Текст книги "Такой я видел Индию"

Автор книги: Леонид Алаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Говорят, что в Кашмире существует и подпольная вооруженная организация, ратующая за присоединение к Пакистану. Она устраивает террористические акты и ведет поджигательные радиопередачи. Я, конечно, не встречался с ее представителями. Но активисты Фронта плебисцита часто бывали моими собеседниками. Признаюсь, аргументация их часто казалось мне неубедительной, а позиция узкой и недальновидной. В основном они напирали на свои национальные права.

– Мы требуем только одного – пусть нас, кашмирцев, оставят в покое и позволят самим решать свои дела.

Я пытался узнать, какую внутриполитическую программу собираются проводить в жизнь сторонники Фронта плебисцита.

– А мы еще об этом не думали, – отвечали мне. – Вот добьемся независимости, тогда решим.

Это безразличие к главным проблемам, волнующим массы, демонстрирует, с одной стороны, фактическое неверие членов организации в возможность успеха, с другой – вполне понятное желание объединить вокруг себя все население штата – от капиталистов до издольщиков и пастухов, не оттолкнуть никого из них программой сколько-нибудь радикальных реформ.

Обычно национальное движение несет в себе более или менее сильную демократическую струю. В кашмирском движении такой струи почти не чувствуется, ее подавили открыто националистические, сепаратистские лозунги.

Между тем подспудным основанием широкого недовольства, которое выражается в сепаратизме, служит бедственное положение именно народных масс. Появившаяся в последние годы кашмирская мелкая буржуазия, высшее чиновничество, бывшие помещики, принадлежащие в основном к касте кашмирских брахманов-пандитов, в общем, вполне удовлетворены своей жизнью. Аспирант из Сринагара рассказывал мне, что он произвел специальное исследование, желая найти ответ на вопрос: кто в Кашмире сейчас процветает? Он пришел к выводу, что 350 семей, принадлежащих к разным социальным группам, разным кастам, разным религиозным общинам и даже формально к разным политическим партиям, образуют тесный союз и держат в своих руках экономику, администрацию, вершат политику в штате. Государственные субсидии на развитие Кашмира попадают в карманы их и их сторонников. Именно создавшаяся ситуация, при которой Индия вынуждена тратить большие средства на улучшение экономического положения штата, более всего устраивает местную элиту.

Если, мой молодой знакомый прав, картина национального движения в штате становится просто мрачно-трагической. Народ выходит на демонстрации и выдвигает требования, думая, что борется за свои национальные права и социальное равноправие, а все его усилия уже скалькулированы на арифмометрах как дополнительные суммы прибыли для верхних трехсот пятидесяти.

Так это или не так, но недовольство кашмирцев имеет очень серьезную экономическую подоснову. Хотя в первые годы после независимости, когда ведущее положение в правительстве занимали левые силы, в штате была проведена радикальная земельная реформа, состояние сельского хозяйства по-прежнему тяжелое. Нищие арендаторы, получившие крошечные участки, остались такими же нищими. Они нуждаются в финансовой помощи, семенах, организованном сбыте продукции, производственной кооперации. А на все это нужны деньги.

Помимо фруктов, Кашмир славится мехами, шерстью, лесом и изделиями народных промыслов из шерсти, дерева, драгоценных камней и т.п. Местные шали (кашемировые, как их когда-то у нас называли) – это чудо прядения и ткачества. Необыкновенная мягкость и тонкость достигаются только и исключительно ручным трудом, мастерством, передававшимся от поколения к поколению. Сами ремесленники, изделия которых дают Индии значительные резервы иностранной валюты, живут в тяжелых условиях. Им тоже нужны кредиты и электричество для элементарной механизации.

До сих пор в Кашмире нет железной дороги – он связан с остальной страной только автомобильным и воздушным сообщением. Реки его текут в Пакистан. В результате разработка ценных пород древесины в последние годы не расширяется, а даже сокращается.

Другими словами, для развития этого богатого края требуются большие вложения.

Индийское правительство это, конечно, понимает. Оно выделяет значительные средства на подъем экономики Кашмира. Индийцы из других штатов выражали даже недовольство по поводу того, что ему перепадает из централизованных фондов слишком много. Кашмирцы же, напротив, считают, что Индия в целом получает от них больше, чем дает. Проверить это нельзя – отсутствуют официальные цифры. Но, несомненно, общегосударственные средства здесь расходуются в основном на поддержание экономики, а не на ее развитие. В частности, немалая их часть тратится на сохранение низкой цены на рис, что позволяет кашмирским крестьянам и ремесленникам по крайней мере не умирать с голоду.

