Текст книги "Женитьба Уайлдера"

Автор книги: Лин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Ты совершенно права. Давай отложим эту тему до тех пор, пока не появятся еще какие-нибудь зацепки. Смотри-ка, солнце уже взошло.

– Да, оставим на другой раз, – согласилась она и пошла за ширму переодеваться.

Лора пыталась говорить бодрым голосом, несмотря на усталость, а Шон не мог оторвать глаз от одежды, которую она развешивала на ширме.

– Ты будешь сегодня рисовать? – спросила Лора.

– Да, я собирался устроиться у фонтана и заработать несколько франков, рисуя туристов. А ты оставайся здесь.

– Как же я пропущу твой первый рабочий день? Нет уж, я буду стоять рядом и брать с них деньги, а на обед куплю тебе что-нибудь в кондитерской.

– А потом я займусь румяной, пухленькой натурщицей, которой гордился бы сам Рубенс. И с огромным удовольствием буду вырисовывать ямочки на твоих щеках.

Шон хотел ее рассмешить, и это ему удалось – Лора засмеялась и легла в постель рядом с ним. Он немного подвинулся, чтобы ей было удобней, и обнял ее. Слова любви уже готовы были сорваться с его губ, но он вовремя спохватился и только поцеловал ее в волосы, сказав:

– Ты завтра будешь позировать мне здесь? Я и вправду хочу сделать твой портрет.

– Конечно. Мне льстит твоя убежденность, что в нарисованном виде меня можно продать.

– Я скорее продам свою душу, чем расстанусь с твоим портретом.

Глядя на нее, Шон понял, что не может больше сдерживать себя. Он схватил ее за подбородок и поцеловал, пробуя на вкус розовую сладость ее губ. Она с готовностью отвечала на поцелуи, и это доставляло ему несказанное удовольствие. На какой-то чудесный промежуток времени он позабыл обо всем – осталось только желание овладеть ею. Но вдруг Лора начала сопротивляться, и ее протестующие возгласы прорвались сквозь пелену страсти. Шону пришлось отпустить ее – она колотила его в грудь. Почему она его остановила? В глубине души Шон знал ответ на этот вопрос. Она заботилась о нем – не о себе.

– Хорошо, – прошептал он. – Больше не буду.

У нее сразу поникли плечи, но Шон не понял, что она испытывает – облегчение или разочарование. Должно быть, и то и другое. Но так ли это важно? Он встал и уселся в кресле у окна.

– Спи, Лора. Я не буду тебе мешать.

Не сказав ни слова, она свернулась калачиком и закуталась в одеяло. Но ее слезы все еще жгли его душу огнем.

Глава девятая

Прошло шесть недель. Каждое утро они с Шоном вставали на заре и шли в небольшое кафе «Дю Тартр», находившееся на той же улице, они встречались с друзьями и пили на завтрак кофе с круассанами. Потом возвращались в свою студию, и Шон занимался живописью. Анонимки больше не приходили, слежки, казалось, не было, и он радовался, что может хоть какое-то время не думать об угрозах и об убийстве Бомона.

Валентин, Лулу и Доминик заходили к ним, даже не стучась, а иногда приводили с собой знакомых – уважение к частной жизни было нетипичным для этих мест, и это еще больше укрепило Лору в решении избегать близости с мужем. Когда наступали сумерки, Шон убирал краски, приносил снизу воду, и они по очереди мылись за ширмой. Потом облачались в одежду, которая на Монмартре сходила за вечерний наряд, и шли в кабаре «Л'Элизе». И все было бы просто чудесно, если бы они не любили друг друга.

– Нам ведь сегодня никуда не хочется идти, правда же? – спросил Шон.

Лора не знала, что ответить. Она боялась оставаться с Шоном наедине – вдруг снова повторится тот же спор, что и две недели назад? Лора знала, о чем он думает, – желание в его глазах говорило само за себя, и она со страхом ощущала, что ее собственная воля постепенно слабеет. Тут Шон приблизился к ней, но не обнял, а с улыбкой прошел мимо и сел в кресло у окна.

– Кажется, Лулу права. Я старею.

– Устал? – Не в силах противостоять искушению, Лора подошла поближе и провела рукой по его влажным волосам. Он кивнул, и некоторое время оба молчали, глядя на опускавшиеся за окном сумерки.

