Текст книги "Туманность Иридии (СИ)"

Автор книги: Лидия Евдокимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Но это только для обычных людей. Для тех, кто служил Эдарии, не жалея жизни, процедура занимала несколько минут. Сверка данных параметров глазного яблока, включающих отпечаток радужной оболочки, который распознавался полноценным искином до триллиона оттенков включительно. И конечно же трёхмерный паспорт, представляющий собой вшитый под кожу чип, разворачивающий изображение носителя в трёхмерной проекции.

Карилис обошёлся одним отпечатком пальца. Карла даже обиделась немного. Она ждала прохождения полной процедуры, хотела лишний раз поприсутствовать при серьёзной проверке, услышать щелчки сканеров и звяканье оружия на тактических поясах охранного пункта. В результате она получила биокомм со своими параметрами, временную регистрацию для нахождения на планете, брошюру с последними обновлениями законов и правил, и предупреждение не посещать условно неблагоприятные или религиозные районы планеты. Об этих особенностях Карла должна была прочитать в другой, куда более толстой брошюре.

Она задумчиво и потерянно брела в компании всей команды Карилиса, следуя до транспортных шаттлов, должных доставить их всех на поверхность. Запрет на посадку судов на Эдарию действовал без исключений для кого бы то ни было, кроме сил планетарной обороны и гвардии планеты.

Янис шёл впереди, и его тяжёлые шаги отдавались эхом по всему пустому коридору, ведущему к посадочным платформам базы, к которой был пристыкован корабль комитетчика. После того, как все сошли на базу, Индиго произвёл отстыковку и ушёл в гостевую зону Эдарии, намереваясь оставаться там до появления особых указаний капитана.

Карла предчувствовала долгое ожидание и скучный спуск в пассажирском шаттле до столицы планеты, Сидоры. Карла ещё помнила свои увольнительные два раза в год, когда её курс и последующая служба с достойным жалованием позволяли ей посещать Сидору в свободное время. Столица и тогда уже была перенасыщена туристами и местным населением, а что там творится сейчас, она даже не могла представить.

Пассажирский шаттл не отличался комфортабельностью и удобствами. Несколько рядов потёртых кресел, два прохода между ними, тёмные стены панелей повсюду и невообразимая толпа людей вокруг. Лица прибывающих были разными, но местных жителей Карла узнавала сразу. Если калейдоскоп остальных выражений варьировался от удивлённо-восхищённого до испуганно-обречённого, то все законные эдарийцы имели на лице только одну мину – безразличие. Совершенное безразличие ко всему происходящему вокруг. Карле даже показалось, что случись сейчас теракт, взрыв реактора и утечка плазмы, все эти эдарианцы так и будут лениво листать свои журналы, грызть скудные пайки, ковыряясь в йогуртах и помешивая напитки ложечками.

Карла вздохнула и устало опустилась на своё место. Рядом с ней сели Аша и Лиам, Элвиса оттеснили на последнее место, и теперь его длинные худые ноги торчали в проходе.

– Не понимаю, – бурчал Лиам, пытаясь влезть в страховочные ремни, – Эдария самая богатая и сытая планета, столица, центр, так сказать. А наладить комфортные перевозки так и не может. Сидим тут, как икра в рыбе, едва только не чешемся по команде, и только левой рукой.

– Потому и богатая планета, что на всякую ерунду кредиты не тратит, – сказала Аша, выискивая взглядом Вильяма. Тот где-то растворился, не желая никому показываться на глаза. Он не любил никаких перелётов, посадок или высадок в обычном транспорте именно потому, что каждый из пассажиров считал своим долгом попытаться завязать с ним беседу. То ли лицо Вильяма располагало, то ли излучаемая им уверенность, но отбиваться от непонимания, а затем и от сожаления в свой адрес он уставал ещё до момента старта.

