Текст книги "Михаил Черниговский"

Автор книги: Лев Демин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5. НЕЛАДЫ СРЕДИ РЮРИКОВИЧЕЙ

Беглецы из Новгорода, недовольные Ярославом, братом великого князя владимирского Юрия, продолжали покидать свой город и находили пристанище на черниговской земле. Жаловались князю Михаилу:

– Сожалеем, княже, что покинул наш город. Тебя вспоминаем добрым словом. Житье в городе стало кромешным адом.

– Почему же ваше житье уподобилось кромешному аду?

– А вот послушай… Голод постиг новгородскую землю. Хлеба вымерзли от лютых морозов. Ничего не уродилось. А еще город пострадал от огромного пожара, особенно его богатый купеческий конец. На месте прежних домов и лавок остался один пепел. Много бед принес Новгороду князь Ярослав.

– Он-то здесь при чем? – возразил Михаил. – Не Ярослав же поджег город и нагнал лютые морозы, что погубили хлеба?

– Знать, лукавый вселился в Ярослава. Он и наслал на город всякие беды.

Проведавший о том, что черниговский князь принял поток новгородских беженцев, которые все прибывали, Ярослав пристально следил за деяниями Михаила. Неприязнь к нему со стороны Ярослава усугубилась еще и тем, что у князя черниговской земли в Новгороде оставалось немало сторонников. Михаил привлекал новгородцев уступчивым характером, готовностью приспособиться к их традициям, тогда как Ярослав с этими традициями считался мало, был крут и властолюбив. Настороженно следил за деяниями брата и великий князь владимирский Юрий. Ярослав пытался оказывать на него всяческое давление, настраивая великого князя против Михаила.

– Послушай, братец… Михаил поклялся во Владимире дружбой с нами, даже дочь свою Марию выдал за родича нашего, князя ростовского Василька. А все его добрые слова на деле оказались пустым обманом.

– Не слишком ли беспощадно судишь ты черниговского князя?

– Разве он не заслуживает таких осуждающих слов? Всех именитых новгородцев, нарушивших традиции Новгорода, настроил против нас с тобой, брат, и увлек вслед за собой на юг. Разве не так? Новгородские беглецы ведут себя как наши с тобой заклятые недруги.

– Что ты предлагаешь?

– Проучить черниговского князя за его предательство. Он сделал свой град Чернигов прибежищем для перебежчиков. Разве я не прав? Надо проучить князя Михаила за его предательство, – настойчиво повторил Ярослав, – пусть другим будет неповадно. И чтоб новгородские беглецы призадумались.

– Значит, война против Чернигова? – неохотно спросил Юрий.

– Война, коли иным путем Михаила не образумить. Ты все же великий князь, отец всей земли русской.

– Не преувеличивай, брат. Не все Рюриковичи признают меня за великого. Для иных великий тот, кто сидит в Киеве.

– Великий тот, у кого в руках сила, за кем пойдут другие.

– Подумаем, брат. Как другие князья, наши родичи себя поведут?

– Ты же для них отец, тебя послушают. И не забывай, что нас поддерживают волынские Романовичи. У них давнишняя вражда с Владимиром киевским, который, кажется, завел дружбу с черниговским князем. Они будут рады проучить своих недругов.

– Ты подумал, Ярослав, о нашем родиче Васильке, ростовском князе? Ведь недавно его женой стала Мария, дочь Михаила. И ты призываешь его поднять меч на тестя. Пристало ли это?

– А почему бы нет, коли тестюшка не в ту дуду дудит… Разве в стане Рюриковичей было мало случаев, когда брат поднимал меч против брата, отец ссорился с сыновьями, а братья бились насмерть друг против друга?

– Когда-нибудь мы за это горько расплатимся.

– Что ты имеешь в виду?

– Нагрянут бусурманы и перебьют нас по одиночке. Случится когда-нибудь такое, коли мы не сплотимся и не станем единым крепким кулаком.

– Ну это еще как сказать…

– О недавнем нашествии Чингисхана на наши южные земли не запамятовал?

