Текст книги "Лунная ведьма (ЛП)"
Автор книги: Линда Джонс Уинстед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
Айседора нервно теребила юбку синего платья, выданного ей после купания в большом, мраморном бассейне. Она просила чёрную одежду, но приставленная для помощи девочка смеясь сообщила, что на третьем уровне нет ничего чёрного. Тогда Айседора пожелала вернуть собственное платье, но служанка снова рассмеялась. От той тряпки избавились, как только Айседора ступила в бассейн. Старой одежды больше нет. Похоже, весёлая девочка не знала, что ведьм следует бояться.
Теперь Айседора стояла в покоях императрицы на пятом уровне. Не успевшие высохнуть волосы остались распущенными, синее платье льнуло к телу, на которое больше пяти лет надевали только черные вещи. Она удивилась, узнав, что жена императора проживает двумя этажами ниже наложниц, но не спросила почему. Фактически, Айседора не произнесла ни слова, пока Лиана изучала её, восседая в большом, удобном кресле. Позади императрицы стояла молодая, трепещущая от волнения горничная в коричневом наряде и страж, явно преданный своему делу – крупный блондин с большими руками и темно-синими глазами. Умными глазами, в отличие от всех тех солдат, которых Айседора встречала за прошлые недели.
– Не бойся, – произнесла императрица одновременно мягким и непреклонным тоном.
– Я не боюсь, – ответила Айседора. Страж впился в неё взглядом, и она почтительно добавила: – Миледи.
– Мы с твоей сестрой весьма сдружились, – продолжила императрица. – Вы с ней похожи?
– Общие знакомые утверждают, что нет, миледи, – ответила Айседора.
Императрица улыбнулась, хотя не походила на женщину, которая улыбается легко и часто. Лиана, бесспорно, была красивой, но, совершенно очевидно, до сей поры вела непростую жизнь.
– Да, вижу вы двое совсем разные. Тебе не хватает её обаяния.
Айседора промолчала.
– Однако она больше не нуждается в твоей защите.
Айседора очень хотела расспросить о Софи, и о том, что здесь случилось, но из осторожности оставила вопросы при себе. Можно ли доверять императрице? Эта женщина обладала огромной властью, из-за приказа её мужа Айседору привезли сюда… а Жульетт похитили. И всё же, Лиана спасла её, попросив отдать ведьму ей в услужение.
Императрица изучала Айседору с огромным интересом. Молча и задумчиво. Через мгновение она подняла руку, отпуская охрану. Жест выглядел очень непринуждённо.
– Я хочу поговорить с ведьмой. Наедине.
Девочка в коричневом платье с радостью покинула пост за спиной хозяйки и, обогнув Айседору, скрылась в узком коридоре.
Однако страж не спешил.
– Миледи, – почтительно, но решительно заявил он, – вам нельзя оставаться с ней без защиты.
– Ведьма не причинит мне вреда, Фергус, – уверенно возразила императрица, – потому что за подобную выходку заплатит жизнью не только она, но и её сестры, – Лиана смотрела Айседоре прямо в глаза. – А также каждый житель городишки, возле которого стоит её дом. Кажется, он называется Шэндли?
Сердце Айседоры сжалось от воспоминаний о невинных людях из деревни, которых заставили заплатить за смерть убитого ею человека. Она не сомневалась, что императрица Лиана, излучавшая царственную надменность и пронзающая пленницу холодным взглядом, способна поступить точно так же.
– Император приказал…
– Фергус, ты мой страж, – высокомерно прервала его императрица. – В первую очередь, ты повинуешься моим приказам, а не моего мужа.
Солдат обеспокоенно наклонился вперед и настойчиво зашептал что-то на ухо своей госпоже, однако та снова приказала ему выйти, подкрепив слова очередным взмахом руки. Мужчина в расстройстве вынул из ножен короткий меч и передал Лиане, которая взяла оружие с ловкостью, говорившей об умении с ним обращаться.
Когда страж скрылся в прихожей, оставив женщин одних, императрица отложила меч в сторону, где он больше не представлял явной угрозы, но находился достаточно близко, чтобы опытный боец применил его в мгновение ока.
– Я не уверена, что смогу тебя спасти, – приглушив голос, сообщила она.
Айседора склонила голову.
– Насколько я поняла, вы уже это сделали.
