Текст книги "Женщина с изъяном (СИ)"

Автор книги: Лена Виннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3

В полной мере оценив мою иронию по поводу Церкви и традиций, наше подобие первой брачной ночи Даниэль тоже решил обставить со вкусом. Он не пытался подхватить меня на руки или нашептывать романтическую чушь, но запер за нами дверь комнаты на ключ и с некоторой оторопью наблюдал за тем, как я зажигаю свечи.

– Даниэла?

– Да?

Я повернулась к нему, и, помедлив немного, Лагард шагнул ко мне.

– Ты не обязана делать это.

Он был так убийственно серьёзен, что я засмеялась, развязывая пояс халата.

– Боюсь, без этого с твоим наследником у нас ничего не получится.

– Я не о том, – он задержал мою руку неожиданно крепко, и я едва не вздрогнула от прикосновения прохладной кожи, из которой были сшиты перчатки. – Даже если лечь со мной в постель тебе придётся, смотреть на это ты не обязана.

Он стоял настолько близко, что я смогла почувствовать его запах – чистого и здорового тела, хорошего коньяка и травяной притирки.

Ростом я доставала Даниэлю разве что до уха, поэтому мне пришлось приподнять подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза.

Точнее, в его единственный глаз.

– Ты ведь не собираешься снимать ее.

– Это ничего не меняет.

Его обтянутые тонкой кожей пальцы сжались на моём запястье крепче. Он явно боролся с собой, а я воспользовалась свободной рукой, чтобы закончить начатое.

– Поверь, я видела вещи и пострашнее.

Халат отправился на спинку кресла, и Лагард, кажется, перестал дышать.

Заказанная им среди прочих вещей сорочка выгодно подчёркивала всё, что должна была подчеркнуть, но оставляла необходимую интригу, и… О да, теперь его взгляд начинал мне льстить.

Он молчал, упрямо сжав губы, и прожигал меня этим взглядом, но не двигался и не пытался больше коснуться. Как будто намеренно наказывал себя за что-то этой сдержанностью.

Сделав медленный и глубокий вдох, я позволила себе прислушаться. От Даниэля исходило откровенное и недвусмысленное желание, искренний стыд за своё уродство и… что-то ещё.

Он разглядывал меня, всё ещё полностью одетый и очень сосредоточенный, а у меня по спине пробежал мороз, когда я поняла, что это было.

Целый год. Целый проклятый год.

Слишком гордый, чтобы уронить себя до шлюх, выйдя из темницы таким, он не мог больше надеяться на благосклонность тех дам, с которыми прежде имел связи.

Слишком давно.

Наконец придя к какому-то выводу, Лагард поднял руку, почти невесомо скользнул костяшками пальцев от моих ключиц ниже по вырезу.

Как много он мог почувствовать через перчатки?

– Если станет невыносимо, скажи.

Его голос сделался выразительно хриплым, но не дрожал.

Я подняла взгляд с его запястья обратно к лицу, и шутить мне больше не хотелось.

Он примирился с реальностью того, что видел и слышал, но всё равно ещё не верил до конца. Искал подвох, быть может.

Продолжая всматриваться в густеющую зелень его глаза, я подняла руки и сдвинула ткань со своих плеч. Рубашка соскользнула на пол до пошлости легко, а губы Даниэля приоткрылись.

– Ты же дал себе слово исполнять свой долг наилучшим образом и быть мне хорошим мужем? Действуй.

Его ладонь легла на моё плечо будто сама собой, а пальцы сжались так крепко, что мне стоило определённого труда не вздрогнуть.

Взгляд Лагадра медленно опустился к груди, и внизу живота тепло и сладко потянуло. Он умел смотреть так, чтобы, помимо этого взгляда, нужно было совсем немного.

Так же легко, как касался в первый раз, Даниэль провёл губами по линии моего подбородка, и я склонила голову, подставляя ему шею.

Задержавшись на бьющейся на ней вене, чтобы посчитать удары, он двинулся ниже, к плечу, а ладонь соскользнула по моему боку к талии.

Почти целомудрено.

Невыносимо медленно.