– Разве такое забудется!

– То-то же…

Так ни о чем братья и не договорились, и Ярослав продолжал переговоры с родными и двоюродными братьями и племянниками, всячески настраивая их против Михаила Черниговского и всей его княжеской ветви. Постепенно вода точила камень. Великий князь Юрий склонился к воинственной позиции брата, новгородскому князю Ярославу постепенно удалось убедить и других родичей.

Он прибегал к таким аргументам. Княжеские дружины, засидевшись в теплых избах, отвыкнув от боевых походов и сражений, теряют боевой дух. Княжеская дружина должна участвовать в походах и сражаться с недругами. Этими словами Ярослав успешно убеждал родичей. Твердым орешком для таких убеждений оказался князь ростовский.

Василько Константинович не мог не признаться в своем затруднительном положении жене Марии Михайловне: все же она дочь своего отца Михаила Всеволодовича, против которого замышлялся поход.

Мария Михайловна была женщиной начитанной, высоко образованной для своего времени. Ее друзьями стали ученые монахи из окружения ростовского епископа. Мужу Васильку она дала совет:

– Выступать тебе против братьев и других родичей негоже.

– Как это негоже? – возразил Василько. – Выходит, я должен поднять меч на отца твоего, а он теперь как отец и мне.

– Послушай, Василько, не прерывай. Собери войско и двигайся позади основных сил твоих братьев и других родичей. В боевые действия не впутывайся. А тестя предупреди, чтоб был начеку. Так вот и поступи.

– Пожалуй, последую твоему совету.

В конце концов Ярославу удалось поднять родственников в поход против Михаила Черниговского. Василько Ростовский, состоявший теперь в родстве с Михаилом Всеволодовичем, неохотно принял участие в походе и уклонился от непосредственных боевых действий. Его дружина двигалась в хвосте других наступавших отрядов. Общее командование над ними разделяли братья Юрий и Ярослав. Их силы вышли в долину реки Оки, где располагались младшие уделы черниговской земли, и перемещались в южном направлении. На их пути встретился укрепленный город Масальск. Ярослав со своим войском пытался осадить его и начать штурм земляного вала с бревенчатым тыном. Однако защитники города успешно выдержали натиск Ярославовой дружины, встретив ее градом стрел, а кое-где из-за частокола на осаждавших хлынули потоки кипятка. Послышались стоны и проклятия.

Ярослав подал сигнал отойти от вала, окружавшего осажденный город, и собрал начальников дружин.

– Не весь свет клином сошелся на этом захудалом городишке, – произнес Ярослав, обращаясь к старшему брату. – Что скажешь, Юрий? Как поступить с Масальском?

– Что ты скажешь? – уклончиво ответил Юрий.

– Эта осада приведет к потере сил. Идем на Чернигов. Поучим и вразумим Михаила, тогда и младшие уделы черниговской земли проявят покорность.

Другие князья безмолвно согласились с Ярославом. Василько промолчал. Ему с самого начала была не по душе вся эта военная кампания.

Далее на пути наступавших северян встретился не то небольшой городишко, не то большое село под названием Серенск. Располагалось оно на берегах маленькой речки Серены и принадлежало одному из младших удельных князей черниговской земли. Вооруженных сил здесь почти не было, и жители Серенска, по сути, не оказали никакого сопротивления наступавшим северянам. Лишь несколько его обитателей выпустили по приближающимся недругам десяток стрел. Это заставило Ярослава подать своим дружинникам воинственную команду и устремиться на селение. По приказу новгородского князя населенный пункт был сожжен дотла, а его уцелевшие жители разбежались по окрестным лесам. Хлебные поля были безжалостно вытоптаны войском Ярослава.

Беглецы, укрывшиеся в лесах, снарядили местного священника, явившегося в стан наступавших с протестом.

– Кто у вас старший над войском? – вопросил священник.

– А ты кто таков, чтоб учинять нам допрос? – осведомился Ярослав.

