Текст книги "Код операции - ''Тарантелла''. Из архива Внешней разведки России"

Автор книги: Лев Соцков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Находка в Клафенбахе

Интересное открытие, касающееся персоны Каукджи, было сделано на юге Германии. Хемницкой оперативной группой СВАГ в местечке Клафенбах были обнаружены документы имперского министерства иностранных дел Германии. Ящик с множеством депеш и записей бесед находился в помещении местной управы. Принадлежал он бывшему высокорангированному чиновнику МИДа Фрицу Гробба, который перед приходом советских войск скрылся из местечка, оставив в доме, где он проживал, принадлежавшие ему вещи и упомянутые документы. Немцы народ аккуратный, и по причине отсутствия хозяина все это имущество по распоряжению магистрата было передано на хранение в управу.

Обнаруженные материалы оказались настолько интересными, что у компетентных органов появилось желание видеть их хозяина. Гробба был объявлен в розыск, его задержали в Майнингене, что в Тюрингии. Последовали допросы.

В справке, представленной начальнику внешней разведки, указывалось, что Гробба вплоть до капитуляции Германии работал на ответственных постах в министерстве иностранных дел, специалист по Ближнему Востоку, владеет восточными языками, занимал дипломатические посты в странах региона: был консулом в Афганистане, а с 1932 по 1939 год германским послом в Багдаде.

После разрыва дипломатических отношений между Ираком и Германией ведал иракской проблематикой в центральном аппарате своего министерства, в том числе разрабатывал мероприятия по стимулированию в стране антибританских настроений. В мае 1941 года иракский кабинет, возглавляемый Гейлани, получив при посредничестве правительства Виши помощь оружием, начал враждебные действия против англичан, в которых в качестве командира одной из частей участвовал и Каукджи, к тому времени получивший известность как один из способных арабских командиров.

В качестве советника к Гейлани был направлен из Берлина Гробба, который при удачном исходе боевых операций стал бы вновь германским послом в Багдаде. Однако в результате трехнедельных боев иракская армия потерпела поражение, а руководители акции Гейлани, муфтий Амин Хуссейни и Каукджи скрылись в Иране и Турции, а затем выехали в Берлин.

А Гробба, как знатоку Ближнего и Среднего Востока, было поручено возглавить созданный Риббентропом штаб по планированию внешней политики рейха в отношении стран этого региона. Сделаем несколько пояснений касательно места этого органа в управленческом механизме.

Германское политическое руководство, планируя захват Кавказа, а затем бросок на юг, образовало три структуры, или, как они официально назывались, штаба. Ими были:

1. Военный штаб во главе с генералом Фелми с местом дислокации в Афинах. В его задачу входила организация арабских частей для совместных с вермахтом действий после вторжения на Ближний Восток, подготовка офицерского состава для будущей арабской армии, политическая работа в уже сформированных арабских легионах.

2. Штаб абвера, начальником которого был назначен подполковник Круммахер, с задачей проведения разведывательно-диверсионной работы в ближневосточных странах.

3. Штаб министерства иностранных дел, руководителем которого в ранге посла назначили Гробба. Его обязанность состояла в дипломатическом обеспечении германских интересов в упомянутых регионах. В этом своем качестве Гробба обсуждал с Гейлани, муфтием Иерусалимским, Каукджи и другими арабскими деятелями перспективы создания прогерманского союза арабских стран в составе Ирака, Сирии, Палестины и Трансиордании. Гробба привлекался к разработке планов послевоенного сотрудничества арабских стран с Германией, «ликвидации еврейского очага» и других проблем германской политики. Он вел переговоры с прибывшим из Индии лидером одной из антианглийски ориентированных организаций Субха Чандра Босом по вопросу оказания со стороны Германии помощи для инспирации антианглий-ских выступлений в Индии.

Из протокола допроса Гробба:

Вопрос. Что вам известно о полковнике иракской армии Каукджи?

Ответ. Во время вооруженного восстания Гейлани он был командиром части, оперировавшей в пустыне в целях сдерживания наступления английских войск. После подавления восстания бежал в Сирию, где участвовал в составе франко-сирийской армии вишистского генерала Денуа в боевых действиях против союзнических войск.

