Текст книги "Тот, кто не со мной"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Он грубо потянул ее к опушке леса, но она закричала:

– Мне все равно! – и стала вырываться. – Убийца! – яростно кричала она. – Ты убиваешь деревья… – Она вырвалась из его цепких пальцев и запетляла среди деревьев, теперь уже в истерике, совершенно потеряв контроль над собой.

Послышались крики, кто-то схватил ее за шею, так, что Элиза чуть не задохнулась, и ее безжалостно потащили назад, повернули, и она оказалась лицом к твердой мужской груди. Снова послышался звук рубки, стон, потом звук, будто что-то надломилось, и еще оглушительный, невыносимый удар о землю, когда огромное дерево упало навзничь.

Чуть пониже своего уха она слышала буханье сердца Лестера, чувствовала жестокую силу его руки на своей шее. Потом он отпустил ее. Его гнев был страшен. Он прокричал рабочим, чтобы те остановились. Затем он схватил ее подбородок, сжав его до синяков, и уставился прямо ей в глаза, заставляя смотреть ему в лицо.

– Ты… сейчас… уйдешь отсюда… Элиза, и ты… больше не станешь… заходить на эту площадку. Если я увижу тебя поблизости от этого места, можешь быть совершенно уверена, что я вызову полицию и тебя арестуют! Ты меня слышишь?

Она не отвечала. Он опустил руки на ее плечи и встряхнул ее, стараясь добиться ответа, чтобы убедиться, что она все поняла.

– Элиза, ты меня слышала?

Она заставила себя кивнуть. Лестер отпустил ее, и ее голова упала на грудь, как у новорожденного младенца, словно она стала слишком тяжела для ее шеи. Девушка с трудом подняла ее и уставилась на него, как будто никогда раньше в жизни не видела этого мужчину. В защитной каске, в темно-синей подпоясанной рабочей куртке и толстых резиновых сапогах с заправленными в них брюками он показался ей незнакомцем, холодным, безжалостным незнакомцем.

Элиза побрела прочь и начала неудержимо всхлипывать. Дойдя до поворота дороги, она обернулась. Он стоял на том же месте, глядя ей вслед, и при виде его сердце девушки подпрыгнуло. Она пошла дальше, пока лес и Лестер совсем не скрылись из виду. Лязг машин затих вдали, и настала тишина, как раньше. По дороге домой она говорила себе, что плачет из-за деревьев, хотя в душе знала, что отчасти это было из-за Лестера.

Как обычно, тем вечером Элиза была у себя в комнате и пыталась читать, но мысли ее все время отвлекались от книги. Она поставила пластинку, но не смогла разобрать ни одной ноты. Она была возбуждена, огорчена и боялась, что придет Лестер.

Резкий звук дверного звонка заставил ее вздрогнуть, будто она дотронулась до голого электрического провода и ее ударило током. Она слышала, как Лестер спросил Роланда:

– Где твоя сестра?

– Наверху, – был ответ.

– Отлично, – натянуто произнес Лестер, затем послышались его шаги по лестнице – он перескакивал сразу через две ступени.

Он вошел к ней без стука и предупреждения. Она резко подняла голову и посмотрела на него. Бесполезно протестовать, говорить, что он должен был спросить разрешения, – он здесь, и с этим надо смириться. Она не выдержала и отвела взгляд, но тон и слова ее были воинственными:

– Если думаешь, что я намерена просить у тебя прощения, то ты ошибаешься. – Она вздернула подбородок. – Это ты должен извиниться. – Его брови поползли вверх. Она выпалила: – За убийство, которое ты инициировал и в котором сам принимал участие. За убийство этих деревьев!

– Ах вот оно что. Теперь я уже убийца, это вдобавок ко всем моим остальным «достоинствам». Спасибо. – Он засунул руки в карманы и оперся спиной о ее шкаф. – Что ты собиралась сделать сегодня утром? Устроить сидячую забастовку? В мелодраматическом отчаянии броситься под колеса одного из грузовиков? Или сесть на полянке и ждать, пока какое-нибудь дерево упадет на тебя, и таким образом совершить последний благородный героический акт?