Наконец Шон взял ее руку и положил к себе на колени. С той ночи, когда они поспорили, он почти не прикасался к ней.

– Скажи, Лора, ты правда хорошо себя чувствуешь? Выглядишь ты чудесно – на щеках румянец, глаза сияют. – Он провел рукой по ее талии, а его взгляд упал на глубокий вырез ее платья. – Оладьи и шоколад идут тебе на пользу.

Она со смехом шлепнула его по руке.

– Да и твое мороженое наверняка уже отложилось в складках на животе. Вот жизнь, правда? Всегда бы только есть, спать и развлекаться. Раньше я ничего подобного не испытывала.

– Правда? – В его зеленых глазах зажглись искорки. Лора хотела убрать руку, но он сжал ее еще крепче и нежно спросил: – Лора, а может, ты выздоравливаешь? Я никогда не видел таких цветущих женщин, как ты. Знаешь, я ведь молился об этом. – Он опустил свои темные ресницы, и она больше не видела его глаз. – А я не часто это делаю. – Шон вдруг обнял ее, понизив голос до шепота: – Я так хочу, чтобы ты поправилась!

Лора прислонила голову к его груди.

– В основном я хорошо себя чувствую, – сказала она, и это было почти правдой. Остальное ему знать пока не следовало. Приступы дурноты в последнее время участились, хотя не были такими сильными, как во время путешествия на корабле. Но лучше не выказывать своего страха.

Его объятья стали крепче, а губы коснулись ложбинки на ее шее. Обжигая ее своим дыханием, он прошептал:

– Ты нужна мне, Лора. Пожалуйста, не кори меня за это. Мне нужно на кого-то опираться, нужно знать, что ты тоже меня любишь. Клянусь тебе, что никакие наши поступки этого не изменят. Невозможно сделать мою любовь меньше.

Его губы коснулись ее рта, и в горячем натиске страсти исчезли все преграды. Шон поднялся с кресла и одним быстрым движением уложил ее на потертый ковер у окна. Лора стала стягивать с него рубашку, с удовольствием наблюдая, как высоко вздымается его грудь. Шон быстро снял с нее блузку и резко произнес:

– Не говори «нет». Не говори!

Она кивнула, торопливо помогая ему раздеться. Прикосновения Шона словно жгли ее огнем, и она выгнулась ему навстречу, вскрикивая от захлестывавших ее волн наслаждения, которые накатывали все сильнее и сильнее, – и наконец водоворот поглотил ее полностью.

Этой ночью Лора проснулась и не сразу вспомнила, как оказалась в постели. Во сне Шон обнимал ее, зарывшись пальцами в ее волосы. Лора улыбнулась и еще сильнее прижалась к нему. Подумав о том, как хорошо было бы вечно лежать так, она закрыла глаза и снова заснула.

– О Боже! – Лора попыталась вырваться из объятий Шона.

– Что? Что случилось? – взволнованно спросил он. Должно быть, ей приснился кошмар. Он попытался ее успокоить, но она оттолкнула его, соскочила с кровати и побежала за ширму. Шон еще не совсем проснулся и потому не сразу последовал за ней.

Лора стояла на коленях, согнувшись над ночным горшком, – ее рвало. Когда она, тяжело дыша, стала наконец выпрямляться, Шон осторожно поддержал ее. Стоны жены болью отзывались в его сердце.

– Сейчас я уложу тебя в постель. Как ты себя чувствуешь? Это ведь скоро пройдет, да?

Лора кивнула. Он взял ее на руки, и ее тело без сил обмякло в его объятиях. Шон начал мысленно корить себя за глупость. Как можно быть таким болваном? Никогда больше он не станет подвергать ее такому риску. Господи, хоть бы ее жизнь не сократилась по его вине еще больше!

Его мысли прервал быстрый стук в дверь.

– Слава Богу, кто-то пришел. Пошлю его за доктором.

Уложив Лору в постель, он быстро натянул брюки и распахнул дверь.

Это оказался Валентин – он вручил Шону письмо, адресованное Лоре.

– Моя знакомая Жанна-Мари работает сейчас в «Ленуаре» горничной. Она вынула письмо из ящика, когда портье не было на месте.

