Текст книги "Не забудь своё имя в пути (СИ)"

Автор книги: Лилия Гаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Гаан Лилия Николаевна
Не забудь своё имя в пути

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Той весной Анна не собиралась, да и не хотела никуда уезжать. Дел и без того было по горло: выпускной 9 класс, парочка профессиональных конкурсов, недавно родившийся внук.

Потянула её на весенних каникулах в Питер необходимость помочь подруге.

Ольга, прожив со своим мужем без малого тридцать лет, вдруг обнаружила, что Федор давно живет на две семьи. Потрясение оказалось не только неожиданным, но и очень болезненным. Соперница была гораздо моложе, нахальнее да ещё почему-то бывший супруг вбил себе в голову, что Ольга должна покинуть их дом только с принадлежавшей ей одеждой.

Безобразный развод оказался вершиной этой и без того мерзкой истории. Федор в зале суда вел себя возмутительно: кричал, что в доме всё его, заработанное непосильным трудом, а Ольга только и делала, что создавала невыносимую обстановку в семье, что... Кто хоть раз пережил эту процедуру знает, какую ненависть в таких случаях проявляют по отношению к бывшим женам блудливые мужья.

У Ольги от обиды вполне предсказуемо скакнуло давление, и она покинула зал суда в карете "скорой помощи". А потом у женщины проявился весь букет неприятных последствий нервного срыва: бессонница, стресс да ещё она перестала есть, а то что могла положить в рот вызывало тошноту и рвоту. Ольга не могла говорить ни о чем другом и, потеряв половину своего веса, разом состарилась лет на десять.

– Это никуда не годится! – со вздохом пришла к выводу, навестившая подругу Анна после того, как в сотый раз выслушала уже приевшуюся историю об измене. – Тебе нужно выкинуть эту парочку из головы и начать всё сначала!

– Сначала? В пятьдесят лет? Анечка, что ты говоришь? Смерть уже где-то на пороге: до амуров ли мне?

– Пятьдесят лет по нашим временам – средний возраст. А без амуров тоже люди живут и хорошо живут! Давай-ка я отвезу тебя к Елизавете Львовне в Питер. Женщина она необыкновенная, да ещё и сам город посмотрим. Ты когда из дома в последний раз выезжала?

– С маленькими детьми в Анапу ездила.

– Так твоим девчонкам уже под тридцать. Море – это всегда хорошо, но сейчас нужно что-нибудь другое.

Ольга вроде бы без особого энтузиазма встретила это предложение, да и самой Анне Сергеевне пришлось работать как каторжной, чтобы всё утрясти дома и в школе. Проблемы множились как кролики, но в нужный день подруги всё-таки очутились в поезде вместе с наспех собранными сумками, подарками и контейнерами с отварными яйцами и запеченной в духовке курицей.

Соседями по купе оказались пожилой пузатый итальянец и его молоденькая русская жена. Наконец-то отвлекшаяся от собственных бед Ольга провела почти сутки пути в чтении какого-то романа, на обложке которого суровые эльфы сражались с девицей, главным элементом одежды которой были ремни, переплетающие тело в самых неожиданных местах. Анна подивилась странному выбору подруги: её вкусы она знала не хуже собственных. Ольга любила любовные романы и млела, зачитываясь сценами объяснений в любви. Да, сильно повлиял на неё развод: похоже теперь её раздражают даже выдуманные любовные парочки. Впрочем, чем бы дитя не тешилось....

Анна, облегченно вздохнув, углубилась в предусмотрительно захваченный в дорогу детектив Поляковой. Честно говоря, поездка была для неё единственной возможностью расслабиться, выспаться и почитать что-либо помимо профессиональной литературы.

Кто-то в кого-то выстрелил, труп плавал в луже крови, и предельно запутанный сюжет переплетался ещё и с полной страсти любовной интригой. Напротив ворковали на русско-итальянском молодожены, а притихшая Ольга то прислушивалась к ним, то уходила с головой в запредельный сюжет фэнтези.

И что ещё нужно для отдыха даме под пятьдесят?

