Текст книги "Двойной шантаж (СИ)"
Автор книги: Линетт Тиган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– Постой. Клан – это что? Причем здесь политика и криминал? – мозги совершенно перестали воспринимать информацию, которую вталкивают в мою голову резко и без какой-либо подготовки.
– В Клане сбираются люди, которые занимаются криминальной деятельностью. Они могут заниматься чем-угодно: вымогательством, грабежами, азартными играми, а также сутенерством, наркоторговлей, и даже убийством…
– Значит, Вика связана с Кланом? – спрашиваю я в нетерпении. – Может быть такое, что её саму шантажировали, принуждали и надавили?
– Тимур Давидович, я боюсь, что всё намного сложнее. Для Клана – это трата времени, чтобы выслеживать девушку и трясти из неё мелочь… Но, если девушка хорошо подготовлена и знает, как проворачивать аферу – сорвёт большой куш. Это может её и держит на плаву. Вы же понимаете, что вы для неё большой сундук Пандоры? И я знаю, что вот-вот и она его откроет.
– Дерьмо, – шепчу я, понимая, что Вика для меня – совершенно незнакомый человек. – Но ради чего тогда шантажировать Аню?
– Ради удовольствия? – предполагает Архипов.
– Что-то не сходится. У неё достаточно зарплаты на погашение кредита. Она могла закрыть его к началу следующего года, это не сильно ударило бы её финансово. Здесь что-то есть ещё. И мы это упускаем, черт возьми!
– У меня есть одна теория, но скажу сразу, что я в любом случае считаю Викторию причастной ко всей сложившейся ситуации и не доверяю ей…
– Не томите меня, Алексей Андреевич, – тороплю я мужчину.
– Лидерам Клана нельзя появляться на чужой территории без приглашения, а один из его сторонников сейчас в столице. Возможно он ей помогает освоиться. Из Клана никто и никогда не выходит, разве что мертвым. Если она и впрямь сбежала, самое разумное решение обосноваться в столице, под боком сильнейшего с закрытой территорией для других криминальных авторитетов, – припечатывает меня Алексей Андреевич, а я встаю на ноги, отойдя к окну. – Такая охрана и помощь задирает в планку в цене. Обычные спецы охранной службы не справятся с такой задачей – они не знают нюансов и их законов.
– Вполне хорошая мысль. Но мы до сих пор не знаем, зачем ей сейчас собирать миллионы… – задумываюсь я, прокручивая в голове свою ночную находку. – Вика продает имущество и ставит на кон абсолютно всё. Что, если Фадеев её шантажирует? Тогда, это многое объясняет – молодая девушка, только вставшая на ноги, влезает в кредиты и начинает пахать с утра до ночи. Устраивается на работу, встречает Аню и решает подстраховаться.
– Я хочу вам напомнить, Тимур Давидович, что хорошие люди не станут шантажировать других из моральных принципов или даже из жалости. Виктория в свою очередь весьма предусмотрительно подошла к каждому своему действию. Возможно, мы бы даже об этом не узнали, если бы не Аня. Я не доверяю Виктории. Сейчас нам её мотивы до сих пор не ясны, мы имеем только догадки. Она должна заговорить, а вы должны на неё хорошенько надавить. Кто знает, вдруг завтра утром вы уже не проснётесь?
– Алексей Андреевич, давайте вернемся к главному! В любом случае сейчас она собирает деньги и то, что Вика это делает активно – договор, сделка или услуга вероятно состоится в конце месяца, – раздумываю я, обернувшись к мужчине. – Вы считаете, что это должно произойти?
– Да. Я считаю, что сейчас это единственный выход разобраться во всём и поймать шантажистку по горячим следам. И если Виктория упорно собирает деньги, продавая всё своё имущество – она уверенна условиях. И мы должно проконтролировать это, чего бы нам не стоила слежка.
– Вы проделали большую работу, Алексей Андреевич. Спасибо вам, – благодарю я мужчину. – Позвольте мне сейчас остаться одному.
– Конечно, Тимур Давидович, но разрешите дать вам один совет – не подвергайте себя опасности. Виктория в этом замешана очень давно и знает, что делает, возможно пойдёт на крайности. Если бы она была слаба – её бы давно уже убили. Позвольте ей всё сделать самой, а мы проследим за процессом. Я уверен, что она всё расскажет, как только мы прижмем её за хвост!
