Текст книги "Письма из ссылки"

Автор книги: Лев Троцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

ПИСЬМО СОСНОВСКОМУ*
5 марта 1928 г.

* Очевидно, Сосновскому. [Приписка Троцкого в верхнем левом углу письма]

Письмо Ваше получил три дня тому назад; в пути оно было примерно 20 дней. Надо это принять во внимание в дальнейшей переписке.

Из Вашего письма неоспоримо вытекает, что Барнаул не в пример лучше Нарыма: слава премудрым, зачеркнувшим в подорожной Нарым и надписавшим Барнаул

С Ищенко я уже обменялся телеграммами и написал ему письмо. Хочу написать Ваганяну; адрес его узнал из Вашего письма. Вы еще упоминаете о Вардине и Сафарове. Не можете ли сообщить, в каких они настроениях и какое впечатление на них произвело глуповато-плаксивое письмо двух "рыцарей печального образа"? [Имеются в виду Зиновьев и Каменев – Прим. ред.-сост] Особенно замечателен их аргумент по линии тред-юнионизма. В опубликованном документе было сказано, что, несмотря на все ошибки руководства и просчеты, искусственное замедление темпа развития и пр., советское правительство делает неизмеримо больше для рабочего класса, чем могло бы и хотело бы сделать любое буржуазное правительство при том же примерно уровне богатства страны. Наши два филистера – по официальному камертону – возражают: но ведь это – тред-юнионистский критерий; ведь задача советского правительства не только в том, чтобы повышать материальный уровень и пр., и пр., но и в том, чтобы строить социализм. Ах, какие умные и светлые личности! Ну где же нам, не верующим в социализм, догадаться о такой премудрости...

Если бы все рабочие во всем мире считали, что критерий диктатуры пролетариата выше "цехового" или тред-юнионистского критерия, тогда не о чем было бы и заботиться. Но ведь вся суть в том, что буржуазия и социал-демократия запугивают рабочих против диктатуры пролетариата именно ссылками на то, что диктатура сама по себе ведет к обнищанию пролетариата, причем берут сравнительные коэффициенты жизненного уровня рабочих независимо от развития производительных сил. Вот на этот-то основной довод социал-демократической сволочи против СССР и против диктатуры пролетариата вообще мы и отвечаем: никогда бы рабочие буржуазной России не имели– при данном уровне производительных сил страны – тех условий существования, какие они имеют ныне, несмотря на все "ошибки, просчеты и сдвиги". И вот этот довод наши кающиеся филистеры называют тред-юнионистским!

Спасибо за газетные вырезки о кулачестве. Они мне очень и очень пригодятся. Обратили ли Вы внимание на передовицу в "Правде" от 15 февраля, посвященную хлебозаготовкам. Там передовица поистине замечательна. Цитирую:

"Из ряда причин, определивших затруднения в хлебозаготовках, следует отметить следующее. Выросла и разбогатела деревня. Вырос и разбогател прежде всего кулак. Три года урожая не прошли даром".

Значит, помехой хлебозаготовкам, а значит, и строительству социализма является тот факт, что "деревня разбогатела". Вот так-так, "три года урожая не прошли даром", поучительно говорит статья. Не прошли даром!! Можно подумать, что автор говорит о трех землетрясениях или о трех эпидемиях чумы. Оказывается, что "увеличение доходов крестьянства, при относительном отставании предложения промтоваров (!!!) дало возможность крестьянству вообще, кулаку в особенности, удержать у себя хлебные продукты..." Дальше мы читаем, что хотя кулак – тот самый, для которого три эпидемии урожая не прошли даром,– хотя и не является "основным держателем хлебных продуктов", но – слушайте – "но он является хозяйственным авторитетом в деревне (почему это?), у него есть смычка с городским спекулянтом (откуда это?), дающим за хлеб дороже (почему это?), и он (кулак) имеет возможность вести за собой середняка..." Свят, свят, свят, что за паника перед кулаком? Почему это кулак имеет возможность вести за собой середняка? Так ведь буквально и сказано. Да ведь это же антипартийный документ, а не передовица. Да автору Барнаула мало. Да я бы перечеркнул Барнаул, да написал сверху Нарым...

