Текст книги "Папа для Бусинки (СИ)"
Автор книги: Лилия Сурина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
– Я видела ее незадолго до смерти, мама Стаса и правда была такая бледная и худая…
– Где ты могла видеть ее? – у Даши глаза на лоб полезли. Я рассказала ей про все.
– Да-а! Вот поистине пути Господни неисповедимы! От судьбы не уйдешь! Ладно, засиделись мы с тобой, третий час уже. Давай спать, мужчин не дождешься.
121.
Я быстренько ополоснулась, потом устроилась в комнате Стаса, почти сразу уснула. В половине четвертого под бочок прилег хорошо поддатый Филатов.
– Фу-у! Стаська, наклюкался-то!
– Имею право, любимая! Впервые в жизни с отцом по душам говорили! Он даже прощения просил, представляешь! Только и я много виноват… поверил чужим словам. Я тебя люблю! Ты знаешь? И я рад, что ты такая ревнивая… только все равно не ревнуй, мне кроме тебя и дочки никто не нужен. Ну если только тот, кто здесь поселится когда-нибудь… – он положил руку мне на живот, стал поглаживать легонько. Я смеялась, забавный Стас, когда пьяный. И мне верилось, что у меня в животе появится жилец, Дарья вселила в меня уверенность.
– Знаю милый, я тоже тебя люблю, обожаю просто! Может, уже спать будем, у нас самолет в пять, а у тебя похмелье будет.
– Не будет… Черт, я первый раз так нажрался. Вот батя, «поговорим»! Прости меня, я больше так не буду…
– Ладно, прощаю! Спи уже, – я смеялась тихонько, ведь и правда никогда не видела его таким. Обняла, поглаживая по спине, убаюкивала его как ребенка. К моему любимому запаху добавился еще аромат коньяка.
Встали поздно, завтрак готовили уже в одиннадцатом часу. Стас принимал холодный душ, выгоняя похмелье, я даже переживать стала, как бы не простудился. Я помогала Даше с завтраком, Кит с Юлей ушли в магазин за минералкой и молоком. Отец Стаса подошел ко мне, сел рядом на табурет. Он хотел сказать что-то, но не решался.
– Вы что-то хотели? – спросила я, нарезая батон для бутербродов.
– Да… вот, хочу спасибо сказать тебе, Таисия, за сына, за Стаса. С тобой он счастлив… стал мягче, добрее что ли. Вот в первый раз поговорили, как отец и сын… перестал сторониться меня… Я так благодарен тебе! Если что нужно, только скажи, я во всем помогу!
– Мы поможем! – Дарья обняла мужа за шею. – Мы!
Тут вернулись Никита с Царевой, я отправилась вытаскивать своего мужчину из душа. Он выглядел бодрым, будто и не пил всю ночь. Улыбался чему-то, сграбастал меня в охапку, чуть не зацеловал до смерти, ладно Дарья заглянула, завтракать позвала. За столом было весело, Никитка шутил, вспоминая всякие смешные истории из нашей жизни. У их отца глаза горели и искрились от смеха, Даша от него наглядеться не могла, будто впервые увидела. Вспомнил Кит опять ту историю из ресторана, с танцем без прикосновений.
– Вы танцевать умеете? Ничего себе! Вот бы посмотреть! – воскликнула Дарья, аж заерзала на диванчике.
– Проблем нет! Смотри! – Кит вытащил свой мобильник, нашел видео, где мы танцуем сальсу на занятиях, когда я впервые на каблуках попробовала. Даша даже рот открыла от восхищения. – А вот еще, в баре. Мы день рожденья гуляли у друзей. Это вообще взрыв, торнадо просто! Вот думаю, может в инет выложить, посмотреть, сколько лайков заработаете! – Кит явно дразнил брата, смотрел на него, прищурив глаза от смеха.
– Я те выложу! Свои танцы выкладывай! – смеялся Стас в ответ.
– Дай-ка, гляну, – я тоже подвинулась ближе, этот ролик не видела еще.
– Вы с Юлей тоже танцуете? – у их мачехи не было предела удивлению, она не сводила с нас восхищенных глаз.
