Текст книги "Не забудь своё имя в пути (СИ)"

Автор книги: Лилия Гаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Мадана терпеливо ждала, затаившись за спинами мужчин.

– А почему прекрасная дева не хочет взглянуть на украшения? – продавец решил привлечь к своему товару и её внимание.

– Жду! – был краткий ответ.

– Чего? – поинтересовался Нул, оборачиваясь к спутнице.

– Жду, пока он выложит серьги! Эти ювелиры специализируются на изготовлении подвесок для ушей богов: об этом сообщает их вывеска.

– Прекрасная дева знает древний язык лернов?

Из внутренних помещений лавки в торговый зал вышел мужчина средних лет в кожаном фартуке мастерового.

– Достаточно, чтобы понять значение надписи.

– Я сам знаю только эти руны: их смысл перед посвящением в мастера мне раскрыл отец. Наш род на протяжении веков специализировался на создании подвесок и серег. Это особое искусство – очень сложное, и мало людей, способных его по-настоящему оценить. Когда-то в незапамятные времена мой предок попал в ювелирные мастерские лернов в качестве раба для грязной работы, и многому научился у этих знаменитых мастеров.

Олес ошеломленно покосился на девушку. Он слышал о лернах – таинственно исчезнувшем народе философов и магов. Ходили смутные слухи, что они слишком заигрались в чародейство, и разгневавшиеся боги прогнали их из Ойкумены. Так или иначе, но вот уже несколько веков как упоминание о лернах встречалось лишь в легендах. И теперь выясняется, что Мадана понимает их загадочный язык, а эти ювелиры изготавливали по их технологиям серьги. Есть чему удивляться!

Ювелир исчез в глубине лавки, а потом появился, с видимым усилием удерживая в руках большую плоскую коробку.

– Ну-ка, расчисти мне место! – приказал он сыну, небрежно сдвигая в одну кучу золотые колечки, броши и браслеты, словно это были ничего не стоящие безделушки. – Здесь образцы лучших изделий когда-либо изготовленных мастерами нашего рода.

Эльфы дара речи лишились, разглядывая воистину великолепные подвески. Каждая из них была настоящим шедевром из сложнейших переплетений тончайшей (не толще волоса!) золотой проволоки, обильно украшена миниатюрными цветами, колокольчиками и бусинами.

– Многое видел, – пораженно ахнул Нул, – но такое... Неужели их кто-то носит?

– Боги! – вновь раздался голос девушки за их спиной. – После того как исчезли лерны, серьги создаются для даров богам и хранятся в сокровищницах храмов.

– Ваша спутница хорошо разбирается в нашем ремесле, – с уважением кивнул головой мастер. – Действительно, мы создаем наши подвески для особых случаев, когда люди вынуждены обращаться к богам за необычной помощью. Такое бывает редко, но вот как раз вчера мы получили новый заказ для храма Ория, и сегодня, поставив вместо себя за прилавок сына, я пытаюсь создать эскиз нового изделия.

– Удачи, – вежливо пожелали мастеру эльфы, – и пусть не дрогнет ваша рука и не подведут глаза! Но теперь мы совсем растерялись, и не знаем: что же нам выбрать на память о посещении Филлы, да и вашей лавки тоже? Хотя вряд ли когда-нибудь забудем, что здесь увидели.

– Из лавки Фарама ещё никто не уходил без покупки, от которой радость на душе!

И мастер охотно помог нашим путешественникам выбрать подходящие украшения.

После того как эльфы расплатились, внимание мастера сосредоточилось на их спутнице.

– А что же вам, прекрасная дева, ничего не пришлось по душе?

– У меня нет денег! – и Мадана повернулась к выходу.

Но видимо она чем-то зацепила внимание мастера Фарама, потому что тот взволнованно её окликнул:

– Подождите, я не могу отпустить с пустыми руками девушку, которая понимает древний язык лернов. Прошу вас принять кое-что в подарок.

И мастер неожиданно пододвинул посетительнице коробку с серьгами.

– Какие из них вам по сердцу?