Несомненно также и то, что часть средств попадает в карманы местных торговцев и подрядчиков, которым поручается строительство дорог, электростанций и т.п.

Энергичный министр промышленности Кашмира Пир Гийяс-уд-дин в беседе со мной был полон оптимизма, рассказывая о плане развития производства электроэнергии и лесного хозяйства. Но пока что образ Кашмира в моей памяти ассоциируется с фигурой обездоленного ремесленника, который сидит на пороге своей мастерской, завернувшись во что-то вроде бурки с болтающимися рукавами, и, чтобы согреться, прижимает к груди кангри – оплетенный горшочек с углями.

19. ПО КАКОМУ ПУТИ?

Этот вопрос встал перед Индией задолго до достижения независимости и до сих пор занимает экономистов и социологов, администраторов и политиков. Как Индии развить хозяйство, чтобы сделать, это, во-первых, максимально быстро, а во-вторых, с наибольшей выгодой для всех?

Еще М.К. Ганди, отнюдь не социалист или коммунист, резко высказывался против капиталистической системы с ее погоней за наживой и резкой диспропорцией между богатством и бедностью. Дж. Неру, возглавивший правительство самостоятельной Индии, считал себя социалистом, призывал построить общество социальной справедливости без эксплуатации. Его взгляды вылились в конце концов в резолюцию о создании «общества социалистического образца», принятую на сессии Национального конгресса в Авади в 1956 г.

Однако резолюции не могут отменить реальной жизни. Индийский капитализм начал развиваться без всяких резолюций, и к 1947 г. его история насчитывала уже почти сто лет. На чисто капиталистической основе возникли текстильная, джутовая, цементная, сахарная промышленность, первые металлургические предприятия. Сложился национальный рабочий класс, выступивший на борьбу за свои права. Капитализм проник, правда, в гораздо меньшей степени, и в деревню, стали расти кулацкие хозяйства.

Новое правительство Индии должно было либо решиться на ломку сложившихся отношений, на национализацию основных отраслей промышленности, на социальную революцию, либо пытаться реформировать, улучшить уже имевшуюся капиталистическую систему. Правящая партия выбрала второй путь.

И конечно, не случайно. Конгресс, всегда стремившийся быть партией «всего народа», выражал многие интересы буржуазии, ряд его руководящих деятелей были тесно связаны с нею, они сами вышли из помещичьих или буржуазных кругов, и, собственно говоря, перед ними сформулированная выше дилемма даже не стояла.

Но было совершенно ясно, что и на путях обычного капитализма Индия не сможет решить насущные проблемы. Путь классической капиталистической индустриализации долог, приводит к обнищанию масс. А массы ждали от независимости удовлетворения своих нужд, надеялись на достойные условия жизни. Массы бурлили, почувствовав свою силу в ходе освободительной борьбы.

Так родилась идея «третьего» пути, идея «смешанной экономики», построения не капитализма и не совсем социализма, одним словом, «общества социалистического образца».

Что это за образец, не разъяснялось ни в резолюциях, ни в речах государственных деятелей, ни в научных статьях. Не вызывало сомнения только, что, как и при капитализме, в нем будут существовать частная собственность и частное предпринимательство, но зато, как при социализме, не будет богатых и бедных.

Предполагалось достигнуть этого, во-первых, посредством развития всех видов производства – частного и государственного, мелкого и крупного, промышленного и сельскохозяйственного;

во-вторых, посредством ограничения частного предпринимательства. Государство берет на себя развитие ключевых отраслей промышленности – тяжелой и военной. Оно же регулирует рост частных предприятий, выдавая лицензии на строительство новых заводов, а также на приобретение сырья и оборудования;

в-третьих, через защиту государством мелкого производства (ремесленников, крестьян, мелких капиталистов) от конкуренции крупных предприятий, от ростовщичества и т.д.;

в-четвертых, через установление «мира» в промышлености – поддерживая «справедливые» требования Рабочих, касающиеся повышения заработной платы, но и не обижая капиталистов.

В результате постепенно поднимется жизненный уровень всех, сократится разрыв в доходах между бедными и богатыми и Индия будет приближаться к «демократическому социализму».

Эта программа была бы прекрасной, если бы она могла, быть выполнена. Однако задачам развития экономики страны, остающейся, разумеется, капиталистической, она вполне может служить и служит вот уже более 20 лет, хотя, конечно, заложенные в ней противоречия все время колеблют экономическую конъюнктуру, тревожат общественное мнение.

