Текст книги "Постфактум (СИ)"
Автор книги: Лена Полярная
Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
На мониторе, померцав, возникло изображение с корабля Джонса.
Селек был жив, пусть и не совсем здоров – в крови, синяках, наливающихся ржавой зеленью, но – в форме звёздного флота. Что примечательно – чистой и не мятой. Да и выражение лица у него было привычно коммандерское – непроницаемо-спокойное. Взгляд только… странный.
– Капитан, говорит коммандер Селек. – По губам Селека проскользнула едва заметная улыбка, но он точно понимал, как звучит в текущих обстоятельствах это «коммандер». – До дальнейших распоряжений. Я рад видеть вас в добром здравии. «Энтерпрайз» не нужно входить в зону Осирис. Я и мистер Джонс возвращаемся на корабль. Я взял в плен орионского информатора, причастного к делу похищения с планеты в системе Эона-8 разумных растений. Сейчас передаю координаты. Капитан, – он набрал что-то на панели и снова поднял голову, – Спок будет спасён от окончательной смерти. Спасти его проданных орионцами сородичей мы не успеем, так как они прошли вегетативный цикл и уже умирают. Но в наших силах защитить их планету. Если вы ещё этого не сделали, можете временно объяснить пребывание Спока на корабле как посланца с планеты растений, просящего защиты для своего народа. Конец связи.
Изображение погасло. Джим устало откинулся на спинку кресла. К трём часам ночи на злость сил уже не особо осталось.
– Даже при максимальной скорости они вернутся не раньше, чем к следующей альфа-смене, – заметил Спок, мягко перебирающий его волосы. – Тебе нужно отдохнуть хотя бы несколько часов.
Не согласиться было сложно. Джим набрал код, связываясь с мостиком через интерком.
– Могель, – и прикрыл глаза, растворяясь в ласковых прикосновениях Спока. Вулканская зараза точно использовала какие-то из своих ментальных штучек-дрючек для его успокоения. – Корректировка курса, до границы нейтральной зоны.
Лысый чеховозаменитель ответил “есть” и попросил подождать минуту.
Джим, не удержавшись, провёл пальцами по свободно висящей ладони Спока.
– Ты прав, конечно. Сейчас…
– Девять часов и двадцать три минуты, сэр, – через пару минут рапортовал Могель. А вот Чехову на расчёты меньше одной понадобилось бы.
Джим поймал себя на том, что из-за усталости стал раздражительнее.
– Отлично, значит… – Как там рулевого звали? Джим чуть по привычке не сказал «Сулу», – Аюш. Ложитесь на этот курс, до конца смены мостик на вас.
– Есть капитан, – отозвался динамик.
Можно было позволить себе несколько часов отдыха.
Расслабленный и удовлетворённый Джим спал в объятьях Спока. Спок оплёл его плетьми, обнял руками, вжался всем телом, но было недостаточно, до безумия недостаточно близости капитана. Это то «недостаточно», которое преследовало вулканца наподобие голода. Постоянный голод, исключая моменты их соития – единственно в них можно было ощущать полноту любви, желания, привязанности, которые передали Споку три полукровных вулканца.
Волосы Джима растрепались, щекотали кожу плеча (капитан устроил голову на плече Спока), его полуоткрытые губы…
– Джим… – шепчет Спок, касаясь его губ большим пальцем. Шепчет тихо, касается невесомо, лишь бы не разбудить уставшего капитана.
Его не слышат. Джим спит крепко, чуть обняв Спока в районе поясницы, на его плече темнеет засос, который Спок оставил, потеряв контроль над собой во время совокупления. Его тело закрыто тонким одеялом только до бёдер, и можно разглядеть мягкий пенис в опуши волос, полукруг ягодицы…
Благодаря плетям у вулканца выходит выскользнуть из хватки Джима, не потревожив его. Потом убрать одеяло с его тела полностью. Накрыть его тело своим, устраиваясь между расслабленных ног.
– Джим, – шёпотом в его губы, осторожный поцелуй, потом губами же ниже, поцеловать подбородок.
Спок поступает нелогично. Совокупление со спящим партнёром нелогично. Целовать и желать спящего партнёра нелогично, но самообладание отказывает ему – он жаждал Джима всё то время, пока тот сидел на мостике, недоступный для касаний и поцелуев.
Он разводит ноги капитана чуть шире, сгибает их в коленях. Ведёт пальцами по прекрасному телу, крепкому, мужественному, потом пальцами – между ягодиц, найти смазанный и ещё растянутый вход. Секундой спустя туда проникает плеть, а потом и пенис прижимается к кольцу мышц изнывающей чувствительной головкой.
– Джим, – прошептать еле слышно, последний раз, прежде чем овладеть спящим капитаном.
