Текст книги "Месть моаи"

Автор книги: Лин Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Я постояла с минуту, раздумывая над этим. Я понятия не имела, что было там, по другую сторону, но была достаточно уверена, что если протиснусь туда, это не принесет никому пользы. Я могла бы вернуться назад на пляж и привести помощь, но нам все равно придется пролезать внутрь по одному. И если Мойра с Эдит были заложниками, что было наиболее вероятно, это все равно не помогло бы.

У меня был опыт общения только с одной пещерой, хотя мне и говорили, что остров, сложенный вулканическими породами, полон пещер. Однако в известную мне пещеру было два входа. Один из них находился со стороны скалы над водой. В этой части побережья не было высоких утесов Пойке или Оронго, разве только небольшие скалистые вкрапления. Я побежала к берегу и вдоль него таким образом, чтобы куча камней на берегу оставалась моим ориентиром. И наконец я обнаружила пещеру в нескольких футах от кромки воды и относительно правильном месте. Я решила, что стоит попытаться.

Проблема была в том, что если пещера была такой же, как пещера Гордона, то, как только я войду вовнутрь, заблокирую солнечный свет, и меня тут же обнаружат. Или это могла быть пещера, которая и близко не вела туда, куда я хотела. Я постаралась хорошенько прислушаться, чтобы выяснить, не подскажет ли мне что-нибудь, что там кто-то находится, но вой ветра был единственным звуком, который можно было услышать. Я сосчитала до десяти и вползла в пещеру. Сначала она показалась мне обычной пещерой без каких-либо дополнительных углублений, но когда я добралась до конца, то нашла еще один тоннель, лавовую трубу. Она выглядела так, будто ее сделали люди, хотя этого и не могло быть. Я опустилась на четвереньки и поползла по тоннелю.

Повсюду в пещере были камни, но также вполне могло оказаться, что это битое стекло. Мои штаны на коленях были изодраны через пару минут. Руки были исцарапаны и кровоточили. Хотя свет все еще был позади меня, и я знала, что двигаюсь прямо и в нужном направлении и могу, если понадобится, выбраться наружу. Потом тоннель повернул вверх. Я проползла вперед еще несколько ярдов в полной темноте.

Я решила, что не могу ползти дальше, и остановилась. Воздух теперь, когда шахта изменила направление, испортился. Было жарко, и мне показалось, что тоннель начинает сужаться. Я не знала, что делать.

Именно тогда я услышала голоса. И не только. Мне показалось, что я увидела крошечную полоску света над головой. Я подтянулась вверх по шахте и оказалась в более свободном пространстве, но не настолько, чтобы можно было встать. Свет шел откуда-то снизу. Очень осторожно я выглянула за край. Я была рядом с еще одним входом и видела его. Гордон, Эндрю и Мойра стояли с одной стороны от него, но слишком далеко, даже если бы они попытались добежать до него, они бы не успели. Луч света, освещавший их, исходил от мощного фонаря и отбрасывал огромные тени на стену позади них. Я не могла разглядеть, где Эдит, но видела ее тень. Она стояла за ними.

– Послушай, – говорил Гордон, – тебе нужен я. Не моя дочь, не Мойра. Они здесь совершенно ни при чем. Пожалуйста, отпусти их. Я останусь.

– Я тоже останусь, – сказал Эндрю. – Меня зовут Эндрю Джонс. Я еще один, кто тебе нужен.

– Эндрю Джонс! Какой приятный сюрприз! – сказал голос, который, казалось, был прямо подо мной. – Я-то думал, что мне так и не удастся тебя найти. Как благородно с твоей стороны, но вы все умрете.

– Ты очень болен, – бросил Эндрю.

Голос подо мной расхохотался:

– Мне это говорили много раз, люди намного более квалифицированные, чем ты. Это семейное, – произнес голос. – Моя мать последние четыре года только и делала, что смотрела на стену, общипывая воображаемый ворс со своего свитера. Не знаете, что свело ее с ума? Может, это была смерть ее дочери? Я обожал их обеих, знаете. Я провел, можно сказать, лучшие годы своей жизни, ухаживая за своей матерью. Ее приходилось кормить с ложки и менять подгузники. Что вы на что скажете?

