Текст книги "Пешка дьявола (ЛП)"
Автор книги: Лилиан Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Который час? – Она садится.
– Немного за полдень. – Я протягиваю ей руку, и она берет ее, поднимаясь на ноги.
– Мне очень жаль. Надеюсь, ничего страшного, что я спала здесь.
Мы идем рука об руку, ее ноги двигаются в такт моим.
– Конечно, все нормально. Я же говорил тебе, мой дом – твой. Тебе никогда не придется спрашивать у меня разрешения.
– Спасибо. – Она смотрит на меня, ее губы сжаты в сладчайшей улыбке, глаза блестят.
Она такая чертовски восхитительная, особенно когда так смотрит на меня. Как будто я ее спаситель. Тот, кто вытащил ее из ада. Возможно, в какой-то степени я так и сделал.
Но скоро я приведу ее в другой. Этот рай померкнет, когда она узнает все то, что я скрывал. Я планирую хранить свои секреты до тех пор, пока не истечет время, пока у меня не останется иного выбора, кроме как открыть правду. Я буду оттягивать боль как можно дольше.
Мы заходим на кухню, где Джанет ставит перед нами две тарелки с суши ручной работы и салатом из авокадо с тунцом.
– Привет. – Джанет смотрит на Ракель, ее клубнично-светлые волосы длиной до плеч колышутся, когда она идет к нам.
– Приятно познакомиться, – говорит Ракель, протягивая руку для рукопожатия.
– Мне тоже. И какая же ты красавица. – Джанет смотрит на меня со знающей улыбкой, как будто она рада, что я привел домой женщину. Она не совсем понимает, почему.
– Разве не так? – Я обхватываю Ракель за спину, притягивая ее к себе, в то время как она незаметно пытается оттолкнуть меня.
– Перестань ерзать, – шепчу я ей на ухо. – Она думает, что ты моя девушка, так что ты должна притворяться, что влюблена в меня, и прямо сейчас у тебя это дерьмово получается, детка.
Она прочищает горло, ее губы растягиваются в улыбку, такую же фальшивую, какой, по ее мнению, будет наш брак.
– Спасибо за комплимент, Джанет, – бросает она, ее тон сладок как черт. – Мне так невероятно повезло, что я встретила такого удивительного человека, как Данте. – Она обхватывает рукой середину моей спины, сжимает мои ребра, почти причиняя мне боль. – Разве это не так, малыш?
Она наклоняет свое лицо ко мне, улыбка все еще сияет на ее лице. Я подавляю смех от этого развлекательного шоу, которое она устраивает.
– Именно так, любовь моя. Тебе невероятно повезло. – Мои губы припадают к ее щеке и остаются там слишком долго, и я почти беззвучно стону, вдыхая ее запах.
Ее грудь подпрыгивает от рваных вдохов, ее ногти впиваются в мою плоть, заставляя мои зубы незаметно скрипеть.
– Что ж, я оставлю вас, голубки, за трапезой. Я вернусь позже, чтобы приготовить ужин. – Джанет уже выходит из кухни.
– Спасибо, – бормочу я, отстраняясь.
– Я думала, что просила не целоваться. – Ракель переходит на шепот и хриплый голос, ее взгляд полон желания, которое она ужасно умеет скрывать. – Держи эти губы при себе.
– Вообще-то… – Я медленно провожу костяшками пальцев по ее щеке, опускаюсь ниже и оказываюсь между ее сисек. – Ты сказала, что ты не целуешь меня. Никто никогда не говорил ничего о том, что я буду делать.
– Данте… – пробормотала она. – Не надо.
Ее брови напряжены, губы разошлись, щеки покраснели.
– Не надо чего? – спрашиваю я, мой голос наполнен той же потребностью, с которой она смотрит на меня. – Не надо этого?
Я опускаю губы к ее челюсти и нежно целую ее, вдыхая аромат ее цветочного шампуня.
– О, черт, – глубоко стонет она, ее задница ударяется об островок, когда она отступает на шаг назад. – Я не могу.
– Чего не можешь, милая?