– А как же! Нас учат этому, но нам еще далеко до Стаса с Тасей. Они уже давно этим занимаются. Но нас никто не снимал, так что не увидишь пока. Как-нибудь приедете к нам, например, на нашу свадьбу… да Юляш? – подлизывался Кит к Юле, целуя ее руку.
– Да милый, через годик!
– Девочка моя, это долго! Может на Новый год?
– Нет, я летом хочу. Если жених не сбежит! – смеялась Юлька. Я смотрела на их игривые препирательства и понимала, что и правда они будто давно муж и жена. И что Юля мне сестра, я будто чувствовала это душой. Надо быстрее все узнать, пока я не лопнула от любопытства.
Вскоре мы собирались в дорогу. Даша попросила скинуть наши танцы в ее компьютер, она жалела, что живем далеко, а так хоть посмотрит… плакала, провожая нас. Мы не взяли ее в аэропорт, она и так устала за эти дни. Обещались приехать в Туапсе, будущим летом, как раз малышка уже подрастет немного. По пути в аэропорт заехали еще раз на кладбище, попрощались.
Смотря в иллюминатор, я поняла, что в этом чудесном городе, столице Башкирии, у меня появилась еще одна семья, и лучшая подруга по имени Дарья.
122.
– Вы в городе останетесь? – спросила я у Юли, когда мы в молчании едем из аэропорта Сочи домой. Я не знаю, как заманить сестру и кума к себе, чтобы задать все эти вопросы, которые измучили уже весь мой мозг. Понимаю же, что им хочется быстрее остаться наедине, да и беременная Юляшка как вареная снова, дремлет всю дорогу.
– Да, домой… ванну и спать! – кивает моя близняшка и я почти сдаюсь, но тут звонит мобильник Стаса. Он кивает мне на него, мол возьми.
– Стас привет! – вопит в трубку Ромка, будто радость какая стряслась.
– Ром, это я… Стас рулит, мы домой едем.
– А… Ну ладно. Тогда на Тонечку.
– Тася, вы все вместе? – странный вопрос, конечно.
– Да, через полчаса в городе уже… а что?
– Рулите сразу к нам, есть о чём поговорить! – кричит в трубку сестренка, а у меня замирает сердце. Что-то явно стряслось. Руки мои похолодели и затряслись.
– С Бусинкой что-то? – не выдерживаю и спрашиваю у Тони, а сама смотрю на любимого, который с тревогой поглядывает на меня.
– Нет. Но новости потрясающие и прекрасные!
Она завершила разговор слишком торопливо, не собираясь вдаваться в подробности. Стас прибавил скорость и через двадцать минут мы уже подъезжали к кованым знакомым воротам в «Грин-Сити».
Тоня и Роман странно смотрели на Юлю, я поняла, что они тоже узнали о нашем с ней родстве. Расселись за большим столом в столовой, на котором лежали какие-то документы и записные книжки.
– Мы с Ромкой всё выяснили… Юля наша сестра! Родная! – провозгласила взволнованная Тонечка и показала рукой на заваленный бумажками стол.
Я посмотрела на Царёву, та сидела, отрешенно глядя перед собой, будто новость ее не радует, а наоборот, огорчает. Кит тер ее вялые ладошки и заглядывал в глаза. Что происходит?
– Давай, всё по порядку. Как нашли доказательства и прочее. И ничего не упусти, – глянув на младшую, я потянула к себе записную книжку, которая лежала ближе всего ко мне.
– Короче! – заявила сестренка и начала свой длинный рассказ.
Тонечка и Ромашка уже все выяснили и преподнесли нам на блюде с голубой каемкой. Мы – сестры! Тоня же намекала как-то, она сразу заподозрила, что Юля наша сестра, по отцу. Оказывается, мама мне была не родная, но я даже и подумать не могла… она любила меня, как и Тоню. Сестра перерыла все мамины записи, нашла шкатулку, а в ней секретный ящичек. Вот в этом ящичке все и лежало столько лет. Записная книжка, объяснительная моей родной матери, которая бросила меня в роддоме, забрав сестру. В расписке указывалась причина – мол, не потяну двоих, имя нашего с Юлькой отца. Забрала сестру и отбыла в неизвестном направлении.
Наша с Тоней мама, тогда еще совсем девчонка, стала искать моего отца, который даже не подозревал, что у него должны появиться дети. Она взяла меня к себе домой, стала оформлять удочерение, с документами помогли друзья, в их числе и отец Руслана.
