Текст книги "Папа для Бусинки (СИ)"
Автор книги: Лилия Сурина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
– Ничего удивительного, столько крови потерять. Ты два дня в себя не приходила…
– А ты откуда знаешь?
– Я приходил к тебе, уехал только когда удостоверился, что ты жить будешь. А ты значит, тоже рычать умеешь? Не ожидал! – Стас засмеялся, меняя тему разговора. Он стал подниматься с ковра, потянув меня за собой. – Может, чего-нибудь хочешь? Я могу в магазин сбегать. Только теперь в круглосуточный придется…
104.
– Успокойся! Не надо ничего. Давай, показывай свои владения! Где у тебя ванная? – потянула к себе футболку любимого, надела, с наслаждением вдохнув волнующий аромат. Стас показал ванную, потом ушел готовить чай, пока я приводила себя в порядок.
Вышла в гостиную, собрала разбросанные вещи, попавшиеся на глаза. Меня привлекла картина, висевшая на стене, над диваном. Кажется, я ее уже где-то видела, только не на холсте, не в раме. На ней был изображен огромный красивый волк на заснеженной поляне.
Вокруг стояли ели и сосны в белоснежном убранстве, сквозь серые облака пробивались лучи солнца. А возле волка, обнимая его руками, сидела на коленях девушка в ярко красной накидке с капюшоном. Она доверительно прижалась к нему, лица видно не было, только длинные темные волосы струились из-под капюшона. Волк смотрел на меня своими янтарными глазами, будто говорил – «попробуйте, отнимите ее у меня! Я не дам ее в обиду!»
Сзади подошел Стас, обнял меня, потерся щекой о волосы.
– Нравится?
– Очень! Только у меня опять дежавю… кажется, что я уже видела эту картину, только не так…
– Ты нигде не могла видеть ее, это моя мама нарисовала, ее картины нигде не выставлялись. Ей не нравились сказки с несчастливым концом, вот она их и переделывала, а потом рассказывала нам с Никитой… и рисовала иллюстрации к ним. Я попросил маму нарисовать целую картину к моей любимой сказке, мне тогда было девять, видишь дату – 1992 год. Это сказка про красную шапочку, она рассказывала ее так: «Пошла девочка к бабушке, отнести больной старушке пирожков, да заблудилась. Она уже замерзала, утопая в снегу на лесной поляне… но тут ее нашел волк, он обогрел ее, а потом девочка села на него, и волк отвез ее к бабушке. Он стал всегда провожать девочку, защищал ото всех, заботился о ней. Когда красная шапочка выросла, она полюбила волка и захотела быть с ним вместе, только она человек, а он… тогда девушка…
– Тогда девушка пошла к своей крестной – доброй волшебнице. Она попросила дать ей зелье, чтобы стать волчицей…
– Ты откуда знаешь! – Стас с таким удивлением смотрел в мои глаза, просто поражен был. – Никто кроме нас с Никитой не слышал эту сказку… Или тебе ее Кит рассказал?
– Нет, не Кит. Много лет назад одна женщина рассказала…
– Поверить не могу! Ну-ка, иди сюда… – Стас подвел меня к другой картине, висевшей возле окна. – Это последняя картина моей матери. Я забрал ее из Уфы.
На картине были изображены крупные ромашки, лежавшие на подоконнике раскрытого окна. На заднем плане девушка, стоящая на берегу моря. Она обхватила себя руками, ветер играл с ее темными волосами, которые доходили ей до плеч. Лица опять не было видно, девушка стояла спиной, наблюдала за белой яхтой.
– Ну, что скажешь?
– Это я, кажется… Анапа, 2002 год. Я в то лето потеряла своего первенца, у меня случился нервный срыв, и родители мужа отправили меня в санаторий. А в этот день я плакала на берегу, приезжал Гриша, мы поссорились… он хотел развестись со мной, сказал, что мы сделали ошибку, поженившись. Вместе со мной отдыхала худая бледная женщина, очень добрая… с ямочками на щеках… она утешала меня, рассказывая свои необычные переделанные сказки… Стас! Я знала твою маму! Теперь понимаю, почему мне казалось, что я знаю тебя, очень давно… Ты похож на нее. Вы с Никитой.
