Текст книги "Стерва. Искушение (СИ)"

Автор книги: Лера Виннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Теплая речная вода быстро смыла кровь, вонь, дорожную пыль и неприятные воспоминания.

Окровавленное платье догорало в костре, Карла и Адель выглядели вполне довольными, жаря на нем же мясо, а непонятно зачем прихваченный мною с собой заложник тихо лежал на траве за натянутой нами самодельной ширмой.

В отличие от предыдущего, вечер явно обещал быть хорошим, и я с удовольствием потянулась, глядя в высокое и чистое, бархатисто-синее небо.

Ехать не останавливаясь нам пришлось почти сутки, но, кажется, оно того стоило. Единственное, чего было немного жаль, так это брошенных на поляне вместе с мертвецами мушкетов – никто из нас не отказался бы иметь такой, но уж слишком они были приметными. Попадись с таким на глаза кому не надо при неудачных обстоятельствах, и висельницы точно не избежать. А то и чего похуже.

Так или иначе, мне достался вожделенный кинжал, и пока Тобиас валялся без сознания, я могла поступить с ним ровно так, как мне хотелось, – рассмотреть в мельчайших деталях, даже понюхать.

Превосходная сталь выглядела и пахла так, как ей и полагалось. В моих руках и правда оказалась вещь огромной цены – даже пожелай я продать его, не рискнула бы, потому что такое оружие вызвало бы вопросы. Откуда бы он ни взялся у Тобиаса на самом деле, раньше он явно принадлежал кому-то очень и очень знатному. Осмотрев и рукоять, и лезвие, я так и не нашла фамильного клейма с монограммой, но вывести его с помощью, например, колдовства, ничего не стоило.

Утешало только то, что это было уже явно не про Тобиаса.

Пользоваться собственной силой я не любила по целому ряду причин, пускала ее в ход разве что при крайней необходимости. Одна из этих причин заключалась в том, что после серьезной работы мне требовался серьезный же отдых. Я бы просто не стала тратить себя на то, чтобы убрать вензель. Такое мог позволить себе только настоящий мастер, а настоящих мастеров не грабят у обочины дороги.

Значит, если указание на владельца и было, убрал его точно не он.

– Волчица, иди есть! – Карла окликнула меня негромко, но спокойно, и я улыбнулась небу.

Как бы там ни было, нам повезло еще и в том, что ей не пришлось убивать. Быстро останавливаться в такие моменты она не умела, а мне не хотелось проявлять жесткость, чтобы удержать ее в узде.

– Да, сейчас.

Как ни странно, есть совсем не хотелось.

Возможно, потому что эмоции еще не улеглись до конца.

Быть может, потому что человек за ширмой интересовал меня куда больше мяса.

Кивком объяснив девочкам, куда направляюсь, я прошла мимо костра и отдернула полог.

Тобиас уже не спал. Он полусидел, привалившись спиной к дереву и опираясь обеими ладонями на землю.

– Пришел в себя? Быстро. Я думала, до утра проваляешься.

– Что это? – глядя на меня прямо и нечитаемо, он шевельнул плечом.

Во всей видимости, имел в виду свои руки, которыми не мог пошевелить.

Я улыбнулась ему, продолжая стоять, и наконец позволяя рассмотреть себя как следует.

– Я решила, что пока ты остаешься с нами.

– Пока?

– До тех пор, пока я не решу, что с тобой делать. Или пока не пойму, что могу без опасений отпустить.

Он хмыкнул, и усмешка эта была сдержанно-злой.

– Так убей, и дело с концом. Для тебя же это не проблема.

– Я не люблю кровь.

– Это я заметил.

Он больше не пытался изображать простака, но и знакомиться поближе явно не собирался, а я не чувствовала в себе желания его за это осуждать. Напротив, все это начинало становиться даже забавно.

– А еще я не люблю загадки.

– Но ты не ответила на мой вопрос.

Он снова шевельнул плечом, всем своим видом демонстрируя, что большого дискомфорта ему эта маленькая скованность в движениях не доставляет, и я коротко ухмыльнулась в знак одобрения.

