Текст книги "Добыча волка (СИ)"
Автор книги: Линда Осборн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
-30-
– Лэндон, мы снова встречаемся в лесу… – Она посмотрела на него и повела плечом, явно недовольно.
– Кора, ты знаешь правила. Не я их придумал, – он дотронулся до ее щеки, провел пунктирную линию. – Если кто-нибудь узнает…
– Если кто-нибудь узнает… – раздраженно повторила она. – И что? Что они сделают с нами?
– Последствия могут быть самыми разными, – он положил на ее плечо свою широкую ладонь, тихонько сжал его. Я видела, как он смотрит на нее: открыто, жарко, страстно. Но как только она подняла свою голову, чтобы заглянуть в его глаза, как взгляд тут же изменился: стал виноватым, и в них мелькнула боль. Он отвернулся, чтобы не встречаться с ней глазами, и ведьма поняла его маневр – сразу же напряглась, будто бы выпустила колючки, как еж.
– Лэнни, ты знаешь мое мнение на этот счет. Это смешно! Смешно…и…
– Кора, ты знаешь…я и сам против этого запрета. Но пойти против стаи не могу. Отец изгонит меня, если не сделает хуже…
– Ты и сам можешь стать альфой, изменить это проклятое правило!
– Кора! – Изумленно воскликнул он, будто бы она сказала святотатственную вещь. – Не смей!
Девушка опустила голову, плечи ее скорбно поджались.
– Но…– он вдруг отошел на шаг назад. – Я позвал тебя сюда не за этим.
Она воспрянула, хотела сделать шаг к нему навстречу, но он опередил ее, сделав короткое движение рукой, останавливая и качая головой.
– Нужно поговорить.
– Да, Лэндон, – вдруг горько усмехнулась она. – Нам с тобой давно следовало это сделать.
– Кора, – предостерегающе протянул он. – Ты знаешь, что я не могу видеться с тобой так часто, как сам этого желаю – нюх волков легко считает твой запах, и тогда…не оберешься проблем.
– Ты так радеешь за свою стаю? – Она вдруг полоснула по нему острым взглядом, и мне, в этом укрытии из объятий волка и можжевелового куста, стало не по себе.
– Я собираюсь стать альфой, – твердо ответил он и приподнял подбородок. – Стану. Отец передаст мне свой пост, а не моим братьям. Нас в семье семеро, ты знала? – хмыкнул он. – И все жаждут власти. Но я…Я обязательно должен обойти их всех. Я сам хочу стать главой стаи.
– Власть… – протянула ведьма. – Ты жаждешь власти.
– А кто ее не жаждет? – пожал плечами оборотень, и я вдруг почувствовала отторжение к нему – когда он говорил о стае в таком ключе, поза его стала совсем другой. Глаза потеряли добрый блеск, заблестели сталью. На ведьму он смотрел уже свысока, и будто бы не было тех искр, которые мелькали между ними, как между близкими, очень близкими людьми.
Кора пожала плечами.
– Ты хотел мне что-то сказать, Лэндон? – голос ее тоже изменился. Она будто бы приняла решение и теперь говорила отстранено, будто надев на себя броню.
– Да, – он жестко глянул на нее, сжал губы прежде чем ответить. – Все…меняется. Мы больше не можем…не можем видеться.
– Ах, вот как, – протянула Кора. Она опустила голову, и из-за полей шляпки не стало видно ее лица, выражения глаз, а по голосу нельзя было ничего понять – она будто бы отстранилась, чтобы услышать то, что скажет ей мужчина с гордостью, подобающей сильной женщине.
– Наша связь была ошибкой, ты это и сама понимаешь.
– Конечно, – тихо отозвалась она.
– Ведьма…и оборотень…
– Оборотень и ведьма…– она говорила словно эхо.
– В моих планах стать альфой стаи и пойти против правил я не могу. Я…принял предложение отца – он устроит договорной брак с волчицей из стаи…
– Волчицей… – она сжала руки так сильно, что они побелели. Одумавшись, приложила ладонь к груди, будто бы пытаясь удержать на месте отчаянно бьющееся сердце.
– Волчицей. Она – оборотень, как и я.
