Текст книги "Женитьба Уайлдера"

Автор книги: Лин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава семнадцатая

Как только дверца коляски закрылась, Шон обнял Лору и стал осыпать нетерпеливыми поцелуями. Она счастливо рассмеялась.

– Шон, только не здесь! Мы же будем дома через десять минут!

Но он впился в ее губы с такой страстью, будто собирался овладеть ею прямо в экипаже. Лора оттолкнула его от себя, пока еще была в силах, и Шон неохотно отстранился.

Она издала нервный смешок, несколько смущенная своей готовностью поддаться опасным инстинктам.

– Ты, может, и привык делать это в самых неподходящих местах, но я еще не набралась такого нахальства.

Лукаво улыбнувшись, Шон обхватил ее лицо ладонями и пообещал:

– Сегодня наберешься.

С этими словами он откинулся на спинку сиденья и умиротворенно закрыл глаза.

– Ах, Лора, какая счастливая жизнь у нас впереди!

– Я знаю, – ответила она. – Но чем бы нам занять себя теперь, когда не нужно уворачиваться от пуль?

Он стал перебирать ее затянутые в перчатку пальцы.

– Чем угодно. Но ты ведь знаешь, о чем я подумал в первую очередь.

– И я, – прошептала Лора, сжав его руку. – Шон, я чудесно провела сегодня время. Маклиндены мне очень понравились. Элен замечательная женщина, правда? Она сказала, что ты говорил ее мужу про ребенка. Я очень рада, что ты так этого ждешь и даже поделился новостью со старым другом.

Шон напрягся и убрал руку, но передумал и снова сжал пальцы Лоры – на этот раз слишком сильно.

– Да-да. – Он на мгновение замолк и глубоко вздохнул. – Я надеялся, что Элен нам сегодня споет – или хотя бы сыграет. У нее необыкновенный голос. И сын у них тоже поет. Вот настоящий талант! Я думаю, его ждет блестящее будущее. Он далеко пойдет, этот Скотт…

– Шон! – перебила его Лора. – В чем дело? Ты ведь рассказал мистеру Маклиндену о ребенке. Почему ты не хочешь со мной об этом поговорить?

Шон долго молчал, а потом вздохнул.

– Ну, что я могу сказать? Будем надеяться, что ребенок родится здоровым.

– И все? – спросила Лора. – А кого ты хочешь – мальчика или девочку?

Шон снова вздохнул, поерзав на сиденье.

– Девочку.

Лора улыбнулась.

– А я надеюсь, что родится мальчик. И он будет очень похож на своего отца – вылитый ты.

– Приехали, – коротко произнес Шон. Даже не дождавшись, когда кучер откроет дверцу, он обхватил Лору за талию, чтобы помочь ей спуститься. – Скорей поднимайся наверх, тебе надо отдохнуть.

– Хорошо, – сказала Лора, разочарованная появившимся в его голосе холодком. – Как хочешь.

Шон открыл перед ней дверь и дал ключ от комнат.

– Я, пожалуй, заскочу к Кампу – расскажу ему о том, что мы сегодня узнали. Ему это будет интересно.

– Но ты ведь говорил… Тебя ждать? – спросила она, почти не надеясь.

– Нет. Если я засижусь допоздна, то переночую у Кампа. – Он повернулся и уехал прежде, чем она успела его остановить.

Расстроенная и полная ярости, Лора вошла в комнату, надела ночную рубашку и легла в постель. Она не плакала о потерянном прошлом и не раздумывала о будущем, но зато дала себе обещание никогда больше не говорить при Шоне о ребенке. А как же быть, когда ребенок родится?

Шон проехал мимо дома, где снимал квартиру Камп, и приказал кучеру отвезти его в клуб «Вход и выход». Ему не хотелось сейчас разговаривать со знакомыми. Камп наверняка будет задавать множество вопросов о Лоре, а Шон не знал, что ему ответить. А ведь еще сегодня ему казалось, что все прекрасно. Тайна анонимок была разгадана, Лоре понравились Маклиндены, да и она их просто очаровала. А по дороге домой он успел соблазнить ее перспективой прекрасной ночи. Можно ли быть таким безмозглым? Стоило ей упомянуть о будущем ребенке, как он весь похолодел. Вот болван!

