Текст книги "Туманность Иридии (СИ)"

Автор книги: Лидия Евдокимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 11

Ян открыл глаза с бешено колотящимся сердцем. Хронометр в его каюте показывал четыре утра. На биокомме прыгали столбцы данных, помигивая предупредительными огоньками и запрашивая разрешения вколоть капитану успокоительное пополам со снотворным. Карилис одной кнопкой отключил режим мониторинга, пообещав себе больше никогда не засыпать с биокоммом на руке.

Он хотел бы пообещать себе вообще никогда больше не засыпать, но с этой проблемой не справлялся ни один запрет. Выходить из положения приходилось старыми проверенными способами. Долгие часы за работой, стимуляторы, кофеин, постоянные гонки за врагами...

Янис снова закрыл глаза. В голове ещё шумело от увиденного сна. Он снова оказался в той шахте, снова видел смерть Джона Майерса, снова прижимал к телу энергокнут. Но Карилис знал, что тогда всё было не совсем так, как ему снилось сегодня. Единственным правдивым во сне оказалось осознание слабости ксеноформ к лучевому и плазменному оружию. Холодное оружие просто отрезало куски от существ, но иногда так было даже лучше.

Карилис поднялся с кровати, приглаживая рукой волосы, и задержав руку на шрамах на затылке. В дверь кто-то постучал, и Ян тут же приказал открыть, не подумав о том, во что был одет.

На пороге стояла Аша.

– Ян, ты не спишь?

Карилис зажёг приглушенный свет и посмотрел на вошедшую женщину. Она тоже пристально рассматривала капитана, стоящего перед ней в одном белье.

– Кхм... – кашлянул Карилис, невозмутимо натягивая брюки. Аша никак не отреагировала на его действия.

– Ты что-то хотела в четыре утра? – спросил он, усаживаясь на кровать. Аша помялась. На лице этой, обычно невозмутимой и немного грубоватой женщины отразились несвойственные ей эмоции.

– Мне кажется, ты должен знать, – она протянула капитану несколько листов тонкой бумаги. Янис взял их, просмотрел и поднял на Ашу взгляд.

– Что это?

– Индиго поймал слабые зашифрованные сигналы, – Аша смотрела куда-то выше головы Яна, – переместил их в карантин, а потом расшифровал.

– Это я понял, – сухо сказал капитан. – Я спросил, что это?

– Записи твоих... твои записи по тому делу...

Янис впервые в жизни видел, чтобы эта женщина не могла сказать прямо, что она имеет в виду. Комитетчик поднялся на ноги, несколько раз глубоко вздохнул, запустил пальцы в волосы и какое-то время почёсывал затылок.

– Там стоит имя отправителя, – Аша слабо кивнула на бумаги. – Индиго не сразу занялся расшифровкой, так как не счёл это возможным.

Янис видел имя отправителя, и точно так же, как искин, считал это невозможным. В тоже время, у Индиго не было выявлено никаких вирусов или поломок, и не доверять ему не было причин.

– У меня только два, нет, три вопроса, – пробормотал Карилис, сминая в руке распечатки. – Первый из них: откуда отправитель знал то, что я рассказывал Карле? Второй: помогала ли она ему составлять записи.

Он замолчал на некоторое время, и стоящая в дверях аламхадка переступила с ноги на ногу, всё ещё не поднимая взгляда на капитана.

– А третий вопрос? – не выдержала она. Янис растянул губы в зловещей улыбке.

– Почему ты пришла в четыре утра, женщина? – спросил он. – Ладно, – махнул рукой комитетчик, – это была шутка. Третий вопрос звучит весьма странно, но не спросить я не могу. Ты тоже видишь, что в документах стоит электронная подпись Дариуса?