– Конечно.
– Мы сыграем свадьбу через неделю.
– Через неделю…
– Я не мог сообщить тебе об этом раньше. Но ты и сама все понимаешь – наша связь – ошибка, странное стечение обстоятельств.
– Лэндон, не унижай меня еще больше, прошу.
– Да, Кора, прости…Я не должен был…Не должен был поддаваться этому влечению.
– Как и я…
– Я надеюсь, что мы оставим это между нами. Никто не должен знать.
– Иначе…?
– Иначе отец изгонит меня из стаи. Разговор по поводу связи с ведьмой короток…Прощай, Кора.
– Лэндон…
– Нет, Кора, нет. Я и сюда приезжать не хотел, но ты вынудила меня к этому – ведешь себя в городе так, что кто-то сможет догадаться о нашей связи!
– Лэндон, прекрати! – ведьма воскликнула это как-то особенно горько. Сверху взлетели потревоженные птицы и улетели с гомоном прочь. – Довольно. Мне нужно сказать тебе одну важную вещь. я – беременна.
Он коротко глянул на нее, но в глазах уже горела решимость.
– Ты знаешь, что с этим делать, Кора. Знаешь. Ребенок не нужен ни тебе, ни мне. Прощай.
Он повернулся к ней спиной и в одно мгновение исчез среди темных деревьев.
Я хотела сделать шаг вперед, но Джеймс меня предусмотрительно задержал. Он покачал головой давая понять, что нам не стоит выдавать себя, и я очнулась. Сострадание к ведьме, которую бросил мужчина едва не толкнуло меня на то, чтобы выдать наше инкогнито.
Вдруг ведьма повернулась на каблуках, резко топнула ногой.
Отбросила шляпку в сторону, которая мешала ей, налезая на глаза, и распростёрла руки в стороны.
– Будь ты проклят, Лэндон Браун! – крикнула она. – Будь ты проклят!
Вокруг нее завихрился ветер, а с неба упали несколько капель дождя.
– Сила ветра! Мощь воды! Жизнь земли! Помощь солнца! Взываю к вам! – Ведьма плакала, выкрикивая эти слова, и вокруг начало твориться что-то невероятное. Ветер гулял вокруг, забирая ее в серую воронку, и только над нею расступились кроны деревьев, словно только для того, чтобы впустить в свою сердцевину короткие резкие молнии, похожие на росчерки серебряного пера.
Все вокруг загудело, засвербило, земля задрожала.
Джеймс прижал меня к себе еще крепче, иначе бы и я упала на колени от той вакханалии, которую развернула Кора.
Ее волосы выбились из прически, и я видела, что мы с ней действительно внешне похожи. И в ее глазах я видела тот же самый яростный огонек сумасшедшей радости, который ощущается, когда магия кружит вокруг тебя, напитываясь силой, наполняя все тело легкостью и невероятным могуществом.
– Проклинаю род Брауна! Ни один оборотень не родится сам! Ни один волчонок не обратится сам! Заклинаю! Не продолжится Лэндон больше ни в ком!
По всему моему телу пробежали мурашки – столько тоски и боли в ее голосе, ее словах, заклинании, которое она придумывала прямо на ходу, извлекая слова из самого сердца.
Она приложила руку к своему животу, заплакала так горько и печально, что я чувствовала, как мое сердце разрывается от горя за нее, незнакомую ведьму, так похожую на меня…
Вдруг из-под земли щупальцами спрута вылезли огромные дымные полосы. Они слепо шарили вокруг, словно желая найти что-то, кого-то…я дернулась вперед, словно желая оградить ведьму от преследователя, который явно искал возмутителя его спокойствия не с добрыми намерениями – от нехорошего предчувствия сильно сжималось сердце.
-31-
– Бьянка, Бьянка, очнись, очнись…
– Что…что…
Мне показалось, что я вынырнула из толщи воды. Голова немного кружилась, перед глазами плыли разноцветные полосы, горло перехватывало от недостатка кислорода.
– Все хорошо, дыши, дыши… – Джеймс прижимал мою голову к своей груди, а я рвано дышала, пытаясь распрямить легочные альвеолы, надышаться так, чтобы почувствовать, наконец, что пришла в норму.
