Текст книги "Литературная Газета 6523 ( № 35 2015)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Прощание с классикой
Трудно поверить, но теперь Самарский государственный университет – почти со столетней историей – станет «структурным подразделением» авиационного вуза. Именно такую роль отвели ему министр образования РФ Дмитрий Ливанов и губернатор Самарской области Николай Меркушкин. Учитывая, что классический университет (СамГУ) в основном состоит из гуманитарных факультетов (сейчас там действует 10 факультетов, 6 из которых имеют гуманитарную направленность), а аэрокосмический (СГАУ) – чисто технический университет, судьба гуманитарного образования в вузе уже предрешена.
Превратится в пепел…
Самарский государственный университет за свою почти столетнюю историю фактически пережил два рождения. В июне 1918 года в Самаре был создан Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания, который 10 августа издал приказ об открытии Самарского государственного университета. Тогда в структуру вуза вошёл лишь историко-филологический факультет, в 1919 году добавился естественно-медицинский, из которого впоследствии выделились физико-математический и агрономический факультеты.
Из-за финансовых трудностей и политики наркоматов, инициировавших открытие отраслевых вузов, в 1927 году университет был закрыт, но на его основе через два года были созданы педагогический и медицинский институты.
Возрождение университета произошло в конце 60-х. В регионе в то время в основном велась подготовка инженеров различного профиля, поэтому стал вопрос о дефиците гуманитариев. В кратчайшие сроки была создана материальная база, возникли и начали развивались научные направления, которые способствовали формированию научных школ. То есть, сделав ставку на технические специальности, государство в итоге пришло к выводу, что без гуманитарных дисциплин развитие науки невозможно. Сейчас же мы наблюдаем иную картину.
Оценку нынешних событий даёт депутат Самарской губернской думы, выпускник СамГУ Михаил Матвеев:
– С прошлого года по инициативе губернатора самарским медалистам, решившим учиться в местных вузах, предоставляются льготы. Но… только при поступлении на технические специальности, гуманитариям они не положены. Говоря о перспективах объединения классического госуниверситета с аэрокосмическим (бывшем авиационном институте), губернатор умалчивает, что широко рекламируемая им как панацея от всех проблем программа «Топ-15», в которой участвует СГАУ, – это грантовый конкурс для научно-технических вузов, и никак иначе. Деньги выделяются по отбору Международного совета по повышению конкурентоспособности, наполовину состоящему из иностранцев, в основном американцев. Заказчиками этого отбора являются международные технические корпорации. Отсюда очевидно, что никакой перспективы у филологов, философов, социологов, историков, психологов, биологов нет. Они не задействованы в технических программах, что бы им ни обещали.
Присоединение классического университета к узкопрофильному вузу – это абсурд. Причём абсурд, всеми осознаваемый. Если посмотреть текст приказа Минобразования РФ, то получается, что фактическая ликвидация одного вуза проходит по просьбе другого. Всё это просто напоминает недобросовестную конкуренцию, – подытоживает самарский депутат.
Филологов научат строить космические корабли
Впервые о том, что государственный университет будет реорганизован, заговорили пару лет назад, когда ректором вуза являлся ещё Игорь Носков, а я работала в одном из отделов вуза. Правда, изначально планировалось, что центровым вузом после слияния будет всё-таки СамГУ, а остальные к нему присоединят.
В прошлом году должны были пройти выборы ректора – у Носкова как раз истекал срок его полномочий. Однако им не суждено было состояться: Минобрнауки не только не согласовал кандидатуру одного из претендентов, но и кандидатуру самого Игоря Носкова, что сделало процедуру их проведения невозможными.
Вскоре в госуниверситет пришёл исполнять обязанности ректора бывший проректор Университета путей сообщения Иван Андрончев, который сразу совершил ряд кадровых перестановок. Этим он и положил начало реорганизационным преобразованиям, но кто тогда мог предположить, чем всё это закончится…
В феврале этого года глава области Николай Меркушкин на праздновании Дня науки озвучил идею о создании в Самаре федерального университета, в который войдут три вуза – классический (СамГУ), технический (СамГТУ) и аэрокосмический (СГАУ) университеты. Это заявление буквально всколыхнуло самарскую общественность. В интернете сразу появилась петиция против объединения, собравшая за пять месяцев более 20 тысяч подписей. «Невозможно стать котирующимся на рынке труда филологом, социологом, историком, философом, биологом, юристом в стенах новоиспечённого технического университета», – говорилось в той петиции.