– Какие дороги, такие и перевозки, – сказал какой-то мужчина через проход от Лиама. Широкоплечему Лиаму было весьма трудно удержать своё тело в отведённых креслами рамках, но Аше приходилось куда хуже. Её рост, комплекция и внешний вид просто притягивали взгляды. Не смотрел на неё, пожалуй, только пилот шаттла, да и то, вполне мог подглядывать через глазки камер в салоне. Страховочные ремни смотрелись на Аше невразумительными лямками, или неуместными деталями гардероба. И если Лиам выглядел, словно готовая вот-вот лопнуть бочка, то блондинка смотрелась великаном в игрушечных ремешках на теле. Её лицо оставалось непробиваемо спокойным, как и всегда. Она знала, что отличается от стандартных людей, знала, к чему это может привести и давно научилась не обращать на эти мелочи внимания.

Карла открыла одну из памяток, вручённых ей на досмотре. Первое же, что бросалось в глаза, надпись на всех известных языках о настоятельной рекомендации гостям и их сопровождающим не покидать специально отведённые зоны в крупных городах планеты без острой необходимости. Далее следовал перечень населённых пунктов, куда въезд или транзит любых туристов был запрещён, или ограничен без наличия лицензии. Указывались дни, часы и время года, в которые посещение объектов оказывалось строго запрещённым и недопустимым ни по каким причинам, включая смерть.

Благо, большинство подобных записей относилось к другому континенту планеты, спуск на который никто из команды Яна не планировал. Столица располагалась на втором куске суши, полностью отданным под нужды гостей, жителей и разнообразных туристических интересов. Сидора тоже находилась на втором континенте. Во всяком случае, её открытое представительство. Негласной второй столицей считалось место, где находилась штаб-квартира Комитета. Вообще о нем ходили разные слухи. Начиная с того, будто Комитет существовал только в воображении населения, и заканчивая тем, что Комитет располагался на втором спутнике Эдарии, Галионе. Две луны планеты, Галион и Миранда, восходящие на небе каждый в свой час, заливали отражённым светом тонкие шпили башен Сидоры, если это свечение не перекрывалось фоновым от действующих в столице многоуровневых столбов городского освещения. Такое чудо можно было увидеть лишь при отключении части энергоблоков после аварии, или за городом, где осветительные мачты встречались реже, и были куда ниже.

Сейчас Карла отвлеклась от чтения как раз для того, чтобы полюбоваться восхождением Галиона. Шаттл должен был пройти много дальше от спутника, но всё равно, его величественное появление это никак не умоляло.

Женщина смотрела в незатемнённые иллюминаторы до тех пор, пока шаттл не начал подготовку к снижению. Внешняя броня окуталась энергополем, искажая изображение, и Карла уткнулась в памятку о поведении на Эдарии.

Озёрное государство, представляющее собой поселение на гибких опорах над сетью озёр, отмечалось, как нежелательное место для прогулок. На озёрах жили радикально настроенные почитатели природы, питающиеся не то солнечным светом, не то дарами воды и земли, Карла не стала вникать в особенности их диеты. Но изображение посёлка её впечатлило. Небольшие домики, укутанные силовым полем, стояли на изгибающихся над поверхностью озёр опорных конструкциях, похожих на рёбра доисторического животного. Солнечные батареи, питающие генераторы, имели систему отражающих и преломляющих линз, освещая таким образом поверхность озёр под фундаментом домов. Вода получала естественное освещение, что вкупе с должной системой очистки и уходом позволяло сохранять хрупкий природный баланс в озёрах.