Селек спустился по небольшому трапу корабля и сразу же, как замученный Джонс, без сопротивления позволил ждущей охране отконвоировать себя в зал допроса. Подчинённый им орионец шёл покорно, но его всё равно держали на прицеле фазеров.
Их всех троих усадили и оставили так под охраной начальника безопасности. Селека единственного не приковали к стулу, и это было странно.
Капитан появился через семь минут восемнадцать секунд в сопровождении Спока, доктора МакКоя, выглядящего сильно уставшим, и посла Спока. Селек рад был видеть капитана пришедшим в себя и с трудом успокоил участившийся пульс при его появлении. Улыбка вряд ли ускользнула от взгляда Кирка, хотя Селек тут же принял серьёзное выражение лица.
Капитан жестом отослал из зала охрану, прошёл к центральному креслу за столом и сел в него, Спок устроился за его левым плечом. Селек заметил, как одна из лиан незаметно скользнула из-под ручки кресла, коснулась запястья Кирка и исчезла ниже.
Усаживающийся по правую руку от капитана доктор тоже это заметил, судя по недовольному взгляду и тому, что он выругался себе под нос. Для уха вулканца вполне слышимо.
Посол кивнул Селеку, прежде чем сесть. Как показалось, ободряюще.
Селек понял голову выше. Может быть, он не коммандер больше, но и вины в случившемся за собой не чувствует. Гораздо острее и больнее ревность к растению-вулканцу. И он знает, потому что в ответ на эту мысль поднял голову и посмотрел в упор.
В культуре вулканцев не приняты благодарности, но я хочу сказать тебе «спасибо» по-человечески. Я буду тебя защищать перед капитаном за спасение своей жизни.
«Не нужно. Достаточно того, что мы спасём от вымирания твой вид».
– Компьютер, – уверенно произнёс капитан, – начать запись протокола.
– Запись протокола номер двенадцать восемьдесят один по делу операции по взятию орионских работорговцев открыта, капитан, – отозвался электронный голос.
Капитан Кирк, хмыкнув, сцепил перед собой пальцы. Смотрел на Селека строго, чуть прищурившись.
– Джим, подожди со своими протоколами, – ворчливо перебил офицер МакКой. – Дай я хоть царапины мальчишке обработаю, им как будто играли в чёртов бейсбол вместо мячика. А потом будешь уже спрашивать и допрашивать.
– Компьютер, остановить запись и стереть то, что уже записано. – Капитан со вздохом обернулся к МакКою. – Это терпит. Он не при смерти, как видишь.
– Дело ваше, капитан, – огрызнулся доктор и, скрестив на груди руки, стал смотреть в потолок.
– Компьютер, возобновить запись. Итак, согласно записи в бортовом журнале, звёздная дата 482266, нами был задержан торговец Сирано Джонс, перевозивший на своём корабле представителя разумной формы жизни, неизвестной Федерации ранее. По инициативе коммандера Селека была организована операция по поимке орионского торговца, продавшего форму жизни Сирано Джонсу. Коммандер Селек, отчитайтесь о результате операции.
Селек «забыл как дышать», кажется, такое выражение употребляли люди, столкнувшиеся с неожиданной ситуацией.
Но он справился с собой в одну целую три десятых секунды. Выпрямился и начал по форме:
– Докладывает коммандер Селек. Согласно принятому плану операции, мной был установлено соглашение с мистером Джонсом в звёздную дату…
========== Глава 11 ==========
После того, как с формальностями было покончено, протокол записан и отправлен командованию и все члены заседания вышли из зала, Джим поманил к себе Селека.
– Ты же понимаешь, что мы сейчас просто разыграли красивую сцену для командования? – спросил негромко.
Вулканец кивнул, чуть сжав губы.
– Отлично. Значит…
Джим достал падд, посмотрел время. Начало альфа-смены, оставлять мостик надолго нельзя.
Позади ощущалось тепло Спока – запястье всё ещё хранило ощущение от прикосновения его плети.
– Сейчас я иду на мостик, ты – со мной. Сегодня ты коммандер. Орионцу под стражей ничего не сделается. После конца смены мы идём в твою каюту, говорим.
Он чуть вскинул голову. Раньше, помнится, такого жеста за старпомом не водилось.
– Есть, сэр. Прошу дать время на посещение медотсека. Считаю неприемлемым появление на мостике в таком виде.
– Конечно, мистер Селек, – Джим улыбается ему. – Приводите себя в порядок, я жду вас на мостике. Да, и зайдите в научный отдел, освободите Чехова от обязанностей научного помощника.
– Есть.
Он разворачивается по-военному чётко и уходит.
Шеи касаются мимолётно пальцы Спока.
– Твоё поведение было логично и гуманно.
