Текст книги "Московская Русь: от Средневековья к Новому времени"

Автор книги: Леонид Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Елена Глинская

Елена Глинская – супруга великого князя Василия III и великая княгиня (с 1526), принадлежала к княжескому роду, известному с XV в. (легендарные родословные возводят его к сыну хана Мамая, владевшему в Приднепровье городком Глинск), первые князья этого рода упомянуты в грамоте 1437 г. В Москву Елена попала вместе со своим отцом Василием и дядей Михаилом, которые бежали из Литвы и перешли на московскую службу в 1508 г. (Судьба Михаила Львовича достойна быть описана в самом ярком авантюрном романе: он воспитывался при дворе императора Максимилиана, получил диплом врача, принял католичество в Италии, сражался во многих частях Европы, под знаменами разных государей, а в 1490-х гг. оказывал большое влияние на политику Великого княжества Литовского, будучи соправителем великого князя литовского Александра, и даже пытался сформировать отдельное королевство из православных земель этого государства.) После пострижения из-за неплодия великой княгини Соломонии Сабуровой Елена стала второй женой Василия III (21 января 1526). Она родила ему наследника (1530), будущего Ивана IV, и по смерти мужа, в 1533–1538 гг., осуществляла функции регента при малолетнем сыне. При этом Елена решительно расправлялась с потенциальными претендентами на власть в государстве: сперва пришлось схватить брата Василия III, Юрия Ивановича; затем заточить собственного дядю, Михаила, выступившего против ее фаворита, князя Овчины-Телепнева-Оболенского; умертвить дядю великого князя – Андрея Старицкого. При Елене Глинской была проведена денежная реформа 1535 г., унифицировавшая денежную систему государства; проводилась губная реформа, укреплявшая местное самоуправление; обстраивались многие города на западной границе; в Москве была построена Китайгородская стена (1535–1538); достигнуты успехи в отношениях с Литвой и Швецией. В 1538 г. Елена Глинская внезапно умерла в возрасте 30 лет – подозревают, что она была отравлена.

Вассиан (князь Василий Иванович) Патрикеев (Косой)

Вассиан (князь Василий Иванович) Патрикеев (Косой) (около 1479 – после 1531) – государственный деятель и писатель. Его дед и отец занимали высшие должности при дворе великих князей Василия II и Ивана III, и Василий вступил на службу рядом с отцом: в 1490-х гг. участвовал в войне и последующих переговорах с Литвой; был воеводой в русско-шведскую войну 1495–1497 гг., участвовал в суде, защищал интересы Ивана III в борьбе с удельными князьями. Но во время борьбы за наследование великокняжеского престола Патрикеевы встали на сторону Дмитрия-внука (внука Ивана III) и после его отстранения от власти попали в опалу. Карьера Василия Ивановича оборвалась после неудачного дипломатического дебюта: будучи послом в Литве, он вместе СИ. Ряполовским в 1494 г. «пропил» великокняжеское «имя», то есть не смог добиться включения титула князя «всея Руси» в текст русско-литовского договора. В 1499 г. Ряполовского за это казнили, а Патрикеева сослали на Белоозеро и насильно («в железах») постригли в Кириллове монастыре под именем Вассиана.

Встреча с Нилом Сорским, последователем которого он стал, решила дальнейшую его судьбу. Вассиан преобразовал учение главы нестяжателей, стал наиболее упорным и последовательным его защитником и тесно связал идеи с политической борьбой. При Василии III (с которым Вассиан дружил в детстве) он был возвращен из ссылки (ок. 1509), приближен к кругам, склонным ограничить монастырские вотчины, и «учил великого князя села отъимати у церквей и монастырей». Но в 1520-х гг. власть переориентировалась на союз с иосифлянами, создавшими концепцию «теократического абсолютизма», и митрополичий престол занял ученик Иосифа Волоцкого, Даниил. Он добился соборного суда над Вассианом (1531) и обвинения его в составлении неканонической Кормчей книги, в борьбе с монастырским землевладением, в ереси, утверждающей единую божественную природу Христа. Вассиана сослали в Иосифо-Волоцкий монастырь, где «презлые иосифляне», по выражению А. М. Курбского, «по мале времени его уморили».