Московский вокзал их встретил прекрасной погодой. Светило солнце, дул легкий освежающий ветерок, и температура стабильно держалась где-то на – 5.

– Я думала в Питере всегда идет дождь, – удивилась Ольга, – а здесь погода даже лучше, чем у нас на юге.

– Даже не мечтала, что мы окажемся столь везучими. Представляешь, как здорово будет гулять по Невскому? Фотографий наделаем!

Елизавета Львовна была подругой недавно умершей матери Анны. Восьмидесятилетняя шустрая старушка обитала в районе метро "Автово" в огромном доме – классическом образчике "сталинского ампира". В её коммуналке постоянно проживала только она, остальные же соседи сдавали свою жилплощадь то и дело меняющимся квартирантам.

Люди среди них попадались разные, поэтому пожилая женщина находилась в постоянном боевом взводе, готовая защищать свой кухонный стол и шкафчик для посуды от посягательств нахальных личностей.

А ещё Елизавета Львовна была заядлой театралкой, посещала литературный кружок местного Дома архитектора и училась на курсах по испанскому языку. Мы попали к ней как раз в тот момент, когда старушка напряженно готовилась к зачёту.

– Демеция – частый диагноз в моем возрасте, – деловито пояснила она, надевая наушники плеера, после того как показала гостьям где "удобства" и разложила два кресла под постели, – чтобы не впасть в маразм, я постоянно изучаю иностранные языки. Французский и итальянский уже осилила, теперь принялась за испанский...

У Ольги от удивления глаза округлились. Она уже давно смиренно вязала носки внукам под передачи Малахова и Малышевой, а тут чуть ли не столетняя бабка пытается стать полиглотом.

Анна улыбнулась про себя, распаковывая сумку. То ли ещё будет!

За вечерним чаем Елизавета Львовна, едва узнав про Ольгину беду, даже руками замахала:

– Ой, детка, да как же тебе повезло!

Надо сказать, что удивилась не только Ольга, но и Анна. Никакого везения для своей подруги она в данной ситуации не увидела.

– Смотри шире на вещи-то! – посоветовала старушка. – Ты тридцать лет прожила с молодым и здоровым мужиком, а как он стал сдавать и превращаться в развалину (а у них это происходит очень быстро, поверь моему опыту!) нашлась идиотка, которая освободила тебя от бесконечных походов к урологу и хирургу. Простатит, аденома, давление, стенокардия: ещё лет пять в лучшем случае он хорохорится, а потом как бычок на веревочке пойдет по проторенной дорожке. Когда твой родной мужик начинает стареть, воспринимаешь это как должное. Как говорится, вместе и в горе, и в радости, и в счастье, и в болезни. Старость – всего лишь закономерное окончание молодости. И твой долг стиснув зубы, терпеть все его капризы и приступы маразма. А тут... он решил уйти к другой? Так радуйся, что головная боль теперь достанется глупой бабе, с боями оторвавшей себе пожилого мужика!

– Эта сучка прямо в глаза заявила, что Федор выбрал её, потому что она лучше, – горько пожаловалась Ольга, – так обидно!

Елизавета Львовна презрительно фыркнула.

– А тебе никогда не становилось обидно, что за принца Чарльза вышла замуж именно принцесса Диана, а не ты? А между тем, Виндзор тоже бросил жену из-за любовницы, к тому же старше и менее красивой, чем Диана. И наверное также был уверен, что Камилла лучше! Меня всегда забавляла эта курьезная парочка.

– Почему? – опешила Анна.

– Всю жизнь эта баба методично разрушала чужой брак, жила так сказать "во грехе": стиснув зубы, выдерживала потоки грязных обвинений, и когда стала уже старухой, наконец-то, сподобилась выйти замуж за любовника и получить титул принцессы. И теперь вместо того, чтобы остаток жизни прожить в покое и удовольствиях, таскается на открытие больниц и памятников да при полном параде маячит за спиной своей вечной свекрови. Боится лишний раз моргнуть или чихнуть под постоянным прицелом кинокамер. И зачем Камилле весь этот геморрой? Неужели она выбросила на свалку всю свою жизнь ради сомнительно счастья стать женой престарелого ушастого принца, который даже в юности выглядел как насмерть перепуганная летучая мышь?