Девушка неохотно, но всё-таки склонилась над золотыми украшениями. Несколько мгновений она пристально разглядывала образцы и, наконец, уверенно ткнула пальцем в серьги, на взгляд эльфов ничем не отличающиеся от остальных изделий. Однако ювелир с таким выражением лица посмотрел на Мадану, что стало ясно: он изумлен её выбором!

– Благородная девица выбрала серьги, которые когда-то мой далекий предок привёз с собой из земель лернов. Неизвестно имя изготовившего их мастера, но члены моей семьи на протяжении веков всего лишь стремились повторить его работу. Правда, безуспешно... Вы должны их взять!

– Едва ли я могу, – смущенно возразила Мадана, – это слишком дорогой подарок!

– Не обижайте меня отказом! Не всегда человек находит вещь, иногда сама вещь долго и терпеливо дожидается нужного ей человека!

– Спасибо вам, мастер Фарам!

В гостиницу эльфы вернулись проголодавшимися и вполне довольными прогулкой, но не успели они приступить к еде, как за ними пришли.

– Его величество приглашает уважаемых эльфов и их спутницу посетить дворец и разделить с ним трапезу.

Нул и Олес с затруднением посмотрели на девушку, но похоже Мадана не испугалась.

– Конечно, моё присутствие рядом с вами не могло остаться незамеченным. У Транта много шпионов и доносчиков. Вот только...

Эльфы сразу же поняли, чего она не досказала: знает ли Трант, что их спутница именно та девушка, из-за которой он попал в столь сложную ситуацию?

– Вы будете нас сопровождать?

– Нельзя ответить отказом королю, он истолкует это как оскорбление.

Когда наша троица появилась во дворце, девушку заставили снять покрывало, которое по обычаям трантийцев укутывало её целиком, позволяя лицезреть только ступни ног. С той памятной ночи в Калифе эльфы ни разу не видели Мадану без покрывала и, даже прогуливаясь по Филле, чтобы не потерять девушку из виду ориентировались на приметные браслеты на её щиколотках.

И только теперь они получили возможность вновь увидеть Мадану во всем блеске её необычайной красоты. Девушка приоделась в белое шелковое платье, расшитое по подолу золотым узором в виде ивовых веток, а её волосы были заплетены в несколько кос, украшенных нитями жемчуга и уложенных в высокую причудливую прическу. Обнаженные руки от плеча до запястий светились от множества золотых браслетов, а высокий лоб украшала золотая подвеска с большим изумрудом, но более всего эльфов поразили серьги из мастерской ювелира Фарама. Тяжелые, красивые, невероятной сложности исполнения. И эльфы ещё раз задали себе вопрос: почему мастер Фарам отдал совершенно незнакомой девице столь редкостную вещь, да ещё и предназначенную для сакральных таинств?

Между тем сама девушка, скромно опустив голову, опять-таки пристроилась за их спинами, и таким образом они вошли в пиршественную залу.

Эльфы уже знали, что трантийцы очень любят золото, и можно было предположить, что больше всего этого благородного металла окажется у их царя, но не ожидали увидеть такое количество позолоты на всех предметах интерьера. Что говорить об отделке стен и сверкающей парче портьер или золоченой мебели и посуде, когда даже расставленные на столе блюда с яствами и то были щедро усыпаны золотой пудрой. Если бы не этот утомляющий глаза блеск, то пребывание в этой комнате показалась довольно приятным. Одна из стен помещения отсутствовала, позволяя любоваться тенистым садом, разбитым на берегу небольшого, но живописного водопада. Негромкий шум падающей воды и пение птиц служили прекрасным фоном к застольному разговору, настраивая собеседников на лиричный и философский лад. Правда, собравшимся в пиршественной зале сегодня было не до приятных бесед.

За царским столом оказалось не так уж и много людей. Сам Трант, двое сановников с расписанными черными узорами лицами и золотыми бляхами на груди, свидетельствующими об их высоком положении, а также мужчина средних лет в черном одеянии и с серебряным изображением полумесяца на высоком колпаке.

"Верховный жрец Ория" – сообразили эльфы.

