Текст книги "Двойной шантаж (СИ)"

Автор книги: Линетт Тиган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

А когда я встретила Тимура… Я поняла, что эти шрамы – всего лишь прошлое, совершенно никак не решающее моё будущее. Тимур сказал, что я красивая и мне нечего стыдиться, особенно рядом с ним. Он вытеснил все сомнения из моей головы, когда я ловила его жаждущий и восхищенный взгляд.

– О чём ты думаешь? – спрашивает Марат, скользнув пальцами по моей руке, зацепившись на локте. Я не поднимаю взгляд, застегивая верхние пуговицы, отчетливо ощущая на щеках приятный жар от воспоминаний.

– Как ты собираешься меня наказывать, – напряженно говорю я.

Враньё действительно стало частью моей жизни, а когда я понимаю, как именно нужно врать для определенного человека – манипулировать становится проще. Марат не устоял, смягчив хватку, поглаживая моё предплечье.

– Ты сама себя наказываешь своим страхом и затворничеством: не переодеваешься, не выходишь из комнаты, отказываешься от еды… – пальцами второй руки он заправляет мои волосы за ухо, коснувшись подбородка. – К тому же бежать тебе тоже некуда и такой возможности я тебе точно больше не предоставлю.

Так и подмывает спросить, уверен ли он в этом? Потому что я точно уверенна, что побежала бы прямиком к Тимуру, вымаливая у его ног прощение и просила бы помощь. Да, у него нет возможности воевать с такими людьми, но укрыть или отослать в другую страну без шума в его силах. Жаль только, что теперь даже это оказалось невозможно.

– Значит, вернемся в наш город? – осторожно спрашиваю я, подняв глаза.

– Меня привлекают перспективы в столице, – Марат осматривает свою рубашку, которая совершенно непривычно смотрится поверх брюк. Он кажется приземленным, каким-то домашним и совершенно простым мужчиной, если бы не грязные вещи в углу, испачканные кровью.

– Ты решил остаться? – мой голос напряженно звенит.

– Я ещё думаю, – отмахивается Марат.

– Думаешь, стоит ли убивать своих людей для слияния Клана в пользу Малины? – напряженно уточняю я, из-за чего мужчина сужает глаза.

– Фадеев был с тобой предельно откровенен, – он презрительно скривил губы. – Сколько ты ему обязана была платить?

– Последний раз я передала ему сто двадцать тысяч, – не скрывая, говорю я. – Егор любил повышать плату, но взамен обещал… Безопасность.

Губы Марата подрагивают в снисходительной ухмылке.

– Всё такая же наивная, как дитя, – он подступил ближе, проводя пальцами по моей щеке, заставляя мой желудок сжаться от его прикосновений. – И как же ты находила эти деньги, Пташка? Как ты смогла продержаться так долго?

– Я работала, – напряженно отвечаю я, но Марат крепко перехватывает мой подбородок, напоминая, что не любит вранье, – и шантажировала подстилку босса. Это оказалось выгоднее и менее затратно, – договариваю я под пристальным взглядом мужчины.

Марат замирает, пытливо смотря мне в глаза, а затем неверующее хмыкает, улыбнувшись.

– Я всегда видел в тебе большой потенциал к провокациям и обманам, – мужчина притягивает моё лицо за подбородок и запечатывает на моих губах холодный поцелуй. Я, едва опомнившись, сцепляю зубы, но он уже отходит от меня и становится перед зеркалом, заправляя рубашку под брюки. – Тебе тоже стоит переодеться. Ужин через тридцать минут в главном зале.

Поджимаю губы, невольно разглядывая Марата пристальным взглядом, отмечая малейшие изменения в нем, произошедшие за несколько лет. Мужчина оборачивается, также осмотрев меня – внимательно и несколько провокационно.

– Неужели ты соскучилась по мне, Пташка? – он застегивает манжеты, а я впервые вижу в его взгляде заинтересованный блеск. Я помню, что единственные, присущая ему эмоции были только ярость или похоть, а в остальном он был словно под сильнейшими транквилизаторами.

– А ты соскучился по мне? – говорю резко, без всяких намёков и подтекстов, но стараюсь не замечать в нём знакомую мне искру.