Гостьи удивленно переглянулись. Вообще-то, их мало интересовала английская королевская семья, но судя по всему, хозяйка дома внимательно следила за всеми перипетиями жизни высокопоставленных особ, и не только следила, но ещё и делала столь оригинальные выводы. С другой стороны, в логике старой даме не откажешь.

Елизавета Львовна задумчиво положила в свою чашку ещё кусок сахара и убежденно добавила:

– Девочки, жизнь сама по себе настолько интересная штука, что проводить её в горе и слезах из-за того, что какой-то мерзавец бросил тебя ради другой особы – чистейшая глупость. Если и есть причина для грусти, то кроется она в другом: кто-то там наверху намерил нам слишком короткий век.

С чего обычно начинают экскурсию по Питеру две немолодые женщины? Разумеется, с посещения Невского проспекта с прилегающими достопримечательностями.

Анна, обожавшая живопись, предложила пойти в Русский музей.

– Нет, начнем с Зимнего дворца, – заявила Ольга, – хочу посмотреть, как цари жили.

– В Зимний, так в Зимний. В Эрмитаже такая чудесная коллекция голландской живописи...

Анна Сергеевна была в Зимнем дворце несколько раз. При посещении тогда ещё Ленинграда маленькую Анечку водила туда мать, в молодости блуждала по его залам с мужем, да и сама пару раз привозила в музей на экскурсию свои классы. Но так совпадало, что бывала она в Питере всегда летом, поэтому её весьма удивило отсутствие огромной очереди у касс. Вторым приятным сюрпризом оказалось наличие билетов в Бриллиантовую кладовую, куда Анна всегда мечтала попасть. В Золотой кладовой она как-то бывала, и долго находилась под впечатлением от увиденных артефактов.

Проставленное на билете время исключало блуждание по залам музея, и женщины в ожидании экскурсовода встали у окна, выходящего на Дворцовую набережную.

– Смотри, ледоход, – удивленно коснулась Ольга рукава подруги, – а вроде бы ещё холодно. Каналы стоят замерзшие.

И действительно по пронзительно синей воде плыли, наезжая друг за друга огромные сероватые льдины.

– В последний раз ледоход видела ещё маленькой девочкой. Дед, Царствие ему небесное, на реку водил смотреть.

– Да, с тех пор так изменился климат, что ледохода в наших краях уже не было лет сорок, – со вздохом согласилась Анна, – а жаль! Красивое зрелище!

И удивленно взглянув на подругу, вдруг призналась.

– Знаешь, сегодня вообще какой-то уж очень красивый день: и солнце слишком ясное, и небо синее, и даже стрелка Васильевского острова как на картине. Всё красочное и неправдоподобно четкое. Столько света и воздуха вокруг!

Экскурсоводом оказалась молоденькая женщина. Собрав вокруг себя группу, она быстро повела их по залам с древнеегипетским и античным искусством в одной только ей известном направлении.

Наши дамы едва за ней поспевали.

– Вот никогда не могла понять, что люди находят в созерцании пыльных каменных гробов, – поделилась с подругой запыхавшаяся Ольга, – и иссохших до последней степени мумий?

– Им до пяти тысяч лет! Странно думать, что к этим предметам приложили руки люди, от которых нас отделяет такая тьма времени.

– Бедняжки, чтобы не натворили эти фараоны при жизни, это надо же проведению их так наказать, чтобы после смерти на тела глазела тьма туристов со всего света!

– Фараоны сами, наверное, чего-то подобного хотели, если их телам не позволили истлеть и рассыпаться в прах. Желали бессмертия, вот его и обрели! Хотя я уверена, что им и в страшном сне не снилось, в чём оно будет выражаться!

К удивлению Анны в Бриллиантовой кладовой также находилась часть запаса золотых изделий из древних могильников, как и в Золотой кладовой.

