Текст книги "Сердце, молчи"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Я решил сократить свое расписание и кое-что вычеркнул.

– Значит, это правда, – воскликнула она, ужаснувшись в глубине души, – что вы едете вместе с мисс Эндерли? Именно так считает ваша тетушка. А вы все время притворялись, – Салли больше не сдерживала обиду, – и использовали меня как прикрытие, чтобы утаить от прессы ваши истинные намерения! Мало того, вы объявили о лжепомолвке, желая вызвать ревность у бывшей невесты и в итоге вернуть ее себе...

Макс сжал ее руки выше локтя и притянул к себе. Салли затряслась от его взгляда.

– Закройте ваш хорошенький ротик, мисс Дирлав, – проскрежетал он, – а не то от ваших гнусных намеков будет больше вреда, чем от бесстыжей спекуляции моим именем!

Он оттолкнул ее и вытер руки, как будто ненароком выпачкал их в грязи.

– Утром, – холодно отчеканил он, – я дам вам знать о моих новых планах. – Он снова смерил ее взглядом. – Вы примете в них участие. Я с вами еще не закончил. Спокойной ночи, мисс Дирлав, если совесть позволит вам уснуть!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Но уснуть Салли помешали не угрызения совести, а отказ Макса поверить, что она в журналистку больше не играет. А что же еще она делала, как не играла? – откровенно спросила она себя. – По-любительски, без всякого опыта занималась слежкой. Кое-какие литературные навыки у нее есть, продолжила она ход своих рассуждений. Писать она умеет, способна даже сочинять статьи для учительских журналов, не говоря уж о специфически женских. И, конечно, она способна учить писать – в конце концов, такая у нее профессия. Но вести себя, думать, писать как настоящая журналистка? Никогда!

При этом чистосердечном, но довольно унизительном признании Салли принялась ворочаться в постели с боку на бок, нетерпеливо ожидая наступления утра, хотя была еще только полночь. Ее мысли метались по кругу – если бы он ей поверил, если бы у нее сохранилась копия письма, отправленного Дереку... Наконец она отбросила одеяло, сунула ноги в шлепанцы и завернулась в простыню.

Когда она подкралась к комнате Макса, половицы под ее ногами предательски скрипнули. Может быть, стоит поговорить еще раз, вдруг он все-таки поверит? Попытка не пытка. Но когда она постучала в дверь, ей нестерпимо захотелось отложить объяснение до утра. Дверь приоткрылась, и только тут ей пришло в голову, что в комнате может быть Фрэнсин. Чем тогда обернется ее вторжение?..

– Чего вы хотите? – Трудно было представить себе более недружелюбный тон. Макс даже не предложил ей сесть. Значит ли это, что ему даже видеть ее неприятно? Или причина в другом – он здесь кого-то прячет?

– Простите, я... – Она покачала головой. – Это может и подождать.

Он схватил ее за руку и втащил в комнату. Постель была не только пуста, но и неразобрана. Выходит, ему тоже не спалось? А может, он решал трудную проблему – продолжать ли ему старую связь с Фрэнсин или нет?

– Черт побери, что это вам взбрело в голову? – насмешливо поинтересовался он, заметив, как она шарит вокруг взглядом. – Неужели вы подумали, что у меня в постели лежит другая женщина? Какой же дрянью вы меня считаете!

– Нет, Макс, я... – Но ведь именно эта мысль мелькнула у нее еще на пороге. – Мне хотелось поглядеть, как...

– Вы явились шпионить и выяснять, что я делаю? И если бы обнаружили у меня любовницу, то сразу позвонили бы своему редактору и сообщили ему пикантные подробности о моем неуемном сексуальном аппетите? О том, как мое необузданное либидо заставляет меня каждую ночь соблазнять разных женщин?

Салли робко взглянула ему в глаза и увидела в них лишь презрение и отчужденность.

– Прекратите, прошу вас. Выслушайте меня.

Он умолк, еще глубже засунув руки в карманы своего темного широкого халата. Салли обратила внимание, что он небрит и в полутьме выглядит весьма таинственно. Можно сказать, от всего его облика исходила смутная, но пугающая угроза.