– Будь ты сговорчивее, мы бы уже несколько раз согрели постель, – подмечает Марат, окинув взглядом не заправленную кровать, из которой я только выбралась. – Видимо, у тебя совершенно другие взгляды на мои желания, не так ли?

Тяжело выдыхаю, не желая продолжать эту щекотливую тему.

– Но ты же не будешь требовать… – я осекаюсь, когда замечаю его острый взгляд.

– Не делай из меня беспринципного монстра, – он качает головой, очередной раз сровняв меня грозным взглядом. – Не задерживайся на ужин. Мы должны обсудить нашу помолвку.

Я встрепенулась, вероятно, побледнев. Только не сейчас…

– Стой! – сорвалась с места, схватив его за запястье, когда Марат уже намеревался выйти из комнаты. – Какая, к черту, помолвка? – я срываюсь, эмоционально повысив голос. Мужчина тяжелым взглядом смотрит на то, как я его цепко держу, а затем поднимает свои глаза на меня, в которых приближается буря.

– Отпусти, – требует мужчина, но я напротив – сжимаю пальцы крепче.

– Никакой помолвки не будет, – поумерив свой пыл, я стараюсь ответить спокойно и уверено.

– Будет, – кратко переубеждает меня Марат, а второй рукой отрывает мои цепкие пальцы от его запястья. – Мне нужна жена… И наследник. Будет лучше для всех, если мне не придется тебя ни к чему принуждать.

Я тяжело сглатываю и не выдерживаю его пронизывающий взгляд.

– Я не стану женой убийцы и никогда не допущу, чтобы у моих детей был такой отец, – несмотря на своё положение, я стараюсь быть упрямой.

– Станешь, Пташка, – он захватывает мой подбородок пальцами и жестко его сжимает, приподнимая. Марат заставляет смотреть ему в глаза. – Ты же не хочешь, чтобы дорогой тебе человек пострадал?

– Ты уже уничтожил всех, кто мне был дорог! – рычу я в ответ.

– Верно. Но это было тогда, а сейчас? – он насмешливо сощуривается, увидев мою растерянность. Не понимаю его скрытого намёка, или… Не хочу понимать.

– О ком ты говоришь?

– А о ком ты думаешь?

– Ты клялся, что никогда не навредишь моей матери! – негодую я, ведь для Марата родители – это святое. Он даже своих цепных псов никогда не посылал в мой дом, как и никогда не угрожал мне жизнью моей матери. Это его табу.

– Я не нарушаю клятв. Тебе ли это не знать?

– Тогда можешь не сомневаться, что у меня больше нет никаких…

– Громов Тимур Давидович, – я вздрогнула, как от удара хлыста. Губы задрожали, а я прикрываю глаза от бессилия. Почему так быстро? Как он обо всем узнал? Как понял? – Пока ты будешь послушной девочкой – он будет жить. Для тебя это хороший стимул, не так ли?

– Он мой босс, – я пытаюсь опровергнуть его догадки, но вижу, что эти усилия бессмысленны.

– Твой босс жив только потому, что это мой рычаг давления на тебя, – он говорит прямо, совершенно не скрывая своих мотивов. – Вижу по твоей реакции, что ты готова на всё… – совершенно точно Марат считывает мои эмоции страха и ужаса в долгой тишине, пока я проклинаю себя, что подпустила Тимура к себе слишком близко.

Нет, мне не жалко себя – я бы спокойно прожила без секса и мужского внимания еще несколько лет или искала случайную близость на одну ночь… Но я глупо поверила в чудо, что моя жизнь может быть нормальной, что я сама могу быть рядом с таким мужчиной, как Тимур. Теперь этот замечательный мужчина может пострадать из-за меня.

– Давай ещё раз, Пташка. Ты согласна сегодня обсудить помолвку и назначить дату?

Несмотря ни на что, я стараясь взять себя в руки и забыть о спокойной жизни, к которой я так легко и быстро приспособилась.

– Да, – я сдаюсь тихо, ощущая, как на мои плечи падает бетонная плита.

