Текст книги "Багровый берег (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

12

Бенджамин Франклин Бойл погрузил свою лопатку для ловли моллюсков в грязь и достал большую жирную прелесть. Пока он вытаскивал ее, она брызнула в знак протеста, но он закинул ее в лоток, прошел на несколько шагов вперед, – его резиновые сапоги громко протестующе хлюпали – снова погрузил лопатку в землю и открыл новую щель в грязи, извлекая оттуда двух моллюсков. Еще несколько шагов, еще один удар лопаткой, и еще несколько моллюсков отправились в лоток, а затем Бойл решил передохнуть, опираясь на лопатку, глядя на грязевые уступы в устье реки и на море за его пределами. Наступил слабый отлив, и солнце садилось за море, пытаясь напоследок прорваться сквозь грозовые облака. Это был прекрасный осенний вечер. Бойл вдохнул запах соленого воздуха, болотную вонь илистых отмелей, которую он так любил, и прислушался к крикам чаек, пока они носились и кружили над болотами Эксмута.

Пять лет назад, в возрасте шестидесяти пяти лет, Бойл бросил рыбалку и продал драгер. Это была тяжелая работа, и, ему стало казаться, что гребешки измельчали, и их стало труднее находить, а в последние несколько лет его улов стали в основном составлять бесполезные морские звезды, которые вдобавок рвали ему сети. Он был рад избавиться от лодки и получил за нее достойную цену. К тому же он скопил достаточно денег, экономя каждый цент пенсии. Ловлю же моллюсков он оставлять не хотел – она не давала ему простаивать без дела, приносила свой небольшой, но стабильный доход, и позволяла чаще бывать рядом с морем, которое он так любил.

Переводя дыхание, Бойл взглянул на блестящую отмель. Он отметил на ней множество отверстий от мягкотелых моллюсков. Это была хорошая отмель, и никто не ловил здесь моллюсков какое-то время, потому что сюда было так трудно добраться: надо было пройти через острую болотную траву и утомительно миновать другую отмель, расположенную ближе, но в которой уже практически не осталось моллюсков. Бойл считал, что добраться сюда было не так уж и сложно, а вот возвращаться с сорокафунтовым лотком, полным моллюсков – уже дерьмово.

Он воткнул лопатку в блестящую, дрожащую грязевую поверхность, затем отступил назад, извлекая еще несколько моллюсков. Он поддерживал определенный ритм, продвигаясь на несколько шагов вперед каждый раз. Затем: сильный удар, переворот, сбор, бросок, и снова повторение процесса. Во время этой работы его путь подошел к краю болотной травы, и, как только он приблизился, то остановился, чтобы присмотреться к еще одному хорошему направлению. Он топнул ногой по дрожащей грязи, и увидел, что с правой стороны выстрелила куча брызг. Место явно сулило быть плодовитым. Но когда он наклонился, чтобы начать новый ряд, то увидел в сумерках нечто странное: то, что выглядело, как шар для боулинга с торчащими из него волосами. Он был прикреплен к чему-то мешковатому, частично погруженному в мутный канал, который змеился сквозь грязь.

Бойл отложил тяжелый лоток и пошел посмотреть, что это такое, его болотные сапоги с каждым шагом издавали ужасный шум. Бойлу не потребовалось много времени, чтобы осознать, что он смотрит на тело, застрявшее в грязи, и спустя еще несколько шагов он достиг его. Это был обнаженный мужчина, лежавший лицом вниз, с вывернутыми ногами и руками, лицо и нижняя часть тела были погружены в грязь на несколько дюймов. Задняя часть головы оказалась частично лысой, с большим блестящим пятном в самом центре кольца из волос, покрытых кристаллами соли. Крошечный зелёный краб, почувствовав движение, перебежал с одного клочка волос на другой и спрятался в начесе.

Бойл видел много тел, утонувших и выброшенных на берег, и это тело выглядело так же, как и большинство из них, вплоть до дыр, пронзающих плоть здесь и там, где хищная морская живность – крабы, рыбы, омары – уже начала свое пиршество.

Некоторое время он стоял, прикидывая, кто бы это мог быть. Он не мог припомнить точно такую лысину, но у многих людей были лысины, и без одежды он просто не мог придумать вероятные варианты. Конечно, он должен был позвонить в полицию, но любопытство овладело им. У него в руке все еще была лопатка, поэтому он нагнулся к трупу и засунул ее под живот в грязь. Другой рукой он схватился за плечо трупа, и подтянул его. Тело вырвалось из вязкой грязи и плюхнулось с отвратительным сосуще-хлюпающим звуком, окоченевшая рука тяжело рухнула в ил.

