Текст книги "Письма из ссылки"

Автор книги: Лев Троцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Крепко жму руку.

P. S. Проработал проект программы ИК [Коминтерна]. Плачевный документ – ни цельности мысли, ни прочности построения, зияющие ревизионистские щели во всех стенах... Печальное здание! И в то же время оно подмазано и подкрашено "веселенькой" революционной краской – все наши замечания приняты во внимание, но не по существу, а для маскировки.

Первый бухаринский проект отброшен именно за его национально ограниченное построение (см. наши документы в "Правде" 15 января 1928 г.). Теперь "Правда" хвалится, что новое построение строго интернациональное, "не как с.-д.", исходим из мирового хозяйства, а не национального. И здесь подделка под наши указания. Но, по существу, заплата на заплате. Пишу для Шестого конгресса подробную критику, делаю попытку удержать от принятия этого и подобного документа.

[Л. Троцкий] Алма-Ата, 2 июня 1928 г.

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО
После 10 июня 1928 г.

Дорогой друг!

Я получил три письма с "новостями", отчасти со "слухами", бродящими по Москве. Два из трех корреспондентов утверждают, что все – истинная правда. Сообщаю выдержки из трех писем без изменений. Ответственности на себя не беру. Но многое очень вероподобно.

1-е письмо.

Сообщали как факт больше месяца тому назад, что Каганович прислал в Москву (кому неизвестно) письмо, в котором ругал Сталина и показал себя ярым рыковцем Говорили, что после этого Сталин хотел его снять, но это ему не удалось.

От очень многих слышал, что вышел 1-й рыковский подпольный документ Содержание его никто толком не знает, но факт его существования считают бесспорным

Говорят, что, когда у Сталина было несколько делегатов Профинтерна, то на вопрос, а что же будет дальше с оппозицией, Сталин сначала притворился, что не понимает, о чем с ним говорят, а потом заявил, что никакой оппозиции нет, Зиновьев, Каменев, Пятаков, дескать, отошли, а здесь, в столе, у меня лежат заявления Преображенского, Радека, Ив Ник Смирнова, Белобородова и еще кого-то.

Общее снижение зарплаты по Московской губернии равняется что-то около 25%, по некоторым отраслям достигает 50% Сведения эти почерпнуты из сводки МГСПС.

Говорят, что Сталин предложил Каменеву и Зиновьеву "блок", но они заявили, что ни о каком блоке не может быть и речи, пока не будут возвращены все ссыльные, в частности, Троцкий. (Гм... гм..). На это Сталин ответил, что может документами доказать, что он на Политбюро голосовал против высылки Троцкого, а когда высылали, так его даже в Москве не было (был в Сибири).

На пленуме ЦК Сталин внес предложение о передаче ВТУЗов в ведение ВСНХ (это предложение он внес в связи с Шахтинским делом). Рыков был против этого предложения. Голоса раскололись примерно так: 2/3 за Рыкова, часть воздержалась и 1/4 или 1/5 за Сталина Существует предположение, что некоторые сталинцы не поняли, что это голосование есть, так сказать, проба пера и голосовали "не за страх, а за совесть".

Когда Сталин предложил первый раз на Политбюро снять Сырцова, то голосование не состоялось, т. к. у Бухарина заболел живот; во второй раз, т. е когда голосование состоялось, Сталин оказался только вдвоем с Молотовым (за снятие).

Когда Сталин ездил в Сибирь, то он привез оттуда с собой Сырцова и заставил его в Москве просить о своем снятии. Вопрос снова был поставлен в Политбюро, и Сталин снова провалился. Правда, он сменил у Сырцова весь аппарат.

Перед пленумом происходил так называемый актив, состоящий из членов и кандидатов Политбюро и некоторых членов ЦК. Там происходили длительные дебаты, там вырабатывались резолюции, которые потом были приняты "единогласно" на пленуме. На этом же самом активе Сталин предложил поставить на пленуме вопрос о восстановлении в партии Зиновьева и Каменева. Подавляющим большинством этот вопрос был снят. Причем мне передавали в качестве факта, что Рыков заявил, что если ставить вопрос, то уж о настоящей оппозиции, а не о прохвостах.

Передают также, что сталинцы и рыковцы говорят друг с другом в невероятном тоне.

В качестве контроля над Бухариным и М.И.[Ульяновой] в "Правде" сидит Ярославский. В Политбюро теперь, по слухам, существуют три группы. Третью олицетворяет собой Бухарин.

