Текст книги "Тот, кто не со мной"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

Она резко затормозила, собираясь развернуться и кинуться в сторон у дороги. Но мужчина уже увидел ее. Он спрыгнул с подоконника и подошел к ней, слегка нагнув голову, воротник его пальто был поднят, грязный красный шарф обвязан вокруг шеи. Его злобные глаза уничтожающе оглядели ее. И когда ухмыляющаяся физиономия оказалась прямо у нее перед носом, она сразу же поняла, кто преступник.

– А, так это ты был, – прошептала она. – Это ты тут все разгромил и тащил все со стройки…

– Очень догадливая, да? – зарычал он. – А ты та маленькая птичка, из-за которой меня уволили. Я тебе за это кое-что должен, лапуля. – Он коварно оглянулся по сторонам. – Мы тут совсем одни. Никто нам теперь не помешает. Сейчас я тебе за все отплачу – прямо здесь!

Он прыгнул на нее, схватил и, оттащив назад, прижал к земле. Она упала с гулким звуком, завизжала и стала бороться, стараясь высвободиться, она дралась ногтями, ногами и вопила во весь голос.

– Лестер! – верещала она. – Лес…тер!

Но Лестера здесь не было, и никто не услышал ее призыв.

Рука зажала ей рот, Элиза вцепилась зубами в ладонь со всей силой и яростью животного. Он закричал от боли, но его хватка не ослабла. Его руки постепенно пробирались, медленно, беспощадно, убийственно, к ее горлу.

Внезапно раздалось громкое рычание. Четыре лапы и тело, покрытое грязной шерстью, прыгнули на спину мужчине. Зубы, ужасные и острые, вонзились в его куртку, вцепились в нее, стали рвать и, наконец, добрались до тела.

В панике мужчина откатился вбок, оставив Элизу в покое. Она быстро вскочила, не дыша, с завороженным испугом наблюдая, как собака атакует человека.

С титаническим усилием, порожденным стремлением выжить, мужчине удалось тяжело подняться и встать на ноги. Затем он бросился со всех ног бежать через груды строительного мусора, щебня, через поля, собака преследовала его по пятам, клацая зубами, Рыча, лая и не отставая от него.

Крики, рыки и тяжелые шаги наконец затихли и совсем смолкли вдали. Элиза снова была одна в зловещей тишине дождливой ночи. Только ее тяжелое дыхание нарушало это молчание, смешиваясь с шорохом дождя, который падал на насквозь промокшую землю, отскакивал от кирпичей, досок и серого брезента.

Она оглядела себя, расставив в стороны руки, как будто боясь оскверниться грязью, которая толстым слоем покрывала ее одежду. Руки и ноги у нее тряслись, зубы стучали, и, когда наконец внятные первые мысли выступили из охватившей ее бури эмоций, она сразу стала думать, что ей теперь делать.

«Лестер, – подумала она. – Надо сказать Лестеру». Она развернулась, скованная, как ходячая кукла, и, тяжело ступая ногами, с которых капала грязь, через стройку выбралась к дороге.

До дома Альфреда Кингса она добиралась дольше, чем предполагала, но всякий раз, когда ноги ее подгибались, она вспоминала про Лестера и снова шла вперед. Когда она тащилась по садовой дорожке к парадной двери, та показалась ей такой же далекой, как ворота рая. Пошарив пальцами по стене в поисках звонка, нащупала и позвонила. Твердые решительные шаги послышались за дверью в ответ на ее звонок, и они показались ей самым сладким звуком из всех, которые она слышала.

– Ах, моя милая, – воскликнул озабоченный сострадательный голос, обволакивая ее теплом еще прежде, чем она переступила порог. – Входи, входи скорее.

Элиза стояла, перепачканная и беспомощная, на коврике у входной двери. Она слышала, как миссис Деннис позвала:

– Мистер Лестер, мистер Лестер, идите сюда скорее!

Дверь наверху открылась. Послышался голос:

– Что-то случилось, миссис Деннис? – Лестер перегнулся через перила. – Элиза! – Он чуть не кубарем скатился вниз по лестнице. – Господи боже, что с тобой случилось? Скажи, что случилось!

Но она только покачала головой, не в силах говорить, поднимая руки в призывном, беспомощном жесте. Он протянул к ней руки, и она оказалась в его объятиях. Невзирая на ее состояние, он обнял и крепко прижал к себе ее все еще дрожащее тело.

