Текст книги "Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

– Меня за него таскали. В Кинешме. Потом в Москве. Мосластый такой опер… В районе Таганке.

– Знаю. Его убили. Глухонемые…

" Чего ж вы пока меня не было в камере не разобрались? Молчали что ли?!»

Никола лежал, не открывая глаз. Это у него было привычным: первые часы проводить молча, не вступая ни в какие разговоры. Прислушиваться.

Сокамерники теперь уже во всем доверялись друг другу. Присутствие третьего человека их ничуть не смущало.

– Ты как идешь? – Залетный стащил куртку с лица, повернулся на бок.

Никола незаметно оглядел его. Внешность была запоминающаяся – худой, с вытянутым черепом и грубыми, выдававшимися вперед надбровьми.

Ходивший по камере ответил тихо, но достаточно громко. Николе было все слышно.

– Я в несознанке…

– А чего тебе вешают?

– Разгоны…

Никола взглянул на него – длинноволосый, тщедушный – на разгонщика, который под видом мента производит обыски в квартирах, он не был похож.

– А кого брал?

– Все технически. Цеховики, спекулянты…

– А я, братан, в розыске… – Залетный заскрипел зубами по–блатному долго и громко. – Контора получит ориентировку и мне вилы.

– Этапируют?

– Запросто. В Нерехту.

– А там чего?

– Мокруха. Кроме того универмаг. Прямо на центральной площади…

Они продолжали подозрительно громко шептаться. Николе с его ложа было все слышно. Происходивший на его глазах спектакль был разыгран для одного зрителя,

непосредственно для него – для Николы.

Залетный хрустнул пальцами, вытянулся на аккуратно, строчка к строчке, – как это привык делать в камере и Никола–уложенных на нары брюках.

Манеры были знакомые.

На Залетном лежал четкий отпечаток зоны.

Никола все просек. Как Залетный посмотрел, как провел по губе кончиком острого языка, как промокнул аккуратно сложенным платком виски.

Сокамерники постепенно исчерпали темы воровского своего прошлого, по–тихоньку начали цеплять настоящее, а там уже было рукой подать до ближайшего будущего.

– У тебя хаты нет в Москве? – спросил Залетного.

Тот, что продолжал, как маятник, ходить от стены к стене, объяснил:

– Я не могу тебе помочь, братан. Меня до суда не выпустят… А после суда тем более.

– Как быть?!

Разговор оборвался искусственно в разгар кульминации.

Оба оглянулись на Николу, словно только заметили.

Начал Залетный:

– Слышь, земляк…

Никола отвернул голову от стены.

Из сортира за стеной донесся грохот спускаемой из бачка воды. Мусор спустил воду – с понтом – сидел на очке.

«Давайте, мол. Болтайте спокойно…»

Сам же, должно быть, дернулся в коридор, прижался к двери. Слушал.

Глазок на двери был прикрыт. Но это ничего не значило.

" В камере – все равно, как в аквариуме. Со всех сторон тебя видать…»

Он покосился на собеседника, тот спокойно болтал о вещах, которые говорят только на ухо и то – человеку, которому доверяешь…

– Земляк… – Залетный присел рядом с Николой. – Меня сейчас нагонят… Дежурный сказал.

– Ну!..

Никола вступил в разговор нехотя.

– А утром придет телеграмма. Есть санкция на арест и этапирование. Меня ищут. Они там в Нерехте уже во всю сейчас бегают. А у меня в Москве ни хаты, ни надежных кентов. Помоги…

МЕНТЫ. ИГУМНОВ, ЦУКАНОВ

Машина, которую дежурный послал за Игумновым, все не появлялась. Игумнов поглядывал на часы.

У дома Ельцина, напротив, он снова увидел людей из Главного Управления Охраны КГБ: парень с девахой косили под влюбленных, мужик в коже на углу вроде ловил машину и все не мог поймать….

«Что толку , – Игумнов подумал о звонке из дежурной части, – если одни здесь всю ночь без сна, а другие за бутылку коньяка готовы отпустить из–за решетки кого–угодно…»

Он думал о Николе.

Забирать из 33–ьего его надо было как можно скорее. Данные Ефима Анчиполовского мгновенно опровергались при детальной проверке на месте.

Так уж все получилось.