Мама полгода искала моего отца, и боялась, что он приедет и отнимет меня у нее. Зачем искала? Когда папа приехал, я уже сидела, а он растерялся, не знал, что будет делать один с ребенком на руках. Тогда мама предложила пожить у нее, привыкнуть к ребенку, а там видно будет. Потом они полюбили друг друга, поженились и родили Тонечку.
Отец всю жизнь искал мою близняшку, нашел нашу бабушку, которая сказала ему, что знать не знает где ее дочь и внучка, а Юлька все это время жила с ней. Побоялась бабуля, что отнимет он у нее последнюю кровинку. Родная мать и Юляшку бросила, едва ей исполнилось два годика, уехала с очередным хахалем, да и сгинула где-то. До сих пор о ней ничего не известно.
Отец каждый месяц отсылал деньги нашей бабушке, надеялся, что она передаст их дочери. Получается, мои родители помогли вырастить и мою близняшку. А однажды, когда мне исполнилось девятнадцать, бабушка сама позвонила и покаялась перед моим отцом, за то, что прятала его дочь, просила приехать, потому что Юлька связалась с плохой компанией, и она просто не знает, что делать. И они с мамой поехали… и не доехали, погибли в аварии. Так и не увидел отец свою дочь, а Юлька не познакомилась с отцом.
Все это мы прочитали в секретном мамином дневнике, который Тоня отыскала в потайном отделении шкатулки. И у меня есть родная бабушка, ей семьдесят пять, шустрая старушка. Мы внешне очень похожи на нее. И живет не так далеко, в станице возле Краснодара.
– Не обольщайтесь, не все так, как вы раскопали. В этой истории мерзостей хватает, – кинула Юлька свои колкости.
Мы так и сидели, ошарашенные информацией, а надо бы обнять сестру, порадоваться встрече. Но вид у нее был такой, что я не осмелилась даже пошевелиться.
123.
Я вижу, как Юля настороженно обводит нас всех непонятным взглядом, потом вздыхает и порывисто встает из-за стола. На ее лице целая гамма чувств, я различаю обиду и грусть среди прочих. Встаю вместе с ней.
– Вижу, мне здесь не рады. Что ж, я этого ожидала, – вдруг произносит она и берет свой мобильник со стола. – Никит, ты всё знаешь, расскажи девчонкам, ничего не утаивай. Пусть знают все мерзости, которые устроила в нашей жизни бабушка. А я домой, устала. Да и не хочу ворошить эту гнусную историю снова.
Я преградила ей путь. Сердце моё отчаянно билось в груди. Моя сестра! Близняшка! Я чувствовала ее временами, списывая это на богатую фантазию. Мне всё мерещилось, что есть я и еще одна я, которую выдумала. Помню, даже в лагере встретила Юлю, но подумала, что и это игра моего воображения. А на базе я полностью была поглощена переменам в моей жизни и логике. Я уже взрослая и понимаю, что косметическим хирургам ничего не стоит подогнать внешность под любую другую, если это нужно. А раз нужны похожие агенты, то я и задумываться не стала.
– Юля… я просто ошарашена немного. Но я просто счастлива, что ты есть у меня! – обняла сестру, которая даже не делала попыток обнять меня в ответ.
– У нас! – заверещала младшая и стиснула руками нас обеих. – Девчонки! Я вас так люблю! Мои вы одинаковые!
Мы устроили кучу малу посреди столовой. Наши мужчины тоже обняли нас, радуясь воссоединению, мы плакали, гладили лицо друг друга ладонями, пытаясь поверить в произошедшее. Моя близняшка! Почему мы не росли вместе? Это несправедливо!
– Давно ты знаешь, что мы сёстры? – спросила я у Юли, когда снова уселись за стол, только теперь не напротив, а рядом.
Мужчины отправились в кухню, чтобы приготовить что-нибудь на скорую руку. Нам никто не мешал, баба Ира повезла детей в детский дом отдыха на выходные, чтобы они позагорали еще немного, пока лучи солнца еще жарки и питательны. Ангелина спала в детской под присмотром няни. Мы остались втроём в комнате.
– Давно знаю… с того дня как наш отец и ваша мама погибли. Я была на похоронах.
