Текст книги "Последний полет «Ангела»"

Автор книги: Лев Корнешов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Последний полет «Ангела»

ПРЕДИСЛОВИЕ

Открывая страницы новой книги, каждый из нас, хоть мельком, но подумает: о чем она? И предпочтет не услышать пересказ от других, а совершить самостоятельное путешествие в мир событий, в жизнь людей, с которыми его познакомит автор. Поэтому и мы не будем в этом кратком вступлении излагать сюжет предлагаемой вашему вниманию книги, а просто поговорим о тех событиях, которые послужили ей основой.

Истоки повести Льва Корнешова «Последний полет «Ангела» лежат в тех пластах времени, которые уже стали нашей историей. Но повесть не о прошлом – она о тех, кто сегодня по человеческому и профессиональному долгу является часовыми Справедливости, ведет сражение за чистоту нашей жизни.

В центре повествования – молодой чекист Алексей Черкас. После окончания юридического факультета университета Алексей получает предложение работать в органах государственной безопасности. Впрочем, в этом нет ничего чрезвычайного – ряды чекистов пополняются именно за счет глубоко преданных партии и народу комсомольцев, молодых коммунистов, тех, кто достоин высокого звания защитника государственных интересов. Алексей хорошо отслужил срочную службу в рядах Советской Армии, товарищи ценят его общественную активность, он всерьез изучает нормы международного права об ответственности за преступления перед человечностью. Мама Алексея была партизанской разведчицей, его дядя славно воевал, погиб смертью храбрых уже после падения фашистского Берлина.

А вот круг новых обязанностей Алексея для него неожидан: ему предлагают заниматься розыском укрывшихся от законного возмездия гитлеровских военных преступников. Не без сомнений и колебаний делает наш герой свои первые шаги на поприще розыскника – ему кажется, что за четыре десятилетия после Победы прошло достаточно времени, чтобы все миновавшее и пережитое осталось навсегда в прошлом. В семье самого Алексея есть печальная страница – большой род Адабашей, из которого происходила и его мама, был в годы войны полностью уничтожен карателями. Дядя Алексея капитан Егор Адабаш перед смертью завещал всем уцелевшим найти палачей хоть на краю света… И, выполняя этот завет капитана Адабаша, Алексей вначале самостоятельно, а потом уже и в силу служебного долга знакомится с архивными документами, встречается с участниками партизанского движения, читает показания чудом уцелевших свидетелей кровавых расправ оккупантов и их пособников над мирным населением. Он вновь и вновь убеждается: никто и ничто не должно быть забыто. Не только прошлое, но и настоящее, и будущее народа требуют: предатели и палачи должны ответить по всей строгости закона, есть преступления, к которым милосердие неприменимо, срок давности на них не распространяется.

Да, истоки новой повести Льва Корнешова – в грозной военной поре, когда шла смертельная схватка с гитлеровским фашизмом. Вторая мировая война, как известно, унесла жизни более пятидесяти миллионов людей, погибло свыше двадцати миллионов советских граждан. Не все из них пали на поле боя, ибо среди погибших были миллионы детей, женщин, стариков – жертвы массовых расстрелов гитлеровцами мирного населения, чудовищных концлагерей, жестоких расправ над ни в чем не повинными людьми.

В повести есть страницы о том, как гнали на смерть фашистские каратели и их приспешники весь род Адабашей, около двухсот человек. Где, на какой пяди советской земли стояла их деревня? Автор не указывает точный адрес – понятно, почему: такие замученные, сожженные, расстрелянные оккупантами деревни были в каждой области, в каждом крае, на которые в годы войны упала зловещая тень фашистского рабства. Вот, например, сколько было уничтожено-гитлеровцами мирных жителей по одной только бывшей Станиславской области: город Станислав – 128 122 человека, Городенский район – 6750 человек, Надворнянский – 6501 человек, Долинский – 4033 человека… И так – по каждому городу и городку, поселку и селу.

Повесть ни в чем, даже в самых малых подробностях, не отступает от суровой правды, от того, что долгие годы было нашей болью, а ныне стало неизбывной памятью.