Марат уходит, а я с разрывающимся в груди сердцем смотрю на свою тумбу, на которой стоят таблетки. Отчетливо понимаю только одно… Я не могу. Я не могу этого сделать – убить ребенка и совсем не важно, что я всё ещё сомневаюсь в своей беременности. Моя рука не поднимется. Я – не убийца.

Мне нужно сбежать.

Глава 16. Сделка с криминалом

Тимур:

Дамир сидит напряженно, отбивает сумасшедший ритм пальцами по рулю и неотрывно смотрит вперед. Я не могу найти себе места, еложу по сидению и постоянно оглядываюсь. Мой желудок выворачивает наизнанку от острого волнения – не каждый день у меня назначена встреча с главой криминального Клана, от решения которого зависит жизнь моей женщины.

– Перестань нервничать. Если он сам назначил встречу, значит заинтересован в нашем предложении, – Дамир неодобрительно на меня смотрит, когда я фыркаю.

– Он – меня не волнует, – напряженно выдыхаю. – С каждой минутой мне кажется, что я больше никогда не увижу Вику.

– Увидишь, – убеждает меня мой друг, совершенно беспочвенно.

– Это ты увидишь Ольгу, которая сидит в твоём доме с кучей охраны! – огрызаюсь я, прикрывая глаза от осознания своей беспомощности. – Извини, нервы ни к черту, – выдохнул я злость, замечая растерянность Дамира.

– Несмотря на то, что она сидит сейчас под защитой, Оля такая же для меня недостижимая, как для тебя сейчас Вика, – признание друга заставляет меня переключиться и удивленно вскинуть брови.

– Кажется, в прошлый наш разговор ты желал больше никогда её не видеть, – вспоминаю я наш телефонный разговор, когда Дамир собирался в Берлин.

Мой друг смотрит на меня с болью в глазах и хмурится, поджимая губы.

– Я желал, чтобы Оля исчезла из моей жизни, – подтверждает мои слова Дамир, но я замечаю, как ему самому тяжело дается эта правда. – К сожалению, она исполнила моё желание.

– Она достойна того, чтобы ты поступился своим принципам. Пока она рядом с тобой – у тебя есть шанс исправить свои промахи. Не совершай мои ошибки. Когда я выставил Вику за дверь, это обернулось катастрофой.

Дамир отворачивается, что-то обдумывая в своей голове.

– Я разбил ей сердце намеренно, а ты хотел защитить свою женщину. У меня шансов по нулям, – невесело усмехается. – Но ты прав в одном… – он несколько предвкушающее облизнулся, – я её так просто не отпущу и из дома не выпущу.

– Узнаю своего друга, – довольно хмыкаю, понимая, что Ольге не останется вариантов, только один – забыть и простить. Дамир не говорит, что между ними происходит, но уверен, что совсем скоро всё наладится. Да, он упрямый баран, так что, если его цель извиниться – сцепит зубы и сделает всё возможное и даже невозможное.

А я бы не сделал ничего невозможного без помощи Дамира. У меня нет никакого влияния на людей в мире криминала, я даже не понимаю, как с ними можно связаться и чего-то добиться. А Дамир смог, и несмотря на то, что для них он всего лишь своя пешка, вышел на главу клана и добился встречи.

Человек, который отнял у меня Вику – непростой и, видимо, ни за какие блага не готов отпустить её. Дамир и сам высказал предположение, что между ними существует особая связь, иначе девушку сразу бы убили без разбирательств.

До сих не могу поверить, что она была в этой среде криминального общения и когда-то была приближенной в главе Клана. Хотя, Вика довольно верткая и смышленая девушка, и приспособиться к любой среде. Чего только стоит её досье, которое я перечитываю едва ли не каждые пару часов, желая найти хотя бы одну зацепку… Кому я вру? Я часами смотрю на фотографии, молясь всевышнему, чтобы она была жива и здорова.

Я боюсь, что никогда не увижу её. Я боюсь, что последнее её воспоминания обо мне – ссора, в которой я выставляю её за дверь. Я боюсь, что у меня никогда не будет возможности прикоснуться к ней и почувствовать тепло, которое всегда появляется, когда она рядом.

Наверное, я трус. Сегодня, когда умывался, заметил поседевшие волоски на висках, после очередной бессонной ночи. Успокоительные совсем не помогают, ведь мой единственный антидепрессант – Виктория.