Я помню. Я тогда подумала, что у меня крыша поехала, увидела себя в толпе. Даже одежда такая, как я обычно ношу.
– Я виновата в их гибели… – вдруг всхлипывает Юлька, понурив голову. – Это ко мне они ехали, потому что я ввязалась в дурную историю, и бабушка позвонила отцу, испугалась. Простите меня…
– Глупая, при чем тут ты? За рулём отец был, это он превысил скорость. Не ты! – вдруг я четко поняла, почему Юля столько лет не выдавала себя. Она чувствовала себя виноватой в гибели наших родителей. Бедная…
– Я расскажу, всё что узнала от бабушки.
– Да и так понятно, мать бросила сначала меня в роддоме, а потом и тебя, – в душе у меня поднялась буря. Если бы сейчас встретила ту женщину, что родила нас с Юлей, то высказала бы ей прямо в лицо всё, что я о ней думаю.
– Мама не виновата! – вдруг встрепенулась сестра. – Ты просто нашу бабушку не знаешь. Она всё решила сама, причем за всех. Она разлучила наших юных родителей, и меня с Никитой тоже. Попыталась. Это Луиза заставила дочь оставить младенцев в роддоме, но мама всё же настояла, чтобы забрать хоть одну из нас. Она решила устроиться в жизни и вернуться за тобой. И вернулась, но опоздала, ты уже была удочерена.
– Не особо-то она торопилась! – вырвалось у молчавшей до сих пор Тонечки.
– Это к лучшему, поверь сестрёнка, – улыбнулась горестно Юля, разглядывая почерк на расписке из роддома. Потом поерзала на стуле и выдохнула. – Меня воспитала бабушка, а ты хоть с нормальными родителями выросла, Тася. Так что не жалей. А меня бабуля лишила всего – родителей, сестер, нормального детства и первой любви. Хотя с Ники мы теперь вместе, спустя пятнадцать лет.
– Но тебя мать тоже бросила, ладно бабушка воспитала… – начала я, не понимая, как можно с такой обидой говорить о человеке, который тебя вырастил. Даже ненависть проскакивала в словах сестры.
– Она украла меня у матери. Увезла в другой городок, спряталась под чужим именем, когда мама вышла замуж за французского дипломата и уехала в Париж. Мама много лет искала меня. Нашла, когда мне пошел уже четырнадцатый год. Так она, бабушка, отправила меня в оздоровительный лагерь и рванула во Францию отвоевывать права на меня. Снова заставила мать отказаться от меня. Не веришь? Спроси у нее самой. Ты же собираешься знакомиться с ней?
– Да, – ответила я Юле твердо. Я верила, люди способны и не на такое. Но познакомиться с бабулей-тираншей хотелось. Надо уметь прощать.
– А потом она всегда прятала меня от отца. А когда я влюбилась в Ники в том лагере, то она и переписку нашу прятала, разлучила нас. Когда я все узнала, то ушла из дома, оставаться рядом с ней, с той, что разрушила мою жизнь и оклеветала свою дочь, мне не хотелось. Сейчас я уже спокойно всё рассказываю, но одиннадцать лет назад мне задушить хотелось эту старую змею, – зло усмехнулась Юлька и я поежилась от нервного озноба. – Но я просто собрала вещи и ушла.
– Вы до сих пор с бабушкой не общаетесь? – спросила я, потому что странно, как можно не остыть за столь долгий срок.
– Сейчас помирились. Луиза заболела, сердце. Оно у нее, оказывается есть, – смеется сестра и я выдыхаю.
Мы снова обнимаемся, я шепчу сестре, что всё у нас теперь будет хорошо. И будет, я знаю!
124.
Осень прошла в умиротворении и любви. Я успешно лечилась, надеясь на благополучный исход. В середине ноября мне сделали еще один специальный укол, сменили одни таблетки на другие, провели еще одно небольшое обследование, оно показало хороший результат. К этому времени я набрала целых семь килограмм. Это радовало.
Со Стасом мы были неразлучны. Днем учились, по вечерам занимались чем-нибудь интересным. По выходным забирали Софию, водили ее куда-нибудь, потом ночевали в логове. В квартире Филатова поселились детские вещи и игрушки, любимая книжка Софи. Необычная, с переделанными сказками. Девочка устраивалась с ней в кровати, разглядывала картинки, потом просила Стаса:
– Папа, почитай мне сказку! – хотя могла и сама почитать, у нее неплохо получалось. И читала, иногда, своему любимому папочке.