Невозможно было ничего рассмотреть; лицо и торс были полностью покрыты черной грязью. И что дальше? Ему нужно было смыть ее с лица. Обходя тело, он пробрался к мелководью русла канала, сложил ладони и начал плескать воду на тело. Грязь быстро отмылась, белая плоть обнажилась под подтеками грязи.

Бойл остановился, застыв. Лицо в значительной степени было съедено – глаза, губы, нос – как он знал, это было не так уж необычно для тела, погруженного в соленую воду. В смятение его повергло не лицо, а торс человека. Он уставился на него, пытаясь рассмотреть. То, что он сначала принял за грубые татуировки, оказалось, было чем-то совсем иным.

Бенджамин Франклин Бойл оперся на лопатку для моллюсков, и выудил из кармана под рыбацкими сапогами свой сотовый телефон. Он набрал номер полицейского отделения Эксмута. Когда диспетчер ответил, он произнес:

– Дорис? Это Бен Бойл, звоню с илистых пойм. Я здесь нашел тело, никого другого поблизости нет, похоже, его принесло сюда из болот. Над ним поработал настоящий художник. Нет, я не могу описать это, вам просто нужно будет самим это увидеть.

Он объяснил свое местоположение более подробно, а затем повесил трубку и засунул телефон обратно в карман.

Нахмурившись, Бойл подумал, что делать дальше. Даже если бы полицейские выехали немедленно, они не смогли бы добраться сюда, по крайней мере, еще минут двадцать. Еще было время, чтобы наполнить свой лоток.

Он стукнул ногой по грязи, увидел, где поднялись маленькие пузырьки воздуха, и начал прокапывать по ним ряд, выстраивая ритм: два шага, удар, переворот, сбор, бросок и снова повтор.

13

Брэдли Гэвин поправил последнюю фонарную стойку, стоя по пояс в грязи, и подключил шнур к генератору. Не без усилий он вытащил из топи свои ноги, обутые в болотные резиновые сапоги и отступил на временный дощатый настил, опоясывающий участок.

Он провел последний час, перетаскивая эти самые деревянные доски, и укладывая их на месте преступления в этот самый настил, размещая генератор, настраивая огни, ограждая периметр и следуя инструкциям следователя-SOCO[41]41
  Scene-of-Crime-Officer, SOCO – офицер британской полиции, собирающий улики на месте преступления. Часто упоминается как Forensic Scene Investigator – Следователь на Месте Преступления.


[Закрыть] – большого человека по фамилии Малага, проделавшего большой путь сюда из Лоуренса в компании вместе с криминалистом и фотографом. Эти трое джентльменов ныне ожидали, стоя на краю болота, когда же все будет настроено, чтобы, наконец, высунуть свой нос с берега и приступить к своим делам, не запачкавшись.

– Проверь топливный датчик на генераторе, – скомандовал шеф, стоя на досках со скрещенными на груди руками в новых блестящих болотных сапогах, которые еще не повидали и капельки грязи. Шеф пребывал в отвратительном настроении с момента последнего визита Пендергаста, и его душевный разлад только усилился, когда было найдено тело. Для Гэвина причина столь резкого ухудшения его настроения была предельно ясна: здесь произошло нечто, идеально спланированное, требующее реального разбирательства и откладывающее отставку Мердока. Это событие, разумеется, уравновесит низкий уровень преступности, которым шеф наслаждался на протяжении почти всего своего срока пребывания на посту. Естественно, основная проблема Мердока заключалась в том, что сейчас ему и в самом деле придется расследовать преступление.

Гэвин пожал плечами. Он привык к этому. Еще полгода, и все будет кончено, а после – если повезет – он сам станет шефом полиции.

Он проверил топливный датчик на генераторе, как и было велено.

– Все еще почти полный.

Гэвин старался не смотреть в ту сторону, где лежало тело – лицом вверх, оставленное в той позе, в которую его переместил собиратель моллюсков. А ведь этот сукин сын, даже после того, как уже нашел труп, остался здесь и продолжил собирать моллюсков вокруг него, полностью уничтожив все улики, которые могли бы еще здесь остаться! Надо думать, следователю Малаге придется несладко при виде этого зрелища.