На жилплощади Анчиполовского были прописаны в Москве картежники – и Эдик, и Муса. Этот адрес и данные хозяина попали в руки Игумнова и Качана, когда они через катал–кавказцев разыскивали таксистов–убийц.

Настоящему Анчиполовскому, в сущности, это было до лампочки. У него на все случаи жизни имелось железное алиби – свидетельство медперсонала психобольницы, где он был заключен как хроник… И все–таки…

Игумнов продолжал моделировать события.

" Бойцы из 33–его пытались узнать, с кем разговаривал Никола. Своей проверкой по телефону они ничего не добились. Теперь могут послать людей к Николе домой…»

Удивительно было другое.

" Почему? Зачем?!»

Эка невидаль – задержанный уголовник–завскладом позвонил шефу по поводу завтращней отгрузки! Почему это вызвало явно неадекватную реакцию? Почему пытались засечь телефон, по которому тот звонил?!»

Обычно никогда этого не делали.

" Почему такой интерес?!»

Связано с тем, что Никола должен был встретиться с Волоком ?! Или что–то еще?!

За себя Игумнов не беспокоился.

Телефон был зарегистрирован на отца жены, известного человека, бывшего члена ЦК и Правительства. Тот умер задолго до того, как начальник вокзального уголовного розыска появился в его номенклатурных аппартаментах.

Здание принадлежало Управделами ЦК и значилось на оперативном обслуживании КГБ СССР.

" Сюда им не дадут сунуться. Просто не подпустят!»

Машина наконец появилась – от Тверской–Ямской показался свет фар.

" И часа не прошло…»

– Далеко поедем? – как ни в чем ни бывало спросил водитель–милиционер. Свои водительские права он получил в Подмосковьи, теперь осваивал столицу.

– В 33–е.

– В жизни не был…

– Вам тут не страшно. – Водитель положил глаз на светлобежевый кирпич рядом с замкнутой в каре ЦКовской постройкой, где жил прибывший из Свердловска новый первый секретарь МГК. – Не то, что в Чертанове… – он тронул машину с места. – Сейчас ориентировка прошла. Пенсионеров – мужа и жену – прихватили в квартире ночью. Пытали! Сто с лишним телесных повреждений…

До 33–ьего было недалеко, но сначало надо было подобрать по дороге Цуканова.

Он жил тоже в той стороне, в конце Ленинградского проспекта.

Ленинградка была рядом.

Проспект выглядел пустынным.

– Вон и Цуканов маячит … – заметил водитель.

Рядом с закрытым еще магазином «Диета» виднелась одинокая фигура с отвисшим как боченок, брюшком. Водитель резко затормозил:

– Карета подана, товарищ майор…

– Рано встаете! – Цуканов плюхнулся на заднее сиденье. – В руке он держал черный кейс–дипломат. – А чего Качан? Не поехал?

Проще, конечно, было захватить Качана – он был под рукой. На вокзале.

– С тобой веселее…

– Не оказался на месте ?! – Цуканов моментально просек. – Жена у него в ночной. Ясно!

Борькин роман не был ни для кого секретом.

Водитель погнал дальше.

– От Карпеца ничего не было? – поинтересовался Игумнов у зама.

– Он звонил мне домой.

– Что там?

– Ни Мусы, ни Эдика не видел. Я сказал, чтобы с утра был у «Аленького цветочка»… – Цуканов оглянулся. За ними, не отставая шли «жигуль» и «волга» – «двадцатьчетверка». – Эти, за спиной… Давно они за вами?

– Да нет… – Шофер отозвался беспечно. – Только появились.

– Следи, чтобы нам не сели на хвост.

– Обязательно, товарищ майор. – Милицонер мигнул в зеркальце над рулем.

Водители давно уже заметили цукановский прикол: он считал, что его постоянно пасут. То ли КГБ, то ли министерские, не не уголовники.

В 33–ьем их уже ждали.

– Доброе утро…

Майор–взяточник улыбнулся – на щеках тотчас обозначились симпатичные ямочки.

Игумнов его таким себе и представлял: пухлявый рот, оттопыренный передними резцами, как у кролика.

В углу на диване кто–то спал, закрытый милицейской шинелью. Из под шинели виднелись согнутые в коленях ноги в белых носках.

" Кинутый»… – догадался Игумнов.

У коммутатора оперативной связи возился лейтенант – помощник дежурного.

– Насчет Анчиполовского? – уточнил майор.