– Отец Стефан, настоятель здешнего храма, который вы, неправедные богоотступники, предали огню и обратили в пепел.

– Ты поосторожней в выражениях, пастырь. А то ведь мы можем… не посмотрим на твой духовный сан.

– Что еще от вас ожидать, разбойники. Чем вы лучше половцев или тех батыгиных людишек, что приходили с востока или с южных степей?

Ярослав хотел было сказать священнику еще что-то резкое, оскорбительное, но его опередил великий князь Юрий, вступивший в разговор:

– Я старший над войском, князь Юрий. Слышал о таком?

– Тот, что в граде Владимире княжит? Как не слыхивать! Как же ты мог, княже, допустить такое непотребство?

– Верно глаголет батюшка. Сие великое непотребство, – вмешался в разговор ростовский князь Василько.

– Но-но… Ты полегче, ростовчанин, – раздраженно буркнул Ярослав.

– Не по пути нам с тобой. В дальнейшем походе я не участвую. Найдутся для меня дела и в Ростове, – резко ответил Василько.

Ярослав разразился непристойной бранью. Юрий стал уговаривать Василька смириться и не покидать дружины родичей. Ростовский князь вроде бы согласился с уговорами великого князя и продолжал путь на юг, но дал себе слово ни в каких сражениях не участвовать. Двигался он с отрядом нарочито медленно, все больше и больше отставая от основных сил северян, и в конце концов на одном из привалов собрал своих помощников и приближенных и сказал:

– Други мои, достойно ли поднимать меч на братьев наших Рюриковичей? Пристало ли проливать кровь православных? Гоже ли сие?

– Не гоже, князь, – раздались многочисленные голоса.

– А коли негоже, повернем, други, до дому.

Тем временем состоялась встреча Владимира Рюриковича, великого князя киевского, с Михаилом Черниговским. Оба уже были извещены о приближении северян во главе с братьями Юрием и Ярославом Всеволодовичами и приняли надлежащие меры. Михаил бросил клич черниговцам и удельным князьям черниговской земли, намного укрепил гарнизон города и вооружил значительную часть его мужского населения. Он призвал на помощь и одного из половецких ханов, с которым поддерживал добрые отношения. Хан принял православие и был женат на русской боярышне. Свою семью Михаил укрыл в укрепленном монастыре в надежде, что братья Юрий и Ярослав Всеволодовичи не рискнут вторгнуться в святую обитель.

Киевский князь приветливо принял Михаила и в знак расположения к нему и для закрепления их союза присоединил к владениям черниговского князя город Торческ с округой.

– Имею сведения, какие доставили мне новгородцы. Посланцы волынского князя Даниила побывали в Новгороде и совещались с Ярославом, – сообщил Михаил.

– Этого можно ожидать от Даниила, – ответил Владимир Киевский. – Уж мне этот Даниил! Упрям, властолюбив. Я тоже располагаю тревожными сведениями. Братья Романовичи собирают силы у границ киевской земли – не иначе как собираются напасть на меня и моих соседей.

– Ты же, князь, состоишь в свойстве с Васильком Романовичем.

– Верно. Василько женат на дочери Юрия Владимирского. Так ведь и ты…

– Грешен. Моя родная сестрица Агафья – супруга великого князя владимирского Юрия, поднявшего на меня, своего родича, меч. Как все ветви Рюриковичей переплелись меж собой!

– Что же будем делать, Михаил?

– Подумаем. Есть и хорошая новость. По последним сведениям, великий князь Юрий отказался поддерживать брата и покинул его воинство, возвратясь во Владимир. А Василько вернулся в Ростов. С Ярославом у него серьезный разлад.

– Добрая новость. Давай поспешим навстречу братьям Романовичам.

– Согласен с тобой. Немедленно шлю гонца в Чернигов, чтоб мои боевые дружины выступили в поход.

– Бог нам в помощь.

Нерешительность Михаила Черниговского раздражала князя Владимира, не уверенного в его надежности. Михаил Всеволодович занимал выжидательную позицию, встав войском в окрестностях Киева.