– Мы их решили поделить между залами, – пояснила экскурсовод, – и иногда меняем местами.

На хорошо освещенных витринах тускло поблескивало золото из Сибирской коллекции Петра I: звери, толстые и слегка погнутые золотые овалы гривен.

– Согласно исследованиям ученых предметы датируются седьмым веком до нашей эры, и эта коллекция артефактов является одной из самых древних не только в нашей стране, но и в мире.

Серьги, головные уборы из золотых чешуек, шевелящиеся при приближении людей тонкие золотые листья погребальных венков, элементы конской упряжи: Анне всегда становилось не по себе при виде предметов, столько веков украшавших шеи и головы мертвецов. Было странно осознавать, что они единственная ниточка, соединяющая современность с неизведанным и таинственным миром, давно затерявшимся во мраке веков.

Экскурсия перешла в другой зал, где в витринах было выставлено золото скифов.

Девушка-экскурсовод увлеченно рассказывала о скифах, их нравах и обычаях. Анна по роду своих занятий это всё прекрасно знала, поэтому тихонько отделившись от группы, решила без помех рассмотреть экспонаты. Её внимание привлекли уникальные серьги: довольно крупные, и с первого взгляда являющиеся нагромождением каких-то сливающихся мелких деталей. Но напротив украшения в витрине было закреплено увеличительное стекло и, посмотрев через него, изумленная Анна разглядела уникальнейшую тонкую и филигранную работу древних мастеров. Фантастические переплетения цветочных гирлянд и геометрических фигур, невероятное изящество как будто выбивающихся из общей композиции отдельных цветков – декоративные, сложнейшие по переплетению золотые нити подвески были невероятно красивы. Эта ювелирная фантасмагория очаровала её настолько, что Анна не могла оторвать глаз, жадно впитывая в себя каждую деталь древнего шедевра.

– Предметы этой коллекции датированы пятым-четвертым веком до н. э. Трудно назвать предназначение этих серег. Детали изумительной работы неизвестных мастеров древности видны только при очень сильном увеличении. Неизвестна также и технология изготовления. В начале века Фаберже попытались изготовить подобные, но потерпели неудачу. Музей Метрополитен в США объявил многомиллионный гранд тому, кто повторит работу древнего мастера. В наш век высокоточных лазерных и компьютерных технологий вроде бы кто-то сумел выполнить заказ, но вряд ли даже при столь благоприятных условиях удалось воссоздать точную копию. Шедевр – он и есть шедевр...

Очевидно, Анну настигла экскурсия, да и Ольга недовольно потянула подругу за рукав, отвлекая от притянувшей её внимание витрины.

– Пойдем... что ты как примерзла к этим серьгам! Там впереди ещё немало интересного. Бриллиантов-то мы ещё не видели!

– У-гу, – Анна и сама понимала, что непозволительно долго проторчала у витрины, – сейчас догоню!

И, бросив напоследок ещё один взгляд на тускло поблескивающее золото, неохотно отошла от витрины.

Но в зале с парадным оружием русских царей женщина неожиданно почувствовала невероятную усталость. Руки и ноги налились непонятной тяжестью, внезапная боль пронзила сердце. Ольга увлеченно слушала экскурсовода, и Анна решила её не беспокоить, тихонечко опустившись на пустующий стул смотрительницы зала.

В глубине сумки у любой дамы пятидесятилетнего возраста всегда хранится набор лекарств. Суетливо пошарив по кармашкам, Анна вороватым жестом засунула под язык таблетку нитроглицерина. Если бриллианты – лучшие друзья девушек, то нитроглицерин – надежный товарищ женщин за пятьдесят.

– Восточная мудрость гласит, что алмазы – это слезы богов... – донесся как будто издалека затихающий голос экскурсовода, и вдруг наступила темнота.

А потом неожиданно из неё выступил большой и прекрасный город, окруженный стеной песчано-золотистого цвета с нарядными и стройными башенками неизвестных зданий, устремленных в небо словно космические корабли перед стартом.