– Я очень ценю вашу работу, Алексей Андреевич, но дальше я хочу разобраться во всем сам.
– Вы всегда можете ко мне обратиться. Я оставлю отчет, если что-то будет не ясно – звоните в любое время, – я киваю, а директор по безопасности уходит, оставляя меня с дурными мысли и смешанными чувствами.
Я, наверное, беспросветный идиот, который выгораживает Вику от каждого твердого факта и обоснованного аргумента. Иначе у меня не получается. Что-то не сходится. Будь она такой матерой аферисткой, она бы обхаживала меня, а не продавала своё имущество… А вдруг это лишь пыль в глаза? Или она хочет сесть на два стула сразу?
Моя голова разрывается от множества предположений и, к сожалению, в моём сценарии я её делаю жертвой. Мне стоит хорошенько подумать обо всём, чтобы не обжечься и самому всё дотла не сжечь.
Поверить сложно, что я обратил внимание из всех женщин именно на Вику, которая была женщиной криминального авторитета. Это даже представить трудно – я никогда не сталкивался с подобным, только смотрел фильмы или новости.
Меня кидает в холодный пот, вспоминая шрамы на теле девушки, и теперь её бессмысленный ответ «мои ошибки прошлого» – имеет самый настоящий смысл. Я не могу представить, что она пережила и как оказалась в криминальном окружении, но я сделаю всё возможное, чтобы моя женщина забыла об этом, как страшный сон.
А если она и впрямь окажется причастной ко всей этой грязи или посмеет меня обворовать, тогда я ей не завидую. Я не стану издеваться над ней физически, но морально она сама захочет попрощаться с этой жизнью.
А пока есть вероятность, что она к этому не причастна – я не могу её оттолкнуть. Слишком я к ней прикипел и, если вдруг придется расстаться – это действительно разобьет меня и моё сердце.
Глава 12. Откровение
Тимур:
Я глажу её голую спину, пальцами исследую хребет и внимательно рассматриваю родинки. Она похудела, и это видно невооруженным глазом. Это не тренировки в спорте, а нервы и что за день она от силы только со мной завтракает.
– Тим, я сплю, – слышу её сиплый голос, и это заставляет меня улыбнуться, охотнее запуская руку по её телу. – Как не красиво! – она возмущается, но при этом смеется, когда моя рука протискивается между её ног.
– У меня яйца сводит судорогой, – я не узнаю свой голос, и меня торкает ещё больше, когда Вика выгибается на встречу с тихим стоном. – Ты вчера проштрафилась – уснула прямо на диване, пока я готовил нам ужин. Я надеялся на страстный вечер, а ты бесцеремонно лишила меня сладкого! – заявляю я, и девушка вдруг крутится в моих руках, перекидывает ногу через мои бедра и оказывается сверху.
– Утро вечера мудрее, – шепчет она, но совсем ничего не предпринимает.
Она смотрит на меня. Сначала прямо в глаза, затем исследует лицо и осматривает грудь, касается напряженного живота… Вика о чём-то задумалась, но водит своими пальчиками по моей груди также, как и я по её спине.
– Мурка? – привлекаю её внимание, и девушка вздрагивает, задевая своей задницей мой стояк. Ужасно её хочу, но это подождет. Я вижу, что она что-то хочет, но совсем не решается это сказать. – Что-то не так?
– Всё так, просто… – она закусывает губу, как всегда делает в состоянии задумчивости, но затем улыбается. – Просто не могу поверить, что мы вместе. Я по тебе слишком долго сохла, чтобы сейчас этому не радоваться на всю катушку. Иногда мне кажется, что это просто хороший сон с элементами эротики и я вот-вот проснусь, – она наклоняется ко мне ближе, целуя в подбородок, а затем почти возле самого уха. – Я боюсь однажды проснуться и увидеть, что тебя нет рядом, – Вика полностью ложится на меня, прижавшись настолько плотно, словно хочет слиться со мной в одной целое.
Моё сердце гулко стучит от этой откровенности, которую, кажется, я за пару недель слышу впервые. В том, что это правда – я не сомневаюсь, но… Всегда есть это чертово «но»!