– Слов нет! Теперь понимаю, почему девушка на картине всегда напоминала мне тебя… и почему мы тогда заблудились! У нас навигатор затупил… мы так подумали, а на самом деле это, наверное, наша мать отправила нас к тебе, знала, что тебе помощь наша понадобится… помню, Кит на меня налетел, ведь это мне приспичило ехать так поздно. Он хотел с утра… вот и не верь после этого в… Все, пошли чай пить, а то у меня сейчас мозг закипит!
Мы пили вкусный чай молча, переваривая этот фантастический случай. Как такое могло случиться? Я убрала со стола, помыла посуду, подошла к окну. Красивый двор, уютный очень, весь светится от фонарей.
– Ты сегодня мне все планы спутала, появилась вся такая нарядная и восхитительная на своем крыльце… – подал голос Филатов.
– Что за планы? – я уселась напротив него, слушая с интересом.
– Я собирался заказать ужин на дом, из ресторана. Купить свечи и цветы, потом найти тебя и привезти сюда. Романтикой хотел удивить…
– А если бы не нашел меня? Кого удивлял бы тогда?
– Нашел бы, уж поверь!
– Где бы?
– Я с Ромкой договорился, что если ты в «Гринсити» заявишься, он мне позвонит, а тебя задержит, пока я не приеду. Если бы ты там не объявилась, нашел бы Муравья и всю душу вытряс бы из него…
– Даже про Муравья догадался!
– Я видел, как вы переглядывались в ту пятницу, ты ему еще сказала, что сама разберешься… Вот, а потом мне позвонила Ирина Васильевна, сказала, что ты в обед заезжала, теперь на базу поехала, а вечером может снова к ним. Не догадался только, что ты мотоцикл спрятала в гараж, что рядом уже.
– Что же ты тогда меня сразу к себе не повез? Зачем в бар поехали?
– Не знаю, – пожал плечами Стас, – может похвалиться хотел, какая ты у меня красотка! Заодно и ребят поздравили.
– Я думаю, ты меня проучить за побег решил, поэтому и в бар повез! – засмеялась я, глядя в растерянное лицо любимого. – Знаешь, у тебя получилось, ты напугал меня.
– Как напугал? Чем?
– Танцем! Я думала, ты меня сейчас в окно выкинешь, так кружил, аж страшно стало! – Я встала со своего стула и присела к Стасу на колени, обняв его за шею.
– Прости, если напугал… больше так не буду! – он целовал меня, зарывшись руками в волосы.
105.
– Мне интересно…
– Что?
– Кроме меня тебе прямо вот почти никто и никогда не нравился?
– Ну почему, было пару раз… давно, в прошлой жизни. Все, спать! Заболтались! – Стас подхватил меня на руки и понес в спальню, уложил на кровать и сам растянулся рядом. Притянул меня к себе, положил мою голову к себе на грудь.
– Спи, родная! Моя… сладкая… – он вдруг потянулся куда-то, включил лампу на прикроватной тумбочке и достал из ящика плитку шоколада. Моего любимого. Протянул ее мне. Я взялась за плитку, а Стас не отпускает, смотрит мне в глаза, озорно прищурившись.
– Ты заигрываешь со мной?
– Да, соблазняю!
– Хочешь, чтобы я отдалась тебе за шоколадку?
– Конечно! Только сначала съешь ее, а потом я съем тебя, – он отпустил плитку и поцеловал меня в макушку. Я зашуршала фольгой. Разломив шоколад, кусочек отправила себе в рот, другим стала дразнить Стаса.
– Хулиганка какая! Вот сейчас вместе с пальчиками откушу, будешь знать!
– Расскажи мне! – потребовала я.
– Что?
– Ну про те «пару раз».
– Да нечего рассказывать… Ну ладно, ладно, расскажу про один случай, я тогда прямо запал на девчонку, – смирился любимый, увидев, что я собираюсь ущипнуть его. – Мне тогда четырнадцать было…
– Ого! Аж целых четырнадцать лет! – снова поддразнила я.
– Будешь перебивать, не буду рассказывать. Родители отправили нас в лагерь летом, в «Орленок», на берегу Черного моря. Ну вот… в день, когда мы уже уезжали, произошла одна забавная история. На пристани сидели и стояли вновь прибывшие, а мы ждали катер, чтобы добраться до вокзала в Сочи. Внезапно среди новеньких началась заварушка – какой-то толстяк кинул в воду чемодан. Не свой, а стоявшей рядом темноволосой девчонки. Она, недолго думая, схватила этого придурка и швырнула следом за чемоданом. – Стас посмотрел на меня. Я даже про шоколад забыла, потому что знала эту историю. Даже слишком хорошо. – Тась, ты чего? У тебя странный вид…
– Дальше! Ну, что дальше? – я даже приподнялась в нетерпении.