"Когда же я успела так быстро заснуть?" – напоследок мелькнула мысль у изумленной Анны.

ГЛАВА 1.

– Легенды гласят, что алмазы – это слезы богов!

– С чего бы это вдруг богам пришло в голову плакать?

– В старинных сказаниях встречаются даже плачущие камни.

– Если на то пошло, у некоторых народов есть мифы гласящие, что горы – останки древних мудрых драконов, создавших Ойкумену.

– Может когда-то драконы и были мудрыми, не знаю! Но вот те, с которыми приходится иметь дело сейчас, сильно поглупели от ненависти. Наверное, драконы сами придумали эту легенду, чтобы хоть немного оправдать свою непомерную злость.

– Перед кем бы они стали оправдываться? Для этого, как минимум, нужно с кем-нибудь поговорить по душам.

– Ну, хорошими собеседниками их не назовешь!

– Слава богам, и вечными тоже.

– Похоже кроме того, в чьи владения мы въехали.

– Да... никому неизвестно, сколько лет старому Уну. Согласно нашим хроникам он живет не менее тысячелетия. Перед тем как выехать в дорогу, я спустился в Изумрудный зал библиотеки и прочитал всё, что о нём известно.

Вспомнив о прохладных залах библиотеки родного города, путники тяжело вздохнули. Перед их внутренним взором на мгновение предстал великолепный Отрум. Красивая, просторная, сплошь засаженная деревьями и цветами, с нарядными и стройными башенками устремленных в небо многочисленных обсерваторий столица эльфов была окружена стенами песчано-золотистого цвета.

Увы, сейчас перед их глазами царил совсем другой пейзаж.

Закатное солнце заливало багряно-сизым светом пологие холмы со скудной выжженной растительностью, неприятно тревожа путников, торопящихся до наступления ночи найти ночлег в этих суровых краях.

Эльфы Олес и Нул путешествовали налегке, потому что везли важное послание хозяину этих мест – королю Транту ХIV Осторожному. И судя по хорошей мощеной дороге, причудливо извивающейся между каменистыми холмами, путники двигались в правильном направлении. Но кто знает: удастся ли им достигнуть ближайшего поселения до наступления ночи? Странствовать же по этим местам в тёмное время суток было смертельно опасно.

За пологими холмами прорезала горизонт ломаная линия угрожающе вздыбившихся и заросших лесом непроходимых скал. По слухам там скрывались волки и медведи с людоедскими наклонностями, но это было ещё не столь страшно. Всем жителям Ойкумены было известно, что в одном из ущелий горной цепи находится логово старого дракона Уна. Размерами он был относительно мал, но присущей ему злости и агрессивности хватило бы и на трех особей покрупнее. И этот монстр имел обыкновение облетать свои владения, стоило только зайти солнцу.

Вполне объяснимо, что как только наступал вечер, ворота всех селений трантийского королевства тщательно закрывались, и не только люди, но даже кошки и собаки носа не высовывали за высокие стены, да и из домов старались без особой надобности не выходить. Хотя нападений Уна на города и посёлки не могли припомнить даже старожилы.

А вот несведущие путешественники не раз становились жертвами кровожадного дракона. Как-то пропал даже большой караван, в особо темную ночь случайно пересекший границу трантийского королевства. Шуму тогда было много, но что возьмёшь с дракона? К ответу его не призовешь и заплатить за кровь родственникам погибших также не заставишь.

Наши путники были не робкого десятка, а за их плечами зловеще поблескивали рукояти знаменитых эльфийских мечей, и всё же им становилось здорово не по себе при виде всё ниже и ниже опускающегося солнца.

Вот они нервно и болтали о всякой ерунде, стараясь не выдавать обуревавших их опасений.

Можно только представить радость эльфов, когда на горизонте показались долгожданные очертания городской стены. Понукаемые лошади прониклись тревогой своих хозяев и, несмотря на усталость, ускорили бег.

В небе уже зажигались первые звезды и стражники, распахнувшие перед эльфами тяжелые створки ворот, приветствовали гостей облегченными возгласами на общем наречии:

– Мы давно вас заметили, но боялись, что не успеете до наступления полной темноты. А тогда уже, не сочтите за обиду, не открыли бы ворот!

