дело техники. Разряды и искры утилизируем. Главное – болезнь проявилась вполне. Диагноз поставлен. Лечение известно. Разве это не выдающийся результат фестиваля Design Act 2009?

Евгений МАЛИКОВ

Нельзя жить, не веря в молодёжь

КНИЖНЫЙ РЯД

Серия «Люблю своё Отечество…» – М.: Издательство РАГС, 2009.

Инна Гофф. Юноша с перчаткой: Повести и рассказы. – М., 2009.

Валентин Распутин. Дочь Ивана, мать Ивана: Повесть, рассказы. – М., 2009.

Виктор Конецкий. Путь к причалу: Повести и рассказы разных лет. – М., 2009.

Владислав Бахревский. Бородинское поле: Роман. Хождение встречь солнцу: Повесть. – М., 2009.

Радий Погодин. Я догоню вас на небесах: Роман. Дубравка: Рассказ. – М., 2009.

Золотая чаша: Сказки народов России в пересказе Михаила Булатова. – М., 2009.

Вениамин Каверин. Летающий мальчик: Сказки. – М., 2009.

Издательство Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, получившее известность изданиями фундаментальной научной, учебной и справочной литературы, взялось за выпуск литературы художественной: вышли в свет первые семь книг серии для детей и юношества, в названии которой – "Люблю своё Отечество" – и признание, и напоминание, и призыв.

Современные дети читают в основном книжки развлекательного характера, они зачастую уже не знают, что чтение умных, содержательных книг – не только полезное, но и увлекательное занятие. Задача серии – дать им возможность убедиться в этом, читая романы, повести и рассказы лучших российских авторов – те книги, в которых занимательность сюжета сплетена с подлинной художественностью, психологической и философской глубиной, нравственной устремлённостью. Серия предназначена в первую очередь для комплектования школьных, детских и юношеских библиотек. Благодаря поддержке идеи и самого издания депутатом Государственной Думы О.А. Гребёнкиным около 30 000 экз. книг издательство РАГС безвозмездно направило в семь регионов России.

Книги серии красочно оформлены (художник Н.Н. Опиок), разнообразны в жанровом отношении, в авторской манере и стилистике. Среди них исторические произведения Владислава Бахревского – новый роман "Бородинское поле" и давно получившая признание читателей и критики повесть о первопроходце Семёне Дежнёве "Хождение встречь солнцу"; недавняя остросоциальная повесть "Дочь Ивана, мать Ивана" и рассказы Валентина Распутина; тонкая психологическая проза Инны Гофф; весёлые и ненавязчиво поучительные сказки Вениамина Каверина.

Хорошо, что для среднего школьного возраста издательство выпустило сборник сказок народов России. Мы живём в многонациональной стране, но наши дети сейчас почти не имеют возможности знакомиться с художественным миром разных национальностей, населяющих Россию. А ведь именно с такого знакомства начинаются взаимопонимание, взаимоуважение и мирное соседство.

Прапорщики братья Муравьёвы и Перовские, Голицыны и Чаадаевы, Пётр Вяземский и Николай Дурново – ровесники потенциальных читателей романа "Бородинское поле", это "юноши, ставшие мужами", по выражению автора. Страстная готовность послужить Отечеству, вера в Божий Промысел становятся источником героизма и стойкости для русских воинов – от Кутузова до рядового солдата.

Инна Гофф обладала даром воссоздавать внутренний мир человека, особенно женщины, с поразительной точностью и убедительностью. Её повести и рассказы способны помочь юному человеку разобраться в самом себе, а взрослому – понять своих повзрослевших детей. "Бойтесь умных подруг! Они всегда правы. Потому что всегда говорят именно то, что вы хотите от них услышать. Даже противореча самим себе" Некоторым мамам стоит задуматься над ситуацией, описанной в повести "Советы ближних".

"Путь к причалу" – избранное Виктора Конецкого – включает не только "морскую" часть его творчества, но и прекрасные, рвущие душу рассказы и воспоминания о войне и блокаде. "Пускай это звучит выспренно, но моё поколение военных подростков были и есть дети 1941 года: тогда мы научились любить Отечество". Признание В. Конецкого неслучайно перекликается с названием издательской серии, ведь этот замечательный прозаик с непревзойдённым чувством юмора, непримиримый сатирик был подлинным патриотом. Издание представляет Конецкого и как самобытного художника: в книге помещены 16 репродукций его живописных работ.

