Текст книги "Сердце, молчи"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

За завтраком Салли сразу заметила сияющее лицо тетушки Делии. Пожилая дама улыбалась, во все глаза смотрела на племянника, а он шутил, и его хорошее настроение было очевидно и передавалось окружающим. После завтрака Макс подошел к бассейну, присел у края – и вдруг столкнул Салли в воду, а потом прыгнул сам и, подплыв вплотную, словно навис над ней. Его палец обвел черты ее лица и стал вырисовывать какие-то узоры на шее.

– Неужели, – прерывистым голосом спросила она, до глубины души растроганная лаской, – ты собираешься меня утопить или задушить и это только прелюдия?

Он загадочно улыбнулся в ответ:

– Право гадать я предоставляю тебе.

Серьезность его тона насторожила Салли, сердце испуганно екнуло. На что он намекнул? Но гадать не пришлось – от его крепких и чуть грубоватых поцелуев она едва не пошла на дно.

Выплыв на поверхность и отдышавшись, она нанесла ответный любовный удар, растрепав ему густые темные волосы, но тут из-за низкой изгороди донесся шорох.

– Это дикий зверь? – с улыбкой спросила Салли. Ее сознание по-прежнему пребывало в каком-то солнечном мареве, овладевшем ею после первой ночи любви.

В глазах у Макса погасли веселые огоньки, и они стали твердыми, как алмаз.

– Считай, что так, – сухо отозвался он и, поджав губы, быстро выбрался из бассейна и зашагал в сторону, откуда раздался звук.

Салли с недоумением последовала за ним. Макс открыл ворота и набросился на притаившегося там человека, схватив его за шиворот. У Салли дрогнуло сердце, когда она узнала пришельца. Это был Стюарт Меллидж из «Ивнинг рокет», и Макс вцепился в него мертвой хваткой, как собака – в тапочку.

– Катитесь отсюда, Меллидж, и перестаньте совать нос в мою жизнь, – стиснув зубы, процедил Макс, – а не то я разорю вас и вашу грязную газетенку! – Отпустив взъерошенного журналиста, он поглядел вдаль. – Какая это вошь чешет отсюда? Наверное, трясется за свою поганую жизнь?

– Это... – Стюарт Меллидж судорожно откашлялся, – это фотограф. Он сделал один или два...

– Если ваш редактор тиснет хоть один снимок мисс Дирлав или мой... вернее, и мой, я разорву вас в клочья! – рявкнул Макс. – И если эти снимки начнут гулять по свету, а я хорошо знаю прессу и полагаю, что такое может случиться, я добьюсь, чтобы вы и ваш дружок-фотограф нигде не получили работу. Вам это ясно?

Журналист попытался привести в порядок одежду.

– Я всего-навсего выполняю указания, мистер Маккензи. – На его расстроенном лице проступила жалкая улыбка. – Привет, Салли.

Салли поняла, что он всеми силами пытается привлечь ее внимание и расположить к себе, а заодно и к своим шефам, пославшим его шпионить. Но Макс, кажется, отнесся к ситуации иначе.

Он смерил Салли медленным взором, и она невольно вздрогнула, когда он еще холоднее посмотрел на своего противника.

– Не осуждайте меня, мистер Маккензи, – жалобно заныл Стюарт Меллидж. – Я просто делаю свое дело. Мой редактор хотел напечатать материал о вас, о вашей невесте и... и о многих других людях, интересных для нашей страны и всего мира. Да ей это хорошо известно от ее редактора.

– Нет, клянусь вам, нет! – услышала Салли свой отчаянный крик.

– Итак, – напустился на него Макс, не придав значения протесту Салли, – даже вы знаете, что она – тайный корреспондент?

Салли похолодела. Как ей удастся опровергнуть это обвинение, если оно истинно с самого начала ее знакомства с Максом? – мелькнуло у нее в голове.

– Вот он... Хэнке Филлитон... – Стюарт кивком указал на дорожку, где на безопасной дистанции стоял его коллега. – Она говорила с ним прошлым вечером в фан-клубе. Он мне рассказал.