Элиза процедила сквозь зубы:

– Я должна была догадаться, что ты отнесешься к этому цинично. – Она смотрела на него, закипая от злости. – Твоя беда, Лестер Кингс, в том, что ты полностью лишен чувств и эмоций. Ты бесчувственный, беспощадный и эгоистичный. – Она тяжело дышала, пытаясь найти в памяти еще какие-нибудь уничижительные прилагательные, чтобы завершить его описание.

– Продолжай, – попросил он. – Мне очень полезно послушать, какого ты обо мне высокого мнения. Это переполняет меня гордостью за себя.

– Хорошо, продолжу. К чему удивляться, что твоя подружка тебя бросила – на ее месте я бы сделала то же самое. Ты холодный, черствый и бессердечный!

Он медленно подошел к ней.

– Достаточно! Давай-ка проясним одну вещь. Тебе не светит оказаться на ее месте. Ни одна женщина больше не будет допущена ко мне так близко. А ты в особенности.

Она не могла поднять на него глаза, чтобы он увидел, сколько в них страдания.

– Ты получаешь настоящее удовольствие, делая людям больно, – промямлила она, весь ее пыл уже иссяк. – Особенно мне.

– А что, по-твоему, еще я должен делать с женщиной, которая не пропустит ни одного дня, чтобы не напомнить мне, как она меня ненавидит? Броситься ей на шею и признаваться в любви?

«Ненавидит? – подумала она. – Если бы ты только знал, Лестер, если бы ты только знал…»

– Позволь кое-что тебе сказать, Элиза. Чувства у меня есть, и сердце тоже на месте, во всяком случае то, что от него осталось после моей бывшей невесты. Думаешь, мне самому нравится стоять там и смотреть, как падают деревья? Думаешь, у меня не осталось никаких воспоминаний, и, когда они валятся одно за другим, у меня не возникает ощущения, что часть меня уходит навсегда?

– Но, Лестер, – прошептала она, – почему же тогда?.. – Потом она вспомнила. – Вчера днем это не тебя я видела в лесу, в тумане?..

Он посмотрел вниз, задирая кусочек ковра мыском ботинка.

– Да. Я тебя тоже там видел. Не стал с тобой говорить. Хотелось побыть одному, и мне показалось, что ты была настроена так же.

– Тогда, Лестер… – взмолилась она. Надежда затопила ее. – Если ты тоже так к этому относишься, почему ты не можешь остановить…

– Об этом не может быть и речи. – Он выпрямился. – Земля принадлежит деду. Мой дед постановил, что там должны быть построены дома. Я работаю у него и должен выполнять его указания. И вообще… – Голос его изменился, стал отдаленным и сдержанным. – Посмотри правде в глаза: если бы мы, Кингсы, не стали там строить, то кто-нибудь другой пришел бы и сделал то же самое. Это место было обречено.

– Но, Лестер, ради прошлого…

– Прости. – Он вновь стал жестким. Она поняла, что проиграла. – В бизнесе нет места для сантиментов. Прошлое не вернешь, Элиза. Теперь главное – будущее. Людям нужны дома, и мы должны предоставить им кров.

Он стоял, глядя на нее сверху вниз, так близко, что она могла до него дотронуться. Но, несмотря на это, он был совершенно недосягаем.

– Ну давай, скажи, что ненавидишь меня.

Он снова решил вывести ее из себя и добился своего.

– Пожалуйста – я тебя ненавижу.

Он подошел к стулу, взял с него куклу, которую подарил ей много лет назад, и сунул ей под нос:

– Разорви ее на части. Оторви ей руки и ноги. Представь, что это я. Давай выплесни все наружу. Это сразу принесет тебе облегчение.

Она увидела его злорадную улыбку, схватила куклу, чтобы запустить в него, но он быстро выскочил в коридор и скрылся за дверью. Она все равно швырнула куклу, и та стукнулась о деревянную панель и упала на пол, разбросав в стороны руки и ноги, как ветви упавшего дерева.

Элиза пробежала через комнату, подняла куклу, сильно встряхнула ее, потом опомнилась и уставилась на потрепанную игрушку с пустым взором невидящих глаз, на ее розовое с белым клетчатое платьице… Затем отчаянным движением с любовью прижала ее к щеке.

Глава 5

Несколько следующих недель Элиза почти не видела Лестера. Она решила оставаться в комнате каждый раз, когда он приходил к Роланду, а сам он никогда не заглядывал к ней.