В 1990 г. журнал "Звезда" опубликовал роман Радия Погодина "Я догоню вас на небесах". Это глубокое и, возможно, главное произведение признанного детского писателя было сразу замечено и высоко оценено критикой, но в годы литературного безвременья оно было прочитано немногими. Издание романа в серии "Люблю своё Отечество" открывает читателям всех возрастов одно из лучших литературных явлений в отечественной прозе последних десятилетий. "Память моя, как лес. Многослойный лес, где каждое дерево, каждый цветок живёт по своим часам. Где тропы, идущие рядом, выводят к различным ягодникам, где птицы поют вразнобой, но выпевается песня. Я думаю обо всех, от рождения предназначенных служению Отечеству" Это песня о тех, кого невозможно забыть, о всех, оставшихся там – на войне и в блокадном городе, о тех, кто был рождён для любви, удивительных открытий, кто "по своим талантам, уму и сердечной щедрости был предназначен для возвеличивания человека, для вечного его движения к совершенствованию". Замечательны диалоги с другом-фронтовиком Писателем Пе и с "активисткой и отличницей студенткой Марией", выразительницей современного прагматичного отношения к прошлому и настоящему. Как всегда, Погодин обращается прежде всего к молодому читателю.

О повести В. Распутина "Дочь Ивана, мать Ивана" писали много, спорили немало: "Если государство своих обязанностей не исполняет, а правосудие принимается торговать законами, как редькой с огорода", вправе ли мать брать на себя роль судьи, карающего насильника дочери? Говоря о страшном падении нравственности в обществе, автор снова и снова напоминает об опасности "обчуживания", о необходимости уважать себя, понимать, что "в нас кровь по-другому ходит, ни турками, ни американцами мы сделаться не можем". Как важно, чтобы в человеке звучало русское слово, ибо "оно, это слово, сильнее гимна и флага, клятвы и обета; с древнейших времён оно само по себе непорушимая клятва и присяга. Есть оно – и всё остальное есть, а нет – и нечем будет закрепить самые искренние порывы".

Сохранение и поддержка детских библиотек, детского чтения – часть общенациональной задачи духовного оздоровления, культурного и интеллектуального развития, патриотического воспитания юных граждан России, задачи сохранения русского слова. Это хорошо понимают в Российской академии государственной службы, которая нашла возможность осуществить столь нужный и своевременный издательский проект.

"Я верю в нашу молодёжь. Нельзя жить, не веря в неё" – эти слова Виктора Конецкого выражают цель и содержание серии книг "Люблю своё Отечество". Пожелаем издательству РАГС успешного продолжения.

Георгий АЛЕКСАНДРОВ

Вернёмся к предмету

МОСКОВСКИЙ ВЕСТНИК

Введённое в 2002 году с принятием Закона «Об объектах культурного наследия» понятие «предмет охраны» многими считалось прогрессивным. А на деле оказалось ловушкой.

Задумка, как это всегда бывает, была благая. Предполагалось, что понятие "предмет охраны" упростит процедуру определения объёма необходимых реставрационных работ. А также даст новые возможности приспособления здания – памятника истории и культуры для современного использования.

Специалистов, которые уже в то время предупреждали, что введение предмета охраны только запутывает дело, что это, по сути, бомба замедленного действия, сочли ретроградами.

Что на деле означает введение в нашем законодательстве понятия, для которого нет однозначного определения, не прилагается методики? Это означает, что в большинстве случаев не будет делаться ничего, а ссылаться будут на отсутствующее в законе определение. Так во многом и получилось с памятниками.

Тем же законом от 2002 года было предусмотрено создание государственного реестра памятников вместо имевшихся ранее списков. Условием включения памятника в реестр было обязательное определение его территории и предмета охраны. Реестра памятников до сих пор нет ни в одном регионе, кроме Москвы, и, естественно, нет и на федеральном уровне. В Москве реестр появился в конце 2007 года в виде электронной информационной системы. Чтобы понять, насколько это непростое дело – составление реестра, достаточно сказать, что даже точные адреса многих памятников в большинстве случаев неизвестны. Столичный Комитет по охране культурного наследия потратил около года только на сверку адресов всех памятников на территории столицы. Методика определения территорий была также разработана специалистами МКН. Сейчас процедура выглядит просто и логично и осуществляется довольно быстро, однако поначалу понадобилось потратить немало сил на её отработку. Закрепление территорий исторических объектов – дело полезное, поскольку в отличие от советских времён, когда всё было общее, сейчас существуют разные формы собственности и знать чёткие границы объекта недвижимости очень важно.

В Москве рассмотрением проектов территорий исторических объектов занимается одна из секций Историко-культурного экспертного совета (ИКЭС), работающего при Москомнаследия. Тот же ИКЭС, только другая его секция, занимается и определением предмета охраны.

При определении границ территории ещё возможен какой-то внешний контроль выводов экспертов. Есть списки БТИ, есть земельный кадастр (правда, есть он не везде, что и является во многом препятствием для формирования реестров памятников). Всё же территория объекта недвижимости хоть и бывает спорной, но в большинстве случаев довольна очевидна. В вопросе же о предмете охраны мнение экспертов-профессионалов является решающим. И никакими внешними "объективными" методами проверено быть не может. Мнение эксперта о ценности памятника или его частей может быть подтверждено или опровергнуто только мнением другого эксперта.

Человек, как известно, слаб. И истина не всегда оказывается дороже всего. Поэтому такое туманное понятие, как предмет охраны, тут же открыло массу возможностей для злоупотреблений. Злоупотреблений, как это ни прискорбно, прежде всего со стороны экспертов – тех людей, которые и должны были оберегать памятники всеми силами. Давление капитала в крупных строящихся городах (не только в Москве, но и Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Казани, Уфе и многих других) оказалось невероятно велико, а не поддаться ему – невероятно трудно.