Шон велел кучеру остановиться, заплатил и дальше пошел пешком, чтобы хоть немного развеяться ночной прогулкой.

Несколькими часами позже он, уже полузамерзший, возвращался домой и чуть не сшиб с ног какую-то женщину – она внезапно вывернулась из переулка. Издав удивленный возглас, она покрепче прижала к себе сверток.

– Прошу прощения, – сказал Шон и протянул женщине руку, но она со стоном отшатнулась и испуганно крикнула:

– Не трогайте меня!

Шон произнес как можно мягче:

– Мадам, я и не собирался вас трогать. Но почему вы на улице в такой поздний час? К тому же сейчас холодно.

Тут послышался слабый плач грудного ребенка. Шон не стал больше задавать вопросов – взяв женщину под руку, он повел ее на небольшой постоялый двор, мимо которого только что проходил, и усадил за столик. В зале почти никого не было, всего несколько человек пили пиво. Заведение казалось вполне благопристойным.

Шон снова посмотрел на женщину.

– По-моему, вы очень устали. Что вы делаете на улице, с ребенком? Почему вы не дома?

Она шмыгнула носом и, смахнув с лица прядь рыжих волос, вяло ответила:

– У меня нет дома.

Потом она взглянула на него большими голубыми глазами, покрасневшими от слез, и Шон вспомнил глаза Лоры: отчаяние всегда побеждалось в них силой духа.

– Наверх я с вами не пойду, – заявила женщина.

– А я вас и не просил этого делать, – ответил Шон. – Послушайте, я случайно толкнул вас, когда вы вылетели из переулка, и теперь просто пытаюсь как-то загладить свою вину. Выпейте чего-нибудь горячего, а потом я найму для вас кеб, и вы поедете, куда посчитаете нужным. Договорились?

Она кивнула, осторожно погладив ребенка, который уже перестал плакать. Сжав потрескавшиеся губы, она снова шмыгнула носом и подняла взгляд на Шона.

– Можно… можно мне выпить теплого молока?

– Конечно, – сказал Шон, махнув рукой трактирщику. – Теплого молока для дамы, а мне – бренди.

– Мой муж погиб, – вдруг произнесла женщина. – А денег у меня нет. И заплатить за молоко мне нечем.

– И родных у вас нет? – мягко спросил он.

– Нет. Фредерик был солдатом и погиб в прошлом году, но я никому об этом не рассказала. Зарабатывала шитьем, и все уходило на оплату жилья, но потом я потеряла работу, и вчера меня выгнали на улицу.

Шон знал, куда попадет эта женщина, если он не вмешается, – в работный дом, в бордель или в очередной переулок, где так легко умереть от холода.

– Меня зовут Шон Уайлдер. Вы позволите вам помочь?

Она засмеялась, но ее смех больше походил на сдавленный кашель.

– Я готова принять помощь хоть от самого дьявола, лишь бы Фредди не голодал.

– Вы говорите как вполне образованная женщина.

– Мой отец был священником, он кое-чему меня научил.

Принесли напитки. Шон положил на стол несколько монет и пододвинул к женщине стакан с молоком.

– Как вас зовут?

– Сильвия Морсфилд. – Она окунула палец в молоко и поднесла его к губам младенца, которого едва можно было разглядеть в толстом одеяле. Но руки у нее дрожали так сильно, что ничего не выходило.

– Разрешите мне, – сказал Шон. Опустившись на колени рядом с ней, он достал из кармана платок и смочил его уголок в молоке. Осторожно раздвинув губы ребенка, он поднес к ним кончик платка. Младенец едва слышно захныкал, но тут же зачмокал. Шон аккуратно проделал все снова, не обращая внимания на заинтересованные взгляды трактирщика и посетителей.

– Мамаше тоже дайте, – посоветовал кто-то. – Она вот-вот в обморок упадет.

– Мне нужна комната, – сказал Шон трактирщику. – И что-нибудь поесть. Эй! – Он подозвал к себе одного из посетителей и дал ему золотую монету. – Сходи за доктором Кампионом – он живет в доме сто двенадцать на улице Эдкинс. Это всего в нескольких кварталах отсюда. Скажи, что он срочно нужен Шону Уайлдеру.