Их удивило отсутствие за столом королевы. У Транта как и у всех южных владык был большой гарем, и по церемониалу старшая жена должна была выйти к столу, если к обеду ожидалась женщина, но по неизвестной причине Мадана за столом оказалась в одиночестве.

Правда, сложившийся между сотрапезниками разговор не предназначался для посторонних ушей, в том числе и королевы.

Трант дал возможность гостям насытиться, и только после пятой перемены блюд приступил к делу, собравшему их всех за столом.

– Такую красивую девушку, Мадана, – оценивающим взглядом окинул он гостью, – при других обстоятельствах я бы с радостью увидел в своём гареме. Однако столь неосмотрительная выходка навсегда закрыла для тебя двери в счастливую жизнь!

Эльфы синхронно опустили глаза, чтобы не выдать своего отношения к этому высказыванию. А ведь король не оставлял впечатления глупца: может у него от горя в голове помутилось?

– В моем случае, ваше величество, счастьем можно считать уже то, что я разговариваю с вами!

Транту не понравились слова девушки, и он нахмурился:

– Разве не высшее благо – отдать свою жизнь в обмен на безопасность всего королевства?

Мадана немного подумала, а потом всё-таки возразила:

– Я вас не понимаю, мой король!

И тут в разговор вмешался жрец Ория. Просверлив девушку негодующим взглядом, он мрачно заметил:

– Орий – покровитель и защитник нашего государства. Отказавшись выйти за него замуж ты, непокорная девица, разгневала и обидела божество. Обрушившаяся на наш народ ярость Ория будет ужасной! Мор, войны, разорение и общий упадок городов – вот, каковы неполные последствия твоей выходки!

Мадана опустила ресницы, но твердо ответила:

– Орий не должен гневаться на меня: он сам согласился состязаться, и господа эльфы тому свидетели!

Нул и Олес согласно склонили головы.

– Поединок вёлся честно!

Но их подтверждение не нашло должного отклика у собравшихся.

– Недостойно пользоваться коварной уловкой, – угрюмо заметил жрец, – когда речь идет о процветании твоей страны.

Эльфы напряженно слушали, как обличенные властью мужчины обвиняют беззащитную девушку в нежелании превращаться безумную старуху, и решили вмешаться:

– Без жертв, конечно, не обойтись, но в годину тяжелых испытаний. Судя же по тому, что мы сегодня видели, трантийское королевство процветает. Почему же вы допустили ситуацию, когда от желания девушек жертвовать жизнью стала постоянно зависеть судьба вашего государства?

– Налог кровью не обременителен для городов, – яростно возразил жрец, – всего лишь одна девушка раз в пятнадцать лет! Разве Ория можно обвинить в излишней кровожадности?

Что же, по-своему он был прав. Чтобы прекратить бессмысленную полемику и оградить Мадану от возможного наказания за непослушание, эльфы поспешно согласились с доводом:

– Может Мадана и виновата, но... она всего лишь хотела жить. Простительное желание! Но ночь Ория прошла и её не вернешь. Что вы теперь собираетесь предпринять?

За столом воцарилось тяжелое молчание. А потом, тяжело вздохнув, заговорил один из советников короля:

– Мы совещаемся уже два дня, подняли на ноги всех астрологов и магов: увы, никто не подсказал нам ничего дельного.

– Вы не пробовали спросить самого Ория? – обратился к жрецу Нул.

– Он не отвечает! – с горечью выдохнул тот.

– Может, вы нам объясните суть договоренности с божеством? – прямо спросил Олес. – Мы догадываемся, что в обмен на девственниц он каким-то образом заставлял дракона охранять границы трантийского королевства, уничтожая всех, кто окажется в темное время суток под открытым небом.

– Вы правильно догадались, – тяжело вздохнул король, – а остальное... не имеет особого значения. Главное, что Орий в этом году не будет защищать наши границы.

– А куда же делся дракон?

– Улетел в горы! И только Орий сможет его вернуть, но не раньше, чем через год. И как вы понимаете, этот год нужно как-то пережить!