Романтическая любовь капитана Егора Адабаша и немецкой девушки Ирмы Раабе – это тоже частица правды. Велика была ненависть советских людей к захватчикам,, но наши солдаты были далеки от чувства примитивной мести. Жестокостью за жестокость – не наш принцип. И что странного в том, что спасение тяжело раненного советского офицера немецкой девушкой родило высокое благородное чувство? Юный Алексей Черкас уже в наши дни, выполняя последнюю волю своего дяди капитана Адабаша, идет не только по следам военных преступников, он пытается найти и Ирму. Это важно не только для него, но и для нас всех, ибо последыши фашистов попытались замарать грязью, подлой клеветой и очень личные отношения Ирмы и Адабаша. Не секрет, что на Западе за эти годы поднялась новая «коричневая поросль», открыто действуют неонацистские организации, в том числе и молодежные.

Впрочем, все это читатели узнают, читая повесть, а сейчас следует напомнить, что в уничтожении мирного населения участвовали и те, кто изменил Родине в трудный для нее час, запятнал свою совесть предательством. Все они, без исключения, тоже должны были предстать перед народным судом.

Розыск военных преступников начался еще в годы войны. И уже тогда состоялись первые открытые судебные процессы над теми, кто свирепствовал на нашей земле. Вскоре после Победы была составлена картотека военных преступников – она включала сведения о десятках тысяч лиц. И подавляющее большинство убийц были разысканы, преданы суду и сполна ответили за свои преступления. Однако кому-то из палачей и их пособников удалось бежать на Запад, другие смогли укрыться, присвоив себе чужие документы и биографии. Сбежали от возмездия эсэсовский полковник по кличке Коршун, его подручный, называвший себя Черным ангелом. Их и разыскивает Алексей Черкас, руководствуясь высшими законами справедливости.

Молодой чекист работает под началом опытных наставников – генерала Туршатова, майора Устияна. Современный молодой человек, он мыслит, живет по-современному, его, конечно, волнуют, а порою и тревожат события, явления нынешнего дня. Но его роднит с мужественными людьми, которые после сражений Великой Отечественной войны начинали розыск военных преступников, главное – такая же ненависть к врагам Родины и такое же обостренное чувство справедливости. Поступки Алексея Черкаса продиктованы не прямолинейностью его характера, как может показаться, а точным пониманием своего долга. Хотя и ему не удается избежать ошибок…

Алексей любит Геру Синеокую – «раскованную» дочь директора крупного универмага, в котором свила гнездо шайка расхитителей. Эта любовь ставит Алексея перед трудным выбором…

Запоминается в повести образ Ирмы-младшей, дочери Ирмы Раабе, которую так любил капитан Адабаш. И Ирма-младшая должна сделать свой выбор – между нацистскими «идеалами», на которых воспитал ее бывший эсэсовский полковник Раабе, и правдой истории, правдой нашего непростого времени, когда идет открытая, трудная борьба за сохранение жизни на Земле, предотвращение ядерной катастрофы.

Прошлое всегда незримыми нитями сплетается с настоящим. И в повести Льва Корнешова события давних лет вторгаются в современную жизнь – для одних напоминанием, для других – предостережением, для современных молодых людей – нравственными ориентирами. Ибо как для чекистов всегда были главным оружием и щит, и меч, так и для всех нас самыми ценными зернами на ниве жизни были и остаются зерна мужества и справедливости.

В «Молодой гвардии» издавались повести Льва Корнешова «Охота на Горлинку», «Удар мечом», «Схватка с ненавистью», посвященные борьбе чекистов с врагами нашей Родины в военные и первые послевоенные годы. В новой работе писателя события разворачиваются в наши дни, ее главный герой – преемник и наследник трудной работы, проделанной старшими поколениями. Надеюсь, повесть «Последний полет «Ангела» будет с интересом встречена читателями.

ИВАН КОНОНЕНКО

ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Григорий Петрович Туршатов – начальник областного управления КГБ. В справочном издании «Депутаты Верховного Совета республики» о нем говорится следующее: «Туршатов Григорий Петрович, род. В 1921 г., украинец, член КПСС с 1941 года, генерал-майор. Образование высшее – инженерно-строительный институт, Высшая школа КГБ СМ СССР. В органах государственной безопасности работает с 1940 года. Участник Великой Отечественной войны, в действующей армии с июня 1941 года по июнь 1945 года…»

Далее следует перечень многих боевых наград.

