Текст книги "Сердце, молчи"

Автор книги: Лилиан Пик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Салли улыбнулась его саркастической реплике.

– Иначе и быть не может. Я с нетерпением жду вашего рассказа о книге.

– Неужели я обручился с фанаткой?

– Простите, Макс. – Она сняла кольцо и протянула ему. – Вы можете расторгнуть помолвку прямо сейчас, если...

Он порывисто подошел к Салли и снова надел ей кольцо на палец.

– Полно вам!

– Простите, – повторила она. – Конечно, оно понадобится мне для встречи с вашими поклонниками. Да-а, выступать в роли вашей невесты не так-то легко.

– Вы и вправду желаете выйти из игры?

Салли энергично покачала головой. Нет, совсем выходить из игры она не хотела. Неужели, если она все-таки откажется от этой лжепомолвки, ей не придется больше видеться с ним?

– Мне удалось кое-как разобраться в своем литературном хозяйстве, и я убедился, что работа для вас найдется. Вас это устроит?

– В высшей степени, – с улыбкой отозвалась Салли.

– Я договорился с администрацией отеля, и вы получите в свое полное пользование пишущую машинку. Они обещали принести вам стол для машинки и стул, да и все, что понадобится.

– Это замечательно. Я... – Она с сомнением поглядела на него. – Я должна предупредить вас, Макс. Идеальной секретарши из меня не получится. Я привыкла критически относиться к окружающим и объективно оценивать их работу. И в своих учениках старалась развить эти качества.

– Это, несомненно, пойдет мне на пользу, мисс Дирлав, – улыбнулся он. – Ваша критика поможет мне в работе.

– Критиковать ваши книги? Да я не осмелюсь!

Макс расхохотался, притянул ее за руку и приподнял медальон с ее груди.

– По-моему, он какой-то особенный.

– Да, особенный, – ответила она, оправившись от возбуждения, охватившего ее, когда его рука прикоснулась к ее груди. – Это был последний подарок моего отца. Вскоре он умер. – Вспомнив о секретах, хранящихся в медальоне, и о ненадежной застежке, она встревожилась.

Макс продолжал теребить цепочку.

– Кажется, я забыла о каком-то срочном деле...

Макс отпустил цепочку, и медальон улегся на свое место. Салли с облегчением вздохнула.

– Ах да, мне надо позвонить маме и предупредить ее о нас с вами.

– Ступайте, ступайте. А действовать предоставьте мне. – Он с рассеянным видом вновь потянулся к цепочке, и Салли невольно откинулась назад. – Мне – и никаких возражений! – решительно произнес он. – Завтра же с утра я обеспечу вас работой. Спокойной ночи, Сара Дирлав. – Его поцелуй был нежным, но недолгим, и губы у нее продолжали трепетать.

Должно быть, он уловил в ее глазах непроизвольный упрек. Он смотрел на нее сверху вниз, но по выражению лица – может быть, потому, что в комнате было темно, – Салли не догадалась, что произойдет в следующую секунду. Макс резко сжал ее в крепких объятиях и властно, как завоеватель, раскрыл ей в поцелуе губы, наслаждаясь их теплотой и мягкостью. Дыхание у нее пресеклось, она полностью лишилась способности сопротивляться, если вообще таковой обладала. Его рука добралась до ее груди, но потом вдруг соскользнула с нее...

– Приятных сновидений, Дирлав, – донесся уже с порога его приглушенный голос, и дверь захлопнулась.

Салли высчитала, что лучшее время для звонка матери – это позднее утро, и набрала номер. Когда она услышала в трубке, за двенадцать тысяч миль от нее, материнский голос, ее окатила волна тоски по дому.

– Мама, это я... – Голос ее прервался.

– Дорогая, как хорошо, что ты позвонила! Я даже не знала, где ты остановилась, а туг вдруг услышала приятную новость! Знаешь, мы с Джеффом оплатим этот разговор. Ты только дай отбой, и я...

– Мама, в этом нет необходимости. Макс сказал, что он будет платить...

Негромкий вскрик на другом конце света не оставил у Салли сомнений в восторге матери.