Князь Даниил, находившийся в то время в Галиче, неожиданно получил от Владимира, князя киевского, приглашение посетить его.

– С чего бы это? – многозначительно произнес Даниил.

Он созвал родственников и приближенных.

– Что скажете, други мои? Ехать мне к князю Владимиру в Киев или не ехать? Можно сослаться на какую-нибудь хворь.

– Знать, горькая нужда заставила старца проявить гостеприимство, – высказался один из родичей.

– Коли горькая нужда пришла, надо ехать. Посмотрим Киев-град.

Даниил после коротких размышлений все же решился на поездку в Киев к князю Владимиру, с которым у него никогда не было близкой дружбы и даже доброго знакомства.

Встреча двух князей состоялась. Они обменялись подарками. Владимир устроил для главного гостя и его спутников пиршество, а для их развлечения пригласил гусляров и дудочников. Даниил рассыпался в благодарностях киевскому князю, сознавая, что Владимир пригласил его не за этим.

– Как тебе живется, княже? – непроизвольно спросил Даниила киевский князь.

– Какое может быть у нас житье, когда с одной стороны венгры грозятся, с другой – ляхи? А тут еще паписты пристают, свою римскую веру расхваливают, к нам людишек своих засылают. Обволакивают нас сладкими речами, словно пауки липкой паутиной.

– Держись, князь Даниил. Ты человек с немалым опытом: врагам сумеешь дать отпор, – польстил ему киевский князь.

Гость ничего не ответил на ласковые слова и перешел к делу:

– Я подозреваю, тебе нужен союзник. Так ведь? Я хотел бы иметь добрые отношения со всеми соседями, да вот не получается добрых отношений ни с венграми, ни с ляхами. У тебя, как я полагаю, тоже не все ладится с соседями, с половцами например.

– Да уж… – киевский князь не договорил, только тяжко вздохнул.

– Что же ты от меня хочешь?

– Да вот… Хочу тебе по соседству уступить часть торческой земли. Уступил было сию землю Михаилу Черниговскому, понадеялся на его дружбу, но просчитался. Дружба у нас с ним что-то не заладилась.

– Пошто так?

– Это один Господь знает. Возможно, возмечтал Михайло согнать старика с киевского стола и самому воцариться здесь.

– За торческую землю, конечно, благодарю. Дам ее в удел сыновьям Мстислава Удалого.

В свое время Даниил полагал, что князь Мстислав Мстиславич, по прозванию Удалой, человек уже одряхлевший, проживший бурную жизнь и сменивший немало разных уделов и княжений, вероятно, скоро покинет земной мир. Даниил находился в Галиче при хвором Мстиславе и, ожидая его кончины, надеялся в недалеком будущем утвердиться здесь. Благодаря большим усилиям и гибкой политике Даниилу удалось улучшить отношения с венграми, хотя порой они принимали резко недружелюбный характер.

Беседуя с Даниилом, киевский князь не скрывал, что опасается своего соседа, Михаила Черниговского. Тот стоял с войском невдалеке от Киева, по существу, в окрестностях города, но выступать против возможных недругов киевского князя не собирался, а занимал выжидательную позицию. Такая позиция тревожила и раздражала Владимира Рюриковича. Он не скрывал своего страха перед хитроумной игрой князя Михаила, который, весьма возможно, мечтал согнать его с киевского стола и занять это место. Владимир откровенно поделился своими опасениями с гостем.

– Венгры вроде бы утихли, как сообщают мне из Галича, – произнес Даниил. – А Михаила утихомирим, коли выступим вдвоем, и не видать ему киевского стола, как своих ушей. Согласен?

– Бог нам обоим в помощь. А в душу Михаилу разве заглянешь? Что у него на уме – один Господь или один нечистый ведает.

– Я не услышал от тебя, Владимир, потребно ли такое, чтоб мы с тобой объединились против общего недруга?

– А почему бы не объединиться? И венгерскому королю покажем нашу общую силу и заставим присмиреть.