Мой рот движется вниз по ее шее, ее голова откидывается назад, позволяя мне полностью завладеть ей. Мой язык кружит вокруг того места под ее ухом, и она практически подпрыгивает с более громким стоном, ее рука находит мои волосы и тянет, когда я покусываю ее мочку. Я отстраняюсь с рычанием, мои губы приближаются к ее губам, так близко, что я чувствую вкус учащенного дыхания и то, как ее сердце сталкивается с моим.
Я должен поцеловать ее. Я должен показать ей, что я знаю, что мы можем быть вместе, даже если это единственное, что у нас когда-либо будет.
Ее глаза встречаются с моими, наши взгляды сближаются и притягивают меня глубже. Ее дыхание учащается, а мой пульс ведет битву, которую не может выиграть.
Но вместо того, чтобы взять то, что я хочу, я отстраняюсь, зная, что я хочу, чтобы эти губы были на моих, только если она прикоснется к ним первой.
К тому времени, когда я закончу, Ракель Бьянки будет настолько возбуждена, настолько порабощена своим желанием, что ее губы будут умолять меня о том, о чем сейчас просят ее глаза.
– Давай поедим. – Я небрежно подтаскиваю табурет за ней и сажусь.
Она продолжает казаться взволнованной, наконец, через несколько секунд садится рядом со мной.
– Ты любишь суши? – спрашиваю я, засовывая кусочек в рот.
Но я уже знаю ответ на этот вопрос, поэтому и попросил Джанет приготовить немного.
– Это одно из моих любимых блюд. – Ее голос напрягается, когда ее пальцы пробегают вверх и вниз по шее, точно в том месте, где только что были мои губы.
– Я рад.
Она замолкает на мгновение, прежде чем снова заговорить.
– Почему ты сказал Джанет, что я твоя девушка?
– Я не хочу, чтобы люди знали о моих делах, связанных с нашей сделкой. – Я подтаскиваю свой стул ближе к ее. – Так было проще объяснить твое присутствие.
Она кивает, ее глаза переходят с меня на еду.
Я поднимаю еще один кусок палочками, которые оставила Джанет.
– Открой рот, – говорю я ей.
Она делает это без колебаний, эти глаза смотрят на меня из-под нахмуренных бровей, когда я подношу кусочек к ее губам. И даже то, как она жует, вызывает у меня желание бросить ее на стол и раздвинуть ее бедра, чтобы попробовать что-то другое, гораздо лучшее.
Я продолжаю кормить ее, и она не протестует.
Я могу привыкнуть к этому.
Я мог бы привыкнуть к ней.
Но я не должен.
ГЛАВА 7
РАКЕЛЬ
Я не могу поверить, что позволила ему поцеловать себя. Ну, не совсем поцеловать. Скорее, он пытался привлечь меня простым жестом.
Боже мой, как он хорош с этими губами и языком. Могу только представить, что они могут сделать с другими частями моего тела.
Моя кожа теплеет от воспоминаний получасовой давности. Я теряю контроль над собой с этим мужчиной. С ним я становлюсь кем-то другим, как будто сбрасываю часть себя. И та часть, которая была в клетке, наконец-то свободна.
Мне не перед кем отчитываться. Нет семьи, которую можно разочаровать. Нет будущего мужа, который может разозлиться. Ну, на самом деле муж есть, но я не думаю, что он похож на Карлито. По крайней мере, я надеюсь, что нет.
– Ты готова к этому? – спрашивает Данте рядом со мной, сжимая в руке ручку, ожидая, пока я подпишу бумаги, подтверждающие наш брак.
Готова ли я?
Нет. Но я готова настолько, насколько когда-либо буду готова. Через три месяца я начну совершенно новую жизнь. Начать все с чистого листа – это то, о чем я никогда не думала.
Сделав дрожащий вдох, я поворачиваю голову направо и вижу, что он снова смотрит на меня.
– Я готова. – Я беру ручку, добавляя свое имя на строке.
Вот и все. Все готово. Вот так.