По лицу Аши Янис понял, что она тоже это видит. Народ Аламхады относился ко всему мистическому, связанному со смертью, очень серьёзно. Они могли отстать от отряда кочевников, чтобы похоронить своих мертвецов по всем правилам. Для них было совершенной нормой ходить за советами к шаману, а не к доктору. В племени всё решалось только после совета с духами. И Аша, как яркий представитель народов Аламхады, свято верила во все правила и суеверия, которые почитались на её родной планете. И та бледность, которая залила лицо женщины, сказала Яну куда больше, чем она могла бы сама. Карилис пригляделся и заметил то, чего больше всего боялся. На шее женщины вился тонкий шрам от замысловатого пореза. Она поранилась не случайно, это был древний ритуал нанесения на кожу узора, символизирующего начало войны покаяния. Такое определение в своё время далось Карилису с трудом. Но другого, более точного перевода, не существовало.

Война покаяния, объявленная одним из членов племени, призывала всю его семью к тому же. Родственные связи, голос крови и прочие узы впрягали в это противостояние весь клан целиком, если он был достаточно мал. Мужья и жены, не имеющие с воином общих генов, могли отказаться вступать в противостояние, но чаще всего не отказывались, так как это была последняя возможность побыть рядом с тем, кто бросил вызов. Чаще всего они не возвращались с этой войны живыми.

Встретившись с духом покойного Дариуса, Аша объявила ему войну на уничтожение, во время которой она должна будет возносить молитвы и просить у небес прощения для себя и беспокойного духа. Отныне первостепенной задачей для неё становилось противостояние, война, а не дело, которым она могла заниматься. В армии Эдарии случались примеры того, как аламхадцы разворачивались посреди поля сражения и, нарушая все приказы, шли выяснять отношения с чем-то потусторонним. Чаще всего за личиной блуждающего духа скрывались совершенно иные, куда более материальные существа или люди, против которых не действовали молитвы, освящённая вода из голубого источника и прочие религиозные символы. По циничному мнению Карилиса, это и являлось основной причиной гибели кочевников, а вовсе не запредельный страх или утрата души, как потом говорили другие.

Аламхадка нанесла на шею рисунок тонким лезвием, пролив свою кровь, которая теперь требовала ответной платы. Кровь за кровь, и никак иначе.

"Единый меня проверни на своей оси творения! – мысленно выругался Карилис. – Да что тут творится вообще?"

– Ладно, я понял, спасибо за предупреждение, Аша, – сказал он вслух спокойно и ровно. – Я разберусь.

Женщина медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Капитан, я бы хотела просить вас, чтобы вы позволили мне присутствовать в решающей схватке с духом.

Янис мысленно застонал. Мало того, что она стала обращаться к нему официально, что лишь подчёркивало её отстранённость от команды после ритуала, так она ещё и высказала просьбу вслух, не давая Яну шанса потом выкрутиться из ситуации, сославшись на домыслы и неправильное понимание.

– Никак иначе, да? – тихо спросил он, уже зная ответ.

– Нет, – твёрдым голосом сказала женщина. Янис махнул рукой.

– Хорошо. Я обещаю тебе, что в решающий момент схватки с духом я приложу все усилия, чтобы поставить тебя в известность и обеспечить твоё наличие в месте противостояния, – пользуясь официальной формой сухих отчётных таблиц, сказал он. Аша кивнула и вышла за дверь, оставив Карилиса буравить ненавидящим взглядом тонкие листы бумаги. Комитетчик подумал, что мог бы допросить Индиго на эту тему, но всё, что мог ответить искин, уже было стёрто из его памяти после пребывания на Эдарии. А возможно, что и гораздо раньше. Карилис вспомнил своё бегство с Эдарии. Магдалину нашли, но от женщины осталась только верхняя половина тела, которая ничем не могла помочь в расследовании по поводу ограбления Яна. Он никому не сказал о своих подозрениях, но считал, что умные соратники, вроде Лиама и его друга, поймут всё сами. Магдалина могла бы ограбить его в любой подходящий момент, однако предпочла притащить в номер. Если вспомнить происшествие на Катальде, то это уже не казалось совпадением. Как и глупая смерть проститутки, упавшей в вентиляционную шахту на окраине города.