– Всего лишь оковы.

– Колдовские оковы.

– Да. Ты сможешь двигаться свободно, но только до тех пор, пока не надумаешь сбежать или причинить вред кому-то из нас.

– А если надумаю?

Я промолчала, только чуть склонила голову набок, и Тобиас тихо застонал, морщась от боли, когда его запястья сдавила способная раздробить кости сила.

– Тогда ты как минимум лишишься рук, солдат, – я ослабила давление, но оставила его обездвиженным, потому что собиралась подойти ближе. – Или не солдат. Ты чистый, у тебя дорогое оружие и кошелек с золотом. И разговариваешь ты не как солдафон. Скорее как какой-нибудь князек.

– И что с того? Ты тоже содержишь себя в порядке. Это же не отменяет того, что ты бандитка с большой дороги.

Всё взвесив и что-то для себя решив, он принял расслабленную позу и стал разглядывать меня так, словно это я сидела перед ним беспомощная и связанная, полностью в его власти, а не наоборот.

– Вчера мне показалось, что ты рыжая.

– Разве что немного.

Многочисленные колдовские эксперименты в самом деле оставили на моей внешности отпечаток – в русых от рождения волосах появилась медная рыжина, а серые глаза позеленели. Всё это делало меня очень приметной, но после вчерашнего и правда уже не имело смысла накидывать капюшон.

Тобиас хмыкнул, скользнул по мне медленным и тяжёлым взглядом с головы до ног и обратно.

Этим взглядом он как будто раздел меня, осмотрел придирчиво и одел обратно, как откладывают ценный и красивый подарок до более удобного момента, чтобы насладиться им, не торопясь. Так, как я разглядывала его кинжал.

– Итак, – убедившись, что я всё это почувствовала, Тобиас снова коротко и ядовито улыбнулся. – Мне теперь полагается называть тебя «госпожа»?

– Если хочешь получить пулю.

– Хорошо, поставим вопрос иначе, – он согнул ногу в колене, садясь удобнее. – Что мне нужно сделать, чтобы вернуть свою свободу? Ну или хотя бы часть ее.

Он выразительно пошевелил кончиками пальцев, напоминая о том, что большего себе позволить не может, и мне вдруг стало по-настоящему смешно.

Ведь, черт его побери, он был прав. Проще и спокойнее всего было бы просто его прикончить – даже не стрелять, тихо перекрыть дыхание, пока он был в отключке. Он бы даже ничего не почувствовал, а нам не пришлось бы затаскивать его в повозку и возиться теперь с ненужным свидетелем.

И всё же мне было интересно. Люди редко меня интриговали, а Тобиас был одной сплошной загадкой.

Кроме того, – и я вынуждена была признать это, – он оказался чудо как хорош. По-настоящему красивые мужчины, не утратившие при этом своей мужественности, встречались редко. Грех – бросать такое тело бесполезным у обочины.

– Для начала – ответить на мои вопросы.

– Идёт.

Казалось, моё неуместное веселье передалось и ему.

Он вдруг улыбнулся шире, и вот эта искренняя улыбка как раз оказалась очень неприятной. Так улыбаются тем, кого собираются убить, невзирая на все достигнутые договоренности, но мне начинало казаться, что дело тут не во мне. Он просто не умел или не хотел улыбаться людям иначе.

– Почему ты так уверен, что я тебя не пристрелю?

Я почти не сомневалась, что он укажет на очевидное – у меня была масса времени и возможностей сделать это, если бы я хотела.

– Потому что я тоже тебе понравился.

Тобиас продолжал смотреть спокойно и самоуверенно, сидел так же расслабленно – как будто присутствовал на великосветском приеме, а не был пленником в глухом лесу.

– С чего ты это взял?

– Ты не сказала «нет» вчера.

– Что, если я просто не успела?

– Тогда я просто не оставил бы тебе выбора, – он дернул плечом, демонстрируя, что мы беседуем об очевидном. – Есть женщины, с которыми это лучшая стратегия. По слухам.