– Так вы, значит, Дикарь? – Парень широко раскрыл глаза, но Шон раздраженно вздохнул, и тот кинулся исполнять поручение.

Он уже успел устроить женщину наверху и уложить ее в постель, когда пришел Камп.

– Тут возникли кое-какие трудности, – сказал Шон, сразу переходя к делу.

– Тут женщина! – ехидно заметил Камп.

– Избавь меня от своего остроумия. Она нездорова, и ребенок тоже. Посмотри, в чем там дело.

Сначала Камп распеленал младенца, что-то бормоча себе под нос. Шон стоял рядом, не в силах оторвать взгляд от маленького тельца.

– Ему примерно полгода. Небольшая температура, общая слабость, кожа сухая, мышцы вялые. Обезвоживание, недоедание. И, судя по всему, он привык к опию.

– В таком возрасте! – воскликнул Шон. – А она?

Тут Камп всучил ему ребенка, и Шон подался назад.

– И что мне с ним делать?

– Покорми его. – Камп указал на поднос с нетронутым ужином. – Разотри горошек в пюре и попробуй дать ему с ложки. Чередуй с молоком. Осторожно, он будет срыгивать. – После этого Камп повернулся к женщине, оставив ребенка на попечение Шона.

Пока Камп осматривал Сильвию Морсфилд, она лежала в забытьи. Когда он закончил, Шон уже покормил ребенка.

– А у этого чертенка есть зубы, – сообщил он Кампу. – Они позвякивали об ложку.

Камп засмеялся.

– Он много съел?

– А много – это сколько? – спросил Шон. – Несколько ложек. Но молока он выпил примерно полчашки.

– Отлично.

– А как его мать?

– Общее истощение, небольшой грипп. По-моему, наркотиков она не принимала. Детям принято давать опий, чтобы они не плакали, хотя это для них губительно. Оба постоянно недоедают.

– Какой ужас! – сказал Шон, прижав к себе маленького Фредди. Раньше он не особенно любил маленьких детей, но этот младенец начал казаться ему не таким, как другие.

– Ну, что ты будешь с ними делать? – спросил Кампион, укладывая в саквояж стетоскоп.

Шон подумал.

– Она говорит, что умеет шить. Я попрошу Мэнди Пиплз – пусть наймет ее для шитья. Тогда Фредди сможет не разлучаться с матерью – похоже, раньше ей приходилось с кем-то его оставлять, чтобы ходить на работу. К тому же Мэнди может дать ей комнату.

– Я могу пока посидеть с ними, – предложил Кампион. – Скоро утро. Твоя жена, наверное, волнуется.

Шон взглянул на ребенка, который так удобно устроился у него на руках. Он вдруг представил себе ужасную картину: Лора с ребенком на руках крадется по темному переулку, пытаясь убежать от голода и нищеты. А ведь он совсем недавно угрожал ей этим!

– Камп, когда у Лоры настанет время рожать, ты ведь еще не уедешь? Ты позаботишься, чтобы все прошло хорошо?

– Ты хочешь, чтобы роды принимал я? – спросил Кампион.

Шон пожал плечами.

– Просто… ты так умело справился с ними. – Он кивнул на малыша Фредди и его мать. – И ты единственный врач, которого я хорошо знаю.

Камп рассмеялся:

– Да ты просто засыпал меня похвалами! – Но он быстро посерьезнел и положил руку на плечо другу: – Я останусь, Шон. Я решил остаться в Лондоне навсегда.

Шон облегченно вздохнул. Хоть это улажено.

– И завтра же я все устрою для миссис Морсфилд, – сказал Камп. – У тебя и так хватает забот. Дай-ка мне ребенка.

Забрав у Шона младенца, Камп уложил его рядом со спящей матерью.

– Отправляйся домой, дружище. Позаботься о собственных делах.

Лора проснулась, услышав стук Шона – его трудно было спутать с каким-то другим. Встав с постели, она накинула халат и пошла открывать дверь.