– Ну да… – Заместитель Игумнова сразу узнал в дежурном человека близкого по духу. Подался вперед. Перспектива одурачить другого хитреца разбудила в нем азарт состязания. – Денек сегодня пасмурный… – Он оглянулся на помощника дежурного.

Тот понял.

– Я, пожалуй, пойду. Займусь протоколами, – Лейтенант готовно освободил авансцену.

– Давай, сынок, – мягко напутствовал дежурный.

Едва дверь за ним закрылась, Цуканов сразу взял быка за рога:

– Ну чего? Будем решать?

Дежурный покачал головой.

– Ситуация чуть изменилась, ребята…

– То–есть?

– Звонил замначальника по оперативной работе. Интересовался Анчиполовским. Уж не знаю, что у него к нему. Обещал, что подъедет. Поэтому – увы! – ничего не получится!

– Да ладно! – Цуканов полез с бутылками.

– Нет, нет… – майор, скрепя сердце, отстранил емкости. – Я серьезно. Хреновое дежурство. У меня у самого неприятности…

Цуканов поставил бутылки сбоку на пульт.

– Че? Заболел?

– Да нет! Свояк попал на трассе! Запросто могут лишить водительских прав… Сейчас надо бы ехать в ГАИ помогать. А что я по телефону? И еще Смердова сюда несет!

Он двинул суточной ведомостью наряда.

– Извините, ребята! Зря пришлось ехать …

Цуканов поднялся.

– Выйду покурю… – Он взглянул на Игумнова.

Игумнов остался вдвоем с дежурным. Спросил грубовато:

– Куда свояк–то попал?

– Ты чего? Работал у нас? – дежурный уловил знакомую интонацию.

Игумнов не ответил.

– Где его водительские права?

– Седьмой дивизион ГАИ…

" Бакланов!»

– А баш на баш пойдет?

– Водительские права на твоего Анчиполовского? – Дежурный просиял. Да я в ножки еще тебе поклонюсь!

Игумнов пригляделся к телефонным трубкам на пульте:

" Одна наверняка соединена с диктофоном…»

– Которая у вас тут не пишет?

Майор показал движением головы. Он тоже не был заинтересован в том, чтобы звонок в ГАИ был зафиксирован.

– Что ж! Попробую! – Игумнов набрал номер.

" Только бы Бакланов оказался на месте!»

На другом конце провода ответили не сразу. Наконец у гаишников сняли трубку.

– Привет, начальник! – приветствовал Игумнов.

В подобных случаях всегда следовало держаться чуточку запанибрата.

– Привет…

– Можешь связаться с «МО–14562»? Скажи, пусть срочно позвонит в 33–ье отделение…

– Это с Баклановым, что ли? Кто спрашивает?

– Земляк.

– А чего его вызывать, земляк? – Там все они были по корешам. – Здесь он. Сейчас подойдет.

Игумнов зажал ладонью трубку. Спросил майора:

– Как фамилия свояка?

Дежурный написал на листе бумаги.

– Бакланов, слушаю… – «МО–14562» взял трубку.

– Привет…

– Привет. Ты чего там в 33–ем?

– Потом объясню. Ты можешь?.. – Игумнов изложил суть дела, назвал фамилию. – Надо одному другу помочь.

– Погоди! Сейчас узнаю… – Минуты три Бакланов отсутствовал. Потом его голос раздался снова. – Инспектор, который им занимается, в пятницу едет с женой в отпуск. В Феодосию. Поезд сто третий скорый. Как с их билетами?

– За это пусть не беспокоится… – С билетами у Игумнова не было сложностей.

– А конкретно?

– Касса номер шестнадцать. Завтра после восьми… Два купейных. Билеты будут на твое имя. Его жене – нижняя полка…

– Я понял.

– Теперь водительские права. Когда приезжать?

– Сейчас узнаю… – Через минуту Бакланов передал. – Завтра с утра.

– В какое время?

– До десяти. В десять инспектор сменяется. Все.

Живой Никола был обменен на водительские права, а те, в свою очередь, на два железнодорожных билета до Феодосии.

Майор–дежурный смотрел на Игумнова, как на мага.

– Факир…

Игумнов и впрямь почувствовал себя фокусником.

