Текст книги "Кот, который смотрел на звезды"

Автор книги: Лилиан Джексон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава одиннадцатая

Кот Кристофера Смарта встречал утро, семь раз вращая тело изящно и быстро.Сиамцы Квиллера тоже вращались, но никак не больше трёх раз, да и то в полусонном состоянии. На следующий день после несчастья с Оуэном Боуэном Квиллер обратился к кошкам, чьи головы подпрыгивали над мисками с лососем:

– Интересно знать, почему Джоффри делал семь оборотов, а вы только три? Пища у вас отборная, о вашем здоровье я забочусь. Джоффри сам ловил себе еду, и никто не добавлял в неё витаминных капель. Он знать не знал, что такое вакцина, анализ крови и профилактика зубов.

Кошачьи головы продолжали удовлетворённо подпрыгивать.

Когда Квиллер разогревал последнюю булочку с корицей от Дорис Хоули, ему пришло в голову, что закрытие дела исчезнувшего туриста позволило ей снова вернуться к выпечке. Он позвонил, и Дорис ответила ему весёлым голосом – хороший признак. Булочки с корицей уже в печи, доложила она.

– Оставьте для меня целый противень, – потребовал Квиллер. – Я буду у вас в середине дня.

Перед тем как отправиться в Фишпорт, он купил в Мусвилле корзину свежих фруктов. В Фишпорте засуха превратила Гремучий ручей в булькающий ручеёк, а лужайка Хоули выглядела так, словно умирала от жажды. Однако на вывеске о домашней выпечке мешковины уже не было. Квиллер постучался в боковую дверь, и отворившая ему Дорис Хоули была лет на двадцать моложе той Дорис, что изливала ему свои беды в «Тихой пристани».

Квиллер протянул ей корзину с фруктами:

– Поздравляю с окончанием этого мерзкого дела! Вы с Магнусом вели себя превосходно.

– Он просто вне себя! Хочет подать на них в суд. А я так рада, что всё позади… но вы не слышали последней новости, мистер К. Пойдёмте на кухню, выпейте чашку чая.

Кухня благоухала ароматом имбирного печенья.

– В воскресенье днём, – начала Дорис, – какая-то женщина подошла к нашему дому и сказала, что хотела бы поговорить с теми, кто последними видели Дэвида в живых. Объяснила, что она – его деловой партнер и приехала из Филадельфии забрать его тело и вещи.

– Как она выглядела? – спросил Квиллер. – Кажется, я видел её в отеле и на берегу.

Описание Дорис совпало с тем, что он видел.

– Сначала она держалась довольно чопорно, но, когда я сказала, что Дэвид нам понравился, растаяла. Она рассказала, что Дэвид работал с компьютерами, но его хобби были НЛО, и он слышал, что они тут у нас бывают.

Квиллер хмыкнул в усы при мысли, что человек проехал такое расстояние ради подобной чепухи.

– Она очень расстраивалась по поводу Бюро расследований штата и того, как они себя с ней вели. Они вынули плёнку из его фотоаппарата и не отдали ей, а также велели помалкивать – точно так же, как и нам. А что вы думаете насчёт НЛО, мистер К.? Магнус считает, что они летают над озером и каким-то образом влияют на погоду.

– Я стараюсь относиться к ним без предубеждения, – проговорил Квиллер. – Лично я ни одного НЛО не видел, но полагаю, что каждый имеет право на собственное мнение, а попытки властей скрыть происходящее нахожу бессмысленными.

Если говорить правду, то эта материя Квиллеру уже слегка надоела. Однако, вернувшись в Мусвилл, он обнаружил, что город обсуждает другую горячую тему – смерть Оуэна Боуэна. О нём говорили в банке, на почте, где Квиллера ждали очередные открытки от Полли, в «Бяке-Кулебяке», где он съел ланч, в аптеке, где в два часа дня купил газету.

Аптекарь отвёл Квиллера в сторону.

– Только между нами, мистер К. Со смертью Оуэна я потерял хорошего клиента. Парень был алкоголиком. Для ресторана он покупал пиво и вино, а себе брал кое-что покрепче – и всегда пинтами. Об этом пишут в газете, но далеко не всё.