Она с нетерпением ждала выходных, поэтому мы забирали ее вечером в пятницу, привозили домой только в воскресенье к вечеру. Ирина Васильевна тоже пропадала из дома на выходные, и как-то объявила нам волнующую новость. Она скоро выходит замуж! За нашего босса!
Все ночи проходили в любви и страсти, всегда как в первый раз. Мы со Стасом надышаться не могли друг другом, ничтожно мало времени казалось нам в сутках. А еще дела и заботы о близких. Переживала за Юльку, все ждала, как она отреагирует на свое положение, боялась. Сначала, по приезду из Уфы, хотела ее к Муравью отвести, потом подумала, и решила, что пусть побольше времени пройдет, или пока она сама не догадается. Надеялась, что Царева смирится с ребенком. И с Никиткой поговорить надо сначала, а потом уже решать, что с сестрой делать.
Еще Стас решил, что надо установить гранитный памятник на могиле наших родителей, а портрет он сам нарисует на гранитной плите, фотографий предостаточно, с которых можно срисовать.
Кстати! Я наконец-то увидела, как мой любимый создает свои шедевры у себя в салоне! Это было что-то! После учебы мы ехали в город, в его мастерскую. Хозяин хочет продать салон, уезжает за границу, и продает недорого, так что Стас оформляет документы, и скоро станет владельцем. Он уже вовсю там командует, нанял мастеров, механиков и художника, совсем молоденького парнишку, но очень умелого.
Его звали Матвей, и было видно, что он любит эту работу, за которую еще и платят хорошо. Стас забрал мальчишку из отделения полиции, когда того арестовали за вандализм – Матвей разрисовывал стены в подворотне умопомрачительными 3Д рисунками.
Ну и сам, мой любимый художник с удовольствием работал в салоне. Мне нравилось наблюдать за ним, смотреть, как он с помощью аэрографа наносит штрихи, плавные линии и разные черточки из которых, в конце концов получался очень гармоничный рисунок. Станислав становился сосредоточен и серьезен, его глаза немного темнели, будто расплавленная лава, застывающая на ветру.
Волосы самовольно выбивались из-под бейсболки, повернутой козырьком назад, делая его похожим на озорного тинэйджера. Жалко не было видно обворожительной Филатовской улыбки, ее скрывала специальная маска-респиратор. Иногда Стас и мне вручал эту штуковину, похожую на экзотический пистолет. Я пыталась что-нибудь нарисовать, но выходило криво и некрасиво.
Филатов смеялся надо мной, а иногда хватал меня на руки и кружил, едва не руша пирамиды банок с краской. Зато, если нужно было сделать аккуратную и красивую надпись, это мое. Тут уж ему было не до смеха. Так что свободного времени почти не оставалось, мы приезжали на базу к ночи. Мы не оставались ночевать в логове, чтобы утром не торопиться на занятия, любили понежиться в постели лишние полчаса.
Как-то, через две недели после того, как я узнала правду про Юльку, наша группа занимались в спортзале. Я бегала на беговой дорожке, рядом со мной Никитка тягал железо на тренажере, а сестра в другом конце зала отрабатывала приемы вольной борьбы с Артемом. У меня замирало сердце, когда Тема кидал ее на мат, или Юля взваливала его на спину. И не выдержала, подозвала кума к себе.
– Скажи, ты специально так поступил с моей сестрой? Или она уже не против?
– Как поступил? И не против чего должна быть Юляшка? – у Никиты было озадаченное выражение лица, он явно ничего не понимал.
– Я думаю, ты нарочно так сделал! У такого профи, как ты случайностей не бывает!
– Тась! Что за загадки, что я такого сделал?
– Ребенка ты сделал моей сестре! А сейчас она может убить его, если Артем и дальше будет ее так швырять, – я была зла на кума, потому что уверена, Юлька не хочет иметь детей. Она не раз говорила об этом. А может она узнала о своей беременности, и поэтому так усердно занимается борьбой.
К нам тихонько подошла Лидия Дуглас, и одобрительно подняла вверх большой палец.
