Текст книги "Багровый берег (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3

Констанс вглядывалась в покрытое пылью лицо Пендергаста. А через мгновение она переспросила:

– Слишком опасно? Для меня? Алоизий, ты забыл, с кем разговариваешь.

– Нет, не забыл.

– Тогда, может быть, ты потрудишься объяснить?

– И объясню, – он бросил небольшую кость в стеклянную пробирку, закрыл и передал ее ей. – Возьми это.

Констанс взяла ее, прихватив еще и лупу.

– Это дистальная фаланга указательного пальца левой руки человека. Ты можешь заметить, что кончик кости отколот, стерт и раздроблен. Это все произошло с ней посмертно – а именно, в момент смерти.

Она вернула пробирку.

– Да, я это вижу.

– Теперь давай посмотрим на кирпичи из кладки, – он взял фонарик и повернулся. – Я разместил их на своем пиджаке в том же порядке, в котором они располагались на месте захоронения, положив внутренней стороной к нам. Обрати внимание на глубокие выемки, царапины и брызги темного вещества, – она присмотрелась, пока он использовал свой светодиодный фонарик в качестве указки. – О чем они тебе говорят?

Констанс поняла, что произошло.

– Кого-то много лет назад заковали в цепи и заживо замуровали в этой нише, и он до самой смерти пытался выбраться наружу.

Пендергаст невесело улыбнулся.

– Превосходно.

– Это ужасно, – вмешался в разговор Лейк, с выражением явного шока на лице. – Просто ужасно. Я даже не догадывался! Но... как вы узнали, что там была ниша?

– Воры не взяли «Бракиланж». Это стало моей первой зацепкой. Любой, кто пошел бы на такую кражу, должен был знать о подобном легендарном марочном вине. И они бы не оказались столь неловкими, чтобы разбить эту большую винную бутыль «Шато Латур» ’61-го года, – в знак иллюстрации Пендергаст указал на беспорядок на полу, – которая стоит не менее пятнадцати тысяч долларов. Поэтому я с самого начала знал то, что, хотя мы, несомненно, и имеем дело с ворами, но мы, безусловно, имеем дело с похитителями вина. Нет – они явились сюда, чтобы заполучить нечто гораздо более ценное. По крайней мере, для них. Естественно, это заставило меня заглянуть за винные шкафы, где я и увидел признаки недавней деятельности, которая, в свою очередь, привела меня к нише.

Лейк осторожно заглянул в полость ниши.

– И вы действительно думаете, что кто-то был замурован там, внутри?

– Да.

– И что, все это ограбление было организовано для того чтобы… забрать скелет?

– Несомненно, – Пендергаст постучал по пробирке, в которой лежала фаланга пальца.

– Господь всемогущий…

– Очевидно, что это замуровывание является преступлением, которое случилось очень много лет назад. Тем не менее, люди, которые изъяли скелет, должны были знать об этом преступлении и либо пожелали замести его следы, либо захотели что-то забрать из ниши, либо и то, и другое одновременно. Они пошли на многое, чтобы скрыть свою деятельность. Жаль, что они пропустили эту кость. Она послужит самым красноречивым доказательством.

– А опасность? – спросила Констанс.

– Моя дорогая Констанс! Это преступление – работа местных жителей – или, по крайней мере, людей с глубоким знанием истории этого города. Я уверен, что они также знали о том, что именно было замуровано вместе со скелетом – по-видимому, что-то очень ценное. Так как они должны были сдвинуть винный шкаф и не смогли замаскировать следы своей активности, то они устроили кражу, чтобы скрыть их.

– Они? – переспросил Лейк. – Вы хотите сказать, что похитителей было больше одного?

– Это всего лишь мое предположение. Я лишь хочу сказать, что вся эта операция явно потребовало значительных усилий.

– Ты все еще не указал, какая опасность, по-твоему, угрожает мне, – настаивала Констанс.

– Опасность кроется именно в том, что мне предстоит расследовать. Те, кто сделал это, явно не будут этому рады. Они предпримут шаги, чтобы защитить себя.

– И ты считаешь, что я уязвима?

