Текст книги "Пешка дьявола (ЛП)"

Автор книги: Лилиан Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 27

РАКЕЛЬ

Находиться в стенах больницы в качестве посетителя – совсем другое дело. Я никогда не понимала, через что проходят семьи моих пациентов до этого самого момента. Ожидание новостей о состоянии Киары – это худший вид пытки.

Я сижу, сгорбившись на коричневом стуле, пока Дом вышагивает. Мрачное выражение его лица говорит мне о моем сердце. Данте и Энцо тоже здесь, мы все надеемся, что с ней все в порядке, и цепляемся за надежду, что она выживет.

Последнее, что я слышала от Дома, это то, что ей нужна срочная операция. Мы не знаем, куда попала пуля и насколько все плохо. Она могла попасть в ее кишечник под таким углом, или в любой крупный орган. Трудно сказать с того места, где я стояла, и как быстро все произошло.

Минуты идут за минутами, пока не прошел почти час.

Я встаю и иду к посту медсестры, чтобы узнать последние новости.

Как раз когда я собираюсь спросить, из двойных дверей выходит высокая женщина в синей униформе и сканирует большую зону ожидания.

– Я ищу семью Киары Бьянки.

Доминик бросается к ней.

– Да. Здесь.

Его глаза расширяются, когда я быстро следую за ним.

Она снимает свою синюю шапочку и зажимает ее в ладони, пока ее внимание переходит от Доминика ко мне.

– Мисс Бьянки находится в стабильном состоянии. Пуля прошла насквозь от одной стороны ее живота до другой, пропустив кишечник. Ей очень повезло. Она полностью поправится примерно через две недели и сможет вернуться домой через пару дней.

Я выдыхаю вздох облегчения, когда по моему телу пробегают мурашки от тревоги, которую я сдерживала, а Доминик проводит рукой по лицу.

– Спасибо, – шепчет он, его голос ломается. – Как наш ребенок?

При этом вопросе лицо доктора искажается в осколке хмурого выражения. Я знаю этот взгляд. Я сама носила его, когда мне приходилось сообщать ужасные новости. Например, новость, которая, как я знаю, придет сейчас.

Ребенка больше нет.

– Мне очень жаль, мистер Кавалери, но…

– Блять! – кричит он с ревом, топая в угол комнаты.

Его братья быстро следуют за ним.

– Мне очень жаль, – говорит мне доктор. – Это моя самая нелюбимая часть работы.

– Я знаю. – И я знаю, больше, чем она думает.

Она кивает один раз, ее черты лица спокойные.

– Вы сможете увидеть ее, когда она очнется.

Затем она покидает меня.

Киара выглядела такой счастливой из-за ребенка, но, когда она поймет, что она потеряла – что наша семья отняла у нее – ей будет гораздо больнее, чем я могу себе представить.

ДАНТЕ

Дом остался в больнице. Не то чтобы мы ожидали, что он пойдет с нами, пока мы будем искать детей и женщин. Не сейчас, когда Киара лежит в больнице. Не после того, как они потеряли своего ребенка.

Мой живот скручивается от ярости. Это их рук дело. Бьянки. Эти гребаные ублюдки убивают все. Я не могу, блять, дождаться, когда каждый из них умрет. Исчезнут. Там, где они больше не смогут уничтожать невинных.

Нам лучше найти тех детей и женщин в здании Руссо, или я лично буду преследовать Энтони за ложь.

Сегодня выходные, и время было как нельзя более подходящим. Через дорогу от офиса Джоуи – ублюдка Руссо есть только небольшое офисное здание, но сегодня оно закрыто. Как и адвокатская практика Руссо. Мы также отключили все камеры в этом районе, не желая быть пойманными, если что-то пойдет не так. Мы не можем допустить, чтобы наши имена были запятнаны.

Мы с братом выходим из внедорожника и паркуем его на пустой стоянке, где Энтони сказал нам, что мы можем найти двери в подвал. Я не знаю, что ждет нас по ту сторону, но есть только один способ это выяснить.

Наши люди выходят из фургона, припаркованного рядом с нашей машиной, и следуют за нами туда, где я уже вижу серебристые двери подвала. Я быстро подхожу к ним.

– Так, слушайте все, – говорю я им, когда они обступают меня. – Мы с Энцо войдем первыми, а вы все последуете за нами. Сведите количество пуль к минимуму. Только если понадобится. Мы не хотим ранить никого невиновного. Понятно?

– Поняли, босс, – говорят одни из них, а другие кивают в знак согласия.

С этим я достаю свою зажигалку, тот самый, который я использовал на Рикки, и поджигаю висячий замок. Он тихо плавится, пока не деформируется и не раскалывается пополам, позволяя нам войти.

Схватившись за двери, я раздвигаю их, и они со скрипом открываются. Внутри царит темнота, в стенах нет никаких признаков жизни. Я убираю зажигалку в карман, достаю мини-фонарик и девятимиллиметровый пистолет, держу их у левого бедра.

Я двигаюсь вниз медленными шагами, включив фонарик и освещая наш путь. Еще один шаг, и я первым достигаю дна, не найдя ничего, кроме ящиков с документами.

