Текст книги "Литературная Газета, 6538 (№ 01-02/2016)"

Обретение гармонии

Обретение гармонии

Книжный ряд / Библиосфера / Объектив

Замшев Максим

Теги: Юрий Козлов , Враждебный портной

Юрий Козлов. Враждебный портной. – М.: Рипол-классик, 2015. – 320 с. – 3000 экз.

Юрий Козлов – писатель с именем. Первые его повести обратили на себя внимание читательской аудитории ещё в восьмидесятых. Уже тогда он взял тот философский тон, который привлекает любителей чтения фундаментального. Его слова постепенно окружают тебя, а потом забирают в своё вращение безвозвратно. «Враждебный портной» – роман, с одной стороны, типичный для Козлова, с другой – весьма необычный. Автор словно вложил в него все свои соображения и представления о том, как прошлое, настоящее и будущее должны совмещаться в художественном тексте. При этом предположу, что он сознательно не заботился о том, много этих представлений будет читателю или мало. Писатель заставляет всех, кто соприкоснулся с его текстом, пережить высокое напряжение, поскольку максимум впечатлений и является конечной авторской целью.

Козлов, может быть, как никто другой из его поколения, умеет одушевить неодушевлённое в вертикальной смысловой парадигме, на уровне эпизода-ощущения.

«– Я здесь, – вытянув руки по швам, доложил Каргин манекену, как солдат офицеру или библейский герой – ветхозаветному богу.

Манекен молчал, то ли собираясь с мыслями (никто не знал, насколько велик его словарный запас), то ли выдерживая необходимую – божественную? – паузу» .

Но все эти вполне лексически и метафорически объёмные конструкции не утяжеляют текст, поскольку в нём наличествуют блистательные лёгкие описания-рассказы, позволяющие углубить горизонтальные биографии персонажей.

Сюжет устраивается на страницах вначале будто неповоротливо, развиваясь только вокруг фигуры главного героя Каргина, не впуская в себя ничего, кроме его ощущений, но постепенно разветвляется до исторического глобализма с большой долей мистических предсказаний.

Сам писатель признавался в интервью, что во многом внутренней константой его романа стало чувство приближающейся катастрофы, которое все мы так или иначе хоть раз в жизни испытываем.

Любопытно, что Каргин, несмотря на то, что автобиографичность персонажей в последнее время стала чуть ли не трендом и отличие этих автопортретов друг от друга лишь в том, сколь мастерски авторам удалось себя загримировать, – персонаж из серии анти-альтер эго. Это достигается тем, что он явственно раздвоен, и в этом отсутствии цельности теряет право на соприкасаемость с образом автора-рассказчика.

Социальность в романе есть. Без неё русскому писателю никуда. Но у Козлова эта социальность не вычурная, не стремящаяся в итоге вскрыть картину современных нравов. В ней скорее попытка осознать векторы движения жизни, одним словом, исследовать то, как из социальных мелочей складывается та или иная биография. А общий фантасмагоричный тон помогает преодолеть излишнюю социологическую натуралистичность. То, что начинает происходить с Каргиным, как в его судьбу вплетаются фантастические персонажи-символы, что за всем этим стоит – тихое помешательство или право на иной взгляд на реальность – читателю предстоит решать самому. Козлов иногда намеренно засыпает «снегом» аллюзий тропки между авторским замыслом и читательским пониманием, будто боится, что его «расколют» слишком легко. Иногда этот «снег» – в структуре языка, а иногда – в маскировке сюжетных ходов, в отказе от пресловутой угадываемости. Очевидно, что Козлов написал то, что хотел, а не то, что вышло в результате пресловутого жанрового синтеза. Для своего текста он не «враждебный портной», а портной очень даже дружеский. В этом тоже есть некое противостояние. «Враждебный портной» – это, на мой взгляд, обстоятельства, формирующие окружающий мир не таким, каким мы бы хотели его видеть.

«Но в СССР отсутствовал портной, знающий, как подправить хоть и изношенную, но изысканную одежду. Тот же, который был, кроил и шил простые и примитивные, как жизнь в бесклассовом обществе, изделия. Душа города отвергала их. Ленинград постепенно превращался в каменного оборванца, лучшее время которого осталось в прошлом. Точно так же отвергали изделия советского портного Каргин и миллионы других молодых людей, встречавших (за неимением – по причине возраста – ума) и провожавших друг друга по одёжке. Они не хотели, чтобы их настоящее и будущее остались в прошлом» .

