Текст книги "Письма из ссылки"

Автор книги: Лев Троцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Вы пишете, что рабочий класс не любит туманной половинчатости и дипломатических уверток. Правильно. Вот почему вам надо, наконец, свести концы с концами. Если партия – труп, надо на новом месте строить новую партию и открыто об этом рабочему классу сказать. Если термидор совершился, и диктатура пролетариата ликвидирована, тогда надо открыто выдвинуть знамя второй пролетарской революции. Так мы поступили бы, если бы путь реформы, за который мы стоим, потерпел крушение. К сожалению, руководители ДЦ по уши сидят в туманной половинчатости и дипломатических увертках. Они страшно "лево" критикуют наш путь реформы, который, как мы, надеюсь, показали, вовсе не значит путь сталинской легальности –но они не выдвигают перед рабочими массами и другого пути. Они ограничиваются сектантским ворчаньем по нашему адресу И выжидательным расчетом на стихийные движения. Если бы эта линия укрепилась, она не только погубила бы вашу группу, в которой немало хороших и преданных революционеров, но, как всякое сектантство и всякий авантюризм, оказала бы лучшую услугу правоцентристским тенденциям, т. е. в последнем счете, буржуазной реставрации. Вот почему, дорогой товарищ, прежде чем объединиться – а я за объединение всей душой,– надо идейно размежеваться на основе четкой и принципиальной политической линии. Это старое и хорошее большевистское правило.

С коммунистическим приветом

Л. Троцкий

[11 ноября 1928 г.]

ПИСЬМО ЯНУШЕВСКОМУ
18 ноября 1928 г.

Дорогой друг, я до сих пор не ответил на Ваше письмо и, главное, не поблагодарил Вас за Форда [Легавая собака. Прим. Л. Троцкого]. Причин тому много; главной из них является полное расстройство письменных сношений. Но так как настоящее письмо посвящено собачье-охотничьим вопросам, то надеюсь, что оно дойдет беспрепятственно. Вот Вам обстоятельный отчет о Форде: исхожу из того, что Вам лично и остальным друзьям, содействовавшим в доставлении мне этой собаки, любопытно будет, как охотникам, прочитать настоящее донесение. В первый период Форд нас несколько испугал своей чрезвычайной размашистостью, чтобы не сказать разнузданностью, особенно по сравнению с тихой Майей [Кличка собаки.– Прим. ред.-сост.]. Форд потрясал до основания нашу дачную квартирку и не всегда соблюдал правила вежливости. Возможно, что железнодорожное путешествие несколько выбило его из равновесия. Сперва я совершил с ним несколько охотничьих опытов в близлежащих горах. В первые разы бросались в глаза больше его недочеты, чем положительные стороны. Своим неистовым поиском он несколько раз спарывал выводки рябков (горных куропаток). Все время делал стойки и полустойки на жаворонков и вообще мелкую пташку. Уходил далеко и надолго в кусты, несмотря на свист. Отыскав убитого перепела, стал его мять, мне не отдавал, сопротивлялся, когда я открывал ему пасть, и в конце концов перепела мы разорвали пополам. Тут была, впрочем, доля и моей вины. Нужно, однако, прибавить, что и на последней большой охоте, наткнувшись в кустах на убитого фазана, Форд изрядно растерзал его. Таковы явные минусы собаки, с которыми пришлось столкнуться на первых порах. Письмо ее бывшего владельца и воспитателя чрезвычайно помогло мне. После первых двух-трех опытов я усвоил уроки этого письма гораздо лучше, чем при первом чтении. Я стал собаку прибирать к рукам, прибегая время от времени и к хлысту. (К сожалению, о мерах наказания в препроводительном письме ничего не было сказано.) Полному испытанию качества Форда подверглись на недавней большой охоте, главным образом по фазанам. Правда, фазан в эту пору года стойки не выдерживает, и в этом смысле работа не могла отличаться полной чистотой. Испытанию подвергались главным образом чутье, энергия поиска (в густых камышах и колючих зарослях) и неутомимость. По всем этим трем статьям Форд сдал экзамен прекрасно. Он поднимал фазана больше, чем две другие собаки вместе, бросаясь по следу в колючие кустарники с бесстрашьем, которое бы сделало честь закаленному ирландскому сеттеру. Ввиду обилия серьезной дичи, он почти не баловался стойками по мелкой пташке. Поиск оставался, однако, слишком размашистым и независимым. Только уходившись за утреннюю охоту, он начинал к вечеру работать почти идеально. После выстрела почти всегда ложился, если не слишком много стреляли вокруг. Окрик «даун» он выполняет лучше всех других сигналов. Ищет убитую дичь хуже Майи, а однажды, как сказано, довольно долго оставаясь наедине с убитым фазаном, жестоко растерзал его. Живости он чрезвычайной, глаза умные, и это искупает целиком дефекты экстерьера: недаром же Бутулин говорит: «Нам с лица не воду пить». Думаю с ним походить, когда прибудут сапоги, по болотной дичи: охотники говорят, что сейчас под городом много бекасов и гаршнепов, очень жирных, и выдерживают стойку. Словом, я собакой очень доволен, семья относится к ней с большой симпатией. Посылаю отсюда организаторам и участникам этой посылки, поименованным в Вашем письме, самую горячую благодарность.