– Но я решила, что этот человек – один из поклонников Маккензи, – ответила Салли прерывающимся от волнения голосом. Она была глубоко оскорблена огульным наговором и чувствовала себя невиновной. – Мне показалось, что он хочет получить твою книгу с автографом. Клянусь, Макс, я абсолютно ничего не знала о нем, – взмолилась она, и ее голос дрогнул. Но Макс явно был склонен больше верить журналисту, чем женщине, с которой так самозабвенно и страстно занимался любовью всего несколько часов назад.

– Нет? – ледяным тоном откликнулся он. – Ты пошла следом за ним, и я это видел. Достаточно было посмотреть на его костюм, на его манеру держаться, чтобы сразу догадаться, чем он занимается и почему появился в клубе. – Он снова переключил внимание на журналиста: – Убирайтесь, Меллидж, и если я хоть раз встречу вашу плаксивую морду где-нибудь рядом с нами, то не поручусь за себя.

Он сказал «рядом с нами», отметила Салли, борясь с глупой надеждой.

– Но вы тоже были журналистом, мистер Маккензи, – не сдавался Меллидж, – и должны знать, как это бывает.

Его слова не подействовали на Макса Маккензи.

Журналист явно решил махнуть на все рукой, убито вобрал голову в плечи, попрощался с писателем и вприпрыжку припустил прочь, как нашкодивший мальчишка.

Салли проводила его взглядом (бежит как заяц с прижатыми ушами, подумалось ей) и внезапно почувствовала, что жалеет о его уходе. Теперь весь гнев Макса обрушится на нее. Сумеет ли она выстоять перед разъяренным львом? Удастся ли ей пережить тяжелейший спуск в мрачную бездну с вершин любви, после парения в облаках незабываемой прошлой ночью, когда Макс был так нежен и страстен?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Макс обернулся и посмотрел на нее.

– Неужели ты считала меня откровенным дураком, – произнес он каким-то отталкивающе чужим, скрипучим голосом, и его темные глаза, казалось, были готовы ее испепелить, – неужели полагала, будто я не подозревал тебя все это время? Я давно догадался, кто ты такая и чего хочешь.

О Боже, подумала Салли, выходит, он знал? Она покачала головой, собираясь ответить на его обвинение, но одернула себя. Любое отрицание прозвучит теперь лживо.

– Что... что ты имеешь в виду? – переспросила она. В ней затеплилась робкая надежда, что он имеет в виду какой-то другой ее проступок. Салли с любовью глядела на него, помня даже сейчас, как ночью она дрожала, наслаждаясь его восхитительными прикосновениями, победной силой его мускулов. Она не забыла и о своем отклике на его жадные ласки.

Ветерок шелестел между деревьями, яркие витражи, казалось, пристально следили за ними из дома, и Салли с горечью осознала, что полчаса назад ее недолгому счастью настал конец. Это случилось солнечным утром, когда она вышла из дома рука об руку с Максом.

– Я имею в виду, – теперь он тщательно подбирал каждое слово, – что уже давно понял истинную причину твоего появления в моей жизни. Ты разыграла настоящий спектакль с потерей сумки и денег, желая подольститься ко мне.

– Это неправда, неправда!

Но, похоже, он остался глух к ее отчаянным попыткам защититься.

– Я сразу заподозрил, – безжалостно продолжал он, – что история с подножкой и твоим падением не случайна. Сперва я был убежден, что ты фанатка и нашла новый способ подкатиться ко мне. Мне даже в голову не пришло, кто ты и кого на самом деле представляешь. Понимание пришло позже.

Салли закусила губу. Как она сумеет защититься, если с самого начала их знакомства все так и было?

– Я дал тебе несколько шансов оценить ситуацию, – продолжал он. – Когда я обнаружил твою так называемую «лекцию для учеников», написанную обо мне и легкомысленно забытую в моей рукописи, почему ты во всем честно не призналась? Почему не сказала мне, что это статья для «Стар энд джорнал»?

У нее прервалось дыхание. Ему известно даже название газеты!

– Когда Уинтертон позвонил и я взял трубку... – он был похож на прокурора, излагающего суть дела в суде, – почему ты попыталась изобразить, будто это еще один твой приятель? Лучше бы сказала мне прямо, что он редактор газеты и хочет получить свой кусок мяса.