Бросив взгляд на Лору, Валентин быстро вышел обратно в коридор и сделал Шону знак последовать за ним.

– А вот это просунули под парадную дверь. Я увидел, когда вошел сюда.

Шон нахмурился, глядя на конверт, там не было ничего, кроме его имени. Значит, их нашли. Он вынул записку.

«Ты любишь ее? Вот и отлично. Она умрет первой».

Прочитав послание через плечо Шона, Валентин ахнул.

Шон смял записку.

– Лора не должна об этом знать, слышишь?

– Не понимаю, как ему удалось вас найти без расспросов. Но тебе придется обо всем ей рассказать, мой друг. Он подкинул записку прямо сюда. Значит, в любой момент может прийти. Ты должен увезти Лору.

– Но это невозможно, Валентин, она больна. Ты можешь найти доктора?

– Разумеется! Думаешь, это что-то серьезное?

Шон кивнул.

– Отправляйся в «Ленуар» – там живет мой друг, доктор Эжен Кампион. Спроси, не может ли он к нам прийти. Вернее, не спрашивай, а сразу тащи его сюда. И скажи, чтобы принес то, что лежит в гостиничном сейфе, хорошо?

– Да.

Постаравшись взять себя в руки, Шон сунул записку в карман и вернулся к Лоре. Она лежала в постели, все такая же бледная.

– Это был Валентин?

– Да, я послал его в «Ленуар» за Кампом. Он принес письмо от твоего брата. Прочитать тебе вслух, пока будем ждать Кампа?

Лора помотала головой и прижала конверт к груди. Шон убрал волосы у нее со лба и коснулся ладонью ее щеки.

– Температуры нет, – мягко произнес он. – Это хороший признак, тебе не кажется?

– Давай выпьем чаю, – вздохнув, тихо сказала она. – Мне так не хватает чая. И печенья, моего любимого – песочного.

– Я пошлю за ним, когда Валентин вернется. Если понадобится, мы возьмем штурмом английское консульство. А внизу есть кофе – принести тебе?

– Да, пожалуйста, – сказала она, стараясь бодро улыбнуться. Но когда он начал вставать, Лора схватила его за руку. – Шон, ты ведь считаешь себя виноватым из-за моего недомогания? Не нужно, слышишь? – настойчиво произнесла она. – Пообещай, что не будешь жалеть о прошлой ночи. Обещаешь?

Вместо ответа Шон наклонился и поцеловал жену. Поймав ее встревоженный взгляд, он сжал ее руку.

– Эту ночь я запомню навсегда, дорогая. – И он ушел, пока она не успела заметить его слез.

Не успел Шон согреть воду для кофе, как пришли Валентин с Кампионом.

– Скорее! Ей очень плохо.

Он хотел проводить Кампа в спальню, но тот остановил его:

– Лучше подожди здесь, без тебя она лучше расскажет о своей болезни. – Ободряюще улыбнувшись другу, он стал подниматься по лестнице дальше.

Шон хотел было возразить, но передумал и вернулся на кухню – пить горький кофе.

– Она поправится, – твердил Шон. – Обязательно поправится.

Он повторял эти слова, как заклинание, и даже не заметил, как Валентин сказал, что тоже убежден в этом, извинился и ушел.

Через полчаса Кампион спустился, напевая какой-то веселый мотивчик.

– Ну как она?

– Совершенно здорова, – улыбаясь, ответил Камп.

Шон опустился на нижнюю ступеньку и закрыл лицо рукой.

– Боже, Камп… Я думал, что она умирает.

Камп громко рассмеялся, запрокинув голову.

– Это всегда немного пугает, особенно когда случается впервые. Но я тебя уверяю, что твоей супруге ничто не угрожает.

– Она не умрет? – взволнованно произнес Шон. – Ты точно знаешь, Камп? Ты в этом уверен?

Кампион снова засмеялся.

– Все мы рано или поздно умрем, но твоей очаровательной жене это предстоит лет через пятьдесят.

– А как же болезнь? Та, которая передалась через укус насекомого? Неужели она ее победила? Ты совершенно в этом уверен?