Начнем с успехов. За годы действия трех пятилетних планов (1951-1966 гг.) выпуск промышленной продукции вырос почти в три раза и продолжает расти примерно на 7-8% в год. Много это или мало? Много, потому что Индия впервые в своей истории двинулась вперед такими темпами и потому что эти показатели выше, чем в целом по капиталистическому миру. Мало, если учесть громадное отставание в прошлом и нужду народного хозяйства в товарах. Очень много и очень важно, если вспомнить, что в эти годы Индии пришлось по существу заново осваивать ряд отраслей, совсем отсутствовавших в колониальный период или же представленных в то время лишь отдельными заводами, – черную металлургию, нефтяную промышленность, химическую, машиностроение, производство электроэнергии. Можно долго рассказывать о новых заводах, об изделиях с маркой «Сделано в Индии», впервые появившихся на внутреннем и международном рынках. Но лучше оставить эту тему для экономиста и ограничиться личными впечатлениями.

Ряд районов этой древней страны принял совершенно новый, индустриальный вид.

Прежде всего надо упомянуть Бхилаи – город, выросший в сухой степи Центральной Индии вокруг металлургического комбината, сооруженного с помощью СССР. Конечно, производственные здания, домны, мартены, громадные склады, подъездные пути превалируют в ландшафте. Однако привлекает и сам город, расположенный поодаль, с прямыми мощеными улицами, аккуратными современными домами, с вновь заложенными скверами и парками. Облик будущей Индии уже проглядывает здесь.

Грандиозны плотины, возведенные на реках Сатледж (Бхакра-Нангал), Тунгабхадра, Маханади (Хиракуд). Строительство их преследует несколько целей – производство электроэнергии, орошение, борьбу с наводнениями, улучшение условий судоходства.

Таких необычных ландшафтов и новых городов в стране уже сотни: Дургапур, Асансол, Ранчи, Руркеда, Нейвели и другие.

В 1968 г. мне довелось ехать в поезде по Гуджарату поздним вечером, почти черной ночью. Всю дорогу вдалеке маячили красные факелы нефтяных вышек. Когда-то Индия не имела своей нефти и считалось, что ее нельзя там найти. Теперь с помощью СССР и Румынии нефть найдена, причем в количестве, которое покроет все нужды страны. Активная разведка продолжается на территории Гуджарата. Планируется вскоре бурение на море – нефть будут добывать со дна Камбейского залива.

Гербом штата Ассам служит скачущий носорог. Теперь он скачет на пузатых боках цистерн с ассамской нефтью и бензином, отправляющимися во все концы страны. Он стал фирменной маркой государственной компании «Ассам Ойл». А герб пора менять: носорогов все меньше, а нефтяных вышек – все больше. В Барауни и Гаухати построены нефтеперегонные заводы.

Среди наиболее ярких впечатлений поездки 1968 г. – совершенно новый облик пригородов Дели, Бомбея и других городов. Они растут не только за счет жилых кварталов, но и за счет фабрично-заводских районов. В основном предприятия эти мелкие, их роль в производстве не так уже велика, но значение их в экономике измеряется не только этими показателями.

Прежде всего развитие мелкого предпринимательства, защита его от конкуренции – часть программы правительства, и она выполняется. Если предприятие имеет элементарную механизацию (электродвигатели), если оно может рассчитывать на государственный кредит и если его сбыт более или менее обеспечен контрактом с правительственным ведомством или с частной фирмой, оно процветает, поскольку ограждено от конкуренции крупного производства.

Государство основывает так называемые промышленные участки, т.е. застраивает кусок земли производственными зданиями, подводит к ним электричество, газ, водопровод и затем сдает их мелким предпринимателям за номинальную ренту. При наличии у человека нескольких тысяч рупий он легко может стать капиталистом, мелким, конечно, но с перспективой роста. И пока он не окрепнет и его предприятие не перерастет рамки, официально установленные для «мелкого» производства, он не будет платить налогов и будет получать всевозможную помощь со стороны государства. Однако он не может стать крупным капиталистом, потому что, наняв двадцать первого рабочего и вложив в дело сто тысяч первую рупию, автоматически лишается кредитов и поддержки и оказывается один на один с монополистическим капиталом.

В расширении мелкокапиталистического класса руководители сегодняшней Индии видят один из путей к социализму. Путь, конечно, по меньшей мере странный.

