Текст книги "Летающий полководец (ЛП)"

Автор книги: Лео Франковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

короткую и энергичную речь, то я был удивлен, что он позволил мне подойти и провести

презентацию с изложением ситуации. Многие из этих мужчин были не очень хорошо знакомы

с картами, но большинство из них были на патрулировании района и смогли понять ситуацию.

Я показал им, как добраться отсюда туда, где будет устроена наша засада, и каким

должен быть путь их "отступления". Я подчеркнул важность хорошего сна и горячего завтрака

поутру. И я повторил свое обещание о пиве, если засада хорошо сработает, погрузив для этой

цели сорок тысяч галлонов. Эти мужчины были трезвыми уже в течение недели, так что, я думаю, пиво было серьезным стимулом.

Священник провел мессу, и все мы причастились. Думаю, что каждый из моих людей

шел в бой в состоянии благодати. В окопах не бывает атеистов (Примечание: Буквальный

перевод звучал бы как: "В боевых порядках не бывает атеистов").

Уже стемнело, когда ко мне подошел барон Илья. Погода, что было редкостью в это

время года, на прошлой неделе была идеальной, но сейчас начала портиться. На расстоянии

от нас грохотал гром и сверкали молнии, и все выглядело так, что завтра мы будем сражаться

под холодным весенним дождем. За день до этого, молнии устроили ад с радиосвязью, но, к счастью, сейчас все уже закончилось.

Я был с герцогом и несколькими его друзьями, такими же молодыми мальчиками, как и он сам, рассказывая им историю о том, как граф Конрад и я однажды порубили караван

тевтонских рыцарей и спасли сотню детей, которые иначе были бы проданы в рабство

мусульманам. История пришлась как нельзя к месту, поскольку, несмотря на то, что тевтонские

рыцари номинально были вассалами герцога Болеслава, но они не пришли на битву, сказав, что они должны охранять северные границы, что было бредом сивой кобылы. Герцог поклялся, что если мы победим монголов, то следующими, с кем мы будем сражаться, будет Тевтонский

орден. К тому времени, когда я начал рассказывать о том, как последний крестоносец мчался

по холмам в штанах, полных дерьма, все мальчики были в приподнятом настроении.

Двое против семи и они были побеждены, не нанеся нам никакого вреда!

– Пан, могу я с Вами минутку поговорить? – спросил барон Илья.

– Конечно. Это можно обсуждать при этих прекрасных рыцарях?

Эти мальчики больше гордились своим рыцарством, а не высокими титулами, поскольку

рыцарство необходимо было заслужить, а свои титулы они получили по наследству.

– Не вижу причин, почему нет, пан, поскольку все равно речь пойдет о вторжении.

Вы знаете, что я командую батальоном Ночных охотников. В течение четырех лет мы учились

и тренировались сражаться ночью, в темноте. Ну что ж, там сейчас темная грозовая ночь

и самое время проверить наши навыки в деле! Позвольте мне взять мой батальон и немного

их побеспокоить! Я и мальчики вовремя вернемся назад к завтрашней битве, но дайте нам шанс

сегодня ночью.

Я уже было собрался сказать: "Конечно, посмотрим, что ты сможешь сделать", но герцог

начал говорить раньше, чем я успел открыть свой рот.

– Но что ты планируешь сделать, барон?

– Ваша Светлость, наверное, мы их окружим в темноте и пошлем вперед разведчиков, чтобы устранить их часовых, потом бросим гранаты в их палатки ну и так далее. Затем

мы хорошенько их обстреляем, чтобы прикрыть наших людей, когда они будут отступать

и, возможно, убьем их лошадей, когда будем там. В самом худшем случае, мы убьем некоторых

ублюдков и лишим ночного сна оставшихся.

113

По мере того, как Илья говорил, молодой герцог все больше и больше приходил в ужас, но Илья не был достаточно проницательным, чтобы это понять. Или, может быть, он был

слишком упертый, чтобы об этом заботиться.