– Дорогой друг, я представления не имею, о чем ты говоришь. Уж не знаю, что придумала твоя женушка, дабы объяснить свое плохое самочувствие, но она – типичный пример благоприятно протекающей беременности…

– Беременна?! – воскликнул Шон, вскочив. – Лора беременна?

– Вот именно! Поздравляю тебя, старина! – Кампион раскрыл свой саквояж и вынул оттуда небольшой пакет. – Вот то, о чем ты просил. А мне пора. За тобой бутылка шампанского, не забудь! Счастливо, папаша!

У Шона подкосились колени, и он чуть не упал. Лора не умрет. И все это время она знала, что не умрет. Она даже не решилась рассказать Кампу о своей мнимой болезни – он врач и сразу бы ее разоблачил.

– Черт бы ее побрал, лживая… – Он даже не смог подобрать слово, в полной мере подходящее для Лоры Мидлбрук. Вернее, Лоры Уайлдер, с презрительной усмешкой поправил себя он. Она обвела его вокруг пальца самым древним и подлым способом, заставив дать свою фамилию незаконному, чужому ребенку. Так вот почему ей вдруг так срочно понадобился муж! Кажется, именно так она выразилась, явившись к нему в контору? Черта с два! Так просто ей это с рук не сойдет!

Бегом поднявшись по лестнице, Шон ворвался в комнату. Лора с радостным волнением улыбнулась ему. Он вдруг пожалел, что не способен ударить женщину, и от гнева не мог произнести ни слова. Бросив картину на кресло, он подошел к кровати.

– Шон, ну разве это не чудесно? Доктор Кампион тебе рассказал?

– О да, рассказал, – наконец выдавил из себя Шон. – Все рассказал! Убирайся, пока я не сделал того, за что меня могут повесить.

– Что… что ты говоришь? – Она, казалось, была в таком недоумении, что Шону захотелось дать ей пощечину. «Ах, какая невинность», – с горечью подумал он. Точно такая же, как у Ондин. Обе – лживые стервы.

Он прислонился к стене, сжав кулаки.

– Шон, послушай! Недоразумение разъяснилось, – сказала Лора, показывая ему письмо. – Это моя лошадь Клео – ей угрожала смерть. Но когда я нечаянно подслушала разговор Лэмдина и Джеймса…

– Значит, именно тогда тебе в голову пришла удачная мысль? – яростно перебил ее он. – Как ты изобретательна!

– Прочитав письмо Лэмдина, я поняла, что они говорили не обо мне. Но тут пришел Кампион, и я не успела тебе рассказать…

– Ах, Лора, прекрати! Ты все подстроила, чтобы выйти за меня замуж и дать своему ребенку фамилию. А я ни при каких обстоятельствах не собираюсь его признавать. Если бы я знал, что ты беременна, то никогда бы на тебе не женился, поэтому ты и придумала гнусную ложь о своей смертельной болезни, чтобы вызвать у меня жалость. – Шон посмотрел на нее, чувствуя, как в душе снова закипает гнев. – Черт побери, а ты ведь заставила меня полюбить тебя!

– Шон, это твой ребенок, ты же знаешь, что я никогда…

– Я знаю, что ты уже была беременна, когда мы пересекали Ла-Манш. Тебя выдала тошнота! – крикнул он. – Очень сомнительно, чтобы тебе стало так плохо уже на второй день беременности! – Несколько раз измерив комнату широкими шагами, он развернулся и снова напустился на нее: – Не имею ни малейшего понятия, как тебе удалось разыграть из себя девственницу, но если бы я был начеку, ты не смогла бы меня провести!

Лора опустила заплаканные глаза.

– Я никогда тебя не обманывала, Шон. Ни разу! Я действительно думала, что…

– Не смей плакать, Лора! Деньги у тебя есть, твои родители здесь – убирайся отсюда и разыщи их! Не хочу больше тебя видеть.

Резко вскинув подбородок, Лора посмотрела ему прямо в глаза.

– Хорошо, – коротко ответила она и села, спустив с кровати ноги. Шон быстро отвел от них взгляд.

– Я ухожу и вернусь через час. Чтобы к этому времени тебя здесь не было! – приказал он и вышел, так сильно хлопнув дверью, что сорвал ее с петель.