Достаточно написать в заключении, что предметом охраны является фасадная часть, и можно преспокойно уничтожить всё остальное. "Памятник" считается сохранённым. Показательный спор состоялся на эту тему в ходе пресс-конференции, в которой принимал участие руководитель Росохранкультуры Александр Кибовский. Один из присутствующих журналистов задал вопрос о судьбе усадьбы Глебовых-Стрешневых-Шаховских на Большой Никитской. По мнению многих защитников старой Москвы, часть этого памятника была просто разрушена. Руководитель Росохранкультуры сказал, что формально ни один закон не был нарушен. "В перечне памятников истории и культуры федерального значения сказано: "Дом с флигелями и проездными дворами". Дом есть, флигеля есть, проездные дворы есть – о чём же говорить?" – сказал Кибовский.

Подобные споры, как правило, ведутся на повышенных тонах. Нервничают все – и представители общественности, и чиновники. Общественники в отчаянии кричат – доколе же будут разрушаться старинные здания? Чиновники апеллируют к закону, справедливо указывая, что они связаны по рукам и ногам законодательными ограничениями, а любая самодеятельность тут же порождает проверки со стороны правоохранительных органов и судебные иски со стороны варваров-арендаторов, которым инспекторы по охране памятников помешали доламывать очередное историческое здание.

И общественникам, и чиновникам хочется дойти до сути и найти наконец ответ на вечный вопрос "кто виноват?". Ответ одновременно прост и сложен. Достаточно просто сказать, что виноваты те эксперты, которые пишут такие заключения по итогам исследования объекта, которые позволяют потом снести три стены из четырёх. Но достаточно сложно понять, как же избежать такой ситуации.

Очевидно, что нужно формировать представительные, авторитетные комиссии, которые будут заниматься экспертизой. Стоит заметить, что во многих регионах на сегодня нет никаких комиссий – ни хороших, ни плохих. Хотя то, что нет плохих, уже хорошо. Положение об историко-культурной экспертизе, принятие которого было предусмотрено тем же законом от 2002 года, пока ещё не принято. Впрочем, руководитель Росохранкультуры заявил, что оно находится уже в очень высокой степени готовности и будет принято в ближайшие недели.

Впрочем, положение как таковое дела не поправит. В нём о предмете охраны не будет ни слова. Будут оговорены формальные требования к экспертам, к составу комиссии, регламенту работы, оплаты и т.п.

Рассмотрение вопроса, по существу, зависит только от профессиональной честности и квалификации самих экспертов. Столице в этом отношении повезло. Существующий чуть более двух лет в новом составе ИКЭС – это сообщество экспертов (архитекторов, реставраторов, искусствоведов), многие из которых имеют мировую известность. Как ни удивительно, но большинство из них считают, что понятие предмета охраны не нужно вовсе!

Председатель секции ИКЭС, которая как раз и занимается определением предмета охраны, заместитель директора Государственного музея-заповедника "Московский Кремль" Андрей Леонидович Баталов обладает непререкаемым авторитетом в данном вопросе. Его авторитет безоговорочно признают даже завзятые критики политики властей в отношении памятников. На вопрос о предмете охраны Баталов отвечает эмоционально. "Мы с самого начала говорили о вредности этого понятия. Что значит предмет охраны? У любого дома четыре стены и крыша. И так не может быть, что одна стена – памятник, а другая – нет", – говорит он. Первый заместитель председателя Москомнаследия Ирина Анатольевна Савина также придерживается мнения, что предмет охраны – понятие лишнее. И это мнение не просто чиновника, а архитектора-реставратора с многолетним опытом работы. "Отсутствие предмета охраны ничему не мешает. Памятник должен охраняться целиком", – говорит Савина.

Однако вычеркнуть какое-то понятие из закона так же сложно, как вписать его. И поэтому эксперты ИКЭС сами разрабатывают сейчас методику определения предмета охраны на основе того бесценного опыта, который у них имеется. "В основе должны лежать два положения. Первое – исторический объект рассматривается как целое. И второе – техническое состояние объекта не может быть препятствием для его сохранения. Если техническое состояние плохое – это дополнительное бремя для владельца, но не повод для уничтожения части или всего здания", – поясняет основу подхода ИКЭС к определению предмета охраны Андрей Леонидович Баталов.

Принятие методики определения предмета охраны должно способствовать делу сохранения исторических памятников во всей полноте, без всяких иезуитских ухищрений. Однако нельзя не заметить, что в основе всё равно всегда будут лежать профессионализм и честность экспертов, а также уровень культуры в обществе в целом, степень уважения к своей собственной истории. Ведь в конце концов были времена, когда вообще не было никаких законов о сохранении памятников, но всегда бытовало негласное убеждение, что разрушение старины – это грех.

Ирина СИЛЯТИЦКАЯ