– Значит, дружба, союз. Упрочим же их рукопожатием.

Рукопожатие состоялось. Даниил предложил закрепить его кубком крепкой наливки.

– Выпьем по такому случаю. Пусть нашему общему делу сопутствует успех, – сказал он.

– Выпьем за наш общий успех, – подтвердил киевский князь.

Чокнулись хрустальными кубками. Гость произнес, осушив свой кубок залпом:

– Теперь с нашим уговором все ясно. И кто наш ворог – тоже все ясно. Поговорим о другом. Охотой увлекаешься, княже?

– Когда-то увлекался. Это было в ту пору, когда княжил в Смоленске. Теперь уже не тот стал, нет прежней прыти.

– На зубров не доводилось охотиться? Водились же когда-нибудь эти громадины на Смоленщине.

– Иногда заходили и к нам с запада небольшими стадами. Слыхивал об этом, но самому охотиться на зубра никогда не приходилось.

– А я вот не раз на это чудище охотился. Однажды по приглашению владельца Пинского удела охотился с ним на зубров в его лесных угодьях. Успешная была охота, хотя и опасная.

– В чем же опасная?

– Подстерег я старого самца с огромными рогами. Выпустил в него стрелу из самострела, а смертельно зверя не ранил, только легко. Разъяренный зубр бросился на меня с яростным хрипом. И плохо бы мне пришлось, если бы не подоспели два моих дружинника: выпустили стрелы и прикончили старого зубра.

– Повезло тебе. А в твоей земле водятся сии зверюги?

– Говорят, изредка встречаются в предгорьях, на западе наших владений. А чаще встречается тур, огромный рогатый бык, похожий на нашего домашнего быка, но крупнее и нравом свиреп.

– Жаль, князь Даниил, что не смогу составить тебе компанию в твоих охотничьих вылазках: годы не те.

– Что поделаешь… И я когда-нибудь такое скажу. Даниил попрощался с Владимиром Рюриковичем, пообещав незамедлительно вернуться в Киев с войском. О визите Даниила Романовича в Киев стало каким-то путем известно Ярославу Всеволодовичу, который уже орудовал вблизи Чернигова.

В это время Даниил был огорчен тем, что венгры не соблюдали данное ему обещание вести себя мирно, нарушали покой Галича. Он узнал об этом от своих дружинников. Мелкие венгерские отряды неоднократно переходили границу, опустошали поля и грабили селения галичан.

Выслушав неприятную новость о буйствах венгров, Даниил снарядил конный отряд из опытных воинов и провел успешную операцию против венгерских банд, бесчинствовавших на галицкой земле. Несколько венгров были убиты и десяток пленены. Даниил отправил к наместнику приграничной венгерской области графу Эрдели доверенного человека.

В ту пору Венгрией управлял король Андрей II, правитель слабый, мало способный и расточительный. Его вельможи вели себя самовольно, почти не считаясь с властью короля, и позволяли себе много недозволенного. Одним из таких был и граф Эрдели, обосновавшийся на границе галицкой земли. Посланец Даниила добрался до приграничного графа и изложил ему претензии своего князя.

Граф повел себя уклончиво, ссылался на свою неосведомленность и обвинял в своеволии своих подчиненных. Не очень охотно он обещал приструнить нарушителей мирной жизни с соседями. Посланник озадаченно выслушал графа Эрдели и сделал ему заявление, как наставлял его князь Даниил. У русичей, населяющих приграничные с Венгрией земли, вызывает горькое недоумение, почему соседи, с которыми была достигнута договоренность о добрых и мирных отношениях, о ней запамятовали. Стоит напомнить соседям об этом. Коли отношения между ними станут добрыми, мирными, князь Даниил готов освободить из заключения десять пленных венгров, которые бесчинствовали на галицкой земле.

Граф Эрдели согласился с этим условием, и плененные десять венгров были освобождены из темницы и отпущены на волю. В течение некоторого времени соседи-венгры не предпринимали враждебных действий против галицкой земли. Это время оказалось не слишком продолжительным.