Учитывая только те его таланты, которые успела наблюдать, я не сомневалась в том, что он говорил серьезно.

Впрочем, нам и правда пора была переходить к делу.

– Кто ты такой?

– Просто Тобиас, – он прислонился затылком к дереву, глядя на меня теперь совершенно нечитаемо. – Я просто странствую, мадам.

Это была ещё не издёвка, но уже что-то близкое к ней, но я решила не обострять. В конце концов, окажись в подобном положении я сама, скорее откусила бы себе язык, чем рассказала правду.

Тем интереснее становилось. От кого бы или чего бы он ни бежал, это должно было оказаться увлекательным. И опасным.

– Какие неприятности могут за тобой последовать?

– Никаких. Откуда враги у безродного бывшего солдата? – он чуть склонил голову набок, подтверждая тем самым все мои догадки. – Заканчивай трепаться, Волчица. Так ведь тебя называют твои люди? Ты подловила меня дважды за один вечер, а это мало кому удавалось. В конечном итоге, мы хотим одного и того же. Ты желаешь превратить это в игру, так давай сыграем. Но на кон ты ставишь себя.

Я все-таки засмеялась, подходя ближе. Впервые на моей памяти находящийся в заведомо проигрышном положении человек был столь самоуверен, но некоторого уважения это заслуживало.

Присев на корточки рядом с Тобиасом, я пропустила между пальцами его густые и неожиданно мягкие волосы, и тут же сжала их, с силой оттягивая голову назад так, что он наверняка поцарапал затылок о шершавую кору.

– Кто сказал, что я позволю тебе прикасаться к себе?

Я выдохнула это ему в лицо, и получила в ответ очередную жутковатую улыбку.

– Ты уже позволила.

В целом это тоже было правдой, и я покачала головой снова:

– Ну надо же, солдат. Будем считать, ты меня подловил. Хотя…– продолжая удерживать его голову, я провела ладонью по волосам еще раз. – Думаю, правильнее будет называть тебя князьком. Раз уж настоящее имя ты назвать отказываешься.

Он не пытался ни увернуться от моих прикосновений, ни показать, что они ему неприятны. Напротив, у меня складывалось впечатление, что ему все нравится – даже в скудном свете луны, пробившемся сквозь густую листву, было заметно, что глаза у него потемнели.

– А тебе важно, как меня на самом деле зовут?

– Здесь я задаю вопросы.

Напоминая, кто здесь главный, я убрала руку, и на этот раз пришел черед Тобиаса смеяться.

– Называй, как нравится. Главное делай это погромче.

Разговор определенно сворачивал не туда, но в мыслях и во всем теле все еще ощущалась восхитительная легкость – упоительные отголоски дорого доставшейся победы.

В конце концов, почему нет?

Ни одного достойного аргумента я не находила.

Хотел Тобиас того или нет, он вынужден был оставаться неподвижным, когда я оседлала его колени.

– Издашь хоть один лишний звук, пожалеешь.

– Не хочешь, чтобы твои подруги знали? – он даже не улыбнулся, почти оскалился с таким отвратительным пониманием, что мне захотелось его ударить. – Понимаю. Только ты и я, и никаких лишних свидетелей в этот раз.

– Заткнись, – слушать его мне не хотелось.

Кровь начинала разгоняться, а внизу живота ощущалась приятная теплая тяжесть. Тобиас идеально подходил мне, чтобы сбросить напряжение всех последних дней и даже недель. Заняться этим я собиралась, будучи в безопасности в княжестве Манн, но уж как получилось, так получилось. Лишние разговоры обещали удовольствие только испортить.

– Слушаюсь, мадам Ханна, – он откликнулся едва различимым заговорщицким шепотом, снова прислонился затылком к стволу, чтобы лучше меня видеть. – Хотя ты могла бы заткнуть меня поцелуем.

– Обойдешься, – я ответила почти невпопад, прислушиваясь к происходящему за ширмой.

Девочки продолжали ужинать, что-то негромко обсуждая. Мною они сейчас не интересовались, и я со спокойной совестью взялась за его пояс.