Вопрос. С какого времени Каукджи является агентом германской разведки?

Ответ. Активное сотрудничество Каукджи с абвером началось с момента его приезда в Германию. Непосредственный контакт с ним поддерживал подполковник Кроммахер.

Вопрос. Кто из лидеров арабского национального движения был вывезен в Германию после их неудачного выступления?

Ответ. После поражения антианглийского восстания в Германию были вывезены муфтий, бывший премьер Гейлани и сопровождавшие их лица. Там их постоянно опекал абвер.

Вопрос. Имелись ли среди арабов, находившихся в Германии, политические группировки?

Ответ. Политических группировок не было, но существовали две обособленные группы – муфтия и Гейлани. Разногласия сводились, по существу, к вопросу, кто будет лидером арабского единства после победы. Деление арабской эмиграции на группы мешало германскому правительству, и потому их стремились примирить.

Вопрос. В какую группу входил Каукджи, его положение в ней?

Ответ. Каукджи имел большой авторитет как в среде арабской эмиграции, так и на Ближнем Востоке вообще. С этим считался муфтий, и поэтому участники его группы старались умалить роль Каукджи.

Вопрос. В чем заключалось активное сотрудничество Каукджи с абвером?

Ответ. Он использовался абвером в качестве консультанта по арабским делам. С его участием при зондер-штабе генерала Фелми создавался Арабский легион, который предназначался для операций на Ближнем Востоке. Имелось в виду назначить Каукджи командиром этого формирования.

Интересную деталь того военного времени представляет ходатайство в отношении Каукджи, обнаруженное среди конфискованных бумаг Гробба.

«Срочно

Берлин, 4 октября 1941

Известный деятель освободительного движения полковник Каукджи, доставленный с ранением в голову несколько месяцев тому назад на самолете в Берлин и находившийся на излечении, выписывается из госпиталя в Тегеле. Он будет проживать по адресу: Берлин, Куксха-фенштрассе, 18 и из соображений безопасности значиться там как полковник Муни Неджид. В соответствии с указанием министерства иностранных дел я и впредь буду нести политическую ответственность за него, учитывая пропагандистскую значимость этой персоны.

Он находится в стадии выздоровления и нуждается в дополнительном обеспечении. Его положение здесь соответствует положению военного атташе будущего иракского правительства. Принимая это во внимание, есть необходимость выделения ему усиленного питания и соответственно продовольственных карточек, которых он не имеет. Поскольку его снимают с довольствия госпиталя люфтваффе, желательно решить этот вопрос скорейшим образом.

Гробба».

Из донесения Гробба о его поездке в Афины:

«В зондерштаб входят: генерал Фелми, майор Майер-Рикс, полковник фон Нидермайер, 20 офицеров и 200 унтер-офицеров и солдат. Ему приданы 27 арабов, предусмотрено увеличение арабского контингента до 200 человек.

Немецкие офицеры изучают арабский язык, а арабы немецкий. Арабы проходят обучение под руководством владеющих арабским языком немецких офицеров и носят немецкую форму. Их достижения в изучении военного дела удовлетворительны, иногда даже отличны, их успехи в стрельбе превосходны.

Между мною и генералом Фелми достигнута договоренность о том, что в отношении Каукджи необходим постоянный контакт между мною и зондерштабом «Ф». Наблюдение за политической деятельностью Каукджи крайне желательно, потому что он, не обладая необходимыми качествами, пытается из честолюбивых побуждений стать арабским вождем, в то время как предназначается нами только для использования в военном отношении».

Выдержки из собственноручной записи ответов Гроб-ба на поставленные ему вопросы:

«Фюрер стал уделять больше внимания Ближнему Востоку после того, как не оправдалась его надежда на быструю победу в Европе. Иракское восстание 1941 года показало, что арабы были готовы к борьбе с Англией. Раньше на такую возможность не рассчитывали. Еще 2 мая Риббентроп отклонил мое предложение послать меня опять в Багдад согласно желанию руководителя восстания Гейлани, полагая, что иракцы не отважатся выступить против англичан. Когда же час спустя после разговора с ним было получено сообщение о начале восстания в Ираке, Риббентроп объявил о своем согласии на мою поездку в Багдад.