– А дальше, она прыгнула тоже. Что-то кричала пацану, макала его с головой в воду, сама вся вымокла. Потом пошла к берегу, таща парня за волосы за собой. Ее футболка намокла и облепила еще не совсем созревшую грудь, мне хорошо было видно все – холмики, маленькие горошинки на них… я даже позабыл, что хотел броситься на выручку, и накостылять этому… Тут подбежала вожатая, накрыла девчушку полотенцем и вскоре новеньких увели, а мы уехали. Но… но еще много лет я видел эту девочку во сне и… ее грудь, иногда даже приходилось менять трусишки поутру. Вот и вся история. Я даже не знаю ее, эту храбрую девочку.
– Но она тебе понравилась? Или ее грудь? – начала я пытать Филатова.
– Впечатлила, очень. Боевая девочка… ну и грудь…
– И не давала тебе спать?
– Тась ты опять ревнуешь? – не выдержал Стас, нахмурился.
– Нисколько! Я в шоке… а хочешь увидеть эту грудь снова?
– Издеваешься? Я даже имени не знаю и у меня теперь есть ты…
– Ты знаешь ее имя! – я взяла руку Стаса и положила на свою грудь. – Ну, подросла, хоть немного?
– Это была ты? – пришло время удивиться и ему.
– Да! Эта скотина утопил всю мою одежду и фотоаппарат, подарок отца. Он вообще постоянно доставал меня, жил по соседству. Я все детство дралась с ним, лупила, что было сил. А теперь он в моем родном городе в администрации сидит. Козел! Камеру испортил, жалко было до слез. Родителей вызвали, выговор сделали… но и этому придурку хорошо досталось от его родителей, а потом еще Руслан с Ромкой его налупили. После этого он мне больше не докучал. А отец сказал тогда – «Молодец, дочка! Я горжусь тобой, вижу, умеешь постоять за себя!»
– Так значит, это ты мне не давала спокойно спать! Ну сейчас получишь! – Стас начал ласкать меня губами, отчего во мне снова разгорался огонь.
106.
Проснулась около восьми, вставать не хотелось, тем более что руки любимого крепко обнимали меня. Но зов природы был сильнее. Стала осторожно выкарабкиваться из объятий. Стас простонал, не открывая глаз – «не уходи», и прижал мою руку к своей груди.
– Я только в туалет… – потихоньку высвободила руку и на цыпочках отправилась по делам.
Приняла душ, даже почистила зубы, на полке нашлась новая зубная щетка. Вспомнила про таблетки, уже собралась поискать сумочку, как вспомнила вчерашнее торопливое бегство из бара. Моя сумочка осталась догуливать за меня. Это не есть хорошо, лекарство надо вовремя принимать. Я не чувствовала себя больной. Я была счастливой, спокойной и удовлетворенной. Вдруг в животе заурчало. Я голодна? Давненько не слышала, как на меня ворчит мой собственный живот! Любимый Стаськин животик!
Надо приготовить завтрак, а то скоро проснется голодный волк. В холодильнике нашлись только консервы из рыбы и пельмени в морозилке. Схожу-ка я в магазин! Нет, не схожу, сумочки нет, а деньги у меня там. Побродила по комнатам, снова полюбовалась картинами. Все-таки удивительные истории случаются иногда с людьми. Я с мамой Стаса обменялась адресами, думала, будем переписываться. Даже написала пару раз, но она не ответила мне. Стас рассказывал мне, что она умерла, не дождалась их из армии немного… поэтому, наверное, и не ответила…
На кухне в вазе лежали деньги, я долго думала, взять их или нет. Решила, что возьму, а потом верну. Стала собираться в магазин, заодно осматриваясь вокруг, и размышляя о дочери. Не получилось у меня увидеться с Бусинкой. Надо накормить моего волка и быстрее ехать к ней, малышка ждет. И так мы всё больше отдаляемся, благодаря карьере и жизненным обстоятельствам.