Она приблизилась и коснулась пальцами колючих щек, очертив складки, сбегающие ото рта к подбородку, и разгладив морщинку на переносице. Все это он позволял ей делать прошлой ночью, тогда в его глазах играли искорки смеха, а потом он бросил ее на постель, заломив руки за голову, и жадным поцелуем впился в губы.

– Когда мы вернемся, – проговорила она наконец, расценив его молчание как знак согласия, – я сумею доказать вам, что написала Дереку Уинтертону и попросила поставить точку в этой истории. Но не только это. Я дала ему знать, что больше он не получит от меня ни одной строчки. Макс, – воскликнула она, заметив, что он по-прежнему скептически смотрит на нее, – я клянусь честью, что это правда!

– Итак, ты уверяешь, – (Неужели он все же смягчился?), – что по возвращении сможешь представить доказательства?

– Да, клянусь тебе, Макс.

Лоб его немного разгладился, он взял ее за подбородок.

– Хорошо, согласен. Я готов к перемирию, но до того момента, как ты положишь мне на стол доказательства, у меня сохранится недоверие. А пока мы скрепим наше перемирие. – Подойдя к ящику, он достал кольцо и осторожно надел Салли на палец. – Вот так. – А потом обнял ее. – Почему ты решила, – все еще сердито пробормотал он, – что я не могу?..

Его губы безмолвно и мучительно зашевелились, а затем встретились с ее губами, и все ее существо взорвалось от яростного желания вновь испытать на себе исступление мужской страсти, а после обессиленно расслабиться. Но нет, сейчас об этом нечего и мечтать, разве только после того, как она вновь завоюет его доверие. Макс негромко засмеялся и крепко прижал ее к себе, дав возможность ощутить его сухощавое, стройное тело.

– Я знаю, что с тобой происходит, – прошептал он ей на ухо. – То же творится и со мной. Но я отвечу – нет. Наверное, я буду с тобой излишне суров, а может, и жесток, если ночь любви повторится.

Салли покраснела и попыталась высвободиться. Ее смутило, что она невольно выдала свои чувства.

Макс слегка придержал ее, наслаждаясь смятением Салли, потом вновь обнял и расстегнул воротник ее ночной рубашки. Обнажив вздымающуюся грудь, он нежно и взволнованно поцеловал соски, затем опять припал губами к ее рту – этот поцелуй был долгим и страстным. Его оголенная грудь соприкоснулась с волнующими изгибами ее тела.

– А теперь иди спать, Сара, – грубовато проговорил он, отпустив ее. – Сегодня ночью с тебя хватит собственной постели.

Его голос прозвучал решительно, но в глазах горел странный и манящий огонь.

Утром Салли встретила Мэри у лестницы, и девочка кинулась к ней с радостным криком.

– Возьмите меня в бассейн, – попросила она, схватив Салли за руку. – Дедушка сказал, что мне нельзя купаться одной.

– Привет, Мэри. – Салли пригнулась к девочке. – Мне нравится твой большой бант. Он так идет к этому голубому платьицу!

– Хорошенько подумай об этом, Фрэнсин, – донесся голос Макса из-за двери гостиной. – Ты должна принять решение. Не надо делать этого хотя бы ради Мэри. Мы оба знаем, что это нелегко, но попробуй преодолеть трудности. Одну за другой.

Салли разогнулась и застыла, затаив дыхание. Внезапно ее пронзила острая, нестерпимая боль. Слово «это» могло означать лишь одно – он убеждал Фрэнсин сделать жизненно важный шаг и вернуться к нему.

Так вот какова глубокая, неизбывная мука, вот какова полная отверженность! – стиснув зубы, подумала Салли. Все в их помолвке было фальшью от начала и до конца, но в пугающих ее сейчас своей безысходностью чувствах нет ни грана фальши. Макс хочет, чтобы Фрэнсин вернулась в его жизнь, это совершенно ясно. И, конечно, прошлой ночью он вовсе не желал ее, Сару Дирлав, потому что она не та женщина. Почему она была так глупа и не сумела скрыть свою любовь к нему?

– Салли? – Мэри нахмурилась и заметно встревожилась, наблюдая за ней. – Возьмите меня с собой погулять, ну пожалуйста.