– Да как ты можешь говорить о таких отвратительных вещах! Неужели ты хоть

на минуту мог себе представить, что я позволил бы твориться таким бесчестным вещам

под своим командованием? Я категорически запрещаю этот подлый акт, а тебе, если

к завтрашней битве ты хочешь быть в состоянии благодати, я советую найти священника

и снова причаститься!

– Состояние благодати! Говорю Вам, я Блистательный воин и персонально отмечен

Богом! – взорвался Илья, – Труслив? Я хочу идти с девятью тысячами людей против

полумиллиона и ты называешь меня трусом?

Мне пришлось встать между ними, чтобы убедиться, что они не подерутся.

– Илья, ты дурак! Заткнись!

Я толкнул его к входу в палатку.

– Простите его, Ваша Светлость. Обычно он хороший человек. Он просто

переутомился. Я об этом позабочусь.

И я увел Илью отсюда.

Как только мы вышли за дверь, он сказал: "Пан..."

– Заткнись! Держи свой рот закрытым, пока мы не вернемся в лагерь!

Над нашими головами прогремел гром и начался дождь.

Как только мы туда добрались, я выложил ему все, что думал.

– Ради Бога, у тебя вообще есть мозги, чтобы не кричать на герцога! И особенно

на герцога, который может разрушить весь план битвы, если только ему вожжа попадет

под хвост? Твоя мать вообще чему-то тебя научила?

– У меня никогда не было матери. Они сказали мне, что меня принес аист.

– Судя по твоим манерам, я готов в это поверить! Я почти неделю работал над тем, чтобы

убедить этого ребенка, что мы не просто куча грубых крестьян, а ты за полминуты доказал

обратное!

– Простите, пан. Но что насчет рейда на лагерь монголов этой ночью?

Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнул.

– Можете сделать это так, чтобы никто в этом лагере не видел, как вы уходите

и возвращаетесь?

– В такую погоду, пан? Легко! Часовые герцога никогда нас не увидят.

– Тогда сделайте это. Но не попадайтесь или герцог повесит нас обоих!

– Не беспокойтесь, пан. Это проще, чем украсть поросенка.

114

КАК РАССКАЗАЛ БАРОН ИЛЬЯ КУЗНЕЦ

Итак, как я уже говорил, мы получили разрешение, чтобы провести маленький ночной

рейд, даже если мы это будем делать немного скрытно. Я вытащил ребят из кроватей, покормил их и собрал вместе. Мы проспали весь день, чтобы оставаться в форме и нести

ночное дежурство, пока не было принято решение о рейде (Примечание: Буквально: «...until we'd done more than our share by the night before» – «…пока не было разрешено сделать больше, чем прошлой ночью »). Я спланировал все правильно.

В лагере стояла тишина, когда мы покидали его, таща за собой свои маленькие тележки

для ночных бойцов. Большинство наших солдат сражаются, используя большие телеги

для взвода из сорока трех человек, но в темноте нет никакой возможности управлять таким

большим количеством людей. Максимум можно командовать шестью солдатами о которых

ты точно будешь знать, что это твои люди, потому что все остальные, скорее всего, будут

врагами! Поэтому мы используем телеги небольшого размера для копья солдат, и из них

выгружается все, кроме оружия, боеприпасов и гранат, которыми вооружается каждый

из солдат. Мы не используем пики или алебарды. Такое оружие не слишком удобно

использовать в темноте (Примечание: Вольный перевод предложения: "In the dark, them weapons ain't worth firewood!")! Но мы весьма неплохо применяем ножи, гарроты (Примечание: Гаррота – удавка) и гранаты.

Я думал, что мы уже вышли из лагеря, когда мы подошли к внешней линии охранения

и наткнулись там на одного из людей Болеслава.

– Стой! Кто идет?

– Барон Илья, – сказал я, – Поход за пивом.

Это была первая вещь, которая пришла мне в голову. И неважно, что позади меня

шло девять тысяч человек.

– Пиво? Но ведь в лагере есть две дюжины больших телег с пивом!

– Да, но наш гетман обещал его вашим конюхам. А сейчас мы идем, чтобы получить

пива и для пехоты тоже.

– Все это пиво только для нас?! Ну хорошо, идите.

