Текст книги "Багровый берег (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

14

Констанс Грин изучила номер, который Пендергаст занял на первом этаже гостиницы. Он приказал вынести отсюда кровать и внести огромный сосновый стол, на котором он установил неуклюжий, почти антикварный магнитофон с катушками и старинным микрофоном, а также принес сюда старую наборно-пишущую машину IBМ «Селектрик» и диктофон.

Констанс была удивлена, насколько покладистым стал шеф Мердок – по крайней мере, когда его прямолинейно попросили об услуге. Буквально этим утром шеф позволил Пендергасту реквизировать старое оборудование из полицейского управления Эксмута. Агенту было позволено брать все, что тот пожелает.

– Ах, Констанс! Вижу, ты восхищаешься моей комнатой для допросов, – улыбнулся Пендергаст, стоя у порога и держа в руках старый компьютер IBM.

– Серьезно? Комната для допросов?

Он поставил компьютер на стол.

– Конечно. А ты что подумала?

– Больше напоминает музей древних технологий.

Он подсоединил к компьютеру клавиатуру и нажал кнопку загрузки. Затем поставил рядом коробку с дискетами.

– Это, вообще, работает?

– Нет.

– А что, позволь спросить, случилось с твоим Мак-Буком?

– Он слишком красив и неспособен выглядеть устрашающе.

Она снова огляделась вокруг.

– Так это все декорации?

– Ты обнаружишь, моя дорогая Констанс, что целая стена оборудования – даже если это старое оборудование – оказывает самое благотворное воздействие на потенциального свидетеля. Магнитофон действительно работает, но для удобства у меня есть микрофон, подключенный к цифровому записывающему устройству, скрытому внутри катушки.

Далее он приступил к компоновке оборудования на столе. Констанс вынуждена была признать, что эти декорации создавали весьма устрашающий фасад, разделяющий респондента и интервьюера.

– Будь любезна, закрой дверь и присядь.

Констанс закрыла дверь, расправила платье и села.

– И кого ты собираешься опрашивать?

Он показал ей список. Она изучила его и отложила в сторону.

– Здесь довольно много имен.

– Нам, возможно, не придется говорить с каждым. Я, как говорят в этих краях, собираюсь порыбачить.

– Другими словами, ты думаешь, что убийство историка связано со скелетом в нише.

– Обычно я не склонен верить ощущению, которое описывается выражением «нутром чую», но в этой ситуации мое «нутро» настолько уверено, что я, пожалуй, в качестве исключения сделаю вывод: да, здесь, безусловно, есть связь.

– Какая?

Он сел за стол и сцепил пальцы.

– Сначала, Констанс, я хотел бы выслушать твои соображения. Ты настаивала на том, чтобы вести расследование свободно, по своему усмотрению, и мне любопытно услышать твой анализ полученных нами сведений.

Она села прямо, глядя перед собой, испытывая невольную застенчивость под давлением пристального выжидающего взгляда Пендергаста.

– Некоторые детали привлекают особое внимание, – начала она. – Мы знаем, что историк изучал исчезновение корабля в районе местного побережья в 1884 году. В том же году из-за извержения вулкана Кракатау весь регион, включая Эксмут, был обречен на гибель урожая. Как стало известно по данным радиоуглеродного анализа, между 1870 и 1890 годами мужчину – афроамериканского моряка – пытали, а его тело замуровали в нише подвала в доме смотрителя местного маяка. В 1886 году смотритель маяка, пребывая в состоянии алкогольного опьянения, упал с лестницы и погиб.

В ответ – медленный кивок.

– Если сложить все вместе, мне кажется, что мужчина, скорее всего, был замурован в 1884 году, и это событие каким-то образом относится к исчезновению корабля. Я бы не удивилась, если бы смерть пьяного смотрителя маяка, случившаяся через два года после этого, тоже имела отношение к этой истории. В конце концов, это именно в его подвале замуровали человека. У этого города есть свой темный секрет – в те года здесь что-то произошло. Историк выяснил какой-то важный факт, который угрожал разоблачить тот мрачный секрет, и его убили, чтобы заставить навсегда замолчать.

– А что насчет знаков на теле?

– На это у меня нет ответа.

– И что насчет кражи вина?

– Как ты уже говорил, это была лишь дымовая завеса, чтобы отвлечь внимание от убранного из ниши скелета моряка. Это лишь усиливает впечатление, – как будто нам и без этого непонятно – что Эксмут все еще продолжает хранить свой мрачный секрет.

– И каковы будут твои рекомендации к продолжению расследования? В приоритетном порядке, разумеется.