– А теперь скажи мне, – настойчиво попросил он суровым голосом. – Скажи мне, что с тобой произошло.

Она пробормотала, приникнув головой к его груди:

– Там был мужчина – он влез на стройку. Я ему помешала, и он… он на меня набросился. Я думаю… мне кажется, он хотел меня задушить.

– Ах, господи, какой ужас! – простонала миссис Деннис.

– Кто это был? – Он приподнял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза. – Кто это был? Скажи мне правду, Элиза. Это был Фил Поллард?

– Нет, – прошептала она. – Не Фил Поллард. Но я его узнала. Я не помню, как его зовут, но это был тот рабочий, которого ты уволил в тот день, когда я была на стройке.

– Ты имеешь в виду Веймана? Который приставал к тебе?

Она кивнула:

– Это он все разгромил. Он практически признал это. – Она, заикаясь, рассказала ему, как он сбил ее с ног, хотел ее убить, как потом овчарка, которая тогда набросилась на нее, появилась откуда ни возьмись.

– Так пес спугнул Веймана? Какой молодец! А где теперь Вейман?

Он недобро рассмеялся, когда она рассказала ему, что в последний раз видела его убегающим со всех ног через поля от преследующего его по пятам пса.

– Ах вы, бедная моя деточка, – снова простонала миссис Деннис. – Давайте снимем с вас эти грязные вещички. Мистер Лестер, помогите, а не то она простудится и умрет.

Он немного отстранил ее от себя, развязал на ней капюшон и расстегнул «молнию» куртки. Она стояла, не сопротивляясь, как ребенок, которого раздевают после прогулки, потом он передал ее в руки миссис Деннис.

– Их уже не отстираешь, Лестер! – застонала Элиза, невольно выдавая этим, как дороги были ей вещи, которые он купил. – А ведь это твой подарок.

– Ничего страшного, любовь моя, – сказал он, как отец, утешающий расстроенного ребенка. – Я куплю тебе другие.

– А брюки, мистер Лестер? – спросила миссис Деннис.

– Уже все равно, – пробормотала Элиза.

Но Лестер сказал:

– Элиза, может, наденешь пока мои брюки? Мы их обвяжем вокруг пояса ремнем, а снизу подвернем. Согласна? – Она кивнула, и он улыбнулся.

– Хорошо, что в наши дни в ходу одежда «унисекс»! Миссис Деннис, – повернулся он к экономке, – мои синие вельветовые в рубчик. Вы их не принесете?

Женщина торопливо удалилась. Он взял Элизу за руку и повел ее в гостиную. Включил свет, и она остановилась у двери.

– У меня ботинки слишком грязные. Миссис Деннис будет…

– Миссис Деннис не будет. Садись на кушетку. – Он поднял ей ноги по очереди и снял ботинки. Отдуваясь, вошла миссис Деннис, покраснев от быстрой ходьбы, и подала брюки.

– Надевай их, Элиза, а я пока позвоню в полицию. Миссис Деннис тебе поможет. – Он вышел.

Экономка задвинула шторы, взяла грязные ботинки и брюки, которые Элиза бросила на пол. Брюки Лестера были ей слишком длинны, но широкий кожаный ремень не давал им спадать. Миссис Деннис встала на колени и подвернула их.

– Думаю, ты сможешь влезть в мои шлепанцы, деточка, – сказала она.

– Пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь, миссис Деннис.

– Какое тут беспокойство! По сравнению с тем, что ты пережила, никакого тут беспокойства нет. Пойду принесу их.

Элиза сидела одна в тишине комнаты и, закрыв глаза, слушала, как Лестер разговаривает с полицейскими. Он дал им подробное описание мужчины, который напал на нее. Чуть позже войдя в комнату, он протянул ей пару розовых шлепанцев, отороченных мехом.

– От миссис Деннис с любовью. – Он помог ей натянуть их на ноги. – А это от меня. Надевай. Может, у тебя зубы перестанут стучать, как клавиши пишущей машинки!

Она натянула толстый белый, крупной вязки свитер и упивалась его теплом. Он был ей велик, и они оба рассмеялись, когда рукава повисли у нее с запястий. Лестер подвернул их.

– А теперь садись, – сказал он, тихонько подтолкнув ее, чтобы она послушалась.