– Вопрос в том, надолго ли. Мой муж… – она помедлила, подыскивая правильное слово.
Айседора придумала несколько собственных. Жестокий. Могущественный. Непредсказуемый. Безумный.
– Импульсивный, – наконец закончила императрица. – Он, как известно, уже не раз принимал поспешные решения, о которых позже сожалел, и возможно, проснувшись завтра, император внезапно придёт к выводу, что ты принесёшь одни неприятности, и передумает оставлять живых. – Лиана положила руку себе на живот. – Но порой он всё же прислушивается ко мне, – она слегка наклонилась вперед. – Подойди поближе, Айседора Файн.
Та сделала шаг вперёд, и в тот же миг в руке императрицы сверкнул меч. Айседора резко остановилась.
– Я лишь выполняю вашу просьбу.
Меч не шелохнулся.
– Знаю. Мне нужно, чтобы ты подошла достаточно близко, поскольку хочу поговорить без опасения быть подслушанными, но там, где дело касается магии, излишняя осторожность никогда не помешает. Я пока не уверена, что угроза сёстрам и жителям города подействует на тебя должным образом.
– Жители Шэндли меня не волнуют, – без обиняков призналась Айседора, – но я никогда не подвергну опасности сестёр.
Лезвие чуть опустилось, и, казалось, императрица вот-вот улыбнётся.
– Ты весьма откровенна. Однако учти, что не все во дворце считают честность похвальной чертой.
Айседора ответила не сразу. Вопреки доводам разума их с императрицей оставили в комнате вдвоём. И хотя хозяйка этого проклятого дворца изъявила о желании побеседовать с ведьмой приватно, сейчас лишь неторопливо изучала её с мечом в руках, словно не могла решить, то ли приветствовать, то ли проткнуть лезвием. Спустя несколько мгновений напряжённой тишины Айседора спросила:
– Чего вы от меня хотите?
Императрица едва заметно расслабилась.
– Кейн Варден – мой брат.
Айседора удивлённо попятилась. Волосы, глаза. Меж ними, определённо, угадывалось сходство. Брат императрицы был связан… с мятежниками. Неудивительно, что их беседу следовало держать в тайне.
– Ещё кто-нибудь знает?
– Во дворце о нашем родстве не знает никто, даже мой муж.
Ну разумеется! Мятежники и ведьмы не слишком годились в родственники императору.
– И всё же вы доверили мне свою тайну, хотя продолжаете направлять на меня меч.
Лиана отложила меч, но не настолько далеко, чтобы не успеть схватить его при необходимости.
– Я успела сильно привязаться к Софи. Прежде чем сбежать, она обняла меня и назвала сестрой. Ради неё я не могу позволить Себастьену убить тебя или сделать кое-что похуже и постараюсь оградить от опасностей, хотя не уверена в успехе. Я хотела, чтобы ты знала о причине моего поступка.
Айседора с трудом представляла, как Софи обнимает и называет сестрой эту холодную женщину. Но возможно, она увидела в Лиане нечто такое, что не заметила старшая сестра.
– У Софи с Кейном было всё хорошо, когда они отсюда уезжали?
– Оба казались безумно влюблёнными и ожидали второго ребёнка, – ответила императрица с минимумом эмоций. – Да, я бы сказала, у них всё хорошо.
На Айседору нахлынуло головокружительно облегчение.
– Я счастлива это слышать. И хотя поначалу не одобрила их союз, теперь рада, что у Софи есть Кейн.
– Я тоже, – почти нехотя призналась Лиана и слегка скривилась. – Что мне с тобой делать? Я сказала Себастьену, что хочу собственную ведьму, но это отвлечёт его лишь на несколько дней, не больше. Мари хорошая, послушная горничная, и я не собиралась её заменять. Если она не будет мне прислуживать, ей, к сожалению, останется только уйти. – Губы императрицы чуть изогнулись в намёке на улыбку. – Кроме того, женщины Файн не показались мне хоть сколько-то послушными.
Лиана встала и направилась к Айседоре. Императрица была храброй, слишком уверенной в себе или глупой?
Уж точно не глупой, в этом Айседора не сомневалась.