Полагаю, что этот человек так никогда и не узнал, что смерть стояла прямо у него

за спиной, а гаррота была натянута над его головой. Я не испытывал к нему ненависти, но я обещал Владимиру, что никто не увидит, как мы уходим. Если он сообщит, что я

отправился в поход за пивом, то никто не примет это всерьез.

Впереди нас шли разведчики, которые размещали на земле маркеры, которые

представляли собой палки, развернутые к нам белой стороной. Поэтому у нас не возникло

никаких проблем с тем, чтобы найти лагерь монголов. Единственным сюрпризом было то, насколько большим оказался этот чертов лагерь! Он был четыре мили в поперечине

и по всему его периметру горели костры. Не было никакого способа, чтобы окружить его так, как я говорил об этом герцогу.

– Стрелки, два ярда друг от друга, сто ярдов от пикетов, пропустите их, – сказал я, когда мы на четверть охватили лагерь, а тележки отделились от основной группы по обе

стороны от меня, образуя крылья в полторы мили длинной.

Телеги были развернуты боком к противнику и на них были установлены пушки.

Они не должны были потребоваться, но на всякий случай всегда лучше быть готовым.

Сигнальные веревки были протянуты до обоих флангов, и я принялся ждать.

115

Я достал свой телескоп и начал высматривать часовых противника. Черт побери, как же их много! Они сидели у костров, смотрели на огонь и разговаривали. Капитан с мозгами

подготовил бы своих людей так, чтобы огонь отражался в глазах врага, а не в их собственных.

Ну, ничего, скоро эти люди получат очень дорогой урок ночных сражений.

– План восемь, красные и белые сигналы. Передайте приказ, – прошептал я для обоих

флангов и для часового, который стоял позади меня и распределял отряды.

Для того чтобы занять позиции, потребовалось некоторое время, но я об этом

не волновался. Гром и дождь скрывали все вокруг. Мы вели себя тихо в основном по привычке.

Их часовые не ожидали проблем и им уже ничего не могло помочь. Проблемы вот-вот

найдут их сами!

Было бы неплохо, если бы я мог пойти с большинством других людей, но мы снова

и снова убеждались в том, что командиру лучше оставаться позади и раздавать указания, поэтому я должен был играть свою роль. И это была одна из больших проблем графа Конрада.

Ему всегда приходилось делать все самому, а в мире нет такого человека, который мог бы

сделать все сам – нет и не будет.

Я почувствовал четыре рывка сигнальной струны на правой руке, говорящей

о готовности правого фланга и, спустя несколько минут, левая сигнальная струна также

дернулась четыре раза.

Я дернул обе струны тремя длинными и слабыми рывками и увидел, как выдвинулись

вперед лучшие из чистильщиков. Они были лучшим копьем (Примечание: Пятеркой) из каждого взвода и у нас состоялось множество состязаний, прежде чем мы определились

с тем, кому там находиться. Они считали честью быть теми, кто пойдет впереди других

и тихо убьет часовых.

Я увидел, что люди передо мной заняли свои позиции, но я подождал несколько минут, чтобы убедиться, что все остальные также подготовятся. А потом я запустил маленькую

красную ракету. Граф Конрад сделал эти штуки как игрушки для фестивалей, но как только

я увидел одну из них, то понял, что это самая подходящая вещь, чтобы давать сигналы

в темноте.

И даже если какой-либо из монголов увидел ракету, то он смотрел на нее, а не себе

за спину. Действуя слаженно, как машины, шестеро моих людей встали за спинами шестерых

монголов и накинули им гарроты на шеи. Удавки были затянуты и большинство из этих

язычников даже не поняли, что произошло. Те, у которых это получилось, были добиты

ножами, но большинство из них были убиты так, что даже их одежда не запачкалась.

Мы потушили сторожевые огни, уложили в них монголов и, забросали грязью промежутки

между ними, после чего настало время для второго этапа.