Он вошел и сразу привлек Лору к себе, прижавшись холодной щекой к ее щеке, и пылко произнес:

– Лора, ты не представляешь, как я сожалею о том, что тебе говорил. Но на самом деле я так не думал, пожалуйста, поверь мне.

– Ты пьян? – спросила Лора.

– Я говорил, что выгоню тебя с ребенком, но я бы никогда этого не сделал, клянусь!

– Я верю, – сказала она. Интересно, что на него нашло? Где он побывал? Она ни за что не спросила бы его об этом, но Шон ответил сам:

– Я встретил одну женщину…

– Я так и думала. – Лора оттолкнула его и отвернулась.

– Нет, ты не поняла! – Казалось, ему не терпелось в подробностях обо всем рассказать. Сложив руки на груди, Шон тряхнул головой, будто никак не мог подобрать слов. – Понимаешь, она была с ребенком, и…

– Ты и в самом деле пьян! – заявила Лора. – У меня нет никакого желания тебя слушать, Шон. Иди спать.

– Прошу тебя, – умоляюще произнес он, схватив ее за руку. – Если не хочешь меня выслушать, позволь хотя бы доказать, как я раскаиваюсь.

Лора уже хотела сдаться, но вспомнила его внезапную холодность во время поездки в экипаже, когда она заговорила о ребенке.

– Нет уж, спасибо, – пробормотала она. – Тебе надо отдохнуть. Извини. – С этими словами она ушла в ванную. Голос Шона глухо доносился через плотную дубовую дверь:

– Лора, пожалуйста. Мы должны поговорить.

Но Лора молчала. Прислонившись к двери, она думала, не совершает ли ошибку. Нет, она ничего не желает слушать ни о женщине, которую он встретил, ни о ее ребенке. О собственном ребенке он не хотел разговаривать, и черта с два она будет говорить с ним о чужом. И все же Лору переполняло любопытство. Ведь Шон отсутствовал несколько часов. Что же это за женщина с ребенком и что в ней было такого, что так его взволновало?

Приняв ванну, Лора чуть-чуть приоткрыла дверь и выглянула. Вещи Шона валялись на полу. Сам он уже крепко спал, закинув руку за голову.

Она на цыпочках прошла в спальню и осторожно, чтобы не разбудить его, легла рядом. До завтрака было еще долго, а спать на полу или в ванне она не собиралась.

Казалось, она уже несколько часов лежит без сна, погруженная в размышления. Но не успела она задремать, как вдруг послышался шепот Шона:

– Знаешь, вначале он мне показался совсем несимпатичным, и его мать тоже – грязная, окоченевшая. Но как же она любит своего младенчика! И я сам не заметил, как к нему привязался, Лора. Я по капельке поил его молоком и вдруг начал чувствовать к нему нежность. Это ведь я его спас – я. Камп, конечно, тоже помог, но я чувствовал ответственность за этого ребенка. Если бы я побыл с ним подольше, то даже полюбил бы его. Мне кажется, я все-таки очень люблю детей. И я так этому рад, Лора, – если бы ты знала! – И Шон удовлетворенно вздохнул, не требуя от нее отклика.

Когда он заснул, Лора встала и оделась. Пытаться уснуть после услышанного не имело смысла. Как же понять это странное признание? Лора даже немного приревновала его к женщине и младенчику, к которым он так «привязался».

Она спустилась вниз и пила уже третью чашку чая, когда приехал Маклинден.

– Лора! Шон здесь? – Его необычное волнение испугало ее.

– Он наверху, спит, – ответила Лора. – А что случилось?

– Произошло убийство, – сказал Маклинден, крутя в руках шляпу. – Убита Камилла Нортон.

Глава восемнадцатая

Шон постарался стряхнуть с себя усталость. Он был уверен, что проспал всего несколько минут. Но голос Маклиндена не давал ему покоя:

– Старик, поднимайся скорей! У нас чрезвычайное происшествие!

– В чем дело? – сонно спросил Шон, зевнув, и свесил ноги с кровати, не вылезая из-под одеяла.

– Камиллу убили, – сообщил Линди. – Мы нашли ее в особняке Нортонов. Ее зарезали. Она пролежала там около месяца.

Тут Шон проснулся окончательно.