Никита Владимирович Устиян – майор государственной безопасности, «розыскник», то есть занимается розыском лиц, совершивших преступления против человечности, военные преступления, изменивших долгу и Родине в годы войны. Старше шестидесяти. Награжден двумя орденами Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.

Алексей Черкас – лейтенант государственной безопасности, двадцать пять лет. Окончил среднюю школу, служил в армии. Выпускник юридического факультета университета, вполне современный молодой человек. Подвигов пока не совершал, наград не имеет. Хорошо владеет французским и немецким языками. Выдержан, упорен в достижении поставленной цели. Дисциплинирован. Майор Устиян видит в нем преемника того дела, которому посвятил свою жизнь.

Гера Синеокая – секретарь заведующего одним из городских учреждений г. Таврийска. Девятнадцать лет, чувствует себя вполне взрослой и самостоятельной. Стремится жить, как говорят, «по правде», из-за чего вступает в конфликт с близкими ей людьми.

Егор Иванович Адабаш – дядя Алексея Черкаса по матери. До войны – учитель немецкого языка в сельской школе, во время оккупации Таврийской области фашистами – партизан, после освобождения – в действующей армии, разведчик. Был награжден многими боевыми орденами и медалями, в том числе солдатским орденом Славы III степени. Егор Адабаш участвовал во взятии фашистского Берлина, погиб в звании майора в августе 1945 года.

Ганна Ивановна Черкас – мать Алексея Черкаса, сестра Егора Адабаша. В пятнадцать лет – партизанская разведчица по кличке Тополек, после войны – врач. Имеет боевые награды, в мирные годы награждена орденом Трудового Красного Знамени.

Ирма фон Раабе-старшая – дочь штандартенфюрера СС фон Раабе и урожденной Эльзы Лемперт. В 1945 году ей было семнадцать лет.

Ирма фон Раабе – дочь Ирмы фон Раабе-старшей, гражданка ФРГ, двадцать пять лет. Возглавляла одну из крайне правых молодежных группировок в Мюнхене.

Вилли Биманн – бывший фельдфебель гитлеровского вермахта, потерял ногу в боях на Северском Донце. «Активист первого часа» – так именовали тех, кто сразу же после разгрома фашизма принял личное участие в строительстве немецкого государства рабочих и крестьян. С 1946 года – член Социалистической единой партии Германии, впоследствии партийный работник. Скончался в 1982 году.

Ганс Каплер – студент из Мюнхена, активный участник борьбы за мир, ненавидит нацистов. Пунктуален, точен, всегда выполняет свои обещания.

Олег Мороз – товарищ Алексея Черкаса по туристской поездке во Францию. Двадцать два года, инженер, убежден, что НЛО (неопознанные летающие объекты) существуют. В остальном неплохой парень.

Гайер (Коршун) – кличка начальника особой зондеркоманды «Восток». Военный преступник, во время «акций» упражнялся в стрельбе по движущимся целям – обреченным. Кто скрывался под этой кличкой и где он находится сейчас – именно это стремятся выяснить майор Устиян, лейтенант Черкас и их коллеги.

Ангел смерти, Черный ангел – клички предателя, участника массовых расстрелов мирного населения в годы оккупации, приспешника Коршуна. Повинен во многих преступлениях против Родины и человечности Фамилия неизвестна. Должен был быть казнен по приговору трибунала партизанского отряда, но уцелел, находится в розыске.

Зинаида Кохан (Зинка) – пособница гитлеровских оккупантов, сожительница Ангела, после войны – мелкая спекулянтка.

Танцюра, Демиденко и др. – бывшие полицейские.

Остальные действующие лица появляются в повести эпизодически.

ЗАВЕЩАНИЕ ЕГОРА АДАБАША

– Алешенька, вас приглашает к себе генерал, – секретарь генерала Туршатова Женя иначе как Алешенькой нового сотрудника управления лейтенанта Черкаса и не звала. Вначале Алексей возмущался, но в конце концов смирился, тем более что Женя уже в первые дни работы Алексея в управлении взяла его под свое покровительство, объясняя это просто: молоденький, неопытный, только что из университета.

– Иду, Эжени, – Черкас в отместку шутливо звал ее на этакий иностранный манер.

Кабинет начальника управления располагался на третьем этаже. Алексей легко, через две-три ступеньки взбежал по широкой лестнице.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Входите, лейтенант.