Объяснить ему, что она слишком любит его и просто не в силах была признаться? Искренность обошлась бы ей слишком дорого – он не задумываясь вышвырнул бы ее из своей жизни, и она никогда бы его больше не увидела и не смогла бы оправдаться. Впрочем, сейчас она тоже не в состоянии оправдаться, хотя и должна что-то сказать, пусть даже ее слова покажутся ему жалкими и неубедительными.

– Я... возможно, потому, что я хотела повидать мир...

– И пристроиться к чьим-то гонорарам? – резко вставил он, и его глаза сверкнули. Конечно, это не могло быть ненавистью. Очевидно, ее немногословность начала его раздражать и он решил, что она боится проболтаться. – На самом-то деле ты самая заурядная золотоискательница, а твоя трогательная история о бедной девушке, преданной больным родителям, – обыкновенная ложь. Бедняжка, она, видите ли, наконец осознала, как бесплодно проходят ее лучшие годы!

– Я не лгала, – слабо возразила Салли, понимая, что ее протест бесполезен.

– И ты ждешь, что я поверю хоть одному твоему слову, да и вообще вам, мисс Дирлав? – ледяным тоном осведомился он.

Вообще мисс Дирлав, хотелось ей ответить, была прошлой ночью в твоих объятьях, теплая, трепещущая и желанная, и ты любил ее, а она с обожанием откликалась на твою любовь.

– Я полагаю, – уныло проговорила она, – что содержимое моего медальона дало тебе еще один ключ к разгадке?

– Ты права. В головоломке было много пустых мест, и каждое из них, насколько я понимал, нужно было очень тщательно заполнить. Но ты забыла еще кое-что, и я это сразу заметил.

Она чувствовала себя настолько несчастной, что даже не спросила, что именно.

– Стоимость посланий по факсу для твоего редактора.

Верно, она об этом забыла. Вот как он обнаружил имя Дерека Уинтертона. Он не мой редактор, хотелось крикнуть ей, но какой в этом смысл? И все же она сделала еще одну слабую попытку.

– Разве это не доказательство того, что, вопреки твоему утверждению, я не профессиональная журналистка? – спросила она.

– Нет. Ты просто беспечна.

– Поверишь ли ты мне, если я скажу, что отправила факс Дереку Уинтертону и попросила в нем не ждать от меня больше статей или репортажей? И сделала это, зная, что моя карьера журналистки кончается, даже не начавшись? Ведь он обещал мне работу, когда я предложила... посылать ему статьи о тебе.

О Господи, подумала она. Вот я и призналась. Его взгляд, казалось, мог разорвать ее в клочья.

– Да, я собиралась их писать, когда впервые встретила тебя, – продолжала она, – а Дерек обещал мне, если я справлюсь с заданием, место в газете. Я сама умоляла его об этом. Я уже давно мечтала стать журналисткой.

– Какая трогательная история, – каменным голосом откликнулся Макс. – У тебя есть это письмо? Или хотя бы его копия?

Салли вспомнила, что была в то время в панике. Она торопилась замести следы и разорвала письмо, опасаясь, что снова по рассеянности вложит его в рукопись Макса. Поэтому и не сделала копию. И одному Богу известно, как распорядился своим экземпляром Дерек.

– Мне жаль. – Она покачала головой. – Тебе остается только поверить мне на слово.

В ответ Макс так цинично и криво ухмыльнулся, что у нее защемило сердце. Разумеется, ее слова для него ничего не значат. Но она решила попытаться еще раз:

– Когда он позвонил мне... – (Макс иронически приподнял брови. Дескать, он согласен ее выслушать, но отнюдь не собирается верить.) – Видимо, ему хотелось переубедить меня, уговорить на продолжение сотрудничества.

– Видимо, вероятно – вот ключевые слова. Еще более вероятно, что он тут же получил свежую копию твоей очередной статьи. Или, скорее, ты отправила ее по факсу в конце дня для срочной публикации. Салли с грустью отвернулась от него и вздохнула.

– Если ты отказываешься вообще принимать мои объяснения...

– То ты не намерена извиняться?

