Текст книги "Триумф Боло"

Автор книги: Линда Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Пехота заходит с фланга. Интенсивность «заразности» оцениваю в 10000 единиц, не менее. Таких мощных паразитов я не в силах нейтрализовать бортовыми средствами. Меняю тактику. Распыляю химические препараты. Скорострельными пушками уничтожаю еще один попытавшийся подняться аппарат. Эффективность химической обработки около 8 процентов. Устойчивый вид, выработавший защиту против химических средств борьбы с паразитами.

Поле вокруг меня вспыхивает от вражеского огня. Я неоднократно поражен различными системами оружия. Корпус местами оплавляется. Интенсивно горят 16,07 акра недозревшей кукурузы. Нужно уничтожить этих вредителей. Распыляю нервный агент-фумигатор, которым я окуривал почву. 50,93 процента вредителей погибают. Остальные отступают за периметр колонии, оставив мне единственный уцелевший модуль.

Добросовестно уничтожаю оставшийся без присмотра летательный аппарат и обращаюсь к уцелевшим вредителям. По инструкции я могу не заниматься вредителями за пределами колонии, однако потенциальная угроза посевам не устранена, пока поблизости остается хотя бы один из этих «грызунов». Более того, вредители оставили на орбите корабль, другие суда направились в иные места планеты. Нужно побольше узнать о физиологии вредителей, чтобы более эффективно их уничтожать. Прогнозирую повторные попытки нападения на посевы после уничтожения мною этой партии вредителей.

Подбираю умерщвленные образцы и провожу вскрытие, тщательный биологический, генетический анализ, исследую внутреннюю и наружную микрофауну и флору. Прихожу к выводу, что для исследования мне нужен живой неповрежденный экземпляр. Уничтожаю останки и сосредоточиваюсь на поставленной перед собой задаче. Для успешной борьбы с паразитами нужно их в достаточной мере изучить.

Выхожу за периметр колонии в направлении позиций отступившего врага.

Они мрачно уставились на экран.

– Ну ладно, – поморщился, как от зубной боли, Лиффи. – Попытка не пытка.

Имевшиеся в распоряжении Сароса источники помогли бы им ввести в действие связь, если бы склад комплектующих не был разнесен вдребезги.

Сейчас это невозможно, даже если попытаться разобрать на детали оставшиеся электронные компоненты «Креста».

– Ну ладно, – повторил Лиффи. – Переходим к следующей проблеме. – Он посмотрел на Тилли Матсон. Лицо бледное. Внешность не отвечала бы представлениям о красоте даже в лучшие времена. Но ее вызывающие глаза могли захватить – погубить? – мужскую душу. Сознавал ли Карл Матсон, что он потерял?.. Лиффи повернулся к Саросу Майше: – Все, что сможете найти о двигателях и энергетических установках.

Пальцы педагога-библиотекаря забегали по клавиатуре. Следующие несколько часов были заняты работой с материалами по ремонту сверхсветовых и субсветовых двигателей. Пробираясь сквозь дебри цифр и схем, Лиффи не мог отогнать от себя мыслей о тысяче других забот. Какая-то форма управления и поддержания порядка... Медицинское обеспечение – здесь «Кресту» нечем было похвастаться... Обеспечение пищей... Обеспечение нулевого прироста населения, после того как разродятся около дюжины беременных женщин...

Новоявленному капитану не хотелось даже думать о том, что придется заставить женщин – этих или других впоследствии – отказаться от своих плодов, прервать беременность. Контроль рождаемости не будет популярной мерой у людей, которые отправлялись на окраины обитаемого мира в надежде безудержно распространяться... Нужен опытный социопсихолог. А они располагали одним врачом общего профиля, который сейчас отчаянно пытался справиться со множеством ранений различной степени тяжести, и одним педагогом, мечтавшим создать школу для детей фермеров.

Но до уровня партии Доннера мы не опустимся, будь я проклят! – с мрачной решимостью подумал Лиффи.

И за всеми другими заботами, с трудом загнанный в самый дальний угол его сознания, бился мучительный вопрос: Скарсдэйл пал. Что с Джинни? Может быть, он этого никогда не узнает.