Дальше говорится: "Линия нашей партии в деревне  целом ряде районов оказалась искривленной". В каких это районах? Какие районы составляют исключения? Об этом не сказано, но зато мы узнаем, что "парторганизации... далеко не везде еще наладили работу с беднотой". В целом ряде районов... Не везде.. Хорошо бы это уточнить географически: тогда бы мы узнали, идет ли дело об одной десятой или о девяти десятых страны. Но наиболее яркое место начинается только дальше:

"В наших организациях, как в партийных, так и иных, народились в последнее время известные чуждые партии элементы, не видящие классов деревни... и пытающиеся вести работу таким образом, чтобы никого не обидеть в деревне, жить в мире с кулаком и вообще сохранить популярность среди всех слоев деревни".

Поразительное дело, откуда эти элементы "народились" в то время, как четыре года идет процесс ожесточенной "большевизации" партии именно по линии крестьянского вопроса (1923–1927)? И очевидно, эти элементы (хорошо бы их по имени и отчеству) не только "появились", но и оказали такое влияние на политику, в результате которого "кулак является хозяйственным авторитетом в деревне... и имеет возможность вести за собой середняка".

Остается еще один вопрос: как же эти "чуждые партии элементы" – дальше они называются "переродившимися элементами": значит, не появились, а переродились – как же эти чуждые, переродившиеся элементы не обнаружились на важнейших вопросах партийной жизни за последние годы? Как же они не прилипли к социал-демократическому уклону? То, что они чужды партии и переродились, обнаружилось как-то мимоходом, по поводу хлебозаготовки, в порядке сюрприза. Можно ли сомневаться, что эти чуждые или переродившиеся являлись и являются наиболее отъявленными ненавистниками "социал-демократического уклона", наиболее пламенными сторонниками "строительства социализма в нашей стране", и от них еще предстоит немало сюрпризов в будущем. Хлебозаготовки – большой вопрос, но ведь есть и еще большие вопросы: например, война или революция в Европе. Если кулак имеет возможность вести за собой середняка, а в партии народились, появились или переродились элементы, пуще всего желающие жить в мире с кулаком, то в случае больших событий, осложнений и поворотов это может весьма крепко сказаться. Это должно сказаться. Это тот самый хвост, который по линии хлебозаготовок ударил (пока еще легонько) по голове. В случае войны этот хвост попытается заменить голову, во всяком случае поставит свои крепкие условия. А барнаульцы, нарымчане, алмаатинцы и прочие исты будут безусловно и безоговорочно защищать то самое "социалистическое строительство", которого они якобы не признают.

В качестве практических мер проводится конфискация у кулачества "хлебных излишков", причем "Правда" рекомендует 25% передавать бедноте (из конфискованного). Эта мера куда круче принудительного займа 150.000.000 пудов у верхних 10% крестьянских дворов. А ведь по поводу этого и подобных предложений говорилось, что это – отмена нэпа, продразверстка, военный коммунизм и пр. Наслушавшийся этих речей хвост ныне бьет по голове и, видно, бьет не так уж легонько, потому что передовица "Правды" говорит далее: "Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп (слушайте!), вводим продразверстку, раскулачивание и т. д., являются контрреволюционной болтовней, против которой необходима решительная борьба".

Автор знаменитого лозунга "Обогащайтесь" явно в обиде: моим добром да мне же челом. Обвинения в военном коммунизме пригодны для литературной "дискуссии" с социал-демократическим уклоном, но когда кулак ущемляет тебе хвост, тут не до литературы, тут даже кое-что из марксизма вспомнишь... А дальше опять угрозы по адресу "контрреволюционных болтунов, толкующих об отмене нэпа", и требования очистить партию от "чуждых и примазавшихся элементов" (да ведь только что ударили по "чужакам" – или не по тем?).

Легкомысленный автор статьи воображает, что с чуждыми, появившимися, примазавшимися и переродившимися можно справиться при помощи передовиц. Нет, это дело куда серьезнее. Годы фальсификации марксизма создали целое поколение, которое "хочет жить в мире со всеми слоями (кроме слоя уклонистов)". А под этим новым поколением и переродившимися частями старого произошли огромные сдвиги социального порядка, причем и "три года урожая не прошли даром". Образовался тяжелющий хвост, который пробует свои силенки: сперва на "социал-демократическом уклоне", потом на хлебозаготовках, а затем доберется и до вопроса о власти в полном объеме. Нет, дорогой друг, мы еще понадобимся и очень...

