Текст книги "Тот, кто не со мной"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– На ваш вкус.

Она выбрала симфонию Чайковского, и он прокомментировал:

– Вижу, в музыкальном отношении вы отдаете предпочтение вещам романтическим, если вспомнить еще и «Шехерезаду».

– А что в этом дурного? – спросила она уже с раздражением.

– Ничего. Просто мне показалось, что вы совершенно отвергаете романтику, как я отвергаю женщин. В конце концов, ваш образ жизни трудно было бы назвать романтичным, не правда ли?

Она сдержалась, чтобы не ответить ему резкостью, и поставила пластинку на проигрыватель. Музыка наполнила большой зал. Слушая се, Элиза украдкой бросала на Лестера взгляды. Он стоял – далекий, погруженный в себя. Через некоторое время он сказал ей, что этого достаточно.

– Теперь я хотел бы послушать еще пару проигрывателей с тем, чтобы сделать окончательный выбор.

Она вздохнула и посмотрела на часы. Скоро настанет время обеденного перерыва, но Лестер был покупателем – и важным клиентом, судя по тому, какие деньги он готов был заплатить за аппаратуру, – так что ей пришлось запастись терпением и безропотно обслуживать его.

Она неправильно соединила что-то и громко цокнула языком. Он неторопливо подошел к ней.

– Что тут такое? Я предупреждал, что если я когда-нибудь приду в этот магазин, то окажусь очень требовательным покупателем.

– Ну давай еще раз повтори, – пробормотала она еле слышно. Потом, жалея, что отступила от официального тона, извинилась.

Лестер улыбнулся и взял у нее из рук отвертку.

– Давай я сам. – И подсоединил проигрыватель к усилителю, пока она стояла и смотрела.

– Спасибо, – буркнула она, не желая смотреть на него.

Когда она подключала уже четвертый проигрыватель, внизу послышался голос Фила Полларда.

– Где Элиза? – спросил он у Клары.

Она посмотрела на Лестера. Тот хмурился.

– Наверху, – услышали они голос Клары, – Показывает аппаратуру покупателю. – Затем она понизила голос, думая, что они ее не услышат. – Там Лестер Кингс.

За этим последовал возмущенный возглас.

Лестер подошел к Элизе поближе и облокотился на прилавок. К тому времени как Фил появился на втором этаже, Лестер глазел на нее с выражением, близким к благоговению.

– Перестань немедленно, – прошипела она ему, но выражение его лица, словно он умирает от любви к ней, не изменилось.

– Здравствуйте, мистер Поллард, – сказала девушка, стараясь выйти из-под обстрела глаз Лестера, но работа, которой в тот момент она занималась, не позволяла ей этого сделать.

– Привет, Элиза, – ответил тот, злобно глядя на покупателя.

Лестер медленно повернул голову, чтобы посмотреть на Фила, улыбнулся, потом, словно он не мог снести того, что его отвлекают от созерцания Элизы больше чем на несколько секунд, снова перевел на нее взгляд. На этот раз он уперся взглядом не только ей в лицо. Он намеренно стал рассматривать ее тоненькую фигурку под бледно-голубым платьем и, когда услышал, как тяжелое дыхание владельца магазина перешло в задыхающийся от гнева хрип, придвинулся к ней поближе.

Фил Поллард несколько минут походил бесцельно среди аппаратуры, притворяясь, будто что-то ищет, затем, словно терпение его лопнуло, спустился по лестнице.

Когда они остались вдвоем, Элиза повернулась к Лестеру. Она открыла было рот, чтобы шепотом обругать его, но он поднял руку, предупреждая ее, одним этим жестом сразу напомнив ей об их статусе: его – важного клиента, ее – покорной продавщицы. Прошло еще не меньше двадцати минут, прежде чем он окончательно принял решение взять тот, первый проигрыватель, который она ему демонстрировала. К этому времени она чувствовала, что стала нервной и несдержанной, в то время как Лестер оставался все таким же спокойным и собранным, как в первую минуту, когда вошел в магазин.

Он расплатился чеком и отнес проигрыватель в машину, которая была припаркована у обочины. Затем вернулся в магазин купить несколько пластинок.

