Текст книги "Особая папка «Барбаросса»"

Автор книги: Лев Безыменский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Около 10 часов возле ворот собралось довольно много эсэсовских офицеров. Вскоре сюда привели человек десять из бункера. Первое время я плохо видел, что здесь происходило, так как стоял довольно далеко. Через некоторое время Зандер и рапортфюрер взяли из этой группы русского заключенного и стали водить его вдоль рядов, заставляя внимательно присматриваться к стоявшим. Было забрано еще несколько человек. После этого в юго-восточной части апрель-плаца начался допрос, продолжавшийся большую часть дня. На остальных узников, стоявших по стойке смирно, большое лагерное начальство долгое время не обращало никакого внимания. Наблюдали за строем несколько эсэсовцев-стариков. Они беспрерывно ходили между рядами и внимательно следили за узниками. Всех, кто шевелился, имел какие-либо недостатки в одежде или просто не понравился, они избивали плетками и гнали в отдельную группу, стоявшую в центре площади. Лично я попал в этот строй за то, что имел косо пришитый на груди номер. Первой группе «проштрафившихся» какой-то эсэсовец сказал, что будут вешать «для примера». Эта весть распространилась, и вот около сотни узников долгие часы ждали смерти.

Под вечер, после окончания допросов, «штрафникам» объявили, что «на этот раз господин комендант их помиловал и они получат лишь по 10 ударов плетью». Однако предупредили, что если саботаж не прекратится, то в следующий раз будут вешать всех без разбора,

Единичные и групповые казни проводились в «Дope» и до «раскрытия заговора»: в основном за побеги, отказ от работы и мелкое вредительство. Массовые казни за «организованный саботаж» начались через дней после 19 ноября II продолжались до самого конца. Установить число казненных в этот период очень трудно. Едва ли это известно даже палачам. Публичные казни устраивались в лагере не менее 10 раз, и общее число повешенных может выражаться не десятками, а только сотнями. Сюда не входят те жертвы, которые были расстреляны или просто убиты палками в бункере, в лагере и в туннеле, и те, кто умер под пытками во время допросов в бункере и в гестапо г. Нордхаузена. Во время массовых казней весь лагерь обычно не присутствовал (по-видимому, не хотели прерывать производство ракет). На аппель-плац выгоняли только отдельные команды, несколько блоков или одну из смен, работающих под землей. Иногда на эти зрелища приглашались лишь желающие. Остальные узники видели повешенных при выходе на работу или входе в лагерь. О казнях всегда сообщалось по радио, причем обязательно с угрозами. Вешали как по нескольку человек, так и большими партиями, до 60 человек. Лично я очень хорошо помню несколько массовых казней, в том числе казнь группы, насчитывавшей 54 человека. Вешали на аппель-плаце возле кухни и в туннеле «Б – Дора» на кране для погрузки ракет «Фау-2». Часто вешали в несколько приемов, а чтобы ускорить смерть, иногда стреляли в повешенных. Бывали также случаи, когда не успевших умереть добивали палками.

Обычно роль палачей выполняли эсэсовцы и гестаповцы, в том числе Зандер, эсэсовец, известный по кличке «Конская голова», и один из рапортфюреров. Иногда вешать заставляли кого-либо из узников. Очень хорошо помню случай, когда за отказ вешать поплатились жизнью два немецких коммуниста. При казнях обычно присутствовало много эсэсовских офицеров, гестаповцы и несколько цивильных, в том числе и Зовацкий. Во время казней в туннеле присутствовало много представителей фирм, принимавших участие в изготовлении реактивного оружия, гражданские руководители подземного завода и прочие.

Были ли казненные виновны? Ответить на этот вопрос можно по-разному. Я не берусь утверждать, что, саботируя выпуск реактивных снарядов, антифашисты не наносили вред гитлеровской военной машине и не нарушали нацистских «законов». Во всяком случае, их действия были направлены не на продолжение преступной войны, а на спасение жителей Лондона и Брюсселя. Кроме того, среди казненных было множество людей, повешенных просто для устрашения, то есть имевших ту же вину, что и жители чешской деревни Лидице.