Эльфы немного помолчали, а потом Нул осторожно осведомился:

– Но ведь для чего-то нас позвали на этот обед? Вам что-то нужно?

Трант мрачно хмыкнул, переглянувшись со своими советниками.

– Завтра вы пуститесь в обратный путь к своему королю. Почему бы не заехать по дороге к мантийскому оракулу и не обрисовать ему эту ситуацию? Раз уж вы оказались замешаны в это дело!

Лица эльфов возмущенно вытянулись. Ничего себе – "по дороге"!

– Я так и знал, что эта история не закончится для нас добром, – тоскливо шепнул Нул приятелю по-эльфийски, – и что теперь делать?

– Не знаю!

Олес набрал в грудь воздуха и решительно возразил:

– Все знают, что мантийский оракул давно молчит. Толкователи пророчеств пифии, говорят были из лернов и также исчезли в незапамятные времена. Зачем же рисковать жизнями, преодолевая столь тяжелый путь, если толку от этого всё равно не будет?

Тонкие губы жреца исказила недобрая ухмылка.

– Откуда такие серьги в ушах вашей спутницы? – неожиданно перевел он разговор на необычное украшение Маданы.

Девушка чуть встряхнула головой, и украшенные колокольчиками и цветами золотые подвески приятно зазвенели.

– Это серьги моей матери, а той они достались от прабабки, – к удивлению спутников солгала девушка.

Эльфы почувствовали растерянность, не понимая, почему девушка лжёт и как им реагировать на это.

– Значит, – удовлетворенно заметил жрец, – благородная девица – потомок сгинувшего племени лернов? О том, что она полукровка можно догадаться даже по облику, и я не удивлюсь, что способ обмануть Ория вы с отцом почерпнули из чудом уцелевших колдовских книг этого народа.

К удивлению Нула и Олеса, Мадана не стала отказываться от родства с лернами. Девушка промолчала.

– А раз так, то вы сумеете понять оракула, – продолжал гнуть своё жрец. – Старинные предания гласят, что он изъясняется на наречии, близком к языку лернов.

– Но вы не можете этого точно знать, – гневно возразил Нул, – и отправляете нас в столь опасную экспедицию! Не лучше ли часть вашего немалого золотого запаса использовать на создание армии обыкновенных воинов и больше не зависеть от капризов магов?

– Ни одна армия в мире не застрахована от поражения, тогда как монстры никогда не проигрывают! – нервно возразил Трант. – Так зачем рисковать, тратить деньги, и вообще... суетиться?

Что же, наверное, недаром короля прозвали Осторожным, только в данном случае ему подошла бы кличка Жадный, Скаредный или Недальновидный.

– Что передать нашему королю на счёт войны между ойратами и синнами?

– В ближайшее же время я начну переговоры с саманянами, но и вы должны не мешкая отправиться к оракулу!

Позже эльфы поинтересовались у Маданы.

– Зачем понадобилось лгать?

– Возможно, жрецам не понравилось бы, что мастер Фарам отдал серьги не храму, а простой девушке. У него могут возникнуть неприятности из-за собственной щедрости.

– Допустим! Но жрецы из-за этих серег сделали вывод, что ты понимаешь язык лернов.

Девушка немного помолчала, а потом тихо ответила.

– Я действительно немного его знаю, а откуда... это не моя тайна!

ОЙРАТЫ.

Беспокойство эльфов и их нежелание отправляться к оракулу было легко объяснимым.

Мантийское ущелье находилось во владениях дикого племени фариев, отличавшихся коварным и непредсказуемым характером. В древности, когда оракул находился в зените могущества и славы, люди стекались к нему со всех сторон Ойкумены, и этот народ процветал за счет обслуживания паломников. Тогда земли Мантиа гордились хорошими дорогами и многочисленными постоялыми дворами с раскинувшимися вокруг богатыми селениями. Теперь всё это давно пришло в негодность, а сами фарии превратились в племя разбойников, живущих за счёт набегов и торговли пленниками.