Тишина продолжалась до тех пор, пока Констанс не осознала, что Пендергаст не собирается отвечать на этот вопрос.

– Единственная реальная опасность, – вновь заговорила она тихим голосом, – угрожает преступникам в случае, если они совершат ошибку и попытаются тебе навредить. Потому что в этом случае они будут отвечать передо мной лично.

Пендергаст покачал головой.

– Это, откровенно говоря, именно то, чего я больше всего опасаюсь, – он задумался. – Если я позволю тебе остаться здесь, ты должна будешь держать себя... под контролем.

Констанс проигнорировала намёк.

– Я уверена, что буду тебе весьма полезна, особенно со всем, что касается исторических аспектов – поскольку очевидно, что здесь скрыта некая история.

– Действительно веский довод: без сомнения, мне могла бы пригодиться твоя помощь. Но, пожалуйста, никакой самодеятельности. Мне этого было достаточно с Кори.

– Я, к счастью, не Кори Свенсон.

В комнате воцарилось молчание.

– Ну, – наконец заговорил Лейк, – давайте выйдем из этого сырого подвала, выпьем, посмотрим на закат и поговорим о том, каков же будет наш следующий шаг. Должен сказать, что я полностью шокирован этим открытием. Очень зловещая, но, вместе с тем, и весьма захватывающая диверсия.

– Да, захватывающая, – согласился Пендергаст, – и крайне опасная. Не забывайте об этом, мистер Лейк.

Они разместились на крыльце, любуясь морем, пока солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая облака на востоке в пурпурные, оранжевые и алые цвета. Лейк открыл бутылку «Вдовы Клико».

Пендергаст с благодарностью принял стакан.

– Мистер Лейк, я должен задать вам еще несколько вопросов, если вы не возражаете.

– Я не возражаю против вопросов, но я немного против «Мистера Лейка». Зовите меня Перси.

– Я с Юга. И был бы вам весьма благодарен, если бы вы не отказали мне в удовольствии продолжать обращаться друг к другу официально.

Лейк закатил глаза.

– Хорошо, если вы действительно этого желаете.

– Спасибо. Вы несколько раз упоминали о бесполезности полиции. Что они сделали на данный момент для раскрытия дела?

– Ни черта! У нас в городе только два полицейских, шеф полиции и молодой сержант. Они приехали, осмотрели все за пятнадцать минут, сделали несколько фотографий, вот и все. Они даже не сняли отпечатки пальцев, совсем ничего.

– Расскажите мне о них.

– Шеф полиции, Мердок, задиристый и тупой, как гранитная тумба. Работа в Эксмуте для него – сущий отпуск, а не служба, и он отдыхает здесь с тех пор, как перевелся из отделения полиции Бостона. Ленивый ублюдок, особенно сейчас, когда ему осталось полгода до выхода в отставку.

– А как насчет его заместителя? Сержанта?

– Гэвин? Не так глуп, как его босс. Он кажется хорошим парнем – но только целиком находится во власти шефа, – Лейк замешкался.

Констанс заметила его неуверенность.

– И шеф уже знает, что мы здесь, не так ли? – цепко спросила она.

– Боюсь, что на днях я ляпнул это, не подумав. Я изрядно разозлился на Мердока и сказал ему, что собираюсь нанять частного детектива.

– И какова была его реакция? – спросил Пендергаст.

– Пустая болтовня. Угрозы.

– Какого рода угрозы?

– Сказал, что – цитирую – «если какой-нибудь частный член ступит ногой в его город, он арестует его на месте». Конечно, я сомневаюсь, что он действительно это сделает. Но он обязательно доставит проблемы. Мне жаль, я должен был держать язык за зубами.

– И отныне вы будете молчать – особенно касательно сделанного сегодня открытия.

– Обещаю.

Пендергаст сделал глоток шампанского.

– Итак, продолжим. Как много вы знаете об истории этого конкретного дома и его жителей?

– Не так уж много, к сожалению. Этот дом принадлежал смотрителю маяка до 1930-х годов, а после в смотрителях отпала нужда, так как освещение автоматизировали. Дом находился в сильно запущенном состоянии. Когда я купил его, он практически развалился.