Кусочки мозаики потихоньку складывались в голове. Внезапно возникшие из ниоткуда террористы во дворце губернатора Катальда, заражение искина, Дариус, Карла...

Ян не хотел об этом думать, но должен был. Карла могла быть, да и была, как подозревал комитетчик, тем человеком, который помогал набирать и составлять записи о его прошлом. Карилис узнал те слова и формулировки, которые озвучивал Карле накануне.

Но всё же... всё же, что-то его беспокоило, подтачивало изнутри, как крошечный жучок, прогрызающий толстую кору дерева по крохотным отрезкам.

Карилис редко задумывался о таких вещах, как вера. Были времена, когда он посвящал подобным размышлениям дни и ночи, записывая свои мысли, зарисовывая их в изощрённых формах. Вера, религия, надежда, любовь, душа – это стало для него чем-то прошлым, распаханным и перекопанным сотнями лиц, вопросов, записей и ответов.

Сейчас, стоя у дверей каюты Карлы, Янис снова думал о том, что есть вера. Только теперь он смотрел на это понятие куда более рационально. Верил ли он женщине? Почему, что заставило его пойти на это? Одно лишь одиночество, тяжёлый образ заключённого, отпущенного на длинном поводке истреблять и карать?

Да, Янис был карателем, и это прозвище не трогало его так сильно, как когда-то давно. Всё, что служило маяком, умерло. Все, кто был рядом и служил опорой, истлели. Вся его личность стала перепаханной, как затылок, с уродливыми шрамами, заросшими соединительной тканью, как рубцами, служившими напоминанием о содеянном. Каждый рубец – память о поступке.

Он вспоминал финальные аккорды своего бегства, и с каждым воспоминанием что-то сгорало внутри, освобождая место для нового. И разве он никогда не говорил об этом, разве не выворачивал наружу себя, не пытался рассказать всему Конгломерату об увиденном? Почему же тогда именно сейчас воспоминания не вызывали тошнотворной и такой привычной боли, а лишь сминались, сгорали в очистительном пламени, освобождая его душу?

Пришло время, это всё, что он мог сказать. Никакие лекарства, уговоры, доктора, терапии и желание самого Карилиса не сотворили больше, чем сделало время. Каждое событие, от попытки захватить свою клинику, когда он проходил интенсивную психотерапию, до мстительной, злой радости, пока лепил из нового искина Индиго, всё это было лишь малыми ступенями к очищению.

И та пустота, что навалилась на плечи Яниса, теперь давила с такой невыносимой силой, что комитетчик готов был прогнуться. И не хватало только одного, малейшего дуновения, чтобы упасть в глубину своей собственной темноты.

Он шёл к Карле задать только один вопрос: сколько стоит его жизнь? Та, о которой он с ней говорил. Та, о которой ей говорил Индиго. Та, которая разворачивалась на глазах Карлы. Та, которой у него никогда не было и уже не будет. Он пришёл к ней и замер у двери, с поднятой рукой, так и не решаясь постучать и выслушать ответ.

– Ян? – из распахнувшейся двери вышла Карла, обеспокоенно глядя на стоящего капитана. Она хотела что-то сказать, но осеклась, увидев выражение лица комитетчика. Тот молча протянул ей распечатки расшифровок, продолжая смотреть в глаза. Карилис не мог говорить, он только стоял и ждал реакции Карлы.

Ошеломлённая такой неожиданностью за дверью, как сам Янис Карилис, женщина взяла распечатки, как сомнамбула, отступила на шаг в каюту и начала просматривать то, что принёс ей капитан.

– И что ты хочешь от меня? – непонимающе посмотрела на него Карла. Янис приподнял одну бровь. На нем до сих пор оставались простые штаны, и больше ничего. Комитетчик так и не удосужился натянуть на себя даже обувь. Карла помотала головой.

– Не понимаю. Что я должна с этим сделать? – в её синих глазах отражалось смятение. Карилис открыл рот, чтобы дать пояснения, но не смог. Внезапная хрипота заставила его сначала откашляться.