Следующим пунктом, привлёкшим внимание Карлы, стал город в южной части континента. Тропические цветы, птицы невообразимых окрасок и редкие животные, декорацией на заднем плане оттеняли изображения сложенных из пустотелого прочного тростника домов. На открытой веранде одного из них уютно устроились во фривольных позах несколько мужчин и женщин в лёгкой одежде. Поселение готово было принять любого, но просило лишь об одном – оставить праздное любопытство и не пытаться каким-то образом притеснять их свободные однополые нравы. Отсутствие перечня притеснений насторожило Карлу. Видимо, каждый житель посёлка сам решал, кто и когда повёл себя с ним нетолерантно. Наказанием был месячный отпуск в этом поселении. Жители исходили из принципа "не знаешь, о чём судишь? Тогда мы тебе покажем, что в этом нет ничего предосудительного". К чести населения южного сектора, они никого и никогда не заставляли к ним присоединяться, хотя были не против. Из истории Карла знала, что Эдария была рада предоставить любые условия и подписать любые соглашения с теми группами населения, которые проявляли готовность оставаться на неосвоенной, тогда ещё планете, и терраформировать её, обустраивать и всячески интегрировать в жизнь остальное население кораблей-колоний, стоящих на приколе поблизости от системы. Заслуг первых колонистов никто не отменял, и этим в последствие воспользовались группы населения, пожелавшие иметь своё государство, свой кусок планеты, чтобы жить в нем так, как хочется им, соблюдая законы и выполняя полагающуюся им работу.

Шаттл уже начал входить в верхние слои атмосферы, когда Карла бегло просмотрела примеры одежды и нательных рисунков некоторых представителей религиозных общин, существующих на Эдарии. Одежды из плотной ткани, оставляющие открытыми только часть лица и кисти рук, белые туники с золотым шитьём по воротнику, длинные цветастые платья и юбки представителей кочевых племён, символика сплетённых виноградных лоз на амулетах консервативной ветви храмов Единого, живущих в пустынной части континента.

Шаттл скользнул в атмосферу планеты, и всех пассажиров сдавило ремнями безопасности. Карла стиснула зубы от боли. Сломанные ребра всё ещё ныли даже после полутора недель путешествия на "Игле" до Эдарии от Катальда. Сотрясение тоже давало о себе знать невыносимой мигренью, в приступах которой Карла с ужасом думала, не конец ли это её карьере пилота, теперь уже в команде Яна.

Аудиенция Карилису была назначена на вечер. Команду туда никто не приглашал, ссылаясь на отсутствие допуска и совершенно ненужные мнения остальных участников. Ян злился, но делал вид, что всё в порядке. Карла уже привыкла к его острому взгляду и поджатым губам в такие моменты. Во время путешествия до Эдарии у неё было достаточно возможностей не только для того, чтобы проводить его за беседами с капитаном и его людьми, неожиданно потеплевшими к ней после её выходки с катером, но и для того, чтобы изучить Яна. Насколько это вообще было возможно.

Карилис мог зайти к ней в каюту, пригласить на ужин лично, после чего внезапно сорваться, без извинений выбежать прочь, что-то помечая в биокомме, и вернуться только за полночь, уставшим и вымотанным. Однажды Карла видела его в тренировочном зале, где капитан сражался с трёхмерными противниками, используя, преимущественно, плазменное и огнестрельное оружие. Ян всегда говорил, что ничего проще и надёжней мир ещё не выдумал. Обычно он говорил это, передёргивая затвор очередной огнестрельной игрушки, и с прищуром глядя в прицел.

Карла выбрала симуляторы полётов. Курсы подготовки самообороны у неё были, но единственное, запомнившееся ей оттуда, было наличие на человеке болевых точек и применение болевых захватов при рукопашной. Стрелок из Миролич был неплохой, но куда лучший был всё же пилот. Да и сказать по правде, Карла ещё ни разу не убивала человека. Уничтожение вражеских истребителей или заатмосферных катеров не считались. Убийством для неё было лишение жизни, когда противник в прямой видимости от тебя. Ты видишь его лицо, взгляд, его тело, как он бежит или подступает к тебе ближе, ты можешь слышать его дыхание, чувствовать запах тела или зловоние изо рта. Убить для Карлы было – стать прямым свидетелем смерти тела. Когда твои непосредственные действия или личное участие приводят к окончанию существования жизни в человеке. Ксеноформы Карла раньше вообще не встречала, и судить о них в подобном ключе не могла.

Так что, Карилис облачился в удобную одежду, надел тактический пояс с пистолетами, висящими в кобурах по бокам, нацепил свою замшевую жилетку и пропал из вида, когда остальные решили скоротать время в одном из местных увеселительных заведений.