Подойдя совсем близко, Лиана тихо сказала:
– У меня есть несколько друзей во дворце. Я доверяю горстке близких людей, но даже в них… – она пожала плечами, – не могу быть полностью уверена. – Лиана встретила и удержала взгляд Айседоры. – В тебе я тоже не могу быть уверена полностью, но нас связывают узы, о которых никто больше не знает. Кейн и Софи. Мой брат, твоя сестра. И я чувствую, что у нас с тобой много общего. Мы отличаемся от других женщин. Как видишь, у меня нет иного выбора, кроме как в некоторой мере довериться тебе.
Айседора кивнула.
– Тебе нужно остаться здесь. Возможно, Борс отыщет Жульетт и привезёт к Себастьену, и тогда лучше бы ты не только оказалась поблизости, но ещё и успела укрепить своё положение во дворце. Понимаешь?
– У Жульетт появится больше шансов выжить, если я останусь здесь и смогу ей помочь, – ответила Айседора.
– Именно, – с тихим вздохом подтвердила Лиана. – У меня есть и эгоистичные причины желать твоего присутствия. Через несколько месяцев мне предстоит родить следующего императора Каламбьяна, и я хочу, чтобы рядом находилась сильная женщина, которой я могу доверять, компаньонка, которая поможет мне в родах и убережёт ребёнка от жрецов. Помоги мне, Айседора. Прими у меня роды и охраняй нас с ребенком, а я помогу тебе сбежать, как только представится возможность.
Трёхэтажный, огромный в длину и ширину дворец Энвина был построен из тех же красивых камней, которые Жульетт замечала по всему городу. Даже если бы открытую галерею не украшали выстроившиеся в ряд колонны и золотисто-голубые шёлковые флаги и повсюду не стояли вооружённые, одетые в униформу стражи, это всё равно было бы самое величественное место из всех, когда-либо ею виденных. Дворец королевы Энвина источал неоспоримое царское величие и в то же время выглядел примитивным, как будто насчитывал уже тысячи лет и являлся частью горы.
Одетые в голубую униформу часовые держали в мускулистых руках острые копья, у всех солдат были длинные волосы, заплетённые в толстые, спускавшиеся по рельефным спинам косы. Ей снова и снова приходилось напоминать себе, что эти мужчины, подобно Рину, изменяются в полнолуние.
Весть о прибытии новой королевы летела вперёд них, и по всей дороге ко дворцу энвинцы бросали свои дела, чтобы выразить почтение. Через некоторое время Жульетт перестала просить людей подняться, решив, что скоро они узнают о её нежелании становиться их правительницей и перестанут кланяться.
Ступив во дворец, Жульетт почувствовала сопротивление Рина. Она раздумывала не выпустить ли на волю их связь и не поискать ли в ней утешение, но побоялась, что не сумеет справиться с ощущениями, которые несомненно нахлынут на неё в этом месте, усиливавшем магические способности до небывалых высот.
Вдоль длинного коридора, столь же широкого, как гостиная в домике Файн, выстроились стражи. На стенах повсюду висели прекрасные, красочные гобелены. Неприкрытый коврами прохладный каменный пол сиял собственной грубой красотой. Пока она шла, стражи склоняли головы и в приветствии вытягивали вбок руку с копьём. Все мужчины выглядели юно, многие были моложе Рина, возможно, на несколько лет.
Жульетт словно тянуло к центру дворца, безошибочно влекло к судьбе, которая, как сказал Рин, всегда её ожидала. Он считал это зовом священного камня, но она сомневалась, что тот действительно обладал над ней какой-либо властью. Да, она искренне верила в магию. Но священный камень? Магия жила в душах и сердцах, а не пряталась в неживых предметах.
Они добрались до массивных, двустворчатых дверей, надёжно охраняемых вооружёнными стражами. Воины склонили головы и открыли двери.
Декоративный потолок поддерживали хаотично рассеянные колонны различной ширины, формы и камня, добавляя элегантности настолько большой комнате, что её можно было смело назвать колоссальной. Жульетт в изумлении подняла голову, разглядывая немыслимо высокие своды.
Тут было много удивительного. Шёлковые шторы, гобелены, искусно обработанные стулья, сундуки и столы. Утончённые и грубые вещи смешались меж собой, единым целым характеризуя… ну, в общем, Энвин. Рин был таким же. Простым и аристократичным, диким и цивилизованным.