– Мурка, – обращаюсь я к девушке. – Если однажды ты проснешься без меня, будь уверена, что мне будет также одиноко, как и тебе, – шепчу я, поглаживая её по голове, перебирая густые волосы. То, что это может произойти я не сомневаюсь. Я бы мог подобрать слова, возможно растопить её недоверие признанием в любви, но я не рискую этого делать… Пока что.
– Вот и поговорили, – она резко поднимается с меня и мне кажется, что смаргивает влагу с глаз. – Я в душ! – она рывком перепрыгивает меня и подлезает к краю кровати, но сбежать ей от меня не удается.
Я, как хищник, от которого бежит добыча, бросаюсь в след. Обхватываю её за тоненькую лодыжку и тяну обратно. Вика весело взвизгивает, но не особо сопротивляется.
– Мы не закончили, – говорю я, потянув с её узких бедер кружевное белье, последнюю преграду, которая отделает меня от сладкого десерта.
– Но я не была в душе! – Вика стремительно краснеет и смущенно прикрывает глаза.
– То, что я с тобой сделаю всё равно заставит принять душ, – обещаю я Мурке, у которой стремительно зажглись глаза от возбуждения. Она облизывает пересохшие губы, когда я рывком переворачиваю её на живот.
Я помогаю поместить подушку ей под бедра, чтобы круглая и подтянутая попка приподнялась выше. Пока снимаю штаны и раскатываю презерватив, смотрю на красивый изгиб спины, и понимаю, что чего-то не хватает.
– Протяни свои руки за спину, – мой голос обретает приказной тон, но Мурка охотно слушает. Моей девочке нравятся эти игры, она от них в восторге, как и я. Искать подходящую веревку или ремень неохота, но я выхватываю взглядом недавно стянутые с девушки трусики.
– Кажется, тебе нужно пройти несколько мастер-классов по шибари, – комментирует мои действия Вика, когда у меня получается довольно прочно связать её запястья трусиками.
– Мастер-класс я уже брал, – говорю я, с удовольствием наблюдая, что Мурка хочет обернуться, но получается только повернуть голову.
– Мы могли бы… Попробовать вместе. Это должно быть очень увлекательно, – задумывается Вика, а меня буквально помещают в горячий котел, заставляя закипать в собственной похоти.
Тебе понравится, Мурка. Тебе понравится абсолютно всё, что я с тобой делаю и ещё когда-либо сделаю. Тебе понравится это делать только со мной.
Когда я вхожу в Вику, она, кажется, ещё больше прогибается, сдавлено выдохнув. Она начинает ко мне привыкать, не так сильно сжимается, наоборот – расслабляется. В этой позе, когда я давлю на её поясницу, животом прижимая к подушке, она чувствует меня слишком тесно.
– Быстрее, – командует девушка, когда я стараюсь не спешить и дать ей фору.
– Не тебе решать, Мурка, – я усмехаюсь, когда она подвиливает своей задницей, показывая своё недовольство. – Ну-ну, – едва сдерживаю смех, когда и вовсе перестаю двигаться. Вика не из робких девушек, поэтому немного больше привстает на колени и отталкивается сама, насаживаясь на меня.
Это выглядит сочно, настолько, что слепит глаза, которые приходится закрыть от наслаждения. Она сама выбирает темп и глубину, даже начинает тихо стонать на особенно жестких толчках, пока я не перехватываю её за затылок, прижимая к постели. На это невозможно просто смотреть!
– Наигралась? – спрашиваю насмешливо, и как можно удобнее опираюсь на колени, разводя свои, при этом широко раздвигая её. – Не забывай, Мурка, это полностью моя территория, – шлепок по ягодице вышел хлестким, даже жалящим.
– Тим… Мур… – она задыхается от моего ритма, и это меня вставляет, как крепкий и дорогой алкоголь. – Господи, не останавливайся!
Она слишком чувствительная и эмоциональная. Она ощущает удовольствие со мной, подо мной и на мне. Мужчине в постели с женщиной важно не только кончить, но и увидеть эту первобытную страсть, ощущать её в каждом вдохе женщины и видеть её в полыхающем взгляде.
