Текст книги "Месть моаи"

Автор книги: Лин Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– И вы думали, что это по-честному?

– Не важно, что я думал, – отмахнулся он. – Кент платит по счетам.

– И что теперь? – спросила я. – Вы с Дэниелом теперь без работы?

– Временно, – ответил Майк. – Кент очень тщательно следила, чтобы нам было заплачено за наше время до этого момента, да будет сказано в ее защиту. Но в эти дни и в Новой Зеландии, и в Австралии полно работы для нас, так что все с нами будет в порядке. Возможно, я даже попробую себя в чем-то новом после всего этого.

– Так что вы думаете по поводу дощечки Сан Педро? – поинтересовалась я. – Она настоящая?

– Понятия не имею, – пожал он плечами. – Я в этом не разбираюсь. Дж. Р., должно быть, столкнулся с кучей проблем, чтобы подделать ее, если он, конечно, сделал это.

– Именно об этом и я думала, – кивнула я. – Ему бы пришлось спрятать ее, а потом найти да еще и изображать удивление. Кент сказала, что была там и в то время думала, что дощечка настоящая.

– А, да, – вспомнил он. – «Кент Кларк филмз» как раз отвечала за съемки этого события.

– А вы?

– И я. Что я могу сказать? Мы были в этом каньоне посреди неизвестности. Солнце беспощадно палило на нас. Воздух был слегка разряженным. У нас были проблемы с фильтрами, чтобы настроить свет правильно. Но Джаспер нашел эту мумию, ужасный маленький сверток, что когда-то был человеком, и с ней там была эта, как я думал, палка из старой древесины, но Джаспер пыхтел над ней, и нам пришлось запечатлеть этот момент, каким он был.

– А дощечку изучили или еще что?

– На самом деле не знаю. Джаспер сказал, что мумию изучили.

– Но это же не одно и то же. Нельзя же сказать, что два объекта одного возраста только потому, что они были найдены вместе. Можно предположить, что они одного возраста, но нельзя быть уверенным наверняка.

– Я действительно не могу припомнить, чтобы Джаспер говорил об этом. Вы могли бы спросить Дэниела при следующей встрече. Возможно, он вспомнит.

– Так там и Дэниел был?

– Да, вся команда «Кент Кларк филмз» была там, в полном составе.

– Здесь есть кто-нибудь еще из съемочной группы, кто был тогда на месте раскопок, где была найдена дощечка?

– Кажется, как же его там, Альберт был, – ответил он. – И та неприятной внешности женщина, что выглядит как Лота Ления в роли Розы Клебб в фильме про Джеймса Бонда.

– Эдвина Расмуссен, – поняла я. Мне пришлось улыбнуться. – Но Дэйва Мэддокса не было?

– Нет, его не было. По крайней мере, когда я там был.

– Кент теперь считает, что дощечка может вполне оказаться подделкой, – сообщила я. – Или, возможно, не из Чили.

– Правда? – приподнял бровь Майк.

Многое надо было обдумать, видимо, это и объясняет то, что я не могла уснуть той ночью. Что-то очень меня беспокоило. Прежде всего, я знала, когда ложилась спать, что Роб снова будет твердить мне, что я упустила нечто очевидное. Я что-то не припоминала, чтобы Роб был таким же доставучим в реальной жизни, что было к лучшему, потому что, если бы он таким был, мы бы не были с ним вместе. В моих же снах, однако, он был более чем настойчив.

И все же больше всего меня беспокоила мысль о том, что непреднамеренно, неважно как, но я сыграла какую-то роль в решении Сета совершить самоубийство. Один раз Роб мне рассказывал, что люди намного меньше были бы склонны к самоповешению, если бы знали, что в отличие от официальных казней через повешение, когда шея жертвы ломается, те, кто делает шаг со стульев, медленно умирают от удушья, порой это занимает около получаса. Если Сет ступил с края ванны, как я подозреваю, он мог легко качнуться назад, если бы передумал, но он не передумал.