С огромной благодарностью и облегчением Элиза передала его Кларе, и, пока ей пришлось обслуживать других покупателей, она вынуждена была слушать, как они вместе смеются, болтают и вообще как он ухаживает за молодой женщиной, которая теперь станет, видимо, подругой ее брата.

Она попыталась вести борьбу со своими чувствами, но проиграла и целиком отдалась всепоглощающей ревности. Когда наконец подошло время обеденного перерыва, Лестер все еще был в торговом зале. Он стоял спиной и не видел тех уничтожающих взглядов, которые бросал на него владелец магазина. Элиза знала, что Фил Поллард не мог ничего поделать с его затянувшимся визитом, потому что в это утро он оставил в их магазине больше денег, чем другие покупатели оставляют за месяц.

Уходя домой, Элиза бросила «пока» Филу и Кларе, но проигнорировала Лестера, хотя он повернулся на звук ее голоса. Она прошла мимо остановки, где обычно ждала автобуса, потому что меньше всего на свете ей хотелось, чтобы внук Альфреда Кингса предложил подвезти ее.

Когда микроавтобус фирмы Кингсов действительно медленно проехал мимо и водитель окликнул ее по имени, она отвернулась и уставилась в витрину магазина. Наконец машина резко отъехала от обочины, шумно газанула и на большой скорости укатила.

В тот же день Элиза мыла дома голову, когда зазвонил телефон. Она накинула на плечи полотенце и сбежала вниз взять трубку.

– Элиза? – спросил хорошо знакомый ей голос. – Это твой требовательный покупатель.

– А, – сказала она. – Что тебе надо, а то я как раз голову мою, и вода течет с волос прямо на телефон и на ковер.

Он заметил, что ему это кажется очень забавным, и, если бы он сейчас был не на строительстве и за дверью его не ждала бы очередь с полдюжины человек, он специально занимал бы ее разговором полчаса, не меньше. Затем он продолжил:

– Тот проигрыватель, который ты продала мне сегодня утром…

– А что, что-нибудь случилось?

– Понятия не имею. У меня же еще и времени не было его послушать, разве не ясно?

Она извинилась и сказала, что совсем забыла о том, что он теперь так много работает. Он пропустил ее сарказм мимо ушей.

– Но сегодня вечером я собираюсь его опробовать. Ты не хочешь прийти ко мне и послушать, как он работает?.. Элиза, ты меня слышишь?

Она медленно перевела дыхание.

– Да, конечно. Ты имеешь в виду…

– Я имею в виду, что хочу пригласить тебя в свою дыру послушать вместе проигрыватель, который ты мне продала сегодня утром. А что, по-твоему, еще я мог иметь в виду?

Она вспылила:

– Ты прекрасно знаешь, что мне бы и в голову не пришло подумать то, о чем ты сейчас говоришь! – Она понимала, что возмущение ее явно преувеличено, и была рада, что их разделяет такое расстояние, что она может скрыть свое истинное состояние. – Но это… это очень мило с твоей стороны пригласить меня. А во сколько?

– Я заеду за тобой около восьми. Хорошо? – Выдержав паузу, он добавил: – Теперь иди, высуши волосы и постарайся выглядеть красиво, если, конечно, у тебя получится. – И он повесил трубку.

Она закусила губу. Вот характерное для Лестера Кингса «прощание» с сестрой своего лучшего друга!

Когда Роланд вернулся домой, он сообщил:

– Я сегодня вечером веду Клару гулять. Она тебе сказала?

Элиза кивнула, а увидев выражение лица брата, осмелела и преподнесла ему свою новость о том, что в отместку идет на свидание с его другом. Он отступил на шаг с видом человека, который получил оглушительный удар.

– Ты идешь в гости к Лестеру? Что ты там забыла?

Элиза пожала плечами:

– Он меня сам пригласил. – Она не стала ничего объяснять, злорадно предоставив ему самому обо всем догадываться.

Нахмурив лоб, он неуверенно провел рукой по своим густым светло-русым волосам.

– Я-то думал, что он завязал с девушками.

Она еще раз уклончиво пожала плечами и с важным видом поднялась к себе.