Льюис Лиффи полностью посвятил себя задаче сохранения человеческих жизней на борту, за который нес ответственность, и не мог отвлекаться на такую роскошь, как личная скорбь.

Центр беженцев не был в состоянии ответить на все вопросы. Но Карл Матсон получил однозначный ответ. От жалости у Хэла Абрамса, следившего за своим директором, перехватило дыхание.

– К сожалению, мы получили от «Звездного Креста» сигнал бедствия, доктор Матсон. На корабль совершено нападение, и связь оборвалась. Не исключена прискорбная вероятность, что все на борту погибли.

– П-понимаю... И никакой... Нет, нет... Спасибо.

Хэл поправил Карла, едва заметно касаясь его локтя, корца тот устремился к стене вместо двери. Губы друга тряслись.

– Ублюдки... – шептал он. – Совершенно безоружных... подлые убийцы...

Они прошли мимо перепуганных беженцев, ожидавших своей порции дурных вестей. Людям с Матсона уже сообщили, что их мир не стоил жизней, которые надо потерять, чтобы вернуть планету. Космические силы концентрировались на защите важных горнодобывающих миров и не могли отвлекаться на пару акров кукурузы и яблонь-недоростков. А сейчас еще и этот нокаутирующий удар.

Миновав беженцев и избежав их пристальных взглядов, Карл спросил:

– Ты обратно, в морскую пехоту?

Хэл кивнул:

– Да, я уже призван из резерва. Корабль отходит через несколько часов...

Карл выпрямился:

– Я сообщу людям... и пойду с тобой. Если меня возьмут.

– Ну, сейчас-то они любому рады. Но сам-то ты уверен? У тебя ведь никакой подготовки. Работа кровавая...

Карл выдержал его взгляд. Глаза, еще влажные, приобрели прежнюю глубину и были холодными, как черная пустота космоса.

– О да. Я уверен.

Хэл молча кивнул.

Он понял, что врагу не будет пощады от Карла Матсона.

Жаль ему только было, жаль до горечи, что месть его друга будет, по всей видимости, очень непродолжительной.

Получаю от живых образцов все необходимые данные. Генная инженерия – мой конек! По всем программам до сих пор я добился успеха в 99,725 процента. Провожу отбор кишечных паразитов анализируемых образцов и начинаю их модификацию. Работаю без спешки. Противник отошел и перегруппировался, образовав новый очаг инфекции. Признаков возобновления попыток проникновения внутрь колонии не наблюдаю. Продолжаю работу.

Обеспечиваю отсутствие потомства у моих экспериментальных партий паразитов. Это будут своеобразные «мулы». Не хочу, чтобы они стали постоянно действующим биологическим оружием. Нужны дополнительные живые образцы. Подбирать их приходится под интенсивным огнем противника. Для большинства экспериментов я клонирую опытные ткани и определяю действие, производимое на них полученными мною нематодами.

Первая партия паразитов получила подкрепление с корабля. Судно не атакую. Оно нужно мне для доставки моего биологического оружия на борт корабля, в родное гнездо паразитов. Лишь через 3,7 недели получаю достаточно вирулентную форму. Добываю живые образцы и заражаю их. Мои нематоды ведут себя предугаданным образом, выделяя токсины в пищеварительный тракт вредителей. В течение 1,72 дня в опытных образцах развивается сосудистая недостаточность. Через 2,6 дня наблюдается некроз конечностей, и в течение 0,25 часа после этого подопытная особь погибает.

Нематоды умирают через 6,25 часа после гибели носителя. Без носителя они выживают в течение 2,36 часа. На образцы земных тканей разработанные мною цематоды никакого заметного действия не оказывают.

Я готов.

– Безнадега! – надрывался Оливер Парлан. – Вы что, ослепли? Чего ради корячиться два десятка лет? Чтобы попасть в лапы людоедов?

– Всегда остается надежда... – снова начала Тилли.

Оливер и Салли Парлан забаррикадировались вместе с детьми в конце коридора, угрожая открыть шлюзовой люк и разгерметизировать судно. Тилли должна была выиграть время, дать капитану возможность занять необходимую позицию. Лиффи нырнул в люк ремонтного лаза в двух ярдах позади нее и теперь тихо пробирался по лабиринту эксплуатационных проходов и лазов к панели управления поврежденного шлюзового механизма. А она должна все это время заговаривать Парлану зубы.