– Значит, тебя невозможно переубедить, Макс. – Ее карие глаза с мольбой и вызовом взглянули на него. – А как быть с прошлой ночью? Это было прекрасно, Макс. Ты... ты был великолепен, словно бы...

– Не стоит обольщаться, – жестко ответил он. – У меня в руках была красивая, ждущая любви женщина. Какой мужчина не воспользовался бы случаем и не отозвался на ее призыв, когда она так рвалась ему навстречу?

Ее последняя надежда, пусть даже хрупкая, рассеялась словно дым. Все это – просто блестящая любовная игра, не имеющая для него никакого значения. Она с грустью припомнила его слова, что каждому мужчине не составит труда притвориться влюбленным в привлекательную женщину.

– Я уйду из твоей жизни, Макс. Или... – Салли попробовала придать своему тону нотку достоинства, – теперь мне следует говорить «мистер Мак-кензи»?

Она круто повернулась, но он опередил ее и с силой схватил за плечо.

– Куда ты направляешься? – резко спросил он.

– А как вы думаете? Собирать вещи и ехать домой.

– О нет, мисс Дирлав. У нас остались незаконченные дела, которыми надо заняться, а я уже говорил вам, что люблю доводить все до конца. Вы дали мне слово – в любых обстоятельствах поддерживать представление, будто мы жених и невеста. – (Ну зачем он это подчеркивает, подумала она.) – Вплоть до того времени, когда в этом отпадет необходимость. Пока наш договор остается в силе, и я прошу вас его соблюдать.

– Вряд ли все хорошо кончится. Я...

– Вы, – он сердито поджал губы, – дважды обманули меня, а, как вам известно из моей книги, это непростительно. Но у вас есть возможность загладить свою вину, продолжив нашу лжепомолвку. Мне это нужно для авторского имиджа, репутации моих издателей и, если на то пошло, хорошего мнения читателей, которое я очень ценю.

Как я могу, с отчаянием спросила себя Салли, притворяться, будто люблю Макса, когда я действительно его люблю, хотя твердо знаю, что он ко мне скверно относится и вышвырнет, едва я стану ему не нужна?

– Но мы сейчас все время на людях, – возразила она, – а их не обманешь. В этих обстоятельствах я просто не знаю, как... – Она кивком указала на дом его родственников.

– Не знаете? Тогда я вам покажу. – Не успела она опомниться, как он обхватил ее и прижал к себе, а потом до боли крепко поцеловал, долго не отпуская ее ослабевшие и искусанные губы. Сдавленный крик Салли, похоже, лишь раззадорил его, он стиснул ее губы своими зубами. Она вздрогнула и расплакалась. – Вот как это делается, – раздраженно бросил он, позволив ей отойти. На него совершенно не подействовали ее слезы, градом катившиеся по щекам.

Салли достала носовой платок из кармана брюк и вытерла лицо, а потом приложила его к своему трепещущему рту.

– А теперь, – он протянул ей руку, – идемте со мной.

Медленно, против воли, Салли взяла его за руку, словно притянутая магнитом. Они двинулись к дому. Она искоса посмотрела на Макса и увидела, что его лицо, только что выглядевшее пугающей маской, смягчилось и он снова стал похож на влюбленного, идущего рядом со своей невестой. Как она завидовала его искусству перевоплощения!

Однако борьба в ее душе еще не завершилась.

– Если вы ждете, что я последую вашему примеру, забуду об этих пяти минутах и начну вести себя так, как будто люблю вас, то...

Он задержал шаг, повернул ее к себе и нежно обнял за плечи.

– Салли, – прошептал он, и его глаза блеснули тепло и ласково, – дорогая любовь, поцелуй меня.

Она подчинилась, поддавшись его обаянию, но продолжая сердиться на себя. В сущности, она не могла противостоять его чарующей силе еще с их первой встречи. И вот теперь, после всего, что было, стоит на цыпочках и старается дотянуться до него своими губами.

Несколько секунд Макс стоял, глядя на ее мягкие, податливые губы, а затем наклонился и дал ей возможность робко поцеловать его. Недолго он терпел невинность ее легкого прикосновения. Вскоре он уже отвечал на ее поцелуй, его рот словно упрашивал и молил. Салли не заметила, как снова оказалась у самого края бассейна, настолько Макс заставил ее забыться.