Синие чернила смотрят на меня, осуждая или восхваляя. Я не могу быть уверена.
Ни хрена себе. Я только что вышла замуж за незнакомца.
Данте выхватывает у меня ручку и складывает бумаги.
– Хорошо. Я отнесу это своему знакомому, и через несколько часов мы получим свидетельство.
– И это все?
– Да, милая. А чего ты ожидала? Свадьбы? – Он ухмыляется. – Я имею в виду, я могу устроить и это. Я вроде как хочу увидеть тебя в белом платье.
– Только не в твоей жизни, – смеюсь я, игриво похлопывая его по руке, зная, что он просто дразнится.
– Никогда не говори никогда. – Он подмигивает. – О, и у меня есть для тебя небольшой свадебный подарок.
– Данте. – Мои брови сжимаются с тяжелым вздохом. – Я не совсем твоя жена, так что тебе не нужно тратить на меня деньги. Ты и так уже переборщил с одеждой. И это нижнее белье. Серьезно?
Он усмехается.
– Считай, что белье – это твоя заначка на всякий случай.
– На случай чего?
Его взгляд становится горячим и тяжелым, когда его рука жадно перебирается на мою шею, грубо притягивая меня ближе и заставляя мой рот флиртовать с ним. Его губы едва касаются моих, и мое дыхание замирает, а по позвоночнику пробегает дрожь.
– Просто на случай, если ты решишь узнать, каково это – трахаться с мужчиной, который действительно стоит твоего времени.
Я задыхаюсь, и моя нижняя губа отвисает, случайно скользнув по его губам. Мои глаза расширяются, дыхание сбивается, громче любого раската грома в грозовом небе.
Его ладонь крепче обхватывает меня, наши губы все еще мягко касаются друг друга, его грубые выдохи омывают мой рот.
Больше всего на свете я хочу, чтобы он поцеловал меня.
Мое ядро сжимается и пульсирует.
Просто сделай это.
Но он не ничего не делает. Вместо этого он отворачивается.
– Черт, – стонет он, его рука сжимает затылок.
Через несколько секунд его глаза смотрят на мои, игривость на его лице натянута как маска.
– Насчет сюрприза, – бросает он. – Подожди здесь, пока я принесу его.
Он выходит, практически два шага за раз, а я издаю звучный вздох, хватаясь за край стола.
Я здесь всего полдня, а уже хочу трахнуть его.
Потрясающе.
Нет.
Он возвращается, неся в руках черный кожаный саквояж.
Хорошая сумка. Очень в моем стиле, но я не уверена, насколько часто я буду ее использовать, учитывая, что я никуда не собираюсь уезжать. Но, возможно, я смогу это сделать, когда выберусь отсюда.
– Спасибо, – говорю я, потянувшись за ним, когда он встает передо мной.
Его губы растянулись в однобокой ухмылке, от которой у меня сводит живот.
– Открой его.
– Хорошо? – Я с любопытством расстегиваю молнию, когда кладу его на стол.
Затем я задыхаюсь, на глаза наворачиваются слезы.
Не может быть.
– Что… Как? – Я заикаюсь, проводя пальцем по стетоскопу.
Здесь практически все, что у меня было в моей собственной сумке, и даже больше.
– Так тебе нравится? – спрашивает он со знанием дела.
– Ты шутишь? – Я вытираю пару слезинок со своих глаз, не веря, что он сделал это. – Я в восторге. У меня была одна, но я оставила ее дома. Ты не представляешь, как сильно мне это было нужно. Но это слишком. Как ты вообще узнал?
– Я подумал, что каждому доктору нужна своя заначка. – Он засовывает руки в черные брюки, его рубашка тянется по мускулистой груди, а пуговицы практически умоляют меня расстегнуть их. – Ты помогла мне больше, чем ты думаешь. Я хотел сделать что-то в знак благодарности.
– Это потрясающе. Спасибо, – шепчу я, застегивая молнию на сумке, пока мой взгляд находит его, не в силах и не желая отпускать. – Ты так добр ко мне.