– А маяк? Он все еще работает?

– О да. Он включается в сумерках. Разумеется, в нем сейчас больше не нуждаются, но все маяки вдоль побережья Новой Англии все еще работают – по ностальгическим причинам. Я не владею самим маяком – он принадлежит Береговой охране США и имеет лицензию Фонда маяков Америки, который его поддерживает. На него установлена линза Френеля четвертого порядка, мигающая белым светом с интервалом в девять секунд. Историческое Сообщество должно вести список всех смотрителей маяка.

Пендергаст взглянул на Констанс.

– Вот и твое первое задание: узнай, кто был смотрителем маяка, когда было совершено это зверство в подвале. Я проведу анализ фаланги пальца и сообщу тебе приблизительную дату преступления.

Она кивнула.

Он повернулся к Лейку.

– А городские легенды? Что-нибудь, что может пролить свет на этот склеп в подвале?

Лейк покачал головой, и провел рукой по своим седым волосам. Констанс в который раз отметила, что у него очень массивные ладони – вероятно, результат грубой работы с камнем.

– Эксмут – очень старый рыбацкий и китобойный город, основанный в начале 1700-х годов. Я не знаю, какой гений решил расположить его на соляных болотах, но это была та еще «отличная идея». Весь район страдает от нашествия слепней. И хотя рыболовство приносило прибыль на протяжении десятилетий, город никогда не использовался в качестве летнего курорта, такого как Рокпорт или Марблхэд.

– Слепни? – спросил Пендергаст. – Это что-то вроде кусачей мухи?

– Хуже. «Tabanus nigrovittatus». Черные слепни. Разумеется, что только самки этого вида, кусаются и пьют кровь.

– Естественно, – сухо заметила Констанс. – Только женщины выполняют настоящую работу.

Лейк рассмеялся.

– Туше!

– В вашем городе есть какая-нибудь мрачная легенда? Байки или слухи об убийстве, интригах и прочем?

Лейк махнул рукой.

– Только если слухи.

– Какие именно?

– О том, чего именно вы и ожидаете, учитывая, что Салем находится к югу отсюда. Байки о том, что группа ведьм поселилась поблизости в 1690-х годах, пытаясь избежать расправы. Безусловно, это полная чушь. В основном, нынешний Экстмут – это то, что осталось от старой рыбацкой деревни Новой Англии. Хотя в западной части города – они называют ее Дилл-Таун, она вошла в состав Эксмута только в 40-х годах – время от времени происходят мелкие преступления. Можно сказать, Дилл-Таун от нас по другую сторону баррикад.

Лейк сделал большой глоток шампанского.

– Должен вам сказать, что обнаружение камеры пыток в моем подвале вызвало у меня настоящий шок. Я с трудом могу в это поверить. Навевает мысли о том ужасном рассказе По[6]6
  Имеется в виду Эдгар Алан По – американский писатель (1809—1849), создатель формы современного детектива и жанра психологической прозы.


[Закрыть], «Бочонок Амонтильядо[7]7
  «Бочонок Амонтильядо» – Рассказчик, Монтрезор, повествует о своей смертельной мести своему другу, Фортунатто, который якобы унижал его. Месть заключается в замуровывании в стену.


[Закрыть]», – он прервался, взглянув на Пендергаста. – Вы говорите, что внутри находилось нечто очень ценное? Может быть, это было пиратское сокровище? Скелет, охраняющий сундук с золотом?

– Пока еще рано строить предположения.

Лейк повернулся к Констанс с горящим блеском в глазах.

– А вы как думаете? Есть какие-нибудь гипотезы?

Констанс взглянула на него.

– Нет. Но на ум приходит лишь цитата.

– И какая же?

– Ради всего святого, Монтрезор! [8]8
  «Ради всего святого, Монтрезор» – последняя фраза Фортунатто, перед тем, как Монтрезор окончательно замуровывает его, в финале рассказа Эдгара По «Бочонок Амонтильядо».


[Закрыть]

Пендергаст резко взглянул на нее, потом на Лейка, чье испуганное лицо побледнело буквально за мгновение.