Констанс помедлила.

– Во-первых, узнать, что обнаружил историк, потому что он явно выяснил факт такой важности, что он повлек за собой его смерть. Во-вторых, больше разузнать о пропавшем пароходе «Замок Пембрук». В-третьих, найти еще информацию о смотрителе маяка, который погиб – если допустить, что эти сведения вообще возможно найти. В-четвертых, идентифицировать знаки, вырезанные на теле.

– В твоей цепочке рассуждений много логических пробелов, и многое строится на предположениях и домыслах, но в целом я не разочарован в тебе, Констанс.

Она нахмурилась.

– Я расцениваю столь слабую похвалу, скорее, как оскорбление. На какие логические пробелы ты указываешь?

– Прости мне мою маленькую шутку. Твой анализ и рекомендации вполне заслуживают похвалы. Фактически я намерен доверить тебе значительную часть расследования.

Она переместилась на стуле, пытаясь скрыть испытанное от этих слов удовольствие.

– Каковы же твои собственные соображения?

– Я согласен со всем, что ты сказала. По крайней мере, до тех пор, пока мы не получим более существенные улики. Но я должен добавить, что две детали этого дела кажутся мне наиболее значительными – это слово «Тибейн», которое вырезали на теле историка, вместе со странными символами и... история о призраках.

– История о призраках?

– Та, что ты рассказала мне. О том, что маяк был одержим духами. Там ведь слышали детский плач.

– И ты, в самом деле, думаешь, что это важно?

– Да, это имеет первостепенное значение.

Пендергаст повернулся, отреагировав на стук в дверь.

– А вот и наш первые респондент!

Он открыл дверь, чтобы встретить ожидавшего в коридоре человека. Ему было около сорока, крепко сбитый с истончившимися каштановыми волосами и сильно выступающим вперед адамовым яблоком. Констанс вспомнила, что видела его дважды в черте города: один раз на улице – он издалека наблюдал за арестом Пендергаста – и еще раз – за завтраком здесь, в гостинице, вчера утром. В обоих случаях он придерживался довольно скучного, консервативного стиля в одежде, детали которой почти комично контрастировали между собой. Именно поэтому Констанс запомнила его: из-за ярких шерстяных свитеров с V-образным вырезом. Сегодня он предпочел пушистый ярко-персиковый свитер.

«Сhacunàsongoût», подумала она, изучая его на расстоянии. Или, в этом случае, «lack of goût»[44]44
  Lack of goût – Отсутствие вкуса (фр.)


[Закрыть].

– Ах, – выдохнул Пендергаст. – Дана Данвуди, эсквайр – во всем своем великолепии.

– Мне нравятся яркие цвета, – ответил мужчина, пожимая протянутую руку. – Вы, я полагаю, предпочитаете прямо противоположные оттенки.

– Попадание, весьма точное попадание! Прошу, присаживайтесь, – Пендергаст дождался, пока посетитель удобно устроится на стуле. – Это моя ассистентка, мисс Грин, она будет присутствовать здесь во время интервью. Констанс, познакомься с Даной Данвуди, известным юристом Эксмута.

Констанс кивнула в знак приветствия.

– Итак, чем могу быть полезен, агент Пендергаст? – спросил Данвуди.

– Всего несколько вопросов, если не возражаете.

Данвуди махнул рукой. Констанс заметила, что на тыльной стороне запястья у юриста была довольно простая, поблекшая от времени татуировка в виде якоря.

Пендергаст сверился с записной книжкой.

– Полагаю, вы живете в доме с видом на солончаки.

Данвуди кивнул.

– Вы позавчера ночью были дома?

Снова кивок.

– Может, вы заметили нечто необычное в тот вечер? Слышали или видели что-нибудь?

– Не могу припомнить ничего подобного.

Пендергаст сделал запись в книжке.

– Как бы вы охарактеризовали работу юриста в Эксмуте?

– Удовлетворительно.

– И чем вы занимаетесь?

– От случая к случаю, но в основном обыкновенной юридической работой.

– Какого рода слушания вы проводите?

– Различные. Вопросы продажи недвижимости, имущественные иски, различные споры, запросы на снижение зональных тарифов и так далее.

– Ясно. И вы еще являетесь при этом членом городского управления. Полагаю, этот статус помогает вам в вашей работе.

Данвуди вырвал торчащую нить из своего свитера.

– Агент Пендергаст, я никогда не смешиваю свое гражданское положение с работой.

– Ну, разумеется.

Данвуди слабо улыбнулся. Констанс заметила, что он был довольно остроумным, и запугать его представлялось непростым делом.