Сохранилось пять его публицистических произведений, посвященных полемике с иосифлянскими решениями собора 1503 г. и с совершенно инквизиторским «Посланием» Иосифа Волоцкого о наказании еретиков («Слово ответне», «Слово о еретиках», «Прение с Иосифом Волоцким»). В 1517–1522 гг. им, при участии Максима Грека, была закончена так называемая нестяжательская Кормчая (церковный судебник). С глубоким сочувствием описывает Вассиан положение крестьян; противопоставляет реальный монашеский быт христианскому идеалу; разрабатывает учение о недопустимости для монастыря владеть селами и настаивает на их секуляризации. Его страстные, резкие и едкие тексты отразили вполне гуманистические взгляды: непокаявшихся еретиков следовало не казнить, но заточать, а покаявшихся – принимать обратно в лоно Церкви; инокам следует «сел не держати, ни владети ими, но жити в тишине и в безмолвии, питаяся своими руками».

Сильвестр

Сильвестр (ум. до 1577) – священник Благовещенского собора в Кремле, государственный деятель и писатель. Уроженец Новгорода, где руководил скрипторием, занимался подготовкой иконников, певчих и каллиграфов. В Москву попал, видимо, вместе с митрополитом Макарием в 1542 г. В переписке Курбского с Грозным и некоторых других сочинениях рассыпаны рассказы о мощном личном влиянии Сильвестра на юного Ивана IV (царь сам писал о «детских страшилах», которыми тот «прельстил» его; Курбский тоже упоминал о «чудесах» попа). Не будучи официальным царским духовником и вообще не занимая никаких высоких должностей, оставаясь «благовещенским попом», Сильвестр в 1540–1550-х гг. называется современниками, наряду с Адашевым, одним из творцов всей политики, однако документы не дают оснований оценить его реальный вклад в нее. На рубеже 1550–1560-х гг., в обстановке резкого охлаждения Грозного к своей «Избранной раде» и начинающихся опал, Сильвестр отправляется в Кирилло-Белозерский монастырь (добровольно или в ссылку – до конца неясно), где принимает постриг под именем инока Спиридона. (Здесь впоследствии останется его богатая келейная библиотека, состав которой ученым частично удалось восстановить.) Курбский говорит о нем, как об умершем, в ответе на второе послание царя в 1577 г. Из сочинений Сильвестра достоверно известны «Житие княгини Ольги» и по крайней мере два послания. Ему же долго приписывали знаменитый сборник наставлений по организации домашнего быта и ведению хозяйства, «Книга глаголемая Домострой», в создании которой он несомненно участвовал по крайней мере как редактор. Это ценнейшая национальная энциклопедия семейного быта состоятельных горожан (почти не отраженного иными источниками) и важный памятник древнерусского языка. По широте охвата «Домострой» аналогичен таким фундаментальным литературным творениям середины XVI в., как великие Минеи Четьи, Лицевой Летописный свод, Степенная книга.