Да и преподаватели технического вуза (СамГТУ) были, мягко говоря, не рады подобной перспективе и, несмотря на все попытки губернатора повлиять на их решение, единодушно проголосовали против вхождения в объединённый университет. В итоге СамГТУ (или «политех», как называют этот вуз у нас в Самаре) был оставлен в покое, а губернатор направил все свои силы на объединение других вузов. Вскоре всё это действо стало напоминать какую-то комедию: интегрироваться, чтобы «успеть заскочить в последний вагон» (именно так выразился Меркушкин), захотело сразу несколько вузов. В разное время шли разговоры о том, что вакантное место «политеха» займёт экономический университет (СГЭУ), университет связи (ПГУТИ) или академия муниципального управления (САГМА). Но в итоге было принято решение о объединении лишь классического и аэрокосмического университетов.
В июне стало известно, что исполняющий обязанности ректора СамГУ Иван Андрончев совместно с ректором СГАУ Евгением Шахматовым направили в Минобрнауки письмо, в котором фактически говорилось не об объединении, а о ликвидации госуниверситета. Текст письма разместил в своём блоге Михаил Матвеев. В СамГУ был созван внеочередной учёный совет, на заседание, готовясь отражать атаки профессорско-преподавательского состава, приехал и губернатор Меркушкин. Запись этого обсуждения также выложил в Сети Михаил Матвеев. На ней отчётливо слышно, как губернатор, поясняя причины принятого им решения, говорит, что «ликвидировав Самарский государственный университет, мы ничего не теряем, а ликвидировав аэрокосмический, можем потерять место в «Топ-15».
Преподаватели вуза, входящие в состав учёного совета Самарского госуниверситета, с которыми мне удалось пообщаться буквально на следующий день после заседания, говорили мне, что не голосовали за ликвидацию университета и что речь шла об объединении вузов. Специально не называю их имён и фамилий, ныне несогласие с начальством может дорого обойтись.
Когда думаю о том, что мой любимый университет, в котором я училась и работала, просто-напросто ликвидирован, на глаза наворачиваются слёзы. Грусти добавляет и тот факт, что я стала одной из последних выпускниц Самарского государственного университета. Могла ли я подумать, поступая в 2009 году на социологический факультет, какую судьбу уготовил моему любимому вузу наш губернатор? Моя подруга Вера, которая учится на филологическом факультете и выпускается в следующем году, теперь получит диплом Самарского государственного национально-исследовательского университета имени С.П. Королёва.
Многие в Самаре сейчас грустно шутят: «Вот отправят родители своих детей по привычке на филфак СамГУ, а их там космические корабли научат строить…»
Ксения МЫСИНА, САМАРА
Теги: образование
О водке, кетчупе и мексиканской самогонке
В начале 2000-х, работая в Экспертном совете Госдумы по алкогольной политике (точное название раза в три длиннее), мне пришлось освещать конференцию «Изучение моделей потребления некоммерческого алкоголя», завершавшую всемирный конкурс, некий чемпионат мира по самогонам. Победители определялись с максимально возможной объективностью: слепая дегустация, химанализы и т.д. Научную часть от России курировал ведущий токсиколог страны профессор В.П. Нужный. Второе место, помню, занял самогон из села Воронежской области.
Весь же список стран-финалистов может показаться весьма странным: Танзания, Замбия, Зимбабве, Россия, Индия, Мексика, Бразилия. С чего столько внимания к «самогонкам»?! Организация, шеф конгресса и конкурса – International Center for Alcohol Policies (ICAP, Вашингтон, США). Неясно? Тогда назову победителя подобного чемпионата, более чем полувековой давности: текила. Когда-то безвестная мексиканская кактусовая самогонка. Теперь – мировой бренд! Мечта русского двоечника. Прославили? Да. Но прославленная просто текила – не товар. В мире продаются текиловые бренды: «Ольмека», «Сауза», Cabo Wabo, El Tesoro, Аха Торо. Плата за пользование брендом, роялти, идёт фирме Fortune Brands, Дирфилд, штат Иллинойс… Мексиканцы продолжают рубить агаву, варить текилу, но… остаются с носом.
Конкурсы «некоммерческого» (пока!) алкоголя и проводятся с целью поиска новых «текил»! Справка из смежной сферы: российский водочный бренд «Смирновъ», украденный в 1930-х, после ряда уже вполне добросовестных покупок в 1990-х принадлежал фирме «Хьюблайн» (концерн «Гранд Метрополитен», штат Коннектикут, США). Роялти – 360 млн. долларов в год. Правда, в сей сумме и цена бренда рома «Баккарди». Пропорций точно не знаю, предположу: две трети – «наша Смирновка».