Наше преимущество в том, что мы правильно предвидим. Маркс говорит в своей "Гражданской войне", что прудонисты и бланкисты оказались вынужденными делать во время коммуны прямо противоположное тому, чему они учили до наступления коммуны. Такого же рода сюрпризы мы видим теперь не только на примере хлебозаготовок, но и на примере кантонского восстания. Нам говорили, что Советы пригодны только для социалистической революции, а в Китае идет борьба с феодализмом. А что вышло на деле? В Кантоне, т. е. отнюдь не в крупнопромышленном центре Китая, низвержение реакции – хотя бы эпизодическое – передало власть в руки рабочих, власть эта сразу же приняла форму Советов, а Советы провозгласили не только конфискацию крупного землевладения (поскольку оно имеется), но и национализацию крупных промышленных и транспортных предприятий. "Ловко писано в бумаге" (положим, не очень ловко), а на деле оказалось наоборот. На эту тему у меня были большие письменные и устные споры с Зиновьевым осенью прошлого года. Имея их в виду, он говорил потом об "отрыжках". А вот факты прошли проверку!.. Ну, довольно о больших вопросах. Вопреки Вашему предположению в кинематографе мы не были ни разу. Объясняется это, вероятно, тем, что нас трое, а Вы один. Раковский находится в Астрахани, а не в Красном Яре.

[Л. Троцкий] 5 марта 1928 г.

ПИСЬМО И. СМИРНОВУ
После 5 марта 1928 г.

Дорогой Иван Никитич, получил наконец сегодня Ваше письмо из Новобаязета. А я-то думал, что у вас там тропическая природа, к столу бананы, в саду прирученные леопарды и пр. Увы, увы. Хорошо звучащее имя «Новобаязет» прикрывает, как оказывается, глухую дыру... То, что Вы пишете по поводу хлебозаготовок и размещения крестьянского займа, кажется мне бесспорным как острый выход из затруднений, в которые долго влезали с закрытыми глазами. Впрочем, об этом я довольно подробно писал Сосновскому и потому ограничиваюсь здесь приложением копии моего письма к нему.

Австралиец-то наш оказался снова парижанином и, как пишут, оказался не случайно и не бескорыстно: пришлось идти к Каноссу. Из Москвы уже получена сегодня – в числе большой пачки писем – первая реакция на письмо двух рыцарей, которые в силу злой иронии судьбы оба оказываются "Санчо-Пансами". Сейчас они уже политически как бы сливаются в одну фигуру. Про Зиновьева один человек остроумно сказал, что у него "эпидермическая левизна". Он хотел этим выразить ту мысль, что у Зиновьева – при отсутствии какого бы то ни было серьезного багажа способности и склонности к обобщающему мышлению –есть, однако, инстинктивное стремление, как бы заложенное в эпидерме, дернуться при каждой новой оказии влево. Но именно этот "накожный" характер левизны, приближающий ее к чесотке, ставит ей очень узкие пределы: там, где для левизны нужна мускулатура, Зиновьев пасует. А какое же серьезное историческое действие возможно без мускулатуры? Вот почему Зиновьев пасует каждый раз там, где вся его предшествующая левизна испытуется действием. В июле 1923 года он написал рыхлые, как всегда, и широковещательные тезисы по поводу немецкой революции, а закончил их таким предложением: "назначить на годовщину революции (9 ноября) антифашистскую демонстрацию". Против постановки ребром вопроса о вооруженном восстании ("назначение срока") он упирался органически, хотя дело облегчалось для него тем, что революция-то происходила за лесами, за полями. Он написал не менее широковещательные тезисы по вопросу о всеобщей стачке в Англии, закончив их словами: "Само собой разумеется, что необходимо и дальнейшее сохранение Англорусского комитета"... Как и в отношении немецкой революции 1923 г., он сдался только после боя. Его тезисы о китайской революции – не только до, но и после переворота Чан Кайши заканчивались выводом: "Компартия должна, разумеется, оставаться в составе Гоминьдана"... Здесь он на уступки не пошел, и это полностью обеспечивало его позиции в китайском вопросе. Он выдвинул затем лозунг поддержки уханского правительства постольку, поскольку. Осенью прошлого года, когда роль Гоминьдана определилась во всех его оттенках как контрреволюционная, он продолжал отстаивать лозунг буржуазно-демократической революции в Китае, видя в лозунге пролетарской диктатуры – троцкизм. (Мне вспоминается, как при первой же встрече с Каменевым в мае 1917 года в ответ на мои слова, что у меня с Лениным разногласий нет, Каменев сказал: "Я думаю – при апрельских-то тезисах"... Ведь и Каменев, и десятки других, не говоря уж о Лядовых, считали позицию Ленина троцкистской, а не большевистской...) Позиция Зиновьева в отношении нового этапа китайской революции была, как видим, не "случайна". Зиновьев знает эту свою "ахиллесову пяту" и поэтому все свои левые резолюции и статьи заранее сопровождает такими оговорочками, чтоб можно было отпрянуть перед действием. На этом построена вся его тактическая стряпня на Пятом конгрессе, с его насквозь двойственными резолюциями. Специфически зиновьевское истолкование единства партии тоже было такой ого-ворочкой, чтоб в случае чего можно было отпрянуть. Как Вы, разумеется, прекрасно помните, все мы отдавали себе в этом ясный отчет. Но мы прибавляли: отпрянуть будет на этот раз трудновато, так как придется ведь прыгать вниз, в ничтожество. Но и это его не удержало...