Рыковцы распространяют слух, что Рыков плакал, когда Троцкого исключали из партии.

2-е письмо.

[...] 10 июня созывается экстренный пленум ЦК, на котором будет обсуждаться программа К[оммунистического] И[нтернационала]. На этом же пленуме возможно выступление Бухарина о новой «троцкистской» опасности в лице Сталина.

Срок созыва VI Конгресса КИ еще не установлен, так как хотят, во-первых, иметь реальные результаты выборов в Германии и Франции, а, во-вторых, не распределены между Сталиным и Рыковым роли докладчиков на Конгрессе.

Рыков требует для себя доклада "10 лет Советской власти". Сталин на это не идет, так как боится отдать этим докладом Конгресс в руки Рыкова.

Полагают, что Конгресс будет носить характер расширенного пленума, так как рассматривать будет только накопившиеся текущие дела. (Неверно: на Конгрессе стоит программный вопрос.– Л. Т.).

В Ленинграде недели три тому назад был созван узкий фракционный актив, на котором выступил командированный Бухариным Слепков. Слепков от имени Бухарина заявил, что Сталин левым курсом ведет партию и страну к гибели, что новая политика Сталина есть не что иное, как "троцкизм", и что необходимо сейчас же вооружиться и повести со Сталиным самую жестокую борьбу. Выступление Слеп-кова было поддержано и членом ЦК Стецким. Среди присутствовавших нашелся "осведомитель" – сообщил Кирову, а тот уж донес по начальству. Через пару дней уже последовали по отношению к Слепкову "оргвыводы" – он снят из "Большевика" и "Правды" и ссылается зав. агитпропом в какой-то отдаленный пункт Якутии.

Участь Стецкого, как члена ЦК, будет зависеть от соотношения сил на созываемом 10 июня пленуме.

Такая быстрая расправа со Слепковым объясняется тем, что Сталин, благодаря болезни Рыкова и освобождению на время выработки программы КИ Бухарина, оказался в "большинстве".

Фракция Рыкова явно оформляется не только в Москве, но и по периферии.

Последнее время Сталин старается "расчистить" Московскую организацию, которая вся во главе с Углановым, за исключением Рютина, оказалась рыковской. Так уже снят из МК Бауман. После письма к друзьям Кагановича, в котором тот писал, что ЦК под руководством Сталина привел к печальным результатам хлебозаготовок, что в дальнейшем партия должна ориентироваться на Рыкова, как единственно талантливого вождя, Сталин хотел снять Кагановича и метил на Украину Угланова, чтоб очистить Москву. Ему заявили, что это не пройдет, и Сталин, видно, смирился.

Соотношение сил в случае дискуссии будет, по общему мнению, не в пользу Сталина. Подтвердило это и голосование на апрельском пленуме ЦК по поводу втузов.

Разногласия в Политбюро не являются больше секретом ни для кого, да и обе стороны не очень их скрывают. Так, на апрельском пленуме ЦК было подано в президиум за подписями восьми членов ЦК с мест заявление с запросом по поводу розни в Политбюро. Они просили выступить по этому вопросу как Сталина, так и Рыкова, для того, мол, чтобы "спор" по примеру прошлых лет не свалился "как снег на голову". Заявление это было обойдено полным молчанием, и о поступлении этого заявления узнавали только со слов подавших.

На докладе Сталина о пленуме на Московском активе в числе прочих записок была подана записка Сталину с запросом: "Правда ли, что он в последнее время находится в Политбюро в меньшинстве?". На это Сталин ответил буквально, [что] "быть в меньшинстве не зазорно, и В. И. [Ленин] бывал часто в меньшинстве", но что он благодарит авторов за сочувствие.

3-е письмо.

[...] Настроение в массах в связи с колдоговорной кампанией явно оппозиционное, но у них есть боязнь идти с оформленной оппозицией, так как боятся, что их требования будут отведены под флагом борьбы с оппозицией. К профсоюзным организациям отношение рабочих презрительно-враждебное; по всем вопросам, даже самым мелким, рабочие идут прямо к секретарю ячейки, говоря, что хотят иметь дело непосредственно с «хозяином, а не с приказчиком». Рабочие очень интересуются аппозицией... Отходов среди рабочих почти совсем нет, во всей Моск. орг. едва насчитываются десятка три подавших заявления.