Роялти – идеальный доход, не связанный с производством, экологией, профсоюзами, «социалкой». Работайте, где работали! По марке Smirnoff был совсем уже наглый проект – разливать эту водку на московском «Кристалле». Факт розлива в России позволил бы Smirnoff окончательно подмять отечественную марку «Смирновъ».
Отчасти «роялтирование» напоминает идеал, достигнутый в толлинговых схемах. Толлинг, если кто-то забыл, это когда вся, например, цветная металлургия страны становится как бы… цехом иностранной компании. Всё производство, загрязнение среды – здесь, а бухгалтерия, заводоуправление, стратегия – там.
Со многих бывших народных товаров, с незащищённых вовремя на родине изобретений деньги текут в США. «Деньги – к деньгам»! Поищите, где-то в Сети есть глас вопиющего в пустыне (то бишь интернете) индуса-фармацевта. Их медицина столетиями подбирала народные, природные лекарства примерно по тем же болезням, под какие ныне разрабатываются миллиардные продукты фармацевтических концернов. Я не утверждаю, что народные индийские снадобья лучше. Но точно на порядок дешевле. Их бедные создавали для бедных. О патентных защитах не думали. Деревенщина, знахари, сродни тем текиловым самогонщикам. И вот американские концерны позарегистрировали на себя народные индийские рецепты. Где-то снимают сверхприбыль, где-то, наоборот, стопорят, расчищая дорогу своим.
Вспомнить текилу и водку «Смирновъ» заставил случай. Жена послала в супермаркет за кетчупом, и что ж я увидел? Две гигантские, 8-метровые полки заставлены кетчупом «Хайнц». Проверьте, в крупных сетевых магазинах если не 100%, то подавляющая «линейка товара» (десятки сортов, форм бутылок, пакетов) – «Хайнц».
А как же импортозамещение? Можно и не проверять! От бутылки до последнего помидорчика – всё российское! Ура! Но бренд… роялти!
Тереза Хайнц – жена госсекретаря Керри. Из бизнеса они, правда, вышли, но фирма и в руках Уоррена Баффета осталась финансовым столпом партии. Но дело даже не в том! Меня всё занимает вопрос: кетчуп миру дали китайцы почти тысячу лет назад. Название – малайцы. Тоже давно. Так почему же в 2015-м средний россиянин может купить только кетчуп «Хайнц»? Какая секретная «нанотехнология», оставляющая вне игры азиатские рецепты, есть у волшебницы Терезы? Ментально-политико-рекламная. Чтобы заставить сотни миллионов людей искать глазами на полке впечатанный в мозги бренд, и нужны глянцевые журналы, Голливуд, ТВ-сериалы и прочая «культурка». Журналы типа Playboy, Penthouse XXL, FHM, GQ, Maxim – фактически замаскированные (иногда плохо) каталоги западных товаров.
Французы слова «коньяк», «шампанское» отстояли, защитили. Другие производители ставить их на этикетки могут только внутри страны, у себя дома. При попытке экспорта за не французское шампанское – огромный штраф! А мы «водку», китайцы «кетчуп» не отстояли. Они – общемировое достояние. Но… водка Smirnoff, кетчуп «Хайнц» – американские!
Теги: общество , экономика
Отрезанный ломоть,
Фото: ИТАР-ТАСС
В последнее время часто снится: что-то взрываешь, ходишь в атаку, «седлаешь» знакомые и незнакомые высоты, дороги и переправы. А когда просыпаешься, радуешься, как мальчишка, что всё приснившееся – нереально. А потом включаешь телевизор, и как будто снова погружаешься в страшный сон – Донецк, Луганск, Мариуполь, полыхающая Украина, где прослужил последние 17 лет.
СОН НАЯВУ
Мой отец, политработник маршевых рот, много рассказывал о войне. О тех днях, когда было трудно, но никто не терял надежды на победный исход. Эти рассказы, видимо, и побудили поступить в военное училище. Вокруг были люди с большой буквы. Первый командир воинской части, где я начинал офицерскую службу, – герой-разведчик (и писатель, кстати) Владимир Карпов. Случилось мне также встретиться на учениях с легендарным асом Покрышкиным. А каким увлекательным рассказчиком и скромным в жизни был мой сослуживец – Герой Советского Союза Михаил Лукашин, лично подбивший четыре немецких танка в одном из боёв! Нам, молодым лейтенантам, очень помогали служить фронтовики-ветераны.