– Мне жаль, – ответил Гордон.

– Да уж, наверное, – парировал голое. – Вы ведь даже меня не помните, так? Вы все были в своем мирке, не замечали никого, кроме себя и своих мелочных желаний.

– Теперь я тебя отлично вспомнил, – сказал Эндрю. – Ты тот несносный мелкий засранец, ненавидящий свою маленькую сестренку и чувствовавший себя ущемленным из-за того, что она получала столько внимания.

Возможно, Эндрю подумал, что сможет спровоцировать убийцу на какой-нибудь необдуманный шаг, но тот был абсолютно хладнокровен.

– Вы понятия не имеете о том, как я себя чувствовал, – отрезал голос. – Полагаю, пора заканчивать этот увлекательный разговор. Кто из вас желает быть первым?

– Я, – вызвался Эндрю. Его голос дрогнул.

– Нервничаем, а? – издевался голос. – Подумай, как напугана, должно быть, была Флора, она была совсем одна в темноте. Кстати, твоя помада размазалась.

Я не могла рассмотреть, где именно стоял убийца, хотя, учитывая угол падения света и направление, в котором смотрели остальные, я была вполне уверена, что он был прямо снизу, возможно, сразу же под краем уступа, на котором я лежала. Я бы предположила, что смертоносные татуировки больше не были предпочтительным оружием, учитывая количество человек в пещере. Это, вероятно, означало, что и нож убийца не станет использовать. Трое взрослых вполне могли скрутить человека с ножом. У Анакены, наверное, был пистолет, так что элемент неожиданности являлся единственной надеждой. На уступе лежал огромный валун, и я сделала то, что первое пришло в голову – попыталась столкнуть его вниз. Но он не двинулся с места. Как можно тише я развернулась и, облокотившись спиной о валун, уперлась ногами в скалу и сильно надавила.

Я не совсем уверена, что произошло потом, но, кажется, я начала падать. Уступ не выдержал. Прогремел выстрел, и я впечаталась в пол пещеры лицом вниз. Я попыталась вздохнуть, но не смогла. Кажется, вокруг меня была кровь, и я очень сильно старалась не отключиться. Я посмотрела вверх и увидела, что Эндрю придерживает свою руку. Кровь текла сквозь его пальцы, но он все еще держался на ногах. Мойра наклонилась над, как мне показалось, Эдит. А Гордон просто стоял, ошарашенный.

Мне было интересно, почему я все еще жива, ведь я пролетела футов десять и приземлилась на сплошной камень? К моему удивлению, он оказался не таким уж твердым, как я думала. Я попыталась сесть, но смогла лишь поднять голову.

– Все более-менее в порядке? – кое-как выдохнула я.

– Кажется, да, – ответил Гордон.

Эндрю кивнул.

– А ты? – спросила Мойра, отпуская Эдит, которая тут же подбежала к отцу и схватила его за руку.

– Кажется, – произнесла я. – А где?

Именно в этот момент я заметила, что лежу, распластавшись в позе морской звезды, поверх Майка Шепарда, который определенно был в отключке.

– Как хорошо, что вы заскочили к нам, – сказал Эндрю.

Эпилог

Я приехала, чтобы посмотреть Рапа-Нуи, крошечный остров в огромном океане. Он как метафора для нашей планеты, такой же пылинки в океане космоса. Вопреки всем предсказаниям, находясь в изоляции, возможно, тысячу лет или больше, народ Рапа-Нуи создал цивилизацию. Там всё: все наши надежды и наши стремления, для наших детей и нас самих. В невероятных путешествиях людей, которые первыми побывали там, мы видим любопытство и мужество, что с тех пор двигает человеческую расу вперед. В их ритуалах мы видим наше собственное желание того, чтобы существовала некая сила над нами. В их истории мы наблюдаем жестокость человека по отношению к человеку, ярко выраженную в разрушительных действиях империализма. А четче всего на этом продуваемом ветрами островке, лишенном деревьев, мы видим неизбежный результат нашего обычного пренебрежительного отношения к земле и воде, в которых мы обретаем самих себя. И я думаю, на более личном уровне, в их человеческих несчастьях, мы видим свои собственные.