А преодолеть эту враждебность, это фатальное уродство можно по большому счёту или сном, или вымыслом. Сны мы видим все, а придумать книгу может только писатель. Поэтому роман не ограничивается реализмом, даже метафизическим. От ранней тоски Каргина по своему неподобающему внешнему виду, который можно умело скрасить модными шмотками, Козлов проводит нас к поздней катастрофичности того, что своё прошлое уже не переоденешь, и надо искать желанный мир не вовне, а внутри и кроить себя по таким лекалам, чтобы их никто не смог испортить. Роман – это попытка такого шитья. Весь текст – антагонист своего названия, а все мелкие и средние сюжетные линии впадают в итоге в одну, чтобы надежда на обретение гармонии никогда не умирала.

Любовь к спокойствию отечества

Любовь к спокойствию отечества

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Теги: Яков Гордин , Мятеж реформаторов

Яков Гордин. Мятеж реформаторов. Когда решалась судьба России. – СПб.: ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2015. – 607 с. – (Серия «Тайны истории»). – 10 045 экз.

В коллекцию «Тайны истории» входят книги, посвящённые самым малоизученным событиям мировой истории. Книга известного писателя и историка Якова Гордина – как раз об одной из таких загадок, точнее, об одном из феноменов истории России – о роли гвардии во всех основных событиях государства, начиная с царствования Петра I, человека, который её создал. В центре исследования автора – восстание декабристов. Гордин подробно и убедительно с художественной точки зрения исследует сложную ситуацию, возникшую после смерти Александра I, и предлагает свою интерпретацию загадочных обстоятельств и труднообъяснимых поступков исторических персонажей.

Надо отметить стиль автора – внятный и ясный, логичный и изящный в своей простоте: «В истории России XVIII – начала XIX века есть явление, не имеющее аналогов в жизни европейских стран того же периода. Впрочем, я бы затруднился найти аналог этому явлению в европейской истории вообще.

Явление это – политическая роль русской гвардии.

Невозможно достаточно полно понять период нашей истории от Петра I до Николая I, не исследовав политическую роль гвардии. Работа эта между тем ещё не проделана. Не изучены с достаточной точностью социальный состав гвардии, характер и динамика его изменения. И эта неизученность рождает исторические мифы.

Речь идёт именно о политической истории, ибо после окончания Северной войны на протяжении многих десятилетий XVIII века гвардия не принимала сколько-нибудь активного участия в масштабных военных действиях. Главной сферой деятельности гвардейских полков оказалась чистая политика» .

Итак, все акценты расставлены в самом начале книги. И далее очень скрупулёзно и добросовестно, с указанием конкретных имён и дат, поэтапно исследуется атмосфера, сложившаяся накануне восстания декабристов, всё то, что ему предшествовало, и всё то, что происходило во время него.

С одной стороны, автору удалось сохранить некий объективный взгляд на вещи, с другой – та мера субъективности, которая придаёт тексту индивидуальность и своеобразное обаяние, тоже соблюдена. И несмотря на то, что Яков Гордин как профессиональный историк не даёт прямой личной оценки того или иного события, по образу автора в тексте, сочувствующего одним и осуждающего других, можно понять самое главное: автор – патриот своей страны, он несколько придирчиво, но всё же любит свою Родину, любит и хранит, если можно так выразиться, покой своего Отечества, и, если бы было необходимо, смог бы не только написать о России много умных и тонких книг, охраняющих её от недобросовестных историков, но и отдать жизнь, защищая от реальных врагов. От этого Бог миловал, но хорошую книгу, такую как «Мятеж реформаторов», написать позволил, и её, несомненно, оценят по достоинству.

Кира ТВЕРДЕЕВА

Трёхкнижие-2

Трёхкнижие-2

Книжный ряд / Библиосфера

ПУБЛИЦИСТИКА

Арслан Хасавов. Отвоёвывать пространство: Сборник эссе. – М.: Литературная Россия, 2015. – 304 с. – 1000 экз.