Его глаза ищут мои, его челюсть дергается, дыхание вырывается из его легких, борясь за место с моим.
– Мне нужно идти, – говорит он грубо, разрывая искру связи, которая была здесь несколько секунд назад. – Я буду на работе всю ночь. Чертовы зарубежные клиенты.
– Хорошо. – Я не знаю, что еще сказать из-за изменения его поведения.
Он начинает уходить, но вдруг застывает на месте.
– Не жди, – бросает он через плечо. – Иди спать без меня. Здесь ты в безопасности.
Я уже чувствую себя такой одинокой. Этот дом слишком велик для меня одной.
– Как я смогу связаться с тобой, если ты мне понадобишься?
Как я выживу без телефона? Я отрезана от всех.
– Если я тебе понадоблюсь, попроси кого-нибудь из моих людей позвонить мне. Я всегда буду доступен для тебя.
– Спасибо. – Я бы хотела, чтобы он остался еще немного, но он уже отворачивается.
– Увидимся позже, милая.
ДАНТЕ
– Сэр, мы на месте, – оповещает Роджер по рации Дому, когда наш фургон останавливается. – Мы видим какое-то движение внутри. Пока что двое мужчин. Оба вооружены.
Роджер – один из тех парней, которые днем кажутся самыми милыми людьми на свете, и, наверное, так и должно быть, учитывая, что он руководит школой боевых искусств, но никто не знает, что он – настоящий убийца и бывший армейский снайпер.
– Мы идем через заднюю дверь, – говорит Дом мне, Энцо и другим мужчинам, которые едут с нами в фургоне. – Не снимайте маски и перчатки. Убейте каждого человека внутри.
Я надеваю черную маску и натягиваю черные перчатки. Пистолет в моей руке пригодится сегодня вечером, когда мы будем расстреливать врагов в Tips & Tricks.
Еще одно предприятие Бьянки озарит ночь, как красочный фейерверк. Уничтожение всего, чем они владеют, было частью нашего плана с самого начала. Постепенно мы заберем все: их источники дохода, их власть, их дочерей и, наконец, их жизни.
Мои братья и мужчины выпрыгивают один за другим, еще больше парней выходят из фургона позади нас. Осторожными шагами мы проходим четверть квартала до черного входа в клуб. Здесь тихо, сверчки поют наш гимн, пока мы добираемся до места назначения.
Помогло то, что один из наших техников вырубил все камеры в радиусе трех миль. Каждая гребаная камера спит уже несколько часов, скрывая нас.
Когда мы доходим до клуба, Дом незаметно заглядывает внутрь, затем поднимает два пальца, показывая, что видит две цели. Схватив ключи, которые он взял у Киары, когда похитил ее, он отпирает дверь, кивает один раз, прежде чем толкнуть ее.
Затем начинается настоящий ад.
Пули летят со всех сторон. Двое мужчин бросаются на меня, их пистолеты направлены на меня, и они стреляют. Я пригибаюсь, бью одного по лодыжкам, прежде чем выстрелить в ответ, затем поднимаю пистолет, чтобы убить второго, прежде чем у него появится шанс убить меня.
Двое других выбегают из задней части бара, стреляя в меня. Что-то пронзает меня возле плеча, жжет, но я не обращаю на это внимания. Адреналин помогает мне оставаться в сознании.
Выстрел.
Я уворачиваюсь, когда пуля пролетает мимо моего лица.
Выстрел.
На этот раз стреляю я, прострелив одному парню бедро, а затем всадив еще одну пулю в другого ублюдка. Человек с ранением в ногу стонет в агонии, прежде чем я выпускаю пулю в его грудь.
В комнате воцаряется тишина, и, сосредоточившись, я понимаю, что все наши враги мертвы.
– Блять! – ворчу я, цепляясь за левую руку и шипя от боли, которая стала еще острее, чем раньше.
– Что случилось? – подбегает Дом.
– Я ранен.
Он задирает рукав моей толстовки, и я вижу кровь, сочащуюся из верхней части моей руки, прямо под плечом.