[Троцкий] Алма-Ата, 18 ноября 1928 г.

ИЗ ОТКРЫТКИ СТРАЖУ
24 ноября 1928 г.

Дорогой друг, получил интереснейшую стенную газету и «Октябрь» со статьей Серафимовича. Эти неудачники буржуазной беллетристики думают, что они призваны создать «пролетарскую» литературу. Они понимают под этим, очевидно, мелкобуржуазную подделку 2-го или 3-го сорта. С таким же основанием маргарин можно назвать «пролетарским маслом». У старика Энгельса есть прекрасная характеристика этих господ применительно к французскому «пролетарскому писателю» Валлесу. 17 августа 1884 г. Энгельс писал о нем Бернштейну:

"Валессу вам незачем делать столько комплиментов. Это жалкий литературный или, скорее, литераторский фразер, который абсолютно ничего из себя не представляет, который из-за отсутствия таланта перешел к самым крайним и стал "тенденциозным" писателем, чтобы таким образом пристроить свои плохие беллетристические произведения".

Наши классики были в этих делах беспощадны, а эпигоны превращают "пролетарскую литературу" в нищенскую суму, куда собирают буржуазные объедки. А кто не хочет эти объедки принимать за пролетарскую литературу, тот "капитулянт". Ну и пошляки, ну и фразеры, ну и пакостники. [..]

24 ноября 1928 г.

ТЕЛЕГРАММА
3 декабря 1928 г.

Москва ГПУ Менжинскому ЦК ВКП (б) ЦИК – Калинину Седову

Больше месяца абсолютная почтовая блокада. Перехватываются даже письма телеграммы здоровье дочери необходимых средствах прочее. Точка. Сообщаю для устранения будущих ссылок на исполнителей.

Троцкий. 3 декабря [1928 г.]

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО
Декабрь 1928 г.

Дорогой товарищ, вы, как и некоторые другие товарищи, спрашиваете: не слишком ли мы берем примиренческую линию, выдвигая такие требования, как честный созыв Шестнадцатого съезда, сокращение партбюджета в 20 раз, опубликование скрываемых работ Ленина и пр. Разумеется, вам ясно, что дело идет тут о ближайших лозунгах внутрипартийного порядка. Это первые шаги, выполнение которых должно было бы показать партии, что совершился серьезный перелом режима. Вопрос о том, насколько осуществимы данные лозунги при нынешнем руководстве, отнюдь не решает судьбы самих лозунгов. Для всех нас совершенно ясны: а) несостоятельность нынешнего руководства, б) неосуществимость перечисленных минимальных лозунгов внутрипартийного характера, поскольку они зависят от доброй воли руководства. Дело идет о мобилизации пролетарского ядра партии, так сказать, большевистской фракции ВКП, под известными, очень простыми и совершенно бесспорными переходными требованиями. Сопротивление руководства этим требованиям будет раскрывать глаза партии на характер руководства и тем увеличивать большевистскую фракцию ВКП. Другими словами, значение выдвинутых требований о внутренней жизни то же, что значение переходных требований в компрограмме вообще.