– Что случилось?
– Мы вернулись в наше время, – подтвердил Джеймс мою догадку. Едва только дыхание выровнялось, сердце забилось в привычном ритме, а искры перед глазами перестали кружить потревоженными мухами, я огляделась.
– Как? А как…Тереза?
Джеймс смотрел на меня взглядом, в котором отражалась поддержка и боль.
– Она умерла, да? Отдала свою магию за это чертово заклятье?
– Нет, кажется, все получилось. Ты – молодец. Я не думал, что у тебя настолько много силы…Но теперь знаю, откуда она.
– Да, кажется, Тереза Мориц – это моя…родственница.
– В тебе течет кровь оборотня и ведьмы, и только спустя столько времени магии в твоей крови удалось так сильно аккумулироваться.
– Нет, я…мне кажется, уже не ощущаю столько волшебства в крови. Как будто его стало меньше…Но зато…Магия словно расправляется по всему моему телу, заполняет пустые клетки и не вибрирует так сильно в груди, будто хочет продырявить себе дорогу.
Я замолчала и бросила взгляд на охотника.
Вокруг нас царила тишина. Я сидела на мягкой траве, прислонившись к дереву, а прямо напротив меня Джеймс, разговаривая, оглядывался на поляну. Что там, на ней, мне не было видно, но было понятно – время все еще не ускорялось. Редкие пылинки медленно поднимались вверх и вниз, пойманные отсветом ведьмовского фаербола.
Я подняла руку и посмотрела на свои пальцы, будто пытаясь увидеть на коже или в переплетениях линий жизни и смерти какие-то изменения.
– Джеймс, – откинувшись на толстое дерево за спиной, спросила я. – Что же нам делать?
– Я думаю, что совсем исправить прошлое нам не под силу…Но вот изменить наше будущее, исправить настоящее…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты знаешь это, Бьянка, знаешь…
Глаза его сверкнули жёлтым призрачным огнем, в зрачки словно прицелились по одной мишени – мне.
– Нет, Джеймс, я точно не смогу этого сделать.
– Бьянка, ты – самая сильная ведьма из всех, что я видел. Ты не побоялась пойти наперекор охотникам, ведьмам, да всему миру! И именно от этого твоя магия только растет и раскрывается все больше. Ты должна. Ты должна это сделать.
Я медленно встала на ноги. Выглянула за плечо Джеймса и тяжело вздохнула. Поняла, о чем толкует Браун, новый альфа большой волчьей стаи. Пока время замерло, он сделал большую работу – разграничил всех участников большой битвы таким образом, чтобы никто не мог причинить другому вред. Ведьмы были обезоружены, но и извлечены из захвата оборотней. Волки находились на другой стороне поляны, так, чтобы у ведьм осталось время спасти себя в случае, если время внезапно ускорится. Только две ведьмы так и висели в воздухе, – до ни-то Джеймсу было не добраться.
Этот умный, огромный мужчина не стал добивать безоружных ведьм, хотя вполне мог бы это сделать, чтобы победить в этом ужасном противостоянии – а ведь причин для этого у него было очень и очень много! Милосердие и чувство справедливости заговорило в нем, заставив действовать так, что сомнений не оставалось: он – самый лучший предводитель клана самой крупной стаи волков во всем этом сложном мире…
– Да, – медленно проговорила я. – Я должна.
Я вышла на поляну, хранившую следы упорной смертоносной войны, посмотрела на ведьм, которых оттащил Джеймс в одну сторону, взглянула на волков, которые оказались по другую сторону моей руки, и встала ровно посередине.
Обернулась, словно желая почерпнуть силу из самого серьезного источника для своих магических умений – у своего мужественного, мудрого охотника.
Мы не можем исправить прошлое. Но он был совершенно прав – мы можем изменить настоящее, заложить основы для правильного будущего.
– Сила ветра! Мощь воды! Жизнь земли! Помощь солнца! Взываю к вам! – эти слова будто бы сами всплыли в моей памяти. Моя прародительница, Тереза Мориц, говорила их по наитию, и я сейчас действовала точно также.