В какой-то момент я ощущаю, что хочу видеть её. Переворачиваю Мурку и поднимаю на себя, лицом к лицу. Она хочет меня оседлать, но я перехватываю её бедра и насаживаю на себя сам, остервенело и быстро. Вика выдерживает мой напор с достоинством, и принимает мой выбор отдалить окончание как можно дальше, иногда сбавляя темп, целуя её податливые губы.
С ней всегда это происходит как будто впервые. Каждый раз прикосновения действуют по-новому: иногда мягче или острее, а иногда жестче и чувственнее. Она всегда смотрит в глаза, если это возможно. Вика внимательно наблюдает за мной, изучая мою реакцию. Её участие, даже когда я веду в постели – увлекает и возбуждает.
С этим невозможно бороться – я помешался на женщине, как мальчишка. Но пьяный от страсти взгляд Вики говорит мне, что я такой не один.
Она сдается первая, откидывая голову назад, расправляя свою грудь от глубоко дыхания. Хватает ртом воздух, но в этот момент не стонет, задыхается. Развязав её руки и опустив на спину, заканчиваю под пристальным взглядом Мурки, которая царапает коготками мои плечи, совсем легонько, но чертовски порочно.
– Нет! – она крепко заключает мои бедра в капкан. – Полежи немного, – притягивает к себе ближе, обнимая за мои плечи. Я удивлен такой реакцией, но опускаюсь на локти, правда, держу себя на весу. Вика крепко давит на меня, заставляя сдаться под её напором и полностью лечь на девушку.
– Тебе тяжело, – шепчу я.
– Вовсе нет, – надрывно шепчет Вика, касаясь своими руками моей шеи и лица.
Она трогает меня легкими касанием своими холодными пальчиками, и только чуть заставляет приподнять голову, взглянуть в её глаза. Зеленые изумруды сверкают, но не от удовольствия или желания, а от слез.
Первая мысль: «Я сделал ей больно».
Встрепенулся резко, решив встав, но Вика не отпустила меня. Мы оказались в сидячем положении, она до сих пор сидит на моём члене и крепко прижимается лицом к моему плечу. Её слезы оставляют влагу на моем плече, а моё сердце волнительно дергается в груди.
– Что случилось?
– Ничего, – он говорит тихо, но совсем не показывает своей слабости. – Ничего, – более тверже говорит девушка, но прижимается ко мне плотнее, хотя казалось теснее уже невозможно.
– Посмотри на меня, – прошу я, поглаживая её по спине, – давай же, посмотри на меня, Мурка, – мне отчаянно хочется понять, что происходит. – Девочка моя, что с тобой происходит? – спрашиваю я, когда Вика ни на миллиметр не сдвинулась.
Внезапно она начинает двигаться. Едва ощутимо приподнимается и опускается. Внутри сжимает меня мышцами, заставляя мой член внутри себя твердеть.
– Вика, – я не против продолжить, но меня мучают смутные сомнения. С ней что-то происходит. – Что ты делаешь?
Она ничего не отвечает, просто двигается, медленно и долго. Я расслабляюсь в её тисках быстро, а вот стояк реагирует на её действия стремительно. Она качается, иногда поднимается, или сидит и просто давит на меня внутри себя. Такой опыт для меня новый и странный, но от близости и тесноты в ней, меня парализует от внутренней вибрации. Это похоже на какое-то откровение.
Когда мой член готов прорваться в бой – она приподнимается и на мгновение соскакивает с меня. Становится вдруг зябко и дискомфортно, но я даже боюсь к ней прикоснуться. Вдруг спугну? Она стаскивает одной рукой презерватив, отшвырнув его в сторону. Я ошалело сморю на Вику, которая снова наполняет себя мной и впервые смотрит в глаза. Её руки крепко держат моё лицо, пока я справляюсь с потрясением. Это что-то весьма необычное, но до чертиков завораживающее.
Ощущаю её остро, из-за чего тяжело дышу, но смотрю прямо в её глаза. Вика кажется какой-то крайне обнаженной, настоящей. Каждое её движение вопит о боли, но она ничего не говорит, и я точно знаю – не скажет. В какой-то момент её пронизывающий взгляд начинает выворачивать меня наизнанку, мне даже становится неловко.