Он будто вспоминал, что нужно делать, или же просто проверял мою реакцию, и я потянулась, чтобы расстегнуть пуговицы на его рубашке.

Это было почти забавно – нелюдимый маркиз Лагард всё ещё ждал, что от него отшатнулся, как от чудовища. Знал бы он, с какими чудовища мне приходилось иметь дело в прошлом…

А впрочем, как раз они в большинстве своём были понятны. Напиться тёплой крови, выцедить человеческую жизнь по капле, подпитаться страхом – они просто были теми, кем были и брали необходимое от тех, от кого могли взять. Они знали законы и правила, а я знала, как поступать с ними.

От человека же стоило ожидать чего угодно.

После пережитого Пекла он в самом деле мог превратиться в монстра, до безобразия любящего чужую боль.

Однако ничем подобным от Даниэля не веяло. Я убедилась в этом в первую очередь, прежде чем принять его предложение, а ему теперь оставалось разве что удивляться.

Или накрыть ладонями мою грудь так неожиданно и крепко, чтобы сбилось дыхание.

От прикосновения тонкой кожи его перчаток по телу побежали мурашки, и я немного откинулась назад, ловя это ощущение, а заодно и позволяя ему рассмотреть лучше.

Это было красиво. Будоражащие. Ново.

Большим пальцем он обвёл сосок, и вскинул обеспокоенный взгляд сразу же, стоило мне выдохнуть резче.

Вместо ответа я потянулась, прижимаясь к нему теснее, и распахнула ворот его рубашки, провела кончиками пальцев по плечам и груди.

Никаких шрамов, ни единого изъяна.

Даниэль проследил за моим движением как за чем-то, стоящим еще большего удивления, чем всё то, что было до, а потом с тихим вздохом убрал руки.

Он раздевался быстро, но аккуратно, отводя взгляд от моего лица только когда это было необходимо, чтобы справиться с очередной пуговицей или крючком, а я очень старалась не улыбаться, боясь быть понятой неверно. С ним было спокойно. Хорошо.

Не хотелось прикрыться или пожалеть о том, что так поспешно избавилась от рубашки, хотя прежде я и не любила раздеваться полностью.

Его оказалось приятно трогать. Провести ладонью от груди до бедра, беззастенчиво разглядывая и убеждаясь в том, что мужа я себе выбрала очень удачно.

Перчатки Даниэль так и не снял, и когда он, позволив мне насмотреться вдоволь, обхватил за талию, наконец привлекая к себе, я прикрыла на секунду глаза, скользнула по его плечу губами просто потому что захотелось.

Делая два шага вперёд, он придержал меня, не давая споткнуться об оставшуюся на полу рубашку, и спустя мгновение под спиной оказалась простынь.

Приятно прохладная и дорогая ткань.

Даниэль склонился, чтобы обвести контур моей груди губами – всё так же медленно, давая мне то ли лучше почувствовать, то ли опомниться и остановится, – и я запустила пальцы в его волосы, сжимая не больно, но ощутимо.

Всё потом.

Всё странные и неловкие разговоры – после. Когда мы оба… привыкнем?

Его губы оказались сухими и обветренными, а дыхание наоборот – горячим и влажным.

Ему дорого стоило не спешить, и я ослабила захват, теперь просто поглаживая затылок и шею.

– Ты же знаешь, что не будешь первым?

Один Нечистый знал, что творилось в его голове, но почему бы не это?

Лагард вскинул голову, как будто не ожидал услышать мой голос.

Или не ожидал услышать его таким – однозначно севшим, глухим, уже нетерпеливым.

– Я потерял не разум, а глаз. Но если уж мы об этом заговорили… Я расцениваю это как повод стараться лучше.

Я всё-таки засмеялась, запрокинув голову, и он воспользовался моментом, чтобы провести губами по шее от подбородка до ключиц, превращая этот смех в первый почти полутон.

Дорожкой из коротких тёплых поцелуев он двинулся ниже, до самого низа живота, а после – обратно, уже языком.

Я выгнулась под ним, прежде чем успела опомниться, задышала так часто, что впору было бы себя одернуть.