Несколько долгих мгновений Лора сидела, ошеломленно глядя ему вслед. Рвавшиеся наружу чувства переполняли ее. Небывалое облегчение от сознания того, что она не умрет. Досада на саму себя за то, что сделала такой нелепый вывод из подслушанных слов. Ощущение необыкновенного трепета: у нее будет ребенок. И бешеная злость на его отца, обвинившего ее в чудовищной лжи. Наконец злость взяла верх над всем остальным.

Лора схватила чемодан с одеждой Шона, который принес из гостиницы Валентин, вывалила содержимое на пол и стала набивать чемодан своими вещами. Тяжело дыша и бормоча проклятия, Лора надела то же самое, что было на ней прошлым вечером, и стала расчесывать волосы. Тут она заметила, что причесывается щеткой Шона, и швырнула ее об стену. По щекам у нее потекли слезы, и Лора вытерла их ладонью.

– Даже не собираюсь из-за тебя плакать, проклятый мерзавец! – объявила она, решительно шмыгнув носом. – Дурак, пустоголовый идиот! – И она так дернула за шнурок на туфле, что он порвался. – Напыщенный болван! Самодовольная скотина! Да кому ты нужен?!

Со стоном захлопнув чемодан, Лора вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Открыв дверь на улицу, она натолкнулась на Шона – он преграждал ей путь. Вырвав у нее чемодан, он затолкал ее обратно со словами:

– Никуда ты не пойдешь.

Сначала у Лоры словно камень с души свалился, но тут она заметила в его глазах все ту же враждебность. Она обошла его и снова направилась к выходу, но Шон схватил ее за блузку и дернул к себе, чуть не сбив с ног.

– Сядь! – прогрохотал он, толкнув ее в сторону лестницы, и она с ходу опустилась на вторую ступеньку. – Читай, – приказал Шон и бросил ей на колени скомканную бумажку.

Лоре пришлось сощуриться, чтобы в полумраке разобрать написанное. Когда смысл записки дошел до нее, она ахнула и подняла взгляд.

– Меня? Он хочет сначала… убить меня? – пролепетала она, и по телу у нее пробежала дрожь.

– Он нас нашел. Надо немедленно уезжать. – Сейчас Шон избегал ее взгляда, но его трясло от плохо скрытой ярости.

– Но… но куда?

– В Англию. Придется куда-то тебя спрятать, пока я не узнаю, кто за всем этим стоит. Я бы уже давно это сделал, если бы не беспокоился о своей несчастной умирающей женушке!

– Ты оставишь меня одну? – почти шепотом спросила она, испуганно съежившись.

Мрачно вздохнув, он смерил ее ненавидящим взглядом.

– Я бы оставил тебя прямо на улице, если бы кто-то не угрожал содрать с тебя шкуру. Не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести. Но как только я найду этого сумасшедшего и расправлюсь с ним, ты останешься одна со своим маленьким сюрпризом.

Лора протянула к нему руку.

– Шон, ребенок…

– Не мой, – решительно ответил за нее Шон и резко потянул Лору за локоть, чтобы она встала. – И советую тебе больше не упоминать об этом. Пока ситуация не разрешится, ты будешь под моей защитой, а большего не получишь, не проси.

Она вырвала у него руку.

– Не нужна мне твоя защита. Большое спасибо, я лучше поеду к родителям. – Она снова двинулась к двери, но Шон опять задержал ее.

– Не дури! Возможно, именно Мидлбрук за нами и охотится. Предположим, твой благородный братец все же прочитал твой дневник и отправил отцу телеграмму, где рассказал о твоих намерениях. Тогда это означает, что все записки написал твой отчим, встревоженный тем, что твои денежки уплывают.

– Мне не нужны деньги! – воскликнула она.

– Ты быстро изменишь свое мнение, когда у тебя их не будет! Поверь, уж я-то знаю! Когда ты окажешься на улице со своим незаконнорожденным ребенком, то начнешь биться за каждый пенс! – И Шон так быстро отвернулся, что она не успела заметить промелькнувшую у него в глазах боль. Он знал, о чем говорит, и в душе у него шевельнулось сочувствие, на мгновение заслонив ярость.

– Они все равно твои. Я обещала заплатить, если ты на мне женишься.