Основная масса повешенных за саботаж были советскими гражданами. Применительно к русским обещания коменданта в отношении репрессий не были пустыми угрозами. Все русские, имевшие до сих пор несколько сносное существование, после 19 ноября были переведены в самые плохие команды, выполняющие наиболее тяжелые работы. Эсэсовцам и немцам-уголовникам даны были специальные указания о жестоком обращении с русскими, Наказания и убийства русских всячески поощрялись и провоцировались. Если бы не сплоченность и выносливость русских, не интернациональная солидарность в лагере, не уважение и помощь узников других стран, большинство русских были бы уничтожены еще задолго до начала эвакуации. Безусловно, повлияли на это и успехи Советской Армии, сеявшие среди палачей страх перед предстоящей ответственностью за свои преступления»[291]291
  Архив автора.


[Закрыть].

Так на практике выглядела систематическая политика геноцида. Советских людей истребляли в тюрьмах, концлагерях, «рабочих лагерях», по приговорам судов и без приговоров, поодиночке и тысячами. Во исполнение каннибальских замыслов тех, кто возомнил себя претендентами на мировое господство.

Наметки рейхсляйтера Розенберга

Еще два дня отделяло мир от нападения Гитлера на Советский Союз. На улицах Бреста играли ребята, советские люди были заняты мирным трудом. А в Берлине впервые был предан гласности – правда, в очень узком кругу – план расчленения Советского Союза под немецким владычеством. Присутствующие впервые узнали о плане создания на оккупированных территориях четырех рейхскомиссариатов – «Балтенланд» (или «Остланд»), «Украина», «Кавказ» и «Россия» (или «Московия»).

Сейчас на основании различных документов установлено, что, согласно немецким планам, наша страна должна была быть расчленена на четыре рейхскомиссариата:

1. Рейхскомиссариат «Москва» (рейхскомиссар Зигфрид Каше, резиденция – Москва). В его составе планировалось создать генеральные комиссариаты: «Москва», «Тула», «Ленинград», «Горький», «Вятка», «Казань», «Уфа», «Пермь».

2. Рейхскомиссариат «Остланд» (рейхскомиссар Генрих Лозе, резиденция – Рига) с генеральными комиссариатами «Эстония», «Латвия», «Литва», «Белоруссия».

3. Рейхскомиссариат «Украина» (рейхскомиссар Эрих Кох, резиденция – Ровно) с генеральными комиссариатами «Волыно-Подолия», «Житомир», «Чернигов», «Киев», «Харьков», «Николаев», «Таврия», «Днепропетровск», «Сталино», «Ростов», «Сталинград», «Саратов», «Немцы Поволжья», «Воронеж».

4. Рейхскомиссариат «Кавказ» (рейхскомиссар Арно Шикеданц, резиденция – Тбилиси) с генеральными комиссариатами «Кубань», «Ставрополь», «Грузия», «Азербайджан», Горским комиссариатом и главными комиссариатами «Калмыкия» и «Армения».

Эта структура возникла не сразу. Сначала, согласно докладной записке Розенберга от 2 апреля 1941 года, предполагалось, что СССР автоматически распадется на семь комплексов: «Великороссия», «Белоруссия», «Украина», «Крым», «Прибалтика», «Кавказ», «Туркестан»[292]292
  ...Hitlers Tischgesprache", S. 321.