Отпустив ее, он поглядел ей в лицо и понял, что она вот-вот может взбунтоваться против его порабощающей силы. Однако в ее лице угадывалась и готовность покориться ему. Макс негромко рассмеялся.

– Ну, так-то лучше, – низким голосом проговорил он, взял Салли за талию и повел от бассейна к дому.

Они услыхали незнакомые голоса. Маленькая девочка что-то взволнованно воскликнула.

Макс оцепенел, его рука бессильно повисла, выражение лица мгновенно и пугающе изменилось, став серьезным, напряженным и взволнованным. Он одним прыжком одолел ступени, ведущие к деревянной площадке, и ворвался в дом. Салли последовала за ним.

По дороге в гостиную она никак не могла справиться с тревогой и дурным предчувствием.

– Макс, Макс! – ликующе закричала маленькая девочка, словно ей наконец дали долгожданную игрушку.

Но Макс, не отрывая глаз, смотрел на женщину, стоявшую в центре комнаты, – изящную, бледную и красивую. Салли поняла, что все остальное в этот момент просто перестало для них обоих существовать. Внезапно она ощутила себя абсолютно оторванной от жизни Макса. Это чувство оторванности было еще сильней того, которое она испытала, когда ее мать, Эдит Дирлав, вышла замуж за Джеффа Уеллинга и переехала с ним на север Англии, впервые в жизни оставив дочь одну.

– Макс, Макс! – ликовала белокурая малышка.

На вид ей было года три. Внезапно тонкий голосок оборвался, и, когда Макс обнял девочку, она заплакала, а потом крепко обхватила его за шею. Макс сделал вид, что задыхается, и шутливо попенял ей – мол, так, малышка Мэри, недолго и задушить человека.

Салли еще никогда не видела его таким веселым и остроумным. Он разрешил девочке подергать его за волосы, потом она принялась тыкать пальцем ему в лицо. Он сдержанно улыбнулся, когда она чуть не захлебнулась от хохота.

Но Салли прежде всего беспокоила приехавшая женщина. Интуиция подсказала ей, что это мать Мэри, да они и были похожи. Гостья держалась очень уверенно и поглядела на Салли так, как будто собиралась столкнуть ее с лестницы в бассейн. Судя по всему, это Фрэнсин Эндерли, бывшая невеста Макса, решила Салли.

– Салли, – Макс отпустил Мэри, – познакомьтесь. Это Фрэнсин Эндерли. Фрэнсин, это Сара Дирлав, моя невеста.

Женщина кольнула Салли враждебным взглядом, но та выдержала его. Неужели он станет продолжать этот спектакль с помолвкой даже в присутствии своей бывшей возлюбленной? Салли попыталась улыбнуться в ответ на изящный кивок Фрэнсин и вдруг догадалась, почему Макс не отказался от розыгрыша. Должно быть, он успел заранее сообщить о нем Фрэнсин, а свою тетушку и деда по-прежнему держит в неведении.

– Поздравляю вас, мисс Дирлав. Или, – она без тени улыбки взглянула на Макса, – мне первым делом следует поздравить жениха? Я полагаю, что этикет требует именно этого.

Да, похоже, что Фрэнсин известен их секрет.

Подавив невольно вспыхнувшую ревность, Салли отвела взор от несомненно привлекательной женщины и улыбнулась девочке.

– Здравствуй, – сказала она и наклонилась к ней. – Значит, тебя зовут Мэри. Мне очень приятно г тобой познакомиться. – Она протянула руку, но девочка неуверенно взглянула на нее и вопросительно повернулась к своей матери, однако та словно бы ничего не заметила. Тогда малышка оглянулась на Макса. Тот одобрительно кивнул, и Мэри наконец подала Салли левую руку. Потом она потрогала у нее большую серьгу и сказала:

– Совсем как у моей мамы.

За исключением того, подумала Салли, что у твоей мамы серьги из чистого золота, а у меня только позолоченные.

– Когда ты вырастешь, у тебя, наверное, будут серьги как у твоей мамы. Ты этого хочешь?