Симеон Бекбулатович

Симеон Бекбулатович (до крещения Саинбулат) – великий князь всея Руси (1575–1576). Правнук последнего хана Большой Орды Ахмата; в России находился вместе с отцом с 1562 г. В 1570 г. получил титул хана («царя») и стал правителем мусульманского удельного Касимовского ханства. Касимовское ханство – условное владение, которое вплоть до конца XVII в. сохранялось в Московском царстве отчасти как рудимент, отчасти же для поддержания права на титул (ордынским ханам русские документы присваивали царский титул, так как среди вассалов царя должны быть другие, покоренные им, цари). Симеон Бекбулатович участвовал в военных кампаниях 1571–1572 гг. против шведов («свицких немцев») и в походе на г. Пайду командовал Большим полком Касимовского ханства («царства»). Вскоре окрещенный, он получил новое имя, породнился с князьями Мстиславскими и был поставлен Грозным во главе земской думы. Жизненный путь «царя» Симеона странен и мучителен. 30 октября 1575 г., уже по завершении опричнины, Иван IV внезапно и очень торжественно сделал его великим князем всея Руси, передал ему весь «царский чин», сам назвался «московским князьком Иванцом Московским» и удалился из Кремля. Иван IV теперь «ездил просто, что бояре, а зимою возница в оглоблех… А как приедет к великому князю Семиону, и сядет далеко, как и бояря, а Семион князь велики сядет в царьском месте». Симеон номинально управлял своего рода новой «земщиной», в которую входило теперь много бывших опричных земель, а Иван IV – «государевым уделом», в котором было много земель «старой земщины». На имя Симеона официально писались грамоты и челобитные, среди которых были и издевательски-униженно оформленные распоряжения Грозного декоративному царю. (Впрочем, прежний порядок титулатуры сохранили дипломатические документы, а также акты бывших татарских ханств – видимо, из опасения возбудить нежелательные воспоминания о независимости.) Несомненно, что за этим стояли какие-то новые планы царя – во всяком случае, перед коронацией Симеона Грозный провел очередную решительную чистку своего ближайшего окружения, казнив ряд бывших видных опричников, по сути составлявших правительство страны. Но в причинах такого «тронного маскарада» много неясного: предполагали, что царь хотел избежать смерти, напророченной волхвами «московскому царю» в новом году; выдвигали дипломатические соображения; видели попытку выявить «противников режима», способ вернуться к неограниченному террору, уходившему в прошлое вместе с опричниной. Почти ровно через год, осенью 1576 г., Симеон был низложен и стал, столь же номинально, «великим князем Тверским», получая с Твери и Торжка лишь деньги на содержание своего условного «двора». В глазах наследников Грозного совершенно марионеточная фигура Симеона все же представляла известную угрозу в роли «природного» царя: Борис Годунов приказал его ослепить; при Лжедмитрии I он смог вернуться ненадолго в Москву, а не совсем уверенный в своих династических правах Василий Шуйский вновь сослал его, на этот раз в Кирилло-Белозерский монастырь, где его и постригли в 1606 г.

Малюта (Григорий Лукьянович) Скуратов-Бельский

Малюта (Григорий Лукьянович) Скуратов-Бельский – любимец Ивана IV, незнатный служилый человек (имел чин думного дворянина, но стоял в списке последним, и лишь в конце опричнины получил чин дворового воеводы). Опричник и одно из главных действующих лиц опричной думы, выступавший в роли расследователя «преступлений» против государя. Один из немногих людей, которым царь полностью доверял, искал защиты и опоры и был, кажется, искренне привязан. Как беспрекословный, но активный исполнитель царской воли, Малюта участвовал во многих казнях, пытках и других злодеяниях Грозного (например, в 1569 г. в Тверском Отроче монастыре своими руками задушил митрополита Филиппа Колычева). В послании Грозному Курбский, говоря об опричных «прескверных паразитах и маньяках», описал их как «прегнусных и пресквернодейных и богомерзких Вельских с товарыщи». Малюта способствовал заключению брака Грозного с Марфой Собакиной, благодаря чему породнился с царским семейством. Это позволило ему выдать дочерей за представителей лучших семейств при дворе: одна из них вышла замуж за двоюродного брата царя, И. М. Глинского; вторая за Б. Ф. Годунова (будущего царя); третья – за Д. И. Шуйского (брата будущего царя Василия Шуйского; именно ее подозревали в отравлении М. В. Скопина-Шуйского). В 1572 г. Малюта погиб в Ливонском походе, убитый пушечным ядром. Народ сохранил память о нем как о кровавом палаче, и само имя «Малюта» стало нарицательным.