– Прошу простить мою ассистентку, – сказал Пендергаст. – У нее довольно саркастическое чувство юмора.

Констанс разгладила свое платье аккуратным жестом.

4

Пендергаст остановил свой «Порше Родстер» – верх машины был опущен, чтобы приветствовать солнечные лучи позднего утра – на парковочном месте вдоль Мейн-Стрит.

– Автомобили для меня все еще в новинку, – сказала Констанс, выходя из машины, – но даже я могу сказать, что ты неправильно припарковался. Ты снова пересек линию.

Пендергаст лишь улыбнулся.

– Пойдем, пройдемся за покупками.

– Ты же это не всерьез?

– Констанс, одна из первых вещей, которую ты должна освоить, когда расследуешь со мной дело, это не расспрашивать меня о каждой мелочи. В данный момент... я вижу в этой витрине красивые гавайские рубашки – и они даже продаются со скидкой!

Она последовала за ним в магазин и сделала вид, что рассматривает вешалку с белым теннисным платьем, пока Пендергаст направился к гавайским рубашкам, и выбрал несколько из них, очевидно, наугад. Она услышала, как он переговаривается с продавщицей, расспрашивая ее, есть ли у них проблемы с кражами в магазинах и действительно ли камера безопасности, установленная на входе, работает и приносит пользу. Констанс нахмурилась, услышав, как продавщица звонит по закупкам. Она предположила, что Пендергаст просто присматривается к городу, но это все казалось настолько непродуманным и таким маловажным, что вызывало недоумение. Особенно, учитывая тот факт, что у них было много других неотложных дел, более необходимых для продвижения в расследовании. Например, список хранителей маяка, ожидающий в архивах Исторического Сообщества, и процедура радиоуглеродного анализа для установления датировки фаланги пальца.

Вскоре они вышли на улицу, Пендергаст нес сумку с покупками. Он замешкался в дверях магазина, взглянув на часы.

– Сколько же ярдов отвратительной безвкусицы ты только что купил? – спросила Констанс, глядя на сумку.

– Я не потрудился подсчитать. Остановимся здесь на секунду.

Констанс взглянула на него. Возможно, это было только в ее воображении, но ей показалось, что на его лице проглядывало некое предвкушение. А затем она увидела, как двухцветная полицейская машина катится по Мейн-Стрит. Пендергаст снова взглянул на часы.

– Жители Новой Англии так удивительно пунктуальны.

Машина притормозила и припарковалась у тротуара. Из нее вышел полицейский; это оказался шеф, которого они видели накануне. Констанс не была величайшей ценительницей стереотипов мужественности двадцатого века, но этот парень выглядел как футбольная звезда американского колледжа 1950-х годов, который пришел в упадок: стрижка-ежик, толстая шея и квадратная челюсть, располагались поверх огромного грузного тела. Подтянув ремень вверх, мужчина вытащил толстую книжку для штрафов и начал выписывать новый талон для «Родстера».

Пендергаст подошел к нему.

– Могу ли я узнать, в чем проблема?

Полицейский повернулся к нему, бесформенные губы расплылись в улыбке.

– Медленно соображаете?

– Что вы имеете в виду?

– Снова пересечение границы парковочного места. Наверное, одного замечания вам было недостаточно.

Пендергаст вытащил предыдущий талон.

– Вы имеете в виду это?

– Да, верно.

Пендергаст аккуратно разорвал его пополам и засунул обрывки обратно в карман.

Шеф нахмурился.

– Мило.

Констанс вздрогнула от тяжелого акцента, явно родом южного Бостона. Мог ли какой-то другой акцент на английском языке звучать более раздражающе? Пендергаст намеренно его провоцировал, и теперь Констанс начала понимать его недавнее выражение предвкушения. Это может оказаться весьма зрелищным. В нужный момент Пендергаст вытащит свой значок ФБР и поставит на место этого отвратительного полицейского.

Мужчина закончил заполнять талон и поместил его под щетку стеклоочистителя.

– Вот так, – он усмехнулся. – Можете порвать еще один.