Я сама не была ни с кем слишком давно. Спешила или опасалась, не видела рядом никого подходящего… Много было причин.

Даниэль замер, настораживаясь, но всего на секунду. Так ничего и не сказав, он подхватил меня за бедро, вынуждая упереться ступней в постель, приподнимая колено, и сжал его ладонью так сильно, почти собственнически, что моё терпение кончилось.

Обхватив его за плечи, я потянулась сама, огладила спину раскрытыми ладонями, и почти задохнулась, когда он подался выше, мне навстречу.

Первое движение в такт, в первый раз так близко.

Его рука в перчатке снова лежала на моей груди – чёрная кожа на светлой моей, – и я коротко облизнула губы, потому что это начало становиться невыносимым.

Другой рукой он продолжал поглаживать мою ногу от колена к бедру и обратно, а после по самому низу живота.

Когда его пальцы соскользнули правее, я тихо охнула и замерла.

Непривычно грубое прикосновение. Ослепительно яркое.

Лагард задержал дыхание, глядя мне в лицо, а потом его пальцы двинулись ниже, – так недвусмысленно легко.

Растирая влагу, которой оказалось так много, что стало почти неловко мне самой, он постепенно начал двигаться быстрее, и я прикусила губу, чтобы не застонать.

Теперь уже он держал меня взглядом – голодным, тёмным и жадным, – а сердце отчаянно колотилось в горле.

Хотел убедиться, что мне в самом деле нравится.

Сжав простынь, чтобы удержать равновесие, я приподнялась, чтобы ему было лучше видно, и Даниэль выдохнул так выразительно резко, коснувшись ниже, чем намеревался, откровеннее, чем для двоих малознакомых людей было допустимо.

Не считая нужным играть в неуместный в спальне стыд, я развела колени шире, чтобы ему стало удобнее, и спустя мгновение он снова подался ко мне, прижимаясь всем телом, вынуждая откинуться на спину.

Приятно тяжёлый, он не давил, но держал так, что даже при желании деться от него было бы некуда, и я сжала его бёдра, ещё не настаивая, но уже приглашая.

Даниэль вошёл одним плавным, но уверенным движением, замер, давая мне привыкнуть.

Почувствовав, как по виску катится капелька пота, я быстро облизнула губы, и все-таки тихо застонала, когда он двинулся в первый раз. Пока осторожно, потом – чуть смелее.

Он пробовал наугад. Не рискуя спрашивать напрямую, узнавал, как мне нравится, и от этой заботы, пополам с неожиданно ярким даже для меня самой желанием, делалось почти невыносимо жарко, а на прикосновения его затянутых в перчатки рук тело отзывалось приятным покалыванием на коже.

В самый удачный момент я осторожно подалась ему навстречу, встречая очередное движение, и Даниэль на мгновение замер, роняя голову на моё плечо.

За упавшими на висок густыми прядями, – вопреки ожиданиям, жёсткими под рукой, – и повязкой я не видела его лица, но сейчас это, вероятно, было к лучшему.

Отдышавшись, он начал двигаться снова – так, что на этот раз тихо застонала уже я.

Ему отчаянно не терпелось, и всё же он не торопится, постепенно заставляя меня забыться и сосредоточиться на нём полностью, подводя к самой грани уверенно и неотвратимо, так, что мне становилось нечем дышать, и каждое последующее движение внутри ощущалось острее предыдущего.

Я пропустила момент, в который перестала подаваться ему навстречу, просто доверяясь, но едва не вскрикнула, когда он снова начал ласкать меня пальцами. Легко, ненавязчиво, в том же ритме, в котором двигался во мне.

Первая вспышка в голове показалась мне ослепительной.

Вторая заставила задохнуться.

После третьей я вцепилась в его плечи, не осторожничая, не думая, не боясь оставить такой же пошлый, как сброшенная на пол рубашка, красный след от ногтей.

В каком-то шальном подобии поцелуя Даниэль снова прижался губами к моему подбородку, и я почувствовала, как горячая влага стекает по моим бёдрам.

Вдохнуть было ещё невозможно, а в груди осталась восхитительная лёгкая пустота.