– Черт. Мы должны отвезти тебя к Ракель. Она ближе всех. – Дом звучит встревоженно, когда он срывает свой балахон и затягивает его вокруг раны, оказывая давление.
Обычно мы используем Рикки для такого рода вещей. Он ветеринар, которого знал Томас, но он намного дальше отсюда, а так как Ракель ближе, то логичнее попросить ее подлечить меня. Не знаю, как я объясню пулевое ранение, но лучше что-нибудь придумать побыстрее.
Как раз когда мы собираемся уходить, Дом и Энцо поддерживают меня в вертикальном положении, мы слышим звук женского плача.
Что за черт? Здесь никого не должно было быть. Мы убили кого-то невинного? Я никогда не прощу себе, что мы так облажались.
– Ты это слышал? – шипит Энцо.
Дом кивает, наклонив голову, жестом показывает в сторону бара.
– Иди, – произносит он.
Энцо позволяет другому мужчине занять место рядом со мной, чтобы он мог провести расследование.
Боль в моем плече усиливается. Я закрываю глаза и делаю длинные вдохи, слушая, как Энцо разговаривает с женщиной и просит ее выйти из-за барной стойки. Но она отказывается и, похоже, направляет на него оружие.
Он сказал Джоэлль?
Но я больше не слушаю. Я просто хочу убраться отсюда на хрен.
– Давай, мужик! – кричит Дом. – Данте нужна помощь!
Я открываю глаза и вижу Джоэлль, стриптизершу из клуба, в руках Энцо. Она та самая, с которой любят играть Карлито и остальные мужчины Палермо. Похоже, мой брат хочет забрать у них девочку. Неудивительно, зная, как сильно она ему нравится, даже когда он делает вид, что она ничего не значит.
От спортсменов до знаменитостей, Джоэлль привлекает самых дорогих клиентов. Бьянки собираются потерять не только свой клуб, но и любимую девочку.
Как только мы оказываемся в фургоне, они укладывают меня поперек сиденья на заднем сиденье. Через минуту мы уже едем по улице, а я все еще не знаю, что скажу Ракель.
ГЛАВА 8
РАКЕЛЬ
– Мэм, проснитесь, – зовет меня кто-то откуда-то издалека.
Это похоже на сон, за который я никак не могу ухватиться.
– Нам нужна ваша помощь. Проснитесь, – повторяет тот же голос.
Я открываю глаза и вижу, что надо мной стоят два человека Данте. По крайней мере, я надеюсь, что это именно они, иначе у меня будут серьезные проблемы.
– Что… – Я сижу, мои глаза перебегают с одного на другого. – Что происходит?
– Вы нужны боссу, мэм. Он был ранен сегодня ночью. Ограбление.
– О чем вы говорите? Где он?
Я вскакиваю на ноги, поблагодарив себя за то, что не надела в постель короткие шорты, а вместо них надела свободные черные пижамные штаны и черную майку.
– Он на кухне. Он работал допоздна, – сообщил мне высокий мужчина. – Он шел к своей машине, когда в него выстрелили.
– Выстрелили? Что?! – Я бегу по ступенькам, удивляясь, почему, черт возьми, он не в чертовой больнице.
– Да, – продолжает мужчина, легко поспевая за мной. – Они забрали все наличные, которые были в его бумажнике, а потом всадили пулю ему в руку, когда он попытался за ними погнаться.
– Чертов идиот! – разочарованно говорю я, когда мы спускаемся по последней ступеньке. – Все знают, что не надо гнаться за преступником.
– Прости меня, моя прекрасная жена, – говорит Данте издалека. – Я запомню это на следующий раз.
В этот момент я вижу его, свет в его глазах потух, когда он опускается на стул возле стола, белая рубашка, покрытая небольшим красным пятном, охватывает его руку.
– Серьезно, Данте? – Я вскидываю руки вверх, когда подхожу. – Первая ночь нашего брака, а ты уже умудрился чуть не умереть?
– Я же сказал, прости. – Он ухмыляется, но слабо, как будто ему очень больно.
Черт. Какая же я идиотка, говорю с ним об этом, пока ему больно.