Глава 4

У Тобиаса оказался красивый член – не маленький, но и не слишком большой, крепкий, ровный. Водя по нему ладонью, я находила, что оставила этого человека в живых очень удачно. То, что мне было нужно сейчас.

Времени в моем распоряжении оказалось предостаточно, и я не торопилась, наслаждаясь ощущением чувствительной и нежной кожи под рукой, тем, как сбивалось дыхание Тобиаса.

Он по-прежнему сидел неподвижно, – как будто у него был выбор! – но смотрел на меня темно и внимательно.

Ему в самом деле всё нравилось. Едва ли я была первой женщиной в его жизни, в буквальном смысле взявшей инициативу в свои руки, но сейчас он был полностью сосредоточен на мне, и это, черт возьми, было тоже приятно.

Прервавшись просто чтобы не довести его слишком быстро, я распахнула ворот его рубашки, провела кончиками пальцев по шее и плечам, спустилась ниже.

То ли возможность делать всё что вздумается в своём темпе, не думая о нём, так меня захватывала. То ли ощущение полной безопасности, возможное только с обездвиженным и заведомо неспособным выйти из-под контроля мужчиной. Или же дело было в том, что у меня давно не было таких красавчиков, – не суть важно. Значение имело только то, что я сама начала дышать глубже и чаще, а в голове поплыл приятный мягкий туман.

Сбившийся подол начинал порядком мешать, и я сдвинула его так, чтобы Тобиас не мог ничего разглядеть в темноте, а мне было удобно стянуть белье, ненадолго, но прижаться к нему теснее, давая почувствовать, что мне происходящее нравится не меньше.

Он не задохнулся, ничего не сказал, но сжал губы плотнее, почти потянулся навстречу… Не за поцелуем же?

Я откинулась назад, отметая даже мысль о такой возможности, и приподнялась, чтобы опуститься на него сверху. Медленно, постепенно привыкая, издеваясь и над собой, и над ним.

Когда он оказался внутри полностью, прикусить губу пришлось уже мне самой, потому что это оказалось идеально. Опустив ресницы, я прислушивалась к себе и находила, что он как будто был создан для меня. Ровно так, как нужно.

Сердце отчего-то билось где-то в горле, и первое плавное движение далось мне поразительно нелегко. Слишком хотелось застыть еще ненадолго так, наслаждаясь моментом и первым ощущением заполненности, тепла и предвкушением удовольствия, которое должно было оправдать все и сразу.

Тобиас молчал. Не застонал, не сказал ни слова, даже не попытался испортить мне этот момент. Он просто продолжал смотреть очень близко, и под этим взглядом я открыла глаза тоже.

Поднимавшийся от живота жар смешивался с искрящимся азартом – мне хотелось увидеть в его лице растерянность. Может быть, толику беспомощности или непонимания.

Вместо этого он держал меня взглядом так, будто не он тут удовлетворял мою прихоть, а я делала только то, что он готов был позволить.

Опереться на его плечи было удобно, и именно это я и сделала, сминая ткань рубашки, но почти не касаясь кожи.

Не хотелось лишний раз его трогать, да и особенного желания сделать ему приятно у меня не было. Но раз уж он предложил…

Привыкнув к нему, я начала двигаться быстрее и ритмичнее, потому что это не было ни свиданием, ни игрой. Просто быстрый перепих в двух шагах от ненужных мне сейчас свидетельниц.

Руки Тобиаса были скованы, но шея нет. Это оказалось большой моей ошибкой, потому что в самый неожиданный момент он извернулся, мазнул губами по моему подбородку.

Я откинулась назад, уходя от прикосновения так резко, что он едва не зарычал.

Теперь в его глазах разгоралось пламя – злое, мстительное, не сулящее мне ничего хорошего, если однажды он освободится.

Обворожительно улыбнувшись в ответ, я приподнялась, опираясь на колени, и опустилась на него снова, начала двигаться резче, так, чтобы у него перед глазами земля и небо поменялись местами. Быстро облизнула пересохшие губы и снова оперлась правой рукой о его плечо. На этот раз – держась на достаточном расстоянии, чтобы исключить саму возможность прикосновений.