Но тут же что–то неожиданно его кольнуло, он не был удачливым счастливчиком. Игумнов:

" Жена. Компьютерное обследование. Онкологический центр… Когда кажется, что можешь все или почти все, судьба больно щелкает по носу…»

– Может, коньячку? – майор на радостях перестал темнить. – У меня открыта бутылка. Отличный коньяк. Друзья подарили…

" Можно представить во сколько обойдутся его свояку водительские права…»

– В другой раз.

– Ты на машине? – Майор глянул в окно.

– Такси.

– Все. Забирай своего завсклада, – дежурный обернулся к помощнику. Выдай Анчиполовского…

Игумнов спросил еще:

– А как с замом по опер? Ничего?

Дежурный мигнул:

– Это моя проблема…

НИКОЛА

Активная разработка Николы в камере стартовала.

Теперь его сокамерники действовали напару.

– Я бы хотел тебе помочь, – тот, что выдавал себя за разгонщика перестал метаться по камере. – Но у меня нет возможности. Сам видишь. Я здесь надолго.

– Мне должны привезти ксивы, – Залетный наклонился к Николе. – Тебя ведь отпустят…

– Чего ты хотел?

– Сутки перекантоваться у тебя. Дождаться документы. Потом мы с тобой вот так гуляем. Мне привезут и бабки…

" Стоит согласиться, менты сразу все организуют… Выпустят вместе, а сзади пустят наружку… Известно!»

Снова прогрохотал унитаз за стеной. Мент снаружи создавал видимость того, что их не подслушивают и можно говорить свободно.

– Все у нас будет! Вино, девки, все! В натуре. Мне только сутки.

Никола не ответил. Без согласия Игумнова он не мог идти ни на какие контакты самостоятельно.

– Я тебя вижу. Ты же человек… – шепьтал Залетный.

В отличие от дежурного никому из сокамерников и в голову не пришло всерьез принять его за работягу.

Разгонщик снова подал голос – обращался к Николе:

– А, если он и правда залетит, не пожалеешь, что не помог своему брату – вору?!

Никола им не верил. Было время, когда с залетным незнакомым вором, он мог поделиться всем, что было. Таков был воровской закон. И с ним, Николой, тоже делились всем чужие воры.

Но теперь это больше не работало.

– Не могу. Я сам горю…

В дверь стукнули.

" Оправка?..»

– Наверное, уже метро открылось, – тот, которому вроде шили разгон как бы погрустнел.

– Тебе в какую сейчас сторону? – спросил у Николы Залетный.

– Метро «Тульская».

Никола–Анчиполовский придерживался своей легенды.

Разгонщик вроде обрадовался:

– Соседи! Где же там?

– Карандашную фабрику знаешь?..

Разговор не имел продолжения. В дверях загремел запор:

– Анчиполовский ! С вещами…

– Телефон скажи! Я тебе позвоню… В натуре…

С его уходом Залетный вроде лишался последней надежды найти пристанище.

– Пишу! Диктуй.

В руке у него неизвестно откуда появились вдруг приготовленные зараннее пачка сигарет и грифель.

Никола заметил:

" Пачка–то цела!..»

Его, Николы, собственную пачку «Явы» мент всю разодрал. Все искал нет ли сигарет, заряженных травкой…

У Залетного личного обыска не произвели.

" Что и требовалось доказать…»

Фальшивый разгонщик, шагавший от стены к стене, тоже увидел промашку ментов, издал предупреждающий легкий шлепок губами.

Сокамерники работали на пару.

Лежащий рядом, ничего не заметил, продолжал шептать:

– Телефон какого–нибудь кента…

Никола поднялся.

– У меня тут один только кент. Телефона не помню, в дежурке спишешь…

Сосед вскинулся:

– Где там? На стенке?!

– «График встреч с гражданами». Видел? Замначальника… Передашь привет.

Он знал: они все равно не расскажут о провале.

Дверь открылась.

– Анчиполовский…

Николу подняли наверх.

Было уже утро. Уборщица носилась с ведром, с урнами для бумаг.

– Постой здесь, – распорядился конвоир.

Стулья из коридора убрали. Никола устроился по–лагерному. На корточках, у стены.

Дверь в дежурку напротив была открыта. Николе было видно, как в дежурку пронесли завернутый в простыню продолговатый сверток.

" Одежда… Для того мужика!»

Старшина, выводивший Николу из камеры, позвал к встроенному шкафу:

– Твое? – показал на полку.

В отделении был ремонт – вещи доставленных лежали на стеллажах кучками одна подле другой.