– Не возражаете, если я так и сделаю? – Пендергаст извлек его, разорвал пополам, и засунул обрывки в карман, слегка похлопав по нему рукой.

– Вы можете рвать их хоть весь день, но это не заставит их исчезнуть, – шеф подался вперед. – Позвольте дать вам небольшой бесплатный совет. Мы не в восторге от того, что какой-то странный частный член является в наш город и вмешивается в наше расследование. Поэтому смотрите, не зарывайтесь.

– Да, я действую как частный детектив, – сказал Пендергаст. – Но я, однако, возражаю против употребления термина «член».

– Примите мои самые искренние извинения за использование термина «член».

– Было украдено вино на сумму в несколько сотен тысяч долларов, – продолжил Пендергаст, и в его голосе зазвучал напыщенный тон. – Это воровство в особо крупных размерах на самом высоком уровне. Поскольку полиция, похоже, не может или не хочет добиваться какого-либо прогресса в расследовании этого дела, то вызвали меня.

Шеф нахмурился. Несмотря на осеннюю прохладу, над его жирной бровью начали появляться капельки пота.

– Отлично. Знаете, что? Я буду следить за всем, что вы делаете. Один шаг, один только палец ноги за линию, и я выпровожу вас из этого города так быстро, что у вас закружится голова. Это понятно?

– Безусловно. И в то время, пока я буду расследовать крупную кражу, вы можете продолжать защищать город от такого зла, как неправильная парковка.

– А вы тот еще шутник.

– Это было наблюдение, а не шутка.

– Хорошо, понаблюдайте за этим: в следующий раз, когда вы нарушите границу парковочного места, я отбуксирую ваше транспортное средство.

Он пробежал двумя толстыми пальцами вдоль борта машины.

– Теперь, пожалуйста, переместите ее на положенное место парковки.

– То есть, прямо сейчас?

Дыхание полицейского стало тяжелым.

– Прямо сейчас, – ответил он. Пендергаст сел за руль, завел машину и сдал назад, но рано затормозил, оставив задний бампер на линии.

Он вышел.

– Вот так.

Полицейский уставился на него.

– Вы все еще на линии.

Пендергаст, нахмурившись, нарочито театрально посмотрел на «Порше», внимательно разглядывая бампер и линию разметки.

– Он на линии, а не за ней. Кроме того, только посмотрите, сколько на улице парковочных мест. Кому это надо?

Дыхание шефа сделалось хриплым.

– Ты, мелкий хрен, думаешь, что ты забавный?

– Сначала вы называли меня «членом». Теперь вы называете меня «хреном». Я отдаю должное вам и вашей поэзии. Но вы, кажется, забыли, что здесь присутствует леди. Возможно, вашей маме следовало чаще мыть с мылом ваш довольно неблагозвучный рот.

Констанс уже видела, как Пендергаст и раньше преднамеренно провоцировал людей, но не настолько воинственно. Она задалась вопросом, почему первым шагом в его расследовании стала эта странная провокация и намерение стать врагом шефа местной полиции.

Шеф сделал шаг вперед.

– О’кей. С меня хватит. Я хочу, чтобы ты убрался из этого города. Сейчас же. И ты, и твоя подружка, возвращайтесь в свою пидорскую маленькую машинку и уносите отсюда свои задницы.

– Или?

– Или я арестую тебя за нарушение общественного порядка и хулиганство.

Пендергаст весьма необычно громко рассмеялся.

– Нет, спасибо. Я собираюсь оставаться здесь до тех пор, пока мне этого хочется. На самом деле, я с нетерпением жду просмотра бейсбола в гостинице сегодня вечером – во время которого, без сомнения, Нью-Йорк Янкиз[9]9
  Нью-Йорк Янкиз (англ. New York Yankees) – профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Бронксе, одном из пяти районов города Нью—Йорка.


[Закрыть] наверняка засунут Ред Сокс[10]10
  Бостон Ред Сокс (англ. Boston Red Sox) – профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс.


[Закрыть] обратно в выгребную яму, из которой они попытались вылезти во время Американской Лиги Чемпионов.

Затяжная, взрывоопасная тишина. Затем полицейский, спокойно и с осмотрительностью, потянулся к своему ремню и отстегнул пару наручников.