– Камилла?! Но кто…

– Я послал людей в их загородную усадьбу, в Кент, – опросить слуг. Похоже, они уехали туда вместе со стариком. Кто-то из обслуги перед отъездом сказал соседу, что Нортону нужно поправить здоровье и поэтому они все уезжают за город. Но нам неизвестно, почему Камилла осталась. Впрочем, мы знаем, что с ней после этого произошло.

– Черт! – воскликнул Шон. Напрашивался вывод, что Камиллу убил тот бородатый тип, с которым ее видели. Может, они не сумели договориться? Хоть бумага, на которой писались анонимки, и принадлежала Камилле, Шон все-таки не верил, что у нее была такая мстительная натура. Неужели она замышляла убийство из-за разорванной помолвки? Но ведь она сама его бросила! – Предположим, что кто-то решил мне отомстить и втерся к ней в доверие, – сказал Шон. – От Камиллы он все обо мне разузнал, а потом убил ее. Это объясняет, откуда взялась бумага. Он мог легко украсть ее из кабинета Камиллиного отца, когда приходил с визитом. Элен видела Камиллу с этим человеком – это означает, что они были знакомы.

– А это может иметь отношение к убийствам других женщин, которые вы сейчас расследуете? – спросила Лора, присев на кровать рядом с Шоном. Стало ясно, что опасность еще не миновала. И когда Шон привлек Лору к себе, она даже не думала возражать.

Маклинден тяжело вздохнул и сцепил руки за спиной.

– О нет! Этих женщин убивали в переулках, где по ночам бродить не следует. А ее убили в собственном доме. И потом, мисс Нортон действительно несколько раз ударили ножом, но тело не обезображено. И тот, кто ее убил, даже не пытался где-то ее спрятать – потому мы ее сразу и нашли. Мы явились туда рано утром, чтобы расспросить Камиллу обо всем, что мы вчера обсуждали. Она лежала на полу у большого окна во всю стену.

– Ее зарезали, – повторил Шон. – Бедная Камилла. – И он с грустью посмотрел на Лору. – Я не верю, что она пыталась меня убить. После того, что произошло, это кажется маловероятным. Знаешь, она была не такой уж плохой.

– Надеюсь, раз ты собирался на ней жениться, – сказала Лора.

– Наверное, мы бы неплохо поладили, если бы она не прожужжала мне все уши о моем королевском происхождении. И как только я признался, что это всего-навсего шутка, она оборвала со мной всяческие отношения. Вот такая печальная история. Если бы подобное служило поводом для убийства, весь Лондон наводнился бы трупами.

– Как бы то ни было, – вмешался Маклинден, – мы должны сделать так, чтобы вам ничего не угрожало. Он может очутиться в любом месте.

– Как же мы его поймаем, не поставив ловушку? – спросил Шон. – Надо отправить Лору к моей матери и подождать, когда он снова даст о себе знать. Ему не удастся меня убить, если я буду настороже.

– Нет! Никуда я без тебя не поеду. – Лора схватила его за руку. – Прошу тебя, поедем со мной!

Маклинден поочередно смотрел на них, ожидая решения. Лора умоляюще произнесла:

– Пожалуйста, инспектор, скажите ему, что я права! Скажите!

– Шон, я не могу гарантировать тебе здесь полную безопасность. Не проблема послать пару человек, которые будут околачиваться поблизости, но этого может оказаться недостаточно. Почему бы тебе не съездить в Корнуэлл вместе с Лорой? А мы пока все разузнаем у знакомых Камиллы. Вдруг кто-нибудь из них знает убийцу или хотя бы сообщит что-то, от чего мы будем отталкиваться? Обещаю тебе написать, когда появятся новости.

Шон неохотно согласился.

– Возможно, этот человек совершил уже третье убийство. Не стоит ждать с отъездом до вечера. При дневном свете легче определить, нет ли за нами слежки.

Маклинден кивнул:

– Тогда я попрощаюсь и пойду по делам. Будьте осторожны. – И он ушел, тихо притворив дверь.