Я знаю, что буду помнить до конца своей жизни искалеченные души, что я повстречала на Рапа-Нуи, тех людей, чьи жизни были разрушены из-за ужасной ошибки. Я запомню Сета, который провел всю свою жизнь после Анакены в гараже, пытаясь прочесть ронгоронго, и Дэйва, всегда радостно приветствовавшего всех, но, как мне показалось, не имевшего настоящих друзей, и у которого был брат, который скорее бы послал деньги, чем приехал на его похороны. А еще Джаспера, который все время самоутверждался, и Эндрю, что прожил всю жизнь, скрываясь. Только Гордон, как мне показалось, упорно цеплялся за какую-то нормальную жизнь, какой бы глубокой ни была его вина. Я надеюсь, что он и Эндрю наконец нашли успокоение на Анакене.

Но самым запоминающимся был Майк. Его душу разъела одержимость местью. Мне не нравится идея, что людей нельзя «исправить», но если так оно и есть, то Майк – один из таких. Он, конечно, ссылается на невменяемость, возможно, это и сработает. Вся его жизнь – череда страшных потерь. Отец ушел, когда Майк был еще младенцем. Обожаемая сводная сестра трагически погибла. Отчим тоже ушел после смерти сестры и развода родителей, и после этого от него больше не было никаких вестей. И его мать, такая ранимая даже в лучшие времена, впала в глубокую депрессию и в итоге наложила на себя руки.

Наверное, люди выживают так, как могут, и в случае Майка именно его желание отомстить вело его вперед, поддерживало. Он с переменным успехом работал кинорежиссером и редактором, учитывая его проблемы с наркотиками, но он умудрялся как-то сдерживаться, пока случайно не получил работу в компании «Кент Кларк филмз», которая снимала документальный фильм с Джаспером Робинсоном в главной роли. Джаспер был надменным, часто лживым, но страшно удачливым, и это было слишком для Майка. Возможно, именно тогда началось его падение в то, что наверняка являлось безумием, и он методично и терпеливо стал планировать и претворять в жизнь свою месть.

С некоторыми судьба обошлась мягче. Кент Кларк взяла отснятый на Рапа-Нуи материал и убедила Рори стать ее консультантом. В результате получился фильм, который даже выиграл приз на каком-то кинофестивале. И теперь кинокомпания «Кент Кларк филмз» продолжает свою деятельность. В ее следующем фильме в главной роли будет сниматься Эндрю Джонс. Он выступил с прощальным номером перед очень узкой аудиторией, последними оставшимися делегатами конгресса, посвященного моаи, вечером перед нашим отъездом, и всех поразил своим талантом.

Перед тем как покинуть Рапа-Нуи, мы с Мойрой вернулись на кладбище, которое посетили в первый день приезда. Там мы встретили Викторию Пакарати, она ухаживала за могилой. Это был простой белый крест, похожий на все остальные, с единственной надписью: Флора Педерсен, 3 июля 1971 – 18 августа 1975. А над надписью была изображена маленькая птичка. На могиле рос розовый куст.

– Гордон рассказал мне о Флоре, – пояснила Виктория. – Я решила, что отныне буду присматривать за могилой. Годами это делали Фелипе и Мария Тепано, но для них это очень тяжело. Я и за другими буду ухаживать, Дэйва и Сета. Не думаю, что у них есть родственники, которым не все равно. Наверное, это правильно, что они здесь вместе, их двое и малышка Флора. Может быть, когда-нибудь и Гордон будет здесь, в далеком будущем. Я надеюсь.

– Как там Габриэла? – спросила Мойра.

– С ней все будет в порядке, – улыбнулась Виктория. – Я понимаю, что слов здесь недостаточно, но спасибо вам.