Что касается Каменева, то у него, наоборот, всякое инстинктивное побуждение направлено всегда вправо, в сторону самоограничения, соглашения, обхода и пр. Из всех молений ему ближе всего моление "Да минует меня чаша сия". Но в противовес Зиновьеву, у него есть известная теоретическая школа мысли. Правда, ленинские рубцы заплыли жирком, но не окончательно все же. Он скорее Зиновьева понял необходимость разрыва Англо-русского комитета; он, по-видимому, соглашался с необходимостью выхода компартии из Гоминьдана, но помалкивал; думаю, что он, если б не был в Италии, мог бы лучше Зиновьева понять, что формула демократической диктатуры пролетариата и крестьянства была после мая 1927 года таким же пережитком для Китая, как для России -после февраля 1917 года. И на этот раз Каменев лучше и яснее понимал, что означает "капитуляция". Но политическая природа взяла свое, Зиновьев отскакивает от своих левых выводов, Каменев боится оказаться жертвой своих правых устремлений. Но сходятся они во всех важных вопросах на одной и той же линии. Как назвать эту линию? Ни тпру, ни ну.

Я многим товарищам рассказывал, вероятно, и вам, свой коротенький разговор с Владимиром Ильичом вскоре после Октябрьской революции. Я говорил ему примерно так: "Кто меня удивляет, так это Зиновьев. Что касается Каменева, то я его достаточно близко знаю, чтобы предвидеть, где у него кончится революционер и начнется оппортунист. Но Зиновьева я лично совсем не знал, а по описаниям и отдельным выступлениям его мне казалось, что это человек, который ни перед чем не останавливается и ничего не боится". На это В. И. ответил: "Он не боится, когда нечего бояться". На этом разговор оборвался сам собою.

Конечно, можно поставить "ехидный" вопрос: если все это было известно заранее, то каким же образом оказался возможен блок? Но такая постановка несерьезна. Блок не имел персонального характера. Насчет Англо-русского комитета нас поучали: дело, мол, не в вождях, а в массе. Такая постановка фальшива и оппортунистична: ибо дело идет не только о массе, но и о линии. Из-за массы нельзя отказываться от линии. Но в борьбе за массы при условии правильной линии можно вступать в блок не только с чертом или его бабушкой, но и с двойным "Санчо-Пансой".

[Л. Троцкий] [После 5 марта 1928 г.]

ПИСЬМО Р М. РАДЕК*
15 марта 1928 г.

* Жена Карла Радека–Прим. ред-сост.