Я снова дернул сигнальные струны, и из каждого взвода вышло еще по пять копий, оставив позади только артиллеристов. Я зарядил в ракетницу большую белую ракету, чтобы

быть готовым в случае любого волнения, но в течение следующего часа я отдыхал возле

телескопа, предоставив людям возможность делать то, чему они были обучены. Они шли через

вражеский лагерь, нанося любой тихий урон на который были способны, и этого было

достаточно. Эти мальчики вышли в бой, имея с собой по шесть гаррот каждый и позже, все они

жаловались, что могли бы использовать большее их количество.

Для ножей также нашлось много работы. Они могли найти палатку, где все спали

и одновременно и без звука перерезать им горло, а затем идти к следующей палатке. Хитрость

заключалась в том, чтобы уложить людей вокруг палатки, лежащими на земле ничком

и готовыми поднырнуть под нее. Затем один из них, так тихо, как только возможно, заходит

в переднюю дверь и зажигает зажигалку. Прежде чем спящие сообразят, что происходит, все они получают дополнительный рот и огонь гаснет. Это требует обучения и практики, но если ты делаешь работу, то стоит делать ее хорошо. Я мог видеть короткие вспышки, на мгновения освещающие палатки, а затем снова наступала темнота.

116

Вокруг них постоянно ходили вражеские войска, но поведение наших людей было

естественным и не бросалось в глаза. Монгольская армия состояла из людей более чем

пятидесяти национальностей, и никто из них не говорил на одном языке. Все они думали, что если ты находишься в лагере, то ты на их стороне, поэтому каждый из них должен знать

тех, кто от них отличается. И все долгое время оставалось спокойно.

Одно из правил говорило нам, что наиболее важные люди в лагере, как правило, имели самые большие палатки и эти палатки располагались в центре лагеря. А когда в палатке

находиться больше десяти людей, то становиться несколько сложно убить их таким образом, чтобы кто-нибудь из них не поднял шума, но доктрина говорила о том, что нужно зачищать

большие палатки. Конечно же, большие палатки имели своих собственных охранников, что придавало уверенности в том, что в них находятся офицеры, поэтому охранников

приходилось убивать в первую очередь, но мы были чертовски хороши в такого рода делах.

Когда человек вскакивал, вы всегда могли использовать гарроту.

Конечно, вы всегда могли бросить под тент гранату, но эффект бывает лучше, когда

граната взрывается над землей. Самым лучшим способом было разрезать палатку, подвесить

гранату в центре на веревке с рыболовным крючком на конце, фитиль вывести снаружи, а затем

по команде зажечь его зажигалкой.

Было по-прежнему невероятно тихо, и я сверился с часами. Прошел уже час и это был

один из двойных часов Конрада. Некоторые мальчики могли уже начать нервничать, так что

пора было начинать фейерверки.

Я запустил большую белую сигнальную ракету, которая взорвалась большим

фейерверком над лагерем противника, так что никто не мог ее не заметить. Через несколько

секунд по всему монгольскому лагерю раздались взрывы и, что мне было особенно приятно

отметить, в основном в центре.

Я расслабился и в течение следующих двух двенадцатых часа наблюдал за погромом

через свою подзорную трубу. Ребята просто всех их взрывали. Каждый из них имел у себя

в сумке две маленьких четырехфунтовых гранаты, а также одну большую двенадцатифунтовую

и никто из них не принес их назад к нашему месту сбора.

По мере того, как наши люди начинали возвращаться, отдуваясь и открыв у себя

на груди большие белые кресты, чтобы наши артиллеристы знали, что не нужно в них стрелять, я снова потянул за сигнальные струны. Артиллеристы выстрелили несколькими пушечными

гранатами, во-первых, чтобы после выстрелов начались дополнительные пожары, но в основном, потому что им не пришлось стрелять слишком часто, кроме как по манекенам, и они заслужили свою часть веселья.

Несколько пожаров началось возле загона для лошадей, и там началась и продолжалась

перестрелка до тех пор, пока выжившие лошади не пронеслись через монгольский лагерь

и не скрылись из виду.

Все больше и больше наших людей возвращалось назад, но монголы вели себя так, как будто нас здесь не было. Одним из моих самых страшных ночных кошмаров был тот, что враги и наши люди бегут к нам, смешавшись в одну толпу, и артиллеристы вынуждены

по ним стрелять, чтобы не быть убитыми самим. Но этого не произошло. Противник соображал

очень медленно. Полагаю, так случилось потому, что мы убили большую часть их офицеров, но не было никакого способа это проверить. Да и кому до этого было дело?