Перелет домой оказался очень долгим и изматывающим, особенно для Мойры. Я точно знала, что она хочет мне что-то сказать, и ждала, когда же она решится.

– О Рори, – наконец собралась она.

– Не важно, – сказала я. – Я никому ничего не скажу, включая Клайва. Из меня это и клещами не вытянуть.

– Да, собственно, нечего и рассказывать, – призналась она. – Честно. Не буду говорить, что не думала об этом или что Рори мне не нравился. Но я люблю Клайва. Это был просто небольшой перерыв, тот самый кризис среднего возраста, в котором ты меня упрекнула до того, как мы поехали, и ничего такого не случилось.

– Ладно, – кивнула я, просто не зная, что ответить.

– Но ты думаешь, что я с ним целовалась пару раз, – возразила она.

– Нет, это не так, – запротестовала я. Хотя, конечно же, думала.

– Нет, думаешь, но дальше этого не пошло. Мне кажется, я чувствовала себя немного… ну, не знаю, будто жизнь прошла мимо меня, – попыталась она объяснить.

– Так и есть, – произнесла я.

– И я была не полностью откровенной по поводу моих медицинских анализов, – созналась она.

– Я это поняла, – сказала я.

– Ну, конечно же, – вздохнула Мойра. – В конце концов, ты все понимаешь, и слава богу! Прогноз хороший. Я ничего не выдумываю, но химиотерапия начнется на следующей неделе.

– Если тебе что-то понадобится, Мойра, я всегда рядом, всегда помогу.

– Я надеялась, что ты иногда будешь заглядывать в мой салон. У меня хороший менеджер, но я бы спокойнее себя чувствовала, зная, что она может обратиться к кому-то вроде тебя, если ей потребуется помощь. Да и она была бы рада. Ты ей нравишься.

– В любое время, – улыбнулась я. – И я присмотрю за «Макклинток и Суэйн». Вы с Клайвом можете на меня положиться. А Клайв знает?

– Да, знает, – подтвердила она. – Я была не очень справедлива в его отношении, когда сказала, что он плохо отреагировал на мою болезнь. На самом деле он был молодцом все это время, как только свыкся с этой мыслью. Именно он предложил мне съездить на Рапа-Нуи с тобой, чтобы провести какое-то время вместе, только вдвоем, снова вместе.

– Возможно, я недооценила Клайва, – рассудила я.

– Да, возможно, – сказала она. – Я очень ценю твое предложение насчет магазина, потому что мне бы хотелось и с Клайвом проводить время.

– С магазином и твоим салоном все будет в порядке. Все будет в порядке. Мойра, – заверила я ее.

– Да, конечно, – кивнула она. – Я бы ни за что не пропустила это путешествие. Несмотря на все, что произошло, я думаю, что это было в некотором роде необъяснимо жизнеутверждающее путешествие.

– Ты очень храбро себя повела, когда залезла в фургон вместе с Эдит.

– Я действовала инстинктивно. Не думаю, что в тот момент меня заботило, что со мной будет, но когда дело дошло до этого, мне стало не все равно. Я очень рада, что ты успела. Гордон и Эндрю были великолепны. Думаю, они не шутили, когда говорили, чтобы он нас отпустил, а их оставил.

– Я считаю, что все себя неплохо показали, – заметила я.

– Я тоже так считаю. Все это заставило меня понять, что я решительно настроена на выздоровление. Я одержу верх над болезнью, ты знаешь.

– Конечно, ты победишь, – согласилась я.

– Когда ты пошла за нами, то уже знала, что это будет Майк? Или просто человек из «Кент Кларк филмз»?

– Как только я поняла, что садовый сарай был местом преступления, то догадалась, что это был Майк, – ответила я. – Он всегда сидел с левого конца барной стойки. Как левша он садился так, чтобы рядом с ним не мог сесть человек-правша. Полагаю, учитывая его проблемы с алкоголем, он не хотел пролить ни капли.