– Как благородно со стороны твоего потрясающего жениха! Прости мне это старомодное выражение, Салли, но ты сумела себя обеспечить. Да ты и правда заслужила такую удачу. Ты бескорыстно жертвовала собой, когда наш дорогой отец еще был жив, а я... словом, я...

– Не думай о тех временах, мама, они прошли. – На глазах у Салли выступили слезы. Поколебавшись, она все-таки решилась сообщить матери правду: – Мама, я должна тебе что-то сказать... Я вовсе не помолвлена. Это ошибка. Макс и я, мы...

– Салли, милая, перестань меня дразнить. Прости меня, дорогая, кто-то постучал в дверь. Пиши нам, Салли, пиши и ничего не скрывай. До свидания, дорогая. Передай мои наилучшие пожелания, – растроганно добавила она, – твоему замечательному будущему мужу.

– Мама так и не поверила мне, – с тревогой проговорила Салли за завтраком. – Даже не дала мне объяснить.

Какое-то время Макс продолжал молча пить кофе, потом наконец произнес:

– Вы слыхали такое выражение: «подвешенное состояние»? Люди в таком состоянии нередко уходят в чтение или в мир кино и театра...

Салли кивнула и заметила, что он внимательно смотрит на нее.

– Полагаю, что все время нашей помолвки мы пребываем именно в таком состоянии, – добавил он.

– Вы хотите сказать... – Салли попыталась отыскать точные слова, – что мы полностью прониклись чувствами выдуманных нами героев, вжились в образ и заставили себя поверить в реальность происходящего? Пока не настанет час, когда мы пойдем каждый своим путем? – От этих слов Салли стало тяжело на душе, но она поборола себя и улыбнулась.

Макс тоже улыбнулся.

– Должно быть, вы хорошая учительница, мисс Дирлав. Четко и ясно формулируете свои мысли. С вашим уходом школа понесла большую утрату.

Салли рассмеялась и поблагодарила его за комплимент.

– На то у меня есть свои причины. И в детстве, и даже повзрослев, я хотела стать... – Она прикусила язык, вынудив себя замолчать. Еще немного – и призналась бы, что мечтала стать журналисткой!

– Путешественницей и объездить весь мир? Салли с огромным облегчением кивнула. Его подсказка помогла ей отойти от опасной черты.

– Итак, – продолжил он, – мы решили убедить всех читателей в нашей помолвке.

– Ваших читателей, – уточнила она. – Для поддержания вашей репутации писателя.

– Мы настолько хорошо вжились в роли, что, подобно хорошим актерам, увлеклись характерами героев и перевоплотились в них.

– Согласна, – прошептала она, в полной мере понимая, что сомнения, скопившиеся в ее душе, рвутся наружу, требуя ответа. Как сложатся их отношения, что вообще стоит сегодня за помолвками оцелуи, ласки и все такое, наверняка и интимная близость?

– Тогда договорились? – Макс подал ей руку.

Салли испытующе поглядела на него, но по выражению лица ни о чем нельзя было судить, оно напомнило ей страницу, на которой не написано ни слова.

Макс работал весь день, а Салли печатала на пишущей машинке, предоставленной отелем. Обед ей принесли в номер. Она разбирала написанный от руки текст Макса, превращая его в аккуратно напечатанные страницы, и по-учительски восхищалась выразительным стилем, богатством словаря, самим процессом возникновения героев на страницах и обретения ими жизни.

Почему бы не рассказать обо всем этом в статье для «Стар энд джорнал»? Салли нашла чистые листы бумаги и в перерыве напечатала новый репортаж для Дерека Уинтертона.

Торопливо отредактировав текст, она сняла копию и быстро спустилась в офис, чтобы отправить статью факсом, прямо из отеля. Пускай сотрудники редакции уже дома, пускай даже собираются ложиться спать, текст все равно дойдет. А может, кто-нибудь все же задержался на работе до вечера и ждет новых сообщений, вроде ее репортажа.

Вернувшись, она убрала черновик, снова взялась за рукопись Макса и вскоре с головой ушла в работу. Ей очень понравилась его будущая книга.