Дергаюсь, когда замечаю тонированные иномарки, которые одна за одной заезжают на поле за городом. Дамир хватает меня за локоть, не давая возможности выйти мне из машины.

– Сначала они, – объясняет Дамир, увидев на моём лице замешательство.

Машины останавливаются ключом. Из них выходят люди в достаточно свободной одежде, но с оружием. Каждый из них заряжен буквально до зубов, и я даже отсюда вижу, что настроены они недоброжелательно. Через минуту открывается дверь центральной машины и выходит мужчина, останавливаясь у капота машины.

Хозяин – видно по повадкам и властным жестам.

В наше направление двигаются двое людей, и мы с Дамиром осторожно выходим. Как он и говорил – без лишних и резких движений. Нас обыскивают с головы до ног, и только когда они убедились в нашей беззащитности, подталкивают дулом автомата в спину.

От напряжения, видимо, я с некоторой апатией наблюдаю за обстановкой. Такое ощущение, что я совсем не в своем теле и наблюдаю всё со стороны, как в кинотеатре. Дуло автомата упирается мне между лопаток, но я даже не вздрагиваю, а думаю о Вике. Сколько раз на неё направляли дуло? Это ощущение ни с чем не сравнимо.

– Дамир, – глава Клана подходит к нам ближе, снимая солнцезащитные очки. Осматривает нас несколько насмешливым и снисходительным взглядом, оценивая обоих. – Меня заинтересовало твоё предложение, – по сути говорит мужчина, желая перейти сразу к делу.

– Ильяс, – Дамир с уважением склоняет голову, упрямо гладя в глаза мужчине. Я сам внимательно впиваюсь в него взглядом, пытаясь понять: видел ли я его когда-то? – Мы готовы передать в ваше владение всё из предложенного прямо сейчас, – мой друг поднимает в руках папку и пробует подойти ближе, но глава Клана вскидывает руку, останавливая его.

– Сперва я хочу ещё раз услышать ваши условия, – теперь мужчина с интересом переводит взгляд на меня, видимо, отлично понимая наши мотивы. – Говори ты.

– В руках главы Клана «Зелень» находится моя женщина, – я говорю уверенно, несмотря на то, что между лопаток всё ещё ощущаю опасное оружие, способное лишить меня жизни каждую секунду. – Я хочу её вернуть.

Ильяс с любопытством смотрит на нас поочередно, несколько цинично ухмыляясь.

– Предлагаете мне забрать женщину у главы Клана? – переспрашивает мужчина, словно дает шанс передумать и попросить что-то другое.

– Да. При этом обеспечить безопасность и защиту. Мне нужна живая женщина, – уточняю я, но замечаю, как Дамир предупреждающе смотрит на меня. Да, он говорил не болтать и лишнего не просить, но черт возьми! Мы имеем дело с убийцами и беспощадными тварями, а я совсем не готов увидеть мою Мурку в цинковом гробу.

– Больше условий – больше требований, – Ильяс разводит руками. – Поторгуемся?

Я вновь переглядываюсь с напряженным Дамиром, который точно не был готов к подобному предложению и растерялся. Мы перебирали несколько дней все возможные предложения, которые могли бы заинтересовать главу Клана, но этого оказалось недостаточно.

Видимо, теперь всё в моих в руках, а я готов предложить не только всё своё имущество, но и свою собственную жизнь.

***

Виктория:

Я решаюсь выйти из комнаты ночью. Мне нужно понимать, какая обстановка в доме и что в нём находится. За мной на несколько шагов позади тихо передвигаются двое мужчин, до невозможности напряженно отслеживая каждый мой шаг.

Я бы могла взбрыкнуть, но с двумя рослыми и опытными амбалами справиться за раз невозможно. Знаю я несколько приёмов, но задницей ощущаю, что преимущество явно не на моей стороне.

Исследую комнаты на третьем этаже поочередно, разглядывая нежилые спальни, и гостевые комнаты. С щемящим сердцем обнаруживаю детскую комнату, в которой нет мебели, но несколько минут смотрю на белый милых слонов на голубых обоях.