– Как я и сказала, в итоге, ты все поняла, – сказала она. – Он ведь был сводным братом бедняжки Флоры, так? Сыном Маргарет Педерсен от предыдущего брака?

– Верно, – кивнула я.

– Он застрелил лошадь на берегу?

– Понятия не имею, – ответила я. – Возможно, он просто увидел мертвую лошадь, и это подало ему идею. Он обладал очень пытливым умом, как считаешь? Он все спланировал, как полагается, но также с выгодой использовал любые возможности, как только те подворачивались. Как жаль, что он использовал свои таланты для таких ужасных целей.

– А где он достал змеиный яд?

– Очевидно, на змеиной ферме. Он как-то работал на такой ферме, снимал документальный фильм, по словам Пабло Фуэнтэса.

– А пистолет? Как он смог провезти его в страну?

– Фуэнтэс говорит, что он, вероятно, был среди прочего оборудования для съемок.

– Полагаю, Джаспер был слишком зациклен на себе, чтобы понять, что дощечка, которую он нашел в Чили, была той же самой, которую группа обнаружила тридцать лет назад на Рапа-Нуи, – размышляла она. – Неужели она была у Майка все это время?

– Ни в одной коллекции нет ни одной записи о ней, так что я полагаю, что, когда умерла Флора, Педерсены спешно упаковали вещи и уехали побыстрей отсюда по вполне очевидной причине. Дощечку они, должно быть, забрали с собой, а когда оба родителя умерли, она оказалась у Майка.

– Но Сет с Дэйвом узнали ее?

– В итоге, – подтвердила я. – Дэйв привез ее с собой на Рапа-Нуи по просьбе Джаспера. Он позвонил Сету и попросил его привезти фотографию группы, сделанную, когда нашли дощечку. Думаю, для того чтобы сравнить. Фотография пропала, когда Дэйва убили, как и его доклад. Не думаю, что Дэйв позволил бы Джасперу сделать доклад, в котором тот хотел представить, будто дощечка родом из Чили, когда он понял, что это не так. Дэйв рассказал Кент Кларк о своих подозрениях, а Кент – Джасперу, но к тому времени уже было слишком поздно и для Дэйва, и для Джаспера, слишком поздно для всех них, на самом деле.

– Должно быть, Майк понял, когда схватил Эдит, что его в итоге все равно поймают. Он бы ни за что не выбрался с острова, – сказала она.

– Не думаю, что он беспокоился об этом в тот момент, – заметила я. – Мне кажется, что смерть Флоры стала для него символом всех несчастий в его жизни. Его волновала лишь месть.

– Как это все печально, – вздохнула Мойра. – Просто ужасно.

Роб приехал встретить меня в аэропорт. Я пыталась отучить его от этого, но он время от времени все равно это делает. Он выглядел очень красиво в шоколадном замшевом пиджаке, который я подарила ему на Рождество. Клайв тоже был там, встречал Мойру. Он выглядел несколько усталым и бледным, но я поняла по линии его губ, что он собирается протащить их с Мойрой через все, что бы ни сулили предстоящие несколько месяцев.

– Мойра не… – начала я, когда мы помахали им на прощание, но не была уверена, как закончить это предложение.

– Я знаю, – произнес Роб. – Клайв рассказал мне.

Я предложила, чтобы Клайв взял отпуск побольше, чтобы побыть с ней. Я справлюсь с магазином, и с завтрашнего дня буду присматривать за спа-салоном.

Я была рада работе, которую любила и которая действительно мне помогала.

– Я так и знал, что ты это скажешь. Я поговорил с Алексом Стюартом, – сообщил мне Роб. – Он просил передать тебе, что завтра он придет к открытию магазина и будет приходить так долго, сколько Клайв захочет.

– Ну, разве это не замечательно? Ему бы следовало просто наслаждаться своим уходом в отставку, так нет, он продолжает помогать мне, когда это нужно. Кстати, а ты уже ушел в отставку?

– Нет. Вместо этого я собираюсь открыть ресторан, – заявил он.

– Ты неплохой повар, – признала я. – Но с каких это пор ты знаешь, как вести ресторанный бизнес?