– Индиго зафиксировал эти данные, оставшиеся в системе курьерской пересылки. Но в них то, что я говорил тебе недавно. И там стоит имя того, кого уже нет.

Миролич снова перечитала распечатки, хмуря брови, внимательно вглядываясь в данные и цифры. Внезапно она поняла.

– Хочешь сказать, что я это писала? И кому же, можно поинтересоваться? Или может, ты подозреваешь меня в шпионаже? Что-то не заметила, чтобы твоя история была эдарианской тайной, капитан.

Карла просто кипела от гнева внутри себя, не собираясь показывать это Карилису. Он посмел подумать о ней такое! После того, как она, рискуя своей жизнью, помогла ему на Катальде. После всех этих бесед, после...

"А после чего, собственно, ему бы перестать так думать? – остудил её пыл расчётливый внутренний голос. – После явления тебя, такой невероятной, красивой и умной? Не льсти себе, деточка. Ты всего лишь иридианский отброс общества, случайно умеющий управляться со всем, что летает. Но на "Игле" полноценный искин, в любом порту не проблема нанять высококлассных пилотов, и твои бесценные услуги тут никому не требуются. А если тебя пожалел один комитетчик, подобрав с помойки, это ещё вовсе не значит, что ты это заслужила. Это может быть случайностью. И доверие, как и дружба, вырастают вовсе не из слов, а из поступков, которых, хочу заметить, должно быть больше одного. И ты так и не рассказала ему о визите некоего Гретхема, – добил последним неоспоримым аргументом её внутренний голос..

Карла замолчала. Она поняла, что на месте капитана тоже пришла бы к самой себе с теми же вопросами. И в этом не было ничего плохого. В этом была попытка разобраться, что происходит и как с этим бороться.

– Я не знаю, что это и откуда, но я не имею к этому никакого отношения, – твёрдо произнесла Карла, протягивая бумаги обратно Яну. Тот криво усмехнулся. Весь его вид говорил о том, что он не верит ни единому слову. Женщина начала злиться. Теперь ей предстояло доказывать свою непричастность и невиновность, даже не понимая, в чем её вообще обвиняют.

– Да что в этом такого? – не выдержала она. – Просто записи, датированные, – она бросила взгляд на даты под фразами, – вчерашним числом... – закончила она уже куда тише. – Но я этого не делала, Ян!

Комитетчик сузил глаза. Слова Карлы прозвучали эхом в голове, прокалывая толстый пузырь прошлого, возвращая Яна в те дни, когда он увидел Линду. Впервые за несколько лет отсутствия в Конгломерате.

– Ты предала меня, – сказал он тогда, сидя на больничной койке со связанными за спиной руками, в наручниках-фиксаторах. – Ты меня предала, Линда.

– Но я этого не делала, Ян!

Девушка всплеснула изящными ручками с безупречным маникюром, всем своим видом излучая негодование и возмущение, пополам с оскорблённой невинностью. Карилис просто смотрел на обручальные браслеты на запястьях Линды. Смотрел долго, неотрывно, до головокружения и тошноты.

Линда ещё что-то говорила, пыталась объясниться, старалась убедить Яна в правильности своего поступка. Он слушал. Слушал внимательно, и ждал. Прекрасно понимая, что ни один человек не обязан носить траур по погибшим до конца дней, он рассматривал возможность того, что Линда уже нашла себе кого-то, пока он считался без вести пропавшим или мёртвым. Он понимал рационализм и необходимость такого поступка, как продолжить жить, не взирая на трагедии прошлого. Глупо было бы рассчитывать на то, что он появится, а вокруг ничего не поменялось. Точно так же глупо было рассчитывать на то, что Линда поверит ему, поверит словам и рисункам, поддержит Яна, вступится за него. Это было очень глупо, но он понял это только сейчас.

Единственное, чего он не понял тогда и не понял потом, так это отказ Линды снова быть с ним. Он готов был забыть всё, простить, найти объяснения, найти утешение для себя и никогда не напоминать Линде о прошлом. Если бы она попросила. Только если бы она захотела всё вернуть.