Князь Даниил вернулся в Киев с войском. О намерениях этого князя каким-то своим непонятным путем проведал Михаил Всеволодович, князь черниговский. Он отвел свое войско от окраин Киева, выбрал возвышенное место над Днепром, спешно возвел вокруг него вал и окопался.

К войску Даниила присоединились силы киевского князя и еще некоторых князей. Собралось вроде бы внушительное количество вооруженных людей. Михаил прознал об этом и решил отойти из-под Киева и укрыться за стенами Чернигова, чтобы пришли с подмогой. В результате этих мер силы в Чернигове собрались немалые. Когда объединенные силы Даниила и Владимира Киевского подошли к лагерю, который занимало войско Михаила, то лагерь уже был покинут. Черниговское войско спешно удалилось на защиту своего города. Ярослав Всеволодович продолжал бесчинствовать на черниговской земле, хотя и не с прежней интенсивностью. Постепенно его соучастники один за другим покидали новгородского князя.

Чернигов был расположен невдалеке от Киева, на днепровском притоке Десне. Михаил разузнал с помощью разведчиков, что Даниил с киевским князем, возможно, располагают превосходящими силами, и принял решение отвести войско в свой стольный город, спешно заняться его укреплением и бросить клич в уделы. Были вооружены все черниговцы, способные к ношению оружия. Это позволило значительно увеличить число защитников города.

Достигнув стен Чернигова, войско Даниила и Владимира стало готовиться к решительной осаде. Нападающие начали готовить таран, могущий пробивать стены города и швырять крупные камни. Один такой камень были способны поднять четверо физически крепких мужчин.

Михаил собрал военачальников своей дружины и удельных князей, прибывших со своими силами для защиты Чернигова.

– Оборона, коли у обороняющихся сил больше, чем у нападающих, смерти подобна, – с пафосом произнес Михаил Всеволодович. – Нас набралось много. Ударим неожиданно по врагу и заставим его отступить. Другого решения не вижу.

– Ты прав, княже, – раздался зычный голос одного из военачальников.

Его подхватили и другие.

– А коли считаете, что прав, будем действовать. Михаил прикинул, что наиболее удачное место для вылазки против врага – это не одни из ворот в валу и стене, окружавших город, а река Десна. Князь знал, что сил противника у реки мало, а она здесь мелководна и не ограждена стеной. Можно зайти по Десне в тыл противника, где никак не могли ожидать появления черниговцев.

С наступлением сумерек, когда осаждавшие город заканчивали принимать пищу, а многие уже дремали у костров, Михаил начал свою наступательную операцию. Его дружинники зашли по мелководью реки в тыл противнику и с гиканьем и свистом лавиной обрушились на него. А когда противник дрогнул, охваченный паникой, раскрылись ворота города, и к нападавшим прибавились новые силы.

Удар по осаждавшим город был настолько внезапным, что воины Даниила и Владимира Киевского дрогнули и обратились в беспорядочное бегство. Потери этих князей оказались настолько большими, что от их прежних дружин осталась малая часть. Черниговцы преследовали разбитое воинство недругов до самого Киева. В пути к черниговцам присоединился еще отряд половцев, хан которых поддерживал добрые отношения с Михаилом.

– Что скажешь, князь Даниил? – спросил киевский князь своего собрата с ехидцей в голосе.

Они наконец достигли Киева и затворились в городе, подсчитывая внушительные потери.

– Что скажешь? – повторил князь Владимир.

– Что могу сказать? Оскандалились мы с тобой, княже. Подумываю, не вернуться ли мне в галицкую землю.

– Выходит, отвоевались?

– Сразу и не ответишь.

Даниил Романович медлил с возвращением в Галич и подсчитывал свои потери. А они были велики. Князь думал над тем, как пополнить обескровленное войско новыми силами. Среди уцелевших воинов оказались израненные, потерявшие боеспособность, от которых уже не приходилось ждать пользы. Участвовавшие на стороне Михаила половцы имели обыкновение добивать раненых противников.