Германское верховное командование решило поддержать Гейлани в военном отношении, но прежде чем было что-либо сделано иракское сопротивление было сломлено.

Германские планы в отношении Ближнего и Среднего Востока приняли более конкретный характер весной 1942 года в связи с наступлением немецких войск на Кавказ. Существовало намерение пробиться через Кавказ в Иран и арабские страны. На территории этих государств должна была быть создана арабская армия, а ее командующим Берлин собирался назначить Каукджи. Гейлани вновь должен был возглавить Ирак, а муфтий Палестину. Мне было поручено по линии МИД заниматься арабскими странами, а графу фон дер Шуленбургу Ираном.

С Каукджи работал абвер (подполковник Круммахер, полковник Рудольф). Мною регулярно проводились встречи с ними для обсуждения обстановки в арабских странах. Для МИД он представлял интерес из-за своей популярности на Арабском Востоке, его фигура имела и пропагандисткую ценность».

На этом документе имеется резолюция:

«О всех политических деятелях в арабских странах, которые симпатизировали немцам, находились с ними в контакте или же были известны как антианглийски настроенные, надо поставить в известность резидентуры, чтобы проверить их положение теперь и ориентацию. Может быть, среди них есть такие, кто сохранили свои антианг-лийские позиции».

Указания руководства внешней разведки были исполнены, поставленные вопросы прояснены и выводы сделаны: дело Каукджи было сдано в архив.

Муфтий Иерусалимский

Эль-Сайед Амин эль-Хуссейн родился в Иерусалиме в семье муфтия, начальное образование получил в родном городе, затем учился в египетском университете аль Асхар. Во время Первой мировой войны окончил офицерскую школу в Стамбуле и служил добровольцем в турецкой армии.

После того как англичане заняли Палестину, некоторое время был у них на службе. Однако после обнародования декларации Бальфура, которой Англия объявляла о своем намерении содействовать созданию в Палестине «еврейского национального очага», стал в оппозицию английской политике. За организацию антианглийских демонстраций арестовывался, был приговорен к тюремному заключению, после чего бежал в Трансиорданию, где создал арабскую палестинскую ассоциацию. Стал преемником отца и старшего брата в должности Великого муфтия Иерусалима, одновременно был избран председателем Высшего мусульманского совета. В 1932 году было принято решение о разделе Палестины на три части: независимые арабское и еврейское государства и подмандатную территорию, чему муфтий последовательно противился. В ответ английские власти отстранили Хуссейна от всех духовных должностей, а Мусульманский совет вообще ликвидировали. Муфтий вновь вынужден был бежать из Иерусалима в Сирию, а некоторое время спустя – в Ливан. Там его арестовали уже французские власти, правда, вскоре же отпустили. Будучи в Дамаске, муфтий выступал в печати с выпадами против политики Великобритании в палестинском вопросе и призывал к началу антибританского повстанческого движения. Англичане потребовали от французских властей его выдачи, однако те на это не пошли, опасаясь волнений.

1941 год застал муфтия в Ираке, где он принял участие в государственном перевороте, совершенном Гейлани при поддержке немцев, который и возглавил новое правительство. Во время Второй мировой войны муфтий находился в Германии; выступая в передачах Берлинского радио на арабском языке, призывал арабов к поддержке стран оси, помогал немцам как духовный пастырь формировать дивизию СС из боснийских мусульман. Считалось, что Берлин готовит его на роль фюрера арабских народов.

После капитуляции Германии муфтий переехал в Швейцарию, затем во Францию, где проживал под надзором полиции. Год спустя он без уведомления властей, а может быть, и с их молчаливого согласия, покинул Францию и отбыл в Каир.

Каковы были дальнейшие планы муфтия, тогда не было известно; шла только из разных источников информация, что, будучи за свои прошлые дела, особенно за сотрудничество с нацистами, на своеобразном крючке у англичан, он может быть использован ими в политической игре вокруг Палестины. Не случайно и в упомянутом уже сообщении каирской резидентуры об использовании английской разведкой агентуры абвера и других германских спецслужб имя муфтия упоминалось одним из первых. В Бейруте, например, где-то в ноябре 1946 года появились даже плакаты с портретом муфтия, который подавался таким образом как наставник арабов и радетель их единства. Бывала и явно противоречивая информация, особенно что касается берлинского периода жизни муфтия.