Лихуды, Иоанникий и Софроний

Лихуды, Иоанникий (1633–1717) и Софроний (1652–1730) – два брата, греческие монахи, просветители и очень плодовитые писатели. Уроженцы острова Кефалония, они учились в Венеции и Падуе; вернувшись на родной остров, работали в местных школах (Софроний еще в Македонии и Фессалии). В 1683 г. отправились в Россию через Валахию, Трансильванию и Польшу, где задержались на два года. В 1685 г. они начали преподавать в училище при Богоявленском монастыре, а затем в новосозданной Славяно-греко-латинской академии («Спасских школах»), специальное здание которой появилось в 1685 г. в Заиконоспасском монастыре. Они преподавали греческий язык, грамматику, риторику и физику, составили ряд пособий (сокращенный учебник греческой Грамматики; учебник Риторики, переведенный на русский язык, и Физики). Написали большой диалог о времени пресуществления святых даров, в котором полемизировали с «латинскими» (южнорусскими и польскими) книгами («Акос, или Врачевание противополагаемое ядовитым угрызением змиевым»). Их ученики перевели сочинение на русский язык, поднеся царям Иоанну и Петру, а также Софье Алексеевне. Против Лихудов выступили Сильвестр Медведев и другие книжники, в том числе киевские, но нашлись и защитники: Евфимий Чудновский в 1689 г. написал апологетическое сочинение, в котором превозносил ученость братьев и их методы преподавания (позже Софроний Лихуд участвовал в церковном суде над Сильвестром Медведевым, замешанным в деле Федора Шакловитого). В 1690 г. Софроний завершил новый труд в опровержение латинства («Мечец духовный»), оба брата приняли участие в составлении антилатинских сборников («Щит веры», «Остен»). Лихуды (особенно Софроний) с конца 80-х гг. и до середины 1720-х гг. писали стихотворные панегирики светским и церковным правителям России, выступали с «орациями» на торжествах и погребальных церемониях; им покровительствовали многие вельможи. Однако после того, как Лихуды попытались бежать из России, они были переведены работать в типографию и потеряли право преподавать в Академии (за исключением итальянского языка); сторонники латинской партии упрекали их в корыстолюбии, критиковали их методы обучения. В 1698 г. один из их учеников перешел в католичество, и братьев из типографии перевели в Новоспасский монастырь, где они писали произведения, направленные против протестантизма («Лютерские ереси») и принимали участие в составлении «Лексикона треязычного». По политическому доносу братьев сослали в Ипатьевский монастырь (до 1706), а оттуда перевели в Новгород. Здесь они создали школу с преподаванием на греческом и русском языках. Одновременно они работали над книгами, особенно переводами с латинского и итальянского, причем не только теологических, но также военных и других трактатов. В 1707 г. Софроний вернулся в Москву, где его оставили преподавать греческий язык, но Иоанникий продолжал подписывать работы обоими именами и успешно руководил школой. В 1716 г. он тоже перебрался в Москву, где братья написали сочинение против старообрядцев, поддержали протест против возведения в епископы Феофана Прокоповича, работали над исправлением славянского перевода Библии. По смерти Иоанникия Софроний написал ему эпитафию и продолжал преподавать в «Спасских школах». С 1723 г. был архимандритом рязанского Солотчинского монастыря, где умер и был похоронен.

ГОРОДА И ЗЕМЛИ

Владимир

Владимир – город на высоком, хорошо защищенном природой мысу левого берега реки Клязьмы, при впадении в нее речки Лыбеди. Следы предшествовавших славянских поселений восходят к X в., но сам город основан в 1108 г. князем Владимиром Мономахом (от которого и получил название) как крепость, прикрывавшая Ростово-Суздальскую землю с юга. Крепость имела форму трапеции, занявшей высшую точку плато между реками; общая длина ее валов была около 2,5 км. По-видимому, город населяли выходцы с юга, из Киевской земли, принесшие с собою названия малых рек – Лыбедь, Ирпень, Почайна. Сын Мономаха, князь Юрий Долгорукий, проявил интерес к Суздальской земле лишь в конце своей жизни; он возвел здесь ряд укреплений, а во Владимире (вне валов) поставил двор и каменную церковь Св. Георгия.

Стимул к дальнейшему развитию мощная крепость, стоявшая на выгодном торговом пути, получает в княжение Андрея Боголюбского. Строя новую систему отношений между княжествами и смещая центр могущества страны с юга на северо-восток, князь стремился создать надежные точки опоры в борьбе за власть внутри Суздальской земли. В 1157 г. он переносит столицу из Суздаля во Владимир; возникает Великое княжество Владимирское. 1158–1165 гг. – время грандиозного и напряженного строительства: городские укрепления продлевают на восток и запад, вдоль плато, так что они получают форму очень вытянутого треугольника, в котором крепость Мономаха оказывается Средним городом (в прошлом его называли «Печерним»), а ее ворота становятся теперь внутренними (кроме Волжских, выводивших прямо к Клязьме). Западная часть крепости (позднее названная «Ветчаным», то есть обветшавшим, городом) получила трое ворот. Иринины и Медные были деревянными, зато путь на юг закрывали каменные Золотые ворота, стоявшие надо рвом (он соединял верховья оврагов, заменявших с напольной стороны искусственные укрепления). Близ ворот, рядом с двором отца, Андрей Боголюбский поставил собственный двор и каменную церковь Спаса (1164). Восточное продолжение крепости (так называемый Новый город), по-видимому, населяли посадские люди. Отсюда шла дорога на Боголюбове и Суздаль; ее охраняли вторые каменные ворота – Серебряные. Общий периметр валов составлял теперь 7 км, что было больше, чем у Киева (4 км) и Новгорода (6 км) той же эпохи.