– Но теперь же ты понимаешь, что так лучше? – мягко, осторожно спросила она. Карилис знал, что она хочет услышать. Он перевёл на женщину взгляд, мигом потяжелевший, облёкшийся в свинцовое стекло, и сказал:

– Нет.

Это было последнее, что он сказал тогда. Следующий разговор с Линдой у него состоялся только через несколько лет, по её инициативе, и при весьма странных обстоятельствах, больше похожих на отчаянную попытку соблазнения. Карилис тогда от души повеселился, пользуясь тем, что Линда нуждалась в нем куда больше, чем он в ней. Так ничего и не добившись в тот раз, она предприняла ещё пару попыток чуть позже, но вскоре успокоилась.

– Ян? – Карла тронула его за плечо. Карилис перевёл на её руку взгляд, кивнул своим мыслям и вышел прочь, ни слова не говоря. Сейчас, как и тогда, он знал, что должен сказать. Произнести короткое слово, чтобы после этого исчезнуть и никогда не встречаться с Карлой. Он знал, что он должен, как работник Комитета. Но он не сделал этого.

Искин сообщил, предварительно смущённо откашлявшись, что система Иридии остаётся в карантине, хотя никаких дополнительных мер для этого предпринято не было.

Ян помрачнел, услышав новость. На визуальном трёхмерном проекторе перед капитаном развернулась картинка с указанием всех стратегически важных точек и возможных проблемных участков. Военные базы на орбите Иридии-альфа, лабораторный комплекс, система вооружения и планетарной обороны отмечались искином красным или ярко-оранжевым светом до тех пор, пока "Игла" не подошла достаточно близко, чтобы получить свежие пакеты данных. На глазах капитана Карилиса красные огоньки и оранжевые пометки начали менять цвет сначала на зелёный, а потом на серый. Яркость будто убавляли, постепенно снижая её до бледной серости.

– Что происходит? – спросила Карла, последней появившаяся в рубке. После короткого брифинга, на котором Карилис раздал общие указания и посоветовал никуда не влезать поодиночке, вся команда разошлась, чтобы теперь собраться на мостике.

– Система Иридия полностью доступна для полётов и транспортных перемещений, – тихо произнёс Ян. – Что-то такое я и подозревал.

– Поэтому ты выбрал вернуться сюда? – спросила Карла. Ян кивнул.

– Прибыв на Эдарию, я так и не получил от Сената достаточно убедительных доказательств, что карантинные меры на Иридии приняты в полном объёме. Всё, что я услышал, производило впечатление тайной договорённости с ксеноформами. Впрочем, с Катальдом они пообещали разобраться в том же вялом стиле.

– Зачем? Воды на Иридии как раз меньше всего, – удивилась Карла. – Ты же сам говорил, что ксеноформы выбирают только водную стихию.

Янис снова кивнул.

– Говорил. И теперь мне самому стало интересно, почему они сделали такой странный выбор, – сказал он, холодно улыбаясь одними уголками губ, – сейчас не время для споров и долгих раздумий.

У Карлы было совсем иное мнение на этот счёт. Она как раз считала, что вот сейчас, когда им пришлось вернуться на разгромленную планету, в систему, из которой они кое-как унесли ноги, очень даже подходящее время для объяснений. Но Ян был непроницаем и упрям, как идиот, каким Карла его и считала.

– В любом случае, меня насторожили две вещи, – сказал он, обращаясь ко всей команде. – Иридия-альфа полностью отгородилась от остальной системы в первые же минуты начавшихся беспорядков на третьей планете. И ещё кое-что. Несмотря на объявление карантина, в систему так и не прибыли корабли зачистки. Ни до, ни после нашего бегства. Иридию-альфа не трогали, на остальных всем было как-то плевать. И мне кажется, что это может значить две вещи. Либо система должна быть захвачена, чего не может быть по причине отсутствия достаточного водного массива на поверхности. Либо на главной, тщательно оберегаемой планете системы что-то есть. Иридия-альфа является единственной планетой системы, на которой можно расположиться с достаточным комфортом на длительный постой.