[Закрыть]. Затем появились четыре рейхскомиссариата, из которых комиссариаты «Остланд» и «Украина» были практически созданы, «Москва» и «Кавказ» существовали только на бумаге, а пятый комиссариат – «Туркестан» даже не получил визы Гитлера. В своей первоначальной форме идеи Розенберга, который был назначен «особо-уполномоченным фюрера по централизованной разработке проблем восточноевропейского пространства», были одобрены Гиммлером, который в каждом комиссариате учредил должность высшего начальника полиции и СС. Кстати, такие начальники были назначены и в те комиссариаты, которые так и не были созданы: например, «полномочиями» высшего начальника полиции и СС в Москве «был облечен» группенфюрер СС Эрих Бах-Зелевски, на Кавказе – оберфюрер СС Корземан. Добавим, что подобное «планирование» не прекращалось и в ходе войны. В качестве анекдота можно привести меморапдуM на имя Тербовена, составленный 1 марта 1943 года III кем иным, как Видкуном Квислингом, который рекомендовал создать на территории CCCP несколько провинций – Новгородскую (с центром в Петербурге), центральную (с центром в Москве), а затем Русско-Украинскую, Северокавказскую, Волжскую, Северорусскую, Уральскую, Западносибирскую и Восточносибирскую[293]293
  The National Archives of the United States (далее: NAUS), Microcopy N, Т-175 (Personlicher Stab des Reichsfuhrers SS), Roll. 60, Frame 2.575.947.


[Закрыть].

Значительное, если не центральное, место во всей структуре оккупированной территории Советского Союза должен был занять рейхскомиссариат «Украина», который был создан не только на бумаге, но и реально: 1 сентября 1941 года он был учрежден под начальством Эриха Коха, резиденция которого расположилась в Ровно. В рейхскомиссариат вошли шесть генеральных комиссариатов – «Волыно-Подолия», «Николаев», «Житомир», «Киев», «Днепропетровск» и «Таврия» (с Крымом). В дальнейшем предполагалось создать еще несколько генеральных комиссариатов – «Чернигов», «Харьков», «Воронеж» и «Сталино». Однако ввиду того, что эти комиссариаты так и остались в непосредственной близости к фронту, их территория продолжала находиться под «юрисдикцией» тыловых органов соответствующих армий и групп армий.

В свое время Розенберг предполагал расширить Украину за счет Саратовской, Сталинградской и Ростовской областей, но эти области по BIIOJIH8 понятным причинам так и остались вне сферы деятельности Эриха Коха. Пришлось отказаться также от планов создания «самостоятельного украинского государства». Причины были различны. Во-первых, оказалось, что среди немецкой агентуры, которую долгие годы растили на территории Германии до войны, нет ни одной более или менее подходящей кандидатуры на роль сколько-нибудь авторитетного руководителя этого мифического государства. Зато не было недостатка в распрях и раздорах между претендентами на «украинский престол». Известен скандальный эпизод, когда 30 июня 1941 года представители группы Бандеры, ворвавшись во Львов, поспешно (чтобы оказаться первыми) провозгласили «украинское государство», Однако немецкие военные власти и СС не одобрили этот «самостийный» шаг бандеровцев.

Данное обстоятельство не должно способствовать рождению новой легенды (впрочем, она уже родилась на Западе), что, мол, будь немецкие оккупанты в России и на Украине «поразумнее», все обошлось бы наилучшим образом и советские граждане, вместо того чтобы идти в партизаны, стали бы верноподданно служить рейху. До сих пор па страницах ряда западногерманских и американских исследований, посвященных оккупационной политике Гитлера в Советском Союзе, идет ожесточенный спор: в чем состояли главные ошибки Гитлера? Упрек, который предъявлялся рядом авторов (например, нацистским бардом Эдвином Двингером) Гитлеру и Гиммлеру, состоит, в частности, в том, что, мол, Гитлер не использовал шансов, которые у пего имелись, что оккупационные войска напрасно проводили столь жестокую политику, что надо было дать больше свободы местному населению, надо было санкционировать образование отдельных национальных государств – и тогда все было бы прекрасно...

История знает немало случаев, когда после неудачи того или иного плана находились люди, которые заявляли: я бы сделал лучше. Но по правде сказать, мурашки по коже пробегают, когда читаешь сочинение, суть которого состоит в том, что автор говорит: я бы совершил это преступление лучше, чем другой. Иначе нельзя определить смысл вышеупомянутой дискуссии об оккупационной политике Гитлера. Ведь те, кто в настоящее время ведет этот спор, являются такими же, как и Гитлер, антикоммунистами, сторонниками ликвидации Советского государства и советского общественного строя, но только хотят изобразить себя более вежливыми и деликатными антикоммунистами – благо, что никто не может проверить, были ли бы они такими же деликатными, если бы оказались на месте гитлеровцев. А правда состоит в том, что советские люди не хотели примириться с оккупантами, которые несли им порабощение, стремились лишить народы СССР их великих социальных завоеваний, совершенных под знаком Октябрьской революции. Те же, кто пытается сеять иллюзии, будто возможно «подправить» Гитлера и повторить его опыт в «улучшенном варианте», – идут на заведомый и опасный обман...