Многоярусные города Сидоры поражали своей масштабностью. Уровни, уходящие вниз, поднимающиеся вверх, расползающиеся над головой сетью прозрачных или затемнённых от солнца переходов. Легковесные такси на магнитной подушке, платформы на антиграве, движущиеся панели переходов, транспортные платформы, соединяющие один район с другим. И всюду огромная суета. Горлопанящие туристы, группы детей и подростков с выбритыми, по последней моде, затылками и обрезанными мочками ушей. Серьёзные ценители памятников искусства, пробирающиеся через толпы прибывших в противоположную сторону. Дорогие электромобили, в кожаных салонах которых сидели, надменно поглядывая наружу, дамы в небольших шляпках и в усыпанных драгоценными камнями украшениях. Солидные представители управленческого сектора, сплошь все в дорогих костюмах, с тростями и со следами омолаживающих процедур на лице, шее и руках. Благовоспитанные дети, причёсанные, умытые и старательно копирующие взгляды родителей, ведущих их за руку. Карла смотрела в такие разные и такие одинаковые лица прохожих, пока команда пробиралась к бару-ресторану "Плазма", и думала о том, что никто из этих людей даже не знает, и никогда не узнает, кто сейчас идёт рядом с ними. Кто-то продолжал бросать на выделяющуюся в толпе светловолосую Ашу осуждающие взгляды, и Карла с удивлением поняла, что в таком толерантном, терпимом и открытом месте, как Эдария, в её столице Сидоре, то и дело находятся расисты, радикально настроенные прохожие или просто городские сумасшедшие, способные попытаться плюнуть Шери в спину и высказать обидное мнение о её народе и принадлежности к третьесортным колонистам. Чего уж говорить о тех планетах, которые дальше этой? Карла впервые попыталась представить, как могла бы выжить Аша одна, без своей родни, как она должна была устраиваться в той жизни, в которой её способны оскорбить даже такие, повидавшие всё на своей планете, жители, как эдарианцы? Заслышав очередную попытку крикнуть что-то обидное в спину высокой женщины, Карла нырнула в толпу и с хрустом вдавила каблук своего сапога в палец обидчику. Тот взвыл, свалившись на землю. Карла округлила глаза, ойкнула и, быстро извинившись, скрылась в толпе.

Аша встретила её широкой улыбкой, стоя на ступенях у входа в заведение. Карла пожала плечами.

Внутри было на удивление приятно. Интерьер, выполненный в популярном стиле эпохи колонистов, настраивал на приключенческий лад. Нарочито грубо сделанные стулья и столы, покрытые защитной плёнкой, выглядели внушительно и солидно. Занавески на ромбовидных окнах трепал лёгкий ветерок, специально направленный от охладителя в эту сторону. Если не приглядываться, песочно-коричневые тона смотрелись вполне в стиле той эпохи, а небольшие нововведения, запрятанные тут и там, создавали комфортную обстановку, не лишая посетителя требуемого колорита.

Парочка наёмников направилась к одинокому столику, стоящему у дальней стены. Рядом располагалась, за ширмой из плетёного тростника, дверь в подсобные помещения, чуть поодаль виднелся оформленный аркой проход в кухню, напротив, через весь зал, виднелся вход.

– Как всегда на работе, – вздохнула Аша, усаживаясь рядом с мужчинами. Лиам и его напарник переглянулись и смутились. Они действительно выбрали место так, чтобы успеть уйти через запасной выход или подсобку, и видеть всех входящих, которым предстояло пройти под окнами по узкой улочке, и обогнуть здание, чтобы оказаться внутри.

Карла безмятежно уставилась в стену.

– Думаю, никто не знает эдарианского... – начал Лиам, очень гордившийся этим своим знанием, и взял в руки толстую папку с меню.

– Почему? Я знаю, – сказала Карла. Лиам крякнул, а Вильям заулыбался, хлопнув друга по плечу. Бывший преступник что-то проворчал и с интересом взглянул на Карлу.