– Заведите руки за спину, сэр, и повернитесь.

Пендергаст моментально согласился. И шеф защелкнул наручники.

– Проследуйте сюда, сэр, – он нежно подтолкнул Пендергаста к патрульной машине. Констанс ждала, что Пендергаст что-то скажет, вытащит свой жетон. Но он вообще ничего не сделал.

– Минутку, – обратилась она к удаляющейся спине полицейского, понизив голос. Тот остановился и обернулся.

Констанс заглянула ему в лицо.

– Сделаете это, и почувствуете себя самым сожалеющим человеком в штате Массачусетс.

Глаза шефа расширились в притворном испуге.

– Вы мне угрожаете?

– Констанс? – позвал ее Пендергаст, и его голос стал приятным, и в то же время полным предостережения. Констанс сосредоточила свое внимание на шефе.

– Я не угрожаю вам, – ответила она. – Я просто предсказываю вам печальное и унизительное будущее.

– И кто же именно устроит его мне... вы?

– Констанс? – снова раздался голос Пендергаста, на этот раз немного громче.

Она приложила огромное усилие, чтобы заглушить свой ответ и остановить грохочущий поток крови, который внезапно зазвенел в ее ушах.

– Сука, – полицейский повернулся и продолжил вести Пендергаста в сторону машины; агент ФБР и сам охотно шел. Шеф открыл заднюю дверь и положил руку на голову Пендергаста, чтобы направить его на сиденье.

– Принеси чековую книжку в участок, – сказал Пендергаст Констанс, с трудом дотягиваясь до своего кармана и бросая ей ключи от машины. – Так ты сможешь внести залог.

Констанс наблюдала, как патрульная машина отъехала от бордюра и рванула вперед по Мейн-Стрит, взвизгнув шинами; она замедлила свое дыхание, ожидая, пока красный туман спадет с ее зрения. Только когда машина скрылась из виду, она вспомнила, что здесь не осталось никого, кто сумел бы довезти «Родстер» до участка.

5

Полицейское управление Эксмута располагалось в причудливом кирпичном здании на противоположном конце города.

– Прошу вас, припаркуйте машину в пределах специально отведенных для этого линий, – обратилась Констанс к молодому человеку, которого она наняла, чтобы попасть на другой конец города. Он с нескрываемым любопытством разглядывал машину, когда Констанс стояла, размышляя, что делать, и, заметив его интерес, она предложила ему отвезти ее в участок. Разумеется, он воспользовался этой возможностью. Сев в машину, Констанс отметила, что от ее попутчика пахнет рыбой.

Он втиснул машину в размеченное парковочное место и оценивающе хмыкнул:

– Вау! Я просто не могу в это поверить. Какая поездка! – он с восторгом уставился на Констанс. – Где вы взяли эту машину?

– Она не моя. Благодарю вас за то, что повели себя как истинный джентльмен и не бросили даму в беде. Теперь вы можете быть свободны.

Он замешкался на некоторое время, и у Констанс сложилось впечатление, будто он впервые заметил ее, судя по тому, как его глаза изучающе скользнули по ее фигуре. Молодой человек обладал мужественными чертами честного йомена[11]11
  Йомен – в феодальной Англии так называли свободных мелких землевладельцев, которые, в отличие от джентри (представителей нетитулованного английского мелкопоместного дворянства), самостоятельно занимались обработкой земли.


[Закрыть], а на безымянном пальце его левой руки красовалось обручальное кольцо.

– Скажите, – неуверенно начал он, – если вы свободны позже...

– Я не свободна. И вы тоже, – резко оборвала Констанс и вырвала ключи из его руки, после чего вышла из машины и направилась к полицейскому управлению, оставив молодого человека на стоянке. Он долго смотрел ей вслед.

Констанс вошла в комнату ожидания, поддерживавшуюся в на удивление безупречной чистоте. Стены помещения были украшены портретами губернатора и вице-губернатора, в углу висел американский флаг, отделанный золотистой бахромой, а на противоположной стене были прибиты специальные деревянные панели, на которых красовались грамоты, награды и медали. За столом, отвечая на телефонные звонки и активно пытаясь выглядеть занятой, сидела женщина небольшого роста. Позади нее, через открытую дверь Констанс услышала звуки телевизора, настроенного на какое-то развлекательное игровое шоу.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила женщина.