Проблема была в том, что все это уже ничего не значило. Дэйв сказал Кент, что считает дощечку Сан-Педро подлинной, но она не из Чили. Кент рассказала Джасперу. Учитывая, что связь с Чили являлась единственным ключом к его теории, Джаспер, предположительно, пошел поговорить с Дэйвом и, возможно, убил Дэйва, чтобы не дать ему разболтать об этом всему миру. И что потом? Джаспер не проламывал собственную голову. Сет решил, что Джаспер убил его друга Дэйва, и отомстил? Сет по-тихому ушел, когда я сказала, что считаю, что Дэйва, возможно, убили. Он сказал, что уверен в этом. Как он мог быть уверен? Не потому ли, что он знал что-то, чего остальным не было известно? Был ли он не уверен поначалу, сомневался ли он по поводу убийства Джаспера, в чем я его разуверила?

Или, может, Джаспер убил Дэйва, а Кент убила Джаспера, потому что он променял ее на другую кинокомпанию? Я пожалела, что она не была честной в вопросе ее отношений с Джаспером. Я готова была биться об заклад, что ее брак развалился из-за того, что она очень сильно увлеклась своей звездой. Это бы, несомненно, объяснило ее готовность помогать ему в фальсификации его ранних приключений. Она платила алименты, была лишена прав опеки над Бриттани. Это означало, что суд посчитал, что она больше виновата, чем ее бывший муж.

Думаю, всегда существовала вероятность, что Джаспера убил Гордон. Фуэнтэс был прав, когда сказал, что Джаспер выступил, чтобы намеренно поставить Гордона и Рори в неловкое положение. Вполне можно было бы представить дощечку Сан-Педро, не примешивая сюда личных мотивов. Но если Гордон был унижен, то и Рори тоже. Был ли Гордон подозреваемым, потому что обладал взрывным характером, а Рори нет? Возможно, у Рори на то время было алиби, а у Гордона – нет. Кент сказала, что Джаспер с дощечкой под мышкой ушел вместе с Гордоном. Не было ли это доказательством, что Гордон был последним, кто видел Джаспера живым? Я очень сомневалась, что Фуэнтэс станет обсуждать это дело со мной в таких деталях.

И где именно была эта дощечка Сан-Педро, подделка она или нет, и какое место она занимала во всем этом? Я видела ее как причину смерти Дэйва, но Джаспер? Гордон убил его из-за того, что он сфабриковал место, где нашли дощечку с ронгоронго? Кент убила его, потому что он подделал дощечку с ронгоронго? Почему? Зачем? Почему бы не позволить правде всплыть наружу, как Кент и намеревалась сделать в документальном фильме, и заставить его страдать от публичного унижения, что и получилось бы в результате?

А что если она была подделкой от начала и до конца? Тогда как Джаспер подделал ее, если он это на самом деле провернул? Я бы не смогла этого сделать, а я прочла «Настольную книгу фальсификатора произведений искусства» от корки до корки. Я могла бы найти нужную древесину, ладно. Я бы получше выполнила эту часть работы и нашла что-то, исконно присущее северу Чили, какое-нибудь дерево, произрастающее там очень давно. Какую-нибудь цератонию, хотя мне и пришлось бы потрудиться с ее особыми качествами. Но я смогла бы найти что-то. И смогла бы, так сказать, состарить древесину, наделать небольшие дырки, оставленные червяками, ну и так далее. Будучи торговцем антикварной мебелью, я знала, что искать в древесине. Однако надписи на ронгоронго представляли бы для меня самой большую проблему. Посещая магазинчики и рынки в Ханга Роа, я видела, что многие люди вырезали символы типа ронгоронго на своих изделиях. Но Сет сказал, что кто-то проделал большую работу по расшифровке ронгоронго, так что было бы недостаточно просто вырезать кучку символов, пришлось бы следовать традициям древних резчиков.

Знал ли Джаспер ронгоронго достаточно для того, чтобы сделать это? Возможно. Возможно, нет. Этот мужчина был пустым местом для меня, серьезно. Я была не из тех женщин, которые летели к нему, как мотыльки на пламя. Я видела его всего несколько раз: на Рано Рараку, и потом на некоторых выступлениях на конгрессе и, наконец, во время его громкого заявления. За это время он не внушил мне любви к себе. Возможно, он заплатил кому-нибудь, чтобы этот человек сделал резьбу для него. Сет вполне мог быть этим человеком, а возможно, это был кто-то из местного населения Рапа-Нуи. Убил ли этот таинственный человек Джаспера, потому что ему или ей не заплатили или потому что он или она не понимали, что Джаспер собирался представить работу как аутентичную и, что еще хуже, из Чили?