Зал, отведенный администрацией отеля для фан-клуба Максимилиана Маккензи, был переполнен. На возвышении стояли стол и несколько стульев, а внизу тянулись ряды обитых красным бархатом кресел. Их не хватило для членов клуба, и опоздавшие напрасно искали в зале свободные места, а многие пристроились стоять.

Салли с изумлением услышала, как взволнованная секретарша клуба пригласила ее занять место на сцене рядом с Максом. Эту экспансивную даму звали Джин Браунинг.

– Неужели же мы, поклонники мистера Маккензи и его соотечественники, – с восторженной улыбкой воскликнула миссис Браунинг, – позволим себе разлучить его с возлюбленной, пусть даже на один вечер!

Салли уселась неподалеку от Макса. Он наклонился и с ехидной усмешкой прошептал:

– Вот вам и первое испытание, возлюбленная... – Оттого, что он повторил употребленное миссис Браунинг слово, у Салли в очередной раз екнуло сердце. – В роли моей будущей жены. Но от вас требуется лишь одно – с обожанием смотреть на меня, – успокоил он ее.

«Я действительно обожаю вас, – мысленно ответила Салли, – но вы не должны об этом знать и никогда не узнаете».

– Больше всего их интересуют наши отношения, – заметил Макс, воспользовавшись шумом в зале. – Как истинные романтики, они вообразили Бог весть что и насочиняли всяких историй. По-моему, эти истории для них намного занимательней, чем те, которые сочинил я, и вряд ли они меня будут слушать.

Салли нервно усмехнулась.

– Даже если вы сейчас начнете читать им какую-то абракадабру или цитировать алфавит?

Макс рассмеялся, и. олна восторженных вздохов хлынула из зала, грозя накрыть их с головой. «Сейчас он окончательно покорит аудиторию, – подумала Салли, – и они увидят то же, что и я, – неотразимого Макса Маккензи».

А вообще-то в его словах была доля правды. Хотя собравшиеся жадно впитывали каждое его слово, а некоторые даже достали портативные магнитофоны и включили их, ожидая выступления знаменитого соотечественника, взгляды большинства, в том числе мужчин, чаще направлялись в сторону Салли. Очевидно, они считали их женихом и невестой и мысленно уже с удовольствием присутствовали на свадебной церемонии.

– Вы заметили, – сказала Салли вечером после кофе, когда они вновь уединились в холле на диване, – что в зале были журналисты?

– Меллидж из «Ивнинг рокет»? Да, заметил. – В голосе Макса прозвучали жесткие нотки, и ее пробрала нервная дрожь. – Вы знаете, как я отношусь к этим ублюдкам?

Салли кивнула. Знает, и слишком хорошо!

– Вы привыкли держать отчет только перед собой, как говорится в вашем рекламном проспекте.

Он слегка наклонил голову, но предпочел промолчать.

Салли попыталась перевести разговор в другое,

более безопасное русло:

– Благодарю вас, Макс, за то, что прикрывали меня весь вечер. И за то, что позволили мне следовать за собой, совсем как...

– Преданному домашнему зверьку, – с улыбкой закончил он за нее. Его рука незаметно очутилась у нее на плече, а другая сжала запястье. Ничего странного, здраво рассудила она, наверняка поблизости еще вертятся почитатели. – Поздравляю, Салли, вы вели себя как надо, да и я тоже. Вам не кажется, что я заслужил «Оскара»?

Не успела она слова сказать, как он обнял ее за шею. И тут случилось неожиданное: ладони ее сами собой скользнули под его пиджак и Макс тотчас же ответил на их прикосновение – его губы прильнули к ее губам. Она с жадностью откликнулась на поцелуй. Сердце запрыгало, словно кенгуру, дыхание прервалось. Раньше Салли только любовалась им, на этот же раз она впервые ощутила его тело. Порыв фанатичной поклонницы?

Неожиданно она почувствовала, как напряглись его плечи. Он слегка прикусил ее губы зубами, невнятно пробормотав что-то сердитое, и резко отпрянул от нее. Перед ними стоял Стюарт Меллидж в светло-зеленом костюме.

– Убирайтесь! – рявкнул на репортера Макс, тяжело встал и угрожающе набычился.