Он перекатился на спину, чтобы не упасть на меня, вытянулся рядом, и, даже не открывая глаз, я знала, что он, точно так же пытаясь отдышаться, улыбается.

Теперь можно было засмеяться – от удовольствия, от того, как хорошо всё получилось, от того, что он ожидал подобного не больше, чем я.

Отправляясь с Лагардом к алтарю, я уже была уверена в том, что при необходимости с ним можно будет договариваться, но то, что и любовником он оказался превосходным, стало очень приятным сюрпризом.

В этом свете одна из самых сумасбродных моих идей – выйти фактически за первого встречного, – начинала казаться весьма неплохой.

– Можно ещё один вопрос?

– Всегда.

Он по-прежнему тяжело дышал и улыбался, и я открыла глаза, поворачивая голову, чтобы успеть это увидеть.

– Почему все-таки ты решил жениться именно на мне?

Теперь я видела левую, ничем не тронутую половину его лица. Блики догорающих свечей извивались, играя с его чертами, и смотреть на это было приятно.

– Честно? – Даниэль тоже повернулся, чтобы посмотреть на меня, и иллюзия рассеялась, возвращая к реальности, в которой была повязка и тонкий глубокий шрам. – Помимо прочего, я думал о том, что нам обоим не придётся лишний раз утруждаться, запоминая, как зовут супруга.

Всё ещё дрожащей рукой я отвела растрёпанные влажные волосы со своего лица, осознавая услышанное, а потом мы не сговариваясь засмеялись.

Слишком громко, почти истерично, но так искренне, что на глазах выступили слезы.

Даниэль развернулся, чтобы дотянуться до одеяла и накинуть его на меня, а я не позволила ему отстраниться, потянула ближе, чтобы удобнее было набросить край ему на плечи.

– Если так, получается, что ты сам загнал себя в угол?

– Любопытно. Каким образом?

Он всё ещё был расслаблен, но уже начал приходить в себя, потому что смотрел исключительно мне в лицо. Не ниже.

По всей видимости ждал, что теперь, когда горячка этого полубезумного и ничем, по сути, не обоснованного желания спала, мне всё же станет неприятно.

Наслаждаясь восхитительно приятной лёгкостью в теле, я села прямо, не пытаясь гасить блуждающую на губах рассеянную улыбку.

– Потому что ты предлагал мне честный договор. Это значит, что мы будем не только время от времени ложиться вместе в постель, но и жить как супруги. Ужинать. Завтракать. Хотя бы в первое время.

Даниэль помрачнел так быстро, что я успела пожалеть о сказанном.

Хороший ведь был момент.

– Я полагал, что тебе не слишком хочется сидеть со мной за одним столом.

– А я полагаю, что у тебя достаточно других дел, помимо того, как развлекать случайную жену. Но раз уж мы это затеяли, нам обоим придётся привыкать.

Поддавшись порыву, я всё же погладила его левый висок, и Даниэль хмыкнул, покачал головой, будто не находясь с ответом.

– В чем дело?

– Ни в чем. Но мне начинает казаться, что это будет проще, чем ожидалось.

Глава 4

Новый день я встретила в превосходном настроении.

Утро было прозрачным и светлым, за окном пели две на удивление весёлые птички, а по телу разливалось приятное тепло.

Заметно расслабившийся Даниэль ушёл к себе, даже не предприняв попытку второго раза, и я искренне пожелала ему спать крепко. Для первой ночи мне и самой было достаточно. Гораздо важнее было, что мы выяснили главное: в качестве любовников нам не пришлось друг друга терпеть.

Мысленно посмеиваясь над тем, что понятие «супружеский долг», оказывается, может играть самыми неожиданными красками, я одевалась не спеша, наслаждаясь тем, как поменялась атмосфера в доме.

Казалось, наше с маркизом отличное настроение передавалось людям и впитывалось в стены.

– Госпожа маркиза, завтрак готов, – заглянув в комнату, Агата улыбнулась мне светло и немного смущённо.

– Спасибо. Только зови меня, пожалуйста, по имени, – я улыбнулась ей в ответ и первой вышла из комнаты.