Заметка на первой странице гласила:

Человек из Мусвилла

пропал в озере

Как сообщают, владелец нового ресторана в Мусвилле исчез в понедельник в результате несчастного случая, произошедшего на борту его катера. Оуэн Боуэн, 48 лет, владелец ресторана «У Оуэна» на Песчаной дороге, отчалил на катере от муниципального пирса около полудня. С ним была его жена Эрнестина, 27 лет, повар ресторана. По её словам, он собирался ловить окуней.

Они стали на якорь там, где, по слухам, скопились стаи окуней, и устроили на борту пикник, после чего Боуэн забросил с кормы две удочки. Его жена пошла в каюту вздремнуть. Проснулась она оттого, что судно сильно раскачивалось, и обнаружила, что её муж исчез.

Патрульный катер шерифа немедленно прибыл, как только по радио был получен её призыв о помощи, но следов Боуэна не обнаружил. Вертолёт шерифа продолжал поиски до наступления тёмноты.

Пресс-секретарь шерифа сказал: «После тщательнейших поисков мы пришли к выводу, что двадцатипятифутовый катер попал в кильватерную струю большего судна, прошедшего мимо на высокой скорости. Боуэн, стоявший на корме с удочками, потерял равновесие и упал за борт. Несколько минут, проведённых в ледяной воде севернее маяка, способны были вызвать смерть в результате гипотермии».

Ресторан «У Оуэна», летний филиал флоридского ресторана, будет временно закрыт.

Прихватив с собой газету, Квиллер отправился в таверну «Кораблекрушение». Он понимал, что об ужасном происшествии ходит много слухов и в таверне, как всегда, можно будет познакомиться с самыми противоречивыми мнениями. Здание на Мейн-стрит было построено в виде причалившего к берегу корабля, и в солнечные дни внутри его, как бы по контрасту, стояла темень, словно в трюме. Квиллер почти на ощупь добрался до бара и присоединился к группе сидевших там посетителей.

– Что для вас, мистер К.? – спросил бармен Фред.

– Имбирное пиво, а ещё я хотел бы узнать, как готовят мятный джулеп. У меня гостья, которая попалась на крючок джулепа. – Это звучало вполне достаточным извинением той цели, которую он перед собой поставил, – послушать разговоры.

– Мятный джулеп? – рассеянно пробормотал Фред. – Мне никогда такого не заказывали. Попробую взглянуть в книге для барменов.

Пока он листал замусоленную книжку, Квиллер навострил уши.

– Я всегда утверждал, что у этого парня ничего не получится. Он был не из наших. Ни за что бы не подумал, что он утонет.

– Почём ты знаешь, что он утонул? Просто исчез.

– Шериф говорит, что он свалился за борт.

– Никто не видел, как он падал. Тела-то не нашли.

– Решил, наверное, поплавать и тут же застыл.

– Угу. В этом озере тело сразу уходит на глубину и не всплывает.

– Я думаю, что он там, внизу. Вымотался и свалился за борт.

– Кажется, шериф что-то знает, но не говорит.

– Чего-то боятся! Снова будут скрывать, как и с туристом.

– Или как с «Дженни Ли»… Спой, Фред!

– У меня нет с собой гитары.

– Плевать на это. Просто напой мелодию.

Бармен перестал листать книгу, выпрямился, положил ладони плашмя на стойку и запел дрожащим голосом в стиле «кантри»:

 
Волны и ветер будут летать,
Но людям Земли никогда не узнать
О судьбе, постигшей «Дженни Ли»
И её команду незабвенную —
числом три.
 

Посетители – лодочники, фермеры, служащие городских учреждений – дружно зааплодировали прозрачному намеку на фокусы инопланетян. Все понимающе кивали друг другу.

Тем временем пожилой мужчина с красным лицом и венчиком белых волос вокруг розовой лысины взобрался на табурет рядом с Квиллером. Это был работавший на общественных началах директор Музея кораблекрушений.

– Что-то не видел я вас этим летом в музее, мистер К., – произнёс он. – У нас новая выставка – фотографии петроглифов с ранчо Огилви.

Квиллер быстро взглянул на него:

– Я о них знаю?

– Возможно, и нет. Последние годы о них молчали. А когда их впервые открыли, шум поднялся на всю страну, отовсюду приезжали зеваки и бродили по пастбищу, овец пугали. Некоторые откалывали от камней кусочки на сувениры. Огилви наконец не выдержали и соорудили вокруг всего участка загородку из цепи. Но в музее есть очень качественные фотографии.