Синий. Зеленый. Желтые. Здесь есть ящики всех цветов, но больше ничего.

Мои ноздри раздуваются, зубы сжимаются. Каждый вдох и выдох резче предыдущего.

Я переворачиваю фонарь на каждом углу, но могу смотреть сколько угодно. Здесь вообще никого нет. Никого, кроме нас.

– Этот ублюдок соврал! Здесь нет детей! – взрываю я, сердце стучит в ушах и практически вырывается из меня. – Мы должны были убить его! Какого хрена я был таким тупым?!

Мой брат пробирается дальше внутрь, с грохотом сбивая папки.

Еще один взгляд, и я готов идти, но в этот момент моя рука ударяется о ящик, и пистолет падает на пол с громким лязгом.

– Черт, – бормочу я, опускаясь, чтобы поднять его.

И когда я это делаю, я слышу отдаленный грохот, как будто кто-то стучит по трубе или какому-то металлу.

– Кто-нибудь слышал это?

– Что…

Протягивая руку, я останавливаю Энцо.

– Ш-ш. Вот опять.

– Эй? – кричу я. – Есть тут кто-нибудь?

Грохот теперь громче, как будто издалека бьют по нескольким трубам.

Мы с Энцо смотрим друг на друга, пока я указываю пальцем на пол.

– Это идет оттуда, – шепчу я.

– Черт. Думаешь, они прячут их там?

– Есть только один способ это выяснить.

Энцо достает из кармана фонарик, и шестеро мужчин с нами делают то же самое, все мы ищем какую-нибудь дверь. Мы обшариваем каждый сантиметр этого места, но ничего не находим.

– Черт! – кричу я, опрокидывая ящик, когда моя рука сжимает заднюю часть шеи.

– Босс, – окликает один из наших людей.

– Что? – Я поднимаю на него глаза, когда моя грудь разрывается от неровного дыхания.

– Смотри. – Он указывает вниз на мои ноги, и я слежу за его движением, пока…

Мой взгляд останавливается на квадратном люке, замаскированном под плитку, с маленькой коричневой ручкой.

Я приседаю, свистом подзывая Энцо и других мужчин. Не теряя времени, я поднимаю дверь, не обращая внимания на то, пять, десять или сто их людей там внизу. Я справлюсь с каждым из них в одиночку. Я разорву их тела, кусок за куском, и разбросаю их по этому проклятому месту, прежде чем позволю им помешать нам спасти всех людей, которых они заперли.

Все закончится сегодня ночью.

С фонариком наперевес я спускаюсь вниз, мои шаги стучат по металлу. Вонь мочи атакует мои рецепторы, и я задыхаюсь, борясь с ней.

– Что это за запах? – Энцо бормочет позади меня.

– Что это, черт возьми, по-твоему, такое? Заткнись на минуту.

– Эй? – Я зову. – Кто-нибудь здесь есть?

Сначала я ничего не вижу – только бетонную стену перед собой, и моя надежда почти угасла. Но как только я поворачиваю направо, я вижу их.

По спине пробегает дрожь.

Клетки. Так много чертовых клеток.

Женщины. Дети.

Их лица измазаны грязью и кровью, их тела едва одеты, они скрючились в ящиках, похожих на большие собачьи клетки, в некоторых по два человека за раз. Здесь более двадцати ящиков, по крайней мере.

– Пожалуйста, – раздается женский голос прямо передо мной.

Ее светлые волосы облепили исхудавшее лицо. Ее скулы выпирают, а руки настолько тонкие, что могут треснуть.

– Им нужно поесть, – умоляет она, ее брови трусливо сдвинуты, когда она обхватывает колени. – Мы голодны, сэр. Просто накормите детей. Дайте им что-нибудь. Не оставляйте их здесь. Они умрут.

– Нам нужно больше людей и больше фургонов. – Мой голос повышается, чтобы убедиться, что все мои ребята слышат.

Роджер вызывает по рации подкрепление.

Когда мой фонарик бьет в направлении потолка, я нахожу там единственную лампочку. Я дергаю за шнур, давая достаточно света, чтобы мы все могли выключить фонарики.

– Эй… – Я подхожу к клетке женщины с поднятыми руками.

Она вздрагивает, все ее тело сотрясается от сильной дрожи.

– Я не причиню тебе вреда. – Я сохраняю ровный и мягкий тон. – Я не один из них. Я не один из тех, кто поместил тебя сюда. Мы здесь, чтобы спасти тебя. Чтобы вытащить вас всех отсюда.

Из других ящиков доносится шепот.

– Почему мы должны вам верить? – спрашивает она, убирая прилипший ко лбу клок волос. – Единственные люди, которые спускаются сюда, это те, кто причиняет нам боль. Откуда нам знать, что вы другие?

– Я не знаю, как я могу доказать тебе это, но я надеюсь, что, глядя в мои глаза, ты увидишь, что я говорю правду. – Я делаю еще несколько шагов ближе. – Мы искали вас всех. Мы просто хотим помочь вам, ребята.

Она садится чуть выше, выглядя чуть менее испуганной. Эти бедные люди, живут хуже, чем животные.

