Текст книги "К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке"

Автор книги: Леонид Медведко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

После провала неоколониалистской политики в Иране и в связи с событиями в Афгайистане Вашингтон стал вести усиленный зондаж для выяснения возможностей возродить идею «исламского» союза, который мог бы служить барьером на пути усилившихся в мусульманском мире антиимпериалистических освободительных движений. Уже через месяц после победы иранской революции, в марте 1979 года, в Дели состоялось совещание американских дипломатических представителей в странах Южной, и Юго-Западной Азии, в том числе Иране, Афганистане» на котором обсуждался вопрос о создании «исламского» военно-политического союза в составе Пакистана, Бангладеш и Саудовской Аравии.

Эту же идею обсуждали совершавшие в 1979—1980 годах турне по ряду стран Ближнего и Среднего Востока заместитель государственного секретаря США У. Кристофер, помощник президента США 3. Бжезинский и английский министр иностранных дел лорд Каррингтон.

Однако зондирование, судя по всему, не дало ожидаемых результатов. Даже консервативные мусульманские режимы после падения монархии в Иране боятся переступать определенный «порог сотрудничества» е неоколониализмом, опасаясь народного взрыва и изоляции в арабском мире. В этом отношении показательна позиция Саудовской Аравии. Принципиально не выступая против американского военного присутствия в этом регионе, Эр-Рияд вместе с тем заявил американским эмиссарам о нежелательности официального размещения военных баз непосредственно на территории Саудовской Аравии. Было высказано предпочтение так называемому «военному присутствию США на горизонте». Другие страны зоны Персидского залива, в частности Кувейт, заняли еще более отрицательную позицию в отношении иностранного присутствия в этом регионе.

Неудивительно, что после этого Вашингтон стал делать все большую ставку на создание под своей эгидой «мини-блоков» и неофициальных альянсов без непосредственного участия империалистических держав. Подобные альянсы планируется сколачивать под видом провозглашаемых в «доктрине Картера» неких «рамок консультативной безопасности и сотрудничества» при участии афро-азиатских стран с наращиванием прямого военного присутствия западных держав и созданием соответствующих опорных баз. В базовую политику вносятся также небольшие коррективы. Предполагается арендовать готовые базы без размещения там многочисленных воинских гарнизонов, поскольку они могли бы «раздражающе действовать на местное население». Эти базы предназначаются для оборудования военно-морских стоянок, перевалочно-транзитных пунктов и для заблаговременного создания там запасов необходимого оружия и боевой техники.

Не объясняя сути планируемого нового военного альянса со странами Юго-Западной Азии, Картер вместе с тем достаточно полно раскрыл содержание неоколониалистских «рамок», заявив, что США «должны помочь государствам этого региона развить свою способность противостоять советскому нажиму в каких-то укрепленных рамках сотрудничества в этом регионе». Под оказанием подобной помощи подразумевается в первую очередь наращивание прямого американского военного присутствия и «более активное использование военных объектов в этом районе».

Расшифровывая обтекаемые формулировки президента, американский еженедельник «Бизнес уик» уточнил, что Вашингтон не только «помышляет об использовании баз ВВС в Египте и в Израиле, но и более настойчиво добивается права вести операции с других аэродромов», а также получить доступ к морским портам в зоне Персидского залива и бассейне Красного моря. Необходимость подобных баз и объектов журнал объяснил тем, что США «могли бы там заранее держать суда, груженные танками, артиллерией и другой тяжелой техникой, чтобы войска по прибытии в этот район сразу же могли ими воспользоваться»[447]447
  Business Week, 25.II.1980.


[Закрыть].

В свете таких обстоятельных разъяснений становится понятным, почему Вашингтон так настойчиво добивался заключейия соглашений об аренде ряда военных баз в Омане, Кении, Сомали, а также подписывает контракты на массовые поставки американского оружия в Саудовскую Аравию. С целью замаскировать создание новых арсеналов американского оружия оно размещается,, как сообщала иностранная печать, на саудовских базах Дахран, Табук, Хамис-Мушайт под прикрытием поступления вооружения для Саудовской Аравии. Таким образом^ американская военщина намерена ускорить создание наиболее благоприятных условий для будущих действий в этом районе «корпуса быстрого реагирования».