Салли тоже поднялась и встала рядом. Она уловила во взгляде Макса вспыхнувшую ярость и, опасаясь за дальнейшее развитие событий, схватила его за руку. Но фотокамера продолжала как ни в чем не бывало работать, и от ее вспышек слепило глаза.

Макс топнул ногой и грозно двинулся на мучителя.

– Это ваша личная техника? – прорычал он.

– Нет, редакционная. – Стюарт Меллидж прижал к себе камеру и закрылся ею, как щитом.

Макс резким движением выкинул руку вперед, и камера с грохотом упала на ковер. Стюарт что-то протестующе запричитал.

– Кто-то же должен этим заниматься, парень, – жалобно попенял он и нагнулся, чтобы собрать осколки.

– Если ты еще раз сунешь нос в мою личную жизнь, парень, – отчеканил Макс, и его новозеландский акцент стал еще заметней, – то и сам вылетишь с работы, и твой шеф на месте не усидит. Ты понял?

Вот каков Макс в гневе, подумала Салли, и ее невольно пробрала дрожь. Она уже слышала в «Стар энд джорнал» сплетни о его взрывном темпераменте. И вот теперь сама смогла удостовериться.

Стюарт Меллидж аккуратно подобрал разбитый фотоаппарат и поплелся прочь.

– Макс, неужели вы?.. – начала было Салли, но тотчас осеклась под его холодным взглядом.

– Да? – Его губы, которые совсем недавно нежно тянулись к ней, теперь были плотно сжаты.

Если Макс до такой степени ненавидит журналистов, мелькнуло у Салли в голове, то как же он разъярится, когда узнает о ее связи «с этими ублюдками»! Нет, он не должен об этом узнать, поклялась себе Салли. Никогда!

Зайдя в свою комнату, Салли подошла к окну. Макс последовал за ней и прикрыл дверь. Интересно, сумеет ли она справиться с его настроением? Кажется, после яростного нападения на журналиста он начал успокаиваться.

Она слышала за своей спиной его шаги. Приблизившись к ней, он повернул Салли к себе. Она с облегчением вздохнула, поняв, что злость его прошла, и радостно бросилась ему в объятия, подставив истосковавшиеся по ласке губы. Ей хотелось слиться с ним, без всякого принуждения принадлежать ему душой и телом. Это желание вышло из берегов ее сознания, словно река в половодье.

Его рука скользнула к глубокому вырезу ее жакета и сжала вздымавшуюся от волнения грудь. Салли приоткрыла рот, пытаясь перевести дыхание. Это ей не удалось – он закрыл ее рот своим. Поцелуй был одновременно нежным и настойчивым.

– Салли Дирлав, Салли... дорогая, любимая, ты понимаешь, что сделала со мной? – Его шепот защекотал ей губы.

– Просто... просто вы мужчина, – таким же сдавленным шепотом отозвалась она, ощущая ложь и необязательность своих слов, – а я женщина, и эти отношения вполне естественны, пусть даже наша помолвка только розыгрыш.

– Но что делать, – усомнился он и криво усмехнулся, – если герой, которого я играю, слишком увлек меня?

– Меня тоже увлекла эта игра, – чуть охрипшим голосом ответила Салли, – и со мной происходит что-то странное. – Она приложила пальцы к уголкам его губ, стараясь растянуть их в улыбке, как будто желала показать своему ненастоящему жениху, что всерьез об этом говорить не стоит. Если бы он сейчас улыбнулся, думала она, все напряжение немедленно бы спало. – Макс, за нами никто не следит, – она огляделась по сторонам, – и нам больше нет смысла разыгрывать спектакль, вы так не считаете? – Ей было больно сознавать, что он на что-то рассчитывает. Но она понимала и другое, куда более важное: она не сможет ему ни в чем отказать.

Макс, кажется, почувствовал ее напряжение и позволил ей отойти. Провожаемый ее взглядом, он двинулся к столу и приподнял объемистую папку, в которой находилась отпечатанная часть рукописи.

– Простите, но я еще не все привела в порядок, – сказала она. – Пришлось прерваться на обед, но сейчас я этим займусь.