Вокруг начало твориться что-то невероятное. Ветер гулял вокруг, забирая меня в серую воронку, сверху расступились кроны деревьев, словно только для того, чтобы впустить в свою сердцевину короткие резкие молнии, похожие на росчерки серебряного пера. Все вокруг загудело, засвербило, земля задрожала.
Я же была готова к этому. Знала, что так и будет. Смотрела, как из-под земли поднимаются черные полупрозрачные дымные полосы, постепенно формируясь в длинные ленты, которые обладали огромной силой – могли затащить под землю живого человека, сильную ведьму…
На краю сознания я слышала, как заскулил в сильном волнении мой волк.
Он точно не собирался делиться своей добычей – только не сейчас, когда мы нашли друг друга…
– Я отменяю заклятье Мориц! Пусть все вернется на круги своя! Оборотни родятся от оборотней! Ведьмы обретут свободу! Магия не сможет причинить вред любому существу на этой планете, как было прежде! Я прощаю тех, кто причинил когда-то вред!
На губах осел привкус соленой воды – и мне не ясно было, что же это: правда вода, слезы, или кровь? А может быть, это были капли дождя, которые вдруг нежданным потоком полились сверху прицельно на мою фигуру, ненадежно стоявшую на ногах на границе между волками и ведьмами?
Грохот прошиб сознание – гром прокатился по всему позвоночнику, и показалось даже, что волосы встали дыбом от этой силы, от этой страшной мощи. Тьма опускалась все ниже, ниже, давя своим могуществом, а черные полосы снизу, из-под земли, радостно касались ног, рук, ошпаривали кожу на открытой шее.
– Сила ветра! Мощь воды! Жизнь земли! Помощь солнца! Взываю к вам! – бормотала я исступленно, подняв вверх руки. Бешенный рев стихии вибрировал теперь не только снаружи, он отзывался и внутри, колотил все внутренности, откликался в ушах, пульсировал вместе с моим сердцем.
Перед глазами все плыло – сказывалось нечеловеческое напряжение, я стояла на ногах только благодаря своей силе воли– черные лапы заклятья стремились пригнуть меня к земле, но я сопротивлялась, потому что знала: кроме меня никто и никогда не сможет его изменить. Я была последней, в ком пульсировала кровь Мориц – ведьмы, сгоряча решившей отомстить за предательство.
И мое сердце познало это чувство, и моя душа была изранена всеми перипетиями жизни, но я знала: мне нужно, обязательно нужно было все исправить.
Больше ни одна ведьма не лишится своей магии, которая помогает жить. Больше ни один оборотень не будет страдать от увечий, когда ему не хватит магии для оборота. Больше ведьмы и оборотни не будут ожидать друг от друга подножек. Никто не станет ставить опыты, убивать себе подобных.
Мир во всем мире среди представителей двух видов – это утопия, но я знала одно: если природой было заложено нам вместе с оборотнями существовать на этой планете, мы должны были постараться сделать это правильно.
И только я подумала об этом, как сердце забилось в груди с новой силой. Гром забился страшными волнами, молнии разрезали пространство наверху, и вода хлынула на меня потоком – будто бы кто-то прицельно включил воду в кране на полную мощь.
Но я с улыбкой, терпеливо принимала эту силу природы.
Мое сердце открылось миру. Я приняла саму себя, мне не нужно было гасить в себе магию, боясь, что ее кто-то заметит. Я больше не скрывала от самой себя любовь, которая становилась все ярче, к врагу – охотнику. Я знала, что моя душа не совершенна, но также знала, что имею право на ошибки, любовь и ненависть. Я становилась свободной от оков, которыми было запечатано мое сердце, и в эту самую минуту понимала, что поступаю правильно, разрывая древнее проклятье, которое было когда-то запущено моей прародительницей и усилено ведьмами, которые случайным образом прознали о нем.
Не будет больше никаких черных пут, которые тянутся из-под земли.
Не будет больше теней, которые ждут своего часа, чтобы выйти наружу и забрать себе чужую магию, чтобы полакомиться ею, набраться сил.
Я прерву этот замкнутый круг.