– Ну, ладно, – воскликнул Мердок, вырывая Гэвина из его раздумий. – Похоже, у нас все готово, – он поднял рацию. – Мы готовы к приходу следователей-SOCO.

Тяжело дыша, Гэвин попытался соскрести палкой остатки грязи со своих резиновых сапог.

– Эй, Гэвин, только не тащи грязь на настил!

Гэвин отошел в сторону и продолжил очищать сапоги, отбрасывая шматки грязи в темноту. На болота опустился холодный вечер, липкий туман сгустился низко над землей, покрыв место преступления мистической белой пеленой. Теперь окружающий пейзаж по-настоящему походил на декорации из фильма ужасов.

Он услышал голоса и увидел огни, пробивающиеся сквозь туман. Через мгновение показался высокий суровый мужчина: Малага. У него была бритая, блестящая, словно после полировки, голова, венчавшая массивную шею, покрытую черными волосами. Всем своим видом он напоминал быка. За ним следовал молодой азиат – эксперт-криминалист – а позади, кряхтя и шаркая, мужчина, явно страдавший ожирением, нес оборудование для фотосъемки.

Малага остановился на краю места преступления и заговорил глубоким, мелодичным голосом:

– Спасибо, шеф Мердок, – он махнул вперед фотографу, который, по крайней мере, профессионально сделал снимки со всех ракурсов, наклонившись, затем поднявшись во весь рост, повернувшись и так, и эдак. Молчаливые вспышки озаряли место преступления каждые несколько секунд, и фотограф, несмотря на свои массивные габариты, двигался с удивительной ловкостью. Гэвин старался держать себя в руках и оставаться, главным образом, профессионалом, поэтому усердно сохранял на лице непроницаемое, бесстрастное выражение. Прежде ему никогда не приходилось бывать на месте убийства. Когда он снова взглянул на тело, которое перевернули на спину, и заметил символы, вырезанные на груди покойника, то испытал еще одну волну удивления и ужаса. Гэвин задался вопросом, кто мог это сделать и почему. В этом не было смысла! Никакого. Что могло послужить мотивом для подобного действа? Вдобавок Гэвин был переполнен гневом – гневом, потому что это был его родной город, который кто-то посмел осквернить таким жутким злодеянием.

Пока Малага занимался местом преступления, он время от времени бормотал какие-то неразборчивые замечания фотографу, который, послушно исполняя указания, делал все больше снимков. В какой-то момент он установил камеру на штатив, наклонил его над трупом и сфотографировал тело с этого ракурса.

– Я закончил, – наконец, сказал фотограф, отступая.

Теперь к осмотру места преступления приступил третий субъект – криминалист из CSI[42]42
  Crime Scene Investigation – название вымышленной криминалистической лаборатории (по аналогии с Crime Scene Analysis, реальным подразделением полиции Лас-Вегаса) из американской телефраншизы («CSI: Место преступления» и др.)


[Закрыть]. На руках у него были латексные перчатки, а поверх пиджака он надел белый комбинезон. Он поставил на настил свою сумку, откуда достал несколько круглых фетровых чехлов, содержавших различные предметы – пробирки, пинцеты, маленькие пластиковые пакеты, булавки, ярлыки, небольшие флажки, сцепленные проводами, ватные палочки и реактивы – и начал по мере необходимости использовать свой инвентарь. Он наклонился над телом, взяв пробы волос и волокон, промыл тут, побрызгал там... Затем поскреб под ногтями трупа и поместил содержимое в небольшой пластиковый пакет, исследовал символы на груди с помощью карманного фонарика, провел по нескольким надрезам ватными палочками, после чего поместил полученные образчики в пробирки.

Все сохраняли тишину. Даже Малага ничего не говорил: у него, похоже, не возникало ни предложений, ни комментариев, ни советов. Последнее, что сделал человек из CSI, это снял отпечатки пальцев покойника с помощью портативного электронного сканнера. На этом его работа была закончена, он сложил свой инвентарь в сумку и отступил так же по-кошачьи тихо, как и пришел.

Малага повернулся к шефу Мердоку.