Но вернемся к рейхскомиссариатам. Так никогда и не был создан рейхскомиссариат «Москва» с генеральными комиссариатами «Москва», «Тула», «Горький», «Казань», «Уфа» и т. д. Предполагалось, что на севере он будет распространяться до Ледовитого океана, на востоке – до Челябинска, Магнитогорска, Омска, Тобольска и Новосибирска включительно[294]294
  „Ostland", Berlin, 1942, Nr. 8, S. 133.


[Закрыть]. Нв юге этот гигантский комиссариат должен был распространяться до Туркестана. Начальником комиссариата предполагалось назначить обергруппенфюрера СА Зигфрида Каше, который был близок к Герингу. Заметим, что Каше пришлось долго своего назначения, но, как свидетельствует Эрих Кордт, он еще в 1944 году мечтал об этой должности и даже назначил нескольких своих друзей членами «московского штаба»[295]295
  Е. Коrdt,Wahn und Wirklichkeit, Stutgart, 1948, S. 305.


[Закрыть].

Никогда не был создан и другой рейхскомиссариат «Кавказ», во главе которого должен был стать ближайший сотрудник Розенберга Арно Шикеданц. У Шикеданца были конкуренты: первым из них был видный немецкий тюрколог профессор Герхард фон Меиде. Шикеданц выиграл этот спор и успел даже создать свой штаб в количестве более тысячи человек. Но штаб так и не начал работу. Сам же Шикеданц ждал желанного момента до 1943 года, а затем, видя, что на Кавказ ему не попасть, попросился в Минск.

Наконец, шла долгая дискуссия по поводу судьбы советских среднеазиатских республик. Здесь предполагалось создать рейхскомиссариат «Туркестан». Упоминались и другие названия: «Пантуркестан», «Большой Туркестан», «империя Магомета». Шла речь о федерации полуавтономных государств под немецким протекторатом, в которую предполагалось включить Казахстан, Узбекистан, Киргизию и Туркменистан. Подготовительными работами по созданию «Пантуркестана» занимался советник Розенберга Вели Каюмхан: но он так никогда и не отправился в свою новую «империю», предпочитая оставаться в комфортабельной венской гостинице «Империал»[296]296
  NAUS, Т-175, Roll 70, Frames 2.587.726 – 732.


[Закрыть].

Но будем оставаться в рамках реального: кроме фантастических планов, были самые конкретные меры, направленные на осуществление колониальной политики на Востоке. Как выразился 16 июля 1941 года Гитлер, предстояло «удобно разделить огромный пирог, дабы мы могли, во-первых, им овладеть, во-вторых, им управлять, в-третьих, его эксплуатировать»[297]297
  IMT, Bd. XXXVIII, S. 86. (Nurnberger Dokument L-221)


[Закрыть].

Первое – «овладеть» – казалось Гитлеру и его генералам и рейхсляйтерам делом не столь трудным и, во всяком случае, обеспеченным. Следовательно, надо было уже готовиться «управлять», и 15 июля 1941 года в генеральном штабе был составлен план, который должен был решить эту часть задачи. Согласно ему «оккупация и охрана захваченной русской территории» должны были осуществляться «минимальными силами», а именно: 12 таковыми, 6 моторизованными, 34 пехотными, 3 горнострелковыми и 1 кавалерийской дивизиями. Всего, следовательно, 56 дивизий – не больше и не меньше[298]298
  KTB OKW, Вd. I, S. 1022.