Она с лёгкостью представляла, как время от времени эту необъятную комнату заполняли гуляки, друзья или родственники. Если возникала необходимость, тут собирались сильнейшие из энвинцев. Несмотря на древний внешний вид дворца, он оказался далёк от той примитивной пещеры, которую она ожидала увидеть, когда узнала, что Рин везёт её к себе домой.
В дальнем конце зала возвышался трон. Он представлял собой впечатляющий и в то же время одинокий символ власти с широкими подлокотниками, деревянным уступом для ног и высокой спинкой, украшенными резными узорами. Сиденье смягчала золотая подушка. В настоящий момент трон пустовал, но всё равно охранялся с обеих сторон вооружёнными стражами.
Пока Жульетт с Рином приближались к трону, из боковых дверей вышла старуха с белыми как снег волосами. Несмотря на небольшую сутулость, она двигалась с благородным изяществом. К худому телу льнуло золотое шёлковое платье, и когда женщина устроилась на троне, шёлк растёкся вокруг её ног.
На лице королевы не отразилось ни капли дружелюбия, и Жульетт внезапно засомневалась в исходе этого путешествия сильнее прежнего.
Она пожалела, что не догадалась сперва искупаться и подобающе одеться. В конце концов, эта женщина с белыми волосами – королева, а они явились к ней утомлённые дорогой, грязные, в порванной одежде и с чудовищно спутанными волосами. Следуя примеру Рина, Жульетт остановилась перед троном и опустилась на колени. Он прижался лбом к полу, она тоже.
– О, встань, – грубо приказала королева, – у меня нет на это времени.
Они поднялись, и Жульетт наконец представилась возможность рассмотреть королеву как следует. Старуха, казалось, радуется появлению Жульетт не больше, чем сама Жульетт ликовала от мысли занять её место. Если королева недовольна, потому что не хочет уступать трон, то, возможно, они смогут прийти к согласию и сделать счастливыми их обеих.
– Тебе понадобилось довольно много времени, чтобы добраться сюда, – резко заявила старуха. – Ты хоть представляешь, как долго я ждала?
– Нет, госпожа, – тихо и озадаченно промолвила Жульетт.
– Мой муж умер восемь зим назад.
– Мне очень жаль.
– Очень жаль, – буркнула королева. – Я присоединилась бы к нему в течение трех лунных циклов, если бы ты поспешила выполнить свою обязанность и занять моё место.
– Жульетт не знала о своём долге, – объяснил Рин, даря утешение своим глубоким, тёплым голосом.
Королева обратила старые, золотые глаза к заговорившему мужчине.
– Я не давала тебе слова, – и снова пронзила Жульетт острым взглядом. – Ты действительно не знала, что должна прийти сюда? Как такое возможно? – прищурилась она. – Говорят, рыжеволосая королева наделена даром предвиденья.
Неудивительно, что люди на улице обсуждали цвет её волос. Оказывается, они в некотором роде ожидали прибытия рыжеволосой правительницы.
– Да, я вижу будущее, но дар не слишком хорошо работает в отношении моей собственной жизни и редко даёт подсказки, – объяснила Жульетт.
Старуха расслабилась.
– Тебе предстоит многое объяснить. Не понимаю, почему ты не родилась и не росла в городе, как положено. Всю историю Энвина королевы приходили к нам младенцами и воспитывались во дворце, зная кем со временем станут. Тебя скрывал от нас отец?
– Я никогда не видела своего отца, – тихо призналась Жульетт.
Королева слегка приподняла брови.
– Как необычно. Я хочу услышать все подробности. Думаю, за ужином. Пока скажу только насколько благодарна, что ты наконец приехала. Я и все твои подданные очень долгого тебя ждали.
Хотя Рин рассказал ей обо всём ещё несколько дней назад, Жульетт по-прежнему было сложно вообразить себя королевой. Подданные? Она не желала иметь подданных и сидеть на этом троне, а хотела просто уехать домой. И если повезёт, сохранить новообретённую способность ослаблять и даже полностью подавлять свой дар. Вот и все мечты. Дом и покой. Лучше сразу сказать старой королеве правду.
– Королева Этэйна, у меня нет желания занимать ваше место. Я не понимаю, что тут происходит, но, должно быть, это какое-то недоразумение. Ошибка. Мне не предназначено править.
– Ты энвинка и королева. Твои желания никого не интересуют. Занять трон – твой долг, а энвинцы – твои подданные.