– Ты уверена? Точно знаешь? – спросил он, кажется у меня. Но будто у Лидии, мне даже показалось, что она кивнула ему чуть заметно.
– Куда уж точнее. Осталось только к доктору сходить, – все-таки ответила я ему, наблюдая за странными переглядами кума и ведьмы с вишневыми волосами.
– Да, время пришло, теперь аборт не сделает, – серьезно сказала Лидия и улыбнулась хитренько так. И вдруг ткнула в меня пальцем, – ты отведи ее к своему рыжему доктору.
– Йес, йес! – запрыгал Никитка вокруг меня. – У меня получилось! Получилось!
– Стой, дурачок! А Юлька согласна? Она ведь не хочет детей… пока.
– Да куда она денется! Ну не убьет же она меня! – Кит побежал к своей любимой девочке, оттащил ее от Артема. Он целовал ее, Юлька ничего не понимала, с ворчанием отталкивала его от себя.
– Да-а, кум, будет тебе «йес»! Как бы Юляшка тебя точно не грохнула! – пробурчала я себе под нос, глядя на сладкую парочку.
125
На следующий день я отпросила Юльку и себя с занятий и повезла ее к Муравью. Кит побоялся сам ей все сказать, и попросил меня отвезти Юлю в женскую консультацию. Сестра до сих пор гадала о его вчерашней выходке. И о том, зачем мы едем к доктору. Я сказала, что мне надо самой, ну и ей не помешает. Уж она сопротивлялась! Но я настояла на своем, объяснив, что раз в полгода женщина обязана, заботится о своем здоровье. А медкомиссию мы проходили в начале мая, перед началом учебы, уже почти полгода прошло. Надеюсь, обойдется без скандала!
Но я зря надеялась. Едва Александр сообщил об интересном положении Юлии, та сначала впала в ступор, а потом потребовала сделать ей аборт, прямо сейчас. Я такого скандала никогда не слышала! Растерялась даже, не ожидала, что Царева настолько будет против ребенка.
– Юль, ты хоть с Никитой посоветуйся, ведь это и его ребенок! – пыталась я урезонить сестру.
– А этот поганец у меня еще получит! Ведь говорила же… давайте мне направление на аборт! Я все равно рожать не собираюсь! У меня только жизнь началась, карьера… не хочу быть наседкой, и фигура испортится! Ну, давайте! – наседала Юлька на рыжего доктора. Он выглядел спокойным, не в первый раз, наверное, слушает вопли в своем кабинете.
– Какая ты быстрая! А анализы я буду за тебя сдавать? Обследование пройдешь, тогда посмотрим.
– Чего смотреть? Не нужен он мне! Это не врачам решать!
– Как знать! Может нельзя аборт делать.
В дверь постучали, и в кабинет заглянула наша младшая сестра. На руках у нее сидела Ангелина, ей уже исполнилось полгода, наверное, на прививку пришли.
– О, Тонечка! Заходи, давай, дело есть! – Муравей так обрадовался ей, удивительно! – Твоя сестра беременна, и хочет на аборт, может ты чего…
Тоня посмотрела на меня, на Юльку.
– Я так понимаю, ты ребенка убивать собралась? – Тоня вопросительно посмотрела на Цареву. – С ума сошла? Знаешь, что после первого аборта может потом не быть детей? Что тебе сделал бедный малыш?
– Да Тонь, ну какой он еще малыш? Горошина, которая ничего не соображает еще! – Юлька явно растерялась от грубости нашей младшенькой, да и тема про убийство коробила.
– Сколько недель? – обернулась Тоня к Муравью.
– Недель десять-четырнадцать, точно не скажу, пока на Узи не сходит.
– Я думаю у нее десять недель, я заметила, что после Тамани Юля стала другая. С начала августа, – не удержалась и я.
– А я всё же склоняюсь к тому, что не меньше четырнадцати недель уже… – вставил слово доктор.