Арслан Хасавов молод, но уже многое успел. Кажется, ему интересно всё, он с завидной энергией пробует себя в разных жанрах. Дебютировав в прозе, взялся за эссеистику, публицистику, литературную критику. «Отвоёвывать пространство» – сборник ретроспективный; читая его, мы наблюдаем за профессиональным ростом автора: Хасавов включил в книгу свои тексты, публиковавшиеся на страницах популярной столичной периодики и на интернет-порталах, в период с 2010 по 2015 г.

Сборник состоит из пяти частей. Первая посвящена Чечне, малой родине автора, который с болью, скептицизмом и любовью следит за политическими и культурными процессами в кавказской республике. Во второй части представлены зарисовки из жизни студента-журналиста в Москве: тут и визит президента Медведева в МГУ, и статья о Pussy Riot, и размышления о погроме на Манежной площади. Третья часть сборника – это материалы об охваченной пламенем гражданской войны Сирии, где Хасавов побывал в феврале 2012 г., но и по возвращении в Россию он продолжил следить за ближневосточной страной. В четвертой части собраны размышления автора о России, во многом идеалистические, полные юношеского максимализма, веры в счастливое будущее – своё и своей страны. Пятая часть объединила тексты о художественной литературе: Арсланов не только анализирует произведения известных зарубежных и отечественных писателей, но и говорит о современной литературе Северного Кавказа, которую пытается ввести в общероссийский контекст.

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Горький, Шмелёв, Тэффи и другие. К 80-летию Лидии Спиридоновой. – М.: ИМЛИ РАН, 2015. – 272 с.

Сборник, выпущенный Институтом мировой литературы им. А.М. Горького, приурочен сразу к двум юбилеям: 80-летию Лидии Алексеевны Спиридоновой и 50-летию её работы в ИМЛИ. Л.А. Спиридонова – выдающийся учёный-горьковед, доктор филологических наук, профессор, член редколлегии «Литературного наследства», автор ряда интереснейших монографий о Горьком и поэтах-сатириках и множества научных работ и публикаций о Чехове, Маяковском, Волошине и других классиках нашей литературы. Долгие годы Лидия Спиридонова изучает жизнь Горького, его творчество, влияние на развитие общественных процессов в дореволюционной и советской России. За самоотверженный, подвижнический труд коллеги с любовью и восхищением называют её Берегиней Горьковского Огня. В годы, когда в результате массированной пропагандистской компании началось бездумное отторжение Горького, когда пытались вытравить его имя из русской литературы, предать забвению творчество, обвинить во всех грехах, Лидия Алексеевна сохранила убеждённость в том, что этот писатель и общественный деятель – во всём его многообразии и противоречивости – будет востребован и займёт то место, которое отведено ему историей.

В сборник вошли статьи известных отечественных и зарубежных славистов. Материалы, посвящённые творчеству Горького, его общественной деятельности, взаимодействию с другими видными писателями, соседствуют с материалами о таких непохожих авторах, как Тэффи, Шмелёв, Лесков, Чехов, Ремизов и Шолохов.

БИОГРАФИЯ

Тома Фрэсс. 9 жизней Антуана де Сент-Экзюпери. – М.: Издательство «Э», 2016. – 240 с. – 3000 экз.

Для великого множества читателей по всему миру Антуан де Сент-Экзюпери представляет собой законченный образ: автор ставшей международным бестселлером философской сказки «Маленький принц», где заглавный персонаж ненавязчиво учит вечным истинам, бесстрашный герой в пилотке, кумир романтиков, который беззаветно любил небо и однажды улетел на своём самолёте в Историю.

В книге Тома Фрэсса 10 глав, каждую из которых предваряет эпиграф, взятый из произведений Сент-Экзюпери, – «Южный почтовый» или, например, «Планета людей». Концепция книги любопытна: Тома Фрэсс предлагает следовать в мир писателя двумя параллельными путями – «внешним» и «внутренним».

Автор нового жизнеописания Сент-Экзюпери насчитал 9 этапов духовного перерождения французского классика – «от осознания самого себя до двери в вечность». Это и есть путь «внутренний», следуя по которому, читатель узнаёт о духовном развитии величайшего гуманиста XX века. Фрэсс обстоятельно даёт нам внешнюю кайму жизни писателя, раскрывает его вселенную, где есть место всему человеческому. Порой кажется, что, будучи слишком молодым (Фрэссу всего 25), автор предпочитает следовать «внешнему» маршруту, который знает лучше. Поэтому из книги мы больше узнаем об Экзюпери-человеке, сложном, талантливом, жадном до жизни. Читателю представят друзей героя и его «муз», расскажут о любимых вещах и гастрономических пристрастиях, проведут по дорогим сердцу уголкам Парижа или Нью-Йорка, и, конечно же, не обойдётся без самолётов.