– Ему нужно отдохнуть, расслабиться, – Джим перехватывает их, прижимает к своим губам. Усмехается, услышав шипение со стороны МакКоя (которое тут же сменилось топаньем от них подальше). – Я в его годы… и на его должности мог наворотить столько же и больше.
– Значит, мой протеже может рассчитывать на снисхождение? – Это уже мягкий голос посла, на который Джим отрицательно качает головой.
Молодой Спок придвигается ближе, Джиму даже кажется, что он слышит шуршание плетей под его вулканским балахоном. И взгляд – тёмный, глубокий.
– Ни в коем случае, посол. Коммандер Селек заслужил моё уважение за эти полтора года, и я не оскорблю его снисхождением.
Тот помедлил с ответом. А Джим, ожидая его, смотрел в глаза Спока, держал его пальцы в своих и ощущал, как низ живота теплеет от близости вулканца.
– Конечно, Джим, – наконец, согласился посол. – Ты позволишь мне увидеться с Селеком до его появления на мостике?
Капитан, спиной ощущая следующего за ним Спока, дошёл до турболифта, скомандовал: «Мостик»…
Они целовались в остановленном лифте, по телу Джима скользили ненасытные плети. Он задыхался от обилия ощущений, от жадных губ вулканца, потом плети скользнули под одежду…
На мостике они появились только через десять минут (по словам самого Спока – через десять целых двадцать четыре сотых минуты после того, как зашли в лифт). Джима – и он надеялся, что это не заметно – ещё несколько секунд пошатывало после бурного оргазма. В этот раз вулканец ублажал его орально, пока плети растрахивали зад, и эту комбинацию они ещё как-то не пробовали. Хорошая комбинация.
Взгляд Сулу, который увидел, как привычно Спок становится за спиной Джима, усевшегося на капитанское кресло, надо было видеть. Остальные реагировали не настолько бурно, разве что Чехов улыбался до ушей.
Планета, условно названная Дельта-Эф один, находилась в семи днях полёта на шестом варпе – и слишком близко как к нейтральной зоне, так и к скоплению орионских синдикатов. Даже Чехову понадобилось время, чтобы высчитать максимально безопасный и короткий маршрут к ней.
Теперь оставалось только ждать – самое сложное, с чем обычно сталкивался Джим за всё время своего капитанствования. Спок, гладящий его запястье плетью, спокойствия на смене не добавлял, но и останавливать его не было желания. Всё равно никто не смотрит, а если смотрят (как Сулу), то точно не на запястье капитана. Глаза азиата беспокойно бегали от Спока к вернувшемуся и подлеченному Селеку и обратно.
Джим, в очередной раз заметив беспокойный взгляд рулевого, только усмехался и поудобнее устраивался в кресле.
Настроение стремительно ползло к верхней отметке. Рядом Спок – и будет рядом ещё почти месяц, он не погибнет окончательно, Селек, зараза, уцелел, пленный орионец даже если опомнится и откусит себе язык, уже не страшно, нужные данные они от него получили.
После окончания смены они: Спок, Прайм и Селек – собрались в каюте последнего. Прямо клуб любителей поэзии: посол сидел с кружкой травяного отвара, спокойный и невозмутимый как обычно, Спок стоял позади Джима, положив ладони ему на плечи. Только Селек стоял прямо, будто проглотил что длинное и твёрдое, и садиться явно не собирался.
Джим откинулся спиной на спинку стула – теперь плечи чувствовали живот Спока.
– Итак… – Капитан чуть прокашлялся, – первый и самый главный вопрос, который волнует меня с самого начала этого происшествия. Селек, ты почему запрос командованию на операцию перед побегом не отправил?
Молодой вулканец уткнулся взглядом в пол.
– Бюрократия – дело небыстрое, капитан. А действовать надо было быстро.
– По этой же причине я ничего не сказал тебе, Джим, хотя знал о его плане, – негромко уточнил Спок.
– Не влезай, Спок, – Джим сказал это строго и сухо. – Ответа от командования можно было бы не дожидаться, но это здорово избавило бы меня от проблем с подгонкой хронологии запросов и действий на корабле. Так, Селек, чтобы ты понимал…
Пришлось прочистить горло, пощипать себя за переносицу. Селек раньше не вызывал нареканий, поэтому сейчас было трудновато.
И только Прайм сидит и чаёк потягивает. Замечательно.
– Я одобряю твою инициативу. Находчивость, смелость, соображалка – это всё хорошо. Но вот меня как капитана ты подставил и нарушил дисциплину.
– Я… осознаю. – Он сцепил руки за спиной, поднял голову порывистым, резким движением и уставился в упор.
А глаза темнее, чем у Спока
Чёрные
– Капитан… я объясню. Разрешите… поговорить с вами наедине. Это не займёт много времени.
Прайм слегка приподнял одну бровь и как-то по-особому изящно опустил чайную чашку.