– Вы женаты, мистер Данвуди?

– Уже нет.

Констанс, прищурившись, присмотрелась к этому человеку. Он обладал характерной адвокатской ловкостью отвечать на вопросы, не предоставляя толком никакой фактической информации.

– Понятно. Но у вас есть семья в городе.

Данвуди кивнул.

– Да. Мы проживаем здесь довольно давно.

– Насколько давно?

– Не могу даже сказать вам. Кажется, что Данвуди всегда жили в этом городе.

– Хорошо, вернемся к вашим живым родственником. Ваш брат Джо работает барменом здесь, в гостинице, не так ли?

При упоминании брата выражение гордости, которое, казалось, проступило на лице Данвуди, пока он говорил о своей семье, быстро исчезло: брови нахмурились, глаза стали будто пустыми и непроницаемыми.

– Так и есть.

– Вы занимаетесь уголовными преступлениями, мистер Данвуди? – спросил Пендергаст.

– На это в Эксмуте почти нет спроса.

– А в городе ведь есть подобные проблемы. Например, кража со взломом в доме Персиваля Лейка. Я также узнал от местного повара, здесь, в гостинице, что из их кухонной кладовой регулярно пропадают продукты.

– Вряд ли это можно назвать серьезными преступлениями.

– Вы когда-нибудь читали «Собаку Баскервиллей»? – спросил Пендергаст.

Данвуди немного замешкался, явно удивленный этим вопросом.

– Не вижу связи с делом.

– Просто позабавьте меня. Так вы читали «Собаку Баскервиллей»?

– Да.

– Тогда вы сможете вспомнить схожий набор обстоятельств. Пропажу еды, я имею в виду. Из Баскервилль-Холла.

Насколько могла видеть Констанс, выражение лица Данвуди стало еще более непроницаемым. Совершенно пустым. Он ничего не ответил.

Пендергаст захлопнул записную книжку и положил ее рядом с записывающим устройством.

– У меня больше нет вопросов. Благодарю вас, что уделили мне время.

Адвокат встал, по очереди кивнул обоим, а затем ушел, закрыв за собой дверь.

Констанс повернулась к Пендергасту.

– «Собака Баскервиллей»? Надеюсь, ты не разыгрываешь меня, Алоизий.

– Напротив. Ты разве не заметила его реакцию? Точнее, ее полное отсутствие, что является еще более красноречивым доказательством.

– Не могу сказать, что понимаю, чего ты добивался. Но он, безусловно, показался мне виновным.

– Воистину, Констанс! Все адвокаты в чем-то виновны, но этот, как мне показалась, виновен больше, чем другие, – он посмотрел на часы. – Пойдем. Я думаю, у нас хватит времени на чашку чая перед приходом нашего следующего гостя.

15

Они вернулись с чаепития и обнаружили мужчину, ожидавшего у закрытой двери и держащего бейсболку в руке. Пендергаст впустил его в комнату для допросов, и гость осмотрел ее слезящимися глазами. Обстановка явно напугала его. Констанс не видела этого человека раньше. Когда он прошел мимо нее, она уловила исходивший от него слабый запах бурбона и сигарного дыма.

– Устраивайтесь поудобнее, мистер ЛаРу, – сказал ему Пендергаст.

Мужчина опустился в кресло.

С привычной педантичностью Пендергаст подготовил записывающую ленту на катушках, отрегулировал элементы управления, настроил микрофон и нажал кнопку пуска. Катушки завертелась. Констанс с интересом отметила, что он не потрудился проводить такие манипуляции, когда опрашивал адвоката.

– Пожалуйста, говорите четко в микрофон.

Кивок.

– Да, сэр.

– Назовите свое имя и адрес для протокола.

Гордон ЛаРу проживал в Дилл-Тауне и, судя по его словам, провел там всю свою жизнь, зарабатывая тем, что держал мелкий бизнес по обработке газонов.

– И как долго вы косите траву на лужайке мистера Лейка?

– Уже двенадцать лет.

– В выходные мистер Лейк был в отъезде, и в его дом было совершено незаконное проникновение. В те выходные вы тоже стригли его газон?

– Да. Он любит, чтобы я приходил, когда его не бывает дома, потому что шум действует ему на нервы.

– В какое время вы пришли в те выходные?

– В субботу около одиннадцати.

– Вы заметили что-нибудь необычное?

– Нет. Газон не нуждался в тщательной обработке – так всегда бывает осенью. Мистер Лейк любит аккуратный газон, у него ведь там сад скульптур...