– А почему ты не думаешь, что они поступили с системой так же, как с той планетой, где был новый вирус? – спросила Карла. – Кронар, вроде бы.

– Это вряд ли, – с сомнением покачал головой капитан Карилис, – там была совсем иная история. Опять же, Карла, зачем им Иридия? Воды нет почти нигде. Единственный подходящий климат на Иридии-альфа, где вода есть не только на поверхности, но и имеется обширная сеть подземных озёр, сообщающихся друг с другом.

Карла надолго задумалась.

– Считаешь, что у них там база? – спросила она. Ян не сдержал улыбки.

– Надеюсь на это, – с нажимом произнёс он.

– Но на Альфе пресноводные озера, – с сомнением продолжила спор Карла. Ян нахмурился. Это обстоятельство смущало и его, и потому он хотел разобраться с такими нестыковками как можно быстрее. Если чужая раса вывела новых гибридов, способных существовать в пресной или опреснённой воде, если они каким-то образом приспособились к длительному существованию на любых планетах, Комитет должен узнать об этом как можно быстрее.

– Капитан, нам дали зелёный коридор для посадки, – произнёс Индиго. Все присутствующие переглянулись. На экранах продолжали крутиться серые отметки о пустующих орбитальных базах и системах вооружения.

– Коды пришли от автоматизированного диспетчера? – спросил Ян. Индиго выдал утвердительный ответ. Карилис почесал щеку.

– Индиго, сколько судов покинули систему Иридии, конкретно Иридию-альфа после, скажем, трёх дней с момента нашего старта с планеты?

Искин какое-то время проверял имеющиеся данные, получая пакеты стандартных кодов и запрашивая другие с принудительным подчинением благодаря кодам доступа работника Комитета.

– Ни одного судна не поднялось с поверхности Иридия-альфа, – ответил искин. – Отдельные старты без выхода за пределы системы зафиксированы с первой и со второй планеты. Суда до сих пор находятся поблизости, постепенно дрейфуя прочь в произвольном порядке.

В рубке воцарилось гробовое молчание. Каждый из команды понимал: стоит им сесть на планету, как обратного пути уже не будет. Иридианский форт-пост пускал всех, но пока что не выпускал никого. Или никому было не нужно покидать планеты.

Любой из возможных раскладов представлялся малопривлекательным в перспективе.

– Лиам, на тебе оружейная. Аша, с тебя экипировка и краткий инструктаж по её использованию. Вильям, – Ян задумчиво рассматривал наёмника, – тебе в пару Элвис, придумаете что-нибудь. И, желательно, погромче и помощнее, – Ян блеснул глазами. – Остальным, – он смерил Карлу взглядом, – надеть что-то поприличнее и составить мне компанию после посадки. Шучу, мисс Миролич, это просто юмор, – сказал Ян, увидев выражение лица Карлы, – с тебя быть готовой в любой момент собрать нас всех по разным частям планеты на катере.

– Капитан, есть входящий вызов с орбитальной базы Иридии-альфа, – сообщил Индиго. Все присутствующие переглянулись.

– Канал связи, – приказал Карилис, – отмени посадку.

Подполковник новых объединённых ВКС Иридии смотрел хмуро и недоверчиво. Оказавшись на борту «Иглы», он всеми силами пытался скрыть восхищение судном и глубокую тоску о прошлом своей планеты. Атарх Госсершвейн, в прошлом комендант базы в чине майора, он был отстранён от службы по возрасту и совокупности полученных за время работы травм. Атарх лихо щелкал протезом на левой руке, внимательно разглядывая комитетчика, пока он и вся его команда дожидались стыковки с самой базой. Бесформенный шарик, утыканный антеннами дальней связи, торчащий на орбите Иридии-альфа, представлял собой странное зрелище. С одной стороны он напоминал погрызенный мышами кусок сыра, с огромными дырками по всему корпусу. С другой стороны, и Ян знал это точно, база слежения комплектовалась всем необходимым, включая оружие, не хуже военно-космической станции на рубежах Конгломерата.