Что же, их можно понять: безопасность обитателей целого городка дороже жизней двух странников! Эльфы приблизительно знали, где находятся, но всё же сочли нужным проверить: не сбились ли они с пути?

– Что это за город, добрые люди?

– Калифа, уважаемые эльфы!

Согнувшись, чтобы не задеть головами низкую перекладину ворот, путешественники въехали в Калифу, и за ними с торопливым грохотом закрыли окованные железом дубовые створки.

Несмотря на сгущавшиеся сумерки, на узеньких улочках городка ещё попадались люди: матери нервно созывали детей, мужчины с руганью загоняли в стойла припозднившуюся скотину, и только сторож бесстрастно обходил Калифу, монотонно выкрикивая под громкий стук колотушки:

– Ночь пришла, прячьтесь граждане Калифы! Ночь пришла, проверьте: все ли ваши родственники успели укрыться в домах? Ночь пришла!

Теснота и неопрятность здешних улиц оставляла ужасающее впечатление. Домики настолько жались друг к другу, что, казалось, сражались за место. И даже самые убогие и хлипкие строения тянулись к небу в два, а то и в три этажа. Узенькие переулки пропитались едкими запахами дыма, варящегося сыра, навоза и нечистот. Несмотря на царящую вокруг сушь, под ногами хлюпала подозрительная жижа.

– Где бы нам остановиться на постой? – спросили путники у сторожа.

– Поезжайте прямо, уважаемые эльфы, – посоветовал тот. – Наткнетесь на трактир "В пасти Уна". Хозяин сдает комнаты приезжим.

Эльфы удивленно переглянулись. Не самое удачное название для трактира в этой местности, но возможно у трантийцев настолько своеобразное чувство юмора?

Трактира они достигли уже в заволакивающей улицы темноте. Плотно закрытые ставнями не светились окна, и только по характерному гулу нестройных голосов путешественники сообразили, что нашли постоялый двор. Позаботившись о лошадях, эльфы распахнули дверь в неказистое строение.

Здесь было шумно и чересчур многолюдно для городка, находящегося чуть ли не на осадном положении. Впрочем, эльфы вскоре сообразили, что попали на местный сход, потому что пили посетители мало, а говорили много. Трантийское наречие было достаточно сложным для восприятия чужеземцев, но они догадались, что люди взволнованно ожидают начала какого-то важного обряда.

Пока Олес и Нул пили эль и перекусывали лепешками с сыром, они постоянно ловили на себе заинтересованные взгляды окружающих. Правда эльфы не часто посещали владения короля Транта, и это пристальное любопытство вполне могло быть вызвано необычным видом приезжих. Высокие вытянутые лбы, белоснежные кожа и светлые волосы, а также синие прозрачные глаза гостей резко контрастировали со смуглыми лицами черноглазых и черноволосых коренастых трантийцев.

Жители Калифы терпеливо дождались, когда путники насытятся, и тогда один из них – седобородый старец (судя по золотой пластинке на груди – староста городка) подсел за их стол.

– Почтеннейшие эльфы, – уважительно заговорил он, – не согласитесь ли вы принять участие в древнейшем обряде, посвященном лучезарному божеству Орию – высокому покровителю и защитнику нашего королевства?

Олес и Нул переглянулись и обреченно вздохнули. Конечно, они почувствовали в этом предложении какой-то подвох, но и прямо отказываться от каких-либо приглашений в чужих краях всегда опасно: вытолкают за ворота, а потом сделают вид, что ни о каких пропавших эльфах понятия не имеют.

– В чём суть обряда? – осторожно поинтересовался Олес.

– Раз в пятнадцать лет в ночь посвященную Орию изо всех девушек Калифы выбирают самую красивую. Не могли бы вы осуществить выбор? Сами понимаете, нам – заинтересованным лицам тяжело определить степень красоты местных девушек. Каждому отцу кажется, что никого нет краше его дочери. Так вот, чтобы между нами не вспыхнула вражда...