– Саш, можно твой комп ненадолго? Иди-ка сюда, посмотри, что представляет из себя твое чудо, которое ты так ненавидишь, – Тоня сунула мне в руки улыбающуюся малышку. Эта крошка вообще никогда не грустила, довольна жизнью. Сестра показывала Юльке какое-то видео, давая комментарии по ходу фильма. – Вот, видишь – это мозг ребенка на десятой неделе. Он уже сформировался, значит, малыш уже что-то соображает. А это ручки и ножки, смотри, как он ими шевелит уже… личико, такое маленькое, но уже видно… Вот представь, что у твоего ребеночка лицо твоего любимого… Уже сформировалось. Ты хочешь убить ребенка с лицом Никиты? А вот смотри, сердечко как бьется! 170 ударов в минуту! Он живой! И хочет жить! Ну что, аборт? – Тоня строго смотрела на мою близняшку. Та пожала плечами, было видно, что ее уверенность пошатнулась под натиском нашей пигалицы.
– Прощай карьера и фигура? Я хотела потом… – устало проговорила она.
– С чего ты взяла? На Тасю глянь – фигура загляденье, и это после трех беременностей! А если за карьеру боишься, роди и нам с Ромкой отдай, на воспитание. Подрастет, наймете няню. А, насчет потом, то его может и не быть, тебе уже сколько… во-от!
На том и порешили. Муравей выписал целую кучу направлений на анализы, велел проходить обследование прямо завтра с утра, а потом к нему встать на учет. А меня похвалил, что вес набрала, уже не выгляжу жертвой концлагеря. Мы с сестрами пошли к выходу.
– Тась, а ты правда три раза была беременна? А где же…
– Правда… похоронила первых двух. Думала никогда не смогу стать мамой. Но у меня есть дочь, спасибо моему ангелу!
Возле крыльца стояли братья Филатовы. Не выдержала душа у Никитки, и в подмогу прихватил братца. Увидев нас, подскочил к Юле, заглядывая в глаза.
– Ну что? Что доктор сказал?
– Сказал, что ты подлец! Я же просила тебя… – она стукнула Никитку сумочкой по груди, тот отскочил от Царевой. – Ты же уверял меня, что… а, теперь вот у меня пузо растет…
– Юлька! Я тебя обожаю! – Кит подхватил ее на руки и поцеловал, обнял крепко.
– Обожает он! Скажи спасибо моим сестрам, особенно Тонечке. Она мне так мозги вправила… я, хотела аборт сделать.
– Ты смогла бы избавиться от моего ребенка? – обиделся все-таки Кит, отпустил сразу Юлю, не веря своим ушам.
– Я не знаю… я напугалась. Все так неожиданно. Подумала, как я буду беременная, некрасивая и тебе разонравлюсь… и ты… ты бросишь меня, – Юлька уткнулась в грудь Никитке, всхлипнула даже. Он рассмеялся, снова прижал ее к себе.
– Дурочка моя! Это же я виновник твоего положения! И с чего ты взяла, что станешь некрасивой? Ты всегда будешь самой красивой! Самой восхитительной! – он обернулся к нам. Мы втроем стояли, наблюдая за этой интересной душещипательной сценой. Я прижалась к любимому, завидуя своей близняшке. – Давайте поедем куда-нибудь, отметим пополнение в нашей семье. Девчонки, спасибо вам большое, что поддержали… Давайте, поехали, поехали!
Мы отправились в наше, уже любимое, кафе. Тоня отнесла Ангелину в детскую комнату, там нянечки уложили ее спать. Чуть позже к нам присоединился Ромка, и мы отлично посидели. Пили только сок, кто за рулем, кому нельзя. Но нам было весело, за нашим столом было два шутника и балагура, веселили от души. Тоня, смеясь, рассказала, как получила сообщение от доктора с просьбой явиться к нему в кабинет, как можно скорее. Растерялся бедный, столько восклицательных знаков поставил, что сестра напугалась, прибежала, как на пожар.
– У меня душа в пятки убежала. Подумала, с Тасей что-то случилось. Ладно была поблизости, с дочкой медкомиссию проходим, в детской поликлинике.
– А я подумала, что это он так тебе обрадовался, прям, засиял весь! – пошутила я, и тут же прикусила язык, что Ромка подумает. Он и подумал, вернее знал, что Тоня нравится своему коллеге.
– Конечно обрадовался, не каждый день теперь видит свою любимую, пока она в декрете, – Ромка обнял Тонечку, посмотрел на нее с обожанием.
– И тебе все равно, что ли? Что она работает с ним? – удивился Кит.