Вика будто чувствует меня, прижимается и обнимает, целует в шею и начинает двигаться активнее.
– Ты должен сейчас кончить, – говорит твердо. – Пожалуйста, – уже шепчет. – Прямо в меня! – добавляет со всхлипом.
Меня прошибает от её слов, и с беспрекословным подчинением, я перехватываю её и укладываю на спину. Приподнимаю её ноги, опрокидывая их через свои плечи и давлю на неё сверху. Я беру её глубоко, быстро, но совершенно легко и без похоти… Это скорее всего похоже на какое-то особое ощущение, которое дано ощутить только с близким человеком.
Это торкает. Меня пробирает до основания зеленые глаза, её беспрерывный взгляд, впитывающий каждую мою эмоцию, и прохладные пальцы на моей щеке. Я на мгновение замираю, и сам наблюдаю за Викой, которая ощущая моё окончание, облегченно прикрывает глаза.
– Я тебя люблю, Тимур, – шепчет Вика, но уже тверже и увереннее, чем тогда в машине. Она это говорит с полной уверенностью в своих чувствах, а я остаюсь повержен и свален на лопатки этим тихим и пронизывающим шепотом.
Я вдруг ощущаю, как оказался выжат. Нет, скорее даже выпотрошен и вывернут наизнанку. В сердце ураган и полымя, а в мозгах непонятный резонанс. Я совершенно ничего не предпринимаю и не говорю, но Вика улыбается в ответ и обводит контур моих губ.
– Даже не поцелуешь? – она смотрит с надеждой и какой-то долей недоверия.
Я целую её со всей страстью, на которую мог когда-либо быть способен. Этот момент я запомню не просто надолго, а на всю оставшуюся жизнь. Она улыбается мне в губы, и я улыбаюсь в ответ. Всё, что она со мной делает со дня нашего близкого знакомства – чистое безумие и дурман.
– Это было… – пытаюсь подобрать слово, хотя бы описать свои чувства, которые вдруг обострились и взбудоражили моё нутро. – Это так… Я хочу сказать, что…
– Тш-ш-ш, – она мягко улыбается и прикрывает мои губы ладошкой. – Я тоже это чувствую. Это останется между нами, хорошо? – она закусывает губы, проводя рукой по моим волосам.
– Ты же принимаешь противозачаточные? – спрашиваю я, отдышавшись и начиная более ясно оценивать случившуюся ситуацию.
Взгляд Вики настолько стал острый, что мог бы резануть физически на наотмашь. В глазах исчезает страсть или толика тепла, вместо этого сверкает отчетливая ярость. Но девушка быстро берет себя в руки и смаргивает эмоции, удивленно вскинув брови. Прячется за бронёй бесчувствия.
– Что, боишься стать папочкой? – подтрунивает и я могу различить этот саркастичное нападение.
– Я хочу принимать решения, а не разбираться с последствиями, – стараюсь аккуратно сгладить острый угол, усердно затыкая в себе беснующуюся злость на её ежедневное вранье и провокации за моей спиной.
Это ведь несправедливо! Именно она поставила меня в эту нелепую ситуация, где я боюсь своих чувств и узнать о ней нечто омерзительное, что она стоически скрывает своим эгоистичным враньем и равнодушием к нашему будущему.
И меня прошибает холодный пот, когда в мою голову пробирается одна очень мерзкая догадка: вдруг она стремиться забеременеть? Вдруг её планы намного шире и глубже, чем то, что мы с Алексеем Андреевичем разрабатываем несколько недель в нечеткой теории?
– Расслабься, – фыркает Вика, резко поднявшись с кровати, подхватив свой халат с пола. – Я не намерена заводить детей ближайшие лет пять, – это не голос, а скрежет стали.
Не глядя больше в мою сторону, уходит в ванную комнату, и я даже слышу щелчок замка. Не понимаю: это было представление специально для меня или Вику действительно укололо моё замечание? В любом случае она не имеет права решать такие вопросы сама, не поставив меня в известность, к тому же ситуация сейчас слишком напряженная… Я не знаю, что случится завтра, а она мне шепчет «кончи в меня»!