– Может, у тебя и гражданство есть? – спросил он с поддёвкой. Карла отметила в своём меню желаемые блюда и напитки, приложила папку к сканеру на краю стола и откинулась на спинку стула.

– Может быть, я давно не проверяла, – сказала она. – А тебе очень надо? – Миролич мило улыбнулась Лиаму. Тот понурил голову, признавая поражение в дружеской пикировке.

–Всё, признаю, ты меня сделала, – добродушно рассмеялся он. Карла тоже заулыбалась, а Аша ткнула Лиама в бок.

– Эй, знатоки языков, вы нам что-то брать будете? Не все читают на эдарианском.

Лиам тут же схватил меню и начал переводить...

Глава 7

Они прогуливались по саду, выполненному в странном для умеренного климата стиле. Впрочем, климатизаторы делали свою работу превосходно, и гуляющим оставалось наслаждаться комфортом и видами. А виды здесь были действительно великолепные. Крошечные фонтанчики на постаментах и внутри заросших зеленью конструкций сменялись другими композициями, большего размера, пуская прозрачные струи воды и складывая из них различные фигуры. Скульптуры фонтанов плавно перетекали в те же композиции рядом, образуя милые беседки, поросшие вьющимися цветами. В саду летало множество крупных разноцветных бабочек, то и дело садящихся на соцветия в траве или на аккуратно постриженные кустики. Деревца, высаженные в строго определённых местах, образовывали приятные аллеи. Повсюду виднелись разнообразные инсталляции, фигуры которых заполняли сад. Дорожки были посыпаны блестящим на солнце белым песком, который прекрасно гармонировал с остальным пейзажем. Высокое чистое небо над головой настраивало на безмятежный лад и умиротворение.

– То есть, ты считаешь, что всё случилось где-то в нашей юрисдикции? – мелодично спросила высокая женщина в голубой тунике, медленно следуя рядом с Яном по одной из дорожек. Светлые волосы её были собраны в длинную косу, перевязанную кожаными ремешками, на кончиках которых мелодично звенели крошечные колокольчики.

Карилис нахмурился, поджав губы.

– Не совсем так, миледи Митчел, не совсем так, – покачал он головой. Потом помолчал, приглаживая ладонью волосы на затылке, и тут же отдёрнул руку, будто попал пальцами на нечто безобразное.

– Ты никак не можешь забыть тот случай, – в голосе его собеседницы звучала неподдельная печаль. – Янис, пора бы уже вернуться.

Женщина дотронулась пальцами до ладони спутника, заглядывая в глаза. Хрустальная прозрачность её голубых глаз, похожих на два ярких топаза, натолкнулась на мрачную серость взгляда комитетчика. Ян усмехнулся, но руку не убрал, давая миледи Митчел возможность прикасаться к нему, сколько она того хочет.

– Я вернулся, миледи. Разве вы не заметили?

Женщина убрала руку и отвела взгляд, делая вид, что её заинтересовал танец двух бабочек неподалёку.

– Послушай, Ян, – уже совсем другим, более жёстким тоном начала она, – нам всем неприятно думать о том, через что тебе пришлось пройти тогда. Но ты сам держишь своё прошлое в кулаке, и не желаешь с ним расставаться. Эти твои шрамы на спине, – она поморщилась, – от них давно пора избавиться. Да и причёска... ты отрастил волосы, чтобы никто не видел следов твоего плена? Это ещё можно понять, как и прочие мелочи, направленные на смену образа. Но для чего было выбирать именно такую стрижку? Да, я знаю про истинные причины подобных изменений, только можно же было сделать пересадку тканей. У нас прекрасные врачи, отличные технологии, зачем ещё это всё нужно, если этим не пользоваться? А ты до сих пор держишься за случившееся, словно это твоё самое большое сокровище.

Карилис остановился, глядя, как очередной фонтан выстреливает вверх струями воды, опадающими с шелестом в большую вазу, которую держала в руках скульптурная женщина в сегментарной броне бронзового цвета, чьи чешуйки блестели на солнце.