– Раз любит, значит, не обидит! И знаешь, душу греет, что чья-то мечта в моих руках, моя! Доверять надо любимым!
Юляшка сидела молча, не принимая участия в разговоре. Она все поверить не могла, что ждет малыша, я видела, как она несколько раз клала руку к себе на живот, свыкалась. Поглядывала при этом на Никитку, представляла, наверное, что у малыша будут его ореховые глаза, обворожительная улыбка, прямой красивый носик. На Юльку столько свалилось в последние три месяца – влюбилась, обрела семью, а теперь еще малыш…
126.
– Юль, ау! Уснула что ли? Ты чего меня пугаешь? – Кит тормошил ее, в глазах металась тревога. Юлька рассеянно посмотрела на него. – Что с тобой?
– Я это… задумалась… есть над чем подумать. А что? Мы уже домой?
– Твои родные знать хотят, как такая хулиганка в полицию попала, на службу. Ты же с плохой компанией связалась…
– Да, было дело! Ох и плохая я девочка была! – отмерла, наконец, сестра, рассмеялась. – Только мне не понравилось быть плохой, не хотела я участвовать в грязных делах банды. Не мое это! Вот я и пошла в полицию, пообещав бывшим соратникам, что если они не прекратят грабить и наркома-нить, пересажаю их к чертовой матери. Двоих успела посадить, потом меня Карл Моисеевич отыскал, в группу пригласил, показал фото Таси. Я удивилась очень, что нашли мою близняшку. Решила, что видно время пришло познакомиться. Да и работа светит увлекательная… светила…
– Не унывай! Все будет отлично, мы с Тоней поможем! – потрепал Ромка по плечу Юльку. Она улыбнулась.
– Знаете, я вот сейчас думаю… я и не мечтала о таком счастье, раньше представить не могла, что у меня есть аж две сестры, родных! Не думала, что смогу полюбить так сильно… мне и не нужен был никто… – при этих словах Стас усмехнулся, наверное, с облегчением подумал, что не он один такой. – А теперь… я и не думала, что возможно быть такой счастливой! Я так вас всех люблю! – она вскочила с места и стала вытаскивать нас из-за стола.
Мы, смеясь, обнимались и целовались. Потом еще немного посидели и разъехались по своим делам. Назавтра Юля с Никиткой отпросились снова, счастливый будущий отец повезет свою красавицу в поликлинику на обследование. А после в Загс, подавать заявление. Они решили пожениться через две недели.
Девятого ноября в салон Стаса, теперь уже собственный, поступил необычный заказ – нужно было разукрасить весь автомобиль, полностью. За это хорошо платили, но и работы недели на две, не меньше. Команда была отличная, но все равно рабочих рук не хватало, поэтому и я помогала. Лакировала и наносила базовый слой на детали, на которых Стас, после высыхания творил свою красоту. Он перевез сюда все картины на капотах, которые так поразили меня несколько месяцев назад, повесил на стены, и помещение враз преобразилось. Стало так уютно и ярко, а те, кто приезжал сделать заказ, наглядно представляли, какую красоту получат по окончании работы.
Так мы и проводили вечера, за работой. Иногда и Никита с Ромкой помогали. Неделю назад мы отгуляли веселую свадьбу моей сестры и Никиты. Первая свадьба в нашей группе. И наверняка не последняя, у братьев Сандерс и сестер Дуглас тоже намечались свадьбы, но на будущее лето. Подвыпивший Стас снова предлагал мне выйти за него, я в шутку пообещала. Или не в шутку. Надо поговорить с любимым, рассказать о своей болезни, только вот язык не поворачивается.
В мастерской было душно, сильно пахло краской, растворителями, эмульсиями и прочей химией, несмотря на хорошую вентиляцию и кондиционер. Но мне нравились эти запахи! Так пахнет мой любимый мужчина! Мы включали музыку и работали, не замечая, как бежит время. Мирно гудел компрессор, подающий воздух в аэрограф.
Когда уставали, шли передохнуть в чистенькую, уютную комнатку на втором этаже. Стас отпускал рабочих, и мы оставались одни. Мы с упоением занимались любовью, наслаждались друг другом, я млела под руками любимого. А потом засыпала в крепких и нежных объятиях. Так что несколько раз пришлось заночевать в мастерской.