– Я не знаю... – медленно проговорила Фрэн-син. – Мне надо многое обдумать. А для этого требуется время, Макс.

Их голоса стихли, и Мэри потянула Салли за руку. Салли понимала, что не должна слушать разговор за дверью, но что-то в ней подавило ее волю и вынудило остаться.

– Итак, – усталым голосом подвел итоги Макс, – я возьму с собой Мэри.

Да, решила Салли, когда Макс и Фрэнсин вновь заговорили тише, Мэри станет связующим звеном, страховым полисом, подтверждающим, что ее мать действительно последует за Максом и присоединится к нему и их дочери.

– Ну как, – суетливо поспешила им навстречу тетя Делия, – вы уже нашли себе провожатого, юная леди, пока мы с дедушкой завтракали? – Она с беспокойством поглядела на дверь гостиной, но тут же улыбнулась. – Вы хорошо спали, Салли?

– Я – хорошо, – опередила ее Мэри, избавив от нелегкого ответа. Уйдя от Макса, Салли так и не смогла уснуть.

Дверь гостиной открылась, и Мэри восторженно воскликнула:

– Макс! Возьми меня в бассейн! Салли сейчас занята разговором.

Макс улыбнулся возбужденной девочке, а потом перевел взгляд на свою тетку.

– Ты пойдешь с дедушкой, дорогая, – сказала тетя Делия, завидев приближавшегося деда. Тот подал малышке руку, и она охотно отправилась с ним, на ходу о чем-то весело щебеча.

– Салли, я хотел бы с вами поговорить. – Макс снова перешел на «вы» и держался так серьезно, что она просто не могла отказать, да он и не сомневался в этом.

Он провел ее через гостиную в детскую, где повсюду валялись игрушки. Даже два кресла, одно из них, судя по размерам, явно детское, были завалены ими.

– Я сейчас освобожу вот это, – сказал Макс, но Салли уже взяла с детского кресла плюшевого медвежонка, отряхнула его и села, держа игрушку на коленях.

Макс на секунду улыбнулся, словно позабыв о деле, ради которого ее позвал, и она тоже ответила ему улыбкой.

– Наверное, для вас это привычная обстановка, – заметил он. – Вы ведь учительница.

– У меня были взрослые ученики. – Она оперлась на ручку кресла, устраиваясь поудобнее.

– Их игрушки гораздо сложнее? Она сдержанно улыбнулась.

– В известном смысле.

– И вы учите...

– Уточним. Учила.

Его глаза потемнели, и Салли отругала себя за упоминание о перемене в своей жизни. Но, похоже, он считал, что она по-прежнему будет преподавать, сколько бы она это ни отрицала.

– Значит, вы учили старшеклассников, – продолжил он.

Салли кивнула.

– Когда их проблемы и психологические трудности были мне понятны, я боролась, в меру своих сил, с их нежеланием заниматься.

– Но вы им нравились, и поэтому они вас слушались и хорошо учились?

Салли покраснела, уловив в его замечании скрытый комплимент.

Он смерил ее долгим и тяжелым взором, а потом произнес:

– Как мало, в сущности, я знаю о вас.

И все же мы были так близки, подумала Салли, и эти непроизнесенные слова как будто повисли в воздухе.

– И я тоже очень мало знаю о вас, – прошептала она. От возникшего между ними напряжения у нее вновь перехватило дыхание. Хотя, мысленно проговорила она, совсем недавно ты страстно любил меня. Но теперь ему нужна Фрэнсин, резко напомнила она себе. Разве она не слышала их разговор, когда они обсуждали совместное будущее?

Макс прошелся по комнате, стараясь не наступать на игрушечные автомобильчики, цветные карандаши и кукол, глядевших в потолок широко открытыми глазами, да и прочие вещи Мэри – обожаемой внучки и племянницы хозяев дома. Но мысль о девочке показалась Салли слишком мучительной, и она отогнала ее от себя.

– Я хочу, чтобы вы улетели вместе со мной, – коротко проговорил Макс.

У Салли дрогнуло сердце, однако она быстро взяла себя в руки. На этот раз Фрэнсин, несомненно, будет сидеть рядом с ним в аэропорту. Не обманывайся, подумала она, и не строй иллюзий, будто ему так уж необходимо твое общество.