– Я не оспариваю наличие трудностей, но как мы можем знать: что произойдет за двадцать лет? Конкордат наверняка вернет планету к тому времени. Подумайте о своих детях!

– Я как раз о них и думаю! – Салли Парлан разрыдалась. – Я только о них и думаю, Тилли Матсон, будь ты проклята! Ты хочешь обречь их на жизнь в аду...

– Вы не Бог, Тилли. Не вам Меня судить. – С этими тихими торжественными последними словами Оливер протянул руку к рычагу наружного шлюзового люка, внутренняя дверь которого была заклинена в открытом положении.

Льюис Лиффи резко откинул переднюю стенку панели. Тилли упала на палубу. Лиффи стрелял из своего игольника почти в упор. Закричали Салли и дети. Оливер застыл, медленно сложился пополам и рухнул. Он умер еще до того, как Итами Кобе успел подбежать к нему с аптечкой. Говард отвел Салли с детьми. Проходя мимо, она плюнула Тилли в лицо.

Тилли очень медленно вытерла лицо рукавом. Льюис, распростершийся на палубе при появлении из лаза, спросил, выкарабкиваясь:

– Вы в порядке?

– Конечно, – соврала Тилли. – А вы?

Он поморщился, усаживаясь на палубе, но кивнул:

– Конечно. Я всегда в норме. – Но голос его слегка дрожал.

– Никогда еще не приходилось убивать?

– Нет. – Взгляд его пронизывал насквозь.

Вашей вины в этом нет.

Льюис поскреб бровь и аккуратно положил игольник рядом:

– Был бы другой способ...

Но другого способа не было. Такого человека, как Оливер Парлан, не будешь двадцать лет пичкать успокоительными. Намерение погубить всех на борту стало для него смертным приговором. Тилли понимала, что другого способа не было, но понимала и реакцию Льюиса Лиффи.

А что они будут делать в следующий раз?

Если будет следующий раз.

Появился Келли Мак-Тавиш со сварочным оборудованием:

– Завариваю, сэр?

Лиффи поднял голову:

– Да, конечно. – Он взял игольник и встал на ноги. Протянул руку Тилли, помог ей подняться.

– Спасибо... Я буду в гидропонике, если что...

Она сбежала, предоставив членам экипажа расхлебывать последствия чрезвычайного происшествия. Ей и вправду надо было посмотреть, как дела с Гидропоникой. Войдя в отсек, она увидела, что Ханк Бидл и Бартельс Дитрик монтируют новый самодельный бак в дополнение к существующим.

– Чем все закончилось? – спросил Барт.

– Оливер мертв, Салли в изоляции. Сарос приглядывает за детьми. – Она смотрела в сторону.

Ханк Бидл только сжал губы. «Не нужно было его убивать», – ясно читалось на его лице. Спорить Тилли не хотела.

– У вас есть все необходимое? – устало справилась она.

– О, без сомнения. Нам нечего больше желать! – раздраженно отрезал Барт. – Не пойти ли вам куда-нибудь в другое место поинтересоваться, как там у них дела?

Тилли понимала, что на такое она должна ответить, но была не в состоянии. Она все еще была в шоке. Только что у нее на глазах погиб человек. Среди колонистов ходили разговоры, что пора выбрать другого транспортного директора вместо нее. Может быть, это будет и к лучшему. Она уже устала от груза ответственности.

Я не собиралась двадцать лет тянуть эту лямку, Карл, извинялась она безмолвно. Хватит с меня руководящей деятельности.

Обстановка накалилась до предела на следующий день, когда Салли Парлан обнаружили мертвой. Она покончила с собой. Все собрались в обширном объеме второго грузового трюма, который планировали приспособить под содержание скота, но большей частью он еще пустовал. Поэтому часть его использовалась как зал собраний. Узнав о самоубийстве Салли Парлан, Тилли немедленно созвала население.

Конечно, присутствовала и команда «Звездного Креста». Лиффи присоединился к Тилли на импровизированной ораторской платформе, Келли и Говард, как с беспокойством заметила Тилли, блокировали выход. Все трое были при личном оружии.