– Занятно, – проговорил Квиллер, который, впрочем, не испытывал особого интереса к археологическим находкам. – Они похожи на рисунки американских индейцев?

– Это доисторические знаки на камне, но не рисунки – скорее они похожи на следы куриной лапы. Сюда приезжали университетские учёные и говорили, что это математические символы, которые могли служить универсальным языком. Определили, что по возрасту знаки относятся ко времени египетских пирамид. Странное дело, знаки на камнях вытравлены каким-то хитрым способом, неизвестным и в двадцатом веке… Мотайте себе на ус!

«Камни могут быть древними, – подумал Квиллер, – а надписи поддельными». Потом спросил:

– А как эти камни оказались на ранчо Огилви?

– Озеро отступило на пару миль. Когда-то очень давно камни лежали на берегу, – ответил музейный работник, – но за многие века оказались погребенными под тоннами наносов, намытых водой. А лет двадцать назад у нас было большое наводнение, и наносы с камней смыло… Вам надо взглянуть на наши фотографии, мистер К.

Озёрный воздух считается целительным, но в атмосфере присутствовало что-то коварное, дурно действующее на умы. В Мусвилле толковали о космических пришельцах, о Песчаном Великане, о том, как исчезла «Дженни Ли», о таинственной гибели туриста, о загадочных петроглифах, а теперь, пожалуй… и Оуэн Боуэн станет легендой. Покидая таверну, Квиллер раздражённо фыркал в усы. Чтобы отделаться от одолевшего его недовольства, он отправился бродить по городу и вскоре обнаружил, что стоит на Песчаной дороге перед «Антикварной лавкой Арнольда». В витрине красовалось ржавое колесо, а за стеклянной дверью стоял на задних лапах Пфредди и призывно вилял хвостом. Квиллер вошёл.

Как и следовало ожидать, первыми словами Арнольда были:

– Вот и погиб наш капризный сосед. Кажется, это место приносит несчастье. Неужели его забрал Песчаный Великан? Надеюсь, мне вернут мой «уотерфорд». Что вы думаете обо всём, мистер К.?

– Я не пытаюсь раскрывать тайны этого безумного города, Арнольд. Я просто зашёл за колесом.

Арнольд снял колесо с витрины.

– Уже дважды мог его продать, но придерживал для вас.

– Очень вам признателен.

– Что вы собираетесь с ним делать?

– Повешу у себя в коттедже над камином.

– Помощь нужна?

– Думаю, что обойдусь. Ведь его нужно всего-навсего повесить на гвоздь, не так ли?

– На два гвоздя, в нескольких дюймах один от другого.

Квиллер сказал, что подгонит свою машину, которая припаркована за банком.

По пути к банку он вдруг сообразил, что в коттедже нет гвоздей – и, насколько ему известно, молотка тоже. Тетя Фанни оставила ему состояние, но ничего практичного вроде молотка. Он завернул в скобяную лавку. Там стояла вращающаяся витрина с четырьмя стендами, увешанными гвоздями. Цены были указаны за фунт.

– Чем могу помочь? – спросил Сесил, удивлённый тем, что видит Квиллера у витрины с гвоздями.

– Зашёл купить два гвоздя, но не знаю, какие именно нужны.

–  Двагвоздя?

– Да. Я приобрёл старинное колесо и хочу повесить его над камином.

– Что за колесо? Какого размера? Сколько оно весит? Сейчас я посоветуюсь с нашим экспертом по строительству. Когда-то он строил дома… Дядя! У нас серьёзная техническая проблема.

Старый дядюшка мелкими шажками подошёл к витрине и начал таинственно совещаться с Сесилом, обсуждая материал, из которого сделана стена, её толщину, количество спиц в колесе и ширину обода. Квиллер между тем изучил каталог гвоздей и выяснил, что в фунте обычно содержится полторы тысячи однодюймовых отделочных гвоздей. Он подумал, что, проведя кое-какие исследования и проявив немного сообразительности, сколотит забавную статейку на эту тему для колонки «Из-под пера Квилла». Почему трехдюймовый гвоздь называется трехцентовым? Кто первый сказал: «Ты попал в самую точку» [25]25
  Так переводится английская идиома hit the nail on the head, которая буквально означает «попасть гвоздём по лбу».