Подполковник Госсершвейн встретил команду Карилиса предложением посетить его корабль, в котором явно чувствовалось недоверие и нежелание знакомить залётного хлыща с творящимся внутри вверенной ему территории.

– Что тут произошло? – задал вопрос Ян, когда все расселись в одной из комнат для совещания на судне комитетчика. Зал для тактического планирования находился рядом, через дверь от кабинета, но Янис решил не показывать подполковнику всех возможностей его корабля, ставшего в последнее время каким-то камнем преткновения и для Сената, и для простых террористов.

– Да хрен его знает, – пожал широкими плечами подполковник. – Всё началось с того, что наземные военные части начали вдруг убивать гражданских. Потом с планеты поднялись корабли, к ним подтянулись сторожевые катера с приграничья, но не всё. Эта флотилия объединилась, вдарила по второй планете с орбиты, потом разнесла к чертям орбитальную лабораторию неподалёку и ушла к поясу астероидов. После этого я ничего про них не слышал.

– А как же Иридия-альфа? – встряла Карла. Госсершвейн смерил женщину скептическим взглядом, но решил ответить:

– А они не в курсе.

– То есть, как? – удивилась Карла, бросив тревожный взгляд на капитана Карилиса. Комитетчик оставался невозмутим и спокоен.

– Да вот так! – Атарх треснул огромным кулаком по столу рядом. – Все сигналы, уходящие на планету, возвращались с вежливым посылом нахрен. Не так прямо, конечно, но в этом стиле. Им сообщали о начале эпидемии. В начале-то сообщали о военном конфликте с неизвестными напавшими, но один хрен, Альфа ни черта не делала. Потом и вовсе закрыла воздушное пространство, подняла энергетические щиты над космопортами и ушла в глухое молчание.

– На поверхности были зафиксированы какие-то масштабные повреждения? – спросил Ян. Подполковник отрицательно покачал головой.

– Ничего не было. Последние указания к действию звучали, как издевательство. Они приказали ждать помощи от Конгломерата. Мол, уже спешат, теряют скафандры по дороге. Просили держаться и ждать подкрепления со внешних рубежей. А какого, нахрен, подкрепления, когда все суда и полки с этих рубежей либо разнесены в клочья, либо присоединились к неизвестным захватчикам?

– И тогда вы взяли командование на себя, – уверенно сказал Карилис. Атарх гордо вскинул голову.

– Да, взял, – с вызовом сказал он. – А надо было ждать подкрепления, когда у меня на базе перестрелки, взрывы и половина отсеков разгерметизирована?

Янис посмотрел на подполковника тем самым тяжёлым и давящим взглядом, какой Карла видела у него в первый день знакомства. Атарх отвёл взгляд первым.

– Итак, – всё тем же спокойным размеренным голосом продолжил комитетчик, – вы взяли на себя командование, собрали людей, послали сигнал судам, находящимся на дежурстве или в рейдах, и окопались на своей базе. На планету спускались?

Госсершвейн не стал спорить с предположениями комитетчика. Тот изложил очень мягкую и почти идиллическую версию произошедших событий, корректно опустив детали с захватом базы, стрельбой по своим же людям, панику и жёсткие продавливания своих намерений. И что-то подсказывало Атарху, что от его откровенности и последующей верности комитетчику будет зависеть, останется ли его формулировка окончательной и станет ли она в будущем официальной.

– Спускались, – сказал Госсершвейн. – Пока обратно никто не поднялся. Данные, которые приходили, похожи на бред душевнобольного. Планетарное правительство считает, что ничего особенного не произошло. Не знаю, как, но они уверены, будто на второй планете системы произошло одно из рядовых событий, вылившееся в столкновение гражданских общин. Переводя на простой язык, подрались шахтёры с пилотами, у кого темнота за шлемами глубже.