– Может, вы заметили что-то, свидетельствовавшее о том, что в доме кто-то присутствовал?

– Я ничего такого не заметил. Я и подумать не мог, что кто-то вломится в дом. Поблизости не было ни подозрительных машин... ничего такого.

– В какое время вы ушли?

– В двенадцать тридцать.

– Пожалуй, на этом все, мистер ЛаРу.

Мужчина поднялся и собрался уходить. А Пендергаст небрежно заметил:

– Дилл-Таун – это ведь отдаленная часть города, которую первыми заселили чернокожие китобои, верно?

– Да.

– Интересно. Спасибо, – Пендергаст открыл дверь перед ЛаРу, выпустил посетителя, закрыл дверь и повернулся к Констанс, одарив ее легкой улыбкой.

– Рыбачишь? – хмыкнула Констанс, задаваясь вопросом, зачем ему потребовалось так бездарно тратить свое время.

– Именно. Стоит наживить новую муху. Пригласи следующего свидетеля, будь так добра.

Констанс вышла и обнаружила, что еще один посетитель уже ожидал вызова, сидя на стуле в коридоре: лицо красное, на шее виднеются тонкие белые беспорядочные волоски, вид недовольный. Он поднялся.

– Надеюсь, это не займет много времени, – сказал он, оглядев ее снизу вверх своими выцветшими, но на удивление бодрыми голубыми глазами. Ему было около семидесяти. Одет он был в красную клетчатую рубашку и синие штаны с подтяжками. Слабый болотный запах, похоже, намертво пристал к нему.

– Сюда, пожалуйста, – сказала Констанс.

Посетитель агрессивно толкнул дверь и отказался сесть. Пендергаст снова начал проводить манипуляции с оборудованием.

– Ну? – нетерпеливым, ворчливым тоном поторопил мужчина. – Я не буду отвечать ни на какие вопросы, если меня для этого вызвали!

– Минутку, пожалуйста. Прошу прощения, я просто пытаюсь привести в порядок оборудование. Мистер Джордж Вашингтон Бойл, не так ли?

– Меня зовут Бенджамин Франклин Бойл, – ворчливо поправил его мужчина. – Отличное начало, мистер Детектив.

– Тысяча извинений, – Пендергаст засуетился еще активнее. – Вы здесь, мистер Бойл, на совершенно добровольных основаниях. Правильно ли я понял, что вы хотите отказаться отвечать на вопросы?

– А если и так, то что? Вы получите ордер и заставите меня вернуться?

– Нет-нет. Я веду частное расследование, у меня нет власти вызывать вас в суд. Вы можете быть свободны. Никаких проблем.

– Ну, я пока здесь, – проворчал он и сел.

Констанс заметила две вещи: во-первых, Бойл был человеком более высокого интеллекта, чем хотел показаться внешне, а во-вторых, Пендергаст, имитируя некомпетентность и давая Бойлу чувство превосходства, сумел погрузить свидетеля в нужное настроение для ответов на вопросы. Умная уловка – и резко контрастирует с ее собственными печально слаборазвитыми навыками коммуникации. Она вспомнила длинный список потенциальных свидетелей и невольно задумалась, что, возможно, ей действительно стоило вернуться на Риверсайд-Драйв.

– Мистер Бойл, в тот уик-энд, когда произошла кража вина, вы, я полагаю, собирали моллюсков в бухте Эксмута?

– Я выходил на сбор в субботу на несколько часов.

– Где вы примерно находились?

– В той части бухты, которую называют Низинным Каналом.

– Можете показать эту зону на карте? – он развернул карту района и положил ее напротив Бойла.

– Вот здесь, – грязный палец ткнул в точку на карте.

– Хм. Я так понимаю, что маяк не попадал в поле вашего зрения.

– Верно. Это в двух милях от маяка Эксмута. Во любом случае, невозможно разглядеть что-либо из-за болотных зарослей, потому что в некоторых местах они достигают пяти-шести футов в высоту.

– Я надеялся, что вы могли увидеть кого-то, кто приближался к маяку или удалялся от него.

– Нет. Ничего кроме грязи и моллюсков.

Пендергаст начал сворачивать карту.

– Вы, должно быть, достаточно хорошо знаете эти болота.

– Лучше, чем кто-либо.

– Кажется, в них есть своя особенная красота.

– Действительно есть, – с уверенность ответил Бойл, однако тон его голоса дал понять, что он не заинтересован и дальше развивать эту тему.

– И своя история?

– О, да!

– Впрочем, я не думаю, что ловец моллюсков будет сильно интересоваться историей.

После этих слов Бойл ощетинился.