Я не стану добычей черного заклятья.
И никто больше не станет ею.
Я сложила руки на груди и склонила голову.
Дождь вмиг прекратился, будто его и не было, ветер стих…
Только сердце невероятно сильно громыхало в моих ушах.
Черные плети из-под земли, которые касались меня все это время, выжидая, когда же я сдамся, отпущу магию из себя, чтобы забрать меня к своим загребущим лапам, вдруг растворились дымкой от костра, будто бы их и не было – черному заклятью нечем было поживиться. Я упрятала его так глубоко, что никто и никогда не смог бы его достать, разбудить и призвать, чтобы навредить кому бы то ни было…
Я знала: оно там, очень глубоко, под толщей земли, глины, запечатано и замуровано, так, что не вырваться, не поднять голову, не пробиться тонкой дымной струйкой, кто бы его ни позвал.
Потому что я вложила всю свою силу, всю свою мощь, всю свою магию в то, чтобы придавить его могильной плитой.
– Бьянка…
– Джеймс!
Я повернулась к нему, и увидела, что со спины к нему подкрадывается одна из ведьм, которая очнулась, видимо, от ужасающего урагана, который стих также внезапно, как и разгорелся прямо над моей головой…
-32-
– Черное заклятье, которое наложили ведьмы на род оборотней, отменено! – громко объявил Джеймс, расправив руки над поляной. Стало так тихо, будто бы он выступал в пустом зрительном зале – не было слышно ни единого звука, даже вечернее пение сверчков прекратилось. И ведьмы, и оборотни все еще отходили от воздействия моей магии. Злость и ярость все еще пульсировала на поляне, но больше всего было страха – никто не понимал, что происходит, и потому смотрели на Джеймса.
Я была готова к тому, что ведьмы могут пустить свою магию в дело и попробовать избавиться от моего охотника, и внимательно следила за ним, чтобы в нужный момент отразить любое нападение.
Но ведьмы…ведьмы были словно обескуражены. Они поняли первее всех, что что-то случилось, что-то очень глубокое, очень важное. Но что именно, пока не могли осознать.
– Отныне оборотням будет не нужна магия ведьм. А ведьмы не смогут навредить оборотням.
При этих словах раздался вой – так волки поддерживали своего альфу. Они вставали на лапы, вытягивали шеи вверх, и их шерсть переливалась искрами при отсветах луны, которая расчерчивала свои границы на большом темном полотне неба.
– Эта бесконечная война должна завершиться. Иначе в итоге от нас не останется и следа. И волки, и ведьмы пропадут с лица земли. Вы этого хотите? – вдруг повернулся он в ту сторону, где поднимались на ноги, перешептываясь и косясь в нашу сторону, ведьмы.
– С чего ты решил, что можешь указывать нам, что делать? – спросила одна из них – брюнетка, которая напала на меня в университете.
Джеймс прищурился.
– Я – альфа стаи волков. И я – потомок оборотней, из-за кого все и началось.
– Тебе веры нет, – выплюнула другая, рыжая. – Мы знаем, что делал твой отец. Он убивал ведьм, ставил над ними опыты. Как, впрочем, и над волками.
Охотник выставил руку вперед, призывая к спокойствию ведьм, которые начали одновременно говорить, выплевывая свое недовольство, которого скопилось за эти годы слишком много.
– Каждая сторона виновна в этой войне. Ведьмы убивали ведьм только для того, чтобы проклятье не теряло силы. Ваш ковен решил взять верх над волками, воспользовавшись бедой одной из ведьм.
– Терезе Мориц удалось воззвать к черному началу только потому, что она была вне себя от горя и не могла пережить предательство, – присоединилась я к Джеймсу. Встала рядом с ним, взяла его руку в свою. – Но она не думала, что все может зайти так далеко.
– Тебе –то откуда знать об этом? – проговорил кто-то довольно громко.