– Прости меня, Лестер, – прошептала она. – Что я доставила тебе столько хлопот…

– Помолчи, пожалуйста!

Она расширила глаза, удивленная грубостью его голоса.

– Если бы я только мог добраться до этого… этого подонка… – Он подошел к буфету. – Налью тебе чего-нибудь выпить.

– Нет, спасибо, Лестер. – И она застенчиво добавила: – Но я не отказалась бы от чашки чая.

– Конечно. – Он подошел к двери. – Миссис Деннис, у нас там есть чай?

– Разумеется, мистер Лестер, – донесся ее голос из кухни. – Принесу буквально через минуту.

Он стоял на коврике перед камином, глядя на Элизу со странным выражением лица. Это была смесь сострадания, извинения – и чего-то еще, что она не могла бы определить. Жалость, может быть, или – она даже моргнула от этой мысли – какая-то братская забота?

Она честно сказала, желая окончательно снять подозрения с невиновного:

– Видишь, Лестер, никакой это был не Фил Поллард. А я с самого начала знала, что это не он.

Тот прошелся по комнате.

– Да, – скованно признал он. – Ты права, это оказался не Фил Поллард. Надеюсь, он в курсе, какого превосходного адвоката имеет в твоем лице. – Налив себе выпить, он уставился в бокал. – Прости, что я его подозревал. Я знаю, какого ты о нем высокого мнения… – Он внезапно замолчал.

Элиза не стала ему ничего объяснять. Она не сказала: «Он для меня значит ничуть не больше, чем Говард Биль». К чему? Он все равно ей не поверит.

Лестер сел рядом с ней на диван и взял ее руку в свою, ее пальцы сразу же сцепились на его ладони. Она набрала воздуху, чтобы сказать что-нибудь уместное, светское, но безнадежность и уныние остановили ее. Она прошептала дрожащим, срывающимся голосом:

– Лестер, о, Лестер… – и отвернулась от него, чтобы уткнуться в подушку, но он грубо дернул ее, прижал к себе и обнял.

Несколько благословенных минут она оставалась счастливая и успокоенная в его объятиях, радуясь его близости и его прикосновению, – пока до нее не дошло, что таким образом она выдавала с головой, насколько сильно его любит. А этого она поклялась себе не выдавать ему ни за что на свете.

Она собралась с остатками духа, последними крохами решительности, каплями энергии и стала бешено вырываться, пытаясь освободиться из его объятий. Когда он понял, чего она добивается, то сразу ее отпустил и встал. Глаза его почернели от гнева.

– В чем дело? Что-то во мне так отвратительно для тебя? Наверное, то, что меня зовут не Фил Поллард? Или не Говард Биль? Это поэтому каждый раз, когда я подхожу к тебе близко или касаюсь тебя, ты от меня шарахаешься, как будто я болен какой-то постыдной заразной болезнью?

Она не отвечала. Как она скажет ему правду? Разве он сам не давал ей понять много раз, и словом и делом, как мало она для него значит?

– Будь я проклят, если позволю женщине обращаться со мной с презрением! Особенно женщине, которую я люблю. – Он схватил ее за руку, рывком поставил на ноги и заключил в свои объятия. – Ты постоянно твердишь, что ненавидишь меня, но, богом клянусь, я заставлю тебя полюбить меня! Даже если на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь, я заставлю тебя полюбить меня!

Он прижался к ее рту своими губами. И его губы, его руки были такими же злыми, как его слова. Пока ее опьяненный от счастья рассудок снова прокручивал его слова – что он ее любит, – она ответила на его требования с радостью и без оглядки. Он вел ее обратно, к пульсирующей, бурлящей жизни, выманивая из нее тепло и страсть, которых он жаждал вкусить и о которых она не подозревала до самого этого момента.

Наконец он оторвался от нее и заглянул ей в глаза.

– Это правда, Элиза? Значит, это не Фил Поллард…

– Или Говард Биль, или кто-нибудь еще.

– Когда же это случилось, любовь моя?

Она пожала плечами и засмеялась.

– Не помню, так давно. Наверное, когда я тебя укусила, тогда. – Она подняла его руку и поцеловала шрам, который оставила ему в детстве. – А ты?

Он улыбнулся:

– Наверное, с тех пор, как я ударил тебя по голове! – Он приблизил губы к ее голове и поцеловал ее в то место, куда много лет назад пришелся удар.