От «Дебюта» до «Букера» рукой подать

От «Дебюта» до «Букера» рукой подать

Книжный ряд / Библиосфера / Субъектив

Теги: Александр Снегирёв , Вера

Александр Снегирёв. Вера. – М.: Издательство «Э», 2016. – 288 с. – (Александр Снегирёв: Проза о любви и боли). – 6000 экз.

«Д раматичная, честная, чувственная», – уговаривает с книжного оборота неловкий копирайтер. «Типичная для большинства российских женщин», – уже утверждает он парой предложений ниже. Вне контекста не так просто разобрать, где тут о прозе Александра Снегирёва, а где – о судьбе снегирёвской героини. Впрочем, несмотря на спорность уговора и утверждения, сам роман не так беспомощно угловат, как притороченная к нему аннотация.

Судьба Веры, имя которой лакированными потёками расползлось по обложке небольшой совсем книжицы, вряд ли сойдёт за типичную: если дед-коллаборационист, жестокосердная мать и обаятельный, но полномасштабно непутёвый отец вполне обыденны, то грузные от рефлексии метания Веры от одного самца к другому – уже не совсем. Похождения отца, ко всему прочему, вышли не в пример живее – от припрятанного в молодости золотого немецкого зуба до околосмертной интрижки с продавщицей фруктов, от воцерковления с последующим жертвованием упомянутого зуба на церковные нужды до воинствующего антиклерикализма – здесь у Снегирёва все пугающе споро прилажено. Но когда пращуры скрываются за кулисами и начинаются полные социальных и метафорических подвывертов Верины мытарства, умозрительной воды заметно прибывает. Тут же оплывает жирком и бойкая авторская интонация: рубашка, которая ироничному сказу о делах давно минувших была в самый раз, на матримониальных похождениях Веры начинает неумолимо расползаться. Поэтому когда с шутками-прибаутками подбираешься к сцене анемичного соития героини с оравой среднеазиатских дворников, порядочно устаёшь и от «типичности», и от хохмочек.

При этом сам по себе текст в усталости не виноват. «От камушка вельможной шутки по лицам пошли круги», «он сообщил, что говорил о Вере с мамой, что мама против, а когда мама против, у него стояк», «нельзя быть репродуктивной эгоисткой» и другие языковые сладости разной степени точности и пошлости наличествуют. Композиционно выверенный, технически мастеровитый, статный даже текст – только вот дело все в том, что стать эта какая-то мелкопоместная.

Отсюда и усталость – оттого, что за душой у истории о нелёгкой женской судьбе нет как будто бы ничего. Оттого, что выверен и мастеровит именно текст, но не роман. Оттого, что ирония лишь маскирует событийный формализм, в котором проглядывает что-то вечное о судьбах Родины, да только поминутно ловишь себя на мысли, что сам ты это придумал, лучше бы не проглядывало, и соитие с оравой дворников сохраняло бы свои сугубо физиологические очертания. Оттого, наконец, что по-житейски немудрёная история, памятуя о своей эпопейной подкладке, рядится в одежды «романа-метафоры», «который ставит перед нами актуальные вопросы». И ведь на самом деле ставит, но не столько своим содержанием, сколько плашечкой «Лауреат премии «Русский Букер» 2015», что ютится рядом с заманчивым предостережением «18+» на обложке.

Понятно, что сам Снегирёв груздем не назывался и в известный кузов его запихнули почитай что насильно. Это, впрочем, согласно другой расхожей присказке, от ответственности не освобождает. Со времён «Дебюта» прошло уже десять лет, в профессиональном плане Снегирёв заматерел, руку набил, вхож в редакции «толстяков» и «глянца», книги выходили регулярно, но снискать широкую читательскую любовь почему-то не получалось. Вроде покупали, но уж слишком скромные тиражи: и писатель с них не проживёт, да и издательству выгоды мало. Спасти патовую ситуацию могло лишь чудо, оно и произошло: подоспела престижная премия. Печально, хотя и предсказуемо, что лучшей книгой года выбирается роман не то чтобы плохой, нет, напротив, ладно скроенный, но именно этой мастеровитостью, заточенностью под «экспертов» из премиальных комитетов его достоинства в общем-то и ограничиваются.