– Знаешь, что мне помогло выжить? – спросил он неожиданно. – Почему я вообще два с лишним года пытался выбраться оттуда? Почему я дрался на арене, убивая своих соплеменников, почему ел помои и постоянно искал возможность бежать? Потому, что думал, будто меня тут ждёшь ты, Линда. Не Комитет. Не работа или моё положение, миледи Митчел, – Янис покачал головой. – И теперь из моего прошлого не осталось ничего, кроме воспоминаний на спине. Да, я держу их именно для того, чтобы в очередной раз, когда я забудусь или дам слабину, поверив. Что ещё кому-то нужен, этот кто-то ткнёт пальцем в мои шрамы и скажет что-то подобное тому, что сейчас сказала ты. Убери шрамы, Ян, пересади кожу на обожжённый череп, постригись, как подобает человеку твоего положения, надень вот это, мы сегодня идём на приём к очередному чёртовому толстозаду, чтобы я улыбалась ему и гладила его по колену, а ты можешь в это время заняться его женой.

Карилис выдохся, пошарил в карманах и вытащил оттуда помятую пачку с дешёвыми сигаретами, которые курили портовые грузчики на Иридии. Посмотрев на пачку, он выбросил её в кусты. Линда неодобрительно проводила взглядом брошенный мусор.

– Мы обсуждали это уже много раз, Ян, – ласково, как с ребёнком, начала она. – И мы оба знаем...

– Мы оба знаем, что меня почти четвертовали энергетическим хлыстом надсмотрщики, а потом я горел в падающем на планету боте, – резко оборвал её Ян ледяным тоном. – Больше, Линда, мы оба, – он выделил тоном последнее слово, – не знаем ничего. И я не за этим сюда пришёл, чтобы снова объяснять тебе, почему я не останусь, почему я не продам судно и почему я, черт меня побери, не сменю причёску или работу. Ты свой выбор сделала, будь любезна не пытаться сделать мой за меня.

Линда Митчел, урождённая Линдой Свонс, вздохнула ещё раз, покусала губу и не нашлась, что ответить. Да, она скорбела о потере Яна, она даже инициировала проверку служащих, потерявших его координаты в том дальнем рейде. Она боролась за него, пыталась что-то делать. Но через год Линда бросила попытки. Вокруг только и говорили, каким Ян был прекрасным человеком, сколько он успел сделать для Комитета, как все они сожалеют о потере лорда Карилиса... Но чаще всего обсуждали, что теперь станет с его собственностью, правда, но ведь упоминали его имя! Линда сдалась. Возможно, она и хотела этого где-то глубоко в душе. Она же всегда знала, что Ян не бросит работу и не превратится в примерного семьянина с обвислым брюшком и странными увлечениями на досуге. Линда приняла предложение немолодого сенатора Митчела, водившего тесную дружбу с генералом Хеме, непосредственным начальником Карилиса.

И вот, когда Линда уже успела проявить инициативу в сенате и довольно близко подобралась к Комитету, Ян вернулся, и всё пошло наперекосяк. К чести Карилиса, он не стал устраивать сцен. Кивнул, поджал губы и отошёл в сторону. Линда вообще не узнавала в нем того дамского угодника и галантного благовоспитанного лорда Карилиса, с которым когда-то завела роман. После возвращения, к слову, Карилиса не узнавал никто. Только генерал Хеме, вступившийся за Яна, вытащивший его из психбольницы и из карантина после прибытия, до конца выслушал его историю. И только он был в курсе подробностей того, что произошло с Яном и почему он никогда не успокоится, положив жизнь на свой крестовый поход против ксеноформ.

– Ты позвала меня поговорить обо мне, Линда? – спросил Ян спокойно. – Не надоело? Если ты не поняла в последний раз, то я скажу прямо, засунув своё аристократическое воспитание в задницу. Нет, я не стану твоим любовником. Ни на время, ни на постоянно основе.