Лора закрыла глаза и облегченно вздохнула. Шон все-таки не оставит ее одну. Он обнял ее и прижал к груди, сидя неподвижно и глубоко о чем-то задумавшись. Его запах снова всколыхнул в ней чувства, которых она избегала, но в объятьях Шона было так спокойно и уютно, что Лора просто не могла отстраниться. Она открыла глаза, взглянула на него и вдруг увидела, что на нем совершенно ничего нет, если не считать края одеяла. Тут он тихо и решительно произнес:

– Я хочу тебя. Сейчас.

– Я тоже, – почти шепотом ответила она. Лоре не хотелось больше думать о женщине, лежащей в луже крови, и о Шоне, которого может постичь та же участь. Она сама когда-то готовилась умирать и даже успела свыкнуться с ожиданием смерти. Но при мысли о возможной гибели Шона ее покидала гордость. Она обвила руками его шею и поцеловала со всей страстью, на какую была способна.

Губы Шона обрушились на ее губы, поглощая ее, не давая ей дышать, переполняя все ее чувства настолько, что остальной мир перестал существовать. Его нетерпеливый возглас прозвучал почти одновременно с ее собственным. Он упал на кровать, увлекая ее за собой, и снова впился в ее рот с таким пылом, что она даже вскрикнула. Горевшее в нем пламя передалось ей и захлестнуло все волнения и страхи…

Шон еще долго лежал, уткнувшись ей в шею и обняв ее за плечи. Но потом вдруг приподнялся на локтях. Лора улыбнулась: вид у него был какой-то неуверенный, даже потрясенный.

– Это было непростительно, – тихо произнес он. – Непростительно.

– Извини. Я причинила тебе боль? – с улыбкой спросила она.

Он отодвинулся и сел, бормоча проклятия.

– Шон, в чем дело? Что случилось?

– Это я причинил боль тебе, – сказал он.

– Совсем нет, – мягко заверила его она, расправляя на себе платье. – Я, конечно, немного запыхалась, но ни о какой боли и речи нет.

– Я мог навредить и тебе, и ребенку! – Шон в отчаянии провел рукой по лицу.

– Ты что, напрашиваешься на комплименты? – произнесла она.

– О Господи, конечно, нет! Лора, прости, – с искренним раскаянием сказал он.

– Хорошо бы отлупить тебя кочергой, но пора вставать и собирать вещи. Ты сам сказал, что надо уехать уже сегодня. – Вдруг почувствовав в себе источник неиссякаемой энергии, Лора спрыгнула с кровати и отправилась приводить себя в порядок, но в дверях обернулась и весело улыбнулась Шону. – Ты достанешь чемоданы? У нас не так уж много времени.

Они уже второй день ехали в поезде к корнуэллскому побережью. Шон предпочел бы добраться туда морем, но не мог больше видеть, как Лора страдает от морской болезни – особенно в ее теперешнем положении. Отдельное купе оказалось очень удобным, однако Лора почти все время проводила в вагоне-ресторане, болтая с пассажирами, а он пребывал в одиночестве, погруженный в невеселые мысли. Шон знал, что это невежливо, но ситуация как нельзя лучше располагала к размышлениям и самокопанию, хоть это было и не самым веселым занятием.

Сейчас они сидели у себя в купе друг против друга, ожидая остановки. Лора смотрела в окно на пробегавший мимо пейзаж, а Шон смотрел на нее.

– Почти приехали. Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.

– Конечно! Лучше не бывает, – весело ответила она и указала пальцем за окно. – Смотри, сколько коров! А у вас в поместье есть коровы?

– Наверное, есть, – сдержанно ответил он. – Лора, нам с тобой необходимо поговорить и кое-что уладить.

Лора поправила свою вельветовую шляпку и стала вертеть в руках булавку.

– По-моему, все уже и так улажено. По дороге на вокзал за нами никто не следил, и поездка прошла замечательно. И никто, кроме Маклиндена, не знает, где мы будем.

– Я не об этом, – нахмурившись, произнес Шон. – Лора, нам нужно поговорить о ребенке. Я хотел тебе сказать…

– Мне дадут какие-нибудь поручения, когда мы приедем? Я настроилась помогать твоей матери по дому, – перебила его Лора, разглаживая юбку и застегивая перчатки.