Попытки навязать арабским странам различные неоколониалистские формы военного вмешательства то под видом «дипломатии истребителей», означающей одновременную поставку американского вооружения Израилю и некоторым арабским государствам, то под видом «дипломатии авианосцев», выражающей стремление Вашингтона расширить свое прямое военное присутствие в Средиземноморье и в бассейне Индийского океана, – все это лишь неоколониалистские разновидности колониалистской политики «дипломатии канонерок». Дипломатия, уточняемая различными видами вооружений, выражает скорее эволюцию технических средств ведения империалистических войн, нежели изменение самих методов неоколониализма.

Империалисты глубоко заблуждаются, думая, что им удастся с помощью интервенционистского «корпуса быстрого реагирования» найти выход из этого кризиса и заставить арабские страны поступиться их неотъемлемым правом распоряжаться своей судьбой, своими национальными богатствами. Как напомнил в связи с этим Л. И. Брежнев, «государственная мудрость не в том, чтобы «реагировать быстро» пулеметом и винтовкой, главное– реагировать правильно, с учетом объективных реальностей сегодняшнего мира, искать мирного решения проблем.

Рецидивы империалистической «политики канонерок» в ее современном обличье могут повести лишь к возникновению новых опасных очагов напряженности и обострению старых, ухудшить международную обстановку в целом. Попытки возродить в наши дни бесславную политику колонизаторов обречены на неизбежный провал...»[448]448
  Газета «Правда», 1979, 25 октября.


[Закрыть].

Безрассудство и авантюристичность империалистической «новой стратегии», изложенной в «доктрине Картера», очевидны. Она таит немалую угрозу всем народам мира и международной безопасности. Поэтому, как подчеркнул Л. И. Брежнев, «дать отпор этим зловещим замыслам – дело всех, кому нужен и дорог мир»[449]449
  Брежнев Л. И. Наш курс – мирное созидание. Речь на встрече с избирателями Бауманского избирательного округа г. Москвы 22 февраля 1980 г. М., 1980, с. 14.


[Закрыть].

Новое размежевание сил

На тихом живописном островке Элефантин посреди Нила в Асуане египетский президент Анвар Садат и израильский премьер Менахем Бегин провели несколько дней первой декады 1980 года в беседах с глазу на глаз, на этот раз уже без посредничества Картера. Египетские и израильские газеты называли эту встречу, как и кэмп-дэвидскую, «исторической»: она происходила в преддверии установления дипломатических отношений между двумя странами. Сами участники называли её «дружеской»: на устроенной в Асуане 10 января 1980 года пресс-конференции каждый обращался к своему собеседнику не иначе как «мой дорогой друг». Об этом же должны были свидетельствовать и опубликованные в западной печати многочисленные фото. На них можно было видеть Садата и Бегина то с протянутыми навстречу друг другу руками, то интимно шепчущими что-то друг другу на ухо, то с поднятыми бокалами... Официальные же органы пропаганды Египта и Израиля старались представить эту встречу как сугубо «деловую»: обе стороны надеялись, что на ней удастся, наконец, найти приемлемую формулу решения «палестинской проблемы». В этом особенно был заинтересован Садат. Незадолго до встречи с Бегином он в интервью израильской газете «Маарив» утверждал, что без «всеобъемлющего мирного урегулирования» Египту и Израилю невозможно будет наладить «широкое сотрудничество в стратегическом плане».

Увы, заклинания Садата не помогли. «Друг Менахем» остался глух к просьбам своего «друга Анвара». Никаких уступок по «палестинской проблеме» Садат не добился. Однако это обстоятельство не помещало перейти от слов к делу в установлении египетско-израильского сотрудничества по всем направлениям. Было объявлено об установлении прямой телефонной связи и об открытии авиалинии между Тель-Авивом и Каиром, о развитии туризма. Без лишнего шума стала налаживаться и торговля всевозможными товарами, особенно... контрабандными. Незадолго до передачи Египту одного из районов Синайской пустыни там было закопано в песке более сотни украденных израильскими контрабандистами автомобилей «Мерседес», которые затем были проданы по баснословным ценам на «чёрном рынке» в Египте. Так что деловое сотрудничество между египетскими «жирными котами» и израильскими гангстерами установилось раньше, чем официальные дипломатические отношения.