Интересный случай был на Богородской мануфактуре на юбилейном по случаю 10-летия Красной армии собрании: приехавший из Москвы докладчик после сухого доклада предложил казенную резолюцию одобрения, приветствий ЦК и "вождю" Ворошилову и т. д. Секретарь ячейки имел глупость запросить собрание, не желает ли кто высказаться. Тогда встал рабочий-оппозиционер, исключенный из партии, старый партизан, пользующийся большим авторитетом среди рабочих, и попросил слова. Прежде всего он предложил собранию включить в резолюцию посылку приветственной телеграммы вождю Красной армии Троцкому, а в приветственную телеграмму включить наказ вернуть Троцкого на руководящую работу в Красную армию. Докладчик вскочил на стол и истерически завопил, что это, мол, явная "контрреволюция" и потребовал, чтобы оно не ставилось даже на голосование. Президиум собрания вместе с секретарем ячейки растерялись, а рабочий обратился непосредственно к собранию и попросил тех рабочих, которые участвовали в гражданской войне, поднять руки и задал им вопрос: "Кто был вождем Красной армии и чьи приказы они знали и выполняли на фронте?" Все ответили: Троцкий. В ответ на это докладчик пытался "доказать", что руководителем Красной армии был ЦК и... Ворошилов. Его встретили смехом, и голосование дало две с лишним тысячи за добавление при двухстах против и воздержавшихся. На другой день был снят секретарь ячейки и назначены перевыборы бюро.

...Говорят, что после объявления "левого" курса Каменев и Зиновьев в бытность в Москве ходили к Бухарину с предложениями поддержать всячески этот курс, на что им Бухарин ответил, чтоб они, мол, сидели и не рыпались – "без вас пока обойдемся".

"Интересную" характеристику дал Зиновьев в беседе с... "троцкистской" оппозиции: троцкистская оппозиция состоит, мол, из трех составных частей: 1) старые исконные большевики, как Пятаков, Преображенский, И. Н. Смирнов, Серебряков; 2) очень талантливые индивидуалы, воспитанные в духе западной социал-демократии, в прошлом хорошие революционеры, не имевшие ничего общего с нашей партией,– Троцкий, Радек и Раковский; 3) основная масса, вузовцы, в большинстве своем мелкобуржуазный элемент, так, мол, третью группу мы вернем в партию, первая группа уже целиком отошла и останутся в одиночестве "индивидуалы". [...]

На последнем Конгрессе Профинтерна перед вынесением резолюции на Конгресс таковая обсуждалась в русской делегации. После оглашения резолюции Лозовским выступил Томский, очень резко раскритиковал резолюцию (а резолюция вырабатывалась в Политбюро) и стал вносить в нее добавления и "поправочки" в явно правом духе, совершенно сводившие на "нет" резолюцию. Делегация (была склонна эти поправки принять. Тогда взял слово Лозовский и заявил, что если будет принята хоть одна из поправок Томского, он сейчас же уйдет из Профинтерна и вообще со всякой работы. Дело передали на новое рассмотрение Политбюро, куда вызывали каждого из русской делегации в отдельности с наказом не "бузить", и, таким образом, прошла резолюция Лозовского.

[...] Во время пребывания падишаха афганского Аманул-ла-Хана в Москве падишах в числе прочих мест посетил и новое здание Армии и Флота. Встречал его, говорят, Постников, который давал падишаху объяснения к висящим в залах портретам вождей Красной армии, это, мол, "спаситель" в гражданской войне, это "самый главный руководитель гражданской войны" и т. д. Прослушав эти объяснения и просмотрев портреты, падишах задал коварный вопрос: "А почему нет портрета Троцкого? Разве он не является участником гражданской войны?" Постников немного смешался и пробормотал, что "это" будет в следующих залах и отрядил коменданта здания за телефонными директивами к Ворошилову. Последний распорядился повесить портрет, и падишах был удовлетворен. Очевидцы говорят, что портрет висел "целых полчаса".

[...] На открытии комсомольского съезда в Большом театре оппозиционерами-комсомольцами было сброшено с четвертого яруса около двух тысяч экземпляров открытого письма к съезду (комсомольцев-оппозиционеров). Съезд был ошарашен. Кто сдал листовки в президиум съезда, а кто и не сдал. Настроение на съезде было не из "спокойных". Тем более, что случился еще один казус: социал-демократический союз молодежи прислал свое приглашение на предстоящий съезд и ЦК его приняло. Передают, что Чаплин и Шацкий подали по этому поводу протест в президиум, который остался неоглашенным.