Поднимаюсь с постели сам не в настроении, но пока Вика купается, делаю кофе на двоих, ставлю хлеб в тостер и достаю нарезки и намазки к бутербродам. Сам не понимаю, почему терзаю себя, но заставляю себя воспринимать всё проще.
И только я сосредоточился, втолковал в свою голову, что я поступаю верно – Вика заходит в кухню и полностью игнорирует меня, скудно поблагодарив за кофе.
– Я бы хотел выехать сегодня немного раньше. У меня назначено совещание на девять утра, – говорю я, отчего-то настороженно поглядывая на Вику. Напряжение заметно растет и это заставляет нервничать нас обоих.
– У меня дела в городе утром, так что приеду позже. Отработаю вечером, – пренебрежение сквозит в каждом её жесте и слове, когда она, не допив кофе и едва только надкусив бутерброд, всё бросает и направляется в спальню, начав одеваться.
– Прекрати это делать, – не выдерживаю, рыкнув и захлопнув прямо перед её лицом шкаф-купе. Вика дергается, впечатывается спиной в мою грудь. Отскакивает в сторону, как ошпаренная, и взгляд отводит, но руки складывает под грудью, стоя передо мной в одном белье. – Я тебя едва только заставил переехать ко мне, а теперь ты решила устроить скандал по поводу ребенка. Его, к слову, в помине ещё нет! И да, Вика, я хочу принять здравое отношение, и иметь ребенка в браке. Это нормальное суждение взрослого мужчины, который готов отвечать за свои решения.
– Последствия, – холодно поправляет меня.
– Что? – не понимаю я её ответа.
– Последствия ещё нет, как и твоих решений! – на секунду стреляет в меня взглядом, но отводит глаза в сторону. – Так что проблем тоже нет. Можно я теперь оденусь?
– Валяй, – раздражаюсь, дернув зеркальную дверцу шкафа, которая с грохотом открылась. Ухожу стремительно в ванную, понимая, что я впервые так закипаю рядом с ней.
Эмоции уже накалены, и я ощущаю, что двигаюсь с ней по краю, а она подставляет под мои ноги тонкий хрупкий лед, который начинает трещать по швам.
Я злюсь. Просто стою под душем и злюсь. Хочу её отругать за своенравность, хочу докопаться до истины её многоходового обмана, хочу наконец-то спокойно выдохнуть… Но ни черта не выходит.
Я на грани. Остался единственный толчок, и я возьму её за шкирку!
***
Виктория:
Я собираюсь так быстро, что буквально сбегаю из квартиры Тимура. Одежду я схватила удобную, и даже малолетскую – кроссовки, рванные джинсы и широкое худи с рюкзаком через плечо. Волосы мокрые, на лице ни грамма косметики, а я в раздрае замедляю шаг, только когда уже оказываюсь в парке.
Я такого злого Тимура ещё не видела, даже на работе. Он буквально взорвался, а я подкинула дров… Но вину я не могу ощущать, из-за накрывающей меня злости.
Не кривлю душой – иметь ребенка от Тимура я готова, но, конечно, не сейчас. Я принимаю таблетки, слежу за собой и своим циклом. Всё под полным контролем, но черт… Это его «разбираться с последствиями» резануло по сердцу больно и мерзко.
Я что, шлюха какая-то, готовая его подцепить на крючок беременностью? Делать мне больше нечего! Ещё и злится, что я так реагирую! А как мне реагировать? Ребенка ещё нет, а он этим «последствием» мне в лицо брызжет. С женой, видите ли, хочет ребенка. Выкуси!
Ногой швыряю камень и вдруг останавливаюсь. Злость резко спадает, а вместо этого глаза наполняются слезами. Я призналась ему в своих чувствах, в своей привязанности и, наверное, жесткой зависимости. Мне хотелось это сказать, сделать это перед тем, как состоится сделка. Я уже слишком большая девочка, чтобы понимать риски.
Егор опасен не меньше, чем его хозяин. Он, конечно, пешка и посыльный пёс, но выполняет грязную работу и кому, как не мне об этом знать? Много сделок срываются. Иногда могут заканчиваться стрельбой и смертью, но у нас всё будет гораздо тише…
Мне отчаянно захотелось рассказать о чувствах Тимуру, показать, насколько я это чувствую. Это обнажило и меня, и его, но не телесно, а душевно. Надо же ему было ляпнуть это всё дерьмо!