Мэри кивнула и снова посмотрела на мать.

– Вы красивая, – заявила она, – вроде моей мамы.

– Спасибо, Мэри – с улыбкой откликнулась Салли. Однако, мелькнуло у нее в голове, твоя мама – золотистая блондинка, а у меня темные волосы. И по ее взгляду мне ясно, что высокий мужчина, стоящий между нами, предпочитает блондинок брюнеткам. О Мэри, вздохнула она, встав и поборов уныние, неужели я была так счастлива сегодня утром, что мне хотелось петь, как птице в небесах?

Девочка улыбнулась, как будто догадавшись о грустных размышлениях темноволосой женщины, и потащила ее к стеклянной двери.

– Молодец, Мэри, – одобрила ее поступок тетушка Делия. – Погуляй с Салли в саду. – Она вышла следом за ними.

Девочка стала резвиться у бассейна. Салли предупредила ее, что подходить вплотную к его краю нельзя. Дед Макса присоединился к ним, взял Мэри за руку и подвел к столу и стульям, стоявшим на черепичной площадке неподалеку от бассейна.

– Мне нужно откровенно поговорить с вами, Салли. – Тетушка Делия понизила голос. – Макс приехал в Новую Зеландию главным образом по личным делам. Он собирался соединить, как говорится, полезное... – она заколебалась, – не могу по совести сказать – с приятным, потому что события пошли совсем иначе, чем мы рассчитывали. – Тетушка еще сильнее понизила голос. – Я до сих пор не знаю, как и где вы с ним познакомились, да меня это и не касается, но понимаете ли... – она явно пыталась подыскать наиболее тактичные выражения и ненароком не обидеть Салли, – он просил нас организовать эту встречу с Фрэнсин, чтобы решить – во всяком случае, мы так восприняли, – стоит ли им вновь соединиться или нет. Ох, моя дорогая, я вас огорчила. Присядьте, Салли, милая. Вы так страшно побледнели.

Она подставила плетеное кресло и уговорила Салли сесть.

– Не принимайте это близко к сердцу, Салли. Сейчас все изменилось, и их новая встреча ровным счетом ничего не значит, поверьте мне. Он выбрал вас, вы его невеста, а не Фрэнсин. Я уже говорила, сколько всего он нарассказал нам о вас по телефону. Но, видите ли, не могли же мы заявить Фрэнсин: «Не приезжайте, потому что у Макса теперь другая невеста». Мы сочли, что им нужно встретиться.

Она не догадывается, с горечью подумала Салли, и никто не знает о моих истинных отношениях с Максом. Ведь у меня нет на него никаких прав. Ей также неизвестно, что, когда мы вернемся домой, наши пути навсегда разойдутся. Да и то еще вопрос, улетит ли Макс вместе со мной. Может, он останется здесь на несколько дней, чтобы забрать с собой Фрэнсин. И чей ребенок Мэри? Их общий?..

Салли сама не понимала, как ей удалось пережить этот день. Вечером Мэри, очевидно, почувствовала ее подавленное настроение, забралась к ней на колени и беспрестанно о чем-то болтала, а потом принесла журналы, чтобы они смогли посмотреть фотографии и картинки и обсудить их.

– Да, молодец, замечательно, – ободряла ее Салли, когда Мэри вспоминала имена и названия мест. – Ты очень умная девочка.

Во время очередной такой похвалы Салли внезапно уловила, что атмосфера сделалась напряженной и общий разговор оборвался. Она всполошенно обвела всех взглядом. Дед ласково поглядывал на маленькую Мэри, а у тетушки Делии был такой гордый вид, словно это ее только что похвалили.

Макс прищурил глаза и посмотрел на Салли. Фрэнсин тоже смерила ее неприязненным и расчетливым взором.

– Вы так считаете, мисс Дирлав? – В ее голосе не чувствовалось ни капли материнской радости от лестных слов Салли. – Насколько я поняла, вы учительница. __ ледяным тоном осведомилась она. – Впрочем, если бы мне не сказали, я бы все равно догадалась. На вас это написано, по-моему, есть такое выражение – «мелом на доске». – Она бросила беглый взгляд на ее костюм. – Учителей легко узнать – как правило, они держатся довольно деспотично и любят опекать других. Ты не согласен, Макс?