Встретившись с ней взглядом, Шон сжал губы. Помолчав, он наконец негромко произнес:

– Это так. И если я разведусь с тобой, объяснив причины, твое любящее семейство навряд ли встретит тебя с распростертыми объятиями. У тебя ничего не останется.

Неужели он и вправду собирается так с ней поступить? От этой мысли Лора похолодела.

– У меня останется ребенок и надежда на долгую жизнь, – спокойно ответила она. – А это больше, чем у меня было, когда мы затеяли всю эту комедию.

– Все это было у тебя еще до того, и ты прекрасно это знаешь. – С этими словами Шон подхватил ее легкий чемодан. – А теперь подожди здесь – я соберу свои вещи.

Лора, слишком напуганная прочитанным, не стала спорить. Ярость ее слегка поутихла – она поняла, что опереться может только на Шона. Во всяком случае, он не желал ей смерти, чего нельзя было сказать об отчиме.

Шон вернулся с чемоданом в руках. Распахнув дверь, он вытолкал Лору наружу, остановил наемный экипаж и всю дорогу к Северному вокзалу не отрываясь смотрел в окно.

Глава десятая

Волны так раскачивали корабль, что Шон, сам того не желая, беспокоился о Лоре: должно быть, ее сейчас наизнанку выворачивает в этой маленькой каюте… Но на палубе ей было бы еще хуже, подумал он, направляясь вниз, просто чтобы посмотреть, в каком она состоянии.

Открыв дверь, Шон услышал ее стоны. Лора лежала на койке, свернувшись калачиком. Его захлестнула жалость. В поезде она ничего не ела и не пила – вдруг у этой дурочки будет обезвоживание? Подбежав к Лоре, он провел рукой по ее плечу.

– Лора, ты в состоянии выпить воды?

Она издала тяжелый стон, означавший отрицательный ответ, и у Шона болезненно сжалось сердце. Лора зарылась лицом в подушку, ее била дрожь.

– Мы скоро приедем, меньше чем через час. Уже виднеются утесы Дувра. – Он присел на койку и обнял ее, прислонившись к стене.

– Ты холодная, как лед. Давай я тебя согрею, а ты попробуй расслабиться.

Лора не то усмехнулась, не то всхлипнула. Он обнял ее еще крепче, мысленно укоряя себя за то, что так жалеет ее. Какое ему дело? Зачем из-за нее переживать? Ведь эта негодная баба разрушила его жизнь, поломала все планы на будущее, вызвала у него чувства, от которых он навсегда отрекся. Лучше уйти обратно, на свежий воздух, и пусть она мучится в одиночестве. Но вместо этого Шон коснулся подбородком ее спутанных волос и вдохнул их аромат, такой непохожий на все остальные запахи.

– Попытайся заснуть, – хриплым голосом произнес он. – Скоро все будет позади. Уже совсем скоро.

Когда они наконец пристали к берегу, Шону пришлось выносить ее на руках. Но слабость у Лоры не прошла даже после того, как он привез ее в гостиницу, уложил в постель и принес еду. Она попыталась поесть, но безуспешно: все тут же вышло обратно.

– Боже, что же мне с тобой делать? Придется идти за врачом. – И он направился к двери.

– Нет, – едва слышно сказала она. – Мне скоро станет лучше. Надо только немного поспать.

Когда он вернулся, Лора сидела за туалетным столиком и причесывалась.

– Я вижу, ты снова вырвалась из лап смерти, – небрежно произнес Шон, прислонившись к двери.

Увидев в зеркале, как он окинул ее взглядом, она обернулась.

– Я хочу выпить чаю и перекусить, а потом вернуться в Мидлбрук, к брату.

– Твои желания меня совершенно не волнуют, – ответил он. – Впрочем, еда скоро будет – я взял на себя смелость заказать обед. Я так и знал, что ты поправишься сразу, как только этого пожелаешь.

С тех пор, как они прибыли в гостиницу, Шон всего лишь раз зашел к ней, но заметил, что цвет лица у нее явно улучшился. Лора почувствовала, что от него исходит запах спиртного, хотя он казался трезвым – и сильно рассерженным. Если же разозлить его еще больше, то он может взорваться и отослать ее к Лэмдину, что и требуется.

– Наверно, мне следует сказать тебе спасибо за то, что ты не собираешься морить голодом меня… и своего ребенка.