– Но…
– Твой супруг свободен, – взмахнув рукой, сказала Этэйна. – Нам нужно поговорить с глазу на глаз. Очевидно, ты не понимаешь всей важности возложенной на тебя задачи.
Да, им действительно нужно поговорить. Жульетт необходимо каким-то образом убедить королеву в своём решении отказаться от трона. Тем не менее, она не позволит так бесцеремонно выпроваживать Рина.
– Рин мне не супруг.
– Разумеется, супруг, – нетерпеливо ответила королева. – Твой партнёр и любовник. Прежде, чем отправиться на поиски своей пары, он был прекрасным стражем. Это благородная и почётная должность, но теперь его положение значительно улучшилось. Он твой первый и ближайший слуга. Подчинённый, рождённый выполнять каждый твой приказ, доставлять тебе удовольствие, когда ты того пожелаешь, дарить сыновей и уйти, когда необходимость в нём отпадёт. Тебе придётся стать королевой, а ему исполнять твои приказы. Скажи, что он может уйти.
Неудивительно, что Рин не хотел становиться супругом королевы! Он был не из тех, кто с лёгкостью подчинялся приказам, неважно отдавал ли их мужчина или женщина.
Рин молча повернулся и направился к выходу. Двери у неё за спиной открылись и закрылись, и Жульетт даже не оборачиваясь поняла, что он ушёл. Королева подняла руку, и оба стража отступили от трона, но не покинули комнату, а просто отодвинулись.
– Похоже, для воспитания Рина понадобится некоторое время, – заметила королева. – Мы с моим супругом с детства знали о нашей совместной судьбе, и он имел возможность не спеша научиться быть парой королевы. Рин, несомненно, удивлён таким поворотом событий, но в конечном счёте он смирится. И, полагаю, сделает тебе прекрасных, сильных сыновей.
– А у вас есть сыновья? – спросила Жульетт.
– Да, – королева улыбнулась. – Одиннадцать.
Одиннадцать?!
– Почему вы не поручите управление городом и Энвином одному из них?
Женщина покачала седой головой:
– У энвинцев так не принято, Жульетт. Да, мои сыновья и лидеры кланов занимаются второстепенными государственными вопросами, но правят здесь исключительно женщины. Так продолжается многие сотни лет. У нас очень чёткая иерархия. Пленные жёны находятся в самом низу социальной лестницы, однако оцениваются куда выше всех прочих людей. Мужчины-энвинцы важнее своих жён, что естественно, поскольку они сильнее и носят в себе волка. Над ними стоят чистокровные энвинцы, отпрыски отца-энвинца и девочек-энвинок. Королев. Те королевы приходят лишь дважды в сто лет и занимают самое высокое положение. Тебе будут поклоняться благодаря бегущей в жилах энвинской крови и матке, которая даст жизнь чистокровным сыновьям.
– Я не хочу, чтобы мне поклонялись, – тихо ответила Жульетт.
– Не важно, чего ты хочешь или не хочешь, – королева внезапно вспылила, но затем так же быстро успокоилась. – Важно лишь, что ты крайне необходима Энвину. Никто не посмеет бросить вызов королеве, однако если тебя не будет, Энвин охватит междоусобица. Кланы начнут соперничать за власть. Изгнанники вернутся в город и нарушат наш мир. Мужчины лезут в войны по всяким пустякам. На их решения влияет гордость, поэтому из них выходят плохие правители. Им куда больше подходит служить женщинам, и во многих областях они служат прекрасно. Как супруги, солдаты, слуги…
– К Рину это относиться не будет.
– Будет, – убеждённо отрезала королева. – Таково его место. Теперь нам предстоит обсудить множество других вопросов. Подготовка церемонии, которая превратит тебя в королеву, займёт несколько дней. Ты, разумеется, вправе пригласить своего супруга остаться во дворце. Ему подготовят комнату рядом с твоей спальней, чтобы ты могла позвать его, когда пожелаешь. Как я вижу, вы двое уже стали любовниками.
– Мы… – Жульетт начала возражать, но передумала, поскольку королева не ошиблась.
– Я чувствую на тебе его запах, малышка, и в тебе, – пояснила королева. – Каждый энвинец, который подойдёт достаточно близко, поймёт, что супруг уже заявил на тебя свои права.
– Мы не давали клятв, – просто ответила Жульетт. И никогда не дадут. Она не произнесла этого вслух, но не сомневалась, что женщина на троне всё поняла.