Покраснев от гнева, Салли спокойно, но решительно опустила Мэри и встала.

– Простите меня, тетя Делия, дедушка, Макс. – Она равнодушно произнесла его имя, как будто он остался для нее в прошлом, и не уделила никакого внимания оскорбившей ее женщине. – Мне надо написать письма маме и знакомым... – Взгляд Салли смягчился, остановившись на Мэри, которая подбежала к ней и повисла у нее на руке.

– Я хочу посмотреть, как вы пишете. Можно?

– Мэри, иди сюда.

Девочка нехотя повиновалась матери, но губы ее задрожали.

Какое-то время Салли стояла в своей комнате у окна, следя, как меркнет свет, и размышляя, когда ей будет лучше исчезнуть из этого дома, а главное – из жизни Макса. Пусть его родственники милые и гостеприимные люди, но ей здесь не место. Сейчас, когда в доме появилась Фрэнсин, стало ясно, как никогда, что ей нужно покинуть сцену – собрать вещи, вернуться в Англию и навсегда забыть о человеке, которого она любит больше всего на свете.

Ею овладело чувство неприкаянности, и она, закрыв глаза, представила себе материнское лицо. Она ухаживала за матерью всю тяжелую пору после смерти отца. А потом в их доме возник Джефф Уеллинг, и мать опять начала улыбаться.

Салли захотелось сбросить давящий груз, рассказать обо всем матери, чтобы та узнала правду о ее отношениях с Максом Маккензи... какими бы они ни были после случившегося прошлой ночью и после приезда сегодняшним утром его бывшей невесты.

Салли подошла к телефону, взяла трубку – и заколебалась. Стоит ли сообщать матери горькую истину, зная, что она непременно расстроится и вновь надолго перестанет улыбаться? Поступить так можно лишь из эгоизма, нельзя же переваливать на плечи матери собственные невзгоды.

– Итак, вы пишете письмо? – язвительно поинтересовался Макс, встав на пороге.

Салли положила трубку и повернулась.

– Я собиралась позвонить маме.

– Вы, наверное, имели в виду «Стар энд джор-нал» и его редактора Дерека Уинтертона? – предположил Макс. В его голосе прозвучала недвусмысленная угроза. – Хотите выложить ему новейшие сплетни о Максимилиане Маккензи и возвращении его прежней невесты?

– Нет, не имела в виду – таков мой ответ на ваш первый вопрос. К тому же я говорила вам, что с этим покончено. Я передала мистеру Уинтертону, что выбываю из игры...

– Не хотите же вы сказать, – жестко перебил ее Макс, – что заключенный с ним контракт расторгнут? Допустим, вы отказались писать о Маккензи, но, признайтесь, вам ведь хочется работать в этой газете?

– Никакого контракта я не заключала.

– Значит, договор был только на словах?

Салли слабо пожала плечами, казалось онемевшими от навалившегося на них груза. Она вдруг почувствовала страшную усталость.

– Возможно, вы правы.

– Кто автор этого плана? Кажется, однажды, совсем по-учительски, вы назвали свою затею именно так? Дерек Уинтертон? Вы?

По колющей резкости тона Салли поняла, что Макс намерен решительно выступить против «Стар энд джорнал». Ее охватил страх, когда она представила себе последствия его дальнейших действий. Теперь ей придется быть с ним до конца откровенной независимо от того, станет ли его отношение к ней еще хуже. Внезапно ощутив прилив решимости, она вскинула голову и твердо ответила:

– Да.

– И когда это произошло? До встречи со мной или после нашего знакомства?

Салли облизала губы, но спокойно выдержала его яростный взгляд.

– До знакомства. Я просила его дать мне работу в газете, но безуспешно. А... – она перевела дыхание, боясь новой вспышки гнева, – а после я позвонила Дереку Уинтертону из аэропорта и сказала, что случайно встретилась с вами и имею возможность выполнить задание, то есть написать о вас несколько статей.

– Теперь вы ближе к истине, не так ли? И что же, он согласился и поручил вам это?