117

К тому моменту, когда захватчики смогли собраться, чтобы нас атаковать, почти все, кто мог это сделать, вернулись назад. Там были тысячи монголов, визжащих, кричащих

и наталкивающихся друг на друга, поскольку прямо у них перед глазами постоянно вспыхивали

вспышки, ослепляющие людей и животных.

А после этого мы открыли скачущую стрельбу. Это такой вид стрельбы, когда

каждый стрелок стреляет сразу же после того, как выстрелит человек, стоящий слева от него.

Это позволяет

ему

прицеливаться, используя

свет

от дульной

вспышки

только

что выстрелившего орудия, поэтому поле оказывалось почти все время освещенным. Но люди, по которым вы стреляете, с точки зрения стороннего наблюдателя выглядят так, как будто

они весело прыгают и скачут. Однажды Конрад объяснял мне, почему так происходит, но я никогда не понимал, о чем он говорит. И вы испытаете настоящий страх, если будете

стоять перед строем во время стрельбы. Все что вы будете видеть, так это большие яркие огни

двигающиеся справа налево, позади которых не будет видно ни одной лошади. Как будто их

забрала смерть, а их всадники последовали за ними.

После этого, они попытались атаковать нас пешим строем, но результат был в точности

такой же или даже хуже. Все пространство от их лагеря до наших линий оказалось выстлано

ковром из мертвых тел. Говорю вам, они лежали настолько толстым слоем, что по телам

мертвых монголов можно было дойти до их лагеря и ни разу не наступить на землю.

Но у нас подходили к концу боеприпасы, и вскоре должен был наступить рассвет.

Если они узнают, насколько нас тут мало, то могут решить просто задавить нас числом, поэтому я сказал гетману, что никто не должен увидеть нашего отхода.

Я подал сигнал к отступлению.

Перед нашими позициями мы оставили медленно горящие осветительные факелы, чтобы

попробовать заставить их думать, что мы все еще там. Затем мы выстроились в порядке

обратном тому, в котором мы сюда пришли, а некоторые из артиллеристов продолжали

стрелять до самого конца. Дождь продолжался и мы прошли уже полдороги домой, когда мне

сообщили о наших потерях. Четыреста пятьдесят пять пропавших и, вероятно, погибших, и немногим меньше раненых. Ну, в таком бою как этот, если вы получали достаточно

серьезную рану, то уже не могли выбраться. Наши потери были гораздо меньше, чем я

рассчитывал, но даже если и так, многие из погибших были моими друзьями.

Когда мы подошли к лагерю, то встретили того же самого часового. Думаю, люди

герцога просто не побеспокоились о том, чтобы его сменить.

– Вы не достали пива!

– Нет, его там не было.

– Черт. Возможно, у нас найдется для вас немного.

– Было бы неплохо.

"Какой же ты дурак", – подумал я.

118

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ ПАНА ВЛАДИМИРА ЧАРНЕЦКОГО

На рассвете под холодным дождем я разговаривал с бароном Ильей. Он сообщил

об успешном выполнении миссии и попросил больше боеприпасов, так как он израсходовал

большую их часть. Я разместил его маленькие тележки на обратной стороне северной линии

как резерв в том случае, если бы нас атаковали с тыла. А он мог получить боеприпасы

из расположенных рядом с ним телег, но для его пополнения я не хочу делать ничего

официально, по крайней мере, не тогда, когда я только что не подчинился прямому

приказу герцога.

Радиостанции по-прежнему не принимали ничего, кроме статических разрядов, поэтому я, упаковал их все, кроме двух, а их бригады поставил в боевую линию. Я не знал, что происходит на Висле или в остальной части страны, но я себе сказал, что это сейчас

не важно. Сейчас работу можно делать при помощи рогов и сигнальных флагов. Все, что я

сделал з последние пять лет, будет поставлено на карту сегодня в течение нескольких часов

на пространстве в несколько квадратных миль.