Докторская сумка, которую он мне купил, уже лежит на столе, ожидая меня.
– Данте, надеюсь, ты понимаешь, что здесь я мало что могу сделать. Почему ты просто не поехал в больницу?
– Ты поверишь мне, если я скажу, что у меня нет страховки? – Он усмехается, его зубы скрипят, как будто каждое слово дается ему с трудом.
– Я не знаю, что, черт возьми, ты скрываешь, и не думаю, что хочу знать, но я не могу тебе помочь. Что если пуля действительно глубоко внутри? Я не могу извлечь ее здесь, не рискуя нанести еще больший ущерб.
Если он не хочет ехать в больницу, должна быть причина. Не похоже, что ограбление произошло по его вине, если только он не лжет о том, что случилось.
Кто он на самом деле? Во что я ввязалась?
– Это телесная рана, детка. Ты – все, что у меня есть, так что либо дай мне умереть, либо вылечи меня. Но оставь красивый шрам, чтобы у меня была хорошая история для дам.
– Для каких дам? – Я вскидываю бровь, приближаясь, решив, что сделаю все возможное, чтобы помочь ему, поскольку очевидно, что он никуда не пойдет.
– О, ты знаешь. – Он вздрагивает, когда я снимаю рубашку с его руки и обнаруживаю, что рана перестала кровоточить. – Те, с кем я буду проводить ночи, когда тебя не станет, потягивая коктейли на Мауи, пока буду умирать от тоски по тебе.
– Угу. Да, хорошо. – Я передаю рубашку одному из его людей. – Ты? Тосковать? Мне трудно в это поверить.
– Тебя трудно заменить, Ракель Бьянки. – Он смотрит глубоко в мои глаза. – Я это уже понял.
Я так привыкла к тому, что он дразнит меня, но я потрясена тем, что не нахожу юмора ни в этих словах, ни в его взгляде. Он говорит серьезно.
– Что ж, тебе придется научиться жить дальше без меня, Данте Кавалери.
– Ай. Ты ужасная, ужасная женщина.
– Худшая, – поддразниваю я. – Ну, давай. Вставай. Пойдем к раковине.
Он встает, двигаясь вместе со мной, его голая кожа и твердые мышцы – зрелище, которым я не могу наслаждаться в данных обстоятельствах.
– Я не думаю, что мне будет трудно заменить тебя, – говорю я ему, кривя губы, доставая из сумки бутылочку с физраствором.
– Вау. Ты действительно пытаешься пнуть человека, когда он уже упал. – Он упирается предплечьем в край раковины.
– Это то, что я делаю лучше всего. – Я улыбаюсь, выливаю половину бутылки физраствора ему на плечо и убеждаюсь, что оно чистое, прежде чем осмотреть его на предмет фрагментов пули.
Он садится обратно на стул, а я беру щипцы.
– Будет больно, – предупреждаю я.
– Детка, ничто не может быть так больно, как этот твой рот, который говорит мне гадости, пока у меня ранение размером с Техас.
– Оно не такое уж и большое, – игриво насмехаюсь я. – Не надо так драматизировать.
– О, ты сейчас получишь.
Его ухмылка становится шире, и у меня возникает безумное желание поцеловать его.
– Ты готов? – Я сглатываю свое растущее влечение, перемещаю щипцы к его руке и кладу другую ладонь на его запястье.
Он кивает один раз, и я начинаю.
– Черт, – шипит он, когда металл встречается с его плотью.
– Запомни эту боль, когда в следующий раз будешь играть в Рэмбо.
Он стонет, сжимая челюсть, и я чувствую его взгляд на себе. Его взгляд такой темный и теплый, что мне приходится успокаивать себя, чтобы сосредоточиться.
Я продолжаю работать, убеждаясь, что внутри ничего нет. И это действительно так. Я зашиваю его и накладываю немного марли, прежде чем замотать рану.
– Тебе понадобятся антибиотики. Где ты собираешься их достать? – Я смотрю на него.