Но развитие мелкой промышленности, хотя оно, разумеется, не может привести ко всеобщему благоденствию, играет в настоящее время благотворную роль. Оно улучшает общую деловую конъюнктуру в стране, учит мелких собственников «культурному» хозяйствованию, превращает забитых и разобщенных кустарей, нанимающихся на такие предприятия, в отряд рабочего класса, самое же главное, повышает материальный уровень жизни десятков миллионов человек, которые имеют теперь постоянную работу.

Тот, кто знает, как трудился и еще нередко трудится индийский кустарь – в своем доме, в тесноте и темноте, – должен радоваться, видя того же кустаря, работающего часто традиционными методами и старыми орудиями, но в чистом, светлом зале, полном воздуха и потому не столь душном. Надо сказать, что мелкие фабрики, которые усыпали предместья городов, не портят их внешний вид. Современная архитектура и яркие краски оставляют даже некое праздничное впечатление, не исчезающее, когда заходишь внутрь.

И хотя известно и по рассказам, и по документам, что рабочих, особенно на мельчайших предприятиях, продолжают жестоко эксплуатировать, все же видишь и здесь приметы будущей, вероятно, более счастливой Индии. Им стало все же легче, чем раньше, когда они были «самостоятельными» бедняками или же вовсе безработными.

Положение рабочих в крупной промышленности также изменилось к лучшему. Приняты законы, устанавливающие максимум рабочего дня (8 часов), минимум заработной платы. Официально признано, что рабочие не должны страдать от роста цены на товары – введена «надбавка на дороговизну», о которой уже говорилось. Надбавка разрешена не всем категориям работников, а ее получение связано с постоянной борьбой.

Эта борьба вскрывает основное противоречие нынешнего экономического прогресса Индии – он достигается в основном за счет тех же народных масс, которых должен был бы облагодетельствовать.

Для строительства, модернизации промышленности нужны средства. Пятилетние планы, предусматривая все увеличивающиеся вложения государства в сельское хозяйство, транспорт, строительство и промышленность, определяют также, откуда поступят нужные средства. Оказывается, что основная доля их приходится на налоги – прямые и особенно косвенные.

Прямые налоги – на доходы населения – не могут вызвать возражений. Правило, что, чем больше человек получает, тем больше он должен вносить на общие цели, справедливо. Однако – и это одна из гримас «смешанной экономики» – как раз самые состоятельные группы капиталистов, местные монополисты, оказываются не слишком обремененными налогами. А что делать? Частный сектор остается пока самым крупным по капиталу (75%), и половина частного капитала принадлежит 75 крупнейшим компаниям. Считается, что подорвать их стремление к самообогащению – значит поставить под угрозу экономическое развитие страны.

Тяжелым бременем на трудящихся ложатся косвенные налоги, т.е. утвержденные государством надбавки к ценам товаров широкого потребления. Есть надбавки, которые сильнее всего чувствуют на себе состоятельные слои – на автомашины, бензин, предметы роскоши, спиртные напитки (простые люди Индии в массе, как я говорил, не пьют). Но есть другие косвенные налоги, буквально выжимающие последнюю пайсу из полуголодных людей, – на соль, керосин, хлопчатобумажные ткани, сахар и т.д. И почти каждый год, изыскивая возможности свести концы с концами в годовом плане, очередной министр финансов Индии увеличивал эти сборы или придумывал новые.

Таким образом, экономические достижения страны в самом буквальном смысле оплачивает индийский народ. Он не может оплатить их все. Даже изобретательность министра финансов не в силах помочь. И правительство прибегает, причем чем дальше, тем больше, к иностранной помощи.

Проникновение иностранного капитала в экономику страны значительно осложняет ее политическое положение. Хотя формально эти займы не связаны условиями политического характера, индийскому правительству приходится очень осторожно действовать как внутри страны, так и на международной арене, чтобы не вызывать раздражения своих западных кредиторов.

Противоречивость экономического развития Индии особенно ясно проявляется в увеличении безработицы. Несмотря на довольно значительные темпы роста промышленности, страна не справляется с задачей повышения занятости. Ведь строятся в основном современные заводы, высокомеханизированные и автоматизированные. Там требуется сравнительно небольшое число рабочих. А прирост населения высок. Так, в третьем пятилетии предполагалось дать работу 14 млн. новых рабочих, а взрослое население за те же пять лет должно было возрасти на 17 млн. человек. И это не исключительный случай. Рост рабочих рук все время обгоняет увеличение рабочих мест.