– И вот еще что... – продолжал он. – Мне бы хотелось, чтобы вы в дороге позаботились о Мэри.

– А ее мать не поедет с нами?

– Фрэнсин нужно решить ряд важных личных вопросов, и потому ее отъезд откладывается. Я обещал ей взять Мэри с собой и немного помочь... – (Сшши почувствовала, что его заминка имеет особый смысл), – в сложном деле.

Фрэнсин доверила Максу своего ребенка. Значит ли это, что Макс – отец девочки?

– Вы не согласитесь оказать подобную любезность? – спросил он, встав перед ней. Она посмотрела снизу вверх на его длинные стройные ноги, напоминающие колонны, на узкие крепкие бедра и талию, на которых, как Салли успела убедиться, не было ни капли жира.

Если она скажет «нет», то никогда больше не увидит его, предостерегла себя Салли. А если согласится, то по крайней мере отсрочит неизбежную разлуку.

– Да, – прошептала она.

– Спасибо, – отозвался Макс, но в его глазах угадывалось нечто большее, чем благодарность. Он помог ей выбраться из низкого детского креслица и сбросил медвежонка на пол. Потом прижал Салли к себе и поглядел на ее трепещущие губы, но в этот момент дверь распахнулась и в комнату со смехом вбежала Мэри, крича, что ее до колик защекотал дедушка.

Через три дня они покинули дом. Фрэнсин доверила Салли свою дочь, подробно проинструктировав ее о распорядке дня девочки и необходимой диете.

Как будто я гувернантка Мэри, с изумлением подумала Салли, а не сопровождаю в поездке ее и Макса.

– Я хочу, чтобы вы передали все эти сведения моей матери, – властным тоном добавила Фрэнсин.

Салли скорчила угодливую гримасу и украдкой поглядела на Макса, но сразу же осознала, что он не оценит шутку. Ведь он любит эту женщину, разве не так? Однако, к ее удивлению, Макс улыбнулся. Он заверил Фрэнсин, что ее дочь в надежных руках и ей нечего опасаться. Пусть девочка еще совсем маленькая, но она без ложной скромности скажет своим опекунам о том, что ей нужно, если они ненароком отвлекутся и забудут о ней.

На прощание тетушка Делия обняла Салли и в присутствии Фрэнсин громко повторила, как они с дедом были рады познакомиться с невестой Макса.

Фрэнсин с надменным видом отвернулась и подала руку Максу, подставив ему лицо для поцелуя. Салли направилась к ждавшей их машине. Ей было невыносимо видеть, как Макс целует эту женщину.

Перелет в Англию показался Салли долгим и утомительным. Макс говорил мало и большую часть времени читал книги и журналы. Чтение явно занимало его, он постоянно делал пометки, если его не отвлекали просьбы неугомонной Мэри.

Салли то прижимала девочку к себе и успокаивала, то поругивала, когда та начинала бегать по проходу, и сажала ее к себе на колени. Мэри непоседливо ерзала, а потом затихала и слушала сказки, которые Салли придумывала прямо на ходу.

Раз или два Салли с удивлением обнаруживала, что Макс слушает ее. Она запиналась от смущения, краснела и испытующе глядела на него, а он в свою очередь бросал на нее задумчивые взгляды.

– Если бы я попал, как Алиса, в Страну чудес и уменьшился в несколько раз, ты бы посадила меня к себе на колени и рассказала сказку? – спросил он как-то.

– Чтобы ты похитил ее у меня, – прошептала она с наигранным негодованием, – и использовал в своей новой книге?

Он громко, запрокинув голову, рассмеялся. Салли ощутила, как по ее телу пробежала приятная дрожь. Выходит, она еще способна поднимать ему настроение и разгонять тоску.

Макс предупредил ее, что из аэропорта они поедут прямо к нему домой, в Сюррей, и переночуют там. Завтра, добавил он, я отвезу Мэри к матери Фрэнсин. Она с радостью согласилась взять к себе внучку.

И тогда, с горечью напомнила себе Салли, я окончательно освобожусь, останется только собрать свой скарб. Все увезу с собой, включая и свою сумасшедшую любовь, ведь для Макса это была просто игра знаменитого писателя с так называемой невестой. Вежливо попрощаюсь и навсегда уйду из его жизни.