Они посмеялись, опьяненные открытием их взаимной любви.

– Но, Лестер, почему же ты мне ничего не говорил?

– Я думал, что ты по уши влюблена в Фила Полларда. Я думал, и был не прав, что поэтому ты все время его прикрывала.

– Но когда ты поцеловал меня в ту ночь, после праздника, разве ты уже обо всем не догадался?

– Милая моя, сначала я дерзнул лелеять в себе надежду, потом я говорил себе не быть дураком, потому что мне казалось, что ты просто искала тогда у меня утешения и нежности после грубых попыток Говарда овладеть тобой.

– А я думала, что ты любишь Нину.

– С того момента, как снова встретил тебя, – уже нет.

– Но ты ведь был так расстроен, когда она разорвала вашу помолвку.

Он нежно поцеловал ее.

– Оскорбленная гордость, любимая, и больше ничего.

Она оттолкнула его, внезапно кое-что вспомнив.

– Но ведь вы с ней снова помолвлены. Она мне сама сказала.

Он притянул ее к себе.

– Значит, она сказала тебе неправду. На прошлой неделе она просто сама навязалась мне. У нее были выходные, сказала она, я же не мог просто взять и выгнать ее, правда? Но поверь мне, как только позволили приличия, я немедленно посадил ее в поезд на Ньюкасл. Спроси миссис Деннис.

Тут упомянутая дама как раз отворила дверь, держа в руках нагруженный поднос.

– Ах вот, значит, как? Очень мило! – Они разорвали объятия. – Не смотрите на меня, – сказала она, широко улыбаясь. – Продолжайте. Давно уже пора мистеру Лестеру жениться, да еще на такой милой юной леди! – Она с сомнением посмотрела на поднос. – Наверное, вам сейчас не до этого?

– Очень даже до этого, миссис Деннис. – Элиза с трудом выбралась из объятий Лестера и взяла у нее поднос.

– Миссис Деннис, – прошептал ей Лестер, когда она собралась уходить, – только не говорите пока деду, хорошо? Нам нужно немножко побыть наедине.

– Не беспокойтесь, мистер Лестер. Ни слова не скажу. Да он спит как сурок в соседней комнате!

Они выпили чаю, поели пирожных, а когда закончили, Элиза сказала:

– Лестер…

Он в ожидании поднял голову.

– Я кое-что сделала – кое-что очень глупое – позавчера. – Она замолчала.

Он обнял ее одной рукой, улыбнувшись, и притянул к себе.

– Это ее первое признание с тех пор, как мы помолвлены. Должно быть, что-нибудь интересное. – Он ждал. – Ну продолжай, дорогая. Ты уже раздразнила мой аппетит, теперь я не могу дождаться, чтобы услышать, что ты такого ужасного сделала.

Его шутливый тон прибавил ей мужества, но она не поднимала на него глаз.

– Я… я помолвлена с Говардом.

– Ты – что? – Он весь затрясся от смеха. – Да это шутка года! Элиза Леннан, в определенных кругах известная как «серая мышка», которая никогда не общалась с мужчинами за всю свою жизнь, заключает помолвку сразу с двумя! – Он посерьезнел. – Тебе придется все ему рассказать. Нет, лучше я сам, доставь мне такое удовольствие. Я же сказал в свое время: пусть победит сильнейший.

– И он победил. – Она поцеловала его, и он отплатил ей щедрой мерой.

– Лестер, – сказала она, изучая узор у него на галстуке, словно стараясь запомнить каждый завиток. – Я все-таки не могу понять, зачем тебе нужно было знакомить меня с Говардом, если ты на самом деле хотел сам на мне жениться?

Он заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Ты все еще сомневаешься во мне? А я скажу тебе зачем. Затем, что я был реалистом. Я думал, что, если я тебе не нужен, я могу хотя бы сделать для тебя что-нибудь хорошее и предоставить тебе богатого мужа. Ну разве это была не самая большая жертва с моей стороны! Но когда я увидел, как он тебя целует, и представил себе, что он будет касаться тебя, спать с тобой, моя жертвенность тут же превратилась в муку, а потом и в невыносимую ревность. Боюсь, я сделан не из того материала, из которого делают мучеников. Но тебе нужно вспомнить, Элиза, что дня не проходило без того, чтобы ты, так или иначе, не показывала мне, как ты меня ненавидишь.