– Как все вы уже, конечно, знаете, Оливер и Салли Парлан умерли после неудавшейся попытки разгерметизировать корабль. Если бы они выполнили задуманное, мы все были бы мертвы сейчас. Я знаю, что многие из вас испытывают сомнения...

– Еще какие!

– Какого черта и куда?..

– Только одно сомнение: Тилли Матсон!

Тилли переждала вспышку:

– Я принимала пост транспортного директора при определенных условиях. Одним из них был временный характер работы. Никто из нас не ожидал, что это будет назначение на два десятка лет. Мы с мистером Лиффи обсуждали статус «Звездного Креста» как колонии, которую мы собирались основать. И сейчас я хотела бы предложить начать с выбора формы управления.

Прежде чем кто-то успел открыть рот, вперед выступил Льюис Лиффи:

– Доктор Матсон, у меня несколько слов по данному вопросу.

Тилли кивнула и отступила в сторону.

– Сейчас мы существуем в чрезвычайной обстановке. Но при любых обстоятельствах на судне лишь один капитан. Этого не меняют ни сроки, ни ситуация. Форма правления, которую вы установите, должна это обстоятельство учитывать. На борту корабля действует власть капитана, господствует закон капитана. Команда «Звездного Креста» насчитывает, к сожалению, всего трех членов. В вашей администрации будут различные управленческие посты. Но все, кто займет эти посты, должны иметь в виду сказанное мною.

– И капитан – вы? – спросил кто-то неприятным голосом.

– С большой дубинкой и с кучей пушек...

Голос Льюиса прорезался сквозь шум:

– Да капитан именно я. Нравится мне это или нет. Я не более добивался этого поста, чем вы – удовольствия двадцать лет болтаться в космосе. Но это не меняет положения вещей. Мои навыки и подготовка, мое место в судовой командной иерархии означают, что это моя работа. И еще одно: ваше сегодняшнее решение определит обстановку, в которой вырастут ваши дети. Выбор простирается между беззаконием, борьбой каждого за себя и ответственным служением общему делу. Как капитан я могу рекомендовать верный путь при наличии наиболее полной информации. Я не могу успевать везде и выполнять всю работу. Я приложу все усилия, чтобы справиться с выпавшей на мою долю ответственностью, и от вас ожидаю того же. Ваше решение должно касаться не просто выживания, а создания сообщества, которым ваши дети смогут гордиться. – Он замолчал и отступил назад.

В следующее мгновение голос откуда-то из задних рядов собравшихся выкрикнул:

– Предлагаю на пост транспортного директора Тилли Матсон!

– Поддерживаем!

Другой голос:

– Я предлагаю Ханка Бидла!

– Одобряем!

На пост главы колонии было предложено три кандидата, но третий снял свою кандидатуру. Начались споры между сторонниками кандидатов, которые сразу же вылились в попытки перекричать друг друга. Лиффи снова вмешался:

– Кандидаты, по пять минут для выступления с программой. Ханк Бидл, прошу...

Рослый агроном мрачно кивнул и поднялся на платформу:

– Вы все меня знаете. Я мечтал выращивать обильные урожаи. Как и все вы, я присоединился к этой экспедиции, надеясь, что мы создадим себе прекрасную жизнь. Но теперь это неосуществимо. Люди вроде Тилли хотят, чтобы мы продолжали борьбу. За что? Чтобы негодяи смогли уничтожить наших детей у нас на глазах, как только мы туда прибудем? Мы должны вести полуголодную жизнь, отказаться от детей, отказаться от всего присущего человеку – ради чего? Чтобы попасть в лапы неизвестных убийц. Они признают, что Мир Матсона захвачен этой инородной чумой. С ними нечем бороться. Капитан и двое его подчиненных вооружены игольниками, которых мы испугаемся, но на корабле нет ничего, что можно противопоставить врагу. И я прошу – умоляю, – не надо продлевать эту агонию. Давайте умрем сейчас, спокойно, достойно, от собственных рук, умрем людьми.

Он сошел с платформы при полном молчании аудитории.