В такой позе моя грудь двигалась прямо у него перед глазами, но вырез платья был куда скромнее вчерашнего. Максимум, что он мог себе позволить – это вспоминать.

А еще – продолжать смотреть, и под этим пристальным взглядом мне стало неуютно оттого, что по коже скатилась капля пота.

– Расстегни, – он потребовал едва слышно и непристойно хрипло, очевидно имея в виду крючки на корсаже.

– Еще чего, – я почти засмеялась, задыхаясь точно так же, как и он, и резко откинулась назад.

Вот теперь он подавился на вдохе.

Продолжая улыбаться, я чуть сбавила темп. Найдя лучший для нас обоих угол, начала двигаться спокойно и ритмично, неотрывно глядя ему в глаза.

Совсем немного…

На большее я, впрочем, и не претендовала, а о чем там думал он – плевать.

Уже у самой грани Тобиас все же предпринял еще одну попытку, когда увидел, что мои волосы растрепались, и я снова прикрыла глаза, всецело наслаждаясь ощущением. Снова потянулся, но точно так же не смог меня достать.

– Сука… Ты за это заплатишь.

Я засмеялась едва слышно, довольно и отчего-то абсолютно пьяно. Склонилась ниже, опираясь на этот раз не на него, а на дерево. Нависла над ним так, чтобы от возможности коснуться меня его отделяла только пара издевательских дюймов.

– С большим интересом… на это… посмотрю…

Трепаться нужно было заканчивать, потому что голос выдавал с головой.

Он и правда играл по моим правилам. Не пытался пошевелиться или меня сбить, не пробовал двинуть бедрами мне навстречу. Просто давал мне то, что я хотела в этот момент. Разве что немножко не рассчитал, во что это станет ему самому, но это были уже его проблемы.

Награждая за такое послушание, я все же провела раскрытой ладонью по его боку под рубашкой, спустилась к животу, повторила пальцами рельеф мышц.

Про обилие физической работы он явно не врал…

Когда моя рука спустилась ниже, и я задела ногтями влажную кожу на выпирающей косточке, Тобиас вздрогнул.

Показалось мне или нет, что он едва не растерялся от этого сам, не было ни времени, ни желания разбираться.

Оглушительная волна какого-то почти болезненного возбуждения поднялась от низа спины к затылку так стремительно, что я выдохнула резче и громче, чем хотела бы.

Еще несколько движений – на три или четыре вдоха: раз, два…

Я почти не почувствовала горячую влагу на своих бедрах, настолько мне в этот миг было хорошо. Ничего не сделав, он каким-то непостижимым образом умудрился сделать все как надо, и восстанавливая дыхание, я снова взялась за его плечи, прислонилась пылающим лбом к его лбу.

– Ты в самом деле Чокнутая…

Судя по тому, как звучал голос Тобиаса, ему ужасно хотелось пить.

Я облизнула губы и тихо засмеялась – не над его реакцией, а потому что правда было хорошо.

– Вот и не забывай об этом.

Хорошо усвоив прошлый урок, он больше не пытался меня целовать, но все равно пора было заканчивать.

Его член вышел из меня так же легко, как вошел, и, исчезнув из поля его зрения, чтобы привести себя в порядок, я думала о том, что нужно будет повторить. Если уж он согласился быть послушным заложником и не пытаться бежать.

– Спать будешь здесь. Мы остановились у реки, так что можешь искупаться. Бродить рядом с нами ночью не советую – у Карлы чуткий сон и быстрая рука. А с пистолетом она не расстается.

– Собираешься спать и оставить меня без присмотра? – он все же чуть повернул голову.

Заведомо знал, что не сможет меня увидеть, но хотел напомнить мне о такой возможности, и я подавила новую улыбку.

В этот же момент невидимая, но неумолимая сила сдавила запястья Тобиаса снова.

– Хорошо. Я понял.

– Вот видишь, какой ты молодец.

Расправив волосы, я,наконец, вернулась к нему, окинула его, полуодетого и растрепанного, внимательным и долгим взглядом.