Особняком лежали два хитроумных ключа, соединенных кольцом.

" Это его – кинутого! "

Никола оглянулся, шагнул ближе.

– В такси оденешься…

Задержаться в отделении Николе не дали.

Из дежурки крикнули еще:

– Давайте по–быстрому. Начальство едет…

СМЕРДОВ

Ночь в «Аленький цветочке» прошла спокойно.

Смердов успел покемарить в кабинете у Люськи.

Джабарову тревожили за ночь всего дважды. Милиционеры – «афганцы», работавшие по негласному контракту, легко и быстро погасили оба скандала.

Под утро подали жирный «хаш».

Желающим заварили кофе.

Смердов приехал в отделение, полный энергии.

Здесь было по–утреннему тихо. На короткое время помещение обычно становилось проветренным, полы абсолютно чисты, корзинки для бумаг без малейшего признака сора.

На диване в дежурке Смердов сразу увидел вчерашнего иностранца.

Ограбленный охотник был одним из приближенных Авгурова.

Судьба предоставляла Смердову удобный случай оказать услугу могущественной милицейской мафии, контролировавшей Спецохотхозяйство.

" За этими никогда ничего не пропадает…»

Смердов прошел к пульту.

Доставленный Голицыным и Волоковым потерпевший не проснулся негромко всхрапнул под форменной милицейской шинелью.

Смердов, однако, начал не с него.

– Материалы на Анчиполовского… – Он отодвинул дежурного, занял его место за пультом. – Говорил с ним? Зачем он в действительности приехал?

– По пьянке…

Дежурный продемонстрировал симпатичные ямочки на щеках. Он был абсоолютно спокоен и даже бессонная ночь на нем вроде и не отразилась.

– За водкой пригнал, – в голосе слышалась самоуверенная нотка опытного служаки. – Везде с этим туго. Знаете сами… Сейчас они с одного края Москвы на другой едут…

«Откуда же он узнал про строительный домик, который заказал Волоку покойный Сергей Джабаров?!» – подумал Смердов, но не спросил об этом, а только поинтересовался вслух:

– Ты уверен?!

Смердов сам находился накануне в патрульной машине у винного магазина – выезжал по случаю нанесенного ножевого ранения…

Он заподозрил этого Анчиполовского сразу, когда увидел, как тот вдруг оставил очередь и устремился через палисадник наперерез Волоку. Водка этого человека не интересовала.

«Его интересовал Волоков, которого он явно поджидал…»

Смердов еще не знал про вопрос о строительном домике, заданный Волокову, но поведение мужика все равно показалось ему странным и он дал команду взять того в отделение.

Потом Смердов разговаривал о нем с Голицыным и Волоком.

Голицын только пожал плечами:

" Кто у нас по распределению обязанностей отвечает за безопасность?..»

– Да хрен с ним…

Волок был беспечен. Впрочем, как обычно. Для этого все всегда выглядело просто.

– Какие проблемы, начальник?

Рассказ об их приключении накануне был тоже незамысловат.

Охотник, которого они везли из Спецохотхозяйства, оказался раздетым после того, как они оставили его у дома на Плотниковом переулке и погнали за водкой. Занести в квартиру не смогли – вместе с одеждой пропали ключи. Их нашли уже потом, в машине. Охотника доставили в отделение:

– Будет под присмотром. В случае чего там всегда врач. Скорая помощь…

" Типичное объяснение милицейских неслухов…»

Мужика, подошедшего в сквере к их машине, оба – Голицын и Волок видели впервые, вопрос, который тот задал – о строительном домике, явился для обоих полной неожиданностью.

Так Анчиполовский попал в отделение. В нарушение закона, по указанию Смердова его сунули в камеру, организовали накоротке разработку…

– Проверили его?

– Как же! – Майор – дежурный держался уверенно. – По подпискам о невыезде. По разыскиваемым. По Центральному адресному бюро…

– По МУРу?

– Тоже. Все в порядке. Вот справки.

Смердов признал:

– Четко. Теперь давай его самого сюда.

Майор, все также уверенно, отрапортовал:

– Не могу, товарищ подполковник.

– То–есть?

– Пришлось отпустить.

Смердова так и подбросило на стуле:

– Отпустить?!

– Звонили из ЦК КПСС… – Майор и глазом не моргнул. – Вас не было. Я вам звонил. Потом начальнику. Никто трубку не взял… Мне велели немедленно освободить.

