Текст книги "Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 39 страниц)

– Понимаю, начальник…

– Да кто он такой, скотина, чтобы судить, кому жить, кому умирать…

– Я понимаю.

– Понимаешь, да не все. Я поклялся. Если прокуратура убийцу освободит, я его лично уничтожу…

– Давай поедем в прокуратуру, начальник, – Джона не прельщала перспектива оказаться между прокурорско–милицейскими жерновами.

– Теперь–то ты поедешь. Мы тебя отвезем, а как же с Мусой и Эдиком? Где они? – Игумнов переставил стул ближе, сел рядом с каталой.

– Про них не знаю! Клянусь!

Джон предпочел бы, чтобы мент разоваривал с ним через стол. Одно дело – отбиваться от ментов на улице и совсем другое остаться потом против них же один на один у них в кабинетах…

– Может, сведешь нас с Эдиком и Мусой?

– Я не знаю, где они, начальник! Они теперь редко появляются… Катала заговорил искреннее, это сразу стало заметно. – Я сам их не вижу.

– А чем занимаются?

– Кого–то охраняют…

– Кого?

Джон помялся.

– Я слышал – хозяина кафе.

– Мне нужно только, чтобы они явились по повесткам и подтвердили свои показания. Понял? Я не хочу, чтобы убийца гулял на свободе. Как называется кафе?

– Не знаю.

– Где оно?

– На Арбате.

– Хозяин–кавказец?

– Ну!

– А зовут?

– Сергей, вроде, – катала спохватился: он и так сказал слишком много. – Все, Игумнов, больше не спрашивай. У него там в кафе своя крыша. Тоже менты…

ДЖАБАРОВА

– Люся! Джабарова! Там к тебе… – В дверь кабинета просунулся молоденький старлей из милиционеров, несших охрану " Аленького цветочка». Девушка… Эта из ансамбля. С ней трое. Они насчет Сергея…

Люська сразу догадалась:

" Нинка–стриптизерша! Разыскивает Джабарова…

Ее фиктивный супругон же хозяин кафе исчез неожиданно, не оставив никому никаких указаний на время отсутствия.

Дела в " Аленьком цветочке» тем временм шли своим чередом. В бригаде никто ничего не понимал: исчезновению мафиози произошло внезапно, тому не предшествовало ни угроз, ни разборок…

– Привет, Люся… – Стриптизерша уже входила.

Находящуюся на сносях несовершеннолетнюю подругу мафиози сопровождали молодые телохранители Джабарова – Иван и кавказцы, осевшие в Москве, коренастый, с усиками Эдик и неохватный, в куртке 68 размера, Муса. Пропорции торса и шеи выдавали в нем борца профессионала.

– Привет. Как себя чувствуешь?..

Нинка демонстировала тяжело проходящую беременность – в кресло садилась тяжело, широко расставив колени.

" Может и впрямь так…»

Джабаров был мужчина плодовитый – платил алименты на троих детей – в Махачкале и в Тбилиси.

Люська это знала, поэтому первым условием их отношений поставила отсутствие даже самого намека на близость – ей хватало забот со своими двумя отморозками.

Нинка, наконец ,села.

Иван – северянин, русак, приближенный Джабаровым из уголовников подошел к подоконнику, Муса и Эдик устроились на письменном столе.

– Сергей не появлялся?

Нинка не ответила, достала пачку сигарет " More». Закурила.

– Нет, так и не был.

Это был их второй визит.

Первый можно было считать чисто формальным – никто особенно не встревожился. Джабаров мог уехать, загулять, снова возникуть – также внезапно, как и исчезнуть, ничего никому не сказав.

На этот раз Нинка была настроена на проведение дознания:

– Когда ты его в последний раз видела?

Джабарова задумалась.

– Недели две назад? Может больше… Не помню.

– Он что–нибудь говорил?

– Да нет. Все, как обычно. " Шпана в кафе набивается…» «Вся арбатская шушера здесь…»

– Меня интересует его квартира.

– А что насчет квартиры?!

– Что там насчет развода? Выписываться думаешь?

Люська это уже проходила.

– Ты ведь знаешь, Нина! Если сейчас развестись, брак точно признают недействительным. А квартиру и деньги за нее отдадут государству. В казну…

Нинка внимательно взглянула на нее. Девочка была молоденькая, но, как говорится, «со сдвинутой крышей». От нее можно было ждать чего угодно.