Середина марта, теплая и мягкая в Новой Зеландии, встретила их на родине порывистым ветром. Загорелые и одетые почти по-летнему пассажиры вышли из самолета и, поеживаясь, двинулись к таможенному контролю.

– Почему здесь так холодно? – жалобно спросила Мэри. Она была в шерстяных брюках и пушистом свитере, и ее сразу основательно продуло.

Салли держала Мэри на руках, пока Макс получал багаж.

– А она когда-нибудь бывала в Северном полушарии? – задала вопрос Салли.

– Мэри здесь родилась, а затем переехала на юг, и хотя возвращалась сюда с Фрэнсин, но была еще слишком мала и не реагировала на смену климата.

Как он хорошо знает всю предысторию девочки. Что уж говорить о ее матери, ревниво подумала Салли. Невооруженным глазом видно, что он относится к Мэри теплее, чем просто бывший жених и любовник ее матери.

Родственники и друзья встречали приехавших, махали руками, смеялись, вытаскивали чемоданы из аэропортовских тележек и пробирались сквозь толпу к машинам.

– А нам кто-нибудь машет? – спросила Мэри. Она по-прежнему спокойно сидела на руках у Салли и с некоторой грустью осматривала толпу. —Да, – вдруг воскликнула она, – вот они!

– Где? – сурово осведомился Макс. От вспышек телекамер Мэри уткнулась лицом в волосы Салли. – Бог ты мой, – усмехнулся он, – опять эти журналистские крысы!

Он постарался пробиться сквозь толпу к багажу, но репортеры – их было двое – и фотограф тут же последовали за ним.

– Сюда, мистер Маккензи! – взывал один из них. – Подойдите к нам и скажите хоть пару слов.

– Мы просто делаем свое дело, – извиняющимся тоном пояснила женщина-репортер. – Процитируйте нам что-нибудь свое.

Мэри в испуге вцепилась в Салли.

– Какая очаровательная малышка! – восхитился репортер. – И как две капли воды похожа на вас. – (А вот это ложь, подумала Салли, если бы так было на самом деле!) – Вы – одна из наших, мисс Дир-лав. И не пытайтесь это отрицать. Нам все известно о ваших контактах со «Стар энд джорнал». Мы читали ваши статьи о жизни с...

По громкоговорителю передали очередное сообщение, и Салли не услышала последних слов журналиста. Макс, взяв наконец багаж, присоединился к ним. Он выглядел мрачным и недоступным.

– Сколько лет вашей дочке, сэр? Три с половиной? Значит, ваши отношения длятся уже несколько лет, не так ли?

– Это касается только нас, – возразила Салли и в панике повернулась к Максу. – Я не одна из них, честное слово, Макс. Я говорила вам, что порвала все контакты.

Но Макс будто ничего не слышал.

– Один снимок, мистер Маккензи, – умоляюще произнес фотограф. – Как насчет семейного портрета?

– Ребенок не ее, – твердо заявила репортерша. – Это его дочь от бывшей любовницы. Мы выпили с Дереком Уинтертоном, и он показал мне вырезки копий, которые она, – женщина указала пальцем на Салли, – отправила по факсу. Там все о нем.

Лицо Салли мгновенно осунулось.

– Какая копия? Какие вырезки? – в отчаянии спросила она. – И о ком это «о нем»?

Мэри захныкала, и никто не ответил на вопрос.

Фотограф попросил растерянную Салли, все еще державшую девочку на руках, встать рядом с Максом. Камера снова защелкала, затем репортеры оставили их в покое и удалились.

Было раннее утро, и Салли, уставшая от долгого перелета и смены часовых поясов, усевшись в такси, поняла, что засыпает на ходу. В самолете она спала мало и урывками. Мэри сидела, втиснувшись между ними, и во все глаза смотрела на незнакомые ей улицы.

Все трое были утомлены путешествием и по дороге говорили мало. Обменялись только несколькими словами о несходстве мартовской погоды в Англии и Новой Зеландии, где листья уже начали желтеть, намекая, что осень не за горами. А здесь почки на деревьях набухнут лишь через несколько недель.

– Макс? – заговорила Салли, прервав его размышления.