[Закрыть]. Этими силами гитлеровская Германия собиралась «княжить и володеть» в своей новой колонии, властвовать над народами нашей страны. Само имя Советского Союза должно было исчезнуть с географической карты, а слово «Москва» – навеки позабыто. Что же нацисты хотели сделать с Москвой?

О чем рассказывал и о чем молчал генерал Герсдорф

...Я мог себе представить, как выглядел генерал-майор барон Рюдигер Кристоф фон Герсдорф в годы войны, хотя это было не так просто сделать, видя престарелого человека в ортопедической коляске (заядлый кавалерист, он не оставлял этого занятия до преклонных лет, пока не упал с лошади). Но в манерах этого представителя силезского дворянства, в роду которого один генерал сменял другого, чувствовалась привычка, дающаяся не только годами учения.

Когда барон фон Герсдорф весной 1941 года прибыл в Познань, где находился тогда штаб фон Бока, он еще не знал своего начальника, но вскоре смог познакомиться с ним в достаточной мере.

– В «тройном созвездии» немецких фельдмаршалов – Рундштедт, Манштейн, Бок – Теодор фон Бок был, пожалуй, самой блестящей фигурой, – так охарактеризовал генерал фон Герсдорф человека, который должен был взять Москву. – Большой стратег, знаток своего дела, прусский фельдмаршал, каким его можно себе представить: точный, корректный, лощеный. Однако эти профессиональные свойства соединились у Бока с честолюбием, карьеризмом и безжалостностью. Как принято говорить, Бок был человеком, который шел по трупам...

Военная карьера фон Бока к моменту нападения на СССР уже насчитывала немало страниц – в ней было, например, взятие Парижа и Варшавы. Бок был одним из тех генералов вермахта, которых Гитлер произвел в фельдмаршалы в необыкновенно торжественной обстановке: в мраморном зале имперской канцелярии фон Бок получил маршальский жезл с орлом и свастикой. Иными словами, не было никакого сомнения, что Гитлер выбрал для взятия Москвы человека, обладавшего всеми данными, которыми, с точки зрения германского милитаризма, должен был обладать полководец, выполняющий одну из центральных задач операции «Барбаросса».

– Бок придерживался мнения, – рассказывал Герсдорф, – что именно у него должны быть силы и именно на его участке должен наноситься главный удар. Когда в августе 1941 года выяснилось, что Боку придется передать часть танковых дивизий своему южному соседу, он был просто вне себя.

– Каким же образом Бок собирался брать Москву?

– Видите ли, у него было два варианта. Первый он называл «большим решением». Оно предполагало два мощных танковых удара: один севернее Москвы, где-то в районе Ржева – Калинина; другой – южнее, через Орел и Тулу. Оба удара не должны были сходиться в самой Москве, они должны были сначала идти параллельно, а потом сомкнуться восточнее советской столицы.

– Где именно?

– Я не помню сейчас точно все населенные пункты, но речь шла о Горьком...

На этот раз я не мог упрекнуть моего собеседника: действительно, минуло ЗО лет, и память немецких генералов на русские города могла ослабеть. Но ослабевшую память можно было заменить – заменить документами. В документах же стояли слова: выйти на линию Рязань – Владимир – Калязин – Калинин.

После некоторой паузы мой собеседник все-таки дал свой комментарий:

– Для оценки этого плана надо иметь в виду, что согласно приказу Гитлера наши войска не должны были вступать в Москву. Они должны были лишь окружить город.

– Не должны были вступать в Москву?

– Да, это прямо следовало из приказов фюрера...

Оказывается, перед началом наступления на Москву в штаб Бока прибыл некий высший чин нацистского руководства (имя его Герсдорф забыл) и представился в качестве начальника «передового штаба Москва». Он заявил, что имеет указание фюрера, согласно которому войска не должны вступать в сам город. Бок должен будет лишь выделить части для выполнения задач «обеспечения безопасности». Герсдорф попросил уточнить формулировку, на что гость из Берлина назвал эти задачи «задачами политической безопасности».

– Это был эсэсовский чин? – спросил я, поскольку из уже опубликованных документов явствовало наличие «передовой команды Москва» в составе эсэсовской айнзатцгруппы «Б».