– Лора, ради твоего же блага советую при мне не упоминать о нем. Больше повторять не буду! – Он повысил голос, но не слишком.

– Ты мне угрожаешь?

– За все, что ты мне причинила, я мог бы выставить тебя на улицу без единого фартинга в кармане. Благодари Бога, что я этого не сделал.

– Почему? То же самое произошло с твоей матерью, да?

Шон на мгновение отвел глаза. Его губы сжались и превратились в тонкую линию. Вздохнув, он задумчиво и печально посмотрел на Лору.

– Да. Именно это с ней произошло.

– Прости, – пробормотала Лора.

– Извиняешься? Тогда, пожалуй, я тебе расскажу эту историю. Чтобы ты знала, каково приходится другим в такой ситуации. Хочешь послушать?

– Нет. – Она готова была умолять его о том, чтобы он ни о чем не рассказывал. От его улыбки у нее мороз прошел по коже.

– Так где мы остановились? Должно быть, в самом начале. – И он с едва уловимой горечью продолжал: – Моей матери было шестнадцать лет, когда ее соблазнил сын одного барона, не унаследовавший от предков ничего, кроме обходительных манер. Барон положил конец их отношениям, отправив сына в Лондон. Но вскоре молодая леди без всякого сопровождения поспешила за ним, дабы сообщить возлюбленному потрясающую новость о моем скором появлении на свет. – Пройдясь по комнате, Шон подошел к окну и стал вглядываться в густой туман. – Однако тот был уже обручен и велел ей возвращаться домой. А мой дед был пэром – он не принял бы дочь назад, зная о ее положении. Будучи в панике, она побежала куда глаза глядят, и бежала до тех пор, пока не лишилась сил. – В его голосе появилась тихая печаль. – Ее спасли две женщины из публичного дома. Хозяйка пожалела ее, позволив заниматься шитьем и стиркой. Мама говорила, что швейная иголка ее спасла. М-да… А потом появился я. Все девицы были от меня в восторге.

После этого он надолго замолчал. Лора решила, что он уже ничего не скажет, но Шон вдруг взорвался:

– Но тебе все это не важно, да? Ты, как и весь Лондон, любишь пикантные байки! Сколько разнообразных предположений уже высказывалось по этому поводу, и я сам этому потворствовал, иногда даже сочинял кое-какие забавные детали! Но ты, моя милая обманщица, получишь всю правду в самом неприглядном виде. Ты узнаешь, что ожидает одинокую женщину с ребенком!

Лора попыталась его остановить:

– Шон, прошу тебя, не надо. В этом нет необходимости.

– Еще как есть! Я научился зарабатывать на жизнь в раннем возрасте – твоему маленькому попрошайке тоже пришлось бы научиться, будь он на моем месте!

Тут он остановился, чтобы закурить сигару. Раньше он никогда не делал этого в ее присутствии. Лоре пришлось бороться с приступом дурноты, который был лишь отчасти вызван едким облаком табачного дыма.

– Я присматривал за лошадьми господ, пока они развлекались с девицами, служил у них посыльным. Стоял у дверей и слушал, нет ли где скандала. Чуть что, бежал за полицейским. Вынимал из карманов кошельки, заключал пари, вел за кем-нибудь слежку, а если приказывали, пел и плясал – все делал, чтобы хоть немного заработать. Так и жил, пока хозяйка не решила расширить спектр оказываемых услуг. Появился новый клиент – очень богатый и с довольно необычными вкусами. Она предложила ему меня, и не просто на одну ночь, а продала.

– Ох, Шон, и как же ты спасся? – Ей хотелось подойти к нему, обнять, помочь забыть о прошлом, но Шон остановил ее предупреждающим взглядом.

– Когда он наклонился, чтобы снять сапоги, я ударил его по голове графином с виски.

– Ты его убил?

– Нет, только оглушил. – Заканчивая свой рассказ, Шон медленно ходил по комнате, стараясь не встречаться с Лорой взглядом. – Я убежал, вернулся к матери, и она меня спрятала.

– Сколько тебе было лет? – спросила она.