Стираю слезы и успокаиваюсь, замечая застекленное синими окнами офисное здание «ЭкстраЛайф». Абстрагируюсь, понимая, что я иду на важные переговоры с не самым милым человеком – Дамиром Романовичем.
Было бы намного проще, если бы Оля ответила хоть на один мой звонок. Может, их отношения наладились, и она бы мне помогла склонить Дамира к положительным переговорам…
Но я не отчаиваюсь, поэтому вчера позвонила ему лично. Удивительно, но Дамир ответил сразу и сам назначил встречу, даже не выслушав причину моего звонка. На секунду мне даже показалось, что он сидел над телефоном и сам собирался мне позвонить. Голос был странным, речь немного запутанная, словно ему даже тяжело общаться.
Немного побродив недалеко от входа в офис, позволяя ветру выветрить мои слезы и обиду, спешу на встречу к Уварову. Поздно только думаю, что стоило выпить немного успокоительных. Сцепляю зубы, внутреннее запрещая себе робеть и расклеиваться. В самом-то деле, не малолетка уже!
Я нашла в себе столько сил и храбрости, что иду к двери Уварова, несмотря на возглас секретаря. Открываю дверь без стука и захожу в просторный кабинет, без стеснения сев на стул, скинув на пол рюкзак.
Дамир поднял глаза, но они абсолютно ничего не выразили. Кажется, ему вообще на всё плевать.
– Дамир Романович! – взбудоражено восклицает девушка. Только сейчас обращаю на неё внимание, удивленно моргнув, оценивая её молодой возраст и вольную одежду.
– Всё в порядке, оставь нас, – холодно приказывает Уваров.
Да уж, Тимур и то помягче говорит с директорами, которые задерживают проекты… Только дверь закрывается, мы впиваемся друг в друга любопытными взглядами.
– Я хочу обратиться с просьбой …
– Я хочу знать, где сейчас Оля…
Мы говорим в унисон и резко замолкаем, удивленно вскинув брови. Впервые на его лице эмоции, а моё и вовсе вытягивается.
– В смысле? – резко спрашиваю я, совершенно не поняв вопроса. – В Берлине, – предполагаю я.
Дамир опускает взгляд и складывает руки на столе в напряженный замок.
– Я не буду вдаваться в подробности, но она сбежала. Признаю, что это моя вина, но она не выходит на связь и не появляется дома. Я обзвонил её родных, Ольга она словно под землю провалилась, – он говорит монотонно, но нотки волнения всё-таки появляются на его лице.
– И Оля не отвечает на мои звонки… Так, постой. У неё же вчера только выставка была.
– Выставка не состоялась, – уклончиво отвечает Дамир, опустив глаза и я понимаю, в чём причина.
– Ты всё испортил, – аргументирую я, сложив руки под грудью и откинувшись на стул с пришибленным стоном. Мало того, что это была мечта всей жизни Оли, так и я вложила в эту выставку солидные деньги, которые едва смогла найти. – Чудно. Сначала согнал Олю с престижной работы, затем ещё и мечту не дал осуществить! Ты бьешь все рекорды по идиотским поступкам!
– Если бы только это, – говорит он себе под нос, но резко вскидывается. – Так, значит, ты не знаешь, где она может быть? Пожалуйста, Вика, это серьезно. Я натворил глупостей, признаю, но Оля… Она сильно восприимчива, и боюсь, как бы ничего не наделала с собой…
– Пфх! – фыркаю я, удивленно моргнув. – Любовь, конечно зла, но у неё достаточно мозгов, чтобы не делать этого. У неё есть ради кого жить и Лёву самого никогда не оставит, – расставляю акценты, смотря на Дамира из-под лба.
– Ты даже предположить не можешь? Подумай, Вика. Хорошо подумай, – он смягчается, снисходит даже до просьбы, требовательной, твердой, но всё-таки просьбы.
– Если снова натворишь глупостей… – я только набираю в грудь воздуха, чтобы рассказать в мельчайших подробностях, что в моих силах предпринять, но Дамир перебивает.