На втором этаже я сразу же попадаю в кабинет Марата, который разговаривает по телефону. Он оборачивается на моё вторжение резко и несколько растеряно, явно не ожидая меня увидеть. Звонок не прерывает, но приглашает присесть в кресло, на что я отрицательно качаю головой и тихо закрываю дверь.

Следующая комната – его спальня, которая сразу вызывает во мне напряжение. Не решаюсь зайти дальше порога, но очень рада тому, что спит Марат весьма далеко от моей комнаты.

На первом этаже я заглядываю в гостиную комнату, нахожу большую столовую и кухню, на которой готовится обед. Повар командует тремя помощницами, а мне предлагает легкие перекус. Мужчина оказывается очень настойчивым, но я спешу идти дальше. Из кухни мне удается выйти с лимонадом в стакане, иначе пришлось бы уже обедать.

Дальше я нахожу небольшой спортивный зал и бильярдную с домашним кинотеатром. Несмотря на большие объемы дома, он оказался практически пуст, если не считать шастающих охранников.

Я уже собиралась выйти на террасу, когда заметила не исследованную дверь. Когда я тянусь к ручке двери, слышу за спиной наигранный кашель и тихие шепотки.

– Не стоит туда ходить, Виктория, – один из охранников подходит ближе и придерживает дверь, не давая её мне открыть.

– У вас есть распоряжение меня туда не пускать? – задаю единственный вопрос, который остановит меня. Мужчины неуверенно переглядываются. – В этом доме я такая же хозяйка, как и Марат – это его распоряжение, которое я получила с первого дня пребывания здесь. Есть какие-то возражения?

Несмотря на то, что я заключена в этом доме, всё-таки прав у меня больше, чем у приближенных Марата.

– Вам это может быть неприятно, – мужчина неохотно отходит в сторону. – Там… – он мнется, переглядывается со своим напарником, ища поддержки. – Там содержаться пленные.

Перевожу взгляд на дверь и думаю, стоит ли мне туда заходить. Я знаю, что делают с людьми по приказу Марата, а также я знаю, на что он способен сам. Меня это не пугает, но мне становится любопытно. Не ради того, чтобы посмотреть, а что может ожидать меня, моих близких или людей, которые мне помогут сбежать.

Открываю дверь. Она ведет в подвал, от которого сразу веет холодом, сыростью и кровью. Когда я делаю первый шаг – автоматически включается свет, освещая дорогу в Ад. В какой-то момент я останавливаюсь и сомневаюсь, но охрана позади меня стоит всё ещё сверху, словно именно этого и ждет – моего трусливого побега.

Когда я ступаю на ровный пол, мужчины спускаются за мной, понимая, что я не отступлю от своего решения. Я внимательно рассматриваю железные двери с гигантской железной щеколдой. Это место напоминает тюрьму, но к счастью, из тюрьмы преступники рано или поздно выходят… А здесь большинство умирает в нечеловеческих муках.

– Он не отвечает, – слышу шепоток у себя за спиной, навострив ухо.

– Тогда иди к нему сам! Я не хочу, чтобы наши головы полетели из-за женщины, – полурычит в ответ мужчина, явно недовольный моим любопытством.

– Здесь находится Фадеев? – спрашиваю я, обернувшись на мужчин, которые резко выпрямились и недовольно поджали губы.

– Иди, – тихо говорит один из них, кивнув на выход. Я полностью поворачиваюсь к мужчине, который проигнорировал мой вопрос. – Дальше, девятая камера, – сдается он, увидев мою поднимающуюся бурю.

Рассматривая номерки на дверях и прохожу вглубь подвала, отмечая, что здесь почти такое же размещение комнат, как и на третьем этаже. Только выглядит всё намного зловеще.

– Виктория, я настоятельно не советую. Я считаю, что нам нужно получить разрешение у Мирона на подобное, – меня снова останавливают, когда я берусь за щеколду, желая, как можно быстрее отпереть дверь.

Как бы странно ни было, мне хотелось увидеть Егорчика. Да, он последний сукин сын, но я понимаю, что и вариантов особо у него не было. Каждый заботится о своей шкуре, и даже я своим побегом могла подставить Валерию, а головы прошлой охраны точно полетели с плеч.