Мы съели в темноте горячий завтрак, а потом быстро разобрали палаточный лагерь.

Все, что было ненужно в бою, было аккуратно уложено на землю. Из тележек было выгружено

все, кроме оружия, боеприпасов и легкого обеда.

Я привел людей к утренней молитве, даже несмотря на то, что мы не могли видеть

солнце и двигались.

Я тщательно выбрал место для засады. Это была длинная низкая долина с небольшим

ручьем, бежавшим по ее центру. Холмы были достаточно небольшими, чтобы наши телеги

можно было легко на них втащить, но они предоставляли достаточную маскировку, чтобы наши

телеги не слишком очевидно выделялись над линией горизонта. В среднем, размер долины

составлял милю в ширину и десять миль в длину.

Как только каждая из боевых телег встала на свою позицию, ее верх был снят, запасные

пики были установлены с бронированной стороны телеги, а полутораярдовый бронированный

верх был переброшен на одну из сторон, чтобы служить щитом для пикинеров. Четыре

больших литых колеса спереди и сзади были разблокированы и переведены из походной

позиции в боевую. Пикинеры и алебардщики были распределены по группам. В каждую телегу

залезли и заняли свои места за пушками по шесть артиллеристов. Тридцать шесть пикинеров

и топорщиков отрезали свою упряжь и закрепили телегу в окончательном положении. Будучи

хорошо скоординированным, все это заняло меньше минуты. Затем они встали под дождем

и стали ждать.

Наши боевые телеги протянулись более чем на шесть миль вдоль каждой стороны

долины и в конце закруглились, как воронки рта, в две мили поперек. Позади нас были

размещены часовые, а Большие Люди были отправлены в разведку, чтобы убедиться, что нас

не застигнут врасплох. К середине утра все мы уже были на позициях, и после этого нам ничего

не оставалось, кроме того, чтобы ждать.

Всадники герцога Болеслава покинули нас на рассвете, и я о них волновался.

Они представляли собой настолько дезорганизованную массу, что я даже не был уверен, смогут ли они достаточно оставаться вместе, чтобы организовать достойную атаку на врага.

Но мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы ждать и волноваться.

Также, я беспокоился о графе Конраде. Я не слышал о нем в течение уже нескольких

дней, поскольку имелись проблемы с радио и в этом дожде не могли безопасно летать

самолеты, поэтому я ощущал недостаток информации. За день до этого, я всегда знал, что происходит. Сейчас, когда все шло к кульминации, я неожиданно остался совершенно один.

Странно было это говорить, поскольку у меня была лучшая и самая большая армия

в христианском мире, но это было правдой.

119

Спустя час напряженного ожидания, я увидел, как по направлению к нам с севера

низко летит один из наших самолетов, а затем, прямо за ним, я увидел еще один. Вскоре

их было уже двадцать, и они кружили низко над долиной. Затем они пошли на посадку!

Это безумие! Самолеты приземлялись только в Орлином Гнезде! В любом другом месте

они не смогут взлететь снова! По крайней мере, пока мы не построим на этом месте катапульту.

Кроме того, они приземлись в том месте, где мы в любой момент ожидали атаку монголов!

Данные самолеты были большим знаком, который говорит: "Монголы бегут!"

Мой Большой Человек, Бетти, привезла меня прямиком к первому приземлившемуся

самолету, пропеллер которого еще крутился, а двигатель издавал достаточно шума, чтобы

напугать святого.

– Что, черт побери, Вы тут делаете? – закричал я.

Двигатель остановился и оттуда, одетый в позолоченную броню, выбрался

граф Ламберт.

– Барон Владимир, к счастью, я не слышал, что ты сказал, но для тебя же будет лучше, если ты будешь говорить повежливее, – сказал он.

– Но, мой господин, Вы приземлились прямо в середине засады! Монголы в любой

момент могут сюда прийти!