Но правильны ли эти требования как переходные? Оспорить их правильность можно было бы, только исходя из того соображения, что "партия – труп" (В. Смирнов), т. е. отрицая наличность внутри ВКП большевистской фракции и возможность ее очень значительного роста с перспективой овладения знаменем и формальными, не только идейными традициями ВКП. Этот вопрос на данной стадии решает. Для того чтобы оценить правильность и целесообразность того или иного переходного лозунга, необходимо каждый раз поставить себя мысленно в положение рабочего-оппозиционера, выступающего на собрании ячейки или общезаводском собрании, где затронуты партийные вопросы, скажем, вопрос о "самокритике". Если рабочий-оппозиционер захочет утолить себя и свое дело, то он скажет: "Партия – труп, и от нее ничего ждать нельзя". Такая позиция была бы чисто реакционной: сектантство, при попытках выхода на широкую арену, нередко играло и будет играть реакционную роль Толковый оппозиционер скажет: чтоб "самокритика" перестала быть полукомедией, полупровокацией, надо обеспечить осуществление элементарнейших предпосылок партдемокра-тии и перечислить названные выше лозунги. Он может и должен при этом открыто прибавить: "Я совершенно не верю в то, что нынешнее руководство способно добровольно осуществить эти требования и потому ни на грош не верю "самокритике". Но вы, товарищи, верите или хотите верить. Вот и давайте проверим на предлагаемых мною бесспорных требованиях". Вот как поступит серьезный оппозиционер, который ищет путей к пролетарскому ядру партии и к массе вообще. Одной нашей собственной правоты совершенно недостаточно. Никуда не годится та правота, которая не стремится стать массовой силой. Гоняться за тем, чтобы пересмирнить Смирнова, нам не к лицу. На партийном собрании сторонники Смирнова просто не будут знать, с какой ноги ступить, или вынуждены будут посвящать свои речи доказательству того, что никогда они партию трупом не считали и пр. Нельзя, конечно, забывать при этом, что частичные лозунги захватывают только частицу вопроса. Но ведь платформа-то остается, как и все остальные наши документы. Там разработка системы требований по всем основным вопросам деятельности ВКП и Коминтерна. В этой области мы ничего не смягчаем, наоборот, заостряем и углубляем (в частности, в наших документах, направленных Конгрессу [Коминтерна]). Но преподносить партии нашу непримиримую критику и наши "неурезанные" лозунги надо так, чтобы рабочее ядро почувствовало, что мы хотим и умеем с ним разговаривать на понятном ему языке. Ведь рабочее ядро, массы вообще еще не с нами, этого не надо забывать. Это главное и основное. Масса недовольна, недовольно рабочее ядро партии, но свое недовольство они выражают на навязанном им условном и фальшивом языке аппаратной казенщины, важнейшей частью которой является вражда к оппозиции или страх перед нею. Надо, ничем не поступаясь по существу, подойти к партийной массе так, чтобы она нашла выход к подлинной партийности, исходя из своих нынешних позиций. Вот этой цели и служат, в частности, названные выше лозунги.

[Л. Троцкий] [Декабрь 1928 г.]

ОТВЕТ ДВУМ ПРИМИРЕНЦАМ, СТОРОННИКАМ ТОВ. ИЩЕНКО
Декабрь 1928 г.

Алма-Ата

Уважаемые товарищи!

Сейчас я окружен почти полной почтовой блокадой.

Ваше письмо – в отличие от других писем – почта мне доставила, притом в очень короткий срок: пятнадцать дней.

По существу дела, ваше письмо есть временная платфор-мочка новой группки для отхода от оппозиции. Очень может быть, что вы этого не сознаете, но те, которые подсунули вам эту "платформу", сознают, по-видимому, хорошо, куда ведут.

Отвечаю вам коротенько, ибо соображения вы приводите старые, давно опровергнутые всем опытом идейной борьбы.

1. Вы пишете о "недалеких грядущих боях за революцию на Западе". Возможно, хотя не доказано. Но как же быть с ошибочными в корне резолюциями и докладами Шестого конгресса? С эклектической программой – смесью марксизма с социал-национализмом? Может быть, вам обещали это переделать в "недалеком" будущем? Или, по крайней мере, перед вами открывают страницы печати для дискуссии по этим вопросам? А между тем от этих вопросов зависит судь-ба Коминтерна.