Меня тянет к девятой камере, как магнитом. Именно на свободе я познакомилась с Егором теснее и своеобразно сотрудничала. Может и сейчас, посмотрев на него, я решусь действовать кардинально. По реакции мужчин я отчетливо понимаю, что с ним что-то сделали, но, если он ещё здесь – Егор жив.

– Отойди, – холодно приказываю я мужчине. Он не двигается с места, выжидающе поглядывая на выход подвала. – Ты плохо меня слышишь? Отойди, – повышаю я голос, и мужчина неохотно отходит, став позади меня.

Я берусь за щеколду и прилагаю почти все силы, чтобы сдвинуть её влево, тяжело выдохнув. Дверь с протяжным металлическим скрипом немного приоткрывается. Я осторожно её приоткрываю, видя только поглощающую темноту и ощущаю ужасно неприятный запах испражнений, который щиплет глаза.

– Включи свет, – перехожу на шепот, ощущая, как по коже пробегается холодок, а затем я вся покрываюсь мурашками. Впереди темнота и мне приходится очередной раз посмотреть на мужчину, который не понимает меня с первого раза.

Раздраженно выдохнув, он щелкает включателем и пространство освещается приглушенным светом. Я ненадолго щурюсь, но затем замечаю скорченно сидящего Егора за матрасом в углу, опирающегося головой об стену.

– Егор? – зову я своего бывшего шантажиста, при этом осматривая комнату, в которой не было ничего кроме человека, тонкого старого матраса и ведра. Интуитивно хочется зажать нос рукой, но я стараюсь дышать ртом и подступаю ближе. – Егор? – настойчивее зову я мужчину.

Он не двигается. Я успеваю оценить несколько обширных травм на его лысой голове, покрытой засохшими кровоподтеками и подранную одежду, в которой он был в нашу последнюю встречу.

– Фадеев, – подхожу ещё ближе, но мне чертовски не хочется к нему приближаться и прикасаться. – Это же я, Вика… – делаю шаг и замираю, когда он дергается, оторвав свою голову от стены, немного выпрямившись. – Я хочу знать, что ты рассказал Марату про моего… Босса, – сразу же задаю волнующий меня вопрос, как только увидела его малейшую реакцию на меня.

– Виктория, – шепчет за моей спиной охранник, но я дергаю рукой, жестом приказывая, чтобы не вмешивался.

– Ты слышишь меня, Егор? – присаживаюсь рядом, пытаясь рассмотреть его, но он неподвижно сидит и смотрит в стену. – Мне нужно знать, – настаиваю я. – Ты же знаешь, что я не уйду без ответов.

Оставленные мои вопросы без ответов вызывают негодование и раздражение. Мало того, что здесь сидит и страдает сам, что заставил страдать меня, так ещё и обрекает на каторгу невинных людей!

– Блядь, я с тобой разговариваю! – рявкаю я, схватившись за его плечо.

Он оборачивается, а я задыхаюсь от ужаса и вскакиваю на ноги. Пытаюсь вдохнуть воздух, но легкие обжигает болезненным огнем. Обе руки прикрывают рот, словно пытаясь заглушить крик, который не вырывается из меня из-за всепоглощающей кошмарной паники.

Я не вижу перед собой Егора, только лишь то, что от него осталось – оболочка. Его лицо полностью в крови, изрезанное в жутких ранах. Длинные, глубокие росчерки пересекают глаза, которых, кажется, там даже нет. В какой момент он мычит, и вскидывает руки, на которых нет флангов пальцев, заставляя меня попятиться от него как можно дальше.

Егор снова мычит и пытается встать, но у него это не выходит, и он обеими покалеченными руками с болезненным воем опирается об грязный бетон. Пытается что-то сказать, но я слышу только мучительное и неестественное кряхтение вперемешку с рычанием. Видимо он хочет что-то сообщить, а когда он достаточно широко открывает рот, завыв, я вижу отрезанный язык.

Я в этот момент перестаю дышать, ощущая, как моя кожа покрывается липким и холодным потом.

Тяжело дышу и пошатываюсь. Вскидываю руку, пытаясь найти, на что можно опереться, обессилев. Как бы я не хотела немедленно сбежать – не могу двинуться с места. Страх парализовал и пригвоздил меня прочно к месту и принуждает смотреть на искалеченного человека.