У широкого стола в одном из двух кресел сидел майор Устиян. Туршатов жестом показал Алексею на свободное:

– Садитесь.

Туршатов был в штатском костюме и выглядел, вопреки расхожему мнению о людях своей профессии и такого высокого звания, не усталым и озабоченным, а энергичным, казавшимся гораздо моложе своих лет.

– Как вам работается, лейтенант? – поинтересовался Туршатов.

– Хорошо работается, товарищ генерал, – вскочил Алексей.

– Можете сидеть, – разрешил Туршатов, – и обращаться ко мне проще: Григорий Петрович.

– Слушаю, товарищ генерал… Виноват, Григорий Петрович.

Сесть он не решался, и Туршатов вновь указал на кресло:

– Да вы садитесь, в ногах, как говорится, правды нет.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – автоматически ответил Алексей.

Туршатов и Устиян улыбнулись, а Алексей смутился. Еще решат, мелькнула мысль, что вот, без году неделя в управлении, а уже тянусь, стараюсь произвести впечатление. Но он признался себе, что ему нравится обращаться к своим начальникам именно так, по-военному: товарищ майор… товарищ генерал…

– По какому вопросу вы просили принять вас, товарищ Черкас? – спросил генерал.

Алексей знал, что Туршатов не любит пустых разговоров, требует, чтобы ему предельно кратко излагали суть, а выводы предпочитал делать сам.

– По личному.

Ведь вопрос и в самом деле личный – так считал Алексей.

– Майор Устиян в курсе ваших проблем? – поинтересовался Туршатов. – Его присутствие вас… не смущает?

Алексей ожидал такого вопроса:

– С Никитой Владимировичем я советовался. Именно он порекомендовал написать вам рапорт.

– Понятно, – Туршатов одобрительно кивнул. Он не поощрял обращение сотрудников к руководителям управления, минуя непосредственных начальников.

– Так что же вас волнует, лейтенант?

– Сколько у меня есть времени? – храбро спросил Черкас, преодолевая смущение, чувствуя, что именно сейчас, в эти минуты, будет решаться та проблема, которая занимала его уже несколько лет, а в последние месяцы породила сомнения и колебания: имеет ли он право ею вообще заниматься без ущерба для своих служебных обязанностей. Еще вчера был студентом, а сейчас – лейтенант, сотрудник областного управления государственной безопасности… Совсем недавно он мог поступать, как считал нужным, если ошибался – особого вреда другим людям это не причиняло. Сегодня же он обязан каждый свой шаг оценивать с точки зрения того, насколько он соответствует званию офицера госбезопасности, вписывается в строгие рамки служебной дисциплины и этики.

– Ровно столько, – ответил ему Туршатов, – сколько требуется для вашего… личного вопроса.

У генерала была своя манера беседовать с сотрудниками, он никогда не повышал голос, лишь концевые слова отделял от всей фразы паузой, словно давая возможность собеседнику лучше уловить смысл услышанного.

Алексей был на приеме у Туршатова второй раз. Генерал беседовал с ним, когда он начинал свою работу здесь. Разговор тогда состоялся короткий, длился минут пятнадцать. Туршатов, очевидно, уже составил по документам и отзывам кадровиков мнение о нем, он лишь спросил:

– Все продумали? Учтите, работа у нас особая, далеко не каждому по плечу… да и по сердцу. Иной молодой человек представляет ее как сплошные приключения. А мы ведь… работаем, – генерал произнес последнее слово крайне серьезно, словно желая подчеркнуть, что приключения и работа – вещи совершенно разные, они словно бы существуют, не пересекаясь, в разных горизонтах человеческого бытия.

– Мне кажется, – ответил Алексей, – что приключения, как и интересную работу, жизнь дарит нечасто.

– Философ… – чуть-чуть улыбнулся генерал. – Это неплохо, относиться ко всему чуточку созерцательно.

И вот он снова в этом просторном кабинете. Туршатов предложил:

– Излагайте свой вопрос, лейтенант.

– Вчера я получил письмо из Федеративной Республики Германии от своего знакомого по студенческим годам Ганса Каплера. Естественно, – опередил вопрос генерала Черкас, – он не знает, где я сейчас работаю. Когда мы впервые с ним встретились, я был на пятом, выпускном курсе юридического факультета и как заместитель секретаря комитета комсомола сопровождал делегацию студентов из ФРГ, которая посетила наш университет.