Последнее время ГПУ произвело среди комсомольцев-оппозиционеров много арестов.

В Москве теперь есть еще один "битый" – Агафонов; его побил публично в кинематографе оппозиционер тов. Заге, который был тут же арестован.

Вот и все. За что купил, за то и продаю.

Очень похоже на правду, если не все, то почти все.

Крепко жму руку.

Ваш Л. Троцкий [После 10 июня 1928 г.]

ИЗ ПИСЬМА ЛЕЙТМАНУ
21 июня 1928 г.

Дорогой тов. Лейтман. Описываемая Вами история есть предел гнусности. Когда я говорил о том, что озлобление не есть политическое чувство, я отнюдь не хотел этим сказать, что нужно благодушно относиться ко всем этим мерзостям и подставлять левую щеку, когда бьют по правой. Нет, мы не толстовцы. Кудымкорскую историю нужно довести до сведения всей партии, всего рабочего класса. Каждый из нас обязан сделать в этом направлении все, что только возможно. Вы спрашиваете: действуют ли нудымкорские власти по собственной инициативе или под указку центра. И то и другое. Сверху приказали, снизу перестарались. Грубость и нелояльность стали основными чертами аппарата, и в ссылке эти черты дают наиболее яркие и гнусные плоды. Кудымкорская история свидетельствует о том, какая нужна гигантская работа чистки и перевоспитания, чтобы добраться до честного партийного режима. Тем более выдержки, твердости и верности своим взглядам требуется с нашей стороны.

Безмерная гнусность кудымкороких властей позволяет думать, что там дело не чисто: особую ревность в борьбе с оппозицией проявляют, как известно, казнокрады, насильники, словом, люди, у которых рыльце в пушку и которые пытаются отыграться на оппозиции. [...]

21 июня 1928 года

ЗАЯВЛЕНИЕ*
Шестому конгрессу Коммунистического Интернационала
12 июля 1928 г.

* Посылаю копию моего «Заявления», посланного Конгрессу 12 июля Кроме этого формального «Заявления», я послал обширный комментарий к нему под заглавием «Что же дальше?» Еще раньше я послал критику проекта программы Л Тр [Приписка Троцкого]

Конгресс Коминтерна собирается после более чем четырехлетнего перерыва, исполненного величайших международных событий и жестоких ошибок руководства. Оппозиция большевиков-ленинцев, к которой нижеподписавшийся принадлежит, давала этим событиям и ошибкам неоднократную оценку в ряде документов, статей и речей. Во всем основном и существенном точка зрения оппозиции уже нашла или все более находит подтверждение в ходе событий (оценка германского поражения 1923 года и перспектив стабилизации; оценка «демократически-пацифистской эры», эволюции фашизма и социал-демократии, взаимоотношений Америки и Европы; лозунг Соединенных Советских Штатов Европы; стратегические проблемы китайской революции и англо-русского комитета; вопросы хозяйственного развития СССР; вопрос о построении социализма в отдельной стране и пр.).

Возвращаться к этим достаточно освещенным нами вопросам в рамках настоящего Заявления не представляется ни возможным, ни необходимым. Достаточно повторить, что все принципиальные ошибки руководства вытекали из сползания с марксистской, большевистской линии на центристскую, которая до самого последнего времени все более уклонялась вправо.

Неправильный курс, упорно применявшийся в течение нескольких лет, начиная с 1923 г., неразрывно связан с аппаратно-бюрократическим перерождением партийного режима в Коминтерне и в ряде его секций, особенно в ВКП. Бюрократизация приняла за этот период совершенно неслыханные размеры и формы, угрожающие самим основам партии международного пролетариата. Одним из явных и неоспоримых проявлений бюрократизма и аппаратного самоуправства является тот факт, что руководство величайшими мировыми событиями обходилось в течение четырех с лишним лет без Конгрессов Коминтерна, причем выбранный на Пятом конгрессе Исполком подвергся, помимо всяких Конгрессов, полной внутренней перестройке, с устранением из него руководящего ядра, выбранного Пятым конгрессом.

Результатом ошибочной линии и вытекавших из нее тягчайших поражений явились: задержка роста и влияния Коминтерна, ослабление международного положения СССР и замедление темпа хозяйственного развития и социалистического строительства первого рабочего государства.