У Стаса было уютно, модная дорогая мебель в кремово-белых тонах, ремонт недавно сделали, много металла и стекла. Ковер в гостиной вызвал улыбку, огромный, пушистый, под цвет мебели. Славный ковер! Нашлось платье, и бюстгальтер за диваном, туфли – одна в прихожей, другая на пороге гостиной. Не было только трусиков. Обыскала все вокруг, даже в спальню заглянула. Как в воду канули.
В спальне на стене, прямо напротив кровати висела еще одна картина. Опять я, лежу на баке «Хаябусы», глажу его рукой, длинные волосы свисают, а по щеке сползает слеза… я выглядела такой потерянной, что даже жалко себя стало. Посмотрела на кровать, моя любовь посапывал во сне, от его дыхания шевелились растрепавшиеся волосы. Такой милый, на мальчишку похож, сердце заполнила нежность.
Трусики так и не нашлись, пришлось идти в магазин без них. Магазин только открывался, народу было немного, но мне казалось, что все пялятся на меня, и понимают, что я не ночевала дома. Потому что не ходят в супермаркет с утра в вечернем платье. Я поначалу одергивала короткое платье, потом плюнула, понимая, что всё равно ничего не видно. И меня все равно здесь никто не знает.
Собрала в корзинку яйца, фрукты, йогурт и свой любимый абрикосовый сок. А вот что любит Стас? Только сейчас до меня дошло, что ничего не знаю о нем. Мне стало стыдно, люблю, называется! Добавила в корзинку хлеб, ветчину и сыр, замороженные блинчики и молоко.
Дойдя до квартиры, не успела даже достать ключи. Дверь распахнулась, и на площадку выскочил взъерошенный Станислав в одних джинсах и тапках. Увидел меня, сграбастал в охапку и прижал к себе крепко-крепко. Пакеты вывалились из моих рук, послышался скорбный хруст яичной скорлупы.
– Ста-а-с! Ты только что угробил наш завтрак!
– Не делай больше так! Я проснулся – тебя нет, одежды твоей нет, только это, – он показал кружевные вишневые трусики. Нашлись-таки! – Даже позвонить тебе некуда. Я подумал, ты опять от меня сбежала!
Я вспомнила, что до сих пор не купила себе новый телефон, взамен погибшего при взрыве.
– Прости меня! Я больше от тебя не сбегу, пока сам не прогонишь! – отодвинула Стаса от себя, подняла с пола пакеты с продуктами. – Идем завтрак готовить, есть очень хочется!
Мы вошли в квартиру. Филатов успокоился и странно на меня смотрел, наблюдая, как я разбираю продукты. Его искристый взгляд сводил с ума и настораживал.
– Ну что? Опять что не так? – не выдержала я.
– Да вот, думаю… если это у меня в руках, значит, ты ходила в магазин…
– Ну да, без нижнего белья. И что? Я есть хочу. И ты тоже. А у тебя здесь шаром покати… Кстати, я там в вазе деньги взяла, моя сумочка в баре осталась, с деньгами… так что, должна буду.
– Ага, как же, отдать не забудь! Можно поцелуями расплатиться! А шаром покати, так я здесь не живу давно… Тась, иди ко мне – он потянул меня за руку.
Завтрак готовили вместе, минут через сорок. Я снова в футболке Стаса, которая доходила мне до середины бедра, нижнее белье я все-таки надела, не привыкла без него. Любимый, в боксерах, варил кофе, я поставила в микроволновку блинчики с начинкой. Помыла фрукты, нарезала сыр и ветчину. А вот яйца спасти не удалось, обошлись без яичницы.
– Милый, я тут еще одну картину нашла, в спальне… Красивая! Снова я!
– А кого я еще должен рисовать? Эта картина напоминает мне о счастье! Ты так ласкала мой байк тогда, что я чуть не… Кит мне сказал – иди к ней, не мучь девушку, еще немного, и она соблазнит твой мотоцикл, – Стас засмеялся, вспоминая. Я тоже не удержалась.
– Ну кум, извращенец! – смеясь, проворчала я.
– А утром ты сделала мне такой подарок, после которого, у меня появилась надежда. Я о таком даже не мечтал. Правда, я думал, что ты меня… что тебе просто…
– И не думай даже! Мы уже выяснили вроде… Тогда не только твой лучший раз случился, по правде говоря… Садись, а то скоро обед уже.
107.