Тилли видела по лицам, что на многих его слова произвели глубокое впечатление. Она не знала, что сказать. Она понимала, чувствовала, что Ханк Бидл заблуждается, но людей надо убеждать словами. Чтобы выиграть время, она прокашлялась. Ее взгляд упал на стоявшую впереди Анни Дитрик с выпирающим вперед животом. Большой срок беременности. Испуганные глаза, бледные губы. «Что делать? – спрашивал ее взгляд. – Я не хочу, чтобы мой ребенок умер...»

– Я ветеринар, – начала тихим голосом Тилли. – Наиболее тяжелое в работе любого врача – видеть, что пациент безнадежен. Мне приходилось усыплять животных, которых нельзя было спасти. Может быть, кому-нибудь из вас доводилось смотреть в глаза чувствующего, страдающего создания, сознавая, что вы его убиваете? Да, из добрых побуждений, чтобы избавить от страданий, но все равно... Может быть, вы считаете, что готовы... Может быть, так оно и есть. Я не могу отвечать за каждого из вас. Но о себе я могу сказать.

В каком-то смысле эта колония стала моим пациентом. Мы больны, нам больно. Но безнадежны ли мы? Является ли единственным выходом эвтаназия? Может быть, это лишь способ не смотреть в глаза неприятной реальности? Иногда легче сдаться и умереть, особенно если жизнь причиняет боль тебе и тем, кого ты любишь. Некоторые из вас могут склоняться к такому выходу из положения. Но и они не могут делать выбор за других. И для любого, кто выберет жизнь, я сделаю все что в моих силах, чтобы дать ему шанс выжить, чтобы осуществить эту возможность.

Мы фермеры. Если кто и может заставить эту сельскохозяйственную колонию на борту плодотворно работать, так это мы. У нас есть семена и материал для гидропоники. Каждый из вас знает, что гидропоника хорошо работает в условиях невесомости. Первый год будет жестким, да, но уже второй принесет облегчение, и каждый последующий будет еще лучше. Не отказывайтесь от своего будущего. За двадцать лет многое может произойти. Войны заканчиваются, политические границы меняют очертания. Нас могут спасти, в конце концов... Если кто-то хочет сдаться без боя... Я не могу принять такого отношения к жизни.

Она замолчала. Кто-то в задних рядах одобрительно крикнул, кто-то захлопал в ладоши, аплодисменты усилились. Очертания помещения расплылись перед увлажнившимися глазами Тилли. Результаты голосования были двести девяносто семь против сорока восьми, Тилли победила.

Через полчаса эти сорок восемь тихо ушли из жизни в своих комнатах, отравив и собственных детей.

Тилли не могла себя простить. Действия взрослых это одно, а смерть детей... Надо было их временно арестовать...

Она не отвечала на вызовы, и Льюис Лиффи сам пришел к ней.

– К вам можно? – спросил он тихо.

Она пожала плечами. Он вошел и прикрыл дверь. Тилли сидела в уголке разворошенной койки, подтянув колени к подбородку. Она долго плакала, но сейчас словно оцепенела.

– Хотя они вас и выбрали снова, доктор Матсон, вы не обречены на эту работу. Вы можете в любое время снять значок.

Она посмотрела на него и увидела в его глазах печаль и сочувствие, но не жалость. Ни намека на жалость.

– А если мы ошибаемся? Если правы были Оливер Парлан и Ханк Бидл? Может быть, мы ведем этих людей на ужасную смерть...

Лицо его стало строже.

– Да, вполне вероятно. Возможно все, что угодно. Может, Конкордат отбил вторжение, но Матсоном заниматься не будет. Вероятно, это будет невозможно. Я видел миры настолько опустошенные, что там сто лет после войны ничего не вырастает...

Конечно, Льюису по ночам тоже не спалось.

– Может быть, прибыв на пустую планету, мы не сумеем связаться с Конкордатом. Мы можем найти там цветущий город. Мы не знаем, что найдем там.

– И тех, кого мы оставили на Фазе I, мы больше не увидим?

Льюис открыл рот для ответа, но замешкался:

– Откровенно?

– Вы же сейчас говорили откровенно.

– Да. Но при данных обстоятельствах... – Голос его изменился, и у Тилли сжалось сердце. – У меня была маленькая девочка на Скарсдэйле, доктор Матсон. Ей только что исполнилось семь лет. Зовут ее Джинни. Я простился с ней окончательно, когда понял, что мы не можем возобновить связь.