– Их не будет, по крайней мере, еще в течение получаса. Мы видели, как в четырех милях

отсюда они сражаются с людьми герцога Болеслава. Но раз они пока еще находятся в пути, то было бы лучше, чтобы ваши люди переместили эти самолеты. Не беспокойтесь о том, что вы

можете их повредить, поскольку они никогда уже не полетят. Но будьте осторожны

с двигателями. Они дорогие и могут быть сохранены.

Я не видел в этом никакого смысла, но я поскакал к нашему строю и дал необходимые

распоряжения, чтобы спрятать эти самолеты. К тому времени, когда я вернулся к графу, прискакал оруженосец и привел с собой два десятка боевых коней, каждый из которых

был оседлан и готов к битве. Этот безумный трюк был спланирован!

– Мой господин, что все это значит? – спросил я.

Ламберт надел красно-белую накидку и вскочил в седло.

– О чем это ты? Неужели ты мог подумать, что мы пропустим финальную битву? К этому

моменту, мы уже больше недели как летали в воздухе, наблюдая, как ты и пан Конрад

стяжаете всю славу, а мы только лишь можем на это смотреть! И мы тоже понесли тяжелые

потери! Видишь эти двадцать самолетов? Вначале их было сорок шесть!

– Так много? Что с ними случилось?

– Три разбились в Орлином Гнезде при посадке. Два были замечены летящими слишком

низко над врагом и были сбиты стрелами. Один влетел в грозовую тучу и позже мы нашли его

обломки. Об остальных ничего не известно. Они просто не вернулись.

– Боже мой. Я даже не мог себе представить, насколько все плохо. Но почему

Вы оставили здесь все оставшиеся? Наверняка вы не сможете отсюда взлететь!

– Конечно не сможем! Но разве ты не видишь? Они больше не нужны! Они сыграли

свою роль! Все монголы уже здесь. Армия здесь. Все решится тут! И если мы хотим получить

свою долю славы, то мы должны получить ее прямо сейчас! А что касается самолетов, то у нас

есть в избытке дерево, клей и ткань. Позже мы построим их еще.

– А граф Конрад об этом знает?

– Какое мне дело до Конрада? Смотри, мальчик, Конрад клялся мне, а не я клялся ему!

И сейчас нас ждет битва, в которой мы должны участвовать. План остался таким же?

Позволить им здесь пройти, а затем развернуться и немного их поубивать?

– Да, мой господин.

– Отлично! – он помахал своим авиаторам, которые уже оседлали коней, – Поехали, повоюем!

И они поехали из долины.

120

Может быть, самолеты были уже и не нужны, но, по моему мнению, они были

еще вполне годными к использованию. И кто может сказать, что нам потребуется, а что – нет!

Я был почти рад, что радио не работает. Мне не хотелось бы сообщать графу Конраду обо всем

этом безумии!

Мы убрали и спрятали самолеты, а затем нам снова нужно было ждать и волноваться.

Приближался полдень и я начал волноваться насчет того, не пора ли кормить людей, когда прибыл гонец на одном из Больших Людей и сообщил, что сражение движется в нашу

сторону. Я передал сигнал "Готов" и "Спрятаться" и увидел, как люди стягивают строй, кладут

пики на землю и, по мере того, как сообщение передают дальше, опускают флагштоки.

Через некоторое время я увидел наших всадников, которые приближались

в точности так, как это было запланировано, хотя и немного запаздывая. Учитывая

все происходящее, они выглядели удивительно хорошо, а во главе скакал герцог Болеслав, окруженный группой его молодых друзей. Он двигался немного медленно, чем полным

галопом, чтобы, как я полагаю, быть уверенным, что все его люди могут за ним угнаться.

Несколько монголов выскочило прямо перед ним, но он мудро их проигнорировал.

Он прошел прямо посередине долины и, просто идя по прямой линии, дважды проскочил

через маленький полузамерзший ручей. Мальчик сделал все просто отлично! А за ним пришла

огромная орда врагов, которая превышала численность его отряда, по меньшей мере, в двадцать раз. Неорганизованная толпа врагов скакала галопом и не замечала ожидавшую их

армию! Это сработало!