Или, может быть, и это была мысль совсем из другой области, Джаспер был мишенью розыгрыша, который вышел из-под контроля. Возможно, кто-то спланировал все, чтобы намеренно обмануть его. Если это так, тогда кто же? Может, Альберт или Эдвина? Они были там. Никого другого из Моаиманьяков там не было, насколько мне было известно. Возможно, Сет каким-то образом был частью всего этого и именно об этом он сожалел, о поступке, за который пытался искупить вину.

И, возможно… если я не перестану думать так усиленно обо всех этих «возможно» и «может быть», я снова заработаю себе приступ мигрени. На худой конец, у Мойры был запас лекарств, который она могла предоставить в мое распоряжение.

По большому счету, самым тревожным моментом было то, что на острове с населением чуть более трех тысяч жителей и с сорока членами конгресса было двое убийц. Статистически это было чересчур. Еще вызывало тревогу то, что на этом острове из интернет-сообщества в одиннадцать – или двенадцать? – человек трое были мертвы.

Чего же я не замечала? От всех этих раздумий я жутко ворочалась, и где-то среди ночи Мойра спросила, все ли со мной в порядке. Я поняла, что и ей спать не даю. Так что я лежала очень тихо, пока не удостоверилась, что она точно заснула, а потом оделась и вышла посмотреть на звезды.

Однажды я уже так сделала, и результат был неприятный – когда я обнаружила беднягу Дэйва. В этот раз я не наткнулась ни на каких мертвецов. Однако увидела свет в номере, который до вчерашнего дня был номером Сета Коннелли. Это был просто огонек, больше похожий на свет от карманного фонарика. Я встала таким образом, чтобы мне была видно дверь, но меня, я надеялась, видно не было. Пришлось немного подождать, но, в конце концов, свет погас, дверь приоткрылась, сначала совсем чуть-чуть, а затем кто-то выскользнул наружу. Этот кто-то показался мне похожим на Пойкемэна.

Я перехватила его как раз до того, как он нырнул в свою комнату.

– Вечерний променад по номеру усопшего, а? – сказала я. Льюис подпрыгнул примерно на фут вверх при звуке моего голоса.

– Полагаю, я попался, – ответил он.

– Думаю, да, – согласилась я. – Полагаю, вы не собираетесь делиться причинами этой вашей экспедиции, а я вот подумываю, не рассказать ли мне об этом Пабло Фуэнтэсу.

– Я бы предпочел, чтобы вы этого не делали, – произнес он. Я ждала. Я не слишком нервничала. Он был в трусах, и хотя и прятал руки за спиной, вряд ли у него там было оружие.

– Я одолжил Сету книгу, – наконец сознался он. – И я решил, что просто схожу и заберу ее, пока его номер не прибрали. Я подумал, что если бы попросил отдать ее, они бы мне не поверили.

– Попятно, – кивнула я. – Вы нашли ее?

– Да, – он показал мне книгу. Он не сказал, что это была за книга, но я все равно уже знала. «Настольная книга фальсификатора произведений искусства» продолжала путешествовать по рукам. Мне было интересно, не делали ли дощечка с ронгоронго то же самое?

– Альберт должен был стоять на стреме. Не очень-то из него хороший наблюдатель, – проворчал Пойкемэн.

Мы нашли Альберта в полосатой пижаме, сидящего на земле. Он облокотился о дерево и храпел.

– Альберт, меня поймали, – сообщил ему Льюис, когда мы разбудили его. – Нам придется убедить эту молодую леди не выдавать меня.

– А вы бы не хотели присоединиться ко мне и выпить? – предложил нам двоим Альберт. – У меня есть весьма неплохой коньяк.

– Почему бы и нет? – согласился Льюис. – Мы все равно не спим.

Действительно, почему бы и нет? Должно быть, про нас можно было сказать «картина маслом»: Льюис в нижнем белье, Альберт в своей нелепой пижаме и я в джинсах поверх ночной рубашки. Альберт предавался воспоминаниям о тех днях, когда он работал консультантом по связям с общественностью в Вашингтоне. Он был таким веселым.