Начинающееся в Европе полевение масс, проходящее пока через первые свои этапы, ставит перед Коминтерном величайшие задачи, требующие коренного изменения курса и внутренней перегруппировки сил. Не менее остро предъявляет такого же рода требования к ВКП хозяйственное и политическое состояние Советской республики.

Шестой конгресс собирается в момент, когда под напором событий надлом руководящей линии последних лет уже налицо, и сдвиг влево намечен как в ряде решений и практических шагов ЦК ВКП, так и в некоторых постановлениях февральского пленума ИККИ.

Элементы этого противоречивого сдвига влево нашли отражение в представленном Шестому конгрессу проекте программы, который именно по этой причине носит крайне эклектический характер и ни в какой мере и степени не способен служить руководством международному пролетарскому авангарду.

Попытка дать оценку проекта программы в связи с изменениями международного политического положения (особенно за последнее пятилетие), а также оценку последнего сдвига ЦК ВКП и февральского пленума ИККИ в связи с положением в СССР и в Коминтерне, сделана нижеподписавшимся в двух обширных работах, написанных для Шестого конгресса, из коих одна уже послана, а другая посылается Конгрессу одновременно с настоящим Заявлением.

Цель этого Заявления – поставить перед высшим учреждением Коммунистического Интернационала вопрос о восстановлении большевиков-ленинцев (оппозиции) в партии на основе ясного и точного изложения наших взглядов на создавшееся положение и на задачи Коммунистического Интернационала.

Насильственная изоляция сторонников "платформы большевиков-ленинцев" (оппозиции) на многие сотни и тысячи непроезжих километров (Сибирь, Центральная Азия и проч.) от центра и друг от друга исключает возможность выработки коллективного заявления. Письма к сосланным оппозиционерам, в том числе и заказные, доходят скорее в виде исключения, чем правила – одно письмо из трех-четырех, с промежутками в месяц, два и три. При таких условиях я вынужден своим лишь именем подписать настоящее заявление Шестому конгрессу Коминтерна. Весьма вероятно и даже несомненно, что при коллективном обсуждении в текст были бы внесены существенные изменения. Но даже и нынешняя урезанная и придушенная переписка с единомышленниками позволяет мне с полной уверенностью утверждать, что в основном и главном настоящее письмо выражает взгляды если не всех, то подавляющего большинства сторонников оппозиционной платформы и, прежде всего, многих сотен ссыльных.

Правильная внутренняя политика в СССР немыслима без правильной политики Коминтерна. Поэтому вопросы линии Коминтерна, то есть стратегической линии международной революции, стоят для нас над всеми остальными вопросами. Но положение исторически сложилось так, что ключом к политике Коминтерна является политика ВКП.

Здесь незачем говорить о тех условиях и причинах, которые по праву отвели ВКП роль ведущей партии Коминтерна. Только благодаря руководству ВКП Коминтерн в первые годы своего существования сделал поистине гигантские завоевания. Но дальнейшая ошибочная политика руководства ВКП и бюрократизация ее режима привели к тому, что плодотворное идейно-политическое влияние большевизма на Коминтерн все больше стало подменяться и оттесняться административно-аппаратным комбинаторством.

Этим объясняется как факт несозыва Конгресса в течение четырех лет, так и тот факт, что последний (февральский) пленум ИККИ счел возможным проголосовать за резолюцию, гласящую, что оппозиция ВКП "ставит ставку на падение советской власти" – утверждение, которое компрометирует тех, кто его подсунул Исполкому, и тех, которые подняли за него руку, но ни в какой мере и ни в малейшей степени не налагает пятна на революционную честь большевиков-ленинцев (оппозицию).

Задача состоит в том, чтобы, сохраняя, вернее, возрождая определяющее влияние идей и политики большевизма на более молодые партии Коммунистического Интернационала, в то же время раскрепостить их от бюрократического командования. Эта задача неразрывно сливается с задачей изменения курса и режима в самой ВКП(б).

Исходя, таким образом, из интернациональной перспективы и основных интересов Коммунистического Интернационала, мы сосредоточиваем в настоящем Заявлении наше внимание на кризисе ВКП, на ее внутренних группировках и на тех обязательствах, которые отсюда вытекают, на наш взгляд, для оппозиции.