Только сели за стол, раздался звонок в дверь.
– Кажется, я знаю кто это. Может, не будем открывать? – Стас явно не хотел гостей.
– Нет, лучше открой! Они все равно ведь не уйдут.
Мой волк, ворча и натягивая на ходу штаны, поплелся к двери.
– Ну что, серый волк, показывай нашу Красную шапочку! Если ты ее съел, мы вспорем твое брюхо и спасем ее! – дурачась, в кухне появился Кит. – Опа! Жива, здорова и просто сияет!
– Прекрати ломать комедию, – Стас дал брату подзатыльник. – Дошутишься... Юль, проходи, чего тихая такая? Если Кит обидел, только скажи, я ему задам, как брат.
– Я и сама могу… Черт! Опять… – Юлька оттолкнула с дороги Никитку и унеслась из кухни.
Кит пристроился у стола, подхватил с тарелки кусок ветчины. Он разглядывал нас, будто мы со Стасом экспонаты в музее. Вернулась Юля, пошатываясь.
– Вот говорил – пить надо меньше! Все утро полоскает. Мы вчерась почти до двух ночи отрывались. Хорошо погуляли! И вот результат!
– Да я прям, много выпила! Ну вина, и немного текилы потом… – бледная Юляшка села возле меня. – Больше вообще пить не буду, если там хоть один градус есть. Есть хочу, ужас просто! – она схватила йогурт, с жадностью накинулась на него, закусывая виноградом и сыром одновременно.
– Да, да, да! Чуть текилы, а потом еще вискарика и шампусика с девками в туалете, прямо из горла!
– Кофе, чай? – Стас разливал кофе по кружкам.
– Ой! Убери его от меня подальше! Прям, снова мутит… – Царева отодвинула его руку, державшую кружку с кофе. – Тась, я сумочку твою принесла, ты забыла ее в баре. На диван положила.
– Спасибо Юль!
– Конечно, унеслись, как на парусах! – засмеялся Никитка – Столько пропустили!
Позавтракали, посмеялись над рассказом Кита. Весело вчера было в караоке-баре! И впрямь много пропустили. Но я нисколько не жалею! Словно услышав мои мысли, кум хитро подмигнул брату.
– Ну как, вижу, ты теперь настоящим мужчиной стал! Каковы ощущения?
Стас чуть кофе не пролил от неожиданного вопроса.
– Не твое дело! И с чего ты решил, что я сегодня мужчиной стал? – огрызнулся он на брата.
– А, ну да – вчера! Вы же рано ушли.
– И не вчера… и даже не в этом году. А то будешь перебирать каждый день, – Станислав засмеялся, глядя как у его брата вытягивается лицо от удивления. – И успокойся уже! Прими, как факт, что сие знаменательное событие в моей жизни прошло мимо тебя, и без твоего участия.
– Врет? – Спросил Кит у меня, я пожала плечами, смеясь. Уморительно видеть его растерянное лицо. – Не врет, значит… ну хоть ты его первая…
– Кит! – рыкнул на брата Стас. – Прекрати, сказал…
Телефонный звонок прервал пикировку братьев. Любимый схватил мобильник, лежавший на подоконнике.
– Да! Да, у меня… не, нормально… о, конечно, обязательно будем! Давай, – он отключился, улыбаясь. – Это Роман. Они там тебя потеряли, – это уже мне. – На обед ждут. София волнуется, куда мама подевалась. Вот ведь, вычислили!
Бедная моя девочка! Я ведь обещала вчера приехать.
– Сколько времени? – заметалась я по кухне. Стас поймал меня за руку, усадил к себе на колени. – Успеем. Двенадцатый час только, а нас к двум ждут. Еще успеем купить гостинцы, а тебе мобильник надо, – он поцеловал мое запястье, его пушистые длинные ресницы трепетали, задевая мою кожу на руке.
Не должен мужчина быть таким красивым! Иначе просто с ума сводит моментально. Я никогда раньше не ревновала. Нет, ревновала – Гришу, к его работе. Он постоянно был занят, на меня времени не оставалось. Руслана не ревновала, а он тоже был очень красив. И поводы даже были, частенько видела, как он смеется с какой-нибудь хорошенькой знакомой, на набережной, когда он учил меня танцевать, или в кафе. А из-за Стаса скоро истеричкой стану, хотя он даже ни с кем не разговаривает, старается от всех держаться в стороне. А когда он рядом перестаю соображать напрочь.