Хотя помнятся и теневые стороны воинской службы. К примеру, участие в снятии с должности первого секретаря Львовского обкома КПСС (некоего Добрика), который в конце 70-х годов допустил выход студентов университета на уборку урожая в эсэсовской форме (в коричневых рубахах и с портупеями через плечо). Мне лично довелось разговаривать с одним из портных, который изготавливал для студентов нацистский мундир: «Давно ли шьёте эту форму?» Он ответил: «С 1941-го шью не переставая»…
Это я к тому, что развал Украины начался далеко не сегодня. Может, и не стоит ворошить старое время, но какое же оно старое, когда на наших глазах стал нацистским Киев, за который так много было отдано жизней русских, украинских, татарских ребят (всех не перечислишь)... Думали, что дружба народов будет вечной. А что творится сегодня на «самостийной» Украине?..
Я много лет прослужил в Советской армии, был накрепко связан с её успехами и неудачами, видел плохое и хорошее, но никогда не изменял присяге. В этой же армии отслужил срочную и мой сын. Но сегодня у Олега, оставшегося в Кировограде, другие интересы: пытается примкнуть к новой украинской «элите», чистоган и нажива застилают его глаза. Отрезанный ломоть нашей семьи, попавший в нацистскую ловушку. Расстояние от Кировограда до Ростова, где я теперь живу, небольшое, но как далеки мы стали друг от друга…
Синдром Тараса Бульбы
Всякое у нас бывало, но чтобы братья в наше время встали по разные стороны баррикад?! Чтобы родной сын, позвонив из Кировограда в Ростов, назвал меня «ватником», – ни в каком сне не могло присниться!
Между мной и сыном чёрная кошка пробежала ещё тогда, когда он с восторгом заметил, что российский либерал Владимир Рыжков ни разу не надел георгиевскую ленточку. И что он (Рыжков) – пример для молодых украинцев, да и для русских тоже. Моему сыну нестыдно охаивать ленточку прадеда, на которой висели два Георгиевских креста, полученных им в Первую мировую. Лепечет что-то о «колорадах»…
Каюсь – и сам виноват: недоглядел, недовоспитал. И занятость по службе здесь ни при чём. Кто-то перехитрил меня, и Олег так и не стал настоящим человеком. Можно, оказывается, дожить до того, что сын, ставший ведущим в адвокатской конторе (отмывающей нечестные деньги богатеев), заявит тебе, что наша общая с ним русская фамилия… мешает его карьере! Что из-за неё его могут не назначить прокурором города. Мол, не там и не тем занимался его отец. Дескать, сегодня на «самостийной» Украине другие ориентиры, другие ценности.
При последней встрече я и вовсе не сдержался и в гневе выпалил:
– Тебя к стенке из-за меня не поставят. Хотя за твои криминальные дела ты вполне заслуживаешь этого. За то, что активно участвуешь в оглуплении молодёжи города. За то, что спокойно смотрел, как рушат памятник Калинину, который стоял у кинотеатра, где крутили фильмы целый день, и мы с матерью тебя оттуда не могли «выкурить»… Неужто эти фильмы подтолкнули тебя к западенцам? Неужто не дрогнуло ничего в душе, когда деятели вашего города (вместе с тобой!) крушили памятник у завода «Червона зирка» – памятник воинам, освобождавшим Кировоград, – где тебя принимали в октябрята... Тебя ничему не научили ни в школе, ни в университете. Нет у тебя в жизни прямой дороги. Нет уже и отца. К сожалению, людей без совести, без чести нельзя исправить.
Боюсь, что от последних моих тирад мог вспыхнуть листок бумаги. Понимаю теперь Тараса Бульбу, который не простил сыну предательства и, заклеймив позором, застрелил Андрея.
ЛУЧШЕ БЫ НЕ ОСТАНАВЛИВАЛИСЬ...
Я не стал рассказывать сыну, как втайне от него побывал на Украине. Сколько увидел и натерпелся – врагу не пожелаешь.
Из Харькова до Кировограда добирался двое суток. На машине, на перекладных, на тракторах, в тележках, где возят силос. От одного патруля к другому. Однажды даже был попутчиком какой-то геолого-разведочной партии (меня представили как бывалого картографа). Словом, мои друзья и бывшие сослуживцы (точнее, их сыновья) от пункта к пункту передавали меня, как эстафетную палочку.
По пути видел много солдат – и бывалых, и молодняк. Вступать в разговоры не решался. Если о чём-нибудь спрашивали, пытался «ботать по украинской фене», прикидывался глухонемым. На меня махали рукой: убогий, что с него возьмёшь. Полицаев (милиционеров) мы обходили стороной.