После его предупреждения она больше не осмеливалась ходить в лес. И каждый раз, когда она пыталась припомнить, как лес выглядел раньше, ей представлялись деревья, какими она видела их в последний раз – изуродованными, как тела жестоко замученных людей.

Как-то вечером она стояла наверху, на лестничной площадке, услышала, как Лестер что-то говорит про «строительство», и решила, что все уже закончено и лес в поместье Дауэс-Холл стал частью истории. Ее неприязнь к Лестеру возродилась с еще большей силой, как будто он сам, а не его дед был причиной всех бед.

Глубокие чувства, которые она испытывала каждый раз, когда он оказывался рядом, и искренняя ненависть за все, что он сделал, разрушив то, что так много для нее значило, порождали внутри ее такой конфликт, который, казалось, никогда не сможет разрешиться, пока их пути пересекаются. Однако при этом она знала, что, если он уедет, часть ее самой уйдет с ним навсегда. Одним только своим присутствием он непреднамеренно уничтожал все преграды, которые она так старательно возводила между собой и миром, и Элиза знала, что теперь она уже никогда не сможет снова стать той самодостаточной отшельницей, в которую позволила себе превратиться до того, как он снова вошел в ее жизнь.

Когда Филу Лолларду сообщили о вырубке деревьев, он пообещал, что Альфред Кингс еще не раз услышит об этом деле. Но Элиза знала – в душе Фил смирился с тем, что Альфред Кингс и его внук обошли его и всех тех, кто присоединился к нему в своем протесте.

Однажды утром Элиза увидела, как Клара просматривает только что привезенную партию пластинок.

– У меня прямо слюнки текут, – посетовала Клара. – Так жаль, что мне не на чем слушать музыку. Некоторые пластинки просто фантастические. Не то чтобы у меня был уж очень взыскательный вкус, но все равно… – Она вздохнула и стала расставлять диски на полках.

– Почему же ты мне не сказала? – спросила Элиза. – Я бы тебя давно уже пригласила послушать пластинки у меня дома.

– Боже мой, но у меня нет твоего пристрастия к классической музыке. Шопен, пожалуй, самая высокая ступенька, до которой я доходила в классике.

– У меня есть и более легкая музыка среди моих «тяжеловесов», как ты могла бы их назвать. – Она задумалась на минуту. – Ты сегодня занята?

– Ну занята, конечно, ничегонеделанием. – Клара нахмурилась. – Моя жизнь теперь стала пустой и бесцветной.

– Ну, тогда, – весело подбодрила ее Элиза, – заходи ко мне в гости сегодня вечером.

– Ты делаешь это из жалости? – В глазах Клары появилась тень подозрения.

– Да, – не колеблясь, ответила Элиза, зная, что именно такого ответа Клара и ждет.

Лицо Клары сразу же прояснилось, и она рассмеялась, ее жизнерадостность немедленно вернулась к ней.

– Решено. Во сколько?

– Часов в семь?

– Отлично, – сказала Клара. – Буду у тебя в семь.

После этого торговля пошла очень бойко. Зашла женщина купить пластинку для своего сына. Он велел прослушать диск в наушниках, прежде чем покупать, объяснила она. Клара посадила ее в одну из кабинок для прослушивания.

Зашел мужчина купить магнитофон, и Элиза, проводив его на второй этаж в отдел техники, показала ему пару моделей. Он купил второй из показанных ему магнитофонов, и она заметила, что ей хотелось бы, чтобы все посетители были такими же нетребовательными, как он. Мужчина вышел очень довольный комплиментом, сказав на прощанье, что пришлось бы еще поискать такого терпеливого и знающего продавца, как она, и что он скоро снова к ним зайдет.

Фил, который услышал эти слова, со смехом сказал:

– Скоро ты станешь такой умной, Элиза, что мне, пожалуй, придется поднять тебе зарплату! – Он возбужденно перелистал пачку писем на столе. – Ты… э-э-э… сегодня вечером занята, да?

– Простите, мистер Поллард, да.

– Свидание? – спросил он, не глядя на нее.

Услышав волнение в его голосе, она почувствовала к нему жалость.

– Клара зайдет ко мне в гости.