– Попробуешь причинить нам вред, тебе конец. Попробуешь сбежать – тебе конец. Начнешь звать на помощь… Думаю, это ты тоже понял.

Он ничего не ответил, просто продолжал смотреть. Видимо, думал над тем, что и как хочет мне сказать, и в благодарность за прекрасно проведенное время, отличное настроение и звенящую легкость в теле я решила немного подождать, пока он соберется с мыслями.

– И это все? Ты не собираешься, скажем, пустить меня по кругу? Ведь так разбойники обычно поступают с пленниками?

– Обойдешься. Хотя… Я подумаю над твоим предложением. Что-то еще?

Я слегка ослабила оковы, не давая его рукам слишком затекать и не желая превращать начавшуюся так приятно игру в откровенное унижение, и Тобиас смог немного податься вперед, перенеся вес на ладони.

– Однажды мы поменяемся местами, мадам. И пощады тебе не будет.

Я покачала головой, почти не сдерживая новый приступ смеха.

– Спасибо, что предупредил.

Выскользнув из-за ширмы, я, наконец, направилась к костру – моя доля мяса, как-никак остывала, а аппетит после столь яркого удовольствия проснулся зверский.

Впрочем, Тобиас в очередной раз оказался молодцом и сделал так, чтобы это удовольствие стало еще полнее.

Появившись рядом через пятнадцать минут, он поприветствовал девочек так вежливо и светски, что Адель только вскинула бровь в немом удивлении. Как будто он и правда был частью семьи.

Запивая мясо отличным вином, я резче, чем стоило, мысленно напомнила себе о том, что не был. Развлечься с ним несколько дней – да, я вполне могла это себе позволить, но после его придется отпустить.

Правда, стоит крепко подумать над тем, как это лучше сделать, чтобы он потерял след навсегда. Убивать его, будучи с собой честной, мне теперь еще больше не хотелось. Оставлять свидетеля было нельзя.

Ненадолго пропавший с глаз Тобиас тем временем вернулся мокрым, в распахнутой рубашке и с превосходным настроением, так же вежливо поблагодарил за ужин.

Когда он ушел в свою часть импровизированного лагеря, Карла придвинулась ко мне со слишком хорошо знакомым мне выражением лица.

– Если ты скажешь мне, что он не чертов жеребец, в жизни не поверю!

Она все же понизила голос до полушепота, и при мысли о том, что Тобиас, как бы ни старался, ничего не услышит, я испытала злорадное веселье.

– Пока не поняла.

– Может, у меня получится лучше?

– Отстань. Волчица оставила его для себя, – Адель первой поднялась, чтобы сходить в повозку за одеялами. – Давайте спать. Завтра еще ехать.

После долгого дня и во всех отношениях приятного вечера и правда можно было отключиться быстро, но, как ни странно, сон не шел.

Лежа между спящими у костра девочками и ширмой, за которой остался Тобиас, и глядя в небо, я думала о том, что мимолетное удовлетворение как-то подозрительно скоро сменилось для меня тревогой. Мы достаточно далеко убрались от того места, пленник добавлять нам проблем явно не собирался, еды, денег и дорог было достаточно. И все же, чем больше проходило времени, тем больше мне становилось не по себе. Так чувствуешь себя, понимая, что угодила в ловушку, но как ни старалась, ни одного признака подобного я найти не могла.

Заклинание, которым я воспользовалась, чтобы ударить Тобиаса накануне, было слишком слабым. Разумеется, как и любое другое, оно должно было оставить свой след, но столь незначительный, что пропадет он максимум через три дня.

Были ли у меня эти три дня?

Развернувшись набок, я постаралась смириться с тем, что устала просчитывать и догадываться. Лучшего решения в тот момент у меня все равно не было. Благо, с солдатами удалось разобраться без колдовства, а значит, шансы на то, что никто никогда не узнает и не отследит, были очень приличными.

Все еще свежая и сочная трава едва заметно пошевелилась от дуновения ветра, и я погладила ее пальцами просто так, просто потому что могла.