Впрочем, Садат и Бегин, протаскивая тоже контрабандой «кэмп-дэвидский товар» на Ближний Восток, старались не отставать от деловых людей. Тупик, создавшийся в переговорах по «палестинской автономии», не помешал им продвинуться вперёд в «налаживании тесной координации» действий в вопросах, так сказать, «глобальной стратегии» и «региональной политики». Об этом довольно красноречиво говорит фото, запечатлевшее Садата и Бегина в роли «стратегов», склонившихся над картой района Ближнего и Среднего Востока. Как писал журнал «Жён Африк», Садат наглядно на карте пытался доказать Бегину «важную роль», которую может играть Египет в «обеспечении стабильности и безопасности» в этом регионе. Палец Садата указывал то на богатый нефтью район Персидского залива, куда он направил уже своих военных специалистов помогать султану Омана спасать его трон, то на Афганистан, где действуют против революции подготовленные в Египте басмачи, то на Эфиопию, куда Садат направил оружие и боеприпасы для эритрейских сепаратистов, то на Ливию, у границы которой сконцентрированы крупные контингенты египетских войск, то на Саудовскую Аравию, над пустынями которой в те дни проводили совместные полёты египетские и американские самолёты-разведчики. Как бы в подтверждение слов Садата Вашингтон тогда объявил, что в самом деле на египетскую военно-воздушную базу Кена около Луксора прибыли из США самолеты системы АВАКС и около 250 американских военнослужащих, обеспечивающих их полёты с целью ведения разведки над Аравийским полуостровом и зоной Персидского залива[450]450
  В апреле 1980 года эти самолеты обеспечивали военно-диверсионную операцию по переброске американских воздушных десантников в Иран.


[Закрыть].

Садат, водя рукой по карте то к востоку, то к западу от Суэцкого канала, пытался– убедить Бегина, что с помощью американского оружия и при «понимании» со стороны Израиля Египет сможет сам заполнить пугающий «вакуум» в мусульманском мире. Однако Бегин, рассеянно слушая Садата и следя за движением его пальца, думал о чём-то своём. При виде карты ему по привычке прежде всего мерещились границы «Великого Израиля» от Нила до Евфрата. Ну а что касается далеко идущих планов Садата, то, увы, это всего лишь воздушные замки.

Прежде чем добиться какого-то влияния в мусульманским мире, Садату сначала надо вырваться из изоляции в нём. А это далеко не просто. Не потому ли на все доводы Садата Бегин отвечал с задумчивым видом весьма неопределённо:

– Я вас понимаю, мой друг Анвар, но..[451]451
  Jeune Afrique, 30 Janvier 1980, p. 34-35; 6 Février 1980, p. 36-37.


[Закрыть].

Это многозначительное «но» так и осталось камнем преткновения для творцов «кэмп-дэвидского мира» на Ближнем Востоке даже после повторных отдельных встреч Картера с Садатом и Бегином в Вашингтоне.

Тем не менее, в конце февраля было официально объявлено об установлении в полном объёме дипломатических отношений между Египтом и Израилем. 26 февраля первый посол Израиля вручил свои верительные грамоты в Каире, где над двухэтажной виллой почти перед окнами резиденции президента Садата поднялся израильский флаг с шестиконечной звездой Давида.

Этот же флаг в тот день развевался и над оккупированной частью Иерусалима, где вручал свои верительные грамоты посол Египта. Более того, флаг с сионистской звездой продолжал реять и над оккупированными исконно египетскими землями на Синайском полуострове. Садат сознательно шаг за шагом шёл к этому последнему рубежу капитулянтства и предательства.

Но этот рубеж вовсе не подвёл черты под состоянием войны на Ближнем Востоке. Напротив, «кэмп-дэвидский мир» расширил географические границы ближневосточного конфликта и создал ещё более взрывоопасную обстановку в этом обширном регионе. В результате произошла определённая трансформация локального арабо-израильского конфликта в международный конфликтный узел на Ближнем и Среднем Востоке, в котором как бы сфокусировались многие нерешённые проблемы внутреннего и внешнего плана.