Совать в Мантиа нос было чересчур опасно ещё и потому, что неизвестно кто именно там ждал путешественников? Проход в само ущелье в результате всяческих природных катаклизмов стал настолько труднопроходимым, что в этих местах никто не бывал с незапамятных времен, и ходили упорные слухи, что оракул давно исчез. Правда находились и те, кто утверждал: оракул молчит потому, что не понимает вопросов, заданных не на языке лернов.

Все сведения об оракуле отличались туманностью и бездоказательностью: понятно, это не добавляло энтузиазма эльфам.

Область Фаринских гор граничила с владениями ойратов и чтобы туда попасть, необходимо было проехать через их земли.

– Ойраты – скотоводы, и у них нет таких же городов как у трантийцев, – пояснял Нул Мадане, когда они пересекли границу, отделявшую ойратские степи от жарких трантийских полупустынь.

Здесь было намного прохладнее, потому что наличие больших и полноводных рек значительно смягчало климат. Бескрайние степи заросли высокой и сочной травой, попадались и отдельные рощицы в прохладных балках. Но главным богатством ойратов были бесконечные стада овец, коров и коней, мирно пасущихся на этих благословенных равнинах. Казалось, в таком раю, где тепло, вдоволь воды и свежей травы, оставалось только благоденствовать и радоваться жизни. Однако перемещаясь по обширным степным пространствам, ойраты почему-то постоянно сталкивались с также кочующим по своим владениям племенем синнов.

Враждующие кочевники воровали друг у друга не только овец и женщин, но и хватали всё, что придется: шкуры, кухонную утварь, кибитки. Лишь бы утащить, чтобы потом похвастаться перед соплеменниками своей удалью и отвагой.

Путешественники ехали по хорошо обустроенному тракту, и им навстречу попадались торговые караваны с севера, везущие на юг изделия нумирских и эльфийских мастеров. Шли путники и паломники, ехали повозки с товарами местных ремесленников, торгующих выделанными шкурами, шерстью и мясом. И у эльфов тоскливо ныло сердце при мысли, что если вновь разгорится война, эта дорога сразу же придет в запустение, и только стаи воронов будут кружиться над ней, высматривая тела убитых.

Постоянных поселений у ойратов не было, поэтому эльфы ничуть не удивились, завидев на исходе третьего дня двигающуюся прямо на них живописную орду. Огромные кибитки, в которых обитал вождь Джаду и многочисленный гарем его жён волокли на себе несколько огромных буйволов. В повозки чуть поменьше были впряжены лошади, а то и верблюды. Множество всадников – мужчины и женщины всех возрастов гнали многочисленные стада.

У эльфов встревоженно вытянулись лица: орда кочевала в направлении становищ синнов.

– Придется навестить вождя Джаду, пока он не форсировал события и не начал войну прежде, чем вступят в дело саманяне и Трант Осторожный!

Путешественники развернули лошадей и направились навстречу кочевникам.

Эльфов сразу же признали и позволили следовать за ордой вплоть до остановки на привал.

И вот здесь-то в суматохе готовящегося к отдыху лагеря и в окружении многочисленных костров, на которых готовился ужин, состоялась встреча Джаду с путниками.

Вождь был уже пожилым человеком с густыми седыми бровями над узкими щелями глаз и с редкой, но длинной бородой, заплетенной в три украшенных бусинами косички.

– Откуда держите путь, уважаемые эльфы?

– Из земель трантийцев.

– А... – Джаду сразу же потерял интерес к разговору. – Трантийцы мирно живут на своих землях, не то что ушлые разбойники синны, которые пасут свои стада на чужих пастбищах. А недавно дело дошло до кощунства: они утащили со священной горы истукан бога Гондия, который с незапамятных времен защищает наши стада от падежа и мора.

Эльфы тяжело вздохнули.

– Зачем синнам Гондий, если у них есть своё божество, отвечающее за целостность их овец и коров?

– Да куда их истукану до нашего Гондия?! Они специально пробрались в святилище, чтобы украсть его. Разве может такое святотатство оставаться безнаказанным? Эдак мы всех животных лишимся!

– Ни в коем случае!