У путешественников вытянулись лица. Эльфы не вчера родились, чтобы не знать об излюбленных людских уловках, но существовали вещи, на которые они не пошли бы даже при угрозе собственной смерти.

– Что будет с девушкой дальше? – нахмурился Нул. – Она будет принесена в жертву Орию?

– Нет-нет, что вы! – отрицательно покачал головой старец, но что-то в его голосе не понравилось эльфам.

– Мы, – с нажимом пояснил Олес старейшине, – едем с очень важным посланием к вашему королю Транту Осторожному! Настолько важным, что даже рискнули жизнями, оказавшись в его владениях на ночь глядя. Однако мы чтим ваши обычаи и не откажемся от участия в обряде, если поклянетесь вашим верховным божеством, что девушке не будет ничего угрожать!

– Мы не готовим наших дочерей к смерти. Наоборот, рассчитываем, что будущая избранница Ория проживет долгую жизнь!

Не такой ответ хотели бы получить эльфы, но пришлось довольствоваться и этим ни к чему не обязывающим утверждением.

Старейшина поманил гостей в темный угол помещения к неприметной дверце и, спустившись вслед за ним по крутым ступеням вниз, они с удивлением обнаружили себя в большом помещении, построенном в виде амфитеатра: здесь была устроена арена и к ней спускались полукруглые каменные ступеньки сидений. Судя по пламени закрепленных на стенах факелов и свежему воздуху, в зале была хорошая и искусная вентиляция. Оставалось только удивляться, зачем жителям явно небогатого захолустного городка понадобилось такое основательное подземное сооружение, когда в повседневной жизни они обитали в убогих и хлипких жилищах.

Гости спустились вслед за старейшиной к самому нижнему ряду сидений. Неохотно пристроившись на холодном камне, угрюмые эльфы стали наблюдать, как зал постепенно заполняется жителями Калифы. Женщин здесь не было, только мужчины.

– Судя по всему, девушки появятся из этого проема, – по-эльфийски предположил Нул, кивая головой на вход в темную пещеру сразу же за ареной.

Но Олесу не понравился её вид: нечто мрачное и даже угрожающее мерещилось в непроницаемой глубине темных недр.

– Вряд ли... – недоуменно пожал он плечами и раздраженно заметил, – не нравится мне эта затея. Чувствую какой-то подвох!

– Что же, будем вести себя соответственно обстоятельствам!

Обнаженные девушки со скромно опущенными глазами появились не из темноты пещеры, а спустились на арену по лестнице, ведущей откуда-то сверху, но явно не из трактира. Было их не меньше дюжины. Наши путешественники заинтересованно вгляделись, и разочарованный вздох замер на губах.

Красавицы Калифы были хороши только на вкус самих аборигенов: коротконогие толстушки с солидным бюстом и широкими бедрами, черноволосые и смуглые. Эльфы окаменели на своих местах, в замешательстве сознавая, что не в состоянии отличить одну от другой. И как из них выбрать самую красивую?

– Ну как? – странно поблескивая глазами, спросил старейшина. – В этом году девушки как никогда красивые. Есть из кого выбирать!

Гости в панике покосились друг на друга:

– Действительно, – вежливо промямлил Нул, – настолько красивые, что сразу даже не поймешь, какая лучше?

– Да вы не стесняйтесь, – нервно улыбнулся старик, – подойдите поближе.

Эльфы без особого энтузиазма спустились на арену. Увы, вблизи претендентки им понравились ещё меньше.

– Что будем делать? – по-эльфийски спросил Нул спутника.

– Ткнём в первую попавшуюся! Что нам ещё остается?

Так они и сделали: к величайшей радости всего возликовавшего зала остановившись напротив девушки стоящей в середине.

– Хороший выбор! – обрадовался старейшина и сделал знак рукой.

Все претендентки удалились, а избранница под монотонные и слаженные хлопки всего зала, покорно опустив голову, медленно побрела во тьму пещеры. И сразу воцарилась напряженная тишина.