После вечерней трапезы Роланд уехал на своей машине за Кларой. Элиза никогда раньше не наблюдала в его действиях такой решимости и целеустремленности. Это была та сторона его натуры, которую до сих пор он тщательно скрывал, как она догадалась, и для которой раньше просто не было случая проявиться.

Когда мистер Леннан услышал о том, что его дети внезапно погрузились в пучину светских удовольствий, он ничуть не обеспокоился.

– Интересно, – сказал он, услышав про приглашение Лестера, – оправился ли он уже от своей разорванной помолвки?

– Он сказал, что полностью отрекается от женщин, так что не думаю, что он оправился, – ответила Элиза.

– Отрекается от женщин? – рассмеялся отец. – В его-то возрасте? Он еще передумает. Встретит какую-нибудь хорошую девушку, она сведет его с ума, и он еще будет гадать, что же он такого нашел в той, первой.

«Отец говорит так, – печально размышляла Элиза, – будто Лестер еще не встретил замечательное существо, которое «свело его с ума». Она знала, что сама-то она не производит на мужчин ни малейшего впечатления, а уж на Лестера и подавно, и так оно всегда и будет.

Она вытащила из шкафа платье, которое купила к Рождеству и так ни разу и не надевала с тех пор. Оно было абрикосового цвета, с длинными рукавами, довольно обтягивающее, застегивалось до горлышка, на воротничке были тонкие белые штрихи и такие же на поясе и на манжетах. Элиза уложила волосы, как посоветовала ей Клара, завив концы вперед, так что они красиво обрамляли ее лицо. Накрасилась чуть больше чем обычно, сунула ноги в новые белые туфли, переложили свои вещи в белую сумочку, затем села на кровать и стала размышлять, зачем она так старается. «Я ведь не увижу никого, кроме Лестера. И какая ему разница, как я буду выглядеть?»

Когда она открыла ему дверь, он шагнул в дом и замер, как пораженный насмерть.

– Вы… Элиза Леннан?

Она покраснела от его скрытого комплимента – получалось, что в его глазах Элиза Леннан никак не могла выглядеть привлекательной, как бы ни старалась.

– Простите, но это я. Да. – Она закрыла дверь, и внезапно ей захотелось побежать наверх в свою комнату и содрать все это с себя. Да что на нее нашло, зачем она так нарядилась? Что он может поду мать – что она хочет его пленить?

– Пойду возьму плащ, – скучным голосом заявила она, чувствуя, как все то возбуждение, которое поддерживало ее весь день, внезапно иссякло.

Она крикнула отцу, что они уходят, тот посмотрел на них с верхней площадки лестницы и сказал, что желает им хорошо повеселиться.

– Мы же просто идем послушать музыку, – заметила Элиза, когда они шли к машине. – Не знаю, что он имел в виду.

Лестер ничего не ответил. Из-за его странного молчания она почувствовала себя неловко. Это могло значить только одно – что ее явное желание угодить ему смутило его, и ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы сесть в машину, вместо того чтобы кинуться обратно в дом.

По дороге он почти ничего не говорил, только сделал пару замечаний по поводу того, что скоро будет весна и дни становятся длиннее.

Миссис Картер – женщина, сдававшая Лестеру комнаты, – одобрительно осмотрела Элизу с ног до головы. Затем взглянула на своего постояльца с многозначительным, понимающим видом. Он притворился, что ничего не заметил, и подтолкнул Элизу к лестнице.

– Сначала налево, – сказал он. – Это моя гостиная. А следующая дверь – в спальню.

Быстрыми движения он убрал несколько книг из кресла и предложил ей присесть. Потом снял пиджак и бросил его на стул возле окна. На Лестере были темно-синие узкие брюки, рубашка из блестящей желтой ткани и галстук в цветочек.

Элиза взяла книгу и открыла ее, чтобы спрятав застенчивость. Это был учебник по строительству Она услышала смех и поняла, что Лестер стоит воз ле ее кресла и протягивает ей стакан. Она отложила книгу и взяла предложенный напиток.

Лестер сел на кушетку, вытянув длинные ноги и опираясь головой на подушки.