– Я прибыла сюда – как это говорится? – чтобы внести залог за мистера Пендергаста.

Женщина с любопытством присмотрелась к посетительнице.

– Его сейчас допрашивают. Пожалуйста, присаживайтесь. Могу я узнать ваше имя?

– Констанс Грин, – она грациозно присела, расправив юбку своего длинного платья.

Из дальней комнаты вышел молодой полицейский и остановился, уставившись на нее. Констанс ответила на его взгляд. Был ли этот городок в действительности каким-то странным, или вся странность сосредотачивалась лишь в ней самой?

Молодой офицер, похоже, был носителем итальянской крови, с бронзовой кожей, темными глазами и задумчивым выражением лица. Поймав на себе взгляд Констанс, он довольно быстро отвернулся, обратился к женщине за стойкой регистрации, протянул ей лист бумаги, коротко переговорил с нею, а затем снова посмотрел на Констанс.

– Вы здесь из-за Пендергаста?

– Да.

Он поколебался.

– Боюсь, это может занять несколько часов.

Констанс недоумевала, и почему, во имя всего святого, Пендергаст до сих пор не воспользовался своим званием агента ФБР.

– Я подожду.

Офицер удалился. Констанс заметила, что леди за стойкой регистрации смотрит на нее с любопытством. Казалось, она хотела поговорить, и Констанс, которая обыкновенно закрывалась от разговоров с той же легкостью, с которой люди закрывают входные двери, вспомнила, что занимается расследованием, и решила, что это послужит для нее неплохой возможностью разузнать положение дел в городе. Она одарила леди тем, что – она надеялась – выглядело как дружественная улыбка.

– Откуда вы? – поинтересовалась женщина.

– Из Нью-Йорка.

– Я не знала, что в Нью-Йорке есть Амиши[12]12
  Амиши – религиозное движение, зародившееся как самое консервативное направление в меннонитстве (разновидность анабаптизма) и затем ставшее отдельной протестантской религиозной деноминацией. Амиши отличаются простотой жизни и одежды, нежеланием принимать многие современные технологии и удобства.


[Закрыть].

Констанс уставилась на нее.

– Мы не Амиши.

– О! Прошу прощения! Я просто предположила... понимаете, тот мужчина в таком строгом черном костюме и вы… в этом платье... – ее голос резко затих. – Надеюсь, я не оскорбила вас.

– Ни в малейшей степени, – Констанс изучила женщину более внимательным взглядом. Ей было около пятидесяти. Жадный взгляд говорил о скучной рутинной работе и о жажде сплетен. Пожалуй, она была тем самым человеком, кто знал обо всем, что происходит в городе. – Мы просто несколько... старомодные, – смиренно произнесла Констанс, вымучивая очередную улыбку.

– Так вы здесь в отпуске?

– Нет. Мы расследуем дело о пропавшей винной коллекции Персиваля Лейка.

Тишина.

– Значит, человек в черном костюме – частный детектив?

– В некотором роде. А я его ассистентка.

Женщина занервничала.

– Так-так, – протянула она, переложив на стол стопку бумаг и начав перетасовывать их, снова имитируя занятость.

Возможно, не следовало так быстро раскрывать причину своего прибытия в город. Констанс решила попробовать пойти иным путем?

– Вы давно работаете здесь? – спросила она.

– Уже двадцать шесть лет.

– И вам нравится?

– Это хороший городок. Дружелюбный.

– А преступления у вас здесь часто совершают?

– О, нет! Почти никогда. Последнее убийство здесь произошло в 1978 году.

– А другие преступления?

– Ничего необычного. В основном дети хулиганят. Вандализм, кража из магазинов, незаконное употребление спиртного – что-то в этом роде.

– Стало быть, это – необычно? Арестовать кого-то за то, что он просто бродит вокруг и тем самым нарушает покой?