Как и прежде, внутренние региональные проблемы вызваны в первую очередь противоречиями между сионизмом и арабским освободительным движением. Внешние же проблемы обусловлены, с одной стороны, неоколониалистской политикой империалистических государств, оказывающих прямую поддержку агрессивному курсу Израиля, с другой – межимпериалистическими противоречиями между этими государствами, их конкурентной борьбой за нефть, рынки и сферы влияния на Ближнем Востоке. Однако эти внутренние и внешние причины в условиях нерешённости палестинской проблемы, неурегулированности арабо-израильского конфликта, раскола в арабском мире из-за капитулянтской политики Садата, а также обострения отношений с США арабских стран и Ирана в ещё большей степени переплелись и затянулись в сложный ближневосточный узел. Несомненно, на этот процесс не могло не оказывать самого непосредственного влияниями главное противоречие в системе современных международных отношений – противоречие между социализмом и капитализмом, между мировым союзом революционных сил и империализмом. В силу этого обстоятельства ближневосточный конфликт хотя и развивался прежде всего под влиянием арабо-израильских и межимпериалистических противоречий, в широком плане, безусловно, является одновременно отражением этих главных противоречий современной эпохи.

Это нашло яркое отражение как во время суэцкого кризиса 1956 года и англо-американской интервенции на Ближнем Востоке в 1958 году, так и в ходе арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов, а также в период ливанского кризиса и американо-иранского конфликта в конце 70-х годов.

В периоды перерастания конфликтов в кризисные ситуации и в локальные войны особенно чётко проявляется классовое размежевание сил. С одной стороны – империалистические и реакционные силы, стремящиеся «поставить преграды на пути мирового революционного процесса; с другой – силы социализма и прогресса, оказывающие всемерную поддержку жертвам агрессии, народам, борющимся за национальное и социальное освобождение»[452]452
  Епишев А. А. Идеологическая борьба по военным вопросам. М., 1974, с. 80.


[Закрыть]. В этом плане локальные войны и конфликты на Ближнем Востоке явились выражением одной из форм противоборства двух систем, как бы сфокусированного в этом регионе. Именно благодаря поддержке борющихся арабских народов государствами социалистической системы империализм и сионизм, развязавшие в последние три десятилетия около десятка локальных войн и вооруженных конфликтов в арабском мире, не смогли одержать ни одной окончательной победы.

Диаметрально противоположные позиции, которые занимали Советский Союз и США в ходе этих кризисов и войн, отражали заинтересованность двух противоположных социально-политических систем в различных результатах этих конфликтов. Правильно это может быть объяснено, конечно же, не с позиций соперничества двух «сверхдержав», как утверждает пекинская пропаганда, а только с позиций классовой борьбы. Именно с классовых позиций две ведущие страны этих систем – Советский Союз и США оказывали и оказывают поддержку странам, непосредственно вовлечённым в арабо-израильский конфликт и конфронтующим сторонам в ходе других кризисов и войн на Ближнем Востоке и в других районах арабского мира: СССР – арабскому национально-освободительному движению и прогрессивным силам, а США – милитаристским кругам Израиля и арабской реакции[453]453
  См.: Примаков Е.М. Анатомия ближневосточного конфликта, с. 4.


[Закрыть]. Именно в этом же контексте можно дать правильную оценку самим арабо-израильским войнам и сопутствующим им кризисам, в ходе которых арабские народы, все его революционные и прогрессивные отряды ведут справедливую, антиимпериалистическую вооруженную борьбу, а Израиль и его империалистические покровители вкупе с арабской реакцией выступают, как правило, или в роли агрессоров и интервентов, или же контрреволюционных сил, врагов свободы и прогресса арабских народов.

Капитулянтская политика Садата, обострение ливанского кризиса и события в Иране ещё более убедительно подтвердили, что размежевание сил в этом узловом ближневосточном конфликте происходит теперь на новой основе. Империалистическая и реакционная пропаганда утверждала после сепаратных шагов Садата, якобы раскол в арабском мире произошёл по принципу размежевания «умеренных» и «радикальных» сил. Сам Садат пытался объяснить этот процесс некими «психологическими комплексами», утверждая, будто вообще арабо-израильский конфликт состоит на 70 процентов из психологических проблем и лишь на 30 процентов из других проблем, к числу которых он, очевидно, относит классовые и социальные. Но именно последовавшие за капитулянтскими шагами Садата события наиболее убедительно опровергли подобные утверждения.