– Он не подтвердил официально, но неоднократно говорил, что если я вышлю ему копии статей, то по возвращении домой он предложит мне работу в «Стар энд джорнал».

И тут Макс взорвался. Его громкие восклицания перемежались с руганью:

– Итак, мой маленький тайный агент, наконец-то вы раскололись!

– Макс, – задыхаясь, прошептала она, – все это случилось еще до нашего сотрудничества.

– А после того, как мы... начали сотрудничать, неужели вы больше не отправили ни одной статьи обо мне? Разумеется, вы сейчас будете это отрицать!

– Нет, Макс, я... – Она отвела взгляд. Господи, подумала она, улики против нее множатся с каждой минутой! – Да, я их посылала. Но как вы могли заметить, я вас только хвалила.

– Мне это абсолютно безразлично, – холодно парировал он. – Вы отправляли в газету сведения обо мне. За одно это вы заслужили... Бог ты мой, чего вы только не заслужили! – Он выдвинул подбородок и окинул хрупкую фигуру Салли суровым, ненавидящим взглядом. Она могла поклясться, что в эту секунду ее кожа покрылась красными пятнами.

Гнев Макса смутил и обезоружил Салли. Неужели он и правда возненавидел ее? Она даже отступила назад, но он подошел к ней вплотную.

– Полагаю, что его интересовали интимные подробности: какой крем я употребляю после бритья, – он положил руки ей на плечи и больно сдавил, – каких предпочитаю женщин, покорных или агрессивных, каков я в любви?

Салли зажмурила глаза, стараясь не застонать от боли. Не хватало еще признаться, что он угадал. Нет, она не доставит ему подобного удовольствия. Не узнает он и о том, какие раны, в душе и на теле, остались у нее после их недолгого знакомства.

– Я вижу, что попал в самую точку. И... – он встряхнул ее за плечи, – после проведенной со мной ночи ваши впечатления, несомненно, пополнились. Как я понимаю, вы хотели сообщить ему об этом, – он кивком указал на телефон, – откровенно расписав все непристойные детали.

Салли широко раскрыла глаза.

– Нет, говорю вам, нет! Я собиралась позвонить своей маме.

– Тогда почему при виде меня вы вскочили как ошпаренная и бросили трубку, словно горячую картошку?

– Да потому, что я считаю себя виноватой и ничего не могу с этим поделать. Потому, что поначалу и правда сглупила, но потом постаралась исправить положение, послав по факсу письмо Дереку. Да что толку убеждать, вы ведь не поверите, будто я способна отправить такое письмо...

А теперь, добавила про себя Салли, когда в дело вмешался Стюарт Меллидж и оболгал ее, а сама она созналась, что вела двойную игру, хотя, в сущности, еще в Окленде отказалась от нее, все окончательно запуталось. Ясно лишь одно – она по-прежнему любит Макса. Но вслух Салли ничего такого не сказала, лишь пожала плечами и с трудом выдавила из себя:

– Похоже, что мои нервы... на пределе.

– Значит, – его рот искривился в ухмылке, – вы пришли к выводу, что роль шпионки вам не слишком подходит?

Она поморщилась от его грубой прямоты. Ее внутренний голос чуть было не перешел в крик. Неужели вы забыли прошлую ночь? Неужели все это для вас ничего не значит и нас уже ничто не связывает? Неужто вы забыли поцелуи, минуты близости, словно их никогда и не было?

– Я думаю, – осмелев, забормотала она и дотронулась до кольца, – вам лучше поискать другую секретаршу, не говоря уж о так называемой невесте. Я устала повторять вам, что отказалась от статей о Максе Маккензи. Вы ведь мне никак не верите. Ну что же, теперь придется отказаться и от общества Макса Маккензи. Я твердо решила вернуться домой. Довольно с меня путешествий. И когда ваша поездка с лекциями закончится...

Салли сняла кольцо и с дрожью в сердце протянула его Максу. Он быстро положил кольцо себе в карман.

– Поездка подошла к концу, – коротко сообщил он. – Я тоже возвращаюсь в Англию.

– Но почему? Вам не стоит разочаровывать читателей.