– Ничего страшного. – Он подошел к двери. – У меня твердое правило – никогда не просматривать написанное вплоть до конца книги. И я крайне редко нарушаю его. Спокойной ночи, Салли.

Его улыбка запечатлелась в ее глазах и не исчезла, даже когда она закрыла их, побежденная сном.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Салли подняла телефонную трубку.

– Привет, Макс, – весело поздоровалась она, – не найдется ли для меня работенки на утро?

Почти всю ночь она грезила о нем. Он улыбался ей, освещая темноту ярче тысячи солнц, и она до сих пор хранила в сердце тепло и яркость этой улыбки.

– Кое-что имеется, – откликнулся Макс.

Салли ждала, что он продолжит разговор, но молчание затянулось, и ей даже показалось, что сейчас он повесит трубку. Странно было уже то, что он не появился за завтраком. Она подумала, что он решил позавтракать в номере, хотя ранее об этом не было сказано ни слова, даже напротив – он обещал прийти.

– Вам не трудно самой принести рукопись? Слава Богу, сегодня утром Максимилиан Маккензи был самим собой.

– Почему бы и нет!

Несомненно, ей нужно научиться понимать смену его настроений и приноравливаться к ним, думала она, входя к нему в номер. Ведь еще вчера этот человек буквально набросился на журналиста.

– В-вы плохо спали? – робко осведомилась она и улыбнулась для храбрости, заметив суровое выражение его лица.

– Очень.

– Вы по-прежнему сердитесь на Стюарта Меллиджа? Я вас не осуждаю. Вы были правы. Он вторгся в вашу лич...

– Здесь у меня все дела кончены. Завтра мы уезжаем. Я взял напрокат машину. Мы отправляемся на юг, в Роторуа. У меня там вечерняя лекция, а потом еще одно мероприятие. Упакуйте вещи с вечера, ладно? Я люблю выезжать пораньше. – Он отвернулся.

Макс преподал ей урок, здесь сомневаться не приходится. Такова месть знаменитого писателя, думала Салли, с помертвевшим сердцем возвращаясь к себе в номер. Великий человек поставил свою секретаршу на место. Да и что значил один поцелуй... или даже два-три за время их знакомства?

Через полчаса зазвонил телефон.

– Я собираюсь прогуляться, – сообщил ей Макс. – Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, то с ними можно повременить до моего возвращения.

– Да, Макс, – начала она тоном покорной секретарши, какой, во всяком случае, сегодня он и хотел ее видеть, – но вы так разборчиво пишете, что вряд ли мне... – В трубке послышались гудки, и она поняла, что говорит в пустоту.

Салли обхватила рукой голову, прошлась по комнате, потом села, взялась за работу и снова встала. Его что-то насторожило, тут нет сомнений. Вздохнув и покачав головой, она заправила в машинку новый лист бумаги.

Где-то ближе к полудню, когда она решила передохнуть, ей внезапно стала ясна причина его странного поведения. Салли похолодела от своей догадки. Слова, которые она печатала, заплясали перед ее глазами и расплылись.

«О Боже, нет!» – ахнула она, прижав руку к горлу. Когда написанная ею статья уже была передана в «Стар энд джорнал», она вернулась с текстом в номер и сложила его вместе с отпечатанными страницами рукописи Макса! Но, может быть, она все же сунула его в ящик? Нет, ни следа. Она вздрогнула и почувствовала, что просто горит от стыда, волнения и угрызений совести. Как могла она быть такой невнимательной?

Салли вновь заметалась по комнате, вспоминая, в какой спешке перетасовывала страницы, разбросанные по столу, а потом принимала душ, решив привести их в порядок позднее. Прошлым вечером Макс взял папку, а она была так возбуждена его поцелуем, что совершенно забыла о собственной статье.

«Я никогда не просматриваю написанное вплоть до конца книги», – сказал он тогда. Надежда засияла в ней, как солнце над заледеневшей рекой. Наверное, он просто еще не пришел в себя после стычки с корреспондентом «Рокет» и его подавленное настроение объясняется именно этим.

Итак, он отправился на прогулку. Салли распахнула дверь и кинулась к лифту. Подойдя к площадке, она вызвала дежурную.