– Куда это она? – подозрительно осведомился Нул у старейшины. – Во что вы нас впутали?

Но на его вопрос никто не ответил: все, затаив дыхание, вглядывались во тьму провала.

К величайшему облегчению наших путешественников, вскоре девушка вернулась назад. Она ничего не сказала: просто проследовала к выходу и исчезла вслед за подругами.

Старейшина заметно помрачнел.

– Что же, – хмуро сказал он, – видимо ваши вкусы, уважаемые гости, не совпадают со вкусами Ория! Продолжайте выбирать, но уже пристрастнее. Недаром говорят, что эльфы – лучшие в мире ценители всего прекрасного!

– Если только имеется в наличие прекрасное, – пробурчал Нул.

Аборигены посовещались, кто-то куда-то сходил, и появилась следующая вереница девушек, отличающаяся от первой группы и большей правильностью черт, и юной подтянутостью фигурок.

– Эти уже лучше! Но всё равно...

Нул уже вновь хотел ткнуть пальцем в первую попавшуюся, но приятель его остановил.

– Подожди, в этот раз мы не будем указывать на кого ни попадя!

Они несколько раз обошли всю шеренгу, внимательно разглядывая претенденток, посовещались и действительно выбрали вполне приятную во всех отношениях девушку.

Но тому, кто скрывался во тьме провала и эта трантийка не угодила.

Когда девушка вернулась обратно, из пещеры вырвался громоподобный голос:

– Вы издеваетесь надо мной?

Над присутствующими в зале жителями Калифы как будто пронеслась гроза. В ужасе оцепеневшие люди вжали головы в плечи, и только старейшина нашел в себе силы оправдаться:

– Это не мы, о, великодушный господин! – подобострастно упал он на колени. – Это эльфы выбирали для тебя подругу: они всем известные знатоки красоты. Мы же так хотели угодить, что не полагаясь на себя, доверились их вкусу!

– Эти эльфы либо слепые, либо с головой у них неладно, – зло рявкнул голос неизвестного существа, – а раз так, пусть не лезут не в свои дела! Итак, я жду! И ты знаешь, кого я жду – белокожую девушку с глазами как безлунная ночь!

Эльфы облегченно выдохнули, мысленно поблагодарив невидимого монстра за отказ от их услуг. А вот старейшина потемнел лицом и горестно сгорбился.

– Позовите Мадану! – тихо приказал он.

Прошло какое-то время, и юная девушка редкостной красоты спустилась по той же лестнице, что и все остальные. Но в отличие от своих соплеменниц она была целомудренно закутана в длинное одеяние до пят, а черные смоляные кудри покрывал непрозрачный белый плат.

– Вот это да, – Нул очарованно ткнул локтем приятеля, – не думал, что трантийцы способны произвести на свет такой цветок!

– Наверное, полукровка, – со знанием дела заметил Олес, – у девушки кожа слишком белая для трантийцев, рост высокий, да и такую яркую красоту дает только смешение межрасовой крови.

– Но до чего же хороша!

– Не дурна! Вот только что её теперь ждёт?

Между тем, события развивались своим чередом.

– Ты звал меня, отец? – осведомилась девушка.

– Да, Мадана, – прошептал несчастный старик, – Орий требует тебя!

Девушка помолчала, видимо, раздумывая над создавшейся ситуацией.

– Всё равно кто-то должен к нему уйти, – в конце концов, заметила она, – и почему не я?

Мадана сделала несколько шагов к пещере, но внезапно замерла на месте, пристально вглядываясь в опасную темноту.

– Эй, голос из мрака, – позвала она, – слышишь ли ты меня?

Возникшая пауза была преисполнена неведомой угрозы, но девушка отважилась повторить:

– Слышишь ли ты меня?

– Слышу! – наконец так прогрохотало в ответ, что жители Калифы вновь испуганно съежились на своих местах.

И только Мадана не показала своего страха.

Эльфы сознавали, что терять ей нечего, только не могли понять, чего конкретно хотела добиться девушка, затевая эти переговоры.