– Мне точно известно: Сергея вызывали на Петровку…Ты в курсе?

– Мне он не говорил.

– Не темни.

– Абсоолютно.

– И ты не знаешь, где он?

– Я уже думала. Может, подать в розыск?

Эдик со стола заметил:

– В розыск не надо! Хозяин вернется – голову отвернет всем и каждому…

" Вернется!» Долго ждать будете…»

Люська нагнула голову – вроде что–то стряхнула с юбки – хотела укрыть лицо. Ее друг подполковник Смердов в разговорах больше ни разу не вспоминал о Джабарове, и Люська его больше ни разу ни о чем не спросила.

" Меньше знаешь – дольше живешь!»

Нинка поинтересовалась:

– Дубликаты ключей от квартиры есть?

– Откуда?! Я про дубликаты вообще не знаю! У меня своя пара… А что – он тебе не оставил? – Люська уставилась на несовершеннолетнюю подругу Сергея.

Та только еще похабнее развела колени.

– У меня ключей нет.

Эдик снова подал голос:

– А что за человек живет сейчас в квартире?

Все четверо уставились на Люську.

" Так вы вот что пришли узнать!..»

– Первый раз слышу!.. – Люська, в свою очередь, поперла на них. – Вы говорили с этим человеком? Кто он? И что сказал?

– Тебя не касается, – катала сказал, как отрезал.

– Как это не касается! Я там прописана… – Люська была не из пугливых. – Менты, в первую очередь, ко мне придут! Не к вам! Спросят–то с меня!

Нинка сочла ее довод обоснованным.

– Скажи ей, Муса!

Второй телохранитель спрыгнул со стола. Несмотря на свой объем и вес, двигался он легко–вчерашний студент, ушедший в профессиональный спорт, а потом и в рэкет.

– Я говорил с соседями. Они что сказали? – Спросил и сам ответил. Квартира сдана в аренду… Какое–то военно–спортивное общество поселило своего человека…

Люська взорвалась:

– Я должна его срочно увидеть!

– Не надо! – Нинка подняла ладонь. – Мне передали конверт квартирант уплатил аванс вперед . В валюте. Пусть живет…

– Сергей мне об этом не говорил! – Люська имитировала возникшую внезапно тревогу. – За квартиру–то я плачу! За свет, за газ… За телефон! Денег мне Сергей пока ни рубля не отдал. Самого его нет! А теперь и вовсе чужой человек в

квартире. Где гарантия?!

Взять верх ей, однако, не удалось.

Юная джабаровская сучка заметила с ужасающей прямотой–успела уже нахвататься от рэкетиров:

– Лучшая гарантия – это жизнь, Люся… Запомни!

Люська прикусила язык: народ крутой!

Она проводила их до дверей, подошла к окну. Балкон был соединен с пожарной лестницей, поэтому шторы были постоянно опущены. Джабарова нашла отверстие между полотнищами. Окна выходили во двор.

Еще через пару минут во дворе показалась вся компания. Нинка впереди что–то обсуждала с Эдиком и Мусой. Уголовник Иван шел отдельно – худой, с вытянутым черепом, с грубыми, выдавшимися вперед надбровьями.

Люська не очень–то испугалась.

" Ничего! Смердов размотает вашу шарагу и быстрее, чем вы ожидаете!»

ГОЛИЦЫН, СУБАНЕЕВ, ВОЛОКОВ

Голицын открыл дверь, прошел по квартире. Волока дома не было.

С тех пор, как жена Волока, обидившись, укатила с детьми к матери в деревню, у Голицина появился от квартиры свой ключ.

Голицын взглянул на часы. Время еще было.

Он не видел Волока с того дня, как они разобрались с кавказским мафиози, с Джабаровым.

Голицын обследовал холодильник: в морозилке – заледеневшая бутылка «московской», вторая – начатая–стояла на внутренней стороне дверцы.

Он скинул куртку, прошел в гостиную, к тахте.

Сегодня предполагали собраться всей командой. Поговорить.

Волок должен был привезти Смердова.

Кроме Волока и начальника криминальной милиции , должен был приехать и еще один корефан – Виталька Субанеев. Тот был тоже на колесах…

Съезд КПСС был уже на носу.

Подготовка к налету шла полным ходом.

Вечером в Столешниковом переулке была назначена встреча с водителем черной «волги», которую он, Голицын, подыскал.