– Можно мне... – Она облизала губы и улыбнулась дежурной, скрестив на счастье пальцы. – Вы разрешите мне воспользоваться ключом от... номера моего жениха? Он сейчас вышел, а мне нужно взять у него одну вещь для работы.

Дежурная сразу узнала Салли. Ей также было известно о ее отношениях с Максом. Неудивительно, что девушка без колебаний дала ей драгоценный ключ.

Папка лежала на письменном столе, и Салли трясущимися руками стала перебирать беспорядочно сложенные страницы. Необходимая ей, как воздух, статья исчезла. Это могло означать лишь одно...

– Промываете золото, мисс Дирлав? Холодный тон Макса заставил ее вздрогнуть.

Сердце у нее ушло в пятки.

– Я была... простите меня, – проговорила она, оборачиваясь. – Я думала, что вас нет.

– Черт побери, это очевидно! – Его губы сжались в тонкую линию, а в глазах вспыхнуло ледяное пламя. – Похоже, что я вернулся не вовремя и нарушил ваши планы. Не это ли, – он сделал три шага к журнальному столику, – вы ищете?

Салли с трудом удержалась, чтобы не выхватить у него страницы. Значит, он видел статью, сказала она себе, и ей нет смысла притворяться.

– Благодарю вас, да. – Она взяла листы и замерла в ожидании, пытаясь всеми силами сохранить достоинство. Нужно высоко держать голову, когда опустится топор, решила она.

– И каковы были ваши мотивы? – бесстрастным тоном спросил он.

– Когда я взялась писать о вас? Ну... – в поисках ответа она украдкой бросила взгляд на статью и убедилась, что в ней не упоминается ни Дерек Уин-тертон, ни «Стар энд джорнал». Значит, ей удастся сохранить в тайне самое главное. – Возможно, – постаралась она сбить его со следа, презирая при этом себя за ложь, – как преподавательница английского... – она сделала шаг к двери, – я... я... – Годится любое объяснение, только бы его лицо смягчилось, только бы он не глядел на нее с таким недоверием.

– Я... э... полагаю, что это ваши заметки для будущих уроков? Заготовки к тому времени, когда вы вернетесь и снова начнете преподавать?

О да, подумала Салли, какой отличный выход, она сумела ускользнуть от сурового приговора!

Она улыбнулась, дав понять, что он заблуждается.

– Когда я была учительницей... я все время пробовала...

– Писать статьи?

– Что-то вроде того. – Интересно, почему он сам увел ее с опасного пути? Зачем подбросил спасительный вариант, помог выбраться из западни, в которую она попала?

Молчание явно затянулось. Салли обнаружила, что все еще судорожно сжимает в руке статью, и отложила ее. Она покосилась на Макса, но тут же отвела взгляд.

– Я... простите, Макс, – прошептала она, – я упакую свои вещи...

– Прощаю до тех пор... – он стремительно приблизился к ней, и выражение его лица немного смягчилось, – до тех пор, мисс Дирлав, пока этот выродок, которого я от души ненавижу, не коснется своими грязными лапами ваших ученых записок. – Он требовательно протянул руку, и Салли с готовностью отдала ему статью. – Как хорошо, что у дежурной есть запасной ключ от этого номера, верно? – Салли вернула ему и ключ.

Всю вторую половину дня температура их отношений ощутимо понижалась. Даже за обедом Салли чувствовала холодность Макса, неприязнь его взгляда, но сама избегала на него смотреть. В ней нарастала уверенность, что Макс все-таки сумел раскрыть ее тайну, и она постоянно упрекала себя за беспечность. Ее пугало, что, даже если события пойдут своим чередом – утро, прогулки, работа, снова прогулки, – повторение ошибки отнюдь не исключено. «Да, решено! – подумала она, оставшись одна в номере поздним вечером. – Я отправлю по факсу письмо Дереку Уинтертону и положу конец этой затее».

Она подбежала к столу и написала:

«Прошу запомнить, что отныне ни одной статьи о Максимилиане Маккензи от меня не поступит. Он слишком доверяет мне, и я не хочу его обманывать, занимаясь журналистским шпионажем и выведывая его склонности, настроения и сексуальные достоинства. Об этом Вы от меня ничего не узнаете. Не стану писать и о том, как он работает над своими бестселлерами.