[Закрыть]?

– Сколько я вам должен? – спросил Квиллер, когда эксперты пришли наконец к общему решению.

– Ничего, – сказал Сесил.

– Очень великодушно с вашей стороны… но мне нужен ещё и молоток.

– Одолжи ему молоток, – проговорил старик.

Оба лавочника проводили клиента до двери, и Сесил произнёс:

– Не могу поверить, что мы потеряли Оуэна! Пора ввести ограничения скорости на озере и штрафовать безответственных шкиперов.

– Если бы он не заложил за воротник, этого бы не случилось, – возразил старик.

– А как его жена? – спросил Квиллер. – Кто-нибудь знает?

– Без этого лошадиного хвоста ей будет только лучше, – заявил дядюшка.

В мозгу Квиллера молнией сверкнула одна мысль. Словно его стукнули молотком по лбу и у него, что называется, искры из глаз полетели!.. Коко знал о смерти Оуэна и до и после того, как это случилось! Иначе чем объяснить его внезапный интерес к «Рассказу лошади»? Связь между названием книги (Коко не мог её прочесть) и эпитетом, которым старик наградил Оуэна Боуэна [26]26
  Игра слов: horse's tale – рассказ лошади, horse's tail – лошадиный хвост (англ)


[Закрыть](Коко не мог его услышать), показалась бы притянутой за волосы кому угодно, только не Квиллеру, который знал за котом способность к выстраиванию поразительных смысловых ассоциаций. Сообщения Коко, в высшей степени случайные, всегда оказывались точными! Иногда даже пророческими!

После чего Квиллера посетила другая мысль: «А не поддался ли и я мусвиллскому безумию? У всех здесь крыша поехала! Пора отсюда удирать!»

Глава двенадцатая

Повесить колесо диаметром четыре фута над камином, на высоте двенадцати футов от пола, было нелегкой задачей, и Квиллер принялся за дело в среду рано поутру, со свежими силами. (Коко тоже был полон свежих сил и все время лез под руки.) В первую очередь пришлось извлечь из сарая стремянку, пронести её по узкой тропинке между разросшимися кустами дикой вишни и затащить на кухонную веранду, а оттуда – в коттедж.

Юм-Юм забилась под диван и не показывалась до конца операции, Коко обследовал каждый дюйм стремянки на предмет скрытых в ней опасностей, Квиллер сел и выпил чашку кофе. Пока всё шло хорошо.

Потом Коко занял наблюдательный пост на каминной полке и стал смотреть, как человек с большим круглым предметом в руках взбирается на лесенку, осторожно ставит предмет на горизонтальную балку и спускается вниз, чтобы взять карандаш, два гвоздя и одолженный молоток. К этому моменту Коко принялся обнюхивать ржавое колесо с таким пылом, что был изгнан на веранду, а Квиллер налил себе ещё одну чашку кофе.

Покончив с кофе, он вновь взобрался на стремянку, окинул взором пространство, наметил карандашом две точки на стене, забил туда, почти прямо, два гвоздя и повесил колесо. Сверху, стоя на стремянке, он заметил трещину на каминной полке – вытесанной вручную балке квадратного сечения, длиной почти во всю ширину комнаты. Среди ночи старые брёвна и балки потрескивали, и это напоминало выстрелы. Серьёзного ущерба дереву это не наносило, только появлялись неглубокие щели. Столетние трещины, несомненно, придавали помещению определённый уют. Одна из них, в каминной полке, была настолько глубокой, что туда удавалось воткнуть почтовые открытки. Из Канады их пришло уже больше дюжины, все с наспех нацарапанными Полли несколькими словами. Вместе они образовали живописный фриз длиной в несколько футов.

Полли с сестрой посмотрели четыре спектакля: «Царь Эдип», «Макбет», «Майор Барбара» и «Как важно быть серьёзным». На открытках были изображены: трагическая маска, которую надевали актёры древнегреческого театра; классический портрет Шекспира с острой бородкой и редеющими у пробора волосами; фотография Джорджа Бернарда Шоу; карикатура Тулуз-Лотрека на Оскара Уайльда.