– Теперь решила изучать строительное дело, чтобы стать строителем, как изучала аудиоаппаратуру, чтобы стать первоклассной продавщицей? – Элиза зарделась от его комплимента, и он продолжил: – Я был приятно поражен девушкой, которая обслуживала меня в магазине – такой терпеливой и знающей – сегодня утром. – Он стал изучать содержимое своего бокала. – Если бы она не кинулась опрометью прочь из магазина во время обеденного перерыва и к тому же еще не отказалась бы от того, чтобы ее подвезли, я мог бы сказать ей все это раньше.

Она пожала плечами, стараясь сделать вид, что не придает его похвалам никакого значения.

– Это моя работа.

Во время долгого молчания, последовавшего за этим, она тщетно пыталась придумать какую-нибудь тему для разговора, просеивая свои мысли, как детектив в поисках ценной улики, но не нашла ничего, что могло бы ей помочь. Но его это, казалось, совершенно не волновало. Он даже закрыл глаза. Ей захотелось крикнуть: «Посмотри на меня, видишь, я же здесь, перестань меня игнорировать, как будто я вообще не существую!»

«А что бы он стал делать, – подумала она, мучимая собственной неумелостью и неопытностью, – если бы я была привлекательной, интересной для него и полной шарма?»

Он сказал, не открывая глаз:

– Значит, у Роланда появилась подружка?

– Откуда ты знаешь? – спросила она, голос ее звучал как-то странно – тонко и сипло.

– Он позвонил мне на работу на случай, если я заеду к нему в гости сегодня вечером.

Значит, Лестер пригласил ее к себе, чтобы вечер не был долгим и скучным. Он, видимо, решил, что даже ее общество лучше, чем полное одиночество.

– Твой брат, похоже, довольно сильно запал на Клару, – небрежно заметил он.

– Да. – Она нахмурилась. – Не могу этого понять.

Он громко захохотал и открыл глаза.

– Твое замечание – свидетельство полного незнания жизни? Или это результат того, что ты сомневаешься в привлекательности Клары? Или для тебя сюрприз, что твой брат наконец начал проявлять признаки интереса к противоположному полу?

Она улыбнулась ему в ответ:

– Думаю, последнее.

– Невероятно, что его мужская сущность скрывалась в глубинах души годами. Затем пришла симпатичная молодая особа и, даже не стараясь особенно, внезапно пробудила в нем такую страсть, что он тут же очнулся от спячки и устремился за ней, как животное в поисках брачного партнера.

Она с улыбкой согласилась с его речью, но заметила:

– Больше всего меня поражает то, что они едва сказали друг другу пару слов.

Он наклонился вперед, поставил локти на колени и зажал бокал между ладонями.

– Дорогая моя девочка, – сказал он нежно, – совершенно ясно, что ты ничего не знаешь о жизни. Может, ты сама так и не считаешь, но… – Он покачал головой. – Что касается секса, ты полностью невежественна и, если можно так сказать, совершенно неразбужена.

Она сгорбилась в кресле и отвернулась от него. Почему он так с ней разговаривает? Когда он перестанет ее испытывать и мучить, говоря правду ей в лицо?

– Тебе нужен приятель. Мужчина.

Она рывком повернула к нему голову, и в глазах ее был страх.

– Нет уж, спасибо!

– Я же не говорю, что ты этого хочешь, я говорю, что тебе это нужно. – Он задумчиво принялся изучать ее. – И я знаю одного человека, который тебе как раз подойдет.

Что же будет дальше? Наполовину со страхом, наполовину с надеждой она ждала.

Глава 6

Его зовут, – медленно произнес Лестер, – Говард Биль.

Она прижалась щекой к подушке и закрыла глаза, чтобы скрыть свою боль. А чего она ожидала – что Лестер Кингс сделает ей предложение?

– Он геодезист, хорошо зарабатывает, у него отличная машина, живет… один… в большом доме, спроектированном хорошим архитектором. – Он помолчал. – И он сейчас ищет женщину, которая жила бы с ним под одной крышей. – Он подождал от нее ответа, но не получил его. – Как тебе эта идея? – Снова никакого ответа. – Я могу устроить вам встречу. Думаю, будет несложно вас познакомить. – Она не шелохнулась. – Если уж твой брат украл единственную подругу, которая у тебя была за всю жизнь, – безжалостно продолжал он, – и помимо этого, скорее всего, таким образом нашел себе жену, ты же не захочешь теперь оставаться в одиночестве, всеми брошенная, а?