Он мельком оглядел книжные полки. Он и сам тоже жил один. Точнее, с родителями…

Литературы в квартире Волока практически не было. Голицын это знал, поэтому возил чтиво с собой: издания с мудренными названиями, психологические практикумы. Романы, детективы его мало интересовали.

Он растянулся на тахте, раскрыл брощюру, которую уже несколько дней таскал в кармане.

«Научные проблемы снятия агрессивности в отношении близких. Родителей, супруга, детей.» Очень интересно…»

Почитать, однако, не удалось. В дверь позвонили, как было условлено. Три раза.

" Субанеев…»

Виталька появился не один. С двумя стройными телками.

– Прошу, девочки. Входите…

– Пожалуйста. Очень приятно, – Голицын, приглашая, отступил в прихожую.

– Знакомьтесь…

– Римма.

– Ксения. – На этой была мужская шляпа.

Субанеев – мужчина в самом соку – плотный, лобастый, признанный душа общества – помог им снять шубы. Под ними оказались модные фирменные кофты, короткие юбки. Бусы и сережки были тоже дорогие, подобраны со вкусом.

Внешность девиц и их одежда Голицына озадачили.

" Где же Виталька их снял? – На обеих были шубки, практически не встречавшиеся за «деревянные». – И как собирается расплачиваться?!»

Голицын достал из серванта скатерть. Из холодильника пояилась початая бутылка.

Пока девушки устраивались, Голицын вызвал Субанеева в прихожую.

– Витальк! Ты поинтересовался, сколько они с нас за это возьмут?

Субанеев словно с Луны упал.

– То–есть?

– Какая у них цена?

– Ты считаешь, что…

– Безусловно. Как ты с ними договорился?

– О цене и разговора не было… – Субанеев объяснил, как ему все представлялось. – Они отдыхают… И мы тоже! Почему бы нам не отдохнуть вместе?!

– Где ты с ними познакомился?

– В Центре. Выскочил из машины, беру сигареты. Они – тоже. " Скучаете, девушки?» – спрашиваю. «Есть немного.» Слово з слово. «Я еду к приятелям, хорошие ребята… Вы – как?» Вроде непротив… – Субанеев еще надеялся что–то придумать. – Пойдем в комнату–неудобно…

Голицын подумал.

– Сейчас Волок должен подъехать со Смердовым. А потом

надо ехать в Центр. На Столешников.

– Разберемся.

– Ну что ж!

Голицын достал колбасы, маринованного чеснока, черемши. Перенес в комнату. Налил по пол–юмки.

– Хорошо сидим! – провозгласил Субанеев, опытный тамада, красавец мужчина. – Со знакомством…

Девицы пригубили, взяли по кусочку колбасы. Маринованный чеснок и черемшу не удостоили вниманием.

Улучив момент, Голицын поймал взгляд сидевшей напротив Риммы, поднимаясь, кивнул на дверь.

Римма не заставила ждать. Они проли в кухню. Закурили. В кухне у Волока был обычный беспорядок.

Голицын уселся на подоконник.

– Девушки вы красивые. Тут, пожалуй, одной выпивкой не обойдется. Так ведь?

– Пожалуй.

Она поддернула и без того короткую юбку, поставила ногу на табурет, чтобы подтянуть колготки. Голицыну открылась классическая модель женского бедра – затянутая тончайшим эластиком зовущая плоть.

– В таком случае мы, наверное, вам задолжаем, – продолжил Голицын.

Римма тоже высказала уверенность в том, что это так.

– И много?

Она пожала плечами,

– По Москве одна цена, – она показала на пальцах.

– Зелеными?

Она не удостоила его ответом.

Они докурили, вернулись в комнату.

Ксения за столом взглянула вопросительно. Субанеев ничего не заметил, рассказывал об охоте. В последнее время он руководил хитрым сецохотхозяйством некоего военно–спортивного ведомства.

Голицын прошел к столу.

– Ну, еще грамм по двадцать… – Он разлил водку по рюмкам. – Жаль, конечно, что нам с другом надо ехать…

Субанеев все понял, промолчал.

– Что ж как–нибудь в другой раз! – Девицы встали, направились в туалет. – На дорожку…

Пока их не было, Субанеев успел спросить:

– Сколько они хотят?

– Это путаны. Сам знаешь…

Когда девицы уже одевались, входная дверь открылась – появились Волок со Смердовым.