* * *

Было бы легкомысленным не видеть величайших объективных трудностей, которые стоят и стояли бы перед всяким руководством ВКП в сегодняшнем положении. Трудности эти вытекают прежде всего из основных причин: мелкобуржуазного характера страны и капиталистического окружения А кроме того, ошибки руководства в течение пяти лет означали систематическую утерю темпа, которая, накопляясь, создала новые дополнительные трудности. Ошибки можно осудить, но это не устранит их результатов, которые превратились в объективное условие. Всякому руководству пришлось бы исходить из трудного объективного положения, до последней степени осложненного упорным нагромождением ошибок.

Это значит, что простого и короткого выхода нет. Можно даже в известном смысле признать, что решительный правый выход – расширение рамок нэпа и сужение рамок монополии внешней торговли – дал бы более скорые и непосредственные результаты, чем левый курс; только результаты эти вели бы совсем на другой путь. Широкий ввоз иностранных товаров и капиталов как результат отмены или "ограничения" монополии, снижение промышленных цен, повышение экспорта и пр., все это означало бы на ближайший период смягчение диспропорции и сжатие ножниц, некоторое упорядочение рынка, "обогащение" деревни, то есть ее верхов, даже временное уменьшение безработицы. Но это были бы успехи на капиталистическом пути, который через несколько коротких этапов включил бы СССР в империалистскую цепь, и в этой цепи "Россия No 2" снова оказалась бы слабейшим звеном с вытекающими отсюда последствиями полуколониального существования. Прежде, однако, чем обнаружилось бы, что правый путь есть путь отсталого кабального капитализма, ужасающей эксплуатации трудящихся и новых войн на службе мировых империалистских владык, ближайшие результаты правой политики могли бы быть восприняты на время значительными массами не только деревенского, но и городского населения как некоторый выход из нынешнего экономического тупика с его бестоварьем, хлебными хвостами и растущей безработицей. В том и состоит политическая опасность правого курса, что после тяжкого опыта центристской политики он может дать обманно-"заманчивые" результаты на первом этапе пути, ведущего прямехонько к пропасти капитализма.

Никакого простого левого рецепта для единовременного выхода из затруднений на социалистическом пути нет и быть не может. Преодолеть же полностью в национальных рамках затруднения, вытекающие из задержки мировой революции, вообще невозможно. Об этом надо сказать ясно, твердо, честно, по-марксистски, по-ленински. Из нерасторжимой зависимости социалистического строительства от международной революции так же мало, однако, вытекают "пессимистические" выводы для СССР, как мало они вытекают для германской революции из того факта, что она непосредственно зависит от успехов диктатуры в СССР. Самая мысль о том, что из признания международной обусловленности нашего социалистического строительства должен вытекать пессимизм, просто постыдна для марксиста.

Но международная обусловленность революции не освобождает партию каждой страны от обязанности давать во всех направлениях свой максимум. Наоборот, эта обязанность только возрастает, ибо внутренние хозяйственные ошибки в СССР не просто замедляют построение социализма в нашей стране, но самым непосредственным образом бьют по мировой революции.

Если бы своевременно, то есть с Двенадцатого съезда, взята была твердая хозяйственная установка на преодоление диспропорции путем правильной политики распределения народного дохода и усиленной индустриализации, положение наше было бы сейчас неизмеримо благоприятнее. И в этом случае основные трудности стояли бы, разумеется, перед нами. Но в той мировой борьбе, которую мы ведем, решают темп и сроки. При более быстром темпе хозяйственного развития, а значит, и при более благоприятном внутреннем соотношении классовых сил мы гораздо увереннее шли бы навстречу победам пролетариата в передовых странах.

Левый курс не может обещать самостоятельного построения "полного социализма". Он не может даже обещать преодолеть полностью внутренние противоречия доколе существуют противоречия мировые. Но он может постепенно установить более правильное – под углом зрения строящегося социализма -регулирование внутренних классовых противоречий, ускорить темп роста путем правильной политики распределения народного дохода; достигнуть более серьезного и систематического укрепления командных высот пролетариата, укрепить более ясную и твердую классовую линию в политике, выработать более глубокую связь с работой Коминтерна и, наконец, обеспечить марксистское предвиденье и руководство в основных проблемах революции международного пролетариата. В совокупности своей это и есть то, что нужно для победы в международном масштабе

Левый курс предполагает глубоко продуманный большой и смелый хозяйственный замысел на ряд лет – замысел, который не перегибался бы из стороны в сторону под ударами конъюнктурного маневрирования, совершенно необходимого, но не решающего Левый курс предполагает величайшую выдержку руководства, способного плыть против течения; держаться генеральной стратегической линии через все ее тактические изгибы. А для этого требуется подлинный оптимизм в вопросах международной пролетарской революции и – на этой несокрушимой основе – глубокая вера в возможность победоносного социалистического строительства в нашей стране.