– Но, милый, я так говорила просто потому, что любила тебя.

Он уставился на нее, потом хлопнул себя ладонью по голове.

– Вот это да! Какая глупость, какая извращенная женская логика! Она меня любила, поэтому она мне говорила, что меня ненавидит! А как, интересно, я мог догадаться, что в твоей интерпретации глагол «любить» заменяется на глагол «ненавидеть»!

Она покачала головой, не в состоянии объяснить это. Она не могла ему сказать: «Я так боялась, что если скажу тебе о своей любви, то потеряю тебя навсегда». «Ведь есть такие вещи, – убеждала она себя, – которые невозможно объяснить мужчине так, чтобы он понял, даже такому, которого любишь».

– Лестер, где мы будем жить?

– А где ты предлагаешь?

– Пусть это будет… Тот дом, где когда-то рос граб!

Он засмеялся и поцеловал ее.

– Я так и знал, что ты это скажешь. Пусть это будет наш дом. Я его заново отремонтирую, мы отделаем его, как нам хочется. Сами можем выбрать мебель и все остальное. Как тебе это?

Она кивнула, прижимаясь к его груди.

– Завтра же пошлю туда бригаду рабочих. Что до меня, любимая, – мягко продолжил он, – чем быстрее мы туда въедем, тем лучше.

После долгой паузы, когда они наконец оторвались друг от друга, он проговорил:

– Кстати, дорогая, в полиции мне сказали, что завтра хотят получить твое заявление. Ты сможешь опознать Веймана?

– Легко. – Она усмехнулась. – Я укусила его – за руку. Я смогу узнать следы от своих зубов!

Лестер откинулся на подушки и зашелся смехом. Успокоившись, он заметил:

– Думаю, ты еще полжизни будешь ходить и кусать мужчин. – Потом взглянул на свой собственный шрам. – Веймана ты тоже пометила на всю жизнь?

– К несчастью, я в этом сомневаюсь. Я не смогла как следует прокусить его грубую кожу!

– Ты маленькая кровожадная девчонка! – Зазвонил телефон, и Лестер потащил ее за собой. – Пойдем со мной, вместе поговорим. Я не могу выпускать из виду мою тигрицу. А то она будет рыскать здесь и выискивать, во что бы вонзить свои клыки!

Он взял трубку.

– Роланд? Да, я знаю, где твоя сестра. Она здесь. Я ей завладел – навсегда. Что я имею в виду? Я имею в виду, что мы собираемся пожениться. Нет, я не пьян, совершенно трезв как стекло, насколько, конечно, может быть трезв мужчина, который только что сделал предложение руки и сердца и получил согласие от любимой девушки. Спасибо.

Он прикрыл трубку рукой и сказал:

– Роланд передает свои поздравления, говорит, что Клара тоже очень за нас рада. – Он снова заговорил в трубку: – Мне тебе многое надо рассказать, но могу сейчас говорить по телефону, но, поверь мне, у твоей сестренки день сегодня выдался непростой. Приключениям не было конца. Кстати, представляешь, она мне рассказала, что укусила еще одного человека. – Он поднес трубку к уху Элизы, и она услышала раскаты смеха. Потом Лестер сказал Роланду: – В твоей сестре уживаются две женщины – она отчасти мышка, отчасти тигрица. Наверняка это сделает нашу совместную жизнь захватывающей, потому что каждый вечер, когда я буду возвращаться с работы домой, я не буду знать, кто из них ждет меня! – Он снова засмеялся и стал слушать, что ему говорят, потом повернулся к ней: – Твой отец только что узнал новость. Он очень рад и говорит, что давно уже знал о твоем секрете. Жаль, что он вовремя не рассказал мне. Тогда мы могли бы обойтись без многих душераздирающих событий!

Потом он снова заговорил с Роландом:

– Понимаешь, Роланд, если честно, она сейчас одета в брюки – в мои брюки, – представляешь, уже. Если она с этого начинает, что дальше будет! Да, привезу ее домой в целости и сохранности. – Он положил трубку и протянул руки к Элизе. Она прижалась к нему.

Зарывшись лицом в ее волосы, Лестер проговорил:

– Теперь давай начнем с тобой все заново. – Он страстно поцеловал ее, отвел в гостиную и закрыл дверь.