В его улыбке ясно читалось облегчение, и она оставила его обслуживать очередного клиента..

В обеденный перерыв Элиза решила съездить в центр. Она посмотрела на часы, думая, что автобус запаздывает, когда прямо возле нее затормозил микроавтобус. Сбоку на нем было написано: «КИНГС, строительство». Внизу буквами помельче шло: «Живите как короли в домах «Монарха» – этот рекламный слоган Альфред Кингс использовал уже много лет, потому что считал его очень остроумным.

Водитель высунулся в окно.

– Хочешь, подвезу тебя домой, Элиза?

– Нет, Лестер, спасибо. – Она отошла подальше от обочины. – Я еду в город.

– Я тоже туда же, давай залезай.

Он открыл ей дверцу. Элиза так недолго колебалась, что посторонний человек вообще ничего бы не заметил. Но не Лестер.

– В чем дело, боишься садиться в машину к незнакомому мужчине? – Он снова подтрунивал над ней. – Не бойся, я буду вести себя прилично. Ты что, забыла – я же покончил с женщинами раз и навсегда.

Она села и неловко замерла на сиденье. Из-под обшивки вылезли все пружины, и она чувствовала каждую кочку на дороге.

– Извини, что машина в таком состоянии, – сказал он, посмотрев на покрытый грязью пол, и усмехнулся. – Если бы знал, что придется подвозить тебя, – сказал он с преувеличенной вежливостью, – я бы велел кому-нибудь из рабочих помыть ее.

Она не стала обращать внимания на его насмешки и с деланным равнодушием спросила:

– А строительство уже началось?

– Нет. Сейчас мы делаем фундаменты, прокладываем коммуникации, трубы ну и все такое – газ, электричество – и строим подъездные пути.

– Вот как, – сказала она без интереса. – Все… все деревья уже вырубили?

– Нет. Нет, не все.

– А… а граб?

– Да, его спилили. – Он бросил на нее беглый взгляд. – Прости, его нельзя было никак спасти. Но когда архитектор делал планировку, ему удалось оставить несколько деревьев для украшения, пару дубов и березы. – Он улыбнулся, глаза смотрели сквозь ветровое стекло. – Мы намеренно оставили в живых несколько деревьев, чтобы у моей подруги Элизы остались приятные воспоминания о прошлом.

– Ты мне не друг, – буркнула она. Ответа не последовало, и ей показалось, что он не расслышал, но, когда она украдкой взглянула на него, он хмурился.

– Спасибо, – сказал он с горечью и остановил микроавтобус. – Все, дальше я не поеду. Извини. – Он наклонился и открыл ей дверцу.

– Но, – возмутилась Элиза, – отсюда далеко пешком идти до магазина.

– Ничего, тебе не повредит.

Она выскочила на дорогу и хлопнула дверцей, за которой исчезло его злорадно усмехавшееся лицо.

Роланд был внизу как раз в то время, когда пришла Клара. Элиза предупредила его, что к ней сегодня зайдет друг. Он этому очень удивился.

– Не знал, что у тебя есть друзья. Мужчина или женщина?

– Женщина, Конечно, – фыркнула она.

– А-а-а. Просто спросил. Я подумал – может, Фил Поллард наконец сделал прорыв. – На этой едкой ноте их разговор закончился.

Теперь он смотрел на подружку своей сестры, в глазах его что-то мелькнуло, словно бриз всколыхнул спокойные воды озера. Элиза заметила это.

– Клара, – представила она, – это мой брат Роланд. Роланд – моя подруга Клара Хилл. – И злорадно добавила: – Миссис Хилл.

Глаза Роланда сразу потухли, как будто при солнечном затмении.

– А-а, – протянул он и прибавил чопорно: – Как поживаете?

Клара не заметила обмена намеками между братом и сестрой, пожала ему руку и улыбнулась:

– Прошу, зовите меня Кларой.

– Как пожелаете, – ответил он, уходя в себя, отвернулся и вышел из столовой.

– Прости, у моего брата совсем нет светского лоска, – громко сказала Элиза. – Ведь он заплесневелый старый холостяк и совершенно не умеет вести себя с женщинами.

Дверь столовой захлопнулась с громким стуком.

Элиза проводила гостью к себе в спальню. Клара с интересом огляделась.