– Ну все, он ваш, – следователь протянул шефу руку для рукопожатия, энергично потряс ее – похоже, ему не терпелось поскорее выбраться из этого грязного болота – и, свернув всю свою подготовку, он и его команда спешно ушли по деревянному настилу. Гэвин заметил на лице шефа следы неприкрытой паники. Что теперь? Ему внезапно пришло в голову, что в Эксмуте шеф никогда прежде не расследовал убийств. Возможно, ему доводилось делать это в Бостоне? Впрочем, вряд ли, ведь в Бостоне у него для такой работы была специальная команда из убойного отдела.

Гэвин нахмурился. Разве не стоило вызвать сюда Пендергаста? Шефу выше головы не прыгнуть, а Пендергаст – каким бы странным он ни был – казался весьма способным в таких делах.

– Эм, – неуверенно начал Гэвин, – шеф, вы не думаете, что об этом следует доложить агенту ФБР? Я хочу сказать, возможно, он захочет знать и возможно даже сможет помочь...

Шеф повернулся к нему, нахмурившись.

– Я не думаю, что нам стоит беспокоить его. В конце концов, он работает над собственным важным делом, – это заявление буквально сочилось сарказмом.

Из темноты ночи прозвучал бархатный голос:

– Мой дорогой шеф, благодарю вас за заботу о моих обязательствах в другом расследовании, но участие в этом деле не будет для меня беспокойством. Совершенно не будет, – и фигура Пендергаста, словно сотканная из тени, возникла в ночи, его бледное лицо плавало в тумане подобно призраку.

На мгновение выражение лица шефа полиции Эксмута сделалось совершенно пустым. Затем он с трудом сглотнул.

– Агент... ах... Пендергаст, мы, конечно, будем очень рады вашему вкладу в это дело, – он замешкался. – Это будет... официальным расследованием?

Пендергаст махнул рукой.

– Отнюдь, просто небольшая помощь, свежий взгляд со стороны. Все лавры достанутся вам и, конечно же, сержанту Гэвину.

Шеф прочистил горло, не представляя, что делать дальше.

– Не возражаете? – подтолкнул его Пендергаст. Позади него из темноты выплыла вторая фигура. Констанс Грин. Гэвин не мог оторвать от нее глаз. Она была одета в старомодный комбинезон из фермерской коричневой холщовой ткани, который был великоват ей по размеру, и длинные резиновые сапоги, а волосы она закрепила сзади с помощью шарфа. Ее странная, старомодная красота притягивала к себе взгляд – эта девушка была, бесспорно, очаровательна. В искусственном освещении места преступления она выглядела еще более экзотично, чем при свете дня. Она ничего не сказала, но обвела своим красноречивым взглядом все вокруг, подмечая каждую мелочь.

– Кто эта леди? – осведомился Малага. Он решил задержаться, заметив Пендергаста со спутницей. – Никаких зевак сюда допускать нельзя.

– Она, – резко ответил Пендергаст, – моя ассистентка. Пожалуйста, оказывайте ей столько же содействия, сколько будете оказывать мне.

– Конечно же, – отозвался Малага, изобразив слегка оскорбительный поклон в сторону Констанс, после чего развернулся и зашагал по деревянному настилу, скрывшись в темноте.

Пендергаст проскользнул на место преступления и подошел к телу. Констанс Грин пока держалась позади. Гэвин невольно задавался вопросом, что происходит у нее в голове. Труп выглядел отвратительно: лицо практически отсутствовало – ни языка, ни губ, просто огромная красная впадина с желтыми зубами. Удивительно, но Констанс смотрела на тело спокойно и казалась невозмутимой.

Пендергаст присел.

– Ясно, это историк. Моррис МакКул.

Услышав это, Гэвин был потрясен. Историк?

– Откуда вам это известно? – спросил шеф полиции. – Лица... гм... нет, мы не можем идентифицировать личность.

– Мочки ушей. Видите, как они расположены? Необычная особенность. Мочки ушей помогают идентифицировать тело так же хорошо, как отпечатки пальцев. Кроме того, рост и вес совпадают.

– Вы знали этого парня? – спросил Мердок.

– Видел его в гостинице.

Пендергаст встал, скорректировал свет, затем снова присел, как это делал до него работник CSI. Склонив свое худощавое тело над мертвецом, он начал собирать пинцетом образцы, помещая их в пробирки и пластиковые пакеты, которые возникали в его руках из карманов и, как по волшебству, снова исчезали в недрах его облачения. Парень из CSI был хорош, но Пендергаст по сравнению с ним творил настоящее искусство. Каждое его движение было точным, в то время как его тонкие белые пальцы исследовали тело участок за участком. Он провел довольно много времени, глубоко анализируя и изучая порезы в области груди, проверяя их с почти фанатичным вниманием – в какой-то момент из недр его костюма даже материализовалось увеличительное стекло ювелира. Он пропальпировал и исследовал сырую плоть, оставшуюся от лица покойника, а затем, наконец, поднялся и отошел.