– Ты телефон записал? Кто звонил?

– Товарищ подполковник!.. – Майор оскорбился.

От унижения он даже нарушил субординацию – ответил вопросом на вопрос:

– Как вы себе это представляете? Так и спросить – «Извините, мол! Надо вас записать… Ваша фамилия? Какая у вас должность?» А если он и назвал бы, как проверить? Иванов он или Шишигин… И вообще. Я еще не чокнулся! Хочу до пенсии дослужить…

«До пенсии…» – рефрен был везде одинаковый.

Смердов усомнился:

– Почему же ты поверил, что действительно из Центрального Комитета КПСС? А не из Центральной Котельной…

– Очень просто…

Дежурный объяснил резонно:

– Перед тем я дал возможность Анчиполовскому позвонить своему начальству. Вот номер телефона. Вот рапорт. Все, как положено!

Он достал из стола бумагу.

– Затем я позвонил на телефонную станцию. Они дали справку. Вот! «Телефон проходит по первому списку КГБ СССР. Данные на абонента только через Центр…»

– И…

– Посмотрите на номер. Миусская площадь. Здание, принадлежащее Управлению делами ЦК КПСС. Там все начальство живет. Все совпадает. А дальше и ежу понятно: хозяин подключил свои связи на верху. Организовал звонок…

Дежурный и глазом не моргнул.

Словно и слыхом не слыхал, что задержанный тут, в дежурке, был обменен на коньяк и водительские права, отобранные у его свояка…

Зам по опер работе что–то чувствовал, но формально дежурный был прав – он сделал все возможное.

Смердов привел последний аргумент:

– Но Анчиполовский–то живет не в доме ЦК…

– Он прописан у метро «Тульская».

– Точно?

– Я проверил по адресному…

– Хорошо. А что т е говорят? – Смердов кивнул в сторону камеры внизу.

Он интересовался своими помощниками.

– Я их еще не принимал…

Дежурный был начеку. Не позволял себе ни малейшей несобранности. С кумом, знавшим службу «от» и «до» это было бы в высшей степени рискованно.

– Но, по–моему, ничего существенного. Будете разговаривать с ними?

– Обязательно. Пусть доставят наверх.

Смердов показал на спящего:

– А этот что?

– С ним все в порядке, – дежурный почувствовал, что ловко миновал опасные рифы. – Одежду привезли. Сейчас будем будить. Я дам команду отправлять…

– Там у него ключи, – напомнил Смердов. – Пусть принесут.

– Есть… Ключи сюда! – крикнул дежурный в дверь.

Смердов подвинул журнал происшествий.

– Что с этим? – Он показал на сообщение скорой помощи.

– С порезом у магазина? – Майор обошел стол, стоял уже с другой стороны от начальства. – Тут можно не беспокоиться. Без последствий.

– Заявления от него не будет?

– Нет.

– В больницу выезжали?

– Обязательно. Вот объяснение. «Упал у магазина на ящики, напоролся на штырь». В общем притензий нет.

– А состояние?

– Средней тяжести. Задета селезенка…

– Товарищ майор… – Помощник осторожно приоткрыл дверь. Позвал дежурного. – На минуту!

– Я сейчас, товарищ подполковник… Извините!

Он вышел за дверь. Помощник молча поманил его дальше, к шкафу с вещами задержанных, показал на стеллаж.

– Ключей потерпевшего нет, товарищ майор!

Дежурный увидел перед собой пустой промежуток на полке и лежащую тут же копию протокола.

– Где же они?

– Все время здесь лежали…

– Может, в сейфе?

– В сейфе нет.

– Вот это номер!

Справа и слева виднелись пакеты с вещами других доставленных. Лейтенант развел руками:

– Не знаю, чего теперь делать!..

Дежурный колебался не больше секунды. Он был человеком действия, решительным, не обремененным комплексами.

– Быстро! Тащи любые ключи… – Он кивнул на полку с вещами соседей.

Помощник побледнел:

– Шум поднимется! Товарищ майор!

– Кому я сказал?! Быстро! Возьми конверт!

Через минуту он уже входил в дежурку. Симпатичные ямочки на щеках сияли.

Смердов закончил подписывать протоколы.

– Все?

– Все, товарищ подполковник…

Обстановка в дежурке разрядилась.