– У меня есть вопрос к вам, Альберт, – заявила я после, гм, второй рюмки коньяка.

– Выкладывайте, моя юная леди, – кивнул он.

– Я все думаю об этом конгрессе, посвященном моаи, – сказала я. – У меня складывается впечатление, что Джаспер Робинсон сам родил идею здесь собраться.

– Возможно. И каков же ваш вопрос?

– Это нормально? Проводить свое собственное мероприятие, когда тебе нужно сделать заявление?

– Там, откуда я пришел, да, – ответил он. – Давняя и бесчестная традиция. Допустим, вы – конгрессмен, который хочет сделать какое-то заявление. Вы могли бы посмотреть, нет ли где-нибудь поблизости какого-нибудь мероприятия, которое бы подошло вам – например, открытие больницы, если вам захотелось поговорить об охране здоровья. Так что вы отправляете одного из своих подчиненных, или в моем случае консультанта по связям с общественностью, позвонить в больницу и прозондировать почву насчет того, не хотели бы они, чтобы вы выступили у них, будет ли там достаточно для вас представителей прессы, дадут ли они вам достаточно времени для длинной, не говоря уже о выигрышной для вас речи. Или, если у вас есть что-то на них, если им нужна поддержка вашего клиента в голосовании за их финансирование, например, вы говорите им, что приедет ваш человек. Или вы могли бы спросить нескольких своих сторонников, не хотела бы организация, с которой они связаны, принять у себя мероприятие, на котором ваш клиент, конгрессмен будет выступать. Но у вас могут быть сомнения. Ваши оппоненты могут заявиться, администратор больницы может подумывать о том, чтобы баллотироваться на ваш пост без вашего же ведома. Никогда нельзя быть уверенным. Так что вы делаете? Вы сами где-нибудь организуете свое собственное мероприятие.

– Серьезно? – удивилась я. – Как?..

– Звучит разочаровывающее? А вы не производите впечатление наивного человека, – прищурился он.

– Полагаю, я просто никогда не задумывалась об этом, – пожала я плечами. – Так Джаспер, чтобы сделать свое заявление, хотел получить такое мероприятие, которое он мог бы контролировать?

– Возможно, – согласился Альберт.

– Неплохое место выбрал, если на то пошло, – вставил Льюис. – Расстояние в тысячи миль в открытом океане, наверняка, предоставляет тебе некий контроль.

– За исключением того, что он мертв, – парировал Альберт.

– Да, и за исключением того, что он попал прямо в логово ко льву. Прямо туда, где человек вроде Гордона Фэйеруэтера наверняка обо всем услышит.

– Верно, – согласилась я.

– Возможно, самолюбие Джаспера было таким, что он скорее наслаждался битвой, – предположил Льюис.

– Так, а теперь о вашей небольшой экскурсии в номер Сета, – напомнила я.

– О, боже, – воскликнул пирожок.

– Вы ведь «Настольную книгу фальсификатора произведений искусства» пошли искать, так?

– Пойман с поличным, – сказал Альберт. – Однако это на самом деле его книга. Он не крал ничего, что ему не принадлежало.

– И вы привезли настольную книгу на Рапа-Нуи, потому…

– Просто потому, что она показалась интересной. Я нашел ее в магазине редких книг несколько месяцев назад, и это был первый раз, когда мне представился шанс прочитать ее. После выступления Джаспера у Альберта появились сомнения насчет дощечки, – пояснил Пойкемэн. – Мы надеялись получше рассмотреть ее.

– И у вас получилось? – спросила я.

– Боюсь, что нет, – вздохнул Льюис.

– Думаю, она спрашивает, не мы ли украли дощечку, – сказал Альберт своему приятелю.

– Понятно. Нет, мы этого не делали, но поискал ее, когда я был в номере, – сказал Льюис. – Я считал, что, вероятнее всего, Сет прячет ее. Он был помешан на ронгоронго. Я подумал, что именно он украл ее. Я просто осматривался на случай, если полиция что-то пропустила. Если бы я нашел ее, я отдал бы ее полиции сразу же, понимаете?