Открытки отправлялись из разных мест по мере продвижения сестер на восток: Ниагарский водопад с канадской стороны; телевизионная башня высотой почти с полмили, с рестораном на самом верху; здание парламента; судно, проходящее шлюз; хижина в горах; два собора; мелкие острова – вид с воздуха; воз сена, который тащат волы, и так далее. До конца недели прибудут ещё открытки с видами рыбачьей деревни и скалистых островов с тучами сидящих на них морских птиц.

Как только Квиллер открыл дверь на веранду, Коко влетел в комнату и стал осматривать экспозицию, прохаживаясь позади торчащих в щели открыток по пространству, узкому для любого животного, за исключением ловкого длинноногого сиамца. Потом он поднялся на задние лапки и попытался передними дотянуться до обода ржавого колеса.

– Нельзя! – рявкнул Квиллер.

Коко мигнул и, вернувшись к почтовым открыткам, принялся обнюхивать каждую, словно знаток – хорошие вина. Казалось, кот что-то ищет. Наконец он выказал одобрение – слегка царапнул когтем по двум открыткам, третьей и четвёртой с левого конца ряда, портретам двух ирландских драматургов. «Ну и кот! – подумал Квиллер. – Теперь он заинтересовался драматургией».

В холле отеля «Северные огни», куда Квиллер зашёл выпить ещё одну чашку кофе и услышать новые сплетни, его остановил Уэйн Стэйси.

– Квилл! – воскликнул хозяин отеля. – Вы-то мне и нужны! Я хочу попросить вас об одной услуге.

– Слушаю вас! Но я оставляю за собой право самоотвода.

– Мне кажется, вы получите большое удовольствие. В субботу у нас ежегодные гонки на собачьих упряжках, которые Торговая палата устраивает уже тридцать лет подряд. Обычно их объявляет Уэзерби Гуд, но в этом году он занят – то ли свадьба, то ли что-то в этом духе. Вы нас не выручите?

– А что надо делать?

– Просто объявлять заезды, называть победителей в каждом классе и вручать призы. Кто-нибудь рядом с вами будет снабжать вас необходимой информацией. Любой бы на вашем месте справился, но у вас очень уж подходящий для этого голос.

Квиллер благосклонно принял высокую оценку своих вокальных данных.

– В котором часу начало?

– Первый заезд в одиннадцать утра. Приходите пораньше, позавтракаете вместе с нами.

– Согласен. Это представляет интерес для моей колонки, – заметил Квиллер. – А теперь скажите: как миссис Боуэн?

– Честно говоря, я её не видел. Еду ей приносят в номер. Но вчера вечером она заказала обед на двоих с шампанским!

– Многообещающий признак.

– Мы тоже так подумали. Торговая палата надеется, что ресторан снова откроется – и довольно скоро.

«Интересно, – подумал Квиллер, – кто помог ей расправиться с шампанским? Дерек? А если так, то знает ли об этом Элизабет? Ведь она – известная собственница».

Квиллер передумал пить кофе в отеле и поспешил в «Чары Элизабет».

Дерек трудился там над оборудованием помещения для библиотеки. Барб Огилви тоже была в магазине – оформляла витрину со своим вязаньем.

– Квилл, – сказала Элизабет, – вам нужно купить один из чудесных свитеров Барб в подарок Полли – в честь её возвращения домой. Уверена, ей понравится белый с рельефным рисунком. Когда она должна вернуться?

– В понедельник я встречаю её в аэропорту.

– Барб покажет вам образцы… Барб, иди сюда – нам нужен твой совет! – Квиллеру Элизабет прошептала: – Барб сегодня сама не своя. Что-то случилось. Специальный заказ поможет ей воспрянуть духом.

Квиллеру тоже показалось, что легкомысленная и пылкая девица, стрелявшая прежде глазами во все стороны, выглядит подавленной.

Элизабет энергично взялась за дело. Она объяснила, что в понедельник после длинного отпуска возвращается приятельница Квиллера и что он хотел бы преподнести ей какой-нибудь необычный подарок. Полли – женщина с превосходным вкусом и, несомненно, будет очень рада вещи, связанной Барб Огилви собственноручно. Её размер – четырнадцатый.

– Что ты здесь возишься, Барб? – заключила Элизабет. – Бросай всё, езжай домой и садись за спицы. Я закончу витрину вместо тебя.