Его оголённый торс источал привлекательный запах краски и хвои, пропитался он ею, что ли. И шрамы… даже они не портили его тело. Про руку я знаю, здесь еще не совсем зажило, до сих пор приходится бинтовать. И над сердцем звездочка от пули мне знакома. Но были еще – возле левой ключицы, на правых ребрах, тоже пулевое. С левого бока, почти у самого ремня, похоже на ножевое ранение. Бедный, где же ты все это раздобыл? Стас потерся колючим подбородком о мою ладонь.
108.
– Пойду, побреюсь, а вы девочки, пока приберите здесь…
Девочки? Только сейчас вспомнила о гостях. Они сидели тихонько, наблюдали за нами. Вдруг Юлька встрепенулась, подскочила ко мне, обняла и заплакала. Царева плачет? Это что-то из области фантастики, скорее отлает!
– Таськ, вы такие трогательные! Я так рада за вас! Вы такие… такие… не знаю даже…
– Да-а-а! Юляшке больше не наливать! – задумчиво пробормотал Кит, и удалился следом за братом.
Пока Станислав приводил себя в порядок, принимал душ, потом разговаривал по телефону с кем-то, я приняла лекарство и переоделась. Застыла возле картины с волком, она влекла меня к себе, хотелось ее потрогать.
Я залезла на диван и осторожно погладила полотно. Странно, было ощущение, что картина теплая, по моей руке прошелся нежный ветерок. За этим занятием меня застал кум. Юля стояла на лоджии, держала возле уха мобильник. Никитке видать скучно стало. Но дело было в другом.
– Тась… я это… я успокоиться не могу. Ну, все думаю… когда вы с братом успели… я так ждал… переживал за него. А он…
Мне стало жалко Никиту, он искренне расстроился, было бы за что, конечно.
– Успокойся кум! По секрету скажу, только никому…
– Это когда я тебя подводил?
– Ладно… На прошлогодний фестиваль.
– А потом…
– До вчерашнего вечера ничего не было. Я прогоняла его, думала, у него девушка есть.
– Понятно, почему у него в спальне та картина висит! – засмеялся Кит. – Воспоминания!
Из ванной вышел мой мужчина, увидел меня стоящей на диване, рядом своего брата. Нахмурился.
– Ты опять к Тасе со своими вопросами пристаешь дурацкими. На диван от тебя забралась, – стал выговаривать.
– Да мы про картины разговариваем. Зачем я буду вопросы задавать, ты правильно сказал, меня твоя жизнь не касается. Я вон хотел сказку рассказать, по этой картине.
– А я на диван залезла, потому что захотелось картину потрогать. Ты представляешь, она теплая! – я слезла с дивана, обхватила Стаса за шею и чмокнула в щеку. У него сразу потеплел взгляд, появились знакомые искры.
– А со сказками ты, брат, опоздал! Тася их уже давно знает, ты даже представления не имеешь, кто их ей рассказал!
– Кто? Кроме тебя некому.
– Наша мама ей рассказала!
– Ну-у, ты знаешь я не удивлен… В жизни столько странного повидал, уже ничему не удивляюсь!
В «Гринсити» мы заявились вчетвером. Сначала заехали в супермаркет, накупили игрушек ребятне, всяких вкусностей, в салоне сотовой связи Стас купил мне телефон, велел всегда быть на связи. Никитка чуть не поругались с Юлей, выбирая костюмчик и игрушки для нашей крестницы.
Юлька уже не раз побывала у Тони, познакомилась с Софией. Кит, смеясь, рассказывал, как моя дочь, подумав, что это я, чуть не запрыгнула к ней на руки, а потом долго разглядывала, не в силах поверить, что это не мама. Они понравились друг другу, и даже подружились. После поездки на фестиваль все из моей команды стали друзьями моих родных. В начале сентября у Тони день рождения, так что через две недели она собирает всех у себя.
К двум мы подъехали к воротам Тониного дома. Я почему-то нервничала, Стас обнял меня за плечи, ободряя взглядом. Он нес в руках симпатичного белого медвежонка, знает, как моя Бусинка любит мягкие игрушки. Нам были рады все – взрослые, дети и даже животные. София расплакалась, когда я взяла ее на руки и расцеловала.