Моя позиция находилась вначале ловушки и, как только последний из монголов прошел

мимо нас, я выдвинул наши фланги, чтобы запечатать ее. Как только люди герцога покинут

ловушку на другом ее конце, мой заместитель, барон Грегор Банки, закроет ее узкий конец

и откроет огонь, что станет для нас сигналом сделать то же самое, и война будет почти что

выиграна!

Края флангов были на расстоянии более чем в миле друг от друга, поэтому окружение

заняло некоторое время. Когда я следовал за ними, прискакал еще один гонец и сообщил, что прибыл граф Конрад с теми, кто остался от Речного батальона – сорок одна боевая тележка

из двухсот шестнадцати с которыми он начинал! Я отправил гонца обратно, пригласив Конрада

занять место в центре. После всего, что они сделали, эти люди заслужили эту честь.

Это немного нас задержало, но в пределах видимости не было врагов, и я знал, что мы

можем себе позволить немного подождать. Я оседлал Бетти и поскакал к своему сюзерену.

Я мог спокойно оставить свой пост, поскольку теперь мне там уже нечего было делать!

Когда начнется стрельба, то все к ней присоединятся. Я больше был не нужен.

На правом глазу графа Конрада была грязная повязка, а он сам выглядел ужасно усталым

и старым!

– Рад Вас видеть, мой господин! Выглядите так, что мне кажется, что Вам это не будет

лишним!

И я бросил ему свою флягу с вином. Такое обращение было не совсем по форме, но звание имеет некоторые привилегии.

– Спасибо, – он сделал большой глоток, – Все идет как было запланировано?

– Мы ждем только Грегора, чтобы захлопнуть ловушку с его конца и начать стрельбу.

Это может случиться в любой момент.

– Хорошо. У нас закончились боеприпасы? Можете нам с этим немного помочь?

– Конечно, мой господин!

Я отдал приказ и через некоторое время к нам начали прибывать гонцы с зарядами

для поворотных пушек. Пока мы ждали, я рассказал своему сеньору о ночном рейде

барона Илья и о реакции на это герцога Болеслава.

– Ты все сделал правильно, – сказал он, – Я поступил бы точно также.

121

Потом я рассказал графу о его воздушных силах, ну или о том, что от них осталось.

– Черт, – сказал он, выглядевши при этом более усталым, чем когда-либо, – Если мы

останемся в живых, то клянусь, что либо я получу контроль над Орлиным Гнездом, либо построю еще одно такое же.

Даже к тому моменту, когда войска Конрада получили боеприпасы, мы все еще

не получили никаких известий от людей в узкой части ловушки. Затем на нас стали

выскакивать всадники, но не все они были монголами! Там были и польские рыцари, но они были с ними в одной куче, и вскоре перед нашими глазами развернулась огромная сеча, где каждый сражался сам за себя! Что-то пошло очень, очень неправильно.

Заработал флажный семафор и с обеих сторон засады к нам пришло одно и то же

сообщение:

БОЛЕСЛАВ НЕ ОСТАВИЛ ЛОВУШКУ. ОДИН ИЗ ЕГО МОЛОДЫХ ДРУЗЕЙ

ПАЛ ОТ МОНГОЛЬСКОЙ СТРЕЛЫ. БОЛЕСЛАВ РАЗВЕРНУЛСЯ В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ

И ПОШЕЛ НА ПОМОЩЬ СВОЕМУ ДРУГУ. ВСЕ ВСАДНИКИ ГЕРЦОГА ПОСЛЕДОВАЛИ

ЗА СВОИМ

СЮЗЕРЕНОМ

НАЗАД

НА МОНГОЛЬСКИЕ

ВОЙСКА.

И ТЕПЕРЬ

ОНИ ПЕРЕМЕШАЛИСЬ. МЫ ЗАКРЫЛИ ЭТОТ КОНЕЦ, НО МЫ НЕ МОЖЕМ СТРЕЛЯТЬ

БЕЗ ТОГО, ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬ В НАШИХ ЛЮДЕЙ. ПУЛИ ПРОБИВАЮТ ВРАГОВ, А ЗАТЕМ ПОПАДАЮТ В НАХОДЯЩИХСЯ ЗА НИМИ НАШИХ ЛЮДЕЙ. ЧТО МНЕ