Так и получается, что, несмотря на рост национального дохода на душу населения, до сих пор более половины индийцев зарабатывают меньше рупии в день, т.е. буквально голодают.

В индийском планировании есть немало других недостатков: некоторые государственные предприятия, еще только набирающие нормальный темп работы и руководимые часто не специалистами, а чиновниками-«универсалами», иногда не приносят прибыли; решения о месте строительства промышленных объектов, о номенклатуре нужных стране товаров иногда принимаются необдуманно, без учета многих факторов; порой утверждаются необоснованные проекты, которые приходится пересматривать.

Хотя потребности Индии в черном металле уже удовлетворены и она может и должна экспортировать чугун и прокат, страна до сих пор совсем не производит многие марки железа и стали, необходимые для современного машиностроения. В то же время сдано в эксплуатацию несколько автомобильных заводов, каждый из которых зависит от зарубежных поставщиков. Детали, изготовленные из отсутствующих в стране видов стали, ввозятся из-за границы.

Большие неприятности были связаны с гидроэнергетическим комплексом Бхакра-Нангал. Проект, разработанный американскими инженерами еще в 1946 г., не учитывал всех возможностей этого комплекса, потребности окружающих районов в воде и электроэнергии, а также особенностей режима реки Сатледж. В результате на протяжении 1949-1960 гг. он пересматривался 4 раза, причем всякий раз его сметная стоимость увеличивалась. А в 1959 г. сильное наводнение разрушило часть недостроенной плотины и причинило убытки на сумму 11,5 млн. рупий.

Такого рода недостатки – болезни роста, и нет сомнения, что со временем – с накоплением опыта у планирующих организаций и приходом в государственный аппарат технически грамотных специалистов – они будут встречаться все реже.

Но вопрос: что же дальше? – остается все таким же острым. Ясно, что ни одна политическая партия не может существовать, не предлагая своего решения, своих способов вырваться из отсталости и нищеты.

Трудности и гримасы «социалистического» развития служили для ряда партий «доказательством» того, что социализм в Индии немыслим и ненужен. Они считали, что государственные предприятия никогда не смогут соперничать в экономической эффективности с частными фабриками. Что бюрократический аппарат все равно проест государственные доходы. Что миллиарды рупий, вложенные в огромные комбинаты и плотины, обернутся грандиозной растратой национального богатства.

Левые партии, напротив, выражали уверенность, что все несчастья проистекают из того, что государство слишком робко посягает на права частного капитала, что оно не захватывает решительно командные высоты в экономике, оставляя в руках частников важнейшие рычаги – кредит и торговлю.

Партия Национальный конгресс до последнего времени занимала в этих вопросах двойственную позицию. В своей официальной пропаганде она признавала различные недостатки экономического развития (рост безработицы, продолжающуюся нищету, увеличивающийся разрыв между бедностью и богатством) и важность улучшений и реформ. Но основной тон пропаганды был оптимистическим – в общем, все идет хорошо, национальный доход повышается, вот-вот будет решена продовольственная проблема и наступит резкий подъем благосостояния. Беспокоиться не о чем.

Между тем беспокоиться было о чем, и все большее число избирателей приходило к такому выводу. Отсюда постепенное падение престижа Национального конгресса и потеря им власти в ряде штатов.

В 1969 г., после неудачи на дополнительных выборах, проводившихся в четырех штатах, Конгресс вдруг проснулся. «Вдруг» – это, конечно, для красного словца. В партии всегда имелись люди, выступавшие за переход к более активной и более последовательной экономической политике. Но в 1969 г. необходимость сделать выбор – действительно использовать государственную власть для стимуляции экономического подъема или оставить всю затею со «смешанной экономикой» – была осознана и руководителями этой партии. Правда, не всеми. Но большинство пошло за правительством, склонившимся в пользу захвата государством командных высот в экономике.

Были национализированы 14 крупнейших банков, так что теперь в руках государства сконцентрированы транспорт, связь, некоторые важнейшие отрасли промышленности и 85-90% всего кредитного дела. Кроме того, принято решение взять под полный контроль внешнюю торговлю – экспорт важнейших товаров и импорт оборудования.

Основной вопрос, принесет ли индустриализация хотя бы элементарный достаток народу Индии, известному своим терпением, но уставшему от многовековых лишений, остается открытым. Достигнутые пока темпы и методы индустриализации страну удовлетворить не могут. Если не произойдет радикальных преобразований в экономике, решения этого вопроса нужно ждать еще долгие, долгие годы.