– Паскудники, бусурманы проклятые, черти бы их побрали, – ругался Даниил.

Приходили неутешительные вести. На политической арене возникла фигура Изяслава Владимировича, князя северского. Это был внук Игоря Святославича, того самого, который воспет в "Слове о полку Игореве". Матерью Изяслава была половчанка, дочь хана Кончака. Изяслав поддерживал черниговского князя, участвуя в его походе против Киева, и был врагом Даниила Романовича, соединившись с половцами.

Под Торческом состоялось сражение объединенных сил Изяслава и половцев против киевского князя и Даниила Романовича. Даниил, посчитавшись с такой угрозой, отложил свое возвращение в Галич и решил взять сторону киевского князя.

Сражение противоборствующих сил под Торческом имело трагический исход для противников Изяслава и половцев. Владимир Рюрикович со всем семейством оказался в плену у половцев. Киевский стол он, естественно, потерял. В Киеве в качестве князя утвердился Изяслав Владимирович.

Через некоторое время половецкий хан выразил готовность отпустить князя Владимира с семьей из полона, коли он выплатит половцам выкуп.

– Где ж я возьму его, владыка степной? – ответствовал Владимир Рюрикович. – Все мы теперь оказались в руках победителей. И мне нечем выкупиться на волю.

Торговались, рядились. В конце концов теперешний киевский князь Изяслав согласился выплатить половецкому хану небольшой выкуп, чтобы тот отпустил князя Владимира со всем семейством на все четыре стороны. Престарелый князь обосновался у кого-то из своих смоленских родственников.

Потерпев поражение в столкновении с Изяславом и половцами, князь Даниил с жалкими остатками своего войска направился в Галич. Он поступил опрометчиво и необдуманно. Получив весть, что Изяслав, ставший теперь великим князем киевским, и его союзники половцы осадили Владимир-Волынский, Даниил бросил на помощь осажденному гарнизону все свои немногочисленные вооруженные силы и еще привлек для той же цели брата Василька.

В результате такого опрометчивого шага князь Даниил появился в Галиче без войска, если не считать совсем малую личную охрану. Галицкие бояре, видя, что их князь не располагает большими вооруженными силами, решили избавиться от него. Человек властолюбивый и крутой характером, Даниил приходился не по нраву многим из галичан. Когда его недруги убедились, что князь не в состоянии приструнить недовольных, они указали ему путь.

Даниил узрел бесперспективность ссоры с галичанами и решился на отъезд в Венгрию. Престол этой страны с недавнего времени занимал король Бела IV, деятельный и способный правитель.

Его предшественник Андрей II представлял полную противоположность сыну-преемнику. Андрей был правитель слабый, расточительный и недальновидный. В оппозиции отцу находился и сын его Бела, ставший в 1235 году венгерским королем. Как правитель, он сразу же проявил себя как достойный государственный деятель. Он всемерно укреплял королевскую власть, стараясь обуздать своеволие феодалов, поощрял развитие торговли с соседними странами, давал привилегии дворянам, городам и уездам.

Бела дружелюбно принял князя Даниила в своем укрепленном замке и беседовал с ним с глазу на глаз с участием толмачей, а потом и с участием приближенных сановников. В королевском окружении нашелся человек, прилично владеющий языком русичей. Даниил воспользовался услугами венгерского торговца, подолгу проживавшего в городах Галиции и Волыни и неплохо освоившего язык русичей. Этот торговец и сопровождал князя в его поездке в Венгрию.

– Наношу тебе визит, государь, с целью поздравить тебя с восшествием на престол. Мы соседи, пусть же наше соседство обернется тесной дружбой, – такими словами начал Даниил свой разговор с венгерским королем.

– Рад сие слышать, князь. У добрых соседей постепенно складывается полезное сотрудничество. К этому мы и должны стремиться.

– Согласен с тобой. К сожалению, твой предшественник Андрей допускал много ошибок, слушался, очевидно, дурных людей и не мог обойтись без вражеских выпадов против русских людей.