– Это твое укромное местечко? Очень мило. Мне нравятся твои занавески. – Она подошла к окну и потрогала пальцами разноцветную материю. – Где ты их покупала?

– На рынке, – ответила Элиза. – Очень дешево для такого хорошего материала.

– Надо мне тоже туда съездить, – сказала Клара и посмотрелась в зеркало трюмо. – Как у меня волосы растрепались. – Она взяла расческу. Можно?

Элиза кивнула.

– Если не боишься смешения разных пород! – Она смотрела, как Клара расчесывает свои длинные блестящие черные волосы. – Жалко, что мои волосы не такого цвета. – Она приподняла несколько своих прядок. – Какие-то мышиные!

Клара внимательно осмотрела ее.

– Тебе нужно поменять прическу. Можно, я попробую? – Элиза не успела еще ничего ответить, как Клара зачесала ей волосы назад и спустила передние пряди вниз, так, что кольца завивались вокруг ее подбородка. – В следующий раз, когда помоешь волосы, уложи их так. Тебе очень идет. И почему бы тебе не пользоваться помадой другого цвета? Дай я посмотрю. – Она склонила голову набок. – К твоему цвету лица больше подойдет светло-розовая, а не эта ужасная оранжевая, которой ты красишься. – Она засмеялась. – Придется над тобой поработать, моя девочка. Ну ладно, а где пластинки?

Они просмотрели всю коллекцию Элизы и отложили несколько дисков, которые собирались послушать. Затренькал дверной звонок, и Элиза подпрыгнула как ужаленная. Клара взяла у нее из рук пластинки.

– Нет, так их можно разбить. Хорошо, что в магазине ты не занимаешься пластинками. У тебя на все такая сильная реакция. Каждый раз, как зазвонит колокольчик у двери в магазине, ты бы роняла из рук пластинку!

Элиза рассмеялась от смущения. Даже Кларе она не могла бы рассказать, почему так подпрыгнула.

– Это приятель Роланда, – небрежно пояснила она. – Лестер Кингс.

Клара уставилась на нее:

– Тот самый Лестер Кингс – твой злейший враг? То есть тебе приходится быть с ним вежливой, при этом чувствуя, что ты готова разорвать его на части.

– Ну, ты несколько преувеличиваешь, хотя…

– Как я тебя понимаю, – сказала Клара, смеясь. – Ну хорошо, а теперь давай поставим вот эту.

Клара наслаждалась музыкой с той сосредоточенностью, которую испытывает всякий, кто слушает музыку через стереонаушники. Она смотрела в пространство, утратив связь с реальностью, когда отворилась дверь. Вошел Лестер. С трудом она сфокусировала внимание и уставилась на него. Затем, пораженная, посмотрела на Элизу. В глазах ее был вопрос: «Как, ты позволяешь ему входить к тебе в комнату без разрешения?»

Элиза нахмурилась, глядя на Лестера:

– Что тебе нужно?

– Ничего. – Он усмехнулся и привалился плечом к стене. – Так, просто дружеский визит. – Он взглянул на Клару, которая снимала наушники. – Простите, что прервал.

Клара улыбнулась:

– Ничего.

Он посмотрел на Элизу, приподняв брови:

– Ты не хочешь представить нас друг другу?

– Прости. Клара, это Лестер Кингс, друг моего брата. – Она подчеркнула последние слова, и Лестер бросил на нее насмешливый взгляд. – Лестер, это Клара Хилл. Она работает со мной в магазине. – И прибавила с прежним злорадством. – Миссис Хилл.

Но пояснения по поводу замужнего статуса Клары, казалось, не оказали на него никакого действия. Он туг же включил особенно теплую свою улыбку – Элиза подумала: «Мне он так никогда не улыбался» – и пожал протянутую руку Клары.

– Вы тоже поклонница хорошей аппаратуры, миссис Хилл?

Клара покачала головой:

– Просто расстраиваюсь, что продаю столько пластинок, а сама не могу их послушать. Вот Элиза меня и пожалела. И пожалуйста, зовите меня Кларой.

– Тогда называйте меня Лестер.

«Держу пари, – ядовито подумала Элиза, – пытается ее обворожить своими чарами. Вот и верь после этого его заявлениям, что с женщинами покончено навсегда!» Ее недовольная гримаска привлекла его внимание, и он присел рядом с Кларой на кровать.