Макс был на редкость тих и спокоен, и Салли решила, что он думает о своей книге. Насколько она знала, он не написал ни слова со дня приезда к тетке. А может быть, в его воображении сейчас рождается новая глава? О Фрэнсин, о том, как они расстались. О том, что на него тяжким грузом давит присутствие некой Сары Дирлав и он не знает, как от нее отделаться без ущерба для своей репутации.

– Да?.. – отозвался он, по-прежнему не отрывая взгляда от окна.

– Когда мне лучше отдать тебе кольцо? Последовала неловкая пауза, затем он спросил:

– К чему этот вопрос? Тебе не терпится вернуться к своему приятелю свободной от какой-либо связи со мной?

Салли нахмурилась.

– Приятелю? Ты имеешь в виду Джералда? Он... – Она покачала головой. – Неужели ты не понял? Если бы он что-то значил для меня, я никогда не согласилась бы... не говоря уж о том, что мы...

– Понятно, – сухо бросил он. – Ты мне все объяснила. И я отвечу на твой вопрос: – Когда мне понадобится кольцо, я тебе сообщу.

Ну что ж, мысленно заключила Салли, и на том спасибо.

– Это Новая Зеландия? – спросила Мэри, во все глаза глядя в окно.

Салли даже не улыбнулась. Она чувствовала себя почти такой же дезориентированной.

– Нет, малышка, – ласково откликнулась она. – Это Англия.

Название страны, похоже, ничего не значило для Мэри, которая опять задала вопрос:

– Мы едем к тете Делии в дом дедушки? Макс с улыбкой отвернулся от окна.

– Нет, Мэри, – снова отозвалась Салли. – Завтра ты отправишься к своей бабушке, но сегодня мы остановимся в доме у Макса.

– А тетя Делия там будет? А... – с еще большей надеждой в голосе проговорила девочка, – моя мама там будет?

– Нет, Мэри, – отозвался Макс, – там будет не твоя мама, а тетя, которую зовут Эллен. Эллен Фармер, она помогает мне по дому.

Мэри замолчала и принялась разглядывать крыши и облака, которые, здраво рассудила Салли, только и были видны девочке, если она не вставала с места.

Салли показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Макс наклонился к шоферу и подробно рассказал, как лучше подъехать к дому. Такси двинулось вниз по извилистой дороге и приблизилось к двухэтажному особняку. Как величественно он возвышается над широколистыми, раскидистыми деревьями, подстриженными кустарниками и лужайкой! – с восхищением отметила Салли. Дом был выстроен из грубого красного кирпича, в окнах отражалось утреннее солнце, а на крытой серым шифером крыше виднелась пара слуховых окон, располагавшихся между высокими трубами.

Мэри оживилась, когда такси замедлило ход и остановилось. Макс высадил девочку, затем протянул руку Салли и помог ей выйти, что было очень кстати. Салли поняла, что переволновалась, и у нее немного закружилась голова от непривычной обстановки.

Неужели она и правда ничего не знала об этом человеке до их внезапной встречи в аэропорту Хит-роу, а лишь читала его книги и статьи о нем? В глубине души Салли смущала крутая перемена в ее жизни...

Эллен приняла их тепло и радушно. Она поздоровалась с хозяином, а потом подала руку Салли.

– Я счастлива познакомиться с невестой мистера Маккензи, мисс Дирлав, – с улыбкой сказала женщина. – В газетах о вас столько наговорили.

– Что же именно? – поинтересовался Макс и помрачнел.

Эллен выразительно посмотрела на них.

– Что вы без памяти влюблены друг в друга и тому подобное. О, какая прелестная девочка! – Она пригнулась и обняла Мэри. – Вам очень много звонили, мистер Маккензи, – сообщила Эллен, взяв сумки и выпрямившись. – Особенно из фан-клуба. Я отнесу вещи, а потом приготовлю вам чай. Ладно, мистер Маккензи?

– А я Мэри, – представилась девочка.

– Тебя так зовут, дорогая? Ну что ж, так я и буду к тебе обращаться. Тебя ждет уютная комната рядом с комнатой мисс Дирлав. Об этом меня попросил мистер Маккензи, позвонив с другого конца света.