2. "Партия Ленина,– пишете вы,– перешла от наступления к обороне, частично уже и к наступлению на оппортунистическую опасность".

Это сказано немножко чересчур торжественно и преувеличенно, но сдвиг есть. Он произошел, не в последней степени благодаря тому, что мы не поддались примиренцам, зиновьевцам, полузиновьевцам и четвертьзиновьевцам. Центристы шевелятся под нашим кнутом. Вывод: не убрать ли кнут. Нет, надо их поощрять... в три кнута.

3. Вы пишете, что платформа правильно наметила водораздел между правыми (рыковцы) и центристами (сталинцы). "Правые работают на контрреволюцию,– пишете вы,-сталинцы работают сегодня (!) на революцию. Этого не понимать нельзя". Строго сказано. "Сегодня" – ну, а завтра. Или это вас не касается. И еще: если рыковцы работают на контрреволюцию, а сталинцы – на революцию, как же они в самом решающем месте (Политбюро, Совнарком) работают совместно и клянутся партии, что у них нет разногласий. И вместе громят нас.

4. Вы не только трусливо проходите бочком мимо усилившегося разгрома большевиков-ленинцев, но начинаете сами помогать по этой части сталинцам "работать на революцию". Вы сами начинаете громить такие действия, как "расклеивание листовок, стачка, тайное голосование в союзах и советах" (очевидно, требование тайного голосования?) и пр. и пр.

Что вы предлагаете вместо "расклеиванья"? Раздачу по рукам? Рассылку по почте? Или, может быть, вам открыли страницы "Правды"? Вы хвалите платформу. Может быть, она легализована? Скажите прямо: взгляды наши верны, но давайте прекратим борьбу за них. С этого начинали зиновьевцы. А чем кончили?

Или, может быть, наши цели уже достигнуты? Может быть, хоть нынешний зигзаг влево обеспечен? Чем? "Принципиальной" позицией Сталина? Или личным составом его руководства? Кто так думает, должен переходить открыто к сталинцам. К этому вы и подошли. Вы пишете: "Уже (?) сформировавшееся из бывших (?) центристов левое крыло... ведет борьбу направо".

Если левое крыло уже сформировалось из бывших (!!) центристов, значит, у него с нами не должно быть серьезных разногласий. Почему же оно громит нас? Без принципиальных оснований? Из личной конкуренции, что ли? Но тогда это означало бы просто политический бандитизм. Это ли вы хотите сказать о фракции Сталина? Тогда вы думаете о ней хуже, чем оппозиция, от которой вы отходите.

7. Вы вкривь и вкось толкуете о том, где главная опасность: в правых или в сталинцах? Главная опасность – мировая буржуазия. За ней – внутренняя буржуазия. Правое крыло – гот крюк, за который тянет буржуазия. Мы указываем партии на этот крюк уже несколько лет. Сталинцы кричали: клевета. Потом чуть-чуть признали: да, есть правая опасность. Рыков? Калинин? Бухарин? Ворошилов? Нет, это клевета! Кто же? Фрумкин! Чудище обло, озорно, стозевно. Это не борьба с правыми, а шутовство и обман партии. Это прикрывание подлинных правых вождей от партии.

Кто прикрывает? Центристы. Значит, главная опасность в партии – центризм. Он прикрывает правое крыло и громит левое.

8. Рабочий-партиец, который с правоцентристской позиции переходит сейчас на левоцентристскую, приближается к большевистской линии. Вы же, отходя от оппозиции на левоцентристскую точку зрения, удаляетесь от большевизма. С рабочим-центристом, сдвинувшимся влево, мы встретимся. А с вами, боюсь, нет.

9. Нападая на центристов, говорите вы, мы "помогаем правым". Эти слова показывают только, что вы сами целиком сползли к центристам. Ибо вы повторяете главный, основной, единственный и насквозь гнилой аргумент центристов против левых. Так либералы всегда говорили с.-д., так с.-д, говорят коммунистам, так центристы всегда говорят подлинным большевикам.