– Последний вопрос, подполковник, – Ян потёр переносицу двумя пальцами, – на ваших кораблях стояли полноценный искины? Мне нужна правда, – добавил он. – Я знаю, что Иридия тайно вела разработку таких систем, и теперь всего лишь хочу знать, на каких кораблях были те и другие искины.

Подполковник Госсершвейн задумался. Ему было трудно принять решение, но он видел, что Карилис не хотел давить на возможного и весьма полезного союзника в предстоящем деле. Наконец, Госсершвейн решился:

– Не скажу за гражданские суда, – начал он, – но на всех наших стояли полноценные искины. Не самого последнего поколения, конечно, но не кастраты.

– Это полностью подтверждает мою версию. И вносит в мои планы серьёзные корректировки, – кивнул Ян. – То, с чем столкнулись вы, является одной из разновидностей ксеноформов, окружающих Конгломерат. Они научились проникать в искины, пользуясь их полноценностью. Искин, подобный моему, мало чем отличается от человека. А во многом даже превосходит его. Можно сказать, что Индиго – личность. Со всеми вытекающими из этого проблемами, метаниями и сложностями. В то же время, сознание полноценного искина невозможно без наличия нейронной сетки и нервной цепи, взятых у людей.

Карла едва не выматерилась. До сего момента она была уверена, что слухи о переделывании людей в искусственный интеллект являются только детскими страшилками. Но теперь эта сторона жизни заиграла для неё новыми красками.

– Ксеноформы достаточно изучили нас, чтобы пользоваться нашими слабостями, воздействуя на нейронную сеть, как агрессивный вирус. Суда, лишённые полноценных искинов, были уничтожены или остались на поверхности. Те, кто успел подняться, сейчас дрейфуют к границам системы, получив повреждения или в виду наличия на борту кого-то из заражённых, распространивших вирус на всех выживших, – продолжил комитетчик. – У меня так же имеются данные, что Иридия в тайне приторговывала неудачными моделями искинов, поставляя их на гражданские или торговые суда содружества. Результат ты видела с лихтером "Золотой Берег", – обратился он к Карле, посмотрев на женщину.

– Надо же, какой ты информированный, – с иронией сказал подполковник. – Может, ещё и предложишь способ справиться с проблемой?

– Может, и предложу, – не стал спорить Карилис, – но для этого мне потребуется твоя помощь. Твоя и твоих людей.

– И чего же ты хочешь? – поинтересовался Госсершвейн. Ян снова взглянул в лицо подполковнику, произнося слова очень тихо, размеренно и твёрдо:

– Плазменная бомба, пара десятков людей и все данные про Иридию-альфа.

Атарх хмыкнул, немного обалдев от такой наглости комитетчика, но открыто спорить не решился. Янис отпустил его, договорившись встретиться на этом же месте через десять часов. С подполковником пошли Вильям и Элвис, успевшие наладить между собой контакт, пользуясь невербальными способами общения. Немногословный Элвис отлично подходил в пару Вильяму, не привыкшему говорить вообще.

– Капитан, какие будут указания? – спросил Индиго, едва шлюз за гостями закрылся. Карилис прошёлся по командной рубке, заложив руки за спину и сцепив пальцы.

– Индиго, подготовь резервную копию себя. Системы жизнеобеспечения, вооружение, реактор и всё необходимое.

– Ян, что ты задумал? – спросила Карла, когда он едва не наткнулся на неё, прохаживаясь по решетчатому полу. Карилис весело улыбнулся, щёлкнул пальцами и сказал:

– Мы садимся на планету без Индиго. Ваш выход, мисс Миролич, – картинно поклонившись, указал он на кресло пилота на капитанском мостике. – Сможешь посадить судно так, чтобы мы сумели из него выйти на своих ногах? – пытливо взглянул на неё Ян.

– Смогу даже поднять, – ответила Карла. На самом деле она вовсе не была так уверена в своих силах, как хотела, чтобы о ней думал Карилис. Но выбора у неё всё равно не оставалось.