Я не была уверена, что именно я должна была понять.

– Вы там случайно не видели фотографию? – спросила я.

– Фотографию? Нет, – ответил Льюис.

– А вы там были, когда нашли дощечку, Альберт? – задала я следующий вопрос. – Вы и Эдвина?

Альберт помедлил немного, прежде чем ответить:

– Был, милочка. Был. Это был великий момент.

– И он мне об этом даже не сказал ничего! – проворчал Льюис с притворным негодованием.

– Мы были связаны обетом молчания. Чтобы не испортить звездный час Джаспера. Кажется, я уже говорил о том, что, будучи на пенсии, я нанимаюсь на раскопки. Обычно я выполняю любую черную работу, какую дают, но эта была очень захватывающей. Джаспер проводил раскопки того, что он считал гробницей. Мы работали уже несколько недель, а потом он нашел какие-то мумифицированные останки (и подумать только!) дощечку с надписями, которые, как он сказал, были на ронгоронго. Не так-то часто можно испытать такое во время раскопок, знаете ли.

– Ну, с Джаспером это обычное дело. Кажется, у него безошибочный нюх на такие впечатляющие находки, – заметила я.

– Возможно, на него не давит груз образования, – хихикнул Льюис.

– Кажется, причина действительно в этом, – сказала я.

– Нельзя спорить с успехом, – развел руками Альберт.

– Можно, если дощечка поддельная, – возразил Льюис. – И вы ведь сказали, что это возможно.

– К Джасперу было трудно испытывать симпатию, – сказал Альберт. – Возможно, мои подозрения больше касались этого момента, чем самой дощечки. Просто она показалась совсем неуместной там, должен сказать. Однако Эдвина была очарована ею, но с другой стороны, она же разделяет взгляды Джаспера на мир, во всяком случае, в том, что касается Рапа-Нуи.

– Кто-нибудь из вас двоих знает, кто такой или такая Анакена? – поинтересовалась я.

– Я надеялся, что это будете вы или ваша милая подруга Мойра, – ошарашил меня Альберт.

– А я был уверен, что это вы, еще в первый день в автобусе на Рано Рараку, – выдал Льюис.

Я оставила этих двоих глотать коньяк, а сама проскользнула обратно в свой номер. Следует сказать, что оба были в какой-то мере милыми, один в нижнем белье, второй в пижаме, но Альберт долгие года проработал в довольно-таки жестоком бизнесе. Он не мог быть даже близко таким милым, каким казался, и, в конце концов, они вломились в чужой номер.

Коньяк, тем не менее, подействовал, и в этот раз я уснула. Как и всегда, во сне был Роб:

– Ты не в форме, дорогая, – произнес он. – Это все этот отпуск. Хватит развлекаться. Тебе нужно искать связующие ниточки, необычные детали, которые раскроют убийцу. Тебе нужно понять, что общего между этими двумя убийствами и Габриэлой. Ты знаешь, что это. Эта та самая раздражающая мелочь.

Я проснулась и задумалась над этим. Роб предполагал, что я знаю, что это за ускользающая мелочь. Я не знала. Я снова заснула. На этот раз Роба не было во сне. Вместо этого я обнаружила, что меня схватила Кассандра де Сантьяго и тащит по земле. Кто-то в капюшонах, скрывающих лица, наблюдал издали.

– Я забираю тебя в Ханга Роа, чтобы сделать татуировку, – мерзко прохихикала она, словно злобная ведьма. – Анакена собирается наградить тебя татуировкой в виде маленькой птички.

– НЕТ! – закричала я или, по крайней мере, попыталась. Я постаралась привлечь внимание Мойры и остальных, но Мойра показывала Рори свою собственную татуировку и, казалось, не замечала, что происходит вокруг. Остальной народ стоял спиной ко мне, карауля самолет. Я была абсолютно уверена, что, если бы я пошла вместе с Кассандрой и мне бы сделали эту татуировку, то к утру я бы уже была мертва.

– Вот оно! – воскликнула я, резко сев в постели.

– Что такое? Что случилось? Еще кого-то убили? – спросила Мойра, совершенно сбитая с толку.