– А разве можно? – девушка догнала меня, но держалась на шаг позади.

Мне пришлось обернуться на ходу, чтобы увидеть её лицо.

– К маркизу же ты обращаешься по имени.

– Я стараюсь этого не делать, – щеки Агаты зарделись. – Мы давно уже не дети…

– И тем не менее, ты рискнула дожидаться его, – я пожала плечами и снова улыбнулась ей. – Всё проще, чем ты думаешь, дорогая.

Облегчение и удовольствие, которые она испытала, услышав это, разливались в воздухе, и я мимолётно пожалела, что нельзя поделиться с Лагардом мыслью о том, что прошлая ночь пошла на пользу не только нам.

Пока что он производил впечатление во всех смыслах приятного человека, но к доверию это никакого отношения не имело.

Меня вполне устроило бы оставаться для него просто маркизой. Чуть простоватой, немного не соответствующей своему титулу, но очаровательной.

О том, как станем жить, когда мой досточтимый супруг вернёт себе положение в обществе и доброе имя, мы не говорили – Даниэль эту тему не поднимал, а я намеренно его не торопила.

Прямо сейчас быть маркизой Лагард меня не просто устраивало. О подобном браке я не смела даже мечтать. Даниэль явно не намеревался посвящать меня в свои дела, но и совать нос в мои не рвался тоже.

Что, в конце концов, ещё нужно от мужа, кроме того, чтобы он не досаждал?

При этом его жену не станут разглядывать слишком пристально – никто не любит смотреть на ссыльных и опальных. Тем более, изуродованных.

Люди стыдливо отворачивались от него, чтобы ненароком не замарать себя знакомством, а значит в его тени какое-то время будет безопасно.

При этом его было за что уважать, поэтому создавать проблемы себе или ему излишней откровенностью я не собиралась.

Завтрак уже был продан в столовую, а маркиз ждал меня.

Когда я вошла, он стоял лицом к окну, заложив руки за спину, и чёрная кожа перчаток красиво контрастировала со светлой сорочкой.

– Доброе утро, Даниэла.

– Доброе. Лучше Дани.

– Я думал, Эла.

– Местные дамы придумали так меня называть. По их мнению, «Дани» звучит недостаточно благочестиво, – я улыбнулась ему в благодарность за придвинутый стул.

– Я запомню, – Лагард сел напротив, и только потом улыбнулся мне в ответ уголками губ.

К счастью, между нами не возникло той неловкости, которой можно было после вчерашнего опасаться.

– Ну а ты? Как тебя называют дома?

Его лицо едва заметно дрогнуло, а более удачная улыбка так и не получилась, но я не собиралась извиняться. Бестактность или нет, чем быстрее он привыкнет к тому, как теперь выглядит его дом, тем лучше для всех.

– Обычно Нэль. Но Дэн пришлось мне по вкусу больше.

– Позволишь мне так тебя называть?

– Как тебе удобнее.

Даниэль был безупречно вежлив, но даже не интонация, а её тончайший оттенок выдавал его с головой – он предпочёл бы, чтобы я без лишней необходимости не обращалась к нему вовсе.

Утро становилось не просто прекрасным, а близким к идеальному, и я тоже потянулась к кофе.

– Я не поблагодарила тебя за Агату. Она чудесная

– Я рад, что вы поладили. И тебе не нужно меня благодарить.

– Ты не обязан всё это делать, – я почти равнодушно дёрнула плечом, и запоздало спохватилась.

Эту же фразу Даниэль… Дэн сказал мне вчера.

Судя по очередной полуулыбке, он тоже об этом вспомнил.

– Ты права. Нам обоим нужно привыкнуть.

Омлет пах восхитительно, – неизвестная мне пока Айрис превосходно знала своё дело, – и я взяла, вилку, чтобы попробовать его…

Или застыть в нелепой позе, пытаясь уловить насторожившее меня ощущение. Что-то, похожее на едва заметную, но все же неправильность во вдохновившем меня, запахе. Почти незаметный, искусно скрытый шлейф.

– Не ешь.

Я подняла тяжёлый взгляд на маркиза, и тот замер, глупо держа вилку на весу.