Эльфы понимали, что в этом деле, нужно проявлять недюжинное терпение.

А Джаду между тем продолжал возмущаться.

– Как можно доверять людям, которые кричат за своих женщин!

Это тоже было притчей во языцех всей степи. Дело в том, что у синнов существовал обычай приписывать родовые муки не женщине, а мужчине. Стоило только какой-нибудь из жен затеяться рожать, как её муж тут же укладывался в отдельный шатер и начинал вопить, изображая боль. А потом ещё и принимал поздравления по случаю благополучного разрешения от бремени, словно был единственным родителем младенца.

Откуда взялся обычай, скорее всего, не знали даже сами синны, но из-за этого все соседствующие племена считали их неимоверными лгунами, для которых нет ничего святого. Хотя синны не отличались ни особой хитростью, ни изощренным коварством.

За бараньей похлебкой с чесноком эльфы вновь вернулись к разговору:

– А кто-нибудь видел, как синны проникли в святилище?

Со смаком грызущий хрящик Джаду уставился на гостей удивленными глазами.

– Эти разбойники слишком хитры, чтобы кому-нибудь попасться на глаза.

– Так может это сделали вовсе не они?

Вождь возмущенно поперхнулся.

– А кто же ещё?

Нул и Олес деликатно дохлебали из мисок благоухающее чесноком варево, стараясь не показать отвращения. Эльфы редко питаются мясом, да ещё с чесноком – только в медицинских или как сегодня в дипломатических целях.

– Допустим, фарии! Святилище находится рядом с их землями, и у них нет божества, отвечающего за сохранность скота.

Джаду нахмурился, задумавшись над их словами.

– Так у них и скота нет, – неуверенно пробормотал он, оглядываясь на своих советников, – зачем им наш Гондий?

– Может, они хотят завести своё стадо, но не получается.

– Ничего они не хотят! – буркнул кто-то из кочевников. – Фарии живут только за счёт грабежа.

– Впрочем, Гондия могли похитить и другие племена, – согласился Нул, – точно для таких же целей. Сначала нужно провести расследование, а потом только обвинять в чём-то племя синнов.

Джаду не отличался особой сообразительностью, поэтому простодушно удивился:

– Но нас твёрдо уверили, что это сделали синны!

Всё понятно! Эльфы едва сдержались, чтобы не крикнуть этому простаку, что нельзя слушать кого попало, когда от твоего решения зависят судьбы народов.

– Этих людей тоже могли ввергнуть в заблуждение плохие советчики. Нужно всё тщательно проверить.

– Зачем? – недовольно изумился кто-то из приближенных короля. – Если все равно это сделали синны!

– Затем, что если бога похитили не они, то Гондий обидится на племя ойратов и перестанет защищать ваши стада. Мы собираемся посетить мантийского оракула и можем спросить у него: где ваш бог?

Вокруг костра установилась недоуменная тишина.

– Оракул? Мы думали, он давно исчез? Если вообще когда-то существовал!

– Существовал. Но вот уже много лет как его услугами никто не пользуется, потому что дорога к святилищу проходит через владения фариев. Однако мы готовы рискнуть и проделать этот путь.

Джаду шумно высосал содержимое из мозговой кости.

– А что у вас-то случилось, – поинтересовался он, – если вы готовы сунуться во владения фариев? Я не робкого десятка и то связываться с ними не стал бы. У нас как-то пропала отара овец в приграничье, так мы не успели и носа сунуть в предгорье, как нас засыпали стрелами. Мои войны стали похожи на ежей!

– Попробуем договориться! – проигнорировали эльфы первый вопрос.

– Ну-ну, удачи вам, – сомневаясь, протянул Джаду и тут же заинтересованно добавил, – но если всё-таки попадете к оракулу, то не забудьте спросить про Гондия.

– Не забудем, а вы пока не предпринимайте ничего против синнов. А нет ли у вас какого-нибудь толкового паренька, чтобы он показал наиболее короткую дорогу к Фаринским горам?

– Как не быть. Аксу! – громко позвал Джаду.