Тилли надолго замолчала. Потом прошептала:

– Я думала о Карле. Если он выжил... Я знаю его лучше, чем он сам знает себя. Он пойдет в армию. Особенно когда узнает, что мы пропали, может быть, погибли... – Опять у нее выступили слезы на глазах. Она шмыгнула носом. – Не знаю, выдержу ли я, день за днем, год за годом...

– Что ж, если хотите, можете снять этот значок. Только не думаю, что вы сделаете это.

Она медленно подняла взгляд.

– Каждый из нас на «Кресте» потерял семью или друзей. Но есть разница между ними и вами. Они доверились вам. Подавляющее большинство. Они надеются, что вы поможете им преодолеть этот кошмар. И я считаю, они сделали правильный выбор.

У вас наилучшие результаты при наихудших условиях, которые я когда-либо встречал. Вы уже развернули гидропонику, устроили скот. Здоровые планы, отличное выполнение. Вы обучили детей ручному доению. Если так пойдет дальше, может быть, у нас скоро будут куриные яйца на завтрак. Знаете, когда я в последний раз пробовал яичницу?

– Оставьте ваши шутки, – поморщилась Тилли. – Я только что убила...

– Никого вы не убили! – строго перебил он, усаживаясь на край ее постели. Она вздрогнула, но Лиффи не прикоснулся к ней. Он смотрел на нее обеспокоенными глазами. – Вы никого не убили. Вы никого не подвели. Они сделали это сами.

– Я отвечала за них. И за детей, мистер Лиффи, я отвечала за детей!

– Да... И я тоже, – Он рассеянно теребил одеяло. – Эти одержимые нашли бы способ осуществить задуманное, как за ними ни смотри... Вам не приходилось находиться в спасательной шлюпке?

– Нет.

– Мне приходилось.

Он сказал это так, что Тилли поневоле подняла глаза. Лиффи мысленно блуждал где-то очень далеко. На что он смотрел? На виденное им раньше? На то, что никогда больше не хотел бы увидеть?

– Кто-то дерется за жизнь, а кто-то другой – не жилец. Один прекращает борьбу, а другой не сдается до последней минуты. Я предвидел возможность таких потерь.

Тилли ужаснулась:

– Как? Вы этого ожидали?

Лиффи поморщился:

– Я наделся, молился, чтобы этого не случилось, но это неизбежно. Кто-то говорит себе: «Теперь я бьюсь, чтобы выжить», а другой не может включиться в эту борьбу. И это не имеет ничего общего с профессиональной пригодностью человека. Семьдесят два человека мы потеряли. Значит, двести девяносто пять еще смотрят на вас и на меня, ожидая, что мы выведем их.

– А способна ли я на это?

– Может быть, нет. Но мы – способны.– Он протянул ей руку.

Долго плакала она на плече у Льюиса Лиффи.

– Извините, мистер Лиффи...

– Ну, раз уж я полчаса провел под дождем ваших слез, наверное, можно называть меня Льюисом?

Тилли улыбнулась:

– Конечно, Льюис. Мне так жаль вашу маленькую девочку... Конечно, они успели эвакуировать Скарсдэйл.

Он смахнул каплю с ее подбородка:

– Я тоже надеюсь, что ваш муж переживет войну.

Тилли кивнула, уже прощаясь в этот момент со своим мужем мучительно и окончательно.

Льюис откинулся и пристально посмотрел на нее:

– Как значок? Не собираетесь больше снимать?

– Нет. Это как замужество. Лучше, хуже – но окончательно.

Он еще раз протянул ей руку:

– Добро пожаловать, партнер.

Мгновение она колебалась. Но когда его рука обхватила ее ладонь, страх и сомнения отступили. Трудные предстояли годы. Но Льюис Лиффи выжил в спасательной шлюпке. И она почувствовала, как ее мозг запрограммировался на выживание.

В этот момент Тилли поняла, что у них все получится.

Сенсоры зарегистрировали приближение судна Конкордата. Наблюдаю его снижение. Судно сильно повреждено, очевидно в бою. Корпус частично разрушен. Двигатели функционируют примерно на 20,073 процента номинальной мощности. Спуск неравномерный, толчками. Тормозные двигатели включаются с третьей попытки.