Увидев девок, Смердов повернул назад, на лестницу – положение начальника криминальной милиции обязывало его избегать встреч с людьми малознакомыми либо сомнительными.

– Я подожду внизу…

Волок, напротив, бросился к телке в мужской шляпе. Они знали друг друга.

– Ксения!

– О–о!.. Волок, блин! – Они расцеловались. – Вот это встреча!

– Как жизнь?

– Нормально! А ты? Все музеи инспектируешь?

Он как–то объяснял ей суть своей работы. Большей частью она, якобы, проходила в командировках, в разъездах. Основным в ней было обследование культурных памятников и исторических мест на территории Московской области.

– Хоть бы пригласил когда–нибудь! – Она поддразнила. – Такой мужчина…

– Это обязательно! А ты, Ксения? Кулинаришь?

– Фотомоделью устроилась, – она подмигнула. – Вот едем с подругой в студию…

– Далеко?

– В Центр.

Виталька Субанеев встрепенулся: не хотел упускать случай. Девки ему понравились. Он еще тешил себя мыслью, что все каким–то образом устроится.

– И нам в Центр! Ты на колесах, Волок?

– А как же?!

– Вот и поехали! Девчонки! Давайте ко мне в «жигуль»!

Смердов ехать с девицами отказался.

– Давайте сами. Я подъеду.

– Ладно. Там встретимся.

В Центр пригнали на двух машинах.

Девчонок доставил Виталька Субанеев в своей машине, по дороге болтали о всяких пустяках. На Столешниковом переулке распрощались.

Пока Субанеев еще кадрился, Голицын с Волоком отошли к ближайшей автостоянке. Тут у Голицына была намечена встреча с водителем черной «волги».

Стоянка была номенклатурной.

Неподалеку располагалась Прокуратура Союза, черных «волг» с престижными номерами было достаточно.

– Смотри, Волок. Вон та…

Голицын показал незаметно:

– Тридцать первая модель. – Машина была припаркована против магазина «Меха». На углу. – Она отличалась от остальных – Новенькая. Прямо с конвейера.

– Не вижу… – Волоков провел взглядом.

– Куда смотришь! Вон – скошенная впереди! В Совмине раньше предпочитали «двадцатьчетверку». А сейчас перешли на последнюю модель…

– Крайняя!.. – Волоков перевел взгляд на номера, ахнул. – «00–10». Черт возьми! Два нуля впереди! То, что надо! А как водитель?

– Он согласен. Осталось показать его Смердову, побазарить и дать аванс.

– Мне отойти?

– Зачем? Смотри только, чтобы Субанеев не подвел сюда своих телок!

Голицын повернул к машине.

Водитель – в зимней кепке, в белой сорочке, при галстуке – увидел его еще издалека, опустил боковое стекло.

" Узнал!..»

– Ты остаешься, Волок?

Волоков оглянулся – Ксения, постукивая каблучками, правила мимо него к Пушкинской. Сзади к ней уже пристраивались двое черных.

– Ксеня! Ты одна? А че твоя подруга?

Ксения притормозила.

– Понравилась?

– Да я так.

Он следил за стоянкой.

Голицын тем временем коротко перекинулся с водителем, направлялся к ним. Смердов все не появлялся.

– Куда–нибудь собираетесь? – Ксения соединила взглядом Волокова с его приятелем, отошедшим от блестящей новенькой «волги».

– Да нет. Так… – Он не нашел ничего лучшего. – Талоны на горючее… Сечешь?

– Бывает…

В последнюю минуту Голицын решил не подходить – застрял перед витриной комиссионного магазина на углу.

Ксения все поняла.

– Ну, я побежала. Звони! – Черные уже клеили ее.

– И ты тоже.

– Чао!

Почти сразу за ней возник Голицын.

– Симпатичная девка, – Ему нравились длинноногие молодые телки.

Ксения словно почувствовала, что говорят о ней, глянула в их сторону, приветственно перебрала в воздухе пальчиками. Волок и Голицын проследили за тем, как она, отшив африканских гостей столицы, покачивая бедрами, переходит дорогу.

Тут же вскорости на другой стороне, на тротуаре, появился Смердов, он все видел. Подошел.

– Давно ее знаешь, Волоков?