Большое Вам спасибо за письмо и за книжки, которые сегодня получились. На указанные Вами статьи в «Правде» о Кантоне я обратил сугубое внимание и уже переписывался по этому поводу с Карлом и др. Впрочем, ответа от них я еще не имел Статьи в «Коммунистическом Интернационале» я до сегодняшнего дня не имел, так как этого журнала не получаю. Большое спасибо за присылку последнего номера. Ваши ссылки на статьи в «Известиях» мне ничего не говорят, к сожалению, так как «Известий» здесь не получаю, да и вряд ли стоит их получать. Но я буду очень благодарен, если товарищи, следящие за «Известиями», будут мне посылать вырезки наиболее интересных статей (с непременным указанием, из какого номера и от какого числа). Эта просьба относится не только к «Известиям», но и ко всем другим газетам, кроме «Правды» и «Экономической жизни», которые я получаю правильно и столь же правильно прочитываю. Вчера и сегодня получились впервые иностранные газеты, главным образом из Астрахани от Христиана Георгиевича [Раковского], но есть и из Москвы, я только не знаю от кого, так как не успел еще разобраться в сегодняшней почте после пятидневного отсутствия. Я впервые был с Левой на охоте. Это в сотне верст отсюда, по направлению к северу, за Илийском: это на реке Или, которая вытекает из западного Китая и впадает в озеро Балхаш (потрудитесь взглянуть на географическую карту). Первая поездка была сравнительно малоудачна и достаточно утомительна; привезли мы всего-навсего 14 уток.

Вы пишете. "Если нужны какие-нибудь иностранные книжки, сообщите мне, я вышлю". Я послал Сереже целый ряд списков нужных мне книг. Должен, однако, сказать, что отсюда мне очень трудно высказывать определенные пожелания относительно книг, так как сведения о новых русских книгах доходят до нас с запозданием, а сведения о новых иностранных книгах не доходят пока вовсе. Между тем мне, по характеру моей работы, необходимы главным образом новые издания. Я хочу попытаться обозреть послевоенное десятилетие: мировую экономику, мировую политику, международную и "внутреннюю", по крайней мере для важнейших мировых стран или для наиболее типических, и наконец -мировое революционное движение. Я имею в виду не историческую работу в собственном смысле слова, т. е. не изложение всех важнейших фактов в их последовательности, а обобщение основных черт послевоенного периода и извлечение необходимых выводов в отношении международного революционного движения. Вот в этих рамках мне и нужна как наша русская, так и иностранная литература, книги, журналы, газеты, отдельные статьи и вырезки из статей (с непременным точным указанием, откуда сделана вырезка). Конечно, при этом есть риск того, что некоторые книжки я буду получать в двух экземплярах. Но так как я поддерживаю все более интенсивную переписку с остальными товарищами, отрезанными от Москвы, то я буду с ними обмениваться интересующими их изданиями.

От Карла [Радека] я получил вчера первую открытку. Она написана гораздо более по-русски, чем Вы допускаете в Вашем письме. Телеграммами мы с ним обменялись уже давно. Ввиду огромности отделяющих нас расстояний, мы посылаем отсюда письма, не дожидаясь ответа Карлу я писал уже три или четыре раза. Так же примерно поступают Наталия Ивановна и Лева. Жатва с разбросанных нами семян начинает поступать только сейчас. Это очень хорошо, что Радек засел за свою большую работу о Ленине. Не сомневаюсь, что мы получим первую серьезную работу, которая своим естественным удельным весом вытеснит жалкую и дрянную халтуру, загромождающую ныне книжные полки. Христиан Георгиевич работает над сенсимонизмом, который он хочет взять в свете эпохи, последовавшей после Великой французской революции. В своем письме мне Раковский пишет, что каждому из нас полезно взять какую-либо крупную тему, чтобы заново перечитать и передумать круг основных вопросов, группируя их вокруг стержня определенной темой. Это совершенно правильно. Еще, кажется, Гете сказал, что для того, чтобы сохранить обладание над тем, что имеешь, нужно его каждый раз завоевывать заново.

Сегодня (только сегодня) получился номер "Правды" с "письмом" Пятакова. Еще вчера я получил письмо от Ищенки с возмущением по поводу пятаковского письма. Признаться, особенного возмущения я не ощущаю, да и "неособенного" не чувствую. Давно его считаю отрезанным ломтем. Это человек способный, с математически-административным складом мысли, но политически не умный. Ленин и в этом вопросе оказался прав, когда предупреждал, что на Пятакова нельзя полагаться в больших политических вопросах. Политические заскоки, в ту или другую сторону, у него и в нормальные времена происходили примерно раз в неделю, и он нуждался в разговоре с кем-либо из более политически мыслящих товарищей, чтобы снова обрести равновесие, не очень устойчивое. Для такого человека заграничная изолированность есть политическая смерть. Письмо в редакцию есть самоэпитафия.

(Л. Троцкий] 15 марта 1928 года