Могу лишь сказать, – продолжала она лихорадочно строчить, – что он замечательный человек, честный, открытый и внимательный. Я восхищаюсь всеми этими качествами, и потому Вы больше не услышите от меня ни слова о нем. И, наконец, – добавила она, – хотя наша «помолвка» сама по себе – ложь, но по целому ряду причин, личных и практических, мы относимся к ней как к реальности, а значит, я просто обязана сохранять ему верность. Я согласна поделиться с Вами одним секретом, мистер Уинтертон, только никому не говорите, или я подам на Вас в суд: я люблю его и не сделаю ничего, способного причинить ему боль. Поэтому я отказываюсь выполнять Ваше задание. Если это означает, что я никогда не стану журналисткой, пусть так и будет. Вот и все. Мы уезжаем. Пожалуйста, не пытайтесь меня искать. Контакты между нами исключены. Передайте привет моему дяде. А я сделаю все, чтобы пощадить Макса.

Сара Дирлав».

Лежа в постели перед обедом в номере другого отеля и с возрастающим удивлением прислушиваясь к странным звукам за окнами – пейзаж, кстати, тоже был совершенно непривычным, – Салли вспоминала события прошедшего дня, целиком проведенного в пути. Она сидела в машине рядом с Максом и знала лишь одно – они направляются на юг.

По пути они посетили знаменитые пещеры Вай-томото, побродили по огромным известковым отсекам, среди белых, кремовых, серых сталагмитов и сталактитов. Затем осмотрели скалы невероятных форм с причудливыми названиями, вроде Высокого Органа, Банкетного Зала и Кафедры, и поглядели вниз на темные, страшные провалы.

Они проплыли на лодке по подземной реке мимо грота Светлячков. В темноте они видели мириады этих светлячков, светившихся, как звезды, над их головами. Лодочник попросил Макса и Салли молчать, чтобы даже шепотом не спугнуть их. Он умело греб между скалами, а иногда привставал, отталкиваясь веслами.

Макс положил ей руку на плечо, когда она вскинула голову и ее глаза загорелись совсем как точки, светящиеся над ними.

– О Макс! – воскликнула Салли, когда они, моргая и щурясь, выбрались на свет. – Какая красота! Я никогда этого не забуду!

– Я бывал здесь раньше, – сказал он ей, – но мне очень хотелось, чтобы вы увидели все сами.

– По-моему, – откликнулась она, удивленная непривычными для него нотками гордости, – это должен видеть весь мир.

Они продолжали плыть в полутьме, и она с увлечением всматривалась в окружающий их фантастический пейзаж. Салли не сознавала, что крепко прильнула к нему, пока не почувствовала, как Макс коснулся губами ее волос.

Их взгляды встретились в «звездном» мерцании светлячков, и она ощутила пьянящее облегчение, возвращение прежнего тепла, которого ей так не хватало последние два дня.

Поверил ли он в объяснение, которое, сам того не понимая, помог ей изобрести? Неужели он простил ее? – размышляла она. Неужели он вновь начал ей доверять?

После лекции общественные мероприятия, как назвал их Макс, следовали одно за другим. «Клуб поклонников» решил отметить помолвку Макса и Салли на родине жениха. Пили шампанское и произносили тосты за здоровье будущих супругов.

Затем поклонники столпились в очереди за экземплярами последней книги Макса, ожидая его подписи. Салли полностью вжилась в роль не только «невесты», но и секретаря и помогала ему. Она не скрывала своего удовольствия, словно действительно была его будущей женой и упивалась восторженными похвалами, воздаваемыми ее жениху, всемирно известному писателю.

Воспользовавшись веселой кутерьмой, Салли незаметно отошла в сторонку.

Во время лекции она заметила сиротливо приютившегося в дальнем углу молодого человека. Он по-прежнему сидел все там же, ни с кем не разговаривал, пил шампанское и ел странные и слишком острые, на вкус Салли, закуски. Одет он был более чопорно, чем члены клуба, и Салли заключила, что он здесь чужой. Должно быть, он застенчив и не привык бывать на людях, подумала она, дружески улыбнулась и направилась к нему. Ее приближение, очевидно, спугнуло его, он съежился и боязливо спрятал блокнот – некоторые рьяные поклонники записывали каждое слово Макса. Секунду поколебавшись, молодой человек бросился к выходу.