– Мамочка моя! Я так соскучилась! Я думала ты уехала навсегда, как папа.
От ее слов у меня тоже слезы навернулись.
– Так! Давайте все за стол, а то остынет обед! – Тонечка взяла меня под руку и повела в дом.
Детей кормили отдельно, баба Ира и ее племянница Галя увели детей обедать, после уложили их подремать на часок. Софи не расставалась с медвежонком, которого ей вручил Стас, так и ушла с ним в детскую.
После обеда наши мужчины закрылись в кабинете, Роман хотел о чем-то поговорить с братьями. Юля отправилась смотреть дом Тониной свекрови, Ирина Васильевна повела ее на экскурсию. Мы с сестрой вышли в сад, присели на нашу любимую скамейку среди роз и кустов жасмина.
– Ты хорошо выглядишь! Прямо сияешь вся! – Тоня прижалась ко мне. – У вас со Стасом все уладилось?
– Да! Сегодня ночью… я поверить не могу, знаешь, будто в первый раз… все не так как с Русланом, ну и с Гришей…
– Я понимаю, о чем ты. У меня так с Ромкой получилось. Сначала, даже обидно за Глеба стало. С ним все по-другому было, без особой страсти… Я рада за тебя! Стас не Руслан, он другой. Потому все по-другому.
– Тонь, я любила Руслана, даже еще люблю, кажется. Мне было хорошо с ним…
– Да, хорошо! А со Стасом восхитительно? Фантастически, роскошно, упоительно?
Я засмеялась, сестренка так точно подобрала слова, будто чувствовала все. Вышли мужчины на террасу, и Тоня понеслась готовить чай. Решили почаевничать на свежем воздухе. Вернулись Юля и баба Ира, ей помогали. Ромка с кумом подались в гараж, посмотреть на новую машину. А Станислав подсел ко мне, обнял и прижал к себе. Я склонила голову ему на плечо. Подумала о дочери, я решила остаться сегодня с ней, не знала, как сказать об этом любимому. Я боялась, что он обидится.
– После чая домой? – спросила я его, любуясь солнечными глазами.
– Нет, у нас другие планы!
– Какие планы?
– Увидишь! – он поцеловал меня в нос. – Я тоже хочу побыстрее остаться с тобой наедине, но, думаю, надо поступить по-другому.
После чая никто не расходился, строили планы на завтра. Лето заканчивалось, и мы решили съездить с детьми в дельфинарий за городом, потом на пляж.
С понедельника снова напряженная работа, я и так расслабилась, целых две недели не посещала занятия, не упражнялась в спортзале и тире. Наши занимались дайвингом, профессионально, я кое-что умела, думаю смогу наверстать. Еще Юля сказала, что меня ждут, чтобы начать изучать «липсридерство» – технику чтения по губам, очень актуально при нашей работе.
109.
Я пригласила Стаса прогуляться по саду, решила показать свою любимицу, глицинию. Если когда-нибудь у меня будет свой дом, я весь сад засажу глициниями, будет у меня сказочный мир, свой собственный. Она цветет все лето, не так обильно, как весной, но все равно поражает своей красотой.
Я решила сказать Станиславу, что сегодня я остаюсь дома, с дочкой. Надеюсь, не обидится. Филатов воспринял прогулку по саду на свой лад. Он затащил меня за кусты и стал целовать, не давая вымолвить даже слово. От того, что произошло за эти сутки, я чувствовала себя лет на десять моложе. Всегда серьезный, не очень общительный и молчаливый Стас оказался веселым, игривым и добродушным.
Вот и сейчас принялся щекотать меня, не выдержав, я кинулась в атаку. Сейчас и тебе достанется! Он дразнил меня, убегая, поймала я его уже на газоне. Стас тут же подхватил меня на руки и стал кружить по лужайке, заставляя взвизгивать от восторга. Потом отпустил, ненадолго.
– Ну что, красотка! Потанцуем? Сальса! – он крутанул меня, затем прижал к себе.
Даже без музыки наши тела двигались в такт. Мы смеялись, никого не замечая. Зато нас с террасы было хорошо видно, там снова чаевничали и смотрели на наши со Стасом игры. Как потом выяснилось. Вдруг я споткнулась, и мы упали на траву. Стас стал подниматься, но мне так захотелось поцеловать его, и я снова потянула его к себе.