Элиза наконец пошевелилась, стараясь скрыть свою боль под маской гнева.

– Я же сказала тебе, – процедила она, – мне не нужен приятель. Я и так вполне счастлива.

– Да, вид у тебя очень счастливый, – язвительно заметил он.

– Если ты для этого пригласил меня сюда и будешь об этом говорить весь вечер, то я лучше пойду. – Она встала.

Лестер тоже поднялся.

– Хорошо, переменим тему. Иди сюда и смотри, как я буду подсоединять провода в этой дорогой игрушке, которую купил у тебя сегодня утром.

Он взял из ящика с инструментами отвертку и начал подсоединять провода к усилителю, затем к двум колонкам, которые стояли в противоположной стороне комнаты.

– Не надо так пристально инспектировать мою работу, хорошо? Естественно, я сейчас соединяю, что называется, «на живую нитку». Потом, когда будет больше времени, я все сделаю как следует.

Она улыбнулась, обрадовавшись, что разговор ушел от личных дел в сторону, где она чувствовала себя компетентной и была как рыба в воде.

– Пока я этим занимаюсь, – сказал он через плечо, – просмотри новые пластинки, которые я купил.

Она так и сделала, восклицая от удовольствия.

– То есть ты хочешь сказать, – поинтересовался он, обращаясь к задней части колонки, – что ты одобряешь мой музыкальный вкус? Значит, наконец во мне нашлось что-то, что тебе нравится? Клянусь, он выпрямился и отложил в сторону отвертку, – это нужно отпраздновать. Давай за это выпьем.

Он снова наполнил ее бокал и сунул ей в руку.

– Давай выпьем за будущее – за меня в моей одинокой холостяцкой дыре и за тебя – в отдельном доме, построенном хорошим архитектором.

Элиза отодвинула стакан от губ и начала было сердито опускать его, чтобы поставить на кофейный столик. Лестер предостерегающе поднял руку.

– Хорошо, давай тогда просто – за нас. – Он одним глотком проглотил содержимое своего бокала. Девушка не спеша потягивала напиток. Каждый ждал, чтобы другой заговорил первым.

Он хмурился и пристально смотрел ей в глаза, словно искал что-то, ответ на вопрос, который он даже не задал.

– Ты выбрала пластинку? – спросил он наконец несколько неожиданно.

Она протянула ему диск:

– Вот эту. Бетховен. Пятый фортепьянный концерт.

– Больше известен под названием «Император». – Он осторожно вытряхнул пластинку из обложки, поставил на проигрыватель и сделал звук погромче. Опустившись на кушетку, он похлопал по месту рядом с собой. Элиза села и обратила все свое внимание на музыку.

– Хорошо звучит, да? – спросил он через некоторое время.

– Ты имеешь в виду музыку или сам аппарат? – поинтересовалась она ехидно, словно не понимая его.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду качество воспроизведения звука. В музыкальном отношении качество не требует комментариев.

В конце второго фрагмента Элиза сказала:

– Я почти уверена, что в некоторых местах есть искажение звука.

– Да, мне и самому так показалось.

– Думаю, я знаю, как это исправить.

– Да? – Он махнул рукой в сторону проигрывателя. – Тогда давай. Он в твоем распоряжении. Что ты собираешься делать?

– Надо отладить положение звукоснимателя. – Она взглянула на него. – Ты не против?

– Нет, нисколько. Преклоняюсь перед специалистом. – Его сарказм прошел мимо нее, и она осто рожно стала подкручивать маленькое колесико сбоку от головки проигрывателя.

– Теперь должно быть лучше. Я увеличила вес головки на полграмма.

– Вот как? – Его глаза светились насмешкой, но улыбка была снисходительной. – Давай посмотрим, будет ли разница.

Они прослушали концерт до конца.

– Превосходно, – похвалил Лестер. – Теперь ни капли искажений, да? Итак, сколько я должен механику за его бесценные услуги?