– Лора, посмотри на меня. Я… Я понял, что…

– Вот это да! Посмотри, сколько времени! – Взглянув на свой кулон с часами, она стала подниматься. – Я обещала миссис Уильямс, что попрощаюсь с ней. Она едет до Хэверса. По-моему, мы будем жить по соседству. Можно, она как-нибудь приедет в гости? Мне кажется, они с твоей матерью поладят, как ты думаешь?

– Лора, ты сама не знаешь, что говоришь, – сквозь зубы процедил Шон, стараясь побороть раздражение.

– Да, ты абсолютно прав, – рассеянно бросила она, выбегая из купе. – Встретимся у выхода.

Закрытый экипаж, который Шон нанял на вокзале, подъехал к парадному входу усадьбы «Плакучая ива».

– Как красиво! – воскликнула Лора. – Просто чудесно.

Она ожидала, что усадьба окажется холодной, неприступной, обвеваемой ветром, как те места, которые описываются в готических романах. Но дом, сложенный из серого камня и отделанный деревом, находился в отдалении от моря и скал и к тому же был окружен красивым и ухоженным садом.

– По сравнению с усадьбой Мидлбрук это очень скромное жилище, – заметил Шон, спрыгнув на землю, и, помогая спуститься жене, на мгновение задержал ее в своих объятиях.

Лора прижалась к нему, но Шон тряхнул головой, будто желая избавиться от наваждения, поставил ее на землю и отвернулся. Лора находила какое-то странное удовольствие в том, чтобы лишать его спокойствия, даже когда это происходило нечаянно.

– В любом случае «Ива» меньше, – как ни в чем не бывало продолжал Шон. – Здесь всего двенадцать спален, включая помещения для прислуги.

Лора видела, что ему нравится этот дом, да и ей он тоже понравился. Он источал ауру гостеприимства, чего в Мидлбруке не было. Она наблюдала, как Шон с помощью кучера выгружает на землю чемоданы, и раздумывала, долго ли им придется прожить в «Плакучей иве».

– Это Шон! – послышался вдруг чей-то голос. – Вернулся!

– Сонет, ах ты старый негодник! – Шон бросился вперед и обнял высокого и грузного пожилого мужчину. – Ну как ты? Без устали кропаешь стишата, выдавая их за поэзию?

– Ни дня без строчки, – подтвердил мужчина, рассмеявшись басом. – С возвращением, сынок! – И похлопал его по спине. – Мама ужасно по тебе скучала.

Шон взял Лору за руку и подвел ее поближе.

– Моя жена Лора, – с явной гордостью представил ее он. Впрочем, Лора не поняла, чем именно он гордится. – А это Байрон Сонет: дворецкий, управляющий, друг семьи и гениальный поэт!

– Здравствуйте, – сказала Лора и протянула руку.

– Жена! – шепотом изумился Сонет. – Боже всемогущий! Шон, какой подвиг ты совершил, чтобы заслужить такое счастье? Она же чудо, друг мой, просто чудо! – Широко улыбаясь, он как следует потряс руку Лоры. – Женился, подумать только! Ее светлость в обморок упадет от радости!

«Ее светлость»? Интересно, это прозвище или настоящий титул? Шон как-то упоминал о благородном происхождении матери. Лора вопросительно взглянула на Шона, но он, ничего не объясняя, взял чемодан и повел ее к лестнице.

Сонет, приплясывая, проводил их до маленькой гостиной и вошел первым.

– Энн, ты ни за что не догадаешься, кто приехал! Посмотри, дорогая, он и жену привез! У него есть жена!

«Дорогая»? Дворецкий назвал хозяйку «дорогая»? Стараясь не показать своего изумления, Лора сделала реверанс улыбающейся даме, а Шон чопорно поклонился.

– Моя мать, леди Энн Кэвендиш, – официальным тоном произнес он и представил Лору: – Миссис Лора Уайлдер, моя жена.

Женщина закусила губу, и из глаз у нее вдруг брызнули слезы. Наконец она произнесла, обращаясь к Лоре:

– Дорогое дитя, как я рада с вами познакомиться! – Она взглянула на Шона. – Спасибо, что приехал, Шон. Ты надолго?