По циркуляру возможен лишь левый зигзаг. Но проводить по циркуляру левый курс нельзя. Для осуществления левого, пролетарского, ленинского курса необходима нашей партии снизу до верху новая ориентировка и новая перегруппировка сил. Это процессы – всерьез и надолго. Необходимо вернуть партии ее свободную коллективную мысль, ее упругую волю Необходимо, чтобы партия перестала бояться аппарата. Необходимо добиться, чтобы аппарат не мог и не смел запугивать партию. Необходимо, чтобы партия стала снова партией.

Правая политика возможна с явными и сравнительно быстрыми "успехами" -для капитализма. Левая политика возможна как систематическая политика пролетарской диктатуры, социалистического строительства и международной революции. Но что невозможно как длительная и успешная политика, тем более как большевистская политика – это "левый" курс методами центристского комбинаторства, при зажиме партии и продолжающемся разгроме левого крыла. Такого рода левоцентристский зигзаг, если партия не заставит его "перерасти" в левый курс, неизбежно сорвется и притом задолго до того, как успеет обнаружить сколько-нибудь серьезные результаты на практике. И тогда все карты могут оказаться в руках у правых, которые немедленно же пополнятся за счет нынешнего центра, пожалуй, получат из его состава и своих вождей.

В корне ошибаются те, которые думают, что нынешний левоаппаратный поворот свел правую опасность на нет. Наоборот, никогда она не была так велика, так остра, так непосредственна, как сейчас. На очень крутом подъеме самое опасное положение для телеги, это когда два передних колеса на перевале, а вся телега с тяжелым грузом и пассажирами еще на склоне. Здесь-то и нужно высшее напряжение и кучера и лошадей, а главное, самим "пассажирам" необходимо подхватить телегу за спицы из всех сил. Горе, если пассажиры дремлют или неуверенно жмутся, а кучер, повернув голову назад, кнутом 58-й статьи отгоняет тех, которые голыми руками ворочают на гору спицы и подставляют сзади свои спины вместо тормозов. Вот в такой-то момент телега и может обрушиться всем весом назад, с кручи вниз... Никогда правая опасность не была так велика, так остра, так непосредственна, как сейчас.

Что означает в данный период правая опасность? Не столько опасность открытой и полной буржуазной контрреволюции, сколько опасность термидора, то есть такого частичного контрреволюционного переворота или сдвига, который именно вследствие своей частичности может еще довольно долго прикрываться революционными формами; но который по существу имеет уже решающий буржуазный характер, так что возвращение от термидора к диктатуре пролетариата могло бы произойти не иначе, как путем новой революции.

Мы многократно утверждали, в частности на февральском пленуме ЦК 1927 года, что центристское руководство, бьющее влево, неизбежно тянет за собой все более длинный правый хвост в партии и далеко за ее пределами, заканчивающийся сознательными и боевыми термидорианцами. Мы предсказывали, что этот тяжеловесный хвост неизбежно ударит по голове и что этот удар может стать исходным моментом для глубокой перегруппировки в партии, то есть для более наглого самоопределения правого крыла, для более резкого и смелого сдвига налево пролетарского ядра партии и для более судорожных метаний слабеющей аппаратно-центристской фракции. Бескровное кулацкое восстание 1927–28 гг при содействии членов партии, желающих жить "в мире со всеми классами", и есть один из таких ударов хвоста по голове.

Что в нашей партии имеется влиятельное термидорианское или полутермидорианское крыло, это теперь признано официально в "Правде" (передовица 15 февраля), и никакие позднейшие оговорки этого не замажут: ибо какой же может быть другой термидорианец в пролетарской партии, как не тот, который во всякое время готов громить оппозицию, но зато хочет жить в мире с кулаком, ведущим за собой середняка против советской власти? Этим мы совсем не хотим сказать, что каждый, проводящий эту политику, ведет сознательную линию на термидор. Нет, термидорианцы, тем более полутермидорианцы, вообще не отличаются широкой исторической сознательностью; только это и позволяет многим из них выполнять их роль на службе другого класса.