– Десять. На следующий день мама написала письмо бабушке, умоляя ее проявить милосердие. Нам повезло – дед уже умер. Через неделю она приехала и забрала нас к себе… – Шон сокрушенно покачал головой. – К сожалению, твоей бабушки уже нет в живых. Ах да, чуть не забыл! – с напускной веселостью продолжал он. – Любовник моей матери – помнишь, я говорил о нем в самом начале?

Лора кивнула, боясь того, что может услышать.

– Лет восемь назад один бдительный гражданин сообщил всем его вкладчикам, что они попались в сети обманщика. Бедняге пришлось уехать из страны без пенса в кармане.

– Это ты сделал?

Он задумчиво наклонил голову.

– Наказание должно соответствовать преступлению, тебе не кажется?

– Зачем, Шон? Зачем ты мне все это рассказываешь?

Взгляд его искрящихся глаз словно пригвоздил ее к месту.

– Затем, чтобы ты знала, с кем имеешь дело. Я не привык прощать.

– Ты и Ондин об этом рассказал, Шон? Потому она спрыгнула со скалы? Боялась, что ты ей отомстишь за роман со своим другом? – Лора почти верила в то, о чем спрашивала. Как она могла влюбиться в такого человека, как могла любить его до сих пор?

– Может быть, и потому, – тихо ответил он. – Но она хотя бы чувствовала себя виноватой и призналась в своем поступке. От тебя же бесполезно ожидать чего-то подобного, не так ли?

Лора спокойно посмотрела ему в глаза, положив руки на живот.

– Когда я предлагала тебе стать моим мужем, то рассказала всю правду – ту, которую знала. Поступай, как хочешь, раз уж так меня ненавидишь, но от этого ребенок все равно не перестанет быть твоим.

Он еще долго стоял и молча ждал, когда она отведет взгляд, но Лора даже не моргнула. Тогда Шон вышел, не сказав ни слова.

– Дикарь, друг мой! – послышался веселый голос, и чья-то рука похлопала Шона по плечу. Он с трудом открыл глаза, уже зная, кого увидит.

– Камп? Откуда ты, черт побери, взялся? – Сейчас Шону, как никогда, был нужен друг. И все же то, что Кампион так легко их отыскал, встревожило его. – Надеюсь, ты встретил меня случайно.

Усмехнувшись, Кампион подсел к нему за столик и подозвал хозяина бара.

– Принесите два кофе, дружище. С сахаром. А у вас есть эти штучки… – он описал рукой кружок, – ну, такие, плоские? Ах да, печенье! Долго же меня здесь не было. – И он снова хлопнул Шона по плечу.

– Может, прекратишь избиение и объяснишь наконец, что ты здесь делаешь?

– Привез из «Ленуара» твои вещи – что же еще? Я приходил с ними к тебе в студию, но ты уже уехал. Между прочим, ты забыл портрет Лоры. Я его тоже захватил. – Шон начал было рассерженно что-то говорить, но Камп поднял руку. – Можешь не беспокоиться, никто за мной не следил, я это точно знаю. В студии тебя не было, и я рассудил, что у вас опять неприятности. О том, что вы решили вернуться домой, догадаться нетрудно. Лизетт я отправил в Канны, а сам поехал сюда. Теперь ты все знаешь. А вот и кофе! Заплати, ладно?

Шон нашел в кармане несколько монет и положил их на стол. Когда они снова остались наедине, он наклонился над чашкой, вдохнул аромат крепкого кофе и только после этого произнес:

– Камп, я не могу нести ответственность и за тебя. Поезжай домой первым же паромом. Когда все это закончится, обещаю тебя навестить. Уезжай – не нужно за мной приглядывать.

– Ну что ж, тогда я буду приглядывать за Лорой, – сказал Камп, бросив ему лукавый взгляд искоса. – Это куда приятнее.

Шон тяжело поднялся из-за стола.

– Похоже, выбора у меня все равно нет. Пора вытаскивать Лору из теплой постельки и уезжать отсюда. Раз ты так быстро нас нашел, неизвестно, где затаилась опасность. Я тебе все объясню попозже.

На губах Кампиона появилась озорная улыбка.

– Может, ты заодно объяснишь, почему сам не лежишь в теплой постельке, а клюешь носом за столиком в баре?

– Ни за что на свете, – угрюмо ответил Шон.