– Я раньше был капитаном танкера, мистер Пендергаст, прослужил на нем сорок лет. Я моряк, а моряки всегда интересуются историей.

Пендергаст приподнял брови.

– Вот оно как. Но какую же историю могут рассказать необитаемые болота?

– Они могут рассказать гораздо больше, чем вы думаете! – рассмеялся Бойл. Ему нравилось выступать перед слушателями, в особенности, когда они представляли собой таких тупиц, как этот Пендергаст. – Легенды. Рассказы. Про ведьм, например. И про Серого Жнеца.

– Серого Жнеца?

– Иногда ночью на болотах можно заметить свет. Вроде блуждающего огонька, перемещающегося туда-сюда. Это Серый Жнец. Говорят, что пару сотен лет назад здесь жил человек по имени Джек, и он был самым жестоким сукиным сыном между Глостером и заливом Каско. Когда он умер, явился дьявол, забрал его и потащил в Ад. Но Джек был таким жестоким, что даже дьявол через какое-то время не выдержал. Он бросил Джеку горящий уголь и сказал: «Ты слишком злой для моего ада, поэтому бери уголь и начинай свой собственный»! – Бойл засмеялся. – И теперь он поселился там, на болотах, покрытый черно-серой грязью. Там и родилось это имя. Серый Жнец. Он смешивается с ночной тьмой и болотами, поэтому увидеть его непросто. Разумеется, он бережет свой уголек. И если вам доведется увидеть мерцающий свет, это значит, что вы видите Серого Жнеца, бродящего по округе с углем в руке в поисках очередной души, которую он затащит в свой Ад.

Пендергаст казался крайне раздраженным этим лирическим отступлением.

– А ведьмы?

Бойл махнул рукой.

– Есть одна история, уходящая корнями в Салем. Когда там стало жарко, и ведьм стали вешать, небольшая их группа глубокой ночью сбежала из Салема и отправилась на север, где обосновалась на одном из этих соляных болотистых островов – вне цивилизации. К слову, в той общине состояли и мужчины, и женщины.

– Хотите сказать, они были настоящими ведьмами и колдунами?

– Ничего такого я не хочу сказать. По легенде, старые пуритане просто повесили множество невинных людей, а настоящие ведьмы и колдуны сбежали.

– А где конкретно на болотах они поселились?

– Никто не знает. Если верить истории, то на одном из островов. Но дела у них пошли не очень хорошо. Суровая зима, голод и набеги индейцев уничтожили их. Говорят, что позже, время от времени, заблудившиеся путники могли случайно наткнуться на развалины поселения ведьм – сейчас там все деревянные дома уже рухнули и сгнили. Говорят, в самом центре этого сумасшедшего поселения был выложен круг плоских камней с надписями на них, а в центре лежал кусок сланца с сообщением, состоявшим всего из одного слова.

– Какого именно?

– Тибейн.

Пендергаст и Констанс переглянулись.

– А что оно означает?

– Никто так и не выяснил, – тоном знатока ответил Бойл. – По крайней мере, до сих пор.

– Вы ведь слышали, что убийца историка МакКула вырезал это слово на его груди?

Бойл пожал плечами.

– В таком маленьком городе, как Эксмут, нет секретов.

– У вас есть какие-либо предположения, кто и почему мог это сделать?

– Может, какие-то хулиганы. Дети из Дилл-Тауна, которые слишком увлеклись попытками вызвать дьявола. Они как-то ограбили человека, чтобы купить наркотики, и были настолько глупы, что подумали, будто полиция поверит, что это сделали ведьмы.

– Почему Дилл-Таун?

– В Дилл-Тауне хватает проблем. Преступность, алкоголизм. Много всякого такого.

– Вы замечали кого-нибудь на солончаках?

– На самом деле, да. Я думаю, что там ошивается какой-то бродяга. Видел несколько следов на грязи, тропинки, протоптанные сквозь траву. Живьем я его никогда не видел, но несколько раз улавливал запах костра, – он рассмеялся. – Может, этот парень и стянул винную коллекцию Лейка? Теперь о вине остается только мечтать. Может, это сделал Серый Жнец собственной персоной? Вам, должно быть, будет интересно изучить это место, детектив.

– Непременно, – ответил Пендергаст, вставая. – Спасибо, мистер Бойл, за ваше время, – он посмотрел на Констанс. – Я думаю, без остальной части интервью мы можем обойтись. По крайней мере, пока.

Бойл встал. Затем наклонился чуть вперед и спросил доверительным тоном:

– И сколько же, позвольте узнать, парень готов платить за вашу работу?