– Существует только один убийца, – выпалила я.

– Уверена, это облегчение, – успокаивающе произнесла она. Думаю, она решила, что я разговариваю во сне, прямо как Сет несколькими ночами ранее.

– Мне надо позвонить Робу, – выпалила я.

– Сейчас же глубокая ночь, – возразила Мойра, но я уже пыталась набрать номер. Проблема заключалась в том, что нельзя было напрямую позвонить так далеко, в Канаду. Я натянула шорты и надела футболку и в таком виде направилась к стойке администратора. Там никого не оказалось. Свет был приглушен, а телефон, по которому я попыталась позвонить, был отключен.

– Где ключи от машины? – спросила я, возвращаясь в номер.

– Ты с ума сошла! – воскликнула Мойра, когда я вылетела обратно. Я помчалась в город, прямо к дому Гордона и Виктории, и стала барабанить в дверь. Мне открыла заспанная Виктория.

– Мне нужно срочно позвонить в Канаду, – выдала я. – Вопрос жизни и смерти.

Вопрос к Робу: Можно ли отравить кого-то с помощью иглы для татуажа?

– Ты в порядке? – спросил озадаченный Роб.

– Да, – ответила я. – Но мне очень надо тебя спросить кое о чем, очень важном.

– Здесь сейчас четыре часа утра, – сказал он.

– Здесь тоже четыре часа утра, – парировала я.

– Ладно, значит, мы на одной линии. Какой вопрос?

Я сказала ему. Я услышала, как охнула Виктория, когда я озвучила свой вопрос.

– Да, это возможно, – ответил Роб. – Пару лет назад было громкое дело: один парень уверял, что его отравили, уколов зонтом. Все посчитали его сумасшедшим, но он умер некоторое время спустя, от отравления, и у него на ноге остался след от укола.

– А ты помнишь, что это был за яд? – спросила я.

– Нет, но я могу выяснить, – ответил он. – Что ты там затеваешь, Лара?

– Позже объясню, но отравить кого-нибудь в планах не стоит. Кое-кто здесь, точнее три человека, был отравлен. Чего я не пойму, так это почему патологоанатом и врачи не смогли этого выяснить. Неужели у них нет приборов, которые за несколько минут могут определить, что находится в крови человека?

– Ты слишком много смотришь телевизор, – вздохнул он.

– Возможно, – согласилась я. – Но я в форме.

– Конечно, в форме, – сказал слегка озадаченным, но успокаивающим тоном.

– Забудь об этом, – бросила я.

– Знал же ведь, что надо было с тобой поехать, – проворчал он.

– У меня такое чувство, что ты и так все это время был со мной рядом, – возразила я.

– Я не совсем понимаю, что это значит.

– Позже объясню, – заверила я его.

– Это звучит так, словно тебе потом придется довольно долго все объяснять, – вздохнул он. – Будь осторожна.

– Дело в татуировке, – сказала я, вешая трубку и поворачиваясь к Гордону. – В краске был какой-то яд. У Дэйва была татуировка, у Джаспера, и Габриэла начала делать себе татуировку. Она не умерла, потому что в ее организм не попало столько же яда, сколько в организм двух других. Должно быть, ей удалось убежать или убийцу отвлекли. Вам следует сказать об этом врачам Габриэлы немедленно. Патологоанатом как раз выясняет, что же убило Джаспера и Дэйва. Возможно, он уже знает или, может быть, врачи расскажут ему про Габриэлу, он сможет собрать все кусочки мозаики – выяснить, что это за яд.

Гордон было потянулся к телефону, но Виктория накрыла его руку своей:

– Гордон, – сказала она. – Подумай, если все трое отравлены одним и тем же, тогда этот факт может прямиком указать на тебя, особенно из-за Габриэлы. Ты и так уже под подозрением, даже если Фуэнтэс тебя пока отпустил.

«Естественно, Габриэла ведь не близкая родственница», – подумала я.

– Она моя дочь, Виктория, – возразил он. – Я умру за нее.

– Его дочь? – округлила я глаза, когда он стал набирать номер.

– Я позже объясню, – пообещала Виктория. – Но, да, Габриэла – его дочь.

Полагаю, нам всем предстоит кое-что объяснить.