Судно совершило посадку на соевом поле в 15,09 километра от центра колонии. Я направляюсь к нему в режиме готовности к бою. Враг хитер, но я не дам себя одурачить. 6 заброшенных кораблей врага болтаются на орбите. 2 из них – трофейные, захвачены у Конкордата. Огонь не открываю, пока не получу подтверждения, что на судне вредители.

Открывается люк, автоматически выходит рампа. Из люка появляются люди. Приближаюсь еще на 1,95 километра и останавливаюсь в 7 метрах от рампы, Люди могут использоваться вредителями как прикрытие, поэтому я по-прежнему готов к боевым действиям. Ближайший человек непроизвольным движением прикрывает второго. Это защитное действие приводит меня в замешательство. Версия использования людей в качестве прикрытия не подтверждается. Второй человек, женщина, начинает говорить.

– Господи, да это же Диггер!

Приятная неожиданность. Новый командир дал верный кодовый ввод.

– Боло ДГР готов к докладу, командир.

Командир издает нечленораздельные звуки в течение 8,92 секунды. Затем разрешает доложить.

– Периметр колонии сохранен от вредителей. Согласно полученным мною указаниям.

– Э... Какие были указания, Диггер?

– Охранять колонию. 20,09 года назад мы подверглись нападению вредителей, по физиологическим характеристикам схожим с лесными крысами Старой Земли. Вредители успешно уничтожены. Отражены также 5 последующих попыток десанта вредителей. Сенсоры показывают, что аппаратура связи вашего судна разрушена. Я могу воспроизвести сигналы маяка, оставленного врагом на орбите над Миром Матсона.

– Да, пожалуйста.

Воспроизвожу содержание передачи маяка:

«Зикдап крейсер ГК7-115 всем судам Зикдап. Не приближайтесь к этой планете. Смертоносные паразиты уничтожили все экипажи. Очевидно, враг покинул этот мир из-за наличия паразитов, а не из-за приближения нашего флота, как мы предполагали. Не пытайтесь проникнуть на суда, оставленные на парковочной орбите. Средств борьбы с паразитами не найдено. Зикдап крейсер ГК7-115 всем судам Зикдап. Не приближайтесь...»

Сообщение циклично повторяется.

– Значит, мир не пригоден для обитания? – спрашивает мой новый командир. Я разубеждаю ее:

– Мир Матсона совершенно безопасен для человека, командир. Нематода, которую я разработал 20,09 года назад, убивает каждую волну вредителей и умирает. У меня на борту постоянно находится биоизолированный запас безвредного прототипа этой нематоды, который я модифицирую и размножаю в случае приближения новой волны вредителей. У меня имеются образцы истребленных вредителей, которые называют себя Зикдап. Вы можете разгружать транспорт, командир. Я восстановил разрушенные здания колонии, хотя, к сожалению, грубовато. Ведь моя основная специальность в строительстве амбары и дороги. У вас есть какие-либо распоряжения, командир?

– Н-нет, пока нет, спасибо, Диггер.

– Благодарю, командир. Я помогу с тяжелыми грузами.

На мили вокруг зданий колонии простирались ухоженные поля, на пастбищах гуляли здоровые животные. Зрели яблоки и персики на фруктовых деревьях...

Тилли подумала о лишениях, которые они перенесли за эти два десятилетия, о страхах и борьбе, и тихо заплакала. Они ждали кошмара, а попали в рай. И были обязаны этим устаревшему, но решительному Боло.

– Тилли, – со странным придыханием в голосе позвал ее Льюис, – посмотри на это.

Он стоял около законсервированных Диггером образцов «вредителей». Когда он засмеялся, Тилли обеспокоилась:

– Чему ты смеешься? Они кошмарны! Гигантские крысы! А посмотри, какого оружия Диггер насобирал...

– Да, но ты подумай! – Он указал на некротические конечности, на безглазые черепа. – Я пел когда-то Джинни, давным-давно... Помнишь детскую песенку?

Тилли широко раскрыла глаза и тоже безудержно рассмеялась. Они обнялись, смеясь и плача, плача и смеясь. За ними, аккуратно запакованные в сосуды, стояли три слепые мышки Диггера.