Линда фыркнула, махнув рукой. В её глазах на мгновение блеснула пренебрежение и брезгливость.

– Рискую ранить твоё самолюбие, но я не об этом хотела поговорить. Сенат недоволен тем, какая у тебя команда. Они настоятельно рекомендовали тебе прекратить собирать по окрестным системам всякий сброд и обратиться за помощью к профессионалам гвардии или космическому десанту.

Карилис в голос рассмеялся, запрокинув голову и весело блеснув глазами.

– Обратиться к кому, к кому? – не переставая смеяться, спросил он, утирая выступившие слезы. – К этим шаблонным неповоротливым долбоё... десантникам? – спохватившись, смял ругательство он. – Чтобы вместо разведки и внедрения я получал сожжённые города, крики на всю улицу и шквальный огонь по всему движущемуся? Линда, опомнись! У этих поленьев нет ни ума, ни фантазии, ни границ дозволенного. Есть только устав, кодекс и приказ. Всё это годиться исключительно для того, чтобы распечатать и подтереться при нехватке мягкой бумаги.

– Но финансирование твоих расследований... – возмущённо запротестовала Линда.

– Обеспечивается Комитетом, – ледяным тоном оборвал её Ян, сверля взглядом. – И, если ты или твой муж хотите подзаработать на, якобы, необходимой реструктуризации моей команды, это без меня. И смею напомнить тебе, что это моя команда.

– Но личные дела твоих людей не позволяют Сенату им доверять, – стояла на своём Линда.

– А они с Сенатом и не работают, – парировал Карилис. – Личные дела моей команды касаются только меня. И они позволяют мне им доверять.

– Ты всегда был эгоистом, Карилис, – Линда не прощаясь развернулась на каблуках и быстро пошла прочь, оставляя Яна одного. Комитетчик от злости с силой попинал бронзовую статую, но более ничего делать не стал.

Ян остался один. Он прошёлся по саду, посматривая на гуляющие здесь счастливые парочки, раздумывая о том, как быстро Сенат в лице Линды узнал о Карле Миролич. Он долго ещё стоял, глядя на фонтан в центре сада. Четыре шпаги, выполненные из прозрачного материала, были огранены таким образом, чтобы протекающая по ним подкрашенная в коричнево-красный цвет вода играла на солнце яркими всполохами. Вокруг фонтана были высажены деревья с голубыми листьями и ультрамариновыми стволами. Фонтан должен был символизировать герб Эдарии, коричнево-красный ромб на голубом фоне. Янис думало том, кому на самом деле нужна его работа, если, глядя на эдарианский символ он хочет только одного: насадить парочку сенаторов на эти шпаги и заставить их на них вращаться.

Карла как-то незаметно для себя осталась одна за столиком. Лиам в компании нескольких девушек сидел у бара, травил байки из его жизни и всячески склонял их к продолжению вечера. Вильям испарился в неизвестном направлении, но Аша сказала, что у него на этой планете есть какая-то родня, и, возможно, он пошёл их навестить. Сказать про Вильяма, что у него вообще были родители и иные родственники, казалось таким же странным, как сказать это про орбитальную станцию. Да, все знают, что она была кем-то создана, но где сейчас эти люди и живы ли они, однозначно ответить становилось сложно. Так и с Вильямом. Да, он явно был произведён на свет естественным путём, но представить его в окружении родни у Карлы никак не выходило. В то же время она прекрасно понимала, что и ему пришлось когда-то быть маленьким, взрослеть и превращаться в того сильного и уверенного в себе мужчину, с которым Карле теперь пришлось вместе поработать. Она задумалась, а всегда ли Вильям был немым, или это стало следствием какого-то случая.

Аша так же покинула Карлу, усевшись за столик заезжих карточных игроков, как раз прибывших на Эдарию на турнир по покеру, проводимый в столице на этой неделе. Судя по возгласам и отборному мату, блондинке чрезмерно везло, пусть и с переменным успехом. Впрочем, Карла не сбрасывала со счетов возможную уловку со стороны Аши. В любой момент женщина могла развернуть игру в свою пользу и сорвать банк.