Процесс нового размежевания сил происходит не на «психологической», не на национальной и не на религиозной основе, а по социально-классовому принципу. Сепаратные переговоры Садата прогрессивные арабские круги расценили не просто как акт предательства национальных интересов арабов, а как сговор арабской реакции и сионизма при соучастии империализма против арабского революционно-освободительного движения. Фронт борьбы между этими силами проходит не всегда вдоль границ и линий перемирия. По одну сторону этого фронта действуют силы империализма, сионизма и реакции, по другую – силы прогресса и революционно-освободительного движения, опирающегося на поддержку стран социализма и мирового рабочего движения.

Наметившийся в 70-х годах качественный сдвиг в соотношении социальных и национальных факторов нашёл убедительное подтверждение в процессе дальнейшего развития освободительных революций в арабском мире, особенно в регионе Ближнего Востока. Это даёт основание сделать вывод о наступлении нового, преимущественно социального этапа в арабском национально-освободительном движении в современных условиях, на котором происходит во всё большей степени объединение двух потоков – антиколониального (принявшего в значительной степени масштабы общеарабской борьбы за освобождение оккупированных арабских земель и создание суверенного арабского государства Палестины) и антикапиталистического (нашедшего проявление в избрании рядом арабских стран некапиталистического пути развития) в единый процесс антиимпериалистической борьбы[454]454
  См.: Симония М.А. Страны Востока: пути развития, М., 1975, с. 229.


[Закрыть]. Особенность современного этапа освободительных революций в арабском мире состоит в том, что антиколониальная направленность борьбы арабов сохраняется даже после завоевания всеми арабскими странами политической независимости, поскольку актуальной остаётся задача освобождения оккупированных Израилем территорий и признания за палестинским народом права на суверенное существование. Эта борьба в значительной степени носит региональный, общеарабский характер, и она может вестись на широкой основе, с участием буржуазных и даже феодальных кругов. Вместе с тем цели и стратегия борьбы антикапиталистической направленности определяются конкретными условиями каждой страны, однако они оказывают влияние на расстановку сил как в национальном, так и в общеарабском масштабе. На собственном опыте арабские, как и другие народы бывших колониальных стран убедились, что объединение этих двух потоков создаёт наиболее благоприятные условия не только для решения национальных задач освободительных революций, но и для достижения общеарабских целей борьбы за ликвидацию последствий израильской агрессии. И напротив, как показывает капитулянтская политика Садата, свёртывание антикапиталистической борьбы ведёт к забвению, а иногда и прямому предательству национальных интересов арабских народов.

Иранская антиимпериалистическая революция и заключение сепаратного египетско-израильского договора явились результатом внутренних процессов в Иране и в Египте. Но это привело к изменению в расстановке сил на Ближнем Востоке в целом. США и Израиль считали, что приобрели в качестве своего союзника Египет, но они потеряли Иран. «Приобретение» и потеря оказались далеко не равнозначными как в военно-политическом, так и в экономическом отношении. Под влиянием иранских событий усилились настроения антиимпериализма не только в арабском, но и в мусульманском мире в целом. Это нашло отражение в решениях состоявшейся в Фесе (Марокко) сессии Исламской конференции, на которой министры иностранных дел мусульманских стран решительно осудили капитулянтскую политику Садата. Эти решения были подтверждены ими и на следующих сессиях в Исламабаде и в Аммане в начале и середине 1980 года.

После подписания сепаратного египетско-израильского договора процесс «радикализации» затронул даже те «умеренные» и консервативные арабские государства, которые Запад рассматривал как своих потенциальных союзников. Требования, выдвигавшиеся в 1978 году только странами Национального фронта стойкости и противодействия, поддержало сначала на совещании министров иностранных дел и экономики в Багдаде (март 1979 года), а затем и на конференции в арабских верхах в Тунисе (ноябрь 1979 года) большинство арабских государств, которые разорвали дипломатические отношения с Египтом и объявили ему экономический бойкот.

Обострение ирано-американского кризиса в конце 1979 года повлекло за собой новую волну антиимпериалистических, особенно антиамериканских, демонстраций и выступлений в странах мусульманского мира. И хотя Вашингтон при содействии пекинских гегемонистов и местных реакционных кругов сумел, спекулируя на событиях в Афганистане, внести определённый раскол и пытается распространить на мусульманский мир атмосферу «холодной войны» с помощью жупела антикоммунизма, неоколониализму всё же не удалось сбить эту волну антиимпериалистического движения и направить его в русло арабского, иранского, какого-то иного национализма или реакционного «исламизма».