Отчего-то слова Карлы кольнули очень неприятно. По большому счету, она, конечно, была права. Точно так же, как прав был со своими предположениями о разбойничьих нравах и Тобиас. С женщиной, очутившейся в руках бандитов, поступили бы именно так – первым был бы главарь, после очередь распределили остальные. Точно так же собирались обойтись с нами прошлой ночью те скоты, что носили золоченую форму королевских солдат. Или любые другие, которым мы каждый день рисковали попасть в руки.

Если бы он в самом деле струсил или не смог достать мой клинок из ножен…

Я, конечно же, этого бы не позволила. Так или иначе, всеми правдами и неправдами, я не позволила бы им прикоснуться ни к себе, ни к своим девочкам, но осесть в каком-нибудь унылом местечке нам пришлось бы надолго. Осесть и жить тихо, как добропорядочные женщины – без грабежей, золота, веселья и мужчин.

В прошлый раз, когда мы вынуждены были это сделать, Карла едва не свихнулась от скуки, а когда она начинала скучать, забот добавлялось у меня.

Зная об особенностях ее характера, Адель терпела молча, лишь изредка могла прикрикнуть или даже ударить, если ситуация начинала по-настоящему выходить из-под контроля. При этом она не уставала подчеркивать, что это моя ответственность. Коль скоро уж мне взбрело в голову однажды тащить с собой эту ненормальную…

Конечно, она была права.

Даже с учетом того, что Тобиас в немалой степени помог нам, в качестве хорошего куша и моей благодарности следовало предложить.

Следовало, но почему-то очень не хотелось.

Ощущение тяжелой, ноющей, какой-то беспросветной и безысходной тоски начало становиться настолько давящим, что я села и огляделась вокруг.

Не будучи склонной к сантиментам, нечто подобное я испытывала в последний раз лет десять назад, когда только начинала задумываться о том, что делать со своей жизнью. Впоследствии желания и времени на это у меня не было, а сейчас…

Силясь понять, что не так сейчас, я встала и прошлась по лагерю, задержалась взглядом на спокойной реке.

Девочки мирно и глубоко спали, воду и лес ничто не тревожило.

Вернее, нет. Не так.

Что-то тревожило и это место, и меня, но оно не было опасным.

Скорее уж…

Тихий стон прозвучал в тишине набатом и мигом расставил все по своим местам.

Источник мерзкого ощущения, не дававшего мне спать, в буквальном смысле нашелся под боком, и изо всех сил стараясь не повысить голос от досады, я подошла ближе и отдернула ширму.

Тобиас спал. Он не метался во мне, не морщился от видевшихся ему кошмаров, больше не стонал и даже не начал дышать чаще. И все же я едва не согнулась пополам, в полной мере улавливая исходящие от него чувства.

Та самая мешающая дышать чудовищная тоска, вина, сожаление, которое ничем невозможно исправить и искупить.

Страх. Не перед тем, что он видел, но порожденный тем, что он понимал.

Одиночество настолько чистое, что можно было залюбоваться, будь я склонна к трагической поэзии.

Я, к счастью, не была.

– Эй! – я присела на корточки, чтобы потрясти его за плечо. – Князек!..

Ни Адель, ни Карла не были настолько восприимчивы, как я, но если из-за него еще и я не смогу найти себе места…

Тобиас развернулся так резко, что, окажись моя реакция чуть хуже, ходить бы мне с синяком во всю челюсть.

Я отпрянула назад, а он медленно опустил руку – не потому, что ее стиснули оковы, а потому что понял, кто перед ним.

– Исчезни.

Он произнес это так низко и тихо, что мне показалось, будто этот голос звучит не рядом, а внутри моей головы, и глаза у него были бешеные – ледяные, прозрачные, беспощадные. Какие бывают лишь у тех, кому доводилось убивать многих и не испытывать по этому поводу и тени сожаления.

– Пошла вон.

Заглядывать в эту бездну мне совсем не хотелось, поэтому я встала и молча ушла, сильно толкнув служившее ширмой покрывало.

© Лера Виннер 2024 специально для author.today