Помогая своей беспощадной критикой рабочему ядру партии освободиться от половинчатости и фальши центризма, мы создаем настоящий пролетарский оплот против правой опасности. Так всегда действовал большевизм, и в большом и в малом.

Смысл подписанной вами платформочки один: "Хорошо бы вернуться в партию и установить мир да лад".

А через какие двери вернуться? Есть две двери; зиновьевская, капитулянтская, и большевистская, через продолжение и расширение идейной борьбы. Никакой третьей двери нет, не было и не будет. Пробовал Пятаков, пробовал Сафаров, пробовал Саркис. Кто они? Политические покойники. Кто им поверит? Никто. Они сами себе не верят. Пятакову открыли дверь – только не в партию, а в банк. Мы, оппозиция, гораздо более в партии, чем вся эта капитулянтская братия.

Вы предлагаете "решительно отмежеваться от децистских настроений". Эк, удивили. Это сделано еще в тезисах моих осенью 1926 г. И не только от "настроений", но и от взглядов и методов. Уклоны в сторону децизма, поскольку обнаруживаются, выправляем и выправим. А с вашей капитулянтской линией нам вовсе делать нечего.

Вы не только составили новую платформу (временную, ненадолго, ибо это только мостик к капитуляции), но на метили для себя примерный описок "вождей". Кроме меня вы называете Смилгу, Преображенского, Радака, Ищенко.

Строгий выбор! Ух, какой строгий! Но, насколько я знаю, тов. Ищенко не подписал даже нашего общего "Заявления" Шестому конгрессу. Политически это значит, что он отошел от оппозиции. Ищенко был до 7 ноября крайне левым. Потом сразу поправел. Во время Пятнадцатого съезда считал, что без зиновьевцев мы погибнем. Заключал всякие блоки: с Пятаковым, с Саркисом, с Сафаровым, пролагая все новые и новые пути "в партию". Но все его союзники предали оппозицию и самих себя. После февраля Ищенко опять стал мудрить. После июля умолк. Сейчас опять открывает новые пути. Принципиального содержания в этой позиции нет ни на грош: шатания и путаница. Ищенко все собирается найти какую-то свою особенную дверь в партию. Не найдет. Либо через зиновьевскую дверь (в Центросоюз, в банк и... в политическую смерть), либо вместе с оппозицией по большой дороге принципиальной, идейно-непримиримой, большевистской борьбы.

Эта дорога не обманет.

Вот что я вам могу ответить в немногих словах.

С антикапитулянтским приветом,

Л. Троцкий

П. С. Да, чуть было не забыл самый ваш дальнобойный аргумент. Так как сталинцы отсекли от партии левое крыло, то они, по вашим словам, сами должны теперь выполнить роль левого крыла. Вот уж подлинно пречистая и пресвятая мать Ахинея. Вы, очевидно, "левое крыло" и "центр" понимаете в смысле парламентском, т. е. в смысле размещения стульев, а не в классовом смысле. Иначе вышло бы, что чем больше оппортунисты громят большевиков, тем больше они сами обольшевичиваются. Даже если бы центристы изгнали всех пролетарских революционеров из партии (что невыполнимо) и образовали ее "левое крыло", это "левое крыло" оставалось бы центристским. Только и всего.

Вы ведь считаете, что борьба центра с правой есть борьба не на жизнь, а на смерть. Значит, вытесняя и громя правых, центристы должны будут сами становиться... правым флангом.

Доля истины тут есть. По мере борьбы направо и налево центризм будет выделять из своей среды правоцентристские и левоцентристские элементы, т. е. будет распадаться, политически дифференцируясь. Бюрократы пойдут направо, рабочие – налево. Этого нам и надо. Чем принципиальнее, тверже, смелее будет наша позиция, тем быстрее и здоровее пойдет этот процесс дифференциации. Он, и только он, несет с собой гибель правому крылу.