Наращивание американского военного присутствия в зоне Персидского залива – то под предлогом «советской угрозы», то для осуществления морской блокады Ирана, то под лозунгом «обеспечения безопасности» поставок нефти – вызывает растущее беспокойство широкой общественности стран этого региона. Определённую тревогу испытывают даже руководящие деятели тех государств, которые в течение длительного времени поддерживали тесные отношения с Вашингтоном. Они хорошо помнят, как в своё время провозглашение «доктрины Эйзенхауэра» повлекло за собой англо-американскую интервенцию в Ливан и Иорданию. Они понимают, что такие же последствия может повлечь за собой и «доктрина Картера». Вслед за «карательными санкциями» против Тегерана или скандально провалившейся «спасательной операцией» по освобождению американских заложников в Иране может последовать вооруженная интервенция в другие страны Персидского залива.

«В Кувейте, ОАЭ и Катаре,– констатировало американское агентство ЮПИ,– на каждом шагу можно обнаружить свидетельство отсутствия взаимопонимания между США и странами Персидского залива... Руководители этих стран встревожены отнюдь не введением советских войск в Афганистан, а «чрезмерной реакцией» президента Картера на афганский кризис и полное неуважение с его стороны к интересам государств в этом регионе».

Участники состоявшегося в середине апреля 1980 года четвёртого совещания глав арабских государств – членов Национального фронта стойкости и противодействия резко осудили происки США на Ближнем Востоке и в районе Персидского залива. Они заявили о своей солидарности с иранской революцией, предупредив, что любые действия американского империализма против нее создают серьезную угрозу безопасности и миру в этом регионе. Они призвали арабские правительства пересмотреть свои отношения с США и считать создание американских военных баз в арабском мире прямой агрессией против стран фронта и арабских народов. На совещании была подчёркнута важность укрепления единства всех антиимпериалистических сил и расширения их сотрудничества со странами социалистического содружества. Участники фронта выразили стремление к дальнейшему упрочению и углублению отношений с Советским Союзом, расценивая их как основу эффективности противодействия империалистическим заговорам и манёврам неоколониализма на Ближнем Востоке.

Кризис в ирано-американских отношениях, острота которого не спала и после смерти бывшего шаха, ещё более осложнил положение на Ближнем Востоке. Стало ясно, что при всём разнообразии и запутанности внутренних причин и противоречий на Ближнем Востоке два фактора – неурегулированность арабо-израильского конфликта и нефтяная проблема – были и остаются опасными внутренними детонаторами взрывной ситуации в этом регионе.

Ещё до выхода Египта из арабо-израильской конфронтации в результате капитулянтства Садата французский генерал А. Бофр, выступавший в последние годы жизни в роли политолога и военного теоретика, сделал в начале 70-х годов вывод, что под влиянием возрастающей роли нефтяного фактора в ближневосточном конфликте его центр тяжести будет всё более перемещаться из зоны Суэцкого канала в район Персидского залива. Позднее, после подписания сепаратного египетско-израильского соглашения, этот вывод французский публицист Ж. Лакутюр сформулировал ещё более лаконично: «Прощай, Суэц,– привет, Залив!..»

Но дело, конечно, не столько в географическом перемещении центра тяжести конфликта с Суэцкого канала в богатый нефтью район Персидского залива. Безусловно, расширение географических границ района конфликта представляет собой тоже опасную тенденцию, особенно когда он распространяется на один из самых богатых в мире нефтеносных районов. Но ещё большую угрозу делу мира и международной безопасности создают углубление этого кризиса и расширение круга его участников, тем более что в их числе оказались теперь Соединенные Штаты – оплот капиталистического мира и Иран – крупнейшая после Саудовской Аравии мусульманская нефтедобывающая страна.

В связи с повышением степени вовлечённости США в ближневосточный конфликт буржуазные исследователи на Западе и пропагандисты Пекина пытаются вообще свести главные причины его неурегулированности на так называемый глобальный уровень. Такая тенденция явно прослеживается и в аргументах «доктрины Картера». Ее творцы тоже стремятся представить Ближний Восток не как арену противоборства сил национального освобождения и неоколониализма, а прежде всего как «арену конфронтации великих держав», борющихся здесь за укрепление своих экономических и военно-стратегических позиций. При этом делаются попытки доказать, что «баланс сил» на Ближнем Востоке уравновешивается в значительной степени тем обстоятельством, что Запад стремится максимально нейтрализовать уязвимость здесь своих экономических, особенно нефтяных интересов. В силу этого США, якобы, добиваются быстрейшего урегулирования ближневосточного конфликта, а Советский Союз во имя достижения своих военно-стратегических целей заинтересован, дескать, в сохранении напряжённости в этом регионе.