Я не из пугливых, но когда вдогонку нам стреляли, я был весь в поту, и (чего там скрывать) сердце колотилось, как после стометровки. Однажды при проверке нас задержали на блок-посту. Служивые замешкались в своей будке, и мы тут же рванули в «зелёнку». Догонять нас они почему-то не стали. Мы забрались в товарный эшелон. Вытянувшись вдоль борта пустой грузовой платформы, я шепнул своим попутчикам: спрыгнуть, не доезжая до станции, не смогу – подвернул ногу. Но всё обошлось, повезло…
Итак, я уже на машине подъезжаю к местечку Бобринец, от которого до Кировограда километров сорок. Здесь я попросил, чтобы ребята подвезли меня к стрельбищу, которое я когда-то строил, будучи замкомандира бригады спецназа. Вечерело. Друзья передали бинокль, обратив внимание на подъезжавший «воронок». Подумал: сейчас увижу, как солдатики начнут стрелять по поднимающимся мишеням, по трассирующим пулям определю, кто берёт правее, чем нужно, кто левее. Кто стреляет хорошо, кто не очень. Профессиональный азарт старого солдата никуда не денешь. Но каково было моё удивление, когда из машины вывели не солдат, а с десяток сгорбившихся людей со связанными руками, которых подтолкнули к яме, где когда-то наши бойцы собирали шампиньоны! На виду остались лишь охранники с автоматами. Вдруг из-за сторожевой будки с навесом выехал бульдозер. Дважды накатил перед собой валы земли и… засыпал связанных людей!
Было ощущение, что смотрю кино. Спросил сидящих рядом: что стало с людьми, которые упали в ров? Мне спокойно ответили: «Закопали. Это уже не тот знакомый вам полигон. Это «хозяйство» областного УВД. Что хотят, то и делают».
Лучше бы не останавливались…
Уже в Кировограде притормозили у здания бывшего облисполкома. Хотел взглянуть на памятник Кирову. Рядом с ним когда-то принимали присягу молодые солдаты нашей бригады. Весь город любовался ритуалом! А сейчас смотреть уже было не на что. Памятник Сергею Мироновичу снесли, а на постаменте намалевали лозунг: «Москалi – геть с Украiни!» Рядом когда-то был магазин детской книги. Остались только обгорелые доски, мусор и искорёженные стеллажи.
Всё. Быстрее домой, в Россию! В кармане два паспорта. Один выдан в 1982 году, когда увольнялся из армии, там на первой странице запись на украинской мове. В Знаменке, остановленные патрулём, поняли: второй паспорт с ростовской пропиской показывать ни в коем случае нельзя. Ненароком в машину бросят гранату – чужих здесь не признают, инородцев боятся и ненавидят. На сгоревшие остовы машин, не понравившихся новым «хозяевам жизни», нагляделся до рези в глазах.
Последний участок пути преодолел на попутном тепловозе (который, видимо, везли в Новочеркасск на ремонт). Перед российской границей ссадили: добирайся, мол, пешком. Былая спортивная закалка и на старости выручает. Семь километров до «нашей» электрички пронёсся, как когда-то в училище – марш-броском. Как же рад я был садоводам, что садились в электричку! Россияне!
…Недавно мне исполнилось 80 лет. Сын, набравшись «смелости», решил поздравить с юбилеем. К телефону я не подошёл (жена поговорила) – трубка для меня была в тот момент, как ядовитая эфа.
Вышел на балкон – не мог дышать, не хватало воздуха, не хотелось никого видеть… Почему сын считает меня оккупантом? Жаль его. Но вот как быть с женой, с матерью Олега? Она, как и жена Тараса Бульбы, готова хоть ночь напролёт сидеть над спящим ребёнком и расчёсывать своим гребнем спутавшиеся кудри на его голове. Не думая, какие путаные, страшные, предательские мысли в этой голове зреют. Она не может понять: почему зашорены глаза её мальчика? Всё надеется: страсти улягутся и придут светлые дни...
Стоя на балконе в день своего юбилея, мне казалось, что я так и не выберусь из мрачных размышлений. Но окликнули гости, жена позвала всех к столу… Позвонила внучка и, поздравив меня, сказала, что дед (то есть я) у неё самый лучший. И я подумал: коль не забывают внуки – будем жить!
Владимир ПУНИН, подполковник в отставке, РОСТОВ-НА-ДОНУ
Теги: Россия , Украина