Разобраться в его идеологии и политическом лице помогли его откровенные высказывания в беседах с руководителями третьего рейха, а также в письмах, которые направлялись им Гитлеру и Риббентропу. Все они были запротоколированы и в качестве трофейных документов попали в Москву.

Мы приведем только самую малую толику из этого богатого архивного материала, который помог снять вопросы в отношении муфтия. Его встреча с Гитлером состоялась в ноябре 1941 года, на ней присутствовал Риббентроп. Запись беседы сделана сотрудником МИДа Германии:

«Муфтий. Арабы благодарят фюрера за неоднократное упоминание в своих речах об участии Германии в судьбах арабских народов. Он благодарит фюрера лично за доставку Гейлани в Германию.

Мы смотрим с полным доверием на фюрера, который возглавляет борьбу против того же противника, который является врагом арабского мира, а именно англичан, евреев и большевиков.

Арабы готовы принять участие в этой борьбе на стороне Германии не только пассивно, как, например, в форме совершения актов саботажа или организации волнений, но и активно, в частности организовать Арабский легион, который воевал бы на стороне Германии.

Гитлер. Нужно хорошо обдумать, какие меры нам могут помочь или, наоборот, навредить в нашей борьбе против всемирного еврейства, англичан и большевиков.

Мы ведем тяжелые бои за выход к Северному Кавказу. Если мы в этот момент огласим заявление по Сирии, то усилится влияние тех элементов во Франции, которые поддерживают де Голля. В ближайшее время вермахт дойдет до южных рубежей Кавказа, – это и будет самым подходящим моментом сделать такое заявление.

Он, фюрер, счастлив спасению Великого муфтия, находящегося под защитой держав оси.

Он просит принять во внимание, что путь от Ростова до Ирака или Ирана короче, чем от Берлина до Ростова. Он надеется весною будущего года открыть эти ворота».

Из беседы муфтия с японским послом в Берлине (запись от 19 декабря 1941 г.):

«Великий муфтий высказал пожелания успехов японской армии. Зная настроения мусульманского мира, он считает очень важным распространить уже сейчас в форме официальной японской декларации заявление о предоставлении свободы и независимости восточным странам. Это произвело бы большое впечатление на угнетаемые англичанами страны, и особенно на Индию, откуда они черпают большую часть войск, используемых в военных действиях против Японии.

Посол сказал, что передаст сказанное своему правительству».

Тогда же состоялся обмен письмами между муфтием и бывшим премьер-министром Ирака Гейлани, получившим убежище в Германии, и Риббентропом. Арабские политики просили оказать поддержку арабским странам, «страдающим от британского гнета». Риббентроп ответил: «Германия ценит доверие арабов. Их независимость является целью Германии и Италии. Германия готова оказать всемерную поддержку арабскому делу».

Посол Гробба, который всю войну опекал и муфтия, и Гейлани, и Каукджи, записал в своем дневнике, что «муфтий после беседы с начальником абвера адмиралом Канарисом согласился обсудить все вопросы их взаимоотношений с Гейлани». «Отношения эти,—писал германский дипломат, – были хорошими, пока оба добивались от держав оси декларирования их обязательства признать независимость арабских стран. Но они сразу же испортились, как только такие заверения им были даны. Спор идет о едином политическом руководстве арабским миром. Каждый видит лидером себя».

Факты участия муфтия в мероприятиях немецкого военного командования и в нацистской пропаганде, которые то в одном, то в другом месте всплывали после окончания войны, бросали тень и на тех, кто работал вместе с ним или поддерживал контакт, как говорится, из идейных соображений.

В начале ноября 1946 года турецкая газета «Стамбул» поместила большую статью о сотрудничестве Великого муфтия с немецкой разведкой. В публикации говорилось, что во время войны по инициативе муфтия офицером связи между организацией северокавказских эмигрантов и германскими политическими и военным ведомствами стал небезызвестный Саид Шамиль.