Над рекой, вдоль кромки высокого берега, стоял, кроме двух дворовых белокаменных княжеских храмов, собор городского епископа (Успения Богородицы, 1158–1160). Князь Андрей строил его не просто как епископскую кафедру, но с мыслью о повышении статуса Владимира до митрополии, независимой от церковной власти Киева (подобно тамошней Десятинной церкви, Успенский собор получил «десятину» от княжеских доходов и большие земельные владения). Выполнение столь обширной строительной программы потребовало привлечения мастеров из Европы, которых, судя по деталям их техники, пригласили из Ломбардии (район озера Комо, Северная Италия). Им удалось создать тот особый сплав крестово-купольного объемного решения с европейской каменной пластикой, который получил название «древнерусский романики».

Новый этап строительства приходится на время наивысшего расцвета Владимиро-Суздальской земли в правление Всеволода III (рубеж XII–XIII вв.). После пожара 1185 г., когда Владимир отстраивали заново, князь решил произвести существенную перепланировку, приблизив свой двор к церковному центру беспокойного торгово-ремесленного города. Он поставил пышный каменный дворец на южном краю Срединного города, рядом с двором епископа Иоанна, и обнес новую резиденцию каменной стеной с боевыми воротами (1194–1196). Дворцовым храмом стал роскошно украшенный собор (1194–1197), освященный в память очень почитаемого в княжеской среде раннехристианского святого Дмитрия Солунского.

Выбор посвящения был отнюдь не случаен. Ни один средневековый город, тем паче столица княжества, не мог обойтись без собственного небесного защитника и его реликвий. Получение таковых и перенос их с места древнего прославления в свой город было государственным актом, серьезным шагом в политике (особенно в церковной). Покровителем Владимира должен был стать Дмитрий Солунский – соименный святой князя Всеволода III (Дмитрия в крещении). Обеспечить его незримое присутствие через получение реликвий и прославление их в стольном городе стало для князя делом чести и религиозным подвигом. В этом ему помогли связи с константинопольским патриархатом, императорским домом. В 1197 г. во Владимир из Солуни (Фессалоники, Греция) прибывают две святыни: «непрерывно» источающая миро «доска гробная» (вероятно, в виде написанной на этой доске иконы) и «сорочка» мученика Дмитрия (видимо, ранее на Руси появился серебряный ковчег с мощами Дмитрия, воспроизводящий форму его кивория в базилике Солуни).

Таким образом, собор, поставленный Всеволодом III, – это своеобразный храм-реликварий, возведенный в качестве достойной оболочки для широко прославленных реликвий. Подобно Успенскому собору фасады храма украшены резьбой по белому камню, но здесь рельефы гораздо многочисленнее. В закомарах помещаются сюжетные композиции (по осям всех трех фасадов – пророк-псалмопевец Давид; «Крещение»; «Вознесение Александра Македонского»). В нишах аркатурного пояса – длинные шеренги святых. Все поверхности и часть архитектурных деталей покрывают изображения растений, животных (часто фантастических), скачущих всадников и ангелов. Попытки «расшифровать» программу, стоящую за этим огромным каменным ребусом, часто бывали очень остроумными, но ни одна из них не смогла логично объяснить, какой общий смысл хотел вложить в творение заказчик и его художник.

Кроме новой дворцовой резиденции в эпоху Всеволода III был перестроен пострадавший от пожара Успенский собор (1185–1189), объем которого теперь резко увеличился, и старый храм оказался заключенным в новые стены, как в футляр. Княжеская семья основала и два монастыря с каменными храмами, девичий Успенский (Княгинин) в Новом городе (основан Марией, женой Всеволода III в 1200–1201) и княжеский Рождественский в Среднем городе (1192–1195). В его белокаменном соборе позже (1263) был погребен князь Александр Ярославич Невский, почитаемые останки которого до переноса их в Петербург хранились в белокаменном саркофаге, стоявшем на южной галерее (части саркофага удалось обнаружить при раскопках руин собора в 1998).