– В нерабочее время расценки у меня выше, – усмехнулась она.

– Неужели? Но это на удивление наглое заявление для такой скромной серой мышки. – Он подошел к ней. – Может быть, стоит показать ей, что такого рода наглость может сделать с мужчиной? С ее невинностью она вряд ли себе это представляет.

Он встал перед ней и начал медленно вытаскивать руки из карманов: Она попятилась назад и нервно подпрыгнула, когда кто-то громко постучал в дверь.

– Не бойся, – сказал Лестер. – Это не Рок, который требует, чтобы его впустили. Это миссис Картер с какими-нибудь закусками, которые тебе, кстати, судя по твоему нервному состоянию, будут очень кстати.

Он открыл дверь своей хозяйке. Та вошла, победно неся перед собой поднос и осторожно поставила его на кофейный столик. Он был весь уставлен блюдами с сандвичами, пирожными, чайными чашками, и посреди всего этого великолепия возвышался кофейник с горячим кофе.

– Это очень мило с вашей стороны, – поблагодарила Элиза, пораженная количеством еды, которая им предназначалась.

– Да что вы, моя дорогая, – отмахнулась миссис Картер. – Думаю, вы уже проголодались. – Она подмигнула Лестеру и удалилась с хитрой улыбкой.

– Я просил ее не беспокоить нас, – сказал Лестер. – Но она настаивала на своем. На самом деле она пришла только для того, чтобы проверить состояние поля боя. Так что ее замечание насчет того, что мы «проголодались», относится, видимо, к той бешеной активности, которую, по ее мнению, мы тут развили. – Он пригласил Элизу присесть и угощаться. – Я впервые привел сюда девушку, поэтому она так пристрастно тебя рассматривала – старалась выяснить, насколько крепки твои моральные устои, – он откусил кусочек от сандвича, – и определить степень свободы, которую ты можешь позволить своему кавалеру, прежде чем наденешь на палец колечко. Она явно составила о тебе правильное мнение. – Он протянул тарелку с пирожными Элизе, и она взяла одно. – Этим объясняется то, что, выходя, она мне подмигнула со знанием дела. Теперь она будет считать меня мужчиной, на котором поставлен крест. Она уже считает меня женатым человеком – женатым на тебе.

Элиза пролила кофе, и ей пришлось искать в своей сумочке бумажные салфетки, чтобы промокнуть лужицу.

– О, не стоит беспокоиться, – продолжал Лестер. – Утром я лишу ее этих иллюзий. Просто поясню ей, что я не из тех, кто женится.

– А вот это, – сказала она, подавая ему кофе и старательно избегая смотреть в глаза, – еще хуже. Это отношение по типу «поматросил и бросил».

– Вот именно, – ответил он. – Теперь это будет мой принцип и мой лозунг.

Элиза сидела спокойно, глядя ему в глаза.

– Нет никакой необходимости отпугивать меня, Лестер. Я никогда и не мечтала попасть в категорию девушек, из которых ты выбираешь своих подружек. Поверь, тебя я меньше всего представляю в роли моего мужа, даже если вдруг он у меня и появится когда-нибудь.

Он молча, сосредоточенно пил кофе. Через некоторое время он сказал:

– Ты ведь умеешь печатать? Секретарша моего деда увольняется: она будет ухаживать за своей дочерью, которая сейчас беременна и может родить в любой день. Я вот тут подумал – не сможешь ли ты иногда приходить ему помогать, ну там, ответить на письма и все такое. – Он посмотрел на нее, приподняв брови.

– Наверное, я могла бы, – ответила она, подумав. – Если только у меня будет оставаться время на домашние дела и все остальное.

– Хорошо, – сказал он. – Спасибо, я ему передам. – После небольшой паузы он сообщил: – Я тебе говорил, что комната, которую дед ремонтировал для меня, уже готова? Скоро я туда перееду.

– Надеюсь, она будет удобнее, чем эта.

– Наверняка, причем во всех отношениях. Эта старая сплетница, моя хозяйка, не будет больше за мной подсматривать и знать, какие женщины ко мне приходят и сколько времени они у меня проводят.