– Мы с батюшкой разные по характеру люди. Сожалею, что он подпадал под влияние дурных советников. Они толкали его на ошибки и промахи. Я стараюсь такого не повторять.

– Бог тебе в помощь, государь.

– Спасибо за доброе слово.

– Не кажется ли тебе, соседушка, что настало время, чтоб между нашими народами сложились добрые отношения, дружеские даже?

– Не так просто дружба достигается. Не возникает она только от того, что станем кричать о дружбе на каждой площади.

– Наверное, ты прав, государь. Одним криком о дружбе мы ее не добьемся. Нужны упорство, терпение и, главное, хорошие поступки. Не слова, а дела, добрые и полезные для обеих сторон. Посмотрим, как станут складываться наши отношения.

– Вот именно, князь, посмотрим. Не станем горячиться и спешить.

Король Бела в своих высказываниях явно проявлял осторожность, уклончивость, но от контактов с соседями не отказывался. Когда же Даниил предложил Беле закрепить их добрососедство брачным союзом между членами двух династий, венгерский король дал отрицательный ответ:

– Об этом, князь, толковать еще рано. Присмотримся друг к другу, тогда и вернемся к этому разговору.

– Поступим так, как тебе угодно. Всегда буду рад вернуться к этому разговору, – сказал Даниил убедительно.

Никаких конкретных и определенных решений собеседники не приняли.

Даниил Романович провел в резиденции венгерского короля, его внушительном замке на берегу Дуная, более недели. Он знакомился с местным базаром, наблюдал состязания стрелков из лука, побывал в храме при королевском замке. Еще несколько раз состоялись его беседы с королем. Бела всегда был любезен, даже учтив с русским князем, но проявлял сдержанность, никаких надежд на сближение не давал и многообещающих слов не расточал.

Вернувшись на родную землю в Галицию, Даниил Романович испытал горькое разочарование. В Галиче при поддержке нового киевского князя смог утвердиться Михаил Черниговский. Человек гибкий, опытный и терпеливый, он сумел поладить с галичанами. По своему характеру и темпераменту это была полная противоположность прежнему правителю галицкой земли. Даниил отличался жестким, требовательным и непримиримым характером. Михаил принял его сдержанно, но вполне вежливо и даже пригласил к столу и пытался расспросить о поездке в Венгрию. От угощения Даниил Романович категорически отказался и о поездке к венграм рассказывать не захотел. Он с укоризной спросил Михаила:

– Как же это ты?.. Ведь я прирос всей душой к Галичу, а ты свалился словно гром с ясного неба.

– Спроси, княже, у своих бояр, купцов, пошто они отдали предпочтение мне, а тебе путь указали? Я с ними смог поладить, а тебя добрым словом не поминают. Сам этому удивляюсь.

Даниил холодно простился с Михаилом и с горечью покинул Галич. Теперь ему оставалась лишь одна Волынь.

Воцарение Изяслава Владимировича в Киеве и Михаила Всеволодовича в Галиче не приостановило раздоры, а только обострило междоусобные противоречия. К Романовичам присоединились князья Волховские. Об этих князьях или княжеской линии историки сообщают малочисленные и отрывочные сведения. Не ясно и к какой ветви Рюриковичей они принадлежали. Впоследствии, в XV веке и позже, в истории Руси появляются князья Болоковские. Вероятно, речь идет о тех же самых князьях, которые выступают во времена описываемых событий.

Киевский князь направил братьев Волховских с вооруженными силами к городку Каменцу, расположенному на рубеже Волыни и Киевщины. Здесь произошло столкновение между киевлянами и половцами с одной стороны и войском Даниила – с другой. Отряд Волховских князей оторвался от основных сил киевлян и половцев и был рассеян силами Даниила, который привлек на свою сторону торков. Это было кочевое племя, обитавшее в степях Северного Причерноморья, тюркского происхождения. Наиболее значительная его часть заселяла долину реки Роси, притока Днепра. Постепенно торки ославянились или смешались с половцами.