– Посмотрю, что можно будет сделать, – проговорила Барб и, побродив немного по магазину, вышла и укатила в своём пикапе.

«Поссорилась с матерью из-за курения, – подумал Квиллер, – или опять неудача с мужчиной, или же получила неприятное письмо из Флориды».

Элизабет, напротив, находилась в приподнятом настроении.

– У нас хорошие новости, – сообщила она. – Сегодня утром позвонила Эрни и попросила Дерека взять кое-какие кулинарные книга из трейлера, что стоит позади ресторана. Она хочет открыться во вторник – с совершенно новым меню, за исключением картофеля на вертеле, который будут подавать на ланч. Почему бы вам не купить несколько вертелов, Квилл? Я знаю, вы сами не готовите, но Полли с удовольствием станет ими пользоваться, когда будет приезжать к вам на уик-энд. К тому же они очень декоративные, их можно повесить в кухне на стену. Знаете, они ручной работы, их сделал Майк Зандер – тот самый, что изготовил ваш медный парусник. Предлагаю вам купить набор из пяти штук – для максимального эффекта. Рукоятки у них пяти видов: рыба, птица, раковина, лодка и дерево, и сделаны так, что их можно повесить на крючок.

Квиллер пришёл в восхищение от трансформации, которая произошла с его протеже: из робкой, застенчивой молодой женщины она превратилась в решительную преуспевающую деловую даму, способную ловко плести ткань разговора, когда речь шла о том, чтобы выгодно продать свой товар.

– Как скажете, – согласился он. – Но я только что разделался со сложнейшей задачей покупки двух гвоздей в скобяной лавке Хиггинса и одалживания молотка. Не знаю, как они отнесутся к тому, чтобы продать мне ещё и пять крючков.

– Вы душечка, Квилл, – развеселилась Элизабет. – Я дам вам пять крючков и один из молотков Дерека.

Квиллер подошёл к незаконченной двери и увидел, что Дерек выдирает торчащую из пола арматуру парикмахерского оборудования.

– У тебя масса разных способностей, молодой человек.

– Привет, Квилл! Можешь войти и поработать гаечным ключом.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Предпочитаю любоваться из-за кулис.

– Я спешу закончить эту работу для Лиз до открытия ресторана во вторник. Кое-кто считает, что рановато, но Эрни говорит, что народ сбежится в ресторан, пока трагедия ещё свежа в памяти. Если повременить, они остынут.

– По правде сказать, я рад, что у тебя опять есть работа. Оставь мне столик на двоих во вторник вечером… А здесь у тебя ещё много дел?

– Осталось покрасить розовые стены в нейтральный цвет. Пол будет застлан ковром. Полки в порядке. Книги уже отправлены из Чикаго пароходом. Лиз получила их в наследство от отца. – Дерек отложил в сторону гаечный ключ и подошёл к Квиллеру, явно намереваясь сообщить ему что-то конфиденциально. – Эрни нужны наличные. Поэтому мы и открываемся на следующей неделе. Кроме того, она хочет продать катер. Ты бы взглянул на него, Квилл. Может, подскажешь кого-нибудь, кто заинтересован в выгодной сделке?

– А где он?

– Возле конторы пристани, с бумажкой «Продаётся» на ветровом стекле. Называется «Солнцелов».

– «Солнцелов»? – Внезапно заинтересовавшись, Квиллер погладил усы.

– Да-а. А ты думал, что Оуэн назовет его «Кверху дном»?

Зажав под мышкой пакет с вертелами и молотком Дерека, Квиллер быстро шёл к пристани, и вот перед ним предстал «Солнцелов», блестевший ярко-белой краской. Трудно сказать, тот ли это был катер, что стоял впритык с «Резвой мамой», – для сухопутной крысы все катера с каютой выглядят на одно лицо. Девственную белизну судна нарушало разве что небольшое пятно на палубе – почти незаметное, размером с лужицу от пролитого стакана красного вина. Похоже, не хватало одного из мягких водонепроницаемых сидений, и лишь «орлиный» глаз мог углядеть несколько пятнышек на транце. В остальном катер выглядел как новенький.