– И как вам нравится работа в магазине? – Он одобрительно окинул взглядом ее фигуру.

Клара ответила на явную лесть в его глазах усмешкой:

– Прекрасно, просто прекрасно.

Элиза отвернулась. «Он флиртует с ней, – подумала она, – совершенно отвратительно. Он ведь знает, что она замужняя женщина».

– С мистером Поллардом очень приятно работать. Разве Элиза не говорила вам?

– Ах да, Фил Поллард. – Он развалился на кровати и оперся головой о стену. – Элизин дружок.

– Ты прекрасно знаешь, что он мне не дружок!

Клара переводила взгляд с одного на другую.

– Впервые об этом слышу.

– Нет, Клара, правда, это не так. Просто…

– Просто он положил на нее глаз, – злобно подхватил Лестер.

– Но, Элиза, не староват ли он для тебя?

– Ах, какое это имеет значение в наше время, в нашем веке? – цинично заметил Лестер. – В наши дни мужчине столько лет, на сколько он себя чувствует. Не так ли, Элиза? – Она услышала в его вопросе издевательскую нотку и повернулась к своей подруге.

– Ну просто он часто приглашает меня… пойти с ним куда-нибудь. Но он вовсе не мой «дружок». – Она обратила полный яда взор на Лестера. – У меня нет друга-мужчины, и я в нем не нуждаюсь.

– Тебе было бы очень, очень полезно, Элиза, завести себе какого-нибудь мужчину, – сардонически рассмеялся Лестер.

Клара посмотрела на него с интересом:

– Лестер, а у вас есть подруга?

Лицо его затуманилось, а потом прояснилось, словно ничего и не было.

– Нет.

– Тогда, – радостно продолжала Клара, – почему бы вам двоим не подружиться?

Элиза в недоумении уставилась на нее и увидела озорство в ее усмешке. Как она могла так ее предать? Лестер лениво поднялся и обнял Элизу за плечи. Она попыталась выкрутиться, но он удержал ее.

– Она меня ненавидит, – сообщил он. – Не проходит дня, чтобы она мне не напомнила об этом либо словом, либо делом.

– Но, – отметила Клара, – всегда есть возможность, что ненависть превратится в любовь.

– Никогда. – Лестер убрал руку.

– Он, – сказала Элиза, не в состоянии окончательно изгнать горечь из голоса, – очевидно, согласен с давней пословицей: «Обжегся на молоке, дуешь на воду». Видишь ли, Клара, его бросила девушка, с которой они были обручены.

Клара обратилась к Лестеру, лицо ее было серьезно.

– Но почему из-за этого вы должны цинично относиться к любви?

Лестер не ответил. Лицо его было бесстрастным.

– Любовь двух людей, – мягко продолжала Клара, глядя в пространство, словно пытаясь рассмотреть что-то в тумане, – двух людей, которые имеют глубокие и постоянные отношения, – это самая замечательная вещь на свете.

Лестер поднялся и вышел.

– О боже, – заволновалась Клара, – надеюсь, я его не обидела?

Элиза с горечью рассмеялась:

– Да его невозможно обидеть. У него нет чувств, которые ты могла бы оскорбить или затронуть.

Клара посмотрела на нее так, словно пожалела за неопытность.

– Поверь мне на слово, Элиза, мужчины тоже люди. И у них есть такие же чувства, как у нас. И Лестер не исключение.

Потом Элиза отвела Клару в гостиную, а сама отправилась готовить чай для всех. Лестер вошел на кухню и присел на край стола.

– Значит, ты завела себе подругу?

– Да. – Она обернулась к нему. – И тебе нет необходимости с ней флиртовать. Я же тебе сказала, что она миссис Хилл.

– А я случайно узнал, что она вдова, – парировал он, прищурившись. – Мне дед все рассказал. Он знал ее мужа. Значит, теперь она потенциальная невеста.

– Как ты ужасно выражаешься, – с отвращением произнесла Элиза. – Как это характерно для тебя.

Лестер так резко соскочил со стола, что тот скрипнул.

– Ты не можешь обойтись без того, чтобы критиковать меня? Если тебя послушать, все, что я делаю, – плохо, плохо, плохо!