– С тех пор как пошел на курсы.

– Это имеет какое-то отношение к поимке плохих парней, так ведь? – спросила я после минутного раздумья.

– Отмывание денег, – подтвердил он.

– И ты еще жалуешься на то, как я постоянно попадаю в неприятности, – вздохнула я.

– Подумай о положительной стороне. Завтра вечером я приеду к тебе и приготовлю ужин. Мы поедим за столом в гостиной. Все будет красиво сервировано. Я буду шеф-поваром и официантом. Думаю, утка с апельсинами подойдет.

– Яичница с беконом тоже, – отмахнулась я. – Если у меня вообще есть кухня.

– В этом отношении у меня хорошие новости, – подмигнул он. – Я здесь, чтобы сообщить тебе, что благодаря моему упорству, мужеству и всяческим техникам ведения переговоров, которым меня научили в полицейской академии, твоя кухня закончена!

– Пообещай мне, что ты сейчас не играешься со мной!

– Это правда. И выглядит она очень даже мило, должен признать, настолько мило, что я тут подумал о том, чтобы съехаться с тобой.

– Роб, у меня самый маленький дом на планете. Ты же сам знаешь, что мы кое-как выходные-то можем провести здесь вместе.

– И поэтому, когда подвернулся случай несколько дней назад, я сделал заявку на покупку точно такого же маленького домика прямо рядом с твоим. Они очень похожи, если не идентичны. У меня есть время до полуночи, чтобы перебить цену.

Мы оба посмотрели на свои часы. Было восемь часов вечера.

– Думаю, что единственная большая часть твоего дома и прилегающая к соседней, это задний двор. Если мы снесем забор между ними, у нас будет огромный двор. Может, мы даже могли бы завести собаку. Решать тебе, но из этого может выйти толк. У каждого из нас было бы свое пространство, я знаю, что это много для тебя значит. И что самое лучшее – когда мы будем ссориться, мне не нужно будет далеко топать до дома.

Я рассмеялась.

– Хорошо, – сказала я.

– Хорошо? Ты ведь сейчас не играешься со мной, так?

– Нет. Думаю, из этого бы вышел толк.

– Отлично! Тогда отправляемся. Мне еще нужно подписать договор.

– А я татуировку сделала, – сообщила я как можно более будничным тоном, на какой была способна.

– Татуировку! – воскликнул он. – Это звучит интересно.

– Она маленькая и скромная, и только ты сможешь увидеть ее.

– Неужели это сердечко с надписью «Роб» посередине?

– Нет, не сердечко, – мотнула я головой.

– Перестраховщица ты, как я посмотрю, – сказал он, но при этом улыбался.

– Мне просто было необходимо избавиться от этого страха перед татуировками.

– Большинство из нас могли бы просто проигнорировать эту фобию, – заметил Роб.

– Но не я.

– Я знаю, – вздохнул он. – Слышал, ты задержала преступника.

– Не столько задержала, сколько раздавила его, – я попыталась рассмеяться, но не смогла. Наверное, это стало заметно, потому что Роб остановился прямо на парковке и крепко обнял меня.

– А я привезла тебе подарок, – прошептала я, уткнувшись в коричневый пиджак.

– Как мило.

– Не совсем. Это рубашка в цветочек.

– Цветочки, значит, – хмыкнул он.

– Ты ее точно никогда не станешь носить.

Он улыбнулся:

– Как знать.

– Я знаю.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – сказал он.

– Подарок? – удивилась я.

– Я знаю, что ты не хочешь расписываться, выходить замуж, но мне захотелось как-то отметить наши отношения. Это кольцо.

– Кольцо, значит.

– С твоим камнем по знаку зодиака и, возможно, с парочкой очень маленьких и скромных бриллиантов, – добавил он. – И только ты сможешь их рассмотреть.

– Бриллианты, значит, – произнесла я.

– Ты его все равно носить не будешь.

«Carpe diem. Лови момент», – подумала я.

– Чем черт не шутит, – ответила я.