– Вы позволите, мисс?

Карла подняла голову и посмотрела на подошедшего мужчину. Элегантно одетый, чисто выбритый, с вежливой улыбкой на губах, он чем-то походил на тех самых заезжих игроков, однако в глазах незнакомца сквозило нечто большее, чем просто азарт игры.

– Такая красивая женщина, и сидит одна, – сокрушённо качнул головой мужчина, – в этом чувствуется вселенская несправедливость, – он уселся за столик, хотя Карла продолжала сидеть молча.

– Я красивая женщина-пилот, – сказала она наконец. – И потому вижу, в виду своей природной наблюдательности, что вас глаза выдают.

– Правда? – попытался удивиться незнакомец, но его улыбка ничуть не поблекла. – И что же с ними не так?

– С таким взглядом не знакомиться идут, а допрашивать.

Она откинулась на спинку стула, сложив руки под грудью. Между ею и мужчиной остался стоять её одинокий стакан с безалкогольным коктейлем, напоминавший сейчас незримый барьер между ней и сидящим напротив мужчиной.

– Да, вы наблюдательны, мисс Миролич, – развёл руки мужчина, признавая своё поражение. – Давайте знакомиться?

– Меня вы уже откуда-то знаете, – ответила Карла, осторожно ища взглядом хоть кого-то из своей команды. Как на зло, Лиама от неё загораживала высокая рыжеволосая девица, а Аша собрала у своего столика внушительную толпу болельщиков и игроков. Оттуда уже явственно слышались предложения ставок, кто кого обдует.

– А меня зовут Гретхем. Просто Гретхем, как старого друга. Надеюсь, в будущем это будет именно так, – мужчина уселся прямо, жестом подозвал официанта и попросил бодрящий напиток. Карла цокнула языком, тряхнула головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы, и уставилась на нового знакомого.

– Знаете, мистер Гретхем, или как вас там на самом деле, я достаточно прожила не на самой лучшей планете, чтобы понимать: когда богатый, успешный, дорого и со вкусом одетый мужчина без любых видимых деталей, включая хронометр на руке, предлагает дружбу, это пахнет крупными неприятностями. Говорите, что вам от меня нужно, или я позову своих друзей, – жёстко сказала она, понизив голос. Гретхем какое-то время разглядывал лицо Карлы с нескрываемым любопытством.

– А вы сильная женщина, – кивнул он. – Хорошо, давайте к делу. Вы можете называть меня Гретхем, если хотите. Если не хотите, можете никак не называть, я не обижусь, – он прервался, чтобы забрать свой напиток у подошедшего официанта, и сделал глоток из небольшой чашечки. – Вы упомянули о своих друзьях, мисс Миролич? А как давно вы знакомы?

– Достаточно, чтобы точно быть уверенной в том, что вы им не понравитесь, – улыбнулась Карла.

– Возможно, они мне тоже, – серьёзно кивнул Гретхем. – Именно о ваших новых друзьях я и хотел поговорить. Вы их почти не знаете, как не знаете и их шефа, господина Карилиса. Вам не страшно пускаться в дальние рейсы в компании незнакомых людей?

– А вам не страшно, что вы мне знакомы ещё меньше, чем эти люди? – парировала Карла. – Вы хотите сказать, что знаете их лучше, чем я? В этом нет ничего особенного. Думаю, найдётся не один десяток людей, которые лучше знают моих друзей, и ещё десяток, которые, в свою очередь, лучше знают меня. Такова жизнь, господин Гретхем. И в этом нет ничего удивительного или опасного.

– Я знаю милорда Карилиса куда лучше вашего, – произнёс Гретхем, попивая свой напиток из маленькой кружечки. – И я могу сказать вам, что вы не знаете о нем многого. К примеру, вы знаете, откуда у него на спине такие отметины? Или почему он выбрал именно такую причёску? А его искин вам знаком?