Примиренцы и капитулянты давно грозили, что мы окажемся начисто "вне партии". Сталин оказался вынужден на ноябрьском пленуме признать, что, помимо 10 000 исключенных большевиков-ленинцев, в партии осталось вдвое больше, т. е. 20 000. Если эту цифру дает Сталин, значит, надо ее умножить, по крайней мере, надвое. Вот это и есть левое крыло в марксистском, а не топографическом смысле. Отсечь это крыло уже невозможно, ибо вместо каждой отсеченной головы будут расти две новых. А дальше наступит момент, когда лучшие рабочие-партийцы, передвигаясь широкой массой от центра влево, сольются с нашими, так что водораздел смоется. Вот это есть подлинный путь к единству партии на ленинской основе.

Все остальное – зиновьевщина и сафаровщина, т. е. пустяки, суетня, мышиная возня, бирюльки.

Л. Т. [Декабрь 1928 г.]

КРАТКИЕ БИОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

О НАИБОЛЕЕ ВАЖНЫХ ЛИЦАХ, УПОМИНАЕМЫХ

В НАСТОЯЩЕМ ИЗДАНИИ

Я. С. Агранов (1893–1939), в 1912–1914 гг.–эсер. С 1915 г.–в большевистской партии. В 1919–1920 гг.– секретарь СНК. С мая 1919 г. работал также особоуполноченным при президиуме ВЧК. В 1921 г.– секретарь Малого Совнаркома. Расстрелян.

Виктор Адлер (1852–1918), с 1889 г. и до самой смерти – вождь социал-демократической партии Австрии, игравшей важную роль в деятельности довоенного Социалистического интернационала. В 1918 г.– министр иностранных дел.

A. О. Альский (Мальский, М. Альский, 1892–1939), в партии большевиков с 1917 г. После октябрьского переворота – на советской работе в Воронеже, Литве, Белоруссии. Был заведующим учебно-распределительным отделом ЦК РКП (б). С 1921 г.– заместитель народного комиссара финансов и член коллегии НКФ РСФСР. Оппозиционер. Исключен из партии в декабре 1927 г. постановлением XV съезда. Сослан в Нарым, затем в Барнаул. Погиб в период чисток.

Аманулла-Хан (1892–1960), афганский король в 1919–1929 гг. Возглавил освободительную войну против Великобритании и добился полной независимости своей страны (1919). В 1926 г. заключил с СССР договор о нейтралитете и взаимном ненападении. Был свергнут и эмигрировал.

B. А. Антонов-Овсеенко (1883–1939), советский государственный деятель. Член партии с 1917 г. Во время октябрьского переворота – секретарь Петроградского ВРК. Руководил «штурмом» Зимнего дворца. В 1922-1924 гг.– начальник Политуправления РВС СССР. С 1924 г.– полпред в Чехословакии, Литве, Польше, консул в Барселоне. С 1937 г.– нарком юстиции РСФСР. Расстрелян.

К. Я. Бауман (1892–1937), в партии с 1907 г. Участник борьбы за советскую власть в Киеве. В 1920–1923 гг.– секретарь Курского губкома. С 1929 г.– 1-й секретарь МК партии, одновременно в 1929–1932 гг.– секретарь ЦК партии. В 1928–1932 гг.– член оргбюро ЦК, в 1929– 1930 – член Политбюро. Расстрелян.

Август Бебель (1840–1913), один из основателей (1869) и руководителей германской социал-демократической партии и II Интернационала.

А. Г. Белобородов (1891–1938), член партии большевиков с 1907 г. В 1918 г.– председатель Исполкома Уральского областного Совета, один из исполнителей приказа Ленина и Свердлова о расстреле Николая II и его семьи. В 1919 г.–член ЦК, в 1920 г.–кандидат в члены ЦК. В 1923– 1927 гг.-нарком внутренних дел РСФСР. С 1927 г. троцкист, оппозиционер. Исключен из партии в декабре 1927 г. решением XV партийного съезда. Сослан в Усть-Вымь. Позже раскаялся. Был восстановлен в партии. Затем снова исключен. Расстрелян.

Эдуард Бернштейн (1850–1932), один из виднейших германских социал-демократов, основателей II Интернационала. Советским правительством обвинялся в оппортунизме и предательстве интересов рабочих. В 1921 г. публично выступил с разоблачительной информацией о том, что большевики до октября 1917 г. брали деньги у германского правительства.