– А где почта? – задал вопрос Макс, направляясь в холл.

– Она собрана и лежит у вас в кабинете, мистер Маккензи. Я такой груды прежде не видела! На вашем месте я бы ее пока не трогала. Могу поклясться, что вы все не выспались.

– Вы правы, Эллен, – отметила Салли и зевнула. – Особенно эта малышка.

Эллен засмеялась.

– А вот и ваша комната, мисс Дирлав. Надеюсь, вам в ней понравится. – Она положила вещи Салли на ковер персикового цвета. Насколько успела Салли заметить, он хорошо сочетался с покрывалом на кровати и занавесями. Потом Эллен открыла следующую дверь. – А здесь будет спать Мэри. Тебе тут будет уютно, дорогая? – Вся комната была в розовых тонах и разных изящных оборочках.

Мэри кивнула головой и зевнула, а Эллен засуетилась около нее, сказав:

– Я сейчас все распакую. Возьмите ее в ванную и вымойте, мисс Дирлав, а потом она хорошенько выспится, до ланча. И вы тоже, дорогая, хотя решайте сами, что для вас лучше.

– Но мистер Маккензи... – начала было Салли.

– Я о нем позабочусь, – ответила Эллен и понимающе, с невольной сентиментальностью усмехнулась. – Не беспокойтесь. Может быть, мне принести вам чая или?..

– С вашего позволения, я пропущу ланч, – сказала Салли. – Я так устала, что думаю, у меня просто не хватит сил даже на чай.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Салли прошла вслед за Эллен в кабинет Макса и застала его хозяина в каком-то странно рассеянном настроении. Он вежливо поднялся, но даже не улыбнулся, предложив ей сесть. Она выбрала себе место на диване, стоявшем углом к другому дивану в центре комнаты. На нескольких составленных в ряд столах громоздились лампы, папки и справочники. На отдельном столе высилась кипа нераспечатанных писем.

Салли огляделась по сторонам и решила, что ей нравится эта комната и она бы с удовольствием здесь работала. Но Макс был по-прежнему погружен в себя. Он стоял, положив руки в карманы, у дверей, ведущих во внутренний дворик, и смотрел вдаль. Поглядев ему в спину, ссутулившуюся от усталости, и на его резкий профиль, четко обозначенный на фоне неяркого послеполуденного света, Салли ощутила страшное эмоциональное напряжение. Оно переполняло ее и грозило вырваться наружу в какой-то непредсказуемой форме. Но нет, он никогда не узнает силу и глубину ее чувства, хотя она без памяти любит его. О счастье, которое она испытала той ночью в его сильных и нежных объятиях, теперь можно только мечтать. Салли вдруг со всей остротой поняла, как тоскливо просыпаться одной в постели, но, пожалуй, еще страшнее – начинать день с одиночеством в сердце.

– Вам удалось немного поспать, Макс? – спросила она первое, что пришло на ум, невольно вновь переходя на «вы». Ей захотелось услышать его голос.

– Я отдохнул часок-другой. Мне этого вполне достаточно. – Он говорил отрывисто и через силу. Салли озадаченно нахмурилась. Почему он так подавлен? Теперь уже ясно, что ему не по себе.

– Разбираете письма? – задала она вопрос. Ей хотелось прорвать завесу молчания.

– Да, понемногу.

Он по-прежнему отвечал, словно преодолевая внутреннее сопротивление, и у Салли дрогнуло сердце. Неужели они вернулись к временам вражды и недоверия? Но вот наконец Макс, очевидно не в силах больше сдерживать свой гнев, круто повернулся к ней, сложив руки на груди и вызывающе расставив ноги.

Морщины на лбу и пылающий взгляд могли испугать даже самого уравновешенного человека. А Салли в этот момент была как никогда далека от душевного равновесия.

– О каких вырезках... – атаковал он ее вопросом, – о каких вырезках упоминала эта репортерша?

Так вот что не давало ему покоя, когда они ехали в такси из аэропорта!

– Если я скажу вам, что ничего не знаю, – откликнулась Салли, – вы мне поверите? Нет, – уныло произнесла она, – думаю, вряд ли. Хотите верьте, хотите нет, но я была поражена не меньше вашего. Могу только повторить то, что уже не раз говорила. После отправки двух статей, да что там – всего-навсего ученических заметок, поскольку журналистского опыта у меня нет, я сообщила Дереку Уинтертону о своем решении расторгнуть наш устный договор.