Так будут выглядеть люди, которые мне помогут.

– Виктория, – тяжелая рука опускается на моё плечо, из-за чего я вздрагиваю и ошпарившись о взгляд Марата, отхожу к выходу, задыхаясь от эмоций. Но едва подхожу к двери, обессиленно упираюсь об неё ладонью, увидев перед глазами пятна. Меня штормит.

Буквально вываливаюсь из адовой камеры, словно в опьянении и мой желудок выворачивается наизнанку. Я ощущаю руки монстра, который аккуратно придерживает меня, шатающуюся, молчаливо пережидая мою слабость.

– Тебе не следовало сюда спускаться, – говорит мужчина, как только я выпрямляюсь и стараюсь восстановить дыхание.

Я поднимаю свой взгляд и смотрю на Дьявола, который превращает жизни людей в Ад. Поверить не могу, что он оставил его в живых. Для чего? Фадеев, по его мнению, не достаточно настрадался? Он же… Он же больше никогда не станет человеком!

– Не прикасайся ко мне, – я сдергиваю его руку, которая придерживает меня за предплечье. – Никто такого и никогда не заслужит! Ты – монстр! – тяжело выдыхаю, повернув голову в сторону двери, за которым находится… Господи, как он вообще выжил после всего?

И едва я пытаюсь выпустить эмоции оглушительным криком, вспоминаю, что Марат знает о Тимуре. О мужчине, который может оказаться здесь и страдать ещё больше, чем Фадеев. Слезы неконтролируемо наворачиваются на глаза от бессилия и поражения. Я ничего не могу сделать, кроме как быть покорной и следовать воле Мирона – главы Клана, который уже назначил дату помолвки и намерен заиметь наследника.

– Ты всегда знала, кем я являюсь, – спокойно говорит Марат, с безразличием рассматривая мои горячие слезы. – Пташка… – он протягивает руку к моему лицу, а я отворачиваюсь.

– Ненавижу тебя, Марат! – упрямо заявляю ему в глаза, но в следующую секунду сгибаюсь от острой боли внизу живота.

Испугано смотрю на мужчину, который нахмурил брови, заметив мою острую боль. Я стараюсь взять себя в руки и разогнуться, но со стоном припадаю плечом к стене и стою в полусогнутом состоянии.

Господи, только не это…

– Мне нужна Валерия, – подавлено шепчу я, всеми силами стараясь дышать и взять себя в руки.

– Что это? – во взгляде Марата сверкают недобрые огоньки, когда он проводит ладонью с внутренней стороны бедер, немного задирая платье. Повернув ладонь, я вижу на его пальцах кровь, с ужасом уставившись на свои ноги. Капли крови скользят прямо из моей промежности. – Виктория, – он растеряно смотрит мне в глаза.

– Помоги мне, – я хватаюсь за его рубашку, подтянув к себе ближе. Марат поднимает меня на руки, напряженно осмотрев моё лицо, от которого отхлынула вся кровь. – Поторопись! Сейчас же! – не выдерживаю я его медлительности, теперь отчетливо понимая, кого сейчас я могу потерять.

– Ты беременна? – ошеломленно выпаливает Марат, и я впервые вижу, насколько он удивлен моим положением. – От него? – уточняет. В глазах – буря и ярость, а его пальцы с жестокой силой меня сжимают в отнюдь не в нежных объятиях.

– Если я потеряю ребенка, а порежу себя при первой же возможности, – уверяю я мужчину, который с раздражением и шумно выдыхает.

– Не потеряешь его сейчас – я убью его сам.

***

Валерия смотрит на меня отрешенно, но нервно поджимает губы, глядя в монитор. Осторожно вводит по моему животу ультразвуковым аппаратом, иногда оглядываясь на Марата, стоящего у окна.

– Виктория беременна, есть угроза выкидыша, но… Но есть возможность поддержать беременность и сохранить плод, – кратко заключает девушка, посмотрев на меня с сочувствием.

Во мне поднимается плохое предчувствие, когда Марат медленно поворачивается в нашу сторону, брезгливо смерив меня взглядом, точнее мой голый живот с остатками геля.