– Нет, я точно помню, что мой посетитель был в форме нацистской партии...

Сей визитер, по словам Герсдорфа, даже не был допущен к Боку и был отослан в тыл, пока войска не дойдут до Москвы. Но если подобным образом Герсдорф хотел свалить всю вину за варварскую идею «закупорки» Москвы на нацистов, то это ему не удалось, ибо указанная идея была подробнейшим образом изложена в директиве штаба оперативного руководства верховного главнокомандования. 7 октября 1941 года в распоряжении за номером 441675/41 указывалось, что вермахт не должен вступать ни в Ленинград, пи в Москву, а лишь герметически «закупорить их». 12 октября это распоряжение было подтверждено документом за номером 1571/41. А штаб того же фон Бока 15 октября 1941 года довел до войск этот преступный приказ. Генералы ни в чем не уступали нацистским бонзам.

В этих условиях мысль штабных офицеров работала во вполне определенном направлении: предусматривалось тесное сотрудничество вермахта, СС и СД для превращения Москвы в колоссальный концлагерь. А дальше намечалось создание «супер-Освенцимов» на Востоке, куда для уничтожения в газовых камерах должны были быть «пересланы» москвичи – дети, женщины, старики. А сам город?

Несколько лет назад, работая под руководством Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского в группе консультантов по фильму К. Симонова и В. Ордынского «Если дорог тебе твой дом», я доложил маршалу известные данные – в том числе рассказ бывшего адъютанта начальника оперативного отдела штаба группы армий «Центр» фон Шлабрендорфа о плане затопления нашей столицы. Однако в группе возникли сомнения: было ли в самом деле такое намерение? Ведь с технической точки зрения спустить воду канала Москва – Волга на город было едва ли выполнимо.

Маршал считал, что надо искать подтверждений. В соответствии с его указанием я попросил моих друзей в Бонне разыскать фон Шлабрендорфа. Последний подтвердил, что именно об этом говорил Гитлер, когда приезжал в Борисов к Боку. Я же занялся раскопками в архивах.

Поиски оказались не без результата. В частности, удалось найти одну запись, сделанную во время так называемых застольных бесед фюрера со своей свитой. Так, 9 октября 1941 года один из эсэсовских чинов записал в своем дневнике:

«Фюрер распорядился, чтобы ни один немецкий солдат не вступал в Москву, Город будет затоплен и стерт с лица земли».

Запись от 17 октября гласила:

«В русские города, в том числе в большие, немцы не должны вступать, если города переживут войну. С Петербургом и Москвой этого не случится»[299]299
  Из архива Д. Ирвинга.


[Закрыть].

Да, да, так это и говорилось. И не только говорилось – это предполагалось сделать. Недаром эсэсовский палач Гейдрих в пылу своего кровавого усердия писал 20 октября 1941 года Гиммлеру:

«Рейхсфюрер!

Я покорнейше прошу соизволения привлечь Ваше внимание к тому факту, что отданные строгие указания, касающиеся городов Петербурга и Москвы, не смогут быть осуществлены, ежели с самого начала не будут предприняты самые жестокие меры.

Командир айнзатцгруппы «А» бригаденфюрер СС Штальэкер доложил мне, что, по сведениям агентов, вернувшихся из Петербурга, разрушения в городе еще весьма незначительны. Пример бывшей польской столицы показал, что даже самый интенсивный обстрел не вызывает желательных разрушений.

По моему мнению, в таких случаях надо орудовать массовым использованием зажигалок и фугасов. Я покорнейше прошу напомнить при случае фюреру, что если вермахту не будут отданы абсолютно точные и строгие приказы, то оба вышеупомянутых города не смогут быть разрушены.

Хайль Гитлер!

Гейдрих»[300]300
  «„Reichsfuhrer." Briefe an und von Himmler» (далее: «„Reichsfuh-rer!"...»), Stuttgart, 1968, S. 98.


[Закрыть].

Итак, Москва должны была погибнуть – такова была одна из ступеней преступного плана. Но не последняя!