– В техникум вместе поступали… – Волок изложил факты, предоставив Смердову самому их анализировать. – Потом пару раз звонила, все собирались встретиться…

Смердов кивнул:

– Я связался с друзьями из МУРа. Они ее сейчас остановят, проверят документы.А потом по учетам. Не на связи ли у кого–то из КГБ. Короче, сам знаешь…

– Что–нибудь случилось?

– Да нет. Просто я подумал: " Случайно ли тут эти девки? Может Субанееву только кажется, что это он их привез… Не наоборот!

– А почему проверяешь только Ксению?

– Вторая уже свалила. Ладно, – он обернулся к Голицыну. – Я все видел. Машина подходит. Вноси аванс…

– Разрешаешь?

Голицын посмотрел насмешливо: Смердов все еще держал себя как начальник. Но сдержал издевку.

– Мы сейчас в бар. Ты с нами, командир? Может пивка?

Смердов только рукой махнул.

– Дела…

Голицын снова отправился к водителю. Когда он вернулся, Смердова на тротуаре уже не было. Волоков стоял один.

Толпа вокруг текла беспечно, празднично.

– А как Смердов узнает насчет Ксении? – Волоку был теперь тоже интересен результат.

– Они ему позвонят…

Вдвоем они двинулись через Пушкинскую.

Их догнал Витальеа Субанеев.

– В среду в хозяйстве потрясающая охота будет… Большое начальство приезжает и зарубежные гости…

Голицын усмехнулся.

– Главная охота у нас раньше… Не забыл?

– Нет.

Субанеев заметно помрачнел. Чем ближе был назначенный день, тем больше ему становилось не по себе.

– Что тебя беспокоит? Выкладывай…

Тревога его, как выяснилось, была смутной, не до конца осознанной.

– Ну, менты будут в этот день все при деле… Это ясно. Для них главное приезд делегатов на Съезд… Но ведь есть еще комитет госбезопасности. Мне ли не знать?!

– А что КГБ? Тебе ли не знать. Они тоже люди…

На лестнице в пивбар струилась по ступенькам нешумная очередь. Голицын двинулся первым. Коренастый. Руки – глубоко в карманах на животе. Локти отставлены.

– Исторический вечер, Волок… Надо бы его запомнить.

Тихая очередь скучилась, пропуская банду.

КСЕНИЯ

Ксения далеко не ушла. Ее тормознули рядом на Пушкинской – сразу же за углом комиссионки.

– Одну минуту, девушка…

Подошли двое – в финских меховых шапках, в пуховиках. Высокие. Молодые.

" Менты? КГБ?» – подумала Ксения. Она не особо взволновалась.

Один поспешил представиться:

– Московский уголовный розыск… – Бледный, с оттопыренными ушами, из под мохерового кашне достал удостоверение. – В машину, пожалуйста.

У тротуара стоял обшарпанный патрульный «газик». Водителя, ехавшего по своим делам, явно уговорили подбросить их на Петровку.

– Не–ет! – Ксения лезть в машину отказалась. – Я же вся перепачкаюсь! Давайте возьмем такси, ребята. Я плачу…

Прохожие поглядывали в их сторону.

– Нет, правда, мальчики!

– В следующий раз подгоню для тебя говновоз… – пообещал ушастый.

– Очень остроумно. И куда вы меня?

– Для начала на Короленко…

Корпус на Короленко с принудительной проверкой на вензаболевания мог присниться, как страшный сон. Обычно менты туда направляли самых грязных дешовых уличных шлюх и вокзальных проституток.

– А с Короленко я закатаю тебя на Соколиную Гору… К заразникам… Ксении попался оперуполномоченный–садист, к тому же явно сексуально озабоченный. – Не была на Соколиной? Там тебя просифонят, будь здоров!

Второй опер – нормальный мужик – отвел глаза – ему было стыдно за своего коллегу.

Ксения тоже закусила удила.

– Поехали! Только имей в виду: за меня есть кому заступиться! Смотри не промахнись, парень!

Ушастый не успел достойно ответить. Сверху с Пушкинской неожиданно раздались милицейские свистки. Там что–то произошло. Потом один за другим ударили два выстрела.

Ушастый крикнул водителю:

– Не отпускай! Мы сейчас!

Оперативники исчезли.

Где–то впереди раздался еще выстрел.

Ксения воспользовалась сумятицей. Открыла дверцу, напустилась на водителя:

– Ну, чего тут стоять! Ты же не с Петровки! Поехали куда–нибудь.