– Эй, – окликнула его Салли, – если вы хотите, чтобы Максимилиан Маккензи подписал вам книгу, смелей, он будет только рад!

Но молодой человек уже открыл дверь и оказался на улице прежде, чем она успела его задержать.

Усталость последних дней давала о себе знать, и Салли с облегчением вздохнула, увидев, что преданные фаны уже кончили атаковать своего героя. Уверенно пробиваясь сквозь взбудораженную толпу, Салли добралась до Макса. Он с кем-то беседовал, но она все же взяла его за руку.

К ее удивлению, он дернулся как укушенный, однако сразу расслабился и повернулся к ней.

– Это был очень длинный день, дорогой, – нежно прошептала она. Обращение прозвучало в ее устах непривычно, но Салли твердо знала, что он заслужил его и давно ждал. – Если ты не возражаешь, я вернусь в номер и немного посплю.

Он приподнял брови, но лишь на секунду. Ее обрадовало, что он сразу принял правила игры. Настолько, что не успела она опомниться, как оказалась в его объятиях. Поцелуй сразил ее, будто выстрел. Похоже, Макс не только подписал несколько десятков экземпляров, но и оставил свой автограф в сердце каждой романтически настроенной женщины. Наверняка сейчас его поклонницы чувствуют себя так, словно их мечты осуществились.

Дневной свет уже померк. Салли вышла на балкон и посмотрела на простиравшуюся перед ней фантастическую панораму. Внизу гудело огромное жерло, а в нем варилось какое-то грязное месиво, из которого на булькающей поверхности возникали странные, причудливые очертания. Сильный запах серы ударил им в ноздри еще в первые минуты по приезде в город. «Похоже, мы попали в химическую лабораторию Земли», – заметил Макс. Но теперь запах почему-то почти не ощущался. Наверное, ее обоняние успело к нему приспособиться.

Салли огляделась и увидела расстилающийся над землей пар, а поодаль между деревьями и кустарниками из гейзера вырывался настоящий фонтан пара. Он с ревом и как-то клочковато поднимался в воздух, подгоняемый легким ветерком, а там извивался и сердито разлетался в стороны, словно разгоняемый восходящей луной.

– Вам повезло, – услышала она за спиной голос Макса. – Похуту не часто демонстрирует туристам такую мощь и красоту. – Немного помолчав, он с явным нетерпением осведомился: – С кем это вы общались после лекции? Вы знаете этого парня?

Салли засмеялась.

– Насколько я могу судить, это ваш очень застенчивый поклонник. Я окликнула его и сказала, что вы с удовольствием подпишете ему книжку, но он бросился бежать, точно за ним погналось стадо слонов.

– Итак, вы уже начали налаживать связи? – В его словах улавливался сарказм, но их смягчала незлобивая интонация.

Он взял ее за плечи и повернул к себе, его пальцы пробежались по стройной фигурке Салли, задержались у бедер и скользнули вниз, в поисках эрогенных зон.

– В путеводителе говорится, – охрипшим от волнения голосом пролепетала она, ощущая от его замедленных и плавных движений огненные покалывания, – что Похуту самый знаменитый гейзер в Новой Зеландии.

Макс кивнул, но его взгляд был затуманен. Он крепко прижал Салли к себе за талию, и от этого широкий воротник ее костюма расстегнулся, обнажив бугорки грудей, освещенные взошедшей луной.

Медальон, как обычно, покоился в ложбинке, и Макс, отодвинув его в сторону, припал губами к нежной коже. От его поцелуя по всему ее телу разлилось тепло, и она перестала дрожать.

– Похуту своенравен, и никто не знает, когда он начнет действовать, – рассеянно говорил Макс, а его рука между тем поднималась все выше и наконец сжала ее грудь. Его нетерпение усилилось, ему мешала топорщившаяся ткань. Одно досадливое движение рук – и костюм соскользнул у Салли с плеч.