Этэйна улыбнулась.
– Конечно, нет. Ты дашь клятву людям Энвина, а не какому-то одному человеку. В отличие от обычных женщин, ты не можешь позволить себе подчиняться прихотям мужа.
– Нет ничего плохого в том, чтобы быть обычной, – едва ли не с паникой в голосе возразила Жульетт.
– Да, для некоторых, – спокойно ответила королева. – Но мы с тобой не такие.
– Но я могу такой стать, если захочу, – продолжала настаивать Жульетт.
– Упрямства тебе не занимать, – заметила королева. – Когда взойдёшь на трон, оно тебе пригодится.
– Я не собираюсь всходить на трон.
Королева ни удивилась, ни разгневалась.
– Твои планы ничего не изменят. Ты займёшь трон перед следующим полнолунием.
До которого оставалось всего несколько дней.
– Скорее, отходите!
Софи услышала, как Кейн кричит Эрику и солдатам отступить. Отголосками сознания она поняла слова, догадалась о причине предупреждения и потянула гнев и горе вглубь себя.
Коттедж Файн сгорел до основания. От дома, где она родилась и выросла, остались лишь пепел, обуглившиеся головёшки и неузнаваемые предметы интерьера. Что бы тут ни случилось, это произошло несколько недель или даже месяцев назад. Земля успела полностью остыть.
Солдаты благоразумно послушались указания Кейна и поспешили вниз с горы. Отец Софи взял Ариану и последовал за ними, но Кейн остался, подошёл сзади и обнял. Из её глаз скатилась первая слеза, и на руины дома тут же закапал прохладный, нежный дождь. Кейн не попросил жену остановиться, не побежал искать укрытия и не испугался странного дождя, вызванного горем жены.
– Мы расстались не лучшим образом, – тихо сказала она. – Ариану похитили, а сёстры хитростью заставили меня опоить тебя, и я так сильно рассердилась. Они не узнали, что я их простила, что я их люблю…
Дождь промочил их обоих, но Кейн согревал Софи в своих объятиях.
– Эрик собирается опросить жителей Шэндли. Возможно, с твоими сёстрами ничего не случилось, – он поцеловал её влажные волосы.
– Будь у них всё в порядке, они остались бы здесь, – печально возразила Софи. – Ночевали бы в сарае и уже приступили бы к восстановлению дома. Оглянись. Что бы тут не произошло, это случилось давным-давно.
– Возможно, после пожара они переехали в город, – предположил он.
– Нет, в город они бы не поехали. – Жульетт ещё могла бы при крайне тяжёлых обстоятельствах, но Айседора? Никогда. Она осталась бы здесь. – Сегодня по пути сюда у нас не возникло никаких неприятностей, – сказала она.
– Нас вела ты, – напомнил Кейн.
– Кто-то должен был споткнуться. Один или несколько человек должны были свернуть не туда или отстать. Мы добрались сюда слишком легко. Защитные чары развеялись. – Софи повернулась в руках мужа и прижалась к его груди, прячась от зрелища, которое разрывало ей сердце. Дождь превратился в снег – первый за зиму снегопад в южной провинции.
– Мне страшно, – прошептала она.
Он прижимал Софи к груди, защищая от снега, нагнанного её горем, даром и беременностью. Хотя она научилась обуздывать свои способности так, чтобы те не затрагивали окружающих, сталкиваться с подобными эмоциями ей ещё не приходилось. Превозмочь боль оказалось крайне трудно.
– Вот увидишь, Эрик вернётся с хорошими новостями.
Она закрыла глаза и всем сердцем взмолилась, чтобы Кейн не ошибся.
– Перед отъездом я сказала Айседоре и Жульетт, что у меня больше нет сестёр, и я никогда не захочу увидеть их снова.
Завывающий ветер создавал вокруг них снежные воронки. Длинная жёлтая юбка Софи приподнималась от земли, трепетала и хлопала на ветру.
– Они знают, что ты их любишь.
– Правда? Как мне в этом убедиться?
Кейн в ответ просто обнял её покрепче. Ветер постепенно стих, снегопад прекратился. Софи вновь обрела контроль над эмоциями и спряла их глубоко внутри себя. Вместо горя она призвала на помощь более конструктивные чувства. Гнев. Решительность.