Квиллера интересовало следующее: действительно ли «Солнцелов» связан с «Резвой мамой», а если да, то каким образом? Ему хотелось также узнать порт приписки катера. И, наконец, У него неожиданно возникло непреодолимое желание съездить в курортный городок Брр, расположенный в нескольких милях к востоку.

Зимой Брр был самым холодным местом округа, а летом – самым ветреным. Его построили на мысу, где имелась превосходная пристань, а главной достопримечательностью слыл отель «Пирушка» на самом кончике мыса, ориентир для судовых капитанов и рыбаков. Отель принадлежал Гэри Пратту, чья закусочная «Чёрный медведь» славилась лучшими «медвежьими» бургерами в округе. Несмотря на название, приготовляли их отнюдь не из мяса барибала – американского чёрного медведя.

Гэри стоял за стойкой бара, когда Квиллер осторожно забрался на высокий шаткий табурет. Убогость обстановки служила приманкой для посетителей. Другой было стоявшее у входа чучело чёрного медведя. А третьей – сам хозяин, косматость и косолапая поступь которого делали его похожим на мишку.

– Не слишком ли я поздно для «медвежьего» бургера? – спросил Квиллер.

– Для тебя, Квилл, никогда не поздно, – ответил Гэри, – даже если мне придётся самому его зажарить. А пока будешь ждать, как насчёт глотка той отравы, которую ты всегда пьешь?

Когда Гэри исчез на кухне, а Квиллер вылил бутылку минеральной воды «Скуунк» в стакан с кубиками льда, сидевший на соседнем табурете мужчина проговорил:

– Отличную штуку вы пьёте, мистер. Сам пью её всю жизнь.

– Похоже, она вам на пользу, – отозвался Квиллер.

Несмотря на седину и морщины, сосед его говорил живо и держался совершенно прямо.

– Угу. Только что отметил свой девяностый день рождения.

– Думаете, я вам поверю? – весело произнёс Квиллер.

Любитель минеральной воды «Скуунк» пододвинулся поближе и в качестве доказательства вытащил из кармана водительское удостоверение.

– Мне было десять лет, когда мой дед открыл родник с водой, которую вы пьёте.

Квиллер почуял ещё один сюжет для «Коротких и длинных историй».

– Вы не будете возражать, если я запишу нашу беседу? Я – Джим Квиллер из мускаунтской «Всякой всячины».

Ему была протянута костлявая рука.

– Хэйли Бэбкок. Землемер на пенсии.

Они пожали друг другу руки – пожатие старика оказалось крепким, – и Квиллер поставил на стойку между ними диктофон.

– Откуда у воды «Скуунк» её название, мистер Бэбкок?

– Значит, так… Ферма моего деда была каменистым пастбищем, пригодным для овец и коз, ни деревца, ни кустика на виду! Бабка всегда мечтала, чтобы у неё была уютная тенистая веранда, где бы она могла сидеть и вязать.

В один прекрасный день дед приехал домой с ярмарки и привёз несколько зелёных веточек, завернутых в мокрую бумагу. Он заплатил за них какому-то канадцу доллар – большие деньги в те времена. Веточки оказались лозой скунсовых ягод – так они назывались, – и деду было сказано, что растет она быстро и полезна для скота.

Гэри принёс «медвежьи» бургеры и сказал:

– Рад, что вы познакомились, ребята. У Хэйли найдётся немало басен для твоей книжки, Квилл.

– И ветки оправдали ожидания? – спросил Квиллер.

– Угу. За одну ночь выросли на целый фут! И у них были большие зелёные листья! Через две недели лоза оплела всю веранду и стала взбираться по крыше. Дед вырубил её, но чертова штука полезла во двор, оплела собачью будку, сарай, перебралась через изгородь. Каждый день всей семьей выходили на лозу с топорами. Остановить её было невозможно!

– Похоже на фильм Хичкока, – заметил Квиллер. – А что же скотина? Она не могла сдержать лозу?

– В том-то и штука! Животные до неё не дотрагивались, как будто это отрава! Пришла зима, и дед понадеялся, что снег и лед выморозят лозу, но не тут-то было! Весной всё началось сначала. Перед домом была большая яма, и лоза заполнила её доверху. Как-то деду показалось, что он слышит в яме бульканье и журчание. Он опустил туда трубу, и по ней пошла прекрасная, чистейшая вода! Приехали парни из округа, взяли пробу, в воде оказалась куча полезных минералов. Соседи отовсюду приходили с бидонами и наполняли их даром.