– Народ совсем спивается. В вытрезвителе опять мест не было…Дежурный положил конверт на стол. Ключи в нем негромко звякнули. – Мы в свое время были поумереннее…

Он шутовски поднял бровь.

– Особенно ты! – Смердов уже поднимался, закрывал авторучку колпачком. – Одевай его, – он показал на лежавшего, – и вызывай такси. Я еще переговорю с теми…

– Есть. Вам это больше не потребуются? – майор потянулся к конверту с ключами, ни один мускул на лице его не дрогнул. – Можно взять?

– Оставь. Я сам вручу.

Беседа Смердова с помощниками была короткой и состоялась в соседнем кабинете.

Оба сокамерника задержанного – и «разгонщик», и «залетныйп» – уже ждали. Оба с облегчением сняли с себя теперь уже остававшийся здесь до следующего раза пропахший кислым запахом камеры убогий оперативный гардероб. Переоделись в чистое.

– Ну что, друзья? – Смердов постарался выглядеть бодро.

Надежды его были в большой мере связаны с разведовательными способностями «Залетного». В прошлом рецидивист, повидавший на веку всякого, у того были хорошие связи среди неславянских группировок, в частности, с кавказцами, группировавшимися вокруг «Аленького цветочка».

Через него Смердов узнавал о всех действиях, которые предпринимала братва в связи с исчезновением их шефа – Сергея Джабарова.

– Какие успехи?

" Залетный» был краток:

– Все впустую, начальник. Битый! Да еще какой!

– Ничего не сказал?

– Бесполезно! Рыбина, прогнившая насквозь… – Про привет, переданный куму из камеры и номер телефона на стене, «мокрушник» умолчал. – Я его сразу понял…

Смердов и не ждал особых результатов от разработки. Анчиполовский или кто он там в действительности, ему тоже показался бывалым, крутым. И все же…

– Из каких он?

Вывод был категорический:

– Ссученный вор…

– Ворина. Способен на все. И украсть, и замочить…

Для Смердова это выглядело очень серьезно. В их деле, связанном с повторением рискованной операции на вокзале, такой тип мог быть очень опасен…

" С другой стороны,узнал от кого–то про строительный домик, хотел заработать…» – Про времянку, которую ищет Волоков, знали многие.

Что–то в этой истории все–таки не устраивало.

" Надо послать Голицына с Волоком к Анчиполовскому домой. Пусть проверят на месте…»

– Хорошо. Все свободны…

Он возвратился в дежурку.

– Отправляй охотника…

– Откуда он, такой придурок? – дежурный снова предъявил симпатичные ямочки на щеках. Все закончилось хорошо: только что позвонил свояк, благодарил – он уже снова был с водительскими правами. С него приходилось. – Черный… Турок, что ли?

Смердов хотел промолчать. Потом передумал. Буркнул сквозь зубы:

– Грек. С Кипра…

НИКОЛА

Никола и менты успели отойти от отделения недалеко. Сзади зашелестели шины, водитель подхватил их по пути, едва они завернули за соседнюю хрущобу.

Цуканов сел впереди, с водителем, Игумнов и Никола устроились сзади.

– Пригнись…

Никола прилег на сидение – теперь голова его не была видна снаружи.

Игумнов показал водителю в направлении углового здания.

– Давай туда. В конце аллеи прижмись к тротуару.

– Есть.

Водитель поставил машину поодаль. Они снова были недалеко от отделения, но уже с другой стороны.

Окружающий двор был пуст и гол. Подмерзший к ночи снег застыл грязной тонкой корочкой. Несколько машины мерзли напротив у подъездов.

«Московский коммунальный пейзаж…»

Между тем во дворе пробуждалась жизнь.

У трехподъездного дома молодая женщина–дворник волокла ящиком мусор к свалке, там опрокидовала и возвращалась за новой ношей.

Игумнов выпроводил водителя.

– Выйди, прогуляйся чуть…

Теперь они могли пошептаться втроем.

Никола рассказал о вечере, проведенном у магазина, о появлении Волокова.

Об инциденте с подпившим амбалом, которого, защищаясь, ему пришлось подрезать, Никола, как водится, умолчал.

– Ты сказал Волоку насчет строительного вагончика?

– Да.

– И что он?

– " Не нужен». Я понял, что поезд ушел.

– Дальше.