– Я знаю парня, у которого есть хороший знакомый. – Его рот кривится в улыбке, когда он садится обратно на стул.
– Это не смешно, Данте. Тебе лучше достать их, иначе у тебя может развиться серьезная инфекция.
Он смотрит на одного из своих людей позади меня и отводит голову в сторону. Они выходят по команде, и как только они уходят, его взгляд соблазнительно скользит от моего лица вниз, к изгибу моих бедер, а затем поднимается обратно.
– Иди сюда, детка. – Он поглаживает свои колени, его глаза жадно впиваются в меня.
– Э-э… – Мои брови поднимаются вверх. – Я ни за что не сяду на тебя.
– Хочешь поспорить?
Прежде чем я успеваю вырваться, его неповрежденная рука обвивается вокруг моей задницы, крепко обхватывает меня и усаживает прямо на свои бедра.
– Данте… – Я напрягаюсь, мои ноги болтаются по обе стороны от него. – Мы должны разделять бизнес и удовольствие, а не смешивать эти два понятия.
Он смотрит на меня прищуренными глазами, его губы приближаются к середине моей груди.
– Кто придумал это правило? Потому что оно довольно глупое, – сердито произносит он, заставляя мои внутренности восхитительно скручиваться от его манящего голоса. – Спасибо, что позаботилась обо мне, жена.
Я могу только стонать, когда его горячий рот приземляется на верхнюю часть моей груди, все еще прикрытой одеждой. Его губы осыпают меня нежными поцелуями, и мои соски напрягаются от этих ощущений.
Моя рука опускается на его голову с громким вздохом, мои пальцы погружаются в шелковистую шевелюру, а густые пряди пробуждают мои чувства. Я цепляюсь за него изо всех сил, дергаю слишком грубо, когда его зубы царапают изгиб моей груди. Он разрывается с диким рыком, его рука тянется к моим волосам и сильно дергает, стискивая зубы.
– Если ты еще раз издашь эти звуки…, – предупреждает он, его взгляд захватывает меня, пока его дыхание быстро падает на мой рот. – Ты обнаружишь себя полностью растянутой с моим членом внутри тебя.
Мой пульс вырывается из горла, мои вдохи борются с выдохами. Мое тело хочет его, но я не могу уступить.
Никаких эмоциональных привязанностей.
– Я… я должна идти, – бормочу я, быстро вставая.
Он отпускает меня со вздохом.
Мои ноги едва двигаются. Я стою к нему спиной, делаю шаг, потом другой. Но я останавливаюсь, мои плечи подрагивают от тяжелого дыхания.
Я стою здесь, борясь со своими чувствами к незнакомому человеку. Я никогда не жаждала мужчину так, как его. Я никогда не знала, каково это – быть желанной так сильно.
Но теперь я знаю. Я хочу знать, каково это – чувствовать его прикосновения. Я хочу, чтобы он показал мне это, пусть даже на короткое время.
Стул скользит по полу, и этот звук сотрясает мое и без того неспокойное сердце. Его шаги раздаются, и я резко вдыхаю, мой живот сжимается в тугой узел.
Он подходит ближе, тепло его тела согревает меня изнутри. Я хнычу, не в силах сдержать дрожь, когда он так близко.
– Я хочу тебя. – Его эротичный, хриплый тон бьет по моей коже, а его рука грубо сжимает мою шею, поворачивая меня и резко прижимая к себе.
Моя грудь вздымается от тяжелых волн эмоций, когда мои губы раздвигаются. Его взгляд пронзителен, и я не могу удержаться, чтобы не погрузиться в эти великолепные глаза и лицо, наполненные желанием.
– Ты сводишь меня с ума, Ракель.
Он смотрит на меня так глубоко, так опьяняюще.
– Прости меня, – произносит он, и я сглатываю комок, застрявший в горле.
И прежде, чем я успеваю спросить, за что, его губы прижимаются к моим.
Он целует меня, как человек, жаждущий большего. Как будто его жизнь заканчивается и начинается мной. Стоны и мычание смешиваются с нашим дыханием, когда он прижимает меня к стене всей тяжестью своего тела. Я грубо ударяюсь о твердую поверхность. Его раненая рука свисает на бок, а ладонь нащупывает изгиб моего бедра.