От одного из костров отделилась юркая фигурка молодого парня, стремглав примчавшегося на зов. Его узкоглазое лицо с ещё небольшой бородкой отличалось смышленостью.

– Аксу, проводишь господ эльфов до границ земель фариев?

– Отчего же не проводить? – радостно хмыкнул тот. – А красавица-трантийка тоже поедет с нами или останется ждать их возвращения здесь?

– Какая ещё красавица-трантийка? – удивился вождь. – Почему мне не сообщили о женщине, разгильдяи?

Надо сказать, что Мадана с самого начала визита присела у одного из женских костров и терпеливо дожидалась окончания переговоров.

– Это наша спутница, – неохотно пояснили эльфы.

– Трантийка? Сколько живу, в первый раз слышу, чтобы какая-нибудь из трантиек покинула свою страну. Говорят, они настолько же смуглые как копченые окорока и их красотки похожи на обгорелые пни?

– Эта девица стройна словно лоза и лицом светла как облако! – показал в улыбке ослепительно белые зубы Аксу.

Нулу и Олесу мало понравился тон разговора: они не сватать сюда приехали свою спутницу и не продавать, поэтому обсуждение её внешности посчитали излишним.

– Благородная девица Мадана – дочь одного из городских старейшин тракийского королевства. Она сопровождает нас, потому что знает древний язык лернов: по слухам, на нём изъясняется оракул.

О лернах Джаду, скорее всего, не имел представления, но сообразил, что речь идет о какой-то заумной деве.

– Чего только не услышишь от эльфа? С каких это пор у трантийцев появились столь ученые женщины и зачем благородной девице тащиться в такую даль?

– Девицу отправил в путешествие Трант Осторожный!

– А что за дело королю до оракула?

Эльфы терпеть не могут лгать, но нужно быть совсем безумными, чтобы поведать воинственным кочевникам, что их богатые соседи остались без защиты.

Быстрее нашелся Олес:

– Королю приснился странный сон, который не смогли разгадать его придворные маги, но его величество не мог найти себе покоя, и ему посоветовали обратиться к оракулу.

– А вы тут причем?

Закономерный вопрос.

– У нас к оракулу свое дело!

Джаду, к счастью, не стал любопытствовать: какое именно? Его почему-то задела информация о Мадане.

– Среди моих жён никогда не было трантиек, но неужели эта отличаются красотой?

– У трантиек не принято показывать лица посторонним, – предупредили чересчур любопытного вождя обеспокоенные эльфы. – Не стоит обижать девушку, пренебрегая её стыдливостью.

– Все они скромные и стыдливые, пока...

Нул и Олес брезгливо поморщились, услышав продолжение фразы. Зато в разговор бесцеремонно вмешался Аксу.

– Красивая, очень красивая! Я подобрался поближе и подсмотрел, когда она с моими женами и матерью разговаривала!

Джаду фыркнул и, выпив солидную чашу бузы – хмельного напитка кочевников, добродушно заявил:

– Если эта девка настолько хороша, вам не стоит соваться к фариям! Их вождь Сэлий – большой любитель женской красоты: стоит где-нибудь чуть подрасти более-менее хорошенькой девице, он из шкуры выпрыгнет, но обязательно её утащит в свои горы. Это неимоверно удачливый и пронырливый вор!

– А зачем ему столько женщин?

– Ну, наверное, использует по назначению, а потом продаст где-нибудь на невольничьем рынке!

Эльфы уныло переглянулись. Подобная распущенность была им не понятна, но информация заслуживала внимание, хотя и солидно усложняла их задачу.

Ночью они улеглись спать возле костра Джаду. Олес долго не мог заснуть, рассматривая небо над головой: знакомые созвездия и два спутника планеты – маленькую голубоватую Нею и занимающего почти четверть небосклона ярко-оранжевого Хрона. Хрон заливал окружающий мир ярким бронзовым светом. Увидеть спутники вместе удавалось крайне редко, раз в три десятка лет. Зрелище было неимоверно красивым, величественным и настраивающим на философский лад, но почему-то именно во время стояния Хрона и Неи Ойкумену сотрясали самые кровопролитные войны в её истории. Это был ещё один красноречивый знак, призывающий их с Олесом поторопиться, чтобы не ждало нашу троицу в диких Фаринских горах.