– Я спросил: «Может кому еще нужен?» Мы договорились встретиться сегодня… – Никола передал весь короткий разговор. – Там, в машине, с Волоком сидел еще один. А на заднем сидении у них лежал и этот… Кинутый.

– Потом?

– Сразу подъехала патрульная. Наверное она еще раньше появилась. Ко мне побежали. Привели к машине… – Никола обрисовал сидевшего в ней подполковника в штатском. – Зам начальника… Я потом узнал. Кум. Смердов В.А.

– В отделении тебе что–нибудь предъявили?

– Нет.

Цуканов с первого сидения подал голос:

– Как же тебя окунули?

– Полный беспредел…

Игумнова не переставало удивлять то, что Николу так жестко прессовали.

К этому он причислил и попытку узнать, за кем значится телефон, по которому ему звонил Никола ночью.

– В камере мне сунули двоих…

Никола как мог обрисовал обоих.

– Один приезжий. С понта мокрушник… Сказал, что за ним универмаг в городе Нерехта…

Игумнов не ответил.

" По пустякам в камеру не бросили бы этих двоих!..»

– Непонятно, – заметил Цуканов, – в чем они Николу подозревали. Не в терроризме же!

На поверку дело выглядело гораздо серьезнее, чем казалось.

Игумнов достал сигарету.

Единственной причиной задержания Николы было то, что он подошел к Волоку.

" К Волоку, который связан с комитетчиком, произведшим выстрел на перроне…»

– Я не удивлюсь, если они пошлют человека по месту прописки… Цуканов подумал о том же.

Необходимо было принять меры.

Они еще разговаривали, когда под окнами 33–го среди прочего милицейского транспорта припарковался «жигуль».

Невысокий мужчна без головного убора, в куртке взбежал на крыльцо.

Никола узнал его:

– Смердов. Он сидел в патрульной машине, когда меня брали…

– Сейчас он должен выпустить тех, из камеры. Что сидели с Николой. Подождем…

Ждать пришлось долго.

Первым на крыльце показался вертлявый, в куртке, мужик, без головного убора, с вытянутой головой, с короткой прической. Он быстро огляделся.

Игумнов повеселел:

– Цуканов!

Зам учпел задремать. Он открыл глаза и снова закрыл их.

Знаешь, кто это?

– Сто лет бы его не видел…

– Это – приезжий «мокрушник», к которому бросили Николу…

Никола чуть приподнялся к стеклу.

– Точно. Залетный…

Негласный помощник кума поднял воротник, быстро двинулся двором, ближе к домам.

– А вон и второй…

– Да, это он… – Никола снова выглянул.

Освобожденный «разгонщик», которому вроде грозил длительный срок, пряча лицо, проскочил в обратном направлении.

– Зови водителя!

Цуканов махнул рукой у лобового стекла. Водитель вернулся в машину.

– Как погода?

– Ветренно, товарищ майор…

– Никто не пасет нас?

– Я слежу, товарищ майор…

Внезапно в конце аллеи показалось такси. Оно быстро приближалось. Таксист затормозил под окнами отделения. Коротко и нетерпеливо прозвучал клаксон.

Игумнову не надо было объяснять, для кого оно.

Он предупредил водителя:

– Приготовься.

– Будем такси сопровождать?

– Именно.

Таксист у окон отделения милиции снова нажал на клаксон, но, оказалось, зря. На крыльце уже показалось несколько человек.

Игумнов напряг зрение.

Отбывавший сбежал с крыльца.

Худощавый высококий человек был одет странно: брюки, не достававшие до щиколоток, короткая куртка. На голове красовалась шляпа с обвисшими полями…

Его провожал кум. Рядом виднелся знакомый уже майор – дежурный.

– Тот, кто вчера был в машине у Волокова?..

– Он. Раздетый… Да… – Никола вдруг вспомнил, полез в карман. Может пригодятся… – Он подал Игумнову пару ключей на колечке.

– Чьи это?

Никола показал на отъезжавшего.

– На всякий случай положил в карман. Сами просились.

МЕНТЫ. ИГУМНОВ, ЦУКАНОВ

– Смотри, как они все вокруг него!..

Что–то было в том, с каким пиететом офицеры 33–его отнеслись к жертве уличного ограбления.

Причин тому могло быть несколько. Обычно все объясняло высокое служебное положение потерпевшего и его связи.

– Он нам нужен? – поинтересовался Цуканов.