– Мое отделение – рядом, – рассудительно заметил мент–молодой лимитчик. – Триста метров. Меня остановил оперуполномоченный. Я стою.

– А там, наверное, дежурный тебя обыскался… Тем более стрельба! Ей хотелось скорее отъехать от этого места. От садиста–мента. – Поехали! Мне надо позвонить!

– Опять же – смотря кому?!

– Начальнику!

– Вот и позвони. Вон телефон… – Он показал на автомат. Водитель не знал, как поступить.

Опер есть опер, но и эта девица, если ей верить, была под защитой, поскольку так с ним базарила. Лимичик боялся сделать что–то не так в этой сложной непривычной для него ситуации.

– Двушка–то есть? – Водитель пошарил в кармане. – А–то вот. Держи…

ИГУМНОВ

В кабинет Игумнова заглянул майор, остававшийся вместо дежурного:

– Там тебе сообщение по «02» с уличного автомата… – Он подал записку.

Игумнов быстро взглянул на подпись: «Ксения».

– Машина есть?

– Найду.

Его помощница оказалась задержана патрулем МУРа в центре, на Пушкинской, просила срочно вмешаться. Водитель ближайшего территориального отделения милиции должен был привезти ее к себе в дежурку.

– Я погнал.

Игумнов приехал быстро.

Чужое отделение показалось ему не по–современному просторным, но запущенным. Доставленных не было, даром, что оно располагалось в самом Центре.

На скамье доставленных Игумнов увидел только священника.

Молодой упитанный мужик в рясе, с убранным под шляпу пучком, увидел Игумнова, встал.

– Два слова наедине… – Священник был изрядно поддат. – У меня просьба. Позвоните по этому телефону, – он сунул Игумнову оторванный от газеты клочок бумаги с цифрами. – Пусть они приедут. Очень важно.

Тайна пьяного клирика была шита белыми нитками.

Телефон наверняка принадлежал кому–то из сотрудников аппарата госбезопасности.

– Сделаете?

– Постараюсь.

Игумнов поднялся на второй этаж.

Ксения оказалась в кабинете зама по паспортной работе, в этот вечер он оставался ответственным. Увидев Игумнова, она поднялась, достала сигарету.

– Я выйду, покурю?

– Конечно, конечно… – кивнул паспортист.

Он не знал, что с ней делать.

Задержавшие ее муровцы так и не появились и не звонили, возможно, не знали, куда ее увезли. На Пушкинской долго еще не утихала кутерьма: пьяный прапор с

пистолетом гонялся за хулиганами – его искали по темным проходным дворам.

– Та сторона улицы, говоря по–правде, не наша. Мы ее не обслуживаем… – прзнался паспеортист. Игумнов его прекрасно понял:

– Пустячок, а приятно…

Оба сразу нашли общий язык.

– Если муровцы позвонят, информации не давай, – предупредил Игумнов. – Я с ними сам свяжусь.

– Ноу проблем!

Уезжать сразу – было неудобно: не позволял этикет.

Пару минут посвятили обсуждению предстоящего Съезда.

– Сейчас бы мороз трескучий, чтобы на улице никого…

– Или дождь с камнепадом… Да! Вот еще. Там священник… – Игумной выложил на стол бумажку с номером. – Должно быть, это телефон резидента.

– Я звонил. Опер сказал, пусть сидит. Попа этого сегодня трижды уже забирали по разным отделениям. Надоело ездить за ним.

– Ну, будь!

– Давай.

С Ксенией разговор повели в машине.

– Почему они к тебе подошли? – Они работали в спарке несколько лет. В разное время между ними были разные отношения. В том числе и весьма близкие.

– Сама удивляюсь, Игумнов! Может они меня хотели? Один точно извращенец!

– Ты одна была? – Игумнов поправил уходящуий под мышку ремень спецкабуры. – Вспомни.

– С Римкой. Она минут пять как от меня отлетела… – Ксения не стала рассказывать о Волоке и его компании. Это были ее личные дела.

Игумнов продолжал расспрашивать:

– Может, они ходили за вами. Вы долго болтались?..

– Только приехали. Точнее нас подвезли… – пришлось рассказать, хотя бы в общих чертах. – Солидные мужики… Одного я и раньше знала. Он из Управления культуры. Так что опера не могли за мной долго ходить…

– Непонятно. Может кто–то заказал тебя? – Игумнов блеснул металлическими блатными фиксами.