ФАРИНСКИЕ ГОРЫ.

Ойраты снарядили гостей в дорогу, не пожалев лепешек, сыра, бурдюков с кислым молоком и вяленого мяса.

– Вы уж узнайте о Гондии, – напутствовал их на прощание Джаду, – и хотя мы уверены, что бога украли синны, всё-таки подождём вашего возвращения. Хотя, честно говоря, шансов вернуться с результатом у вас маловато. Фарии может и не убьют эльфов, но красивую девчонку не упустят. Оставьте её здесь, от греха подальше!

– Но мы же уже объясняли, что...

– Ах да, язык каких-то лернов! Глупости всё это... Ну да ладно: из уважения к мудрости вашего народа, мы пока не будем ничего предпринимать в отношении синнов!

– Весьма взвешенное решение, – обрадовались Олес и Нул, – вполне достойное такого мудрого правителя, как вы!

Вождь охотно проглотил лесть, и орда продолжила кочевье по обширным степям ойратов.

Путь же эльфов лежал в другую сторону.

Фаринские горы появились на горизонте на третий день пути. Всё это время Аксу напористо, правда без особого успеха пытался обратить на себя внимание Маданы. Он болтал без устали: расхваливал свой род, стада, принадлежащих ему овец и коров, уживчивый характер собственного гарема, который с радостью примет новую жену и прочие вещи, с его точки зрения, делающие мужчину привлекательным в глазах столь интересной девицы.

Неизвестно, что думала об ухажере Мадана, но эльфам он надоел до зубовного скрежета. Хотя из свойственной этому народу деликатности они безропотно сносили приступы красноречия влюбчивого ойрата.

Степь постепенно перешла в сочные луга предгорья, и на последней стоянке путники уже спали по очереди, напряженно вглядываясь в маячившие впереди скалы. Но ночь прошла спокойно и, сворачивая лагерь утром, эльфы предложили Аксу вернуться в родные степи. К их удивлению, молодой ойрат решил следовать за ними.

– Давно хочу прогуляться в эти горы! Когда ещё предоставится такой случай? Да и... – он многозначительно покосился на девушку.

Здесь уже не выдержала Мадана:

– Ваши дети и жены, уважаемый Аксу, могут осиротеть, так и не дождавшись отца и мужа из поездки! Может, лучше не рисковать их счастьем?

– Ради прекрасных глаз Маданы можно рискнуть чем угодно, и я не найду себе покоя, если оставлю вас одних в этих опасных горах!

Олес недоуменно покосился на молодого ойрата: на что он рассчитывает? Они не сомневались, что трантийка никогда не ответит на его чувства, но вмешиваться в любовную историю не стали, позволив Аксу остаться.

Остатки древней, полуразрушенной дороги путешественники обнаружили довольно быстро, но стоило им углубиться в горы, как на вершинах скал выросли черные, вооруженные луками угрожающие фигуры.

Всегда неприятно чувствовать себя под прицелом, поэтому эльфы поспешили объясниться:

– Мы – мирные путники, и никому не желаем зла!

Воцарилась тяжелая и давящая пауза, но фарии хотя бы опустили оружие.

– Что вам здесь нужно? – наконец, спросил один из них.

– Мы пришли в ваши горы, чтобы посоветоваться с оракулом!

И вновь не менее напряженная тишина.

– Оракул уже много лет молчит. Может, не хочет говорить, а может просто не понимает современных языков. Последние пифии давно умерли, а новые не появились. Это известно всей Ойкумене, и вы не можете об этом не знать!

– С нами девушка, которая понимает язык лернов – исчезнувшего народа, из которого в своё время выбирались пифии.

Фарии довольно долго перекрикивались между собой на неизвестном диалекте. Эльфы напряженно следили за переговорами, хорошо осознавая, что если им сейчас откажут, то придется убираться восвояси.