– Люди, которые в этом замешаны, убили моих родителей и моего младшего брата давным-давно, когда ему было всего восемь лет, – объясняю я. – Так что, поверьте, я хочу убить их всех. Жестоко.

Ее лесные глаза на мгновение опускаются на пол, прежде чем она снова поднимает взгляд.

– Мне жаль, – вздыхает она. – Они убили и моих тоже. Мои родители задолжали Палермо, которые не могли расплатиться, поэтому они забрали меня, когда мне было шестнадцать, вместе с моей двенадцатилетней сестрой.

Ее голос понижается, когда она опускается на колени.

– Она тоже здесь?

Она качает головой.

– Теперь она мертва. Убита во время одной из их… эм, вечеринок.

Блять.

Я вижу по ее выражению лица, что она не хочет говорить больше, не зная, как много я знаю.

– Клуб? – спрашиваю я.

Она снова кивает, ее веки полузакрыты, а лицо скорбно изгибается.

– Ты знаешь, где он находится?

– Нет. Никто из нас не знает. Когда мы им нужны, они приводят нас в порядок, завязывают глаза и отводят туда. Я даже не знаю, как туда добраться. Мне жаль.

– Не извиняйся. Мы найдем его. – Я придвигаюсь ближе. – Итак, как насчет того, чтобы вытащить вас всех отсюда в чистое место?

– Лишь бы там был душ. – Она слегка улыбается.

Настала наша очередь – вскрыть все камеры и выпустить детей, в основном малышей до десяти лет, и женщин не старше двадцати.

Мой пульс бьется громче при виде этих крошечных, оборванных лиц, выглядящих такими испуганными. Одни. Я многое видел и многое сделал, но найти их, знать, что мой брат был такого же, мать его, возраста… это убивает меня.

– Как тебя зовут? – спрашивает женщина, когда я помогаю ей выбраться из клетки.

– Я Данте. Мой брат Энцо – тот, что слева от меня. – Я показываю жестом, наклонив голову.

– Я Серена.

– Приятно познакомиться, Серена. Я рад, что мы нашли тебя.

Слезы ярко блестят в ее глазах, скатываясь по щекам.

– Я тоже.

– Ни о чем не беспокойтесь. Мы позаботимся о том, чтобы у вас всех было безопасное место, где вы сможете оставаться столько, сколько вам нужно.

– Спасибо, – дрожащим голосом произносит она.

– Я сожалею о том, что с вами случилось.

Ее ресницы дрогнули, губы нахмурились.

– Да.

Хорошо, что мы владеем отелями. Найти им место для проживания, пока мы будем решать, что с ними делать, не составит труда.

– Думаешь, ты сможешь помочь мне найти кого-нибудь? – Она вытирает глаза.

– Конечно. Мы сделаем все возможное. Кого вы ищете?

– Пока я была здесь, здесь были две женщины, на несколько лет старше меня, но я их давно не видела. Я просто хотела узнать, удалось ли им как-то выбраться или они…

Слова обрываются, и она не может их закончить, но я знаю, что она хочет сказать. Если их убили.

– Как их зовут?

– Э-э… – Ее взгляд устремлен вдаль, как будто она все еще не уверена, что может доверять мне.

– Я обещаю, я не причиню вреда твоим друзьям.

Она облизывает свои потрескавшиеся губы.

– Элси и Кайла, – наконец отвечает она.

Мои брови взлетают вверх.

О, черт. Подружки Джоэлль.

– Я помогу тебе, – успокаиваю я ее. – Мы найдем их.

– Спасибо.

– Нам нужна помощь! – кричит один из наших парней.

– Я сейчас вернусь, – говорю я ей, бегу трусцой до конца, чтобы посмотреть, что происходит, и Энцо следует за мной.

Я нахожу двух моих мужчин, сидящих на полу, и женщину, которая выглядит такой же растрепанной и напуганной, как Серена, стоящую на коленях рядом с ними. Все они обращают свое внимание на кого-то на полу, кого я пока не вижу.

Когда я подхожу, мой мужчина, Тревор, поворачивается и качает головой, и я наконец замечаю маленького мальчика со светлыми волосами, прилизанными ко лбу.

– Босс, он в плохом состоянии. Еле дышит. Мы должны доставить его в фургон прямо сейчас.

– Хорошо. Возьмите его!

Тревор поднимает истощенного ребенка, которому на вид едва исполнилось семь лет.

– Известно ли нам его имя? – спрашиваю я.

– Да, – говорит женщина, поднимаясь на ноги. – Его зовут Робби. Он был болен, и они не…

– Что ты сказала? – Энцо подошел к ней, когда Тревор начал спускаться по лестнице. – Ты сказала Робби?

– Да. – Она кивает. – А что? Ты его знаешь?

В этот момент Энцо пристально смотрит на меня.

– Иди, – говорю я ему.

Он уже идет, забирая мальчика у Тревора. Но вдруг он останавливается.

– Блять!

По тому, как он кричит, я понимаю, что сейчас будет что-то плохое.

– Пульса нет, Данте. Он не дышит!

КОНЕЦ