Если Жульетт и Айседора живы, она их найдёт.
Если же сёстры погибли, то она отыщет человека, ответственного за эту трагедию, и заставит его заплатить.
Рин сидел за столом своего старшего брата. Жена Кэлама приглядывала за детьми, которые перед ужином играли на улице с соседскими ребятишками.
– Уверена, все сложится прекрасно, – воодушевлённо подбодрила Бэкка. Она была весьма красивой, но слишком уж оптимистичной женщиной. А Рину оптимизм сейчас казался совершенно неуместным.
– Какое там прекрасно, – ровным, приглушенным голосом отозвался Рин. – Моя пара королева, а значит моя единственная обязанность состоит в том, чтобы оплодотворять её, когда она того пожелает. Но это ещё не все, она рыжая королева, которая принесёт мир нашему народу, взяв в свою постель карадонца и родив ему ребёнка. Что в этом прекрасного? Как такое вообще может быть прекрасным?
Бэкка вздрогнула, когда он перешёл на крик и впечатал кулак в обеденный стол.
– Может, легенда неверна? – дрожащим голосом предложила она.
Кэлам, уже шесть лет возглавлявший клан Дейргол, положил руку на плечо жены.
– Бэкка, ты не приготовишь моему брату что-нибудь поесть? Он выглядит так, будто многие недели питался одними листьями и тилзи.
Та с радостью убежала на кухню, и через пару минут до них донёсся звон посуды.
Рин махнул на кухонную дверь и сказал:
– Я никогда не смогу так сделать.
Кэлам сел рядом. После семи лет брака он стал намного спокойнее. Женитьба, отцовство и ответственность за клан пошли ему на пользу.
– О чём ты?
– Я никогда не смогу попросить жену приготовить мне поесть или помассировать плечи после долгого дня. Это она будет мной командовать. И запросто сама может велеть мне принести ей еды!
Кэлам широко ухмыльнулся.
– Откуда тебе знать? Делать прогнозы ещё слишком рано.
Рин поддался вперед к старшему брату.
– А карадонец? Я должен смирно присесть в сторонке и позволить этой твари прикоснуться к моей жене? Сделать ей ребёнка?
Улыбка Кэлама увяла.
– Ради прочного мира? Возможно, у тебя нет выбора.
– Ты допустил бы такое, если бы речь шла о твоей жене?
Кэлам не ответил, да и не смог бы. Они с Бэккой нашли ту любовь, о которой не раз спрашивала Жульетт, и это чувство не добавило в их жизнь простоты. Они часто спорили, ни от кого не скрывая эмоций, а потом мирились, целовались и просили прощения. Бэкка всегда непомерно беспокоилась, когда всходила полная луна, и муж отправлялся в холмы, а потом плакала, когда он возвращался, потому что скучала и волновалась о его безопасности. Да и Кэлам поступал не лучше своей чересчур эмоциональной жены.
Отношения в семье Энсгара представлялись Рину более упорядоченными. Брат и его жена, Дона, очень нравились друг другу, растили детей, были друзьями, партнёрами и любовниками, но даже их брак не полностью миновали сложные эмоции.
Кэлам никогда не позволил бы карадонцу или любому другому мужчине прикоснуться к его Бэккке. Невзирая на любые выгоды для Энвина. Энсгар, пусть неохотно, но во имя мира разрешил бы жене поделиться своим телом с другим.
Однако Рин отказывался признавать любовь к Жульетт. Он просто считал её своей. Чувства только усложняли жизнь.
– Нет нужды волноваться об этом сейчас. Возможно, день, о котором говорит легенда, придёт через много-много лет, – благоразумно предположил Кэлам.
– После моей смерти, – ответил Рин.
– Не обязательно…
– После моей смерти, – повторил Рин. Он посмотрел брату в глаза. – Мне плевать, даже если это означает бесконечную войну с карадонцами. Пока я жив, ни одни другой мужчина к Жульетт не притронется.
Кэлам уверенно похлопал Рина по плечу.
– Ты её любишь.
Рин не согласился, но и не опроверг утверждение брата.
– Мне жаль, – ещё раз хлопнув Рина по плечу, Кэлам вышел из-за стола.
Любовь? Нет, не может быть. Им владело обычное чувство собственника, вполне естественное по отношению к своей женщине. И оно пройдёт. Со временем.