Женщина нервным движением поправила прическу.

– Ничего не могу сказать. Простите, но мне надо работать, – и она вернулась к своим бумагам.

Констанс почувствовала огорчение. Как же это делает Пендергаст? Пожалуй, надо было уделять больше внимания его методам.

***

Было уже далеко за полдень, когда молодой офицер полиции вернулся и положил еще несколько бумаг на стол леди за стойкой регистрации.

– Мисс Грин? – обратилась женщина.

Констанс поднялась.

– Залог был установлен. Он составляет пятьсот долларов.

Когда Констанс выписала чек, женщина объяснила ей условия и передала необходимые бумаги, дождавшись, пока она их подпишет.

– Осталось еще совсем немного, – пообещала женщина.

Осталось и впрямь немного: пятью минутами позже в дверном проеме появился Пендергаст в на удивление благостном расположении духа. Сумка с гавайскими рубашками словно испарилась.

– Превосходно, все просто превосходно, – возвестил он. – Пойдем.

Констанс ничего не ответила и сохраняла молчание на протяжении всего пути, пока они шли к машине.

– Как тебе удалось добраться сюда на машине? – спросил Пендергаст, заметив свой автомобиль на парковочном месте.

Она объяснила.

Пендергаст нахмурился.

– Я бы хотел, чтобы ты не забывала, какие опасные персонажи скрываются в этом городке.

– Поверь мне, он не был одним из них.

Когда они сели в машину, Констанс ощутила стремительно нарастающее раздражение. Пендергаст потянул руку за ключами, но она не предприняла никаких действий, чтобы вручить их ему.

– Алоизий.

– Да?

– Что, по-твоему, во имя всего святого, ты творишь?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь осознанно спровоцировал шефа полиции арестовать тебя несколько часов назад. И я полагаю, ты не сказал ему, что являешься агентом ФБР.

– Нет.

– Так каким же образом это должно помочь нашему расследованию?

Пендергаст положил руку ей на плечо.

– К слову сказать, хочу поблагодарить тебя за твою сдержанность с шефом полиции. Он весьма неприятный человек. А теперь, отвечая на твой вопрос: это непосредственно поможет нашему расследованию.

– Не потрудишься ли это объяснить?

– Пожалуй, нет. Скоро все станет ясно, обещаю.

– Твоя загадочность выводит меня из себя.

– Терпение! Теперь, пожалуй, вернемся в гостиницу. Персиваль Лейк ведь приглашал нас. Возможно, ты захочешь присоединиться к нам за ужином? Полагаю, ты проголодалась.

– Я поужинаю в своем номере, благодарю.

– Как скажешь. Будем надеяться, что ужин окажется менее разочаровывающим, нежели завтрак.

Они ехали по узкой дороге между старинными каменными домами Новой Англии. Вскоре деревья расступились, открыв вид на гостиницу «Капитан Халл» – массивный неряшливый викторианский дом морского капитана, отделанный белым и серым камнем, стоящий на отшибе на широкой лужайке, плотно усеянной кустами каролинской розы с тяжелыми бутонами. Гостиницу предваряло большое крытое крыльцо с белыми колоннами, на котором покоилась дюжина кресел-качалок для желающих насладиться видом на море и маяк Эксмута, располагавшийся в полумиле от берега. На парковке, усеянной устричными раковинами, стояло несколько машин. Когда автомобиль остановился, Констанс уже не терпелось направиться в свой номер, который она осмотрела накануне вечером и нашла его приятно старомодным.

– Когда состоится твое слушание? – поинтересовалась она. – Я так понимаю, в столь небольших городках жители предпочитают вершить правосудие в кратчайшие сроки.

– Суда не будет, – Пендергаст посмотрел на нее, его взгляд буквально поглощал каждый оттенок эмоций на ее лице. – Констанс, я не пытаюсь быть умышленно капризным. Поверь, я лишь стараюсь наилучшим образом обучить тебя моим методам работы. Нагляднее всего ты обучаешься, будучи свидетелем естественного хода развития событий. Ну что ж, пойдем? – с этими словами он вышел из «Родстера» и открыл ей дверь.