В военно-политическом аспекте Ближний Восток рассматривается ими лишь как своеобразная «арена контригры» великих держав в их глобальной политике и стратегии. При этом американские военные стратеги и политические советники президента Картера пытаются представить положение таким образом, будто очаги напряжённости, будь то на Ближнем Востоке или в зоне Персидского залива, создаются не в результате неоколониалистского курса США и других империалистических держав, которые делают опору на экспансионистские и расистские устремления своих подручных, а в результате поддержки Советским Союзом народов, борющихся против империализма и его ставленников, усматривая в этом угрозу «жизненно важным интересам Запада».

Между тем даже некоторые американские политологи, которые не скрывают своих антисоветских взглядов, в результате углублённого анализа ближневосточных проблем последних десятилетий вынуждены были признать, что напряженность на Ближнем и Среднем Востоке создавали именно «военное вмешательство США» и их стремление «создать систему союзов и пактов антисоветской направленности», которые начал сколачивать ещё Даллес с целью, чтобы «вдоль южных границ Советского Союза ощущалось военное присутствие США»[455]455
  Bernard Е. (ed.). The Soviet Union: The Seventies and Beyond. Lexington, 1975, p. 355, 375.


[Закрыть].

Однако, как отмечал американский исследователь Р. Кэнет, большинство даже вовлечённых в союзы и пакты ближневосточных стран никогда не видели в Советском Союзе угрозы для своей безопасности. В то же время они во всё большей степени сознавали, что «опора на США в смысле как экономической, так и военной помощи способствовала развитию отношений зависимости, которую лидеры этих стран желали уменьшить»[456]456
  Ibid., p. 383.


[Закрыть].

XXV съезд КПСС выдвинул задачу «сосредоточить усилия миролюбивых государств на ликвидации остающихся военных очагов, и прежде всего на осуществлении справедливого и прочного урегулирования на Ближнем Востоке»[457]457
  Материалы XXV съезда КПСС, М., 1976, с. 26


[Закрыть]. В связи с этим с новой силой была подчёркнута готовность СССР сотрудничать во всех усилиях, направленных на действительное урегулирование ближневосточного конфликта, в международных гарантиях безопасности и неприкосновенности границ всех стран Ближнего Востока – в рамках ООН или на иной основе. «Мы,– заявил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев,– за создание условий для развития наших отношений со всеми странами Ближнего Востока, у нас нет предубеждения против какой– либо из них»[458]458
  Материалы XXV съезда КПСС, М., 1976, с. 14


[Закрыть].

Однако Советский Союз вместе с тем не скрывает, что эти отношения и устанавливаемое с различными странами сотрудничество развиваются в соответствии с классовыми принципами пролетарского интернационализма, которыми руководствуются КПСС и Советское государство в своей внешней политике.

«В развивающихся странах, как и повсюду,– подчеркнул в Отчетном докладе XXV съезду партии Л. И. Брежнев,– мы на стороне сил прогресса, демократии и национальной независимости и относимся к ним, как к своим друзьям и товарищам по борьбе» [459]459
  Материалы XXV съезда КПСС, М., 1976, с. 12


[Закрыть].

Подлинное урегулирование проблем на Ближнем Востоке, которое отвечало бы интересам народов как этого региона, так и других государств, возможно только на основе обеспечения справедливого мира, отказа от вмешательства во внутренние дела, уважения принципов равноправия и добрососедства. Попытки применения авантюристической «доктрины» под предлогом обеспечения безопасности путей доставки в США нефти несут угрозу миру и безопасности всех государств и народов. Вот почему «доктрине» военной истерии и лихорадочной гонки вооружений Советский Союз противопоставляет доктрину последовательной борьбы за мир и безопасность на земле. Именно такая доктрина изложена в Программе мира, выдвинутой на XXIV и XXV съездах КПСС, которую неуклонно проводит в жизнь Советский Союз. Как и прежде, он стоит за укрепление, а не разрушение разрядки, за сближение и взаимопонимание между народами, а не за искусственное отчуждение и вражду.