Ксения пожала плечами.

Он подбросил ее к метро «Пушкинская».

– Чао!..

Она выпорхнула из машины, подержала дверь. К ней вернулось настроение.

– Слушай, Игумнов. Я все забываю спросить. Ты где свои верхние зубы потерял? Болел?

Игумнов покривился:

– Выплюнул.

– Да ладно – «выплюнул»! Не хочешь – не говори!

Она надвинула ниже на глаза мужскую шляпу.

Свежее лицо, белозубая улыбка, экстравагантная шляпа – на Ксению снова обращали внимание.

– Завтра рабочий день. – Игумнов простился с ней за руку. – Помнишь?

– Неужели нет? – Она нагнулась, чмокнула Игумнова в щеку. – Общий сбор. Встреча первой партии гостей. Потом личное время.

– Потом ты едешь к своим друзьям. Расспрашиваешь про кафе, которое держат кавказцы. Оно в Центре. В районе Арбата. Хозяин – по имени Сергей. У него телохранители Муса и Эдик…

– Ты даешь, Игумнов! Это ведь задание для целого подразделения!

– Одна справишься. Скажи, что хочешь там посидеть. «Кавказский колорит» и все прочее… Тебе покажут.

Глава вторая.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ЖЕРНАКОВ, ГЕНЕРАЛ СКУБИЛИН

Замминистра Жернаков позвонил снова.

– На месте, Василий?

– Как учили…

– Расслабляться нам сейчас ни на минуту нельзя.

– Я понимаю, Борис Иванович, – Скубилин смиренно вздохнул.

– На любую провокацию пойдут, Василий…

Замминистра что–то проведал, звонил не случайно.

Так и оказалось.

– Телега на тебя пришла, Вася…

" Вот оно что!..»

Скубилин знал, как в таких случаях реагировать. Поджал губу:

– Я ничему не удивлюсь, Борис Иванович! У нас ведь кто больше старается, того и хотят утопить. Взять вот вас…

Жернаков слабо запротестовал.

– И не возражайте, Борис Иванович. Ведь, кроме вас, в министерстве никто из начальства не работает и работать не может. Все это знают! Нормальный юрист, не вечерник и не заочник, вы в руководстве такой один. Остальные либо бывшие вояки, либо пожарники… Ведь правда?

Жернаков вздохнул:

– Я тоже об этом думаю. Но что делать?

Скубилин поинтересовался как бы между прочим:

– Что хоть они пишут там в телеге?

– Про твою дачу, что ты продал!

– Ясно.

Предстоял новый виток противостояния. О не особо этичных обстоятельствах продажи последней дачи, в Управлении никто знать не мог.

– И куда пошла бумага?

– На самый верх, Вася! На президиум съезда…

Что тут можно поделать?!

– Сила на их стороне…

Замминистра был согласен:

– Да еще какая! Все эти… Хоть Ильин, хоть Авгуров. Они из высших партийных органов. Представляешь, какие у них связи?! Только держись…

Жернаков был непрост. Ох, непрост!

Посетовал со значением:

– Вот если бы самими ими заинтересовались компетентные люди из КГБ, например…

– Я с вами полностью согласен…

Оба хорошо знали, что разговор их записывается.

Все мероприятия ментов контролировали сверху бойцы невидимого фронта – Комитета Государственной Безопасности СССР.

– Много интересного могло всплыть. Мы ведь с тобой страдаем, Василий, потому, что мы не разрабатываем их компанию… А они нами занимаются! Вот прознали и жалобу на тебя накатали по поводу дачи! А мы…

– А мы больше службой заняты, Борис Иванович! Взять хотя бы вас…

Жернаков не дал Скубилину продолжить:

– А надо бы ими! Кублатым! – Безусловно имелся в виду генерал Ильин. – И Авгуровым тоже! Тот еще жук! У меня, например, есть сведения, что его жена сейчас вылетает в Израиль. В последнюю минуту чья–то рука вписала в состав какой–то там делегации. А зачем?! – Жернаков помолчал. Как у тебя с

транспортным КГБ?

Сейчас замминистра говорил именно для их ушей.

– Пока друг друга не подводили…

– А начальник?

– Козлов? Отличный мужик.