– Что случилось?

– В омлете яд.

Он вскинул бровь, а потом покачал головой всё с тем же подобием улыбки на губах.

– Дани!..

Продолжая наблюдать за мной с откровенным скепсисом, вилку Лагард всё же положил.

Я поднялась и, обойдя стол, остановилась рядом с ним, положив руку на спинку его стула.

Другую руку я занесла над его тарелкой, и воздушная поверхность омлета пошла рябью, собираясь постепенно в густую белесую пену в центре. Она приподнималась, почти кипела, но на глазах становилась плотнее.

– Я, разумеется, могу предположить, что это сделал доброжелатель, уверенный, что смерть для тебя предпочтительнее женитьбы…

Я не стала договаривать, просто посмотрела на него.

Лицо Даниэля осталось бесстрастным.

Он смотрел на отравленную еду так, будто ее всего лишь пересолили, не выказывая ни удивления, ни негодования, ни страха.

То ли завидная выдержка, то ли равнодушие, которого мне, будучи него женой, следовало пугаться, но никак не нормальная реакция человека, чудом избежавшего смерти.

– Так значит, кое в чем местные сплетники всё же не врут, – медленно откинувшись на спинку, он сложил руки на груди и, наконец, поднял на меня взгляд. – Я женился на ведьме.

– Ты женился на молодой вдове, покинувшей родные места, чтобы забыть о печали.

Мысленно порадовавшись тому, что переворачивать стол в порыве ярости или впадать в истерику он не собирается, я опустилась на соседний, до сих пор пустовавший стул.

Лагард хмыкнул, качая головой.

– Тем более я не женился бы, ничего не зная о невесте. Так сказать, вслепую.

Я коротко и саркастично улыбнулась в ответ, оценив и запомнив эту иронию.

Это был уже совсем другой разговор, тот, к которому я не была готова, но можно было посмеяться еще и над собой – над тем, как сама себя сглазила.

– Что же ты успел узнать?

Даниэль пожал плечами, не меняя позы, но немного склонил голову, чтобы смотреть на меня прямо.

– Ты много путешествовала. Лечила людей, снимала порчи, очищала от скверны дома или небольшие деревни. После подправляла тем, кто тебе платил, память, чтобы они не могли описать тебя при случае. Так ты заработала свои деньги.

Я медленно кивала, не откровенно соглашаясь со сказанным, но слушая очень внимательно.

Ссыльный маркиз, Нечистый его побери, и правда оказался не промах.

– Что-то еще?

По одному глазу прочитать что-либо было сложнее, но ощущения подсказывали, что теперь Даниэль наблюдал за мной с подобием удивления и настороженности. Точно так же, как я наблюдала за его реакцией на яд в тарелке.

– Я смог проследить только последние два года, но этого оказалось достаточно, чтобы составить некоторое представление. Знаешь, что мне показалось особенно интересным?

Я коротко кивнула ему снизу вверх, призывая продолжать.

– Никто не смог вспомнить твоего имени. Только образ в общих чертах: молодая, красивая, то ли брюнетка, то ли блондинка, то ли рыжая, появившаяся из ниоткуда и ушедшая в никуда… – он начал говорить медленнее, как если бы задумался в процессе, глядя в пространство перед собой.

Мне стоило определенного труда не стиснуть пальцами скатерть и не выругаться.

На брак с Лагардом я в самом деле возлагала определенные надежды, рассчитывала пересидеть здесь пару лет. Обязательное рождение ребенка в этом браке было не самым желанным для меня условием, но и неприемлемым я бы его не назвала. В конце концов, он тоже шел на определенный компромисс со своими привычками и принципами, впуская в дом постороннего человека.

Прошлый вечер и ночь заставили меня всерьез задуматься о том, что мы в самом деле могли бы неплохо ужиться. Как минимум, из уважения к тем уступкам, на которые оба вынуждены были пойти.

Теперь же любые перспективы делались до отвращения туманными.

Если он врет и выяснил больше, чем утверждает, или продолжает выяснять…

Мне хотелось бы верить, что он в любом случае ни о чем не узнает, но и об этом он тоже узнать не должен был.