Фраза получилась длинной, и Алексей перевел дыхание. Он опасался, что генерал сейчас перебьет его, остановит, скажет что-нибудь вроде: «Разбирайтесь вместе с майором Устияном». Но Туршатов не удивился, он продолжал слушать с доброжелательным вниманием.

– Так вот, это письмо – всего лишь один эпизод в той сложной, запутанной, драматической истории, которая касается меня лично.

– Не слишком ли много эмоций, лейтенант? – поинтересовался Туршатов.

– Нет, товарищ генерал. Сейчас вы поймете, почему я говорю об этом с волнением. Эта история воспринималась мною вначале, когда мне ее рассказала мама, как семейная легенда. Однако у легенды этой есть драматический пролог, но пока нет конца.

…Осенью 1941-го область была оккупирована гитлеровцами. Вначале они присматривались, расстреливали, так сказать, «избирательно», потом начали действовать зондеркоманды, уничтожать людей стали сотнями и тысячами.

Гайер появился в этих местах через несколько месяцев после оккупации. А потом словно из преисподней вынырнул и Ангел смерти.

В 1942 году отряд гитлеровских карателей, которым командовал эсэсовский майор по кличке Коршун, истребил всех моих близких и дальних родственников. Место расстрела до сих пор неизвестно, ходили слухи, что каратели пригнали их к противотанковому рву. Тогда в живых из нашего рода остались только двое: моя мама и ее старший брат Егор Адабаш. Да-да, – объяснил он, заметив, что генерал чуть удивленно приподнял бровь, – девичья фамилия моей мамы – Адабаш, эту же фамилию носили почти все наши родственники, и село, в котором они жили, тоже называлось по нашему роду: Адабаши… Дядя Егор дошел до Берлина. В последние дни войны в каком-то предместье Берлина был ранен, после выздоровления снова служил, погиб в августе сорок пятого в Маньчжурии…

– На сопках Маньчжурии… – с приметной грустью произнес Туршатов и попросил Алексея объяснить, какое отношение имеет письмо из ФРГ к тому, что случилось много лет назад, с людьми другого поколения.

Алексей, стараясь быть предельно точным, не упустить важные детали, но и не утонуть в словах, рассказал все, что ему удалось установить. Он по памяти процитировал письма Ирмы Раабе, датированные сорок пятым годом, Егору Адабашу, и письма дяди Егора маме.

– Одно из его последних писем – это своего рода завещание. Егор Иванович просил маму, чтобы она, а если не сможет, то ее сыновья, отыскали хоть на краю света палачей, которые расстреливали Адабашей. Ему было известно, об этом он тоже писал, что в карательной акции принимали участие и предатели-полицейские.

– Откуда он мог узнать? – спросил генерал.

– Я думаю, что в партизанском отряде, в котором были мама и дядя Егор, знали об этой зондеркоманде и ее преступлениях. Но война не дала возможности дяде Егору сразу, по горячим следам, отыскать убийц и передать их в руки правосудия.

Алексей рассказал о судьбе мамы, о том, что партизанский отряд «Мститель» соединился с наступающими частями Советской Армии не в родных местах, а в ровенских лесах, куда партизаны ушли в рейд. Дядю сразу направили в военное училище, а после его окончания – снова фронт. Он воевал до самого конца войны, так и не заглянув, хоть ненадолго, в бывшие Адабаши.

– Да, война не считалась с нашими желаниями, – задумчиво подтвердил генерал. Он сам прошел ее всю – от первого до последнего дня. – Теперь расскажите более подробно историю переписки капитана Адабаша и… Ирмы Раабе.

Алексей изложил все, что было ему известно.

– Последнее письмо Ирмы Раабе явно написано в панике.

А в предыдущем она сообщила, что узнала некоторые подробности гибели Адабашей. Откуда и как – совершенно непонятно. Да и кто она такая, эта Ирма, мы тоже не знаем, хотя ее письма свидетельствуют, что она очень любила моего дядю.

Лейтенант прервал рассказ, после затянувшейся паузы в тишине добавил:

– И он ее любил.

Алексей ожидал увидеть улыбки на лицах генерала и майора, но и Туршатов и Устиян слушали его серьезно.