Он широкими шагами вышел из кухни, крикнул Роланду, что уходит, и захлопнул за собой входную дверь.

Элиза застыла с закрытыми глазами, в ужасе от того, что она наделала. Она не могла поверить, что Лестер на самом деле такой ранимый. Неужели на него так глубоко повлиял разрыв с невестой? Может быть, он еще не вполне оправился от своего неудавшегося романа? Ей хотелось побежать за ним вслед и извиниться.

Затем маятник качнулся в другую сторону, и она подумала, ища оправданий своему неласковому обращению с ним: «Он столько раз обижал меня раньше. Теперь, для разнообразия, я его обидела. Пусть знает, каково это».

Но в этой мысли она не нашла себе достаточного утешения. Она вдруг поняла – словно в темноте вспыхнула спичка – простую истину, что, когда женщина делает больно мужчине, которого любит, она делает больно прежде всего себе.

Роланд был уже в гостиной, когда Элиза принесла туда поднос с чаем. Он читал, молчаливый и насупленный.

– Что с ним-то такое? – удивилась Элиза, почувствовав сострадание к Кларе, которая изо всех сил пыталась скрыть свое смущение.

Когда спустился отец, он сразу наполнил комнату своим солидным, успокаивающим присутствием, и напряжение испарилось. Он поговорил с Кларой и с интересом выслушал ее ответы на свои вопросы, и они все втроем поддерживали разговор до тех пор, пока Клара не ушла домой. Потом, когда Роланд вытирал посуду, Элиза между прочим спросила, понравилась ли ему ее новая подруга. Он был уклончив.

– Она, кажется, несколько беспечна.

– О чем ты говоришь?

– Разве ее муж не станет беспокоиться, что уже так поздно, а ее нет дома?

Элиза засмеялась. Ей удалось одурачить брата.

– У нее нет мужа. Она вдова.

Она резко присела, чтобы подхватить чашку, которую он вытирал, но не успела – та упала на пол и разбилась вдребезги.

На следующее утро Элиза извинилась перед Кларой за поведение брата.

– Боюсь, он немного грубоват по отношению к женщинам.

Клара пожала плечами, не поднимая глаз:

– Ничего.

– Он в компании всегда такой неразговорчивый. У него и работа такая.

– А чем он занимается? – лениво спросила Клара.

– Бухгалтер. Младший партнер в фирме на другом краю нашего городка. Работа прибыльная, но очень скучная.

Клара кивнула без особого интереса. Элиза была несколько обескуражена ее небрежной манерой и собралась пойти в кабинет, чтобы напечатать ответы на письма, пришедшие с утренней почтой.

Клара мыла кофейные чашки, когда резко открылась дверь в магазин и вошел Роланд. Элиза, которая в этот момент все еще стояла за прилавком, побледнела. Она подумала, что-нибудь случилось с отцом.

– В чем дело? – спросила она, дотрагиваясь рукой до горла.

– Ни в чем, – раздраженно ответил брат. Элиза расслабилась. Он заглянул в кабинет за прилавком. – А старина Поллард здесь?

– Нет. А зачем он тебе нужен?

– Он мне не нужен. А где Клара?

– Кла-а-ара? На кухне, посуду моет. А что?

– Нужно ее увидеть.

– Но Роланд…

– Слушай, Элиза, я ушел с работы всего на полчаса. Мне вообще не следовало приходить. – Он посмотрел на часы. – У меня осталось всего пятнадцать минут, а мне еще нужно минут десять на дорогу. Где Клара? Ради бога, имей хоть немного такта, Элиза. Мне некогда сейчас объяснять.

Она махнула рукой:

– Пройдешь через кабинет, потом первая дверь налево.

Он последовал ее указаниям. Пять минут спустя он опрометью выскочил из кухни, пробежал через офис, через торговый зал и выскочил за дверь. И только перед тем, как закрыть ее за собой, он вспомнил про Элизу и махнул ей на прощанье.

Элиза разинула рот. Никогда в жизни она еще не была так поражена. Тут вернулась из кухни Клара, щеки ее пылали, глаза блестели.

– Можешь мне ничего не рассказывать, если не хочешь, – сказала Элиза, хотя любопытство выпирало из нее, как начинка из вспоротой подушки.