Он жестом прервал ее взволнованный монолог и принялся расхаживать по комнате.

– Это становится однообразным. Всякий раз появляется кто-нибудь и сообщает правду о вас, а вы ее отрицаете...

– Это ложь! – вскричала Салли. – Я одна говорю вам правду. Повторяю: я порвала все контакты с прессой, и синдром «навалимся гурьбой, ребята» мне не свойственен. По ряду причин – возможно, потому, что вы так известны и являетесь центром притяжения, – они набросились на нас и не отставали от меня, неопытной и совершенно чужой среди них.

– Все это звучит весьма правдоподобно, и будь я простаком, может быть, и поверил бы вам. Но сложность в том, что намеки и инсинуации по вашему адресу повторяются слишком часто и в разных концах света. Вот почему мне так трудно вам доверять.

– Ладно! – воскликнула она. – Судя по вашим словам, мое разоблачение и наш разрыв – для вас непреложный факт. Что ж, тогда я постараюсь избавить вас от дальнейших расспросов. Это конец, не так ли? – Голос ее невольно задрожал. – Все к этому шло, и пора ставить точку. Я... – Боже, помоги мне, – я... – «люблю вас», чуть было не сорвалось у нее с языка. Она покачала головой, сжала трясущиеся губы и направилась к двери.

Но когда она приблизилась к ней, дверь распахнулась настежь, и в кабинет ворвалась Мэри.

– Ну как, мы сейчас поедем к моей бабушке? – спросила девочка.

– Завтра, лапочка, – ответила Салли, вздохнула и не без некоторого усилия заговорила ровным, спокойным голосом: – Ты не проголодалась? А вот мне хочется есть. Хорошо бы попить чаю, хотя часы в твоей комнате, вероятно, с этим не согласятся. Пойдем и посмотрим, готовит ли Эллен что-нибудь на кухне? – Прекрасный повод покинуть Макса. Она больше не могла выдержать его грубость и жестокость.

– Эллен приготовила легкие закуски, – холодно проговорил Макс им вслед. – Я не понял, что вы имели в виду, сказав о «конце», но, полагаю, вы останетесь хотя бы до того часа, когда мы отвезем девочку к матери Фрэнсин?

Его слова подействовали на Салли отрезвляюще. Она поймала на себе беспокойный взгляд девочки и поняла, что та почувствовала неладное в ее отношениях с Максом. Итак, до завтра ради Мэри ей придется играть свою роль и продлить перемирие.

– Я сдержу свое обещание, – ответила она и даже улыбнулась, отчего девочка тоже с облегчением рассмеялась.

В доме царила тишина, а тьму за окнами рассеивал лунный свет. Салли позвонила матери и сказала, что она вернулась и остановилась у Макса.

– Так и должно быть, – одобрила Эдит. – Когда я и Джефф встретимся с ним, дорогая? Наверное, совсем скоро, как ты думаешь? А теперь отдохни, выспись и постарайся привыкнуть к смене часовых поясов. Созвонимся попозже и договоримся о встрече. Ты не представляешь, – добавила она, – как нам не терпится познакомиться с будущим зятем.

Но Салли не смогла уснуть. Вот еще незадача – как ей переубедить мать? Как заставить ее поверить, что помолвка с Максом вымышлена от начала до конца? Вдобавок ко всему ее «внутренние часы» подсказывали ей, что наручные идут неверно – сейчас никак не полночь, а середина дня и ей нужно встать и заняться привычными делами.

Мэри тоже долго не успокаивалась. Когда Салли уложила ее в постель, девочка покорно закрыла глаза, но секунду спустя открыла их.

– Я не устала, – жалобно сказала она.

Салли запаслась терпением и села рядом с ней. Она рассказывала сказки, пока девочка не уснула. Салли с горечью усмехнулась: хорошо бы кто-нибудь вот так же посидел с ней и рассказал сказку. Может, тогда бы удалось уснуть.

Встав у окна, она устало поглядела на соседние сады, затем отошла и опустилась на диван у стены.