– Эта история для нас, – заключил Алексей, – семейная легенда, в которой пока нет конца. Я пытаюсь найти его уже несколько лет, но не продвинулся ни на шаг. А сейчас даже определить не могу, вправе ли я этим заниматься дальше.

Алексей замолчал, разговор и так продолжался уже больше часа, генерал и майор – люди занятые, какое им дело до каких-то семейных легенд. Откуда ему знать, что Туршатову и Устияну вдруг вспомнилась собственная молодость, когда они были в самом начале пути…

Генерал нарушил неловкое молчание вопросом:

– Как случилось, что вам написали из ФРГ? Кажется, с этого письма вы начали свою повесть прошлых лет…

– Мне написал Ганс Каплер, я уже говорил, что он приезжал к нам со студенческой делегацией.

Ганс оказался очень общительным парнем, через несколько минут после знакомства он был с Алексеем на «ты», а после двух совместно проведенных дней они числили себя уже в давних друзьях. Однажды заговорили о войне, о ранах, которые болят и сегодня. Алексей в минуту откровенности рассказал о трагедии Адабашей, о том, что виновных в гибели его родственников так и не удалось отыскать. Ганс все очень старательно записал в толстенную книжку-блокнот, которую постоянно носил с собой, пообещал:

– Я постараюсь что-нибудь узнать у нас. Может быть, какой-нибудь недобитый твоим дядей эсэсовец проболтался об этой акции в «воспоминаниях» – их сейчас издается много. Или по архивным документам удастся установить, что за зондеркоманда свирепствовала в ваших местах.

И вот от Ганса пришло письмо, он сообщал, что пока никаких следов Гайера не обнаружил. Более того, в архивах, где хранятся списки личного состава бывших эсэсовских формирований, Гайер не числится.

– Никита Владимирович, – спросил генерал майора Устияна, – а нам что-нибудь известно о карательной акции в селе Адабаши… ее организаторах и участниках?

– Очень мало, – сразу же ответил Устиян, он был готов к этому вопросу. – Все население было уничтожено, а село сожжено дотла.

– А вы говорите – личное… – немного укоризненно обратился генерал к Алексею.

Лейтенант промолчал, он понимал, что ответа от него сейчас не ожидают. Генерал, размышляя вслух, продолжал:

– В нашем деле порою трудно, невозможно установить, где кончается личное и начинается общегосударственное. Вы в этом еще не раз убедитесь, лейтенант.

Туршатов спросил:

– В вашей анкете есть запись, что вы владеете немецким. Это так?

– Да, товарищ генерал.

Неожиданно для Алексея генерал перешел на немецкий:

– Повторите, о чем просил капитан Адабаш вашу маму?

Тоже по-немецки Алексей ответил:

– Он к тому времени был уже майором. И завещал своей сестре, моей маме, и ее сыновьям отыскать палачей хоть на краю света.

Генерал удовлетворенно кивнул, сказал уже по-русски:

– У вас не анкетное, как случается, знание языка.

Алексей и майор Устиян ждали, что он решит.

– В старину говорили: последняя воля покойного… Ее нельзя было не выполнить, таков обычай, и в нем много справедливого. Для нас воля павших за Родину, их заветы священны. Последний приказ ушедших тем, кто будет жить.

Генерал поднялся, вышел из-за стола. Алексей и Устиян тоже встали. Тоном, не предполагающим что-либо обсуждать дальше, Туршатов обратился к Алексею:

– Вы – новичок в нашем деле, лейтенант. Но майор Устиян, очевидно, говорил уже вам, что розыск военных преступников, лиц, запятнавших себя в годы войны злодеяниями, – это тоже охрана безопасности нашего государства. Мы обязаны разыскать и палачей села Адабаши. Будь они хоть на краю света. – Резко, твердо генерал завершил свою мысль: – Продолжайте выполнять последний приказ майора Адабаша, лейтенант. – Чуть мягче он добавил: – Советую для начала вновь изучить старые дела предателей и пособников оккупантов. Вам все ясно, лейтенант?

– Так точно!

Алексей понял, что разговор, которого он так ждал, окончен, и завершение его оказалось самым благоприятным. Он поднялся, чтобы уйти, и вдруг услышал:

– Кстати, в ходе того, я бы сказал, нелепого инцидента в зарубежной туристской поездке вы действовали правильно.