Фигура эта действительно была хорошо известна и за рубежами СССР, и на Лубянке. Еще во время Гражданской войны он пытался по примеру своего деда поднять Северный Кавказ с целью его отделения от России. После неудачи своего предприятия, когда он не нашел на своей исторической родине сколько-нибудь значимой поддержки, Шамиль бежал в Турцию, где и обосновался на многие годы, возглавляя одну из весьма активных эмигрантских организаций. В 30-е годы, когда все четче обрисовывалась перспектива приближавшегося нападения Германии на Советский Союз, Шамиль начал сотрудничать с германской разведкой. Именно в большой войне и победе нацистов он видел путь достижения провозглашенной им цели достижения независимости Северного Кавказа.

Германское политическое руководство видело в эмиграции из СССР, исповедовавшей идеологию сепаратизма, один из инструментов освоения оккупированных территорий, поэтому всячески стимулировало ее деятельность, а абвер и Главное управление имперской безопасности опекали ее ведущих деятелей ³ 3
  Об этом сохранилось много документальных свидетельств, они приведены автором в книге «Неизвестный сепаратизм», вышедшей в 2003 году.


[Закрыть].

По мере приближения вермахта к Кавказу аппетиты росли и у тех, и у других. И вот уже в Берлине гитлеровцами созывается совещание представителей кавказской эми1рации, на котором обсуждается вопрос о формировании временного правительства Кавказской конфедерации. Кстати, информацию об этом сборе, намечавшемся на конец 1942 года, советская внешняя разведка получила как по своим каналам, так и от британской разведки, с которой сотрудничала во время Великой Отечественной войны.

Шамиль, как стало тогда известно, заверял Риббентропа, что как только вермахт приблизится к Северному Кавказу, он незамедлительно восстанет и покончит с вековым подчинением России. Но на прямой вопрос министра, в какую точку люфтваффе следует планировать выброску десанта, ответить затруднился. Остальное хорошо известно: Кавказ немцам захватить не удалось, пронемецкая активность эмиграции сошла на нет, а ее лидеры стали искать других спонсоров.

Началась «холодная война», породившая новые разделительные линии в мирной политике, и люди, подобные Шамилю, вновь оказались востребованными. На упреки в сотрудничестве с германскими фашистами Шамиль поспешил быстро отреагировать, послав опровержение в турецкую газету:

«На протяжении 32 лет моей жизни я служил интересам своей родины и моего народа. Я никогда не был каким бы то ни было офицером связи, а также личным представителем какого бы то ни было лица. Я самым категорическим образом опровергаю эти инсинуации».

Очевидно, положение доверенного лица германской разведки он полагал более высоким, отсюда и обида, а может быть, рассчитывал на неосведомленность общественности и прессы о его тайных делах. Конечно, от того, чем во время войны, особенно в ее начале, можно было гордиться, теперь приходилось отмежевываться. Кто-то не поверил, осведомленные люди промолчали, опровержение сделано. Как раз во время этой беспредметной полемики Шамиля с турецкой газетой надежный источник советской внешней разведки сообщил, что живущий вроде бы в стороне от политической жизни Шамиль поддерживает контакт с муфтием Иерусалимским. Сам он занимается бизнесом, вложив некоторые средства, происхождение которых не известно, в каучуковое дело, правда не очень прибыльное.

Далее в донесении говорилось, что Шамиль находится в хороших отношениях с бывшим министром внутренних дел албанского королевского правительства Мусса-беем Юна, который направляется в Египет по вызову экс-монарха Зогу. Зная, что и муфтий в это время находится в Каире, Шамиль попросил албанца встретиться с ним и передать его личное устное послание.

Информации о содержании переговоров Шамиля с муфтием через посредника, в роли которого выступал бывший албанский министр, получить не удалось. Предстояло проследить за попытками Шамиля найти какую-то поддержку у единоверцев в арабском мире.

В задачи «Бритта» входило освещение роли англичан не только в событиях на Ближнем Востоке, но и в некоторых европейских странах. В одну из них – Чехословакию – уехал его бывший начальник Гибсон, о чем «Бритт» сразу же нам просигнализировал. С другой – Румынией – он был хорошо знаком; и в Каире оказался к месту, поскольку именно там начались первые контакты союзников с оппозицией режиму Антонеску.