– Конечно, хочу, еще как. Он… он пригласил меня сегодня погулять с ним вечером. Я сказала «да». – Щеки Клары вспыхнули еще ярче.

– Но Роланд никогда прежде не обращал внимания на женщин. Я даже думала, что он вообще не знает об их существовании.

Клара засмеялась, и смех ее звучал счастливо.

– Все знают, какого мнения сестры о своих братьях. Но их братьям нравятся чужие сестры, а не свои. – Она с беспокойством посмотрела на Элизу. – Ты ведь не против?

– Против? Боже мой, ну конечно нет. Я… я… – Она покачала головой, не в силах выразить свои чувства словами.

Клара снова засмеялась:

– Тебе нечего сказать. Хорошо, давай так это и оставим.

Элиза прошла в кабинет и принялась печатать. Она работала механически, так как была потрясена. Ее брат ведет девушку гулять! Роланд заинтересовался женщинами! Она снова и снова повторяла про себя эти слова, но они отскакивали от нее, как град от асфальта.

Клара, еще более оживленная, чем обычно, просунула голову в кабинет.

– Посетитель, Элиза. Спрашивает тебя.

– Меня? Почему меня? – Она вынула гребешок и быстро провела им по волосам. Если он спрашивает ее, наверное, какой-то важный человек. Она быстро закрыла сумочку и вышла в торговый зал.

– Привет, – сказал Лестер.

Это был уже второй шок за день, и она почувствовала, что ей нужно немедленно присесть. Но вместо этого она напустила на себя деловой вид.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она своим самым любезным и приветливым тоном продавщицы.

Лестер стоял, облокотившись на прилавок, сжав руки перед собой. У него на лице играла сардоническая усмешка, пока он осматривал девушку с ног до головы, и Элиза заметила, что он в своей рабочей одежде и в измазанных грязью сапогах. Единственное, чего недоставало, – защитной каски, наверное, оставил ее в микроавтобусе.

Судя по всему, он был в очень веселом настроении.

– Самая деловая продавщица, – негромко произнес Лестер, и она поняла, что он снова ее провоцирует. – Да, пожалуй, вы мне можете помочь. Кстати… э-э… не должны ли вы обращаться ко мне «сэр»? – Он видел, как она сжала губы, а в глазах вспыхнули злые огоньки. Он снова улыбнулся. – Я пришел купить кое-что из аппаратуры.

Элиза сумела сдержать свое изумление.

– Она продается наверху. Пожалуйста, следуйте за мной.

Его тяжелые сапоги прогрохотали за ней по узкой лесенке на второй этаж.

– Что именно вас интересует? – спросила она, стараясь говорить спокойно и придать своему лицу выражение профессионального интереса.

– Не будь такой напыщенной, Элиза, и поговори со мной как человек, а не как чертов робот. – Губы его улыбались, но не глаза.

– Так что же вас интересует? – спросила она прежним голосом.

Он сказал отрывисто:

– Мне нужен стереопроигрыватель.

– Вы имеете в виду звуковоспроизводящее устройство?

Он приподнял брови, когда она употребила правильный термин.

– Да. – Теперь он стал таким же деловым, как и она, и таким же отстраненным, как любой другой посетитель. – Что вы можете мне предложить? Мне нужно что-нибудь качественное.

– Вы готовы потратить на покупку крупную сумму? – Тон ее был строго официальным.

– Да, но в пределах разумного.

Она провела его через весь зал и показала проигрыватель, стоящий на полке.

– Это лучшая модель из тех, которыми мы располагаем. Я знаю, что у него хороший звук, потому что сама его проверяла.

– А мне можно проверить? – Он посмотрел на нее, и это был взгляд постороннего. – Вы не могли бы мне продемонстрировать, как он работает?

– Да, конечно. Я полагаю, у вас дома есть усилитель?

Он кивнул, глядя, как ее быстрые пальцы подсоединяют проигрыватель к демонстрационному усилителю и двум колонкам.

– Умница.

Она резко обернулась на его изменившийся голос и увидела в его глазах насмешку. Но в них было еще и искреннее восхищение. Она вспыхнула.

– Что вы хотели бы послушать? Что-нибудь из классики? – Голос ее вдруг зазвучал резко. – Или из популярной музыки?