– Лера, ты сделаешь аборт. Сейчас, – выносит он приговор, из-за чего моё тело подкидывает вверх, и я сажусь. – А ты, если будешь сопротивляться, лично привяжу к акушерскому креслу, – обращается он ко мне, яростно сверкнув своим недовольным взглядом.

– Никакого аборта не будет, – перечу я ему, с раздражением срывая несколько салфеток со стола и вытираю живот, сразу же пряча его под окровавленное платье.

– Начинай подготовку, – Марат кивает Лере на выход, и девушка подрывается с места, но не спешит выходить.

– Конечно, Мирон. Но я хочу, чтобы ты знал – это её первый ребенок. Если сделать аборт, есть вероятность развития бесплодия, – несмотря на покорность и четкую выполняемость своих обязанностей, Валерия одна из немногих, которая может перечить Марату и поддавать его решения сомнению.

– Значит, будем лечить бесплодие, если придется, – звучит бескомпромиссно. – Готовься.

Лера кротко кивает и выходит из своего кабинета, оставив меня наедине с будущим убийцей моего ребенка. Он смотрит на меня с желанием растерзать, но держится в стороне. Он напоминает зверя, который хочет покусать свою жертву, но отчего-то она протухла и теперь ему приходится с выжиданием сторониться.

– Ты не можешь так поступить со мной, – решаю заговорить первой, попытаться объяснить ему что я не готова так просто сдаться и расстаться со своим ребенком. – Это слишком, даже для тебя.

– Я не позволю тебе выносить чужого ребенка, – мужчина оказывается непреклонен.

– Это мой ребенок, а не чужой! – я не выдерживаю и вскакиваю на ноги, но из-за слабости придерживаюсь за кушетку. – Пожалуйста. Пусть… Пусть он родится. Я не обязываю тебя быть отцом, даже я не готова быть матерью. Отдадим его в детский дом, я даже не буду знать пола ребенка и имени. Это же лучше, чем… – не справляюсь с эмоциями, задыхаясь от сдерживаемых всхлипов.

Я – беременна. Это опасно и волнительно, но что больше меня пугает – смерть ребенка. Я готова даже не увидеть его после родов, но не могу позволить убить его. Во мне просыпается дикое желание бороться и уже сейчас волчицей вцепиться в глотку любому, кто угрожает нашей безопасности.

– Это будет тебе уроком, – он с безразличием смотрит на мои страдания, оценивая мандраж и горькие слезы. – Прекрати истерику. Это ещё даже не ребенок, а плод, – с брезгливостью уточняет мужчина.

– От любимого мужчины! – в отместку выпаливаю я, со страстным желанием в голосе.

Марат сцепляет зубы, наверняка до скрипа, из-за чего желваки двигаются на его скулах. Он ринулся в мою сторону, а я впервые отступаю от него подальше от страха. Несмотря на то, что я всегда доказывала ему, что мы равны, сейчас я ощущаю себя как все те люди, которым угрожал этот монстр.

В его глазах – жажда крови и отмщения, а я пролезаю через узкое пространство, прячась за медицинским аппаратом. Своеобразная преграда отлетает в другую стену, разбиваясь с ужасным грохотом. Марат подходит ко мне и моментально захватывает мою шею в жесткий капкан, прижимая к стене.

– Давай. Убей меня сразу, чтобы больше не мучилась. Чего же ты ждешь? – давлю я на него.

– Как только ты восстановишься, я не слезу с тебя. Я буду долбить тебя каждый день, пока ты не примешь моё семя. И ты никогда больше не вспомнишь о другом мужчине, если не хочешь действительно стать моей шлюхой. А это, уверяю, уничтожит тебя и твоё влияние на меня, – говорит он спокойно, даже несколько тихо, но по моему телу бегут мурашки и волосы дыбом встают от открытой угрозы мужчины.

– Тебе придется быть осторожным. Я с диким желанием перережу тебе глотку при первой же возможности! – я подражаю его манере угрожать.

– Знаешь, Пташка, у меня сейчас дикое желание отрезать тебе язык, – он вытаскивает из-под рукава рубашки металлический нож, прижав его к моему горлу. – И кажется, это принесет мне уйму удовольствия. Как ты думаешь?