У меня внутри уже полыхал огонь, сердце трепетало, руки сами по себе гладили плечи любимого. Я взглянула на него, Станислав снова был серьезен, глаза потемнели, он ясно понял мое намерение. Надо взять себя в руки! Только собралась оттолкнуть Станислава, как на нас навалилось нечто.
– Куча мала! – крикнул Кирюха, и все трое запрыгнули на нас сверху.
Откуда ни возьмись, появился Друг, и стал с лаем носиться вокруг нас. Даже Снежка со своей дочкой сидели на дорожке и наблюдали. Вот малышня! Прямо не выбраться из этой кучи. Стас стал щекотать кого-то из близнецов. Я удивилась, Андрейка никогда не принимал участия в таких играх, это удел Киры и Софи. Он всегда предпочитал наблюдать за нашей возней, а сейчас и он тут, да еще так заливисто смеется. Эт чё творится? Не знаю, когда бы мы освободились от детворы, но тут подошел Кит с малышкой на руках, рядом Юля, хохочет, глядя на нас.
– Давайте уже, прекращайте возню, пора по домам, вечер уже!
София вскочила с травы и кинулась ко мне.
– Мамочка, останься со мной, пожалуйста!
Вот блин! Так и не сказала Стасу, что решила остаться. Тут он подхватил мою дочь на руки.
– Пойдем-ка, малыш, на пару слов! – Они отошли на дорожку. Стас отпустил девочку, присел возле нее на корточки, и что-то зашептал Софии на ушко. Та удивленно посмотрела на него, вдруг обняла и поцеловала в щеку.
– Я люблю тебя! – раздался звонкий детский голосок.
Все замерли, а малышка вприпрыжку унеслась в дом. Что происходит? Стас подошел ко мне, я подняла на него удивленные глаза.
– Что ты ей сказал?
– Ничего особенного, просто пригласил в гости с ночевкой. Ты же не против? Она скучает по тебе, ты по ней, я тоже не хочу без тебя ни минуты больше.
О таком я и подумать не могла!
– Тогда я пойду, кое-какие вещи возьму.
– Да, сходи. София вон уже собралась!
Действительно, из дома вышла Софи с мишкой в руках и рюкзачком за спиной. Рядом с ней шла улыбающаяся баба Ира.
Приехав домой, решили сходить в кафе, было еще только около семи часов. Машину брать не стали, отправились пешком. Стас привел нас в то самое кафе, куда мы с дочкой любили ходить, и куда я не заглядывала уже почти год. София съела мороженое и убежала играть в детский уголок, там было полно малышни.
110.
– Ох, зря ты нас сюда привел! – засмеялась я.
– Почему? Здесь уютно.
– Теперь Софи часа три отсюда не вытащишь. Любит она здесь играть, – я кивнула в ее сторону. Нам было видно, как моя дочь в джинсовом комбинезоне съезжает с горки в бассейн, наполненный пластмассовыми шарами. Только каштановые хвостики мелькали.
– Ну и хорошо! Посидим, поговорим. Пусть девочка порезвится, а то все дома и дома. А мы с тобой выпьем вина. За нас.
Мы заказали по бокалу вина. Да, поговорить надо. Я почти ничего не знаю о своем любимом мужчине.
– Тась, утром ты сказала, что тогда на Тамани у тебя тоже самый лучший раз случился. Я не понял, что ты имела в виду. Весь день думаю об этом, весь мозг сломал.
Я покраснела, вот уж не ожидала, что Стас обратит внимания на мои слова. Да еще объяснения потребует.
– Я… как тебе сказать… в общем… Ух, ну и вопросы у тебя, даже не знаю, как и сказать, – выпалила под конец.
– Говори, как есть. – Стас пересел на мой диванчик, взял за руку. – У нас не должно быть секретов… если, конечно, ты захочешь связать со мной свою жизнь. Я бы прямо сейчас повел тебя под венец. Не уверен, что и ты хочешь того же… Не так давно слышал на утесе, как ты Руслану в любви признавалась. Понимаю, что ты была счастлива с ним… Я, не ревную тебя к прошлому, надеюсь только, что ты останешься со мной навсегда. Поэтому хочу ясности во всем. Тасенька, ты мне лучше сразу скажи… если я тебе не нужен, я уйду в сторону, мешать не буду. Ты со мной? – его золотые глаза с настороженностью наблюдали за мной.