Леон Блюм (1872–1950), один из руководителей Французской социалистической партии. В 1936–1938 гг.– глава правительства Народного фронта. После оккупации Франции гитлеровцами (1940) арестован и интернирован в Германии. В декабре 1946 вновь возглавил правительство Франции.

Бонапарт (Наполеон I), 1769–1821 – французский император в 1804-1814 гг. и в марте–июне 1815 г.

М. С. Богуславский (1886–1937), по профессии наборщик. В 1905– 1917 гг.– член еврейской социалистической партии. С 1917 г.– в партии большевиков. После большевистского переворота член ЦИК и член украинского правительства. С 1920 г. работал в Москве в Главполитпути, затем председателем союза печатников. В 1920–1921 гг. примыкал к платформе «демократических централистов», в 1927 г.– к троцкистской оппозиции. Постановлением XV съезда партии в декабре 1927 г. исключен из ВКП(б); в августе 1936 г. арестован по обвинению в саботаже железных дорог и расстрелян.

Амадео Бордига (1889–1970), итальянский политический деятель. С 1910 г. член итальянской социалистической партии. В 1912 г. возглавил внутри партии близкое к анархизму течение. С 1919 г. выступал за бойкот буржуазных парламентов, возглавлял фракцию коммунистов-бойкотистов. Был делегатом Второго конгресса коминтерна. В 1921 г. участвовал в основании ИКП, стал одним из ее лидеров. В 1926 г. отстранен от руководства за поддержку взглядов Троцкого. В 1930 г.– исключен из ИКП. В il944 г. основал троцкистскую партию «коммунистов-интернационалистов».

Генрих Брандлер (1881–1967), в германской социал-демократической партии с 1898 г. Член Союза Спартака в годы первой мировой войны. В коммунистической партии Германии с момента ее основания. В 1919– 1923 гг.–член ЦК КПГ. В 1921 г. стоял на левых позициях. В 1922– 1923 гг. обвинен руководством КПГ и Коминтерном в правоопортунисти-ческих ошибках и по указанию Коминтерна исключен из ЦК. Образовал оппозиционную фракцию, симпатизировавшую правой оппозиции Бухарина, и в 1929 г. был исключен из КПГ. До второй мировой войны оппозиция Брандлера продолжала существовать в виде самостоятельной партии (КРО).

А. С. Бубнов (1884–1938), советский государственный и партийный деятель. В партии с 1903 г. В октябрьскую революцию – член Политбюро ЦК РСДРП(б) и член Петроградского ВРК. В 1917–1918 гг.–член ЦК партии. Участник гражданской войны. С 1924 г.– начальник политуправления РККА. В 1925 г.– секретарь ЦК. Член РВС СССР. С 1929 г.– нар-компрос РСФСР. Расстрелян.

С. М. Буденный (1883–1973), ветеран гражданской войны, член коммунистической партии с 1919 г. В 1924–1937 гг.– инспектор кавалерии РККА. С 1935 г.– маршал. В 1939–1941 гг – заместитель и 1-й заместитель наркома обороны.

Г. Бутов, начальник секретариата Троцкого, арестован после исключения Троцкого из партии. Подписать выдвинутые против него и Троцкого обвинения отказался, объявил голодовку и умер в 1928 г. в тюрьме.

Н. И. Бухарин (1888–1938). В партии, с перерывами, с 1906 по 1937. Член ЦК в 1917–1934, член Политбюро в 1924–1929. Многолетний редактор «Правды» До 1928 г. в блоке со Сталиным против Троцкого, Зиновьева и Каменева В 1928 г. решил порвать со Сталиным. Блокировался с Томским и Рыковым (так называемая «правая оппозиция»), потерпел поражение и в 1929 г. постановлением апрельского пленума был исключен из партии, снят с поста редактора «Правды» и секретаря Исполкома Коминтерна Раскаялся. Был восстановлен в партии. С 1930 по 1934 г работал у Орджоникидзе в наркомате тяжелой промышленности. В 1934 г. назначен редактором «Известий» и формально считался им до 16 января 1937 г, хотя фактически с конца 1936 г. «Известия» выходили под редакцией Б. Таля. Арестован 27 февраля 1937 г. Один из обвиняемых на процессе 1938 г. Расстрелян.