– Я…Мы были там. Я – Бьянка Мориц, – я расправила плечи и впервые с гордостью назвала свое имя. – Сила Терезы вошла в меня в тот момент, когда я также была обескуражена всем тем, что творится вокруг. Война, убийство, предательства… – это ли нужно для нас? Кровь, интриги, подкуп – вы планируете наслаждаться этим до скончания времен? – мой голос раздавался все громче, мне хотелось достучаться до каждой из них. – В результате не останется ни одной из ведьм. Он – я ткнула в землю, зная, что черное заклятье, древнее темное зло укрыто моей собственной магией, нашедшей теперь покой, – сожрал бы каждую из вас подчистую. Ему все равно на вас, поймите наконец. Если вы плюете на остальных ведьм, то и ему не будет дела до вас.
Ведьмы зашумели, изрыгая злые слова в мой адрес, но не смели применить магию. Все видели – происходит что-то из ряда вон выходящее, и теперь только от нас с Джеймсом зависело, что будет дальше.
А потому…
Я собрала все свои силы в последний раз.
Всю свою магию, все свои открывшиеся способности.
Почувствовала, как кровь прилила к голове, как засверкали маленькие молнии на кончиках пальцев.
Закрыла глаза, вспоминая, призывая все, что хотела донести до врагов, собравшихся на поляне, чтобы утвердить свое первенство.
И последний взгляд Евы, который позже подернулся смертельной дымкой. И ухмылка Терезы, когда она решила, что ковен ведьм важнее подруги. И свет в глазах Джеймса, когда я поняла, что для него нет различий в том, кто мы есть на самом деле. И слезы Терезы, когда она призывала всю тьму, что есть на белом свете, чтобы она выполнила ее черное желание.
И все эти картинки я послала вперед, в головы каждого из тех, кто смотрел на меня, кто не мог примириться с новой реальностью, кто обдумывал, как лучше напасть.
Не будет больше войн. Не будет больше этого противостояния.
Мы все равны – в нас также течет кровь, мы точно также чувствуем боль и радость, можем плакать и смеяться, а потому должны защищать друг друга. Или по крайне мере не вредить…
– Отныне ни одна ведьма не сможет причинить сильный вред другой ведьме. Ни один волчонок не родится при помощи магии, а только получив возможность переворота от матери или отца. Проклятье запечатано, и никто больше не сможет его призвать.
– Будет проведено расследование, – вмешался Джеймс. – И все виновные в чужих смертях так или иначе понесут наказание для того, чтобы больше не было ни единого прецедента. Будет создано отдельное полицейское управление для ведьм и оборотней, чтобы никто больше не мог вмешаться и навредить кому-то.
– Больше люди и оборотни не будут сливать магию ведьм. И ведьмы не будут жить в страхе потерять себя. – Эти слова я сказала после того, как картинки, воссозданные мной в умах ведьм и оборотней, перестали транслироваться.
– Да пошла ты!... – на меня бросилась одна из ведьм, рыжая, несдержанная, та, которая вела борьбу с земли, не могла летать. Но ее тут же отбросило назад.
Вперед вышла брюнетка.
Она оправила сбившиеся волосы, ухмыльнулась в сторону остальных ведьм, которые неверяще следили за тем, как она отряхивает руки после того, как дернула в сторону рыжую.
– Таких сильных ведьм, как ты, я еще не встречала…Жаль, что не удалось сразу тебя прикончить… – проговорила она. – И то, что тебе удалось – это за гранью…Но вы правы. Однажды кому-то из нас пришел бы конец. Не оборотням, так ведьмам. Долго так не могло продолжаться. Я надеюсь, что больше никто не сможет извлечь заклятье из-под земли. Возродить его. И потому добавлю своей силы к твоей.
Она закрыла глаза, опустила руки вниз, и я увидела, как искорками в землю начали спускаться светлячки. Через мгновение они стали похожи на ручейки, которые стекались туда, где таилось древнее зло.
Наступила тишина.
Все внимательно наблюдали за этой, казалось бы, безобидной картиной, понимая, что ведьма приняла новые правила жизни.
Через несколько минут к ней присоединилась одна ведьма. В после – вторая, третья, четвертая.
Ведьмы отдавали свои силы, которые были больше, чем у других, чтобы показать, что они готовы к новой реальности, а также чтобы никто и никогда не мог повлиять на ход событий.
Кажется, договоренность была достигнута…