Я цепляюсь за его затылок, мои пальцы цепляются на его волосы и притягивают еще ближе, а его эротическое рычание вибрирует у меня во рту.
Он наклоняет свое лицо, чтобы поцеловать меня глубже, его язык встречается с моим, его зубы впиваются в мою нижнюю губу, прежде чем мы снова двигаемся синхронно, найдя ритм, от которого слишком трудно оторваться.
Я могла бы целовать этого мужчину часами. Он полон страсти и красоты. Первый поцелуй, который не сравнится со всеми первыми поцелуями, которые были у меня в прошлом. Ничто и никогда не сравнится с ним.
После того, что кажется вечностью, но не достаточно долго, он отстраняется. Мы оба задыхаемся, когда его лоб опускается на мой.
– Я давно хотел поцеловать тебя. – Его хрипловатый шепот пронизан чувственностью, он окутывает меня таким голодом, что я жажду его.
– Мы только недавно познакомились в баре, – вздыхаю я, пытаясь успокоить свое прерывистое дыхание. – Не так уж и давно.
– Мне кажется, что прошло больше времени.
– Наверное, да, – вздыхаю я.
– Тот поцелуй… Ракель. – Он делает длинный вдох.
– Ты и сам был не так уж плох. – Я усмехаюсь, мои глаза закрыты, пока я наслаждаюсь близостью момента.
– На тебя трудно произвести впечатление. – В его словах сквозит улыбка. – Я обещаю, что в следующий раз буду лучше, жена.
– Следующего раза не будет, – притворно возражаю я, уже не уверенная в том, кого пытаюсь убедить.
– Это мы еще посмотрим. – В его голосе явно чувствуется уверенность.
И он, вероятно, прав. После этого поцелуя я не думаю, что смогу остановить его.
Я медленно втягиваю воздух.
– Тебе нужно лечь в постель и поспать. Тебя нужно вылечить.
– Только если ты пойдешь со мной. – Его губы опускаются на мои в мягкой ласке, и мои внутренности переворачиваются, как будто отсоединяясь от тела.
– Хорошо, – бормочу я, когда он отстраняется, уголки его губ приподнимаются в искренней улыбке.
И я чувствую ее где-то внутри себя, как будто она заняла постоянное место в моей душе. Наши глаза остаются прикованными друг к другу, а мое тело напрягается от осознания этого. Когда он так смотрит на меня, я благодарна за то, что жива. Благодарна, что нашла его. Или за то, что он нашел меня.
Его рука хватает мою, и он выводит меня из кухни и ведет вверх по лестнице в нашу спальню. Когда за нами закрывается дверь, я прячу нервы, наблюдая за ним, пока он идет ко мне, наши взгляды снова сливаются в одну расплавленную волну.
– Давай ляжем в постель, – мягко говорит он, тыльной стороной ладони проводя по моему лицу, отчего мои щеки покалывает от его прикосновения.
Я киваю, позволяя ему переплести свой мизинец с моим, пока он ведет меня к кровати и откидывает плед, чтобы освободить место.
Я забираюсь первой, а он – следом. Мое тело оживает с новым голодом, прежняя страсть задерживается и подавляет все мысли о том, что это неправильно или что быть с ним в постели, рядом с его телом – это неправильно.
Но он ощущается правильным, и в этот момент это все, что имеет значение. Жизнь слишком коротка, чтобы жить в тени сожалений.
Он просовывает свою правую руку под мое тело, придвигая меня к себе, а его левая рука ложится поверх моей руки.
– Приятных снов, – говорю я.
Он удовлетворенно вздыхает.
– С тобой – да. Спокойной ночи, милая.
Мои веки закрываются, сердце переполнено счастьем. Я купаюсь в безмятежности этого момента, не желая оставаться без него.
И все же я задаюсь вопросом, как я могу чувствовать себя так, зная, что только что зашила человека, которого едва знаю.