– Больше ни за что. Клянусь, – его руки белеют от силы, с которой он сдавливает замок из пальцев.
– Попробуй заглянуть в мастерскую. Были у неё ситуации, когда она пропадала и зависала там неделями, – бесцеремонно беру лист с карандашом на столе Дамира, разрушая идеальный порядок под линеечку, и пишу адрес. – Это подвальное помещение в доме, так что, если не достучишься – проверить там ли она, можно через окно, с другой стороны. Оно узкое, расположено горизонтально.
Я вижу, как загораются глаза Дамира, и понимаю, что он действительно готов исправить ошибки. Мужчина резко поднимается и стягивает со спинки своего кресла пиджак, не отрывая взгляда от адреса на бумажке.
– Вообще-то я пришла с тобой обсудить другое, – сдержанно говорю я, немного взволновавшись, что Уваров сейчас просто убежит к Оле. Дамир смотрит на меня, затем на дверь и поджимает губы.
– Можем поговорить вечером, – предлагает он, но я пронизываю его взглядом и совершенно никуда не собираюсь идти. – Извини, я просто… Рассказывай, – мужчина садится обратно в кресло, внимательно вперив в меня взгляд.
– Одолжи мне два миллиона, – говорю резко, без подготовки и лишних подробностей. Бровь Дамира подпрыгивает, а подбородком он немного дергает в сторону.
– Я не ослышался? – всё-таки переспрашивает.
– Нет, – твердо говорю я. – Два миллиона. Желательно наличкой, – не смотря на мой спокойный голос – ладошки от волнения вспотели.
– Во что ты ввязалась? – ему совершенно не нравится моя просьба.
– Опустим подробности, – отрезаю я.
– Тимур знает? – он давит на меня, из-за чего я отворачиваюсь.
– Не знает. И не должен узнать, – утверждаю я. – Я не хочу его впутывать в это.
– А меня? – хмыкает Дамир. – Что, совсем не жалко?
– Ты никак не связан со мной, а с Тимуром я живу под одной крышей и сплю в одной постели. Может, опустим стадию словесной пикировки? – раздражаюсь, но терпеливо сижу и не двигаюсь, ожидая ответа Дамира. – Я верну тебе деньги, об этом не волнуйся. Просто у тебя выгоднее взять, чем в банке, – пожимаю плечами, стараясь сделать свою просьбой непринуждённой.
– Как же, – фыркает Дамир. – Хорошо. Приходи завтра, подготовлю сумму, но Вика… Это не шутки, ты же понимаешь? Если мне позвонит Тимур, я ему расскажу о твоей просьбе. Сам, так уж и быть, подержу рот на замке.
Я поворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза. Как же я бы хотела, чтобы это дерьмо оказалось просто шуткой. К сожалению, всё намного серьезней. И лучше для всех, что я никого не посвящаю в подробности. Живее будут.
– Договор завтра подпишем? – интересуюсь чисто формально.
– Какой? – недоумевает Дамир.
– Такие деньги не отдаются просто так… – задумываюсь я. – Эта сумма не маленькая даже для крупной компании.
– Прекрати, Вика, – он морщится, а затем внезапно скалится. – Не вернешь долг ты – это сделает Тимур. Ты же понимаешь, что рано или поздно это всё всплывет?
– Спасибо, Дамир. Тогда до завтра, – я подбираю свой рюкзак и закидываю его на плечо, но резко останавливаюсь. – Я повторюсь, но… Ни слова не говори Тимуру. Это может иметь последствия. Когда я улажу свои дела – обязательно поговорю с ним и всё расскажу, – сама в это не до конца верю, но стараюсь убедить Уварова, а заодно и себя.
Дамир никогда не был треплом, и мне с ним комфортно работалось, когда он нанял меня для контроля своего маркетингового отдела. Но я лучше подстрахуюсь и напомню десять раз держать язык за зубами, чем ещё раз увижу взбешенного Тимура. Он ведь все свои предположения выворачивает в совершенно другую сторону!
– У тебя что-то здесь изменилось? – останавливаюсь у двери, окинув взглядом его кабинет. – Стало как-то… Теснее? – спрашиваю я, и Дамир кидает какой-то непонятный взгляд на стену.