КОЗЛОВ

Подполковник Козлов, а заглаза просто «Рыжий», выключил диктофон, поднялся. В оконном стекле отразился его еще стройный, хотя и начавший оплывать торс, худые резкие скулы, необыкновенно глубоко посаженные глазницы.

Подполковник включил электрочайник. Теперь можно было выпить кофе и малость оттянуться.

Чего только не несли менты по телефону!

" У вас всегда: то понос, то золотуха»!

Менты болтали с кем угодно – с проститутками, валютчиками; унижались перед спекулянтами, банщиками, кожниками, заказывали из под прилавка дубленки, сапоги; врали женам, начальству. Расплачивались талонами на рапродажу с преподавателями, любовницами…

" Хомуты! Не хотите заботиться о государственной тайне, то хотя бы о собственных шкурах!»

Прослуша очередной блок, Рыжий, как правило, ограничивался справкой «Запись оперативного интереса не представляет».

На этот раз пленка его задела.

Он не заблуждался: подсказка, прозвучавшая в телефонном разговоре двух генералов по поводу Ильина и Авгурова, была организована не случайно.

Но это не играло роли.

Козлов задумался. Перемотал пленку. Начал слушать по второму разу.

Электрочайник вскипел.

Но Козлов думал теперь не о кофе – о разработке, которую замминистра предложил Транспортному КГБ и ему персонально.

Особенно его заинтересовало сообщение об отъезде жены Авгурова в Израиль.

" Что может делать там супруга начальника московского транспортного главка? С чьей подачи ее включили в группу? С какой целью?»

Козлов рассуждал ставшими устойчивыми формулировками последних лет. Дипломатические отношения с государством агрессором, оккупировавшим исконные арабские земли, пока восстановлены не были. Но в сионистское государство исподволь уже отпускали желавших уехать туда на постоянное место жительства,

«Но чтобы делегации!…»

Жернаков попал в точку.

" В самом деле… "

На глазах у всех происходило триумфальное восхождение во власть подозрительного тандема.

«Ильин и Авгуров. Все уверены, что у них мощная поддержка наверху. А вдруг нет?! "

Козлов сам удивился своему предположению.

" Вдруг за ними, в действительности, никто не стоит?!»

Заловив в сети две такие крупные рыбины, удачливый рыбак оперативник мог рассчитывать на перевод в центральном аппарат на высокое место. Руководство Комитета в этом случае тоже получало свои неменьшие девиденты.

Он снова сел за диктофон, но больше уже не слушал.

Все следовало хорошо обдумать, прежде чем втягиваться в разработку, которую ему только что предложили.

" Начинать следует с Авгурова…»

Тот был ниже рангом и работал не в министерстве а в московском управлении – на объекте обслуживания транспортного КГБ.

Дальше разработка выглядела элементарной.

В первую очередь следовало подобрать своего человека из близкого окружения Авгурова…

Особых трудностей это не составляло.

" Обо всем должен знать его земляк–кавказец, который неотлучно находится при нем. Саид Саидов… – Козлов незаметно для себя перешел к деталям.

Потом прослушка домашнего телефона, наружное наблюдение, секретный обыск квартиры…

Имело смысл рискнуть.

Обстановка подготовки к Съезду благоприятствовала любым проверкам.

" Никто и внимание не обратит!»

Было и другое.

Положение Козлова на службе в последнее время выглядело незавидным. Чуть раньше ему объявили неполное служебное соответствие, а его шефа выгнали на пенсию. Причиной названа была оперативная беспомощность обоих при выявлении вооруженного угонщика самолета…

Он остался без крыши.

Козлов сунул руку в карман, нащупал монету.

Если он решится на эту разработку, придется рассчитывать лишь на себя. Союзников он не найдет – Жернаков со Скубилиным не борцы – кроме привычного скулежа да телефонных жалоб от них ждать нечего…

Выпал орел.

Козлов не стал откладывать. Набрал номер.

В службе, которая вела работу среди туристических групп и делегаций, находящихся за рубежом, у него сохранились кое–какие личные связи еще с той поры, когда он обслуживал высшую государственную элиту…

– Авгурова…

– Можешь подождать минуту?

– Жду.

– Авгурова. Вот она… Действительно в Израиле. Член делегации женщин–миротворок.

– Поможешь?

Коллега понял намсек, заверил:

– Все будет в порядке. У меня там человек в делегации. Дама весьма солидная, легко налаживает контакты. Я с ней как раз сегодня выхожу на связь…