Г. Валентинов, бывший редактор газеты «Труд», оппозиционер, в 1928 г. сослан в Усть-Кулом. Погиб в период чисток.

Жюль Валлес (1832–1885), французский писатель и политический деятель, член I Интернационала, участник Парижской коммуны (1871).

Ван Цзинвэй (1884–1944) – один из ближайших сподвижников Сунь Ят-сена, активно участвовал в борьбе с маньчжурской династией. После смерти Сунь Ятсена претендовал на лидерство в Гоминьдане, постоянно соперничая с Чан Кайши. В годы антияпонской войны сотрудничал с японцами. В 1939–1944 гг. возглавлял марионеточное правительство в Нанкине.

Е. С. Варга (1879–1964), советский экономист, академик. До 1919 г. жил в Венгрии. Член венгерской социал-демократической партии. Занимал пост наркома финансов, а затем председателя ВСНХ в венгерском советском правительстве. Стал коммунистом. После падения советской власти в Венгрии эмигрировал в Россию. В 1927–1947 гг. возглавлял Институт мирового хозяйства и мировой политики АН СССР.

И. В. Вардин (Мгеладзе, 1890–1943). В партии с 1907 г. Один из большевистских руководителей в Саратове, после переворота – член Саратовского губкома РСДРП(б), редактор саратовской газеты «Социал-демократ». В 1918 г.– член бюро Петроградского комитета партии большевиков. В период обсуждения Брестского мира – левый коммунист. В 1919 г.– член Московского комитета партии, сотрудник «Правды» и «Известий». В гражданскую войну – начальник политотдела 1-й Конной армии, зав. подотделом печати ЦК РКП (б). В 1920 г.– член Киевского губкома партии, затем начальник политотдела 1-й Конной армии. В 1921 г.– уполномоченный референт ВЧК. В период дискуссии о профсоюзах– сторонник платформы Троцкого. В 1927 г. солидаризовался с оппозицией, был исключен из партии постановлением XV съезда и сослан. Капитулировал, в 1930 г. был восстановлен в партии. В 1935 г. снова исключен. Репрессирован. Вероятно, погиб в заключении.

С. Ю. Витте (1849–1915), русский государственный деятель, граф. Председатель Кабинета министров с 1903 г. и Совета министров в 1905– 1906 гг. Автор манифеста 17 октября 1905 г.

3. Л. Волкова (1900–1933), иногда наз. Зинаидой Бронштейн (по отцу). Старшая дочь Троцкого от брака с А. Л. Соколовской. Получила разрешение выехать из СССР для лечения на Западе. Уехала, оставив мужа и одного из двоих детей – Льва Волкова. В 1932 г. вместе с Троцким была лишена советского гражданства. Страдала психическим расстройством. Покончила с собой в Берлине в январе 1933 г.

К. Е. Ворошилов (1881–1969). В партии с 1903 г. Ветеран гражданской войны. С 1925 г, после загадочной гибели Склянского и не менее странной смерти Фрунзе, нарком по военным и морским делам, председатель РВС СССР. С 1934 г.–нарком обороны СССР. С 1940 г.–заместитель председателя СНК

И. В. Гете (1749–1832), немецкий писатель, основоположник немецкой литературы нового времени.

Ф. А. Гетье (1863–1938), крупнейший специалист по внутренним болезням, руководитель московских больниц. Главный врач Басманной, а затем основатель и главный врач Боткинской (бывш. Солдатенковской) больниц. С первых дней организации Лечебно-санитарного управления Кремля был приглашен туда на работу. Был врачом семьи Ленина и семьи Троцкого.

М. Глазман, стенографист и секретарь Троцкого во время гражданской войны, позднее член секретариата Троцкого, член ВРК. Левый оппозиционер. Исключен из партии в 1924 г. В том же году покончил самоубийством.

Томас Годскин (1787–1869), английский экономист.

С. И. Гусев (Я. Д. Драбкин, 1874–1933). В партии с 1896 г. Участник Октябрьской революции в Петрограде, член ВРК. С 1918 – один из политических руководителей Красной армии. С 1921 – начальник политуправления РВСР. В 1919 и 1921–1923 гг.–член РВС. В 1923–1925 гг.– секретарь ЦКК РКП (б).