Заметив ее плохо скрытое раздражение, он улыбнулся, поддразнивая:

– После того как я перееду, я смогу каждый вечер приглашать к себе новую девушку, если мне так захочется.

– Не думаю, что твой дед это одобрит.

– Вот тут ты ошибаешься. Он измеряет ценность мужчины, его положение в жизни по тому, насколько у него длинный список подруг, и по тому, как он «ладит с женщинами», по его выражению. В молодости он сам был не святой, так что яблоко от яблони недалеко падает!

– Мне казалось, ты говорил, что с женщинами завязал навсегда?

Он лениво усмехнулся:

– Завязал – но в единственном числе.

Элиза вскочила и подошла к новому проигрывателю.

– Так странно, – сказал Лестер, приблизившись к ней, – если бы ты была моей подругой, я никогда не знал бы, кого ты любишь больше – меня или проигрыватель.

Девушка нервно съежилась, стараясь не смотреть на него, и не двигалась, пока он не отошел.

– А Нина любит музыку?

– Не могу тебе сказать. У меня не было случая выяснить это.

– Наверное, был слишком занят другими делами, да? – Она заставила себя говорить равнодушным тоном.

– Как ты догадалась? – Он сардонически усмехнулся, покопался на полке с пластинками и поставил новый диск. – Вот что я хочу послушать.

Чистые струистые ноты фортепьяно вплыли в комнату, и сердце Элизы сжалось от боли.

– Узнаешь? – мягко спросил Лестер. Она кивнула и слушала, пока музыка не кончилась, замерев вдали, в полной вопросов тишине.

– Это «К Элизе».

– Да. Написана Бетховеном девушке, которую он любил. Их роман был прекрасным – но недолгим. – Он положил пластинку обратно в конверт. – Как и я сам, Бетховен привык к прерванным любовным романам.

– Давно она у тебя?

– Несколько лет.

– Почему ты ее купил, Лестер? – Голос ее сорвался.

– Трудно сказать. Может быть, просто мне вспомнилась девочка, которую я когда-то знал и которая укусила меня так сильно, что у меня до сих пор остался шрам. – Он улыбнулся и поставил пластинку на место. – Я так часто слушал ее, что конверт уже весь истрепался.

В глазах Элизы загорелась надежда, как огонек свечи.

– Скоро, наверное, я ее уже выкину, – невнятно пробормотал Лестер. – И не стоит, покупать новую.

Огонек мигнул и угас.

– Спасибо, что дал мне послушать ее, – поблагодарила она бесцветным голосом, все полученное удовольствие испарилось. – Мне пора идти, а то тебе придется меня выкинуть, как эту пластинку.

Он посмотрел на часы:

– Так скоро? Ты же разочаруешь миссис Картер.

– Она обречена на разочарование в любом случае, разве нет?

– Только не говори это так, будто тебя это огорчает.

Она вымученно улыбнулась:

– Ты ведь не единственный, кто не настроен жениться, не забывай об этом.

– Я начинаю думать, – сказал он, подавая ей пальто, – что кофе, выпитый тобой, должно быть, содержал немного уксуса.

– Спасибо, что пригласил меня сюда. Мне все очень понравилось.

– А теперь скажи мне правду.

Она повернулась к нему лицом.

– Да, мне правда, правда понравилось.

Лестер отвез ее домой. По дороге она предложила:

– Если хочешь, я помогу тебе с переездом.

– Какую помощь ты имеешь в виду? – спросил он, не глядя на нее, сосредоточив внимание на огоньках едущих навстречу машин.

– Ну там, вещи упаковать, книжки, все такое.

– Спасибо, на это, пожалуй, ты сгодишься.

Он затормозил около ее дома.

– Может, зайдешь? – спросила Элиза, надеясь, что он откажется.

– Хорошо.

– Не думаю, чтобы Роланд уже вернулся. – Лестер вылез из машины. – А папа, наверное, наверху у себя в комнате.

Дойдя за ней до двери, он шагнул в прихожую. Они стояли, глядя друг на друга, и она не знала, что ей делать дальше.

– Проходи в гостиную, – наконец предложила она, надеясь, что он скажет, что ему пора идти. Но он принял ее приглашение. Она села в кресло и думала, что он последует ее примеру, но он встал перед ней, взял ее за руку и заставил подняться.