– Поживу немного, – ответил он. – Если ты не захочешь, чтобы мы подыскали другое жилье.

– Это твой дом, Шон, и для меня нет большего счастья, чем видеть тебя здесь.

Шон отвел взгляд, будто захотел осмотреть обстановку.

– Значит, поэтому ты всегда плачешь, когда меня видишь. – Он снова повернулся к выходу. – Извините, я пойду принесу вещи. – И он ушел, не дожидаясь возражений.

– Надо будет дать ему хорошую взбучку, – сказал Сонет.

Мать Шона негромко рассмеялась.

– С удовольствием посмотрю, как ты будешь это делать. По-моему, за последний год он еще больше вырос, тебе не кажется?

Оба засмеялись, обменявшись многозначительными взглядами и, должно быть, о чем-то вспоминая, будто старые друзья. Или любовники. Лора сразу заметила, что Байрон Сонет одет ничуть не хуже Шона. К тому же он не выказывал подобострастия, подобающего дворецкому. На поэта он тоже не походил, скорее на дворянина. И потом, если он действительно слуга, то почему Шон сам пошел за вещами?

Невысокая леди Энн ничем не напоминала Шона, если не считать ярко-зеленых глаз. Темные локоны обрамляли ее красивое, почти классическое лицо, на котором совсем не было морщин, хотя ее возраст, должно быть, уже приближался к пятидесяти. Одарив Лору теплой и искренней улыбкой, леди Энн протянула ей руки:

– Теперь ты – моя дочь. Будешь называть меня мамой?

У Лоры слезы навернулись на глаза. Так принимать совершенно незнакомую женщину! Она опустилась на колени рядом с креслом-коляской и посмотрела на леди Энн.

– С большим удовольствием, мама, – прошептала она голосом, хрипловатым от переполнявших ее чувств.

Леди Энн нагнулась и поцеловала ее в щеку.

– Для меня это большая честь. А теперь пусть Байрон проводит тебя в комнату – ты немного отдохнешь после поездки. Потом мы побеседуем и познакомимся поближе.

– Благодарю вас, мама, – сказала Лора, вставая. Вслед за Сонетом она вышла из комнаты и стала подниматься по лестнице, думая только о том, что у нее появилась мать, которая так радушно ее приняла и поцеловала. Лора даже не понимала, почему это так ее растрогало.

– Налево, – объявил дворецкий. – Вот здесь. – Он открыл дверь в комнату, со вкусом убранную в бледно-желтых тонах, словно пропитанных солнечным светом. – Там – комната хозяина. Ах, вон он уже и громыхает. Прошу прощения. – И Сонет юркнул в смежную комнату.

Глянув в закрывающуюся дверь, Лора успела увидеть, как Шон ставит ее портрет на каминную полку, и на душе у нее потеплело. Она услышала, как мужчины добродушно перешучиваются. Странно, они так близки друг другу – как братья. Или как отец с сыном. Но почему он так холодно и официально держался с родной матерью? Должно быть, это связано с несчастным случаем, из-за которого она не может ходить. Он как-то говорил, что чувствует за нее ответственность, и Лора даже посмеивалась над ним из-за этого. Надо постараться, чтобы его отношения с матерью улучшились, тогда у ее пребывания здесь появится достойная цель.

Лора открыла чемодан и достала оттуда смену одежды, и тут ход ее мыслей прервал чей-то робкий тоненький голосок:

– Миссис Уайлдер! Меня зовут Эмми, я к вашим услугам. Ее светлость велела приготовить вам ванну.

– Это будет просто замечательно, Эмми, спасибо, – ответила Лора, расстегивая пуговицы на своем дорожном костюме.

Интересно, почему Шон не написал матери об их браке? Ведь они женаты уже три месяца, и ровно столько же времени она беременна. Хоть бы ребенок родился точно в срок – или даже позже. Лора не хотела, чтобы мать Шона плохо о ней думала. А главное – только это может убедить Шона, что он отец ребенка. В последнее время он постоянно затрагивал эту тему, но Лора сразу его перебивала и начинала говорить о другом. А теперь она с нетерпением ждала, когда ей удастся поговорить с леди Энн – уж та наверняка поможет ей лучше понять Шона.