Наследник Всеволода, князь Константин, завершает украшение Среднего города церковью Вознесения на новой торговой площади (1218 г.). Однако большинство храмов города оставались деревянными (известно, что в пожаре 1185 г. сгорело 32 храма). Во Владимире процветала литература и изобразительное искусство: здесь велось летописание (позже ставшее основой многих летописных традиций Северо-Восточной Руси); создавались и украшались драгоценными окладами иконы; стены храмов покрывались фресками – например, Дмитриевский собор росписали в 1190-х гг. художники из Византии. Владимирские князья и епископы приглашали в город выдающихся мастеров прикладного искусства: их шедевры и даже мастерские, где они работали, мало-помалу «открываются» в процессе археологических раскопок.

Короткий, хотя и бурный, расцвет Владимира закончился в 1238 г. нашествием Бату-хана. Город был взят после упорного сопротивления; Успенский собор татары завалили хворостом и пытались сжечь (на хорах погибли княжеская семья, епископ, многие горожане). Владимир никогда уже не достигал прежнего могущества, но он надолго остался для Северо-Восточной Руси символом государственности, культурной традиции и своего рода «святым городом». Владимир остается не только стольным городом, но и церковным центром – здесь с 1299 по 1328 г. живет митрополит всея Руси. Сохраняется и приобретает высокое символическое звучание понятие «Великого княжения Владимирского» как старшего на Руси, венчание на которое совершается в Успенском соборе (в XIII в. храм отремонтировали и заново покрыли оловом, но в 1410 г. при набеге татары его снова «одраша» – ободрали). Молодые княжества, Тверь и Москва, оспаривают друг у друга титул великого князя владимирского, с которым связывалось не только право пользоваться определенным фондом земель княжения, но и собирать «выход» для Орды со всей Руси. Великолепные храмы Владимира становятся образцами, на которые ориентировались зодчие новых столиц. Московские князья не раз демонстрировали заботу об этих памятниках старины, попутно перенося в свой город накопленные владимирскими князьями святыни. В 1380 г. Дмитрий Донской берет под покровительство Дмитриевский собор и уносит в Москву икону Дмитрия Солунского. Его сын, Василий I Дмитриевич, присылает для новой росписи Успенского собора, пострадавшего от пожара во время нашествия Едигея, Андрея Рублева, который и работает там вместе с Даниилом Черным (1408–1409). В 1395 г. переносом в Москву величайшей святыни Руси, «Владимирской Богоматери», открывается длительная история изготовления ее копий и «путешествий» между двумя столицами. Наконец, в 1469 г. московский мастер В. Д. Ермолин получает прямое распоряжение «реставрировать» обветшавшие здания Владимира – Золотые ворота и церковь Вознесения на Торгу; на рубеже XV–XVI вв. перестраивается и собор Княгинина монастыря.

В 1486 г. были построены новые деревянные стены Среднего города с многочисленными башнями, часть которых явно имела репрезентативно-декоративный характер. Крепость дважды поновлялась в 1491 и 1536 гг.; в XVII в. были еще раз «обновлены» Золотые ворота (укрепления Ветчаного и Нового городов в послемонгольское время не возобновлялись). С конца XV в. город становится одним из рядовых торговых центров Московского государства; им управляют воеводы, назначаемые из Москвы. Владимир растет очень медленно, и к концу XVI в. в нем насчитывается всего до 1200 человек (после Смуты количество жителей уменьшится вдвое, а к 1668 г. составит едва тысячу на 400 домов). Население пополняется в основном за счет переведенцев из Новгорода, а также служилых воинских людей, которые заселяют пригородные слободы. Выгодное положение на пути через Оку в Волгу, между Москвой и Нижним Новгородом, все же позволило городу сохранить торговое значение – в XVII в. здесь имелся Гостиный двор, возобновилось каменное церковное строительство на средства купечества. К древним храмам добавляют новые части, что в известной мере способствует их сохранению, но с XVIII в. в «губернском городе» Владимире начинается снос остатков укреплений и замена многих храмов новыми; этот процесс прекратится лишь с приходом XIX в., когда ценность древних зданий будет оценена и на памятники придут архитекторы-реставраторы.