– А когда начали её продавать?

– Значит, так… После смерти деда мои дядья не выдержали налогов, и ферма отошла округу. А власти округа сдали её компании, которая стала разливать воду по бутылкам.

– А лоза всё ещё растёт?

– Угу. Но теперь есть всякие приспособления, чтобы сдерживать её. – Мистер Бэбкок попросил счёт и полез в карман за кошельком.

– Угощаю я! – решительно заявил Квиллер. – Весьма признателен вам за великолепный рассказ. – Они с Гэри смотрели вслед уходившему твёрдой походкой старику с прямой спиной.

– Хотел бы я в девяносто лет так держаться, – проговорил Квиллер.

– А я – прямо сейчас! Хочешь ещё воды «Скуунк»?

– Угу, как сказал бы наш приятель. Хоть и подозреваю, что мистер Бэбкок – подсадной, который помогает тебе продать побольше воды… Теперь расскажи мне, как местные жители реагировали на несчастье с Оуэном Боуэном.

– Как и следовало ожидать: безответственный шкипер на быстроходном катере, представляющем опасность для малых судов. А этот парень был опытным моряком?

– Кажется, да. Он привёз свой катер из Флориды.

– Ресторан закроется? Я бы не прочь был взять на лето второго повара.

– Тот повар не чета твоему, Гэри. Её меню без «Ларусса» [27]27
  «Ларусс» – известный французский энциклопедический словарь.


[Закрыть]не прочтёшь.

– Шутишь? Я даже не знаю, что такое «Ларусс».

– У Джона Бушленда новая лодка, – как бы мимоходом заметил Квиллер.

– Я в курсе, он как-то причалил здесь и зашёл на ланч. Странно, почему он снова не женится – парень он симпатичный и дело своё знает.

– Странно не это, Гэри, а то, что вы, молодожены, хотите, чтобы все окружающие тоже прыгнули с моста. Страдание любит компанию – так, что ли?

– Уж очень кислый у тебя тон. Небось, получил от Полли отставку? Что-то давно я её не видел.

– Она с сестрой проводит отпуск в Канаде.

– Угу, понятно.

И так оно и шло, пока Квиллер не сказал:

– К слову, о нашем друге Буши, он тут брал меня в круиз на своём новом катере, и мы заприметили один облезлый скутер, который показался нам любопытным. Называется «Резвая мама». Ты не встречал его в этих водах?

– Что-то не припоминаю, хотя такое название я бы не забыл. Мы свои лодки называем «Счастливые денечки» или «Душка Айва Мэй»… А это важно, Квилл? Я позвоню на пристань. – Он поспешил мелкими шажками к телефону и скоро вернулся обратно. – На пристани никто не помнит такого названия. Если хочешь знать моё мнение, похоже, что эта лодка из округа Биксби. У них вкус повульгарнее, чем у нас.

– Я ничего не знаю про Биксби, кроме того что у них есть Пуговичный клуб и наш редактор в нём состоит.

– В Биксби много чего есть, не только собиратели пуговиц, – заявил Гэри. – Это в основном промышленный округ, там полно хороших спортсменов, но сейчас их замучила безработица, бедность школ, сокращение штатов и тому подобное.

Хозяин ушёл на другой конец стойки обслужить троих шкиперов, а Квиллер подумал: «Если "Солнцелов", стоявший рядом с "Резвой мамой", – тот самый, что прибыл из Флориды, в чем тогда заключалась игра Оуэна?… И как он осуществлял связь?… И был ли скутер поблизости в тот день, когда Оуэн исчез?… А может, Эрни это заметила?… И не могли ли Оуэна похитить, пока Эрни спала внизу после того, как они выпили вина?… А если так, то не был ли Оуэн убит?»

Эти вопросы надлежало обсудить как-нибудь вечером с Эндрю Броуди за стаканчиком чего-нибудь покрепче в пикакском жилище Квиллера, и чем скорее, тем лучше. Сиамцы будут рады вернуться в свой просторный амбар, поближе к сердобольной соседке, которая баловала домашними обедами всех троих. Они прожили на побережье уже больше двух недель. Никакой необходимости оставаться здесь дольше, в сущности, не было.