– И какой вывод ты из этого делаешь?

Так или иначе, сейчас оставалось только держать лицо и слушать. Если последует конкретное предложение, от него хотя бы можно будет торговаться.

В то, что он не придумает, как распорядиться подобной информацией, я не верила.

Даниэль пожал плечами и снова посмотрел мне в лицо.

– Это не мое дело.

Мне показалось, что в груди, чуть ниже сердца, что-то оборвалось.

Опасаясь, что голос подведет, я молча вскинула бровь, прося объяснений, и он подался вперед, положил на стол сцепленные в замок руки.

– Я думаю, ты даже не Даниэла. Но буду называть тебя тем именем, которое ты для себя выбрала.

– И ты не хочешь знать?

Недоверия в этом вопросе было больше, чем мне самой хотелось бы, но маркиз, как ни странно, не разозлился и не попытался съязвить.

– Разумеется, хочу, мне любопытно. Однако прошлое есть прошлое. Если ты захочешь, сама расскажешь то, что посчитаешь нужным. Или то, что мне нужно будет знать.

Столь изящно потребовать гарантий безопасности для своих домочадцев еще нужно было умудриться.

Я откинулась на спинку стула, копируя его недавнюю позу и незаметно выдыхая, и кивнула.

Больше всего мне хотелось бы пожить немного так, чтобы подобной необходимости не возникало.

Три года бесконечных переездов, сменявших друг друга безликих городов и деревень, работы на износ и непрестанных напоминаний себе о том, что нужно быть осторожной и как можно чаще оглядываться… Я так ото всего этого устала, что согласна была даже выйти замуж.

Если бы, в придачу ко всем прочим своим достоинствам, маркиз Лагард оказался еще и глуп.

– Дани.

Он позвал так, словно этого разговора не было, и я приказала себе собраться.

– Лучше расскажи мне про яд. Логично, что он должен был как-то оказаться в твоем завтраке. Кто может желать тебе смерти? – я задала ему почти риторический вопрос.

Даниэль скривился, будто я не позволила ему продолжить приятную светскую беседу, и встал.

Он не спеша прошелся по столовой, размышляя, я же сидела, не шевелясь, и наблюдала за ним.

Так же, как и я, он очевидно не испытывал большого доверия к людям, и в его случае это было более чем обосновано, но яд… Это могло бы быть так просто. Ничего не стоило прикончить его на три дня раньше или неделю назад. Даже присутствие в доме искренне преданных ему людей ничему не помешало бы.

– Ты хорошо знаешь Айрис? Кто еще кроме нее вхож в кухню?

– Никто, – Лагард, наконец, остановился и развернулся ко мне. – Это точно не она. Никто из тех, кто живет в этом доме.

Над такой наивностью хотелось не то засмеяться, не то заплакать.

– Но и не я. Признаться, я даже плохо помню, где находится кухня.

– Как раз это было бы логично. Красивая ведьма избавляется от безобразного мужа, – он коротко засмеялся, подходя ближе, и впервые рядом с ним меня пробрала дрожь.

Этот смех, в отличии от того, что я слышала ночью, оказался таким же, как весь его образ: объективно приятным, но изломанным, жутковатым. Искренним, но неловким, как если бы он хотел посмеяться над тем, что сохранил саму способность смеяться.

– Это сделал я.

Едва не поперхнувшись ответным смешком, нужным мне лишь для того, чтобы отделаться от этого ощущения, я посмотрела на него прямо и мрачно.

– Это плохая шутка, Дэн.

– Я не шучу, – он вернулся к столу и, оперевшись о спинку своего стула, провел зубчиками вилки по белой пленке отравы, покрывшей омлет. – Хотел тебя проверить. Мне не терпелось узнать, правду ли болтают о том, что ты немного ведьма. На прямой вопрос ты бы вряд ли ответила. К тому же, мне было интересно, устоишь ли ты перед искушением овдоветь в первый же день.

Я встала, отодвинув стул слишком резко и шумно, совсем не так, как полагалось это делать маркизе.

– Ты искушаешь меня на это прямо сейчас.