За Снегирёва можно только порадоваться: неожиданный карьерный взлёт, имиджевые бонусы, увеличение тиражей и дополнительная реклама, статус «серьёзного» автора – писатель выиграл во всех смыслах. А читатель?

Андрей МЯГКОВ

«Чистым золотом жизни звеня»

«Чистым золотом жизни звеня»

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Галкина Валерия

Теги: Юрий Баранов , От моря Бедствий до горы Побед

Юрий Баранов. От моря Бедствий до горы Побед: Стихотворения. – М.: Издательство «У Никитских ворот», 2015. – 108 с. 

Новый сборник Юрия Баранова, поэта с собственным голосом и крепкой гражданской позицией, с просторным и звучным названием «От моря Бедствий до горы Побед», включает в себя как уже знакомые читателям стихотворения, так и ранее неопубликованные.

Стихи Баранова – это произведения зрелого, пожившего человека. В них – не сиюминутная мысль, а выстраданная жизненная правда. Причина, наверное, в том, что почти все опубликованные стихотворения написаны поэтом после 60 лет.

Лирический герой книги – особенный. И особенность его заключается в том, что он Русский.

Пиджак влетел в немалую копейку,

Но это – внешние круги;

Моя душа одета в телогрейку,

В резиновые сапоги.

Она идёт российским бездорожьем,

Да хоть бы и по целине;

В любой ненастный день и в день погожий

Она своя в своей стране.

А быть «своим в своей стране» – не так уж просто, как показала практика… Другие, чужие страны привлекательны. Они – красивая картинка в глянцевом журнале, они – симпатичный фасад пряничного домика. Там, где нас нет, всегда лучше. Осуждать свою страну – легко, болеть за неё душой в самые тёмные времена – трудно.

В основе многих произведений сборника – гордость за историческое прошлое России и, самое главное, – вера в её будущее. В будущее, в котором Россия останется Россией, несмотря ни на что; в котором русские вспомнят о своих корнях и перестанут оглядываться на Запад, предпочтут наконец родное – зарубежному. В будущее, которое непременно настанет: «Завтра вспыхнет прекрасное снова над прекрасной страною моей».

Эта искренность, эта пылкая вера в Россию нужны. Возможно, именно сейчас она нужна как никогда. В век, когда русофобия не просто перестаёт шокировать, а становится нормой, когда за фразу: «Я горжусь тем, что родился в России» – можно мгновенно получить клеймо националиста. Такие стихи нужны, пронизаны они той высокой тоской по той неискоренимой русскости, которую ничем не вытравить из души. Недаром Юрий Баранов награждён «За преданность литературе и художественное осмысление исторического пути России в стихах и прозе».

Поэт, к слову, часто обращается к классикам: узнаваемы мотивы, цитаты, темы. Тесное сплетение с прошлым русской литературы убеждает читателя в том, что преемственность не пропала: последователи классической русской традиции всё ещё существуют. И они пишут хорошие стихи.

Особое место в сборнике занимает любовная лирика и, в частности, нежные и тёплые стихи, посвящённые жене поэта – Нине Барановой. Строки, дающие надежду, что вечная любовь, воспетая всеми поэтами мира, всё-таки существует. И спустя века в эту сказку о вечных Двоих всё ещё хочется верить…

Ветер вечности дует и дует,

Светом вечности светится лес;

Заколдованных, нас коронует

Листопад с благосклонных небес.

Посидим на пеньке, дорогая,

Подремли, опершись на меня.

Листопад усыпит, засыпая,

Чистым золотом жизни звеня.

А если по правде, то «От моря Бедствий до горы Побед», несмотря на гражданский пафос, – это в первую очередь сборник стихов о любви. О любви к Родине – большой и малой. О любви к женщинам, которых эта Родина взрастила и среди которых поэт сумел отыскать свою единственную, пережившую вместе с ним и его Родиной столько потрясений. О любви к жизни в целом и – несомненно – о любви к жизни здесь и сейчас: в «этой стране», непонятой, оклеветанной, но несломленной.

Валерия ГАЛКИНА

Назад к карточке книги "Литературная Газета, 6538 (№ 01-02/2016)"