Гэвин снова взглянул на Констанс Грин и удивился оживленному выражению ее лица – она словно бы наслаждалась творчеством великих художников, рассматривая полотна в музее… Она была гораздо менее шокирована, нежели сержант. Неужели ей уже доводилось видеть сцены жестокого насилия? Быть может, она даже испытала нечто подобное? Но нет, она почему-то совсем не походила на людей подобного типа. Эта девушка была настоящей головоломкой для Гэвина, и он раз за разом ставил в ее пользу все новые очки.

– Интересно, – пробормотал Пендергаст. – Помимо того, что на его груди вырезаны некие символы, похоже, здесь присутствуют еще и буквы, – он направил свет фонарика на метки, что уродовали грудь покойника, и провел лучом из стороны в сторону. – Похоже, здесь написано «Т-И-Б-Е-Й-Н».

Повисло молчание. Гэвин взглянул вниз и испытал еще большее удивление и потрясение. Действительно, с определенного угла можно было разглядеть грубо вырезанные буквы, в сочетании дающие «ТИБЕЙН». Он взглянул на шефа и прочел на лице оного выражение полного непонимания.

Гэвин почувствовал на себе еще один взгляд и заметил, что Пендергаст с любопытством смотрит на него.

– Что-нибудь увидели, сержант?

– Ничего, – пробормотал он. – Просто это слово... есть в нем что-то знакомое.

– Занимательно, – Пендергаст повернулся к трупу. – Самое любопытное: обратите внимание, что разрезы выполнены с помощью каменного ножа.

– Каменный нож? В смысле, как... индейская реликвия?

– Да. Но изготовленный недавно и заточенный до удивительной остроты. Похоже, его сделал настоящий мастер. Порезы были нанесены еще при жизни: они сильно кровоточили, и кровь успела свернуться. Но точность работы говорит о том, что жертва была уже, как минимум, без сознания, когда убийца вырезал эти буквы. В противном случае покойный мистер МакКул сопротивлялся бы процедуре. Смертельная рана, я бы сказал, была нанесена длинным тяжелым кинжалом, который прошел через прямую кишку. Возможно, штыком, – он сделал паузу и огляделся. – Сам акт убийства произошел дальше отсюда, на солончаке, а сюда тело продрейфовало вместе с отливом. Возможно, изучение приливных течений поможет установить само место убийства и точное время смерти. Тело должно было пролежать в воде некоторое время, чтобы рыбы успели обглодать лицо, – он посмотрел на Гэвина. – Добытчик моллюсков, который его нашел, похоже, необычайно скуп?

– Бойл? – переспросил Гэвин. – О, да, такое за ним водится. Жадный ублюдок. А откуда вы знаете?

– Он продолжал собирать моллюсков даже вблизи трупа. Куда он продает своих моллюсков?

– В гостиницу. Они славятся своими моллюсками во фритюре.

Пендергаст едва заметно вздрогнул.

– Если рассматривать моллюски, как фильтрующие организмы, то посетители, поедающие их во фритюре в гостинице в течение следующих нескольких дней, будут недалеки от каннибализма. К счастью, нет ни единого шанса, что я попаду в их число вне зависимости от того, насколько эти моллюски пользуются успехом у гурманов, – он в последний раз осмотрел тело, сделал снимок на маленькую цифровую камеру, а затем сделал серию фотографий вырезанных на груди трупа символов.

– Похоже, у нас здесь настоящий псих, – заметил Мердок.

Пендергаст встал и снял перчатки.

– Если не считать порезы, то это самое малоинформативное место преступления. Тело принесло сюда приливной водой, которая тщательно смыла большинство улик. Тем не менее, можно с уверенностью сказать, что порезы были нанесены с точностью и умением. У убийцы явно есть опыт подобной... гм... работы с плотью. И, похоже, эти символы несут определенный смысл, как и таинственное слово «ТИБЕЙН». Шеф Мердок, боюсь, я не могу согласиться с вашим заключением, что это работа психопата. Человек, который это сделал, был хорошо подготовлен, целеустремлен и придерживался своих первоначальных намерений до конца.