В его глазах Элиза увидела странный блеск, который встревожил ее.

– Не посвятить ли нам ее в тайны прощального поцелуя?

Она отпрянула от него, насколько позволяла его крепкая хватка.

– Нет, спасибо.

– Имея в виду, что она может завести приятеля буквально в любой день…

– Нет, не может.

– Я думаю, – продолжал он неумолимо. – Что пора дать ей небольшой урок. – Он притянул ее к себе. Она стала сопротивляться, но его это ничуть не охладило, он только сильнее прижал ее к себе. Одной рукой он обнял девушку за талию, другую положил ей на затылок, приближая к своему лицу. Его губы приникли к ее рту в холодном слабом поцелуе.

Поцелуй продолжался, все еще нежный, все еще слабый, и она вдруг поняла, что перестала сопротивляться и все больше и больше уступает ему, а он всем телом прижимается к ней.

До нее дошло сквозь туман восторга, что поцелуй его изменился, что он требует ответа, который выдаст ее заветный секрет – любовь к нему, – то, что она должна была удержать в тайне любой ценой. Он ни за что не должен догадаться об этом, никогда в жизни.

Она убрала руки с его плеч и уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, в то же время извиваясь всем телом, стараясь оторваться от его губ.

– Что ты собираешься делать, – задыхалась она, пятясь от него, – проверить мои моральные устои, как миссис Картер, хочешь посмотреть, как далеко я могу зайти, пока не получу колечко на палец?

Он стоял перед ней, с бледным лицом, дыша глубоко и размеренно.

– Может быть, я тот мужчина, у которого нет женщины, – сказал он, – но, боже мой, даже я не стал бы тратить время, пытаясь добиться отклика от куска мрамора. А это, друг мой, и есть тот эффект, который ты на меня оказываешь. Посмотри на мою руку. – Он вытянул ее вперед. – Не дрожит. Проверь мой пульс – он ровный, мерный и неторопливый, как тиканье часов.

Она зажала уши руками.

– Ты не только оскорбляешь меня! – закричала она. – Ты жесток! Ты говоришь мне, говоришь прямо в лицо о том, что я не в состоянии возбудить в мужчине желание, что я абсолютно неинтересна как женщина! – Голос ее сорвался. – Как будто я сама не знаю! Как будто я этого не знаю! – Она отвернулась, закрыла лицо руками и зарыдала.

Он не шелохнулся.

– Элиза, посмотрим правде в глаза, мы с тобой совсем не подходим друг другу, верно? Ты относишься ко мне с отвращением и видишь меня все время совершенно не таким, какой я есть на самом деле, как будто смотришь на мое отражение в кривом зеркале. А мои чувства к тебе… – Он пожал плечами, словно дальше просто не о чем было и говорить.

– Они просто не существуют, – прорыдала она, – давай, скажи уж. Я переживу.

– Спасибо, – ответил он колко, – что подсказала мне как раз то слово, которое я искал. – Наступила минутная тишина. – Спокойной ночи, Элиза. – И он вышел.

Через некоторое время вернулся Роланд. Он застал ее сжавшейся в комок в кресле, взгляд ее был тяжелым и застывшим, рукой она поддерживала голову. Но он ничего не заметил. Она подняла веки и взглянула на него. Брат был в состоянии эйфории. Он бросился на диван.

– Привет! Хорошо провела время?

Она кивнула:

– А ты?

– Превосходно. – Он уставился в пространство и снова унесся в прошедший вечер. – Замечательная девушка. Хочу на ней жениться, Элиза.

– Что хочешь?

– Я собираюсь на ней жениться.

– А она… знает об этом?

– Нет еще. Скоро я ей скажу.

Элиза прижала ладони к щекам. События разворачивались стремительно, она просто не успевала за ними.

– А откуда ты знаешь, что она согласится?

– Согласится.

Это говорил ее брат, ей это не снилось. Он на самом деле сидел здесь, откинув голову на диванную подушку, с мечтательной улыбкой на лице, глаза его сияли любовью к девушке, которую он впервые встретил всего лишь позавчера.