– Наедине? – Джим чуть оторопел, но кивнул. – Да, коммандер. Спок?
– Я подожду тебя, Джим, – указательный и средний пальцы вулканца скользнули по его шее. А Прайм уже шуршал у двери.
Селек видел, каким взглядом капитан проводил уходящего Спока-растение. В этом было явственно ощутимое желание близости любимого существа – во всех доступных смыслах. Пусть уже через секунду двери закрылись, а Кирк вернулся в рабочий режим.
Теперь коммандер стоял напротив капитана, выпрямившись. Они и раньше оставались наедине, но исключительно по рабочим вопросам. Селек сцепил за спиной пальцы.
– Говори, – Джим кивнул ему. – Можно не по уставу.
– Да, капитан. Я позволил себе поддаться эмоциям, потому что… последний год, точнее, триста шестьдесят семь целых и восемь сотых календарных дня я… восхищался вами и испытывал вполне определённое чувство сильной… влюблённости. Это заставляло меня невольно подражать поведению вашего предыдущего коммандера, к которому вы были привязаны, что не вызывало нареканий, но не давало нужного эффекта. В данном случае решение было принято мной спонтанно в ответ на… – Дальше говорить было тяжело, и Селек заставил себя через силу, – чувство ревности к Споку-растению. Я решил, что единственный способ обратить на себя ваше внимание – это позволить себе действовать так, как поступил бы я, а не коммандер Спок. А я не стал бы ждать ответа на запрос командованию и тем более тянуть, когда ваше состояние сложно было назвать удовлетворительным. Я осознаю свои ошибки, несдержанность и некомпетентность в отношении работы, а также заверяю, что подобное не повторится, и я не позволю эмоциям взять верх. Любое наказание посчитаю заслуженным и логичным… – Селек встретился с прямым взглядом ярко-голубых глаз. – Капитан.
Капитан смотрел на него, не моргая, пять секунд, после чего зажмурился, сжал указательным и большим пальцем правой руки переносицу, мотнул головой.
– Так. Ладно. Раз уж… такая свистопляска, давай ты будешь обращаться ко мне по имени. В течение этого разговора точно, а там – по обстоятельствам. А то я себя… странно ощущаю, вот что.
Это было неожиданно. Но Селек в восьмидесяти шести процентах случаев не мог предсказать поведение капитана.
– Хорошо, если вам так проще… Джим. Полагаю, наказание вы объявите при всех?
Какое, к чёрту, наказание, если Джим уже думал вообще не о нём. У него просто не укладывалось в голове, что его коммандер сколько там… год в него влюблён. Примерно. Пощипывание переносицы хотя бы помогало сосредоточиться и выглядело более-менее солидно, в отличие от того же взъерошивания волос – с юности привычка.
– Да, и… сядь, пожалуйста. Сядь.
И жестом свою просьбу дублировал, чтобы наверняка.
Когда кровать старпома негромко скрипнула под его весом, Джим шумно вздохнул, открыл глаза, руку от переносицы убрал. И смотрел на вулканца – серьёзного и большеглазого.
– Твоё наказание будет сугубо дисциплинарным, и чем меньше народу будет о нём знать, тем меньше вопросов они будут задавать. С завтрашнего дня ты отправляешься на гауптвахту. Формально – за проявление неуважения к старшему по званию. Тебя не затруднит врать, если будут спрашивать?
Он слабо кивнул.
– Нет, этот аспект не вызовет затруднений.
– Так, с этим разобрались. С тем, где именно ты допустил промахи в ситуации с угоном корабля, тоже ясно?
– Могу составить отчёт, в котором предоставлю подробный разбор совершённых за последние сто двадцать часов ошибок.
– Составляй, если хочешь, хоть на досуге перечитывай, мне он не нужен.
Джим глубоко вдохнул, успокаиваясь. Опёрся локтями на колени. Серьёзно и прямо уставился на поджавшего губы Селека – а тот и правда был куда более эмоционален, чем Спок.
– Я не знаю, как быть с твоими чувствами, Селек, – признался честно. – Поэтому… ты сказал – я тебя услышал. Давай о твоём поведении поговорим. Ты, значит, – покрутить кистью руки, – не такой? Ну, как вёл себя всё время службы.
– Верное замечание.
Джим задумался ненадолго, потом тряхнул головой.
– В общем, я от тебя в плане поведения сверх Устава ничего требовать не могу и не буду. Но если хочешь, могу дать совет. М? – Посмотрел на полувулканца, вопросительно подняв брови.
Он сложил руки на груди и кивнул.
– Всегда лучше получить информацию, чем гадать о неуслышанном.
– Логично говоришь, – усмехнуться, – ну слушай. Прекращай косить под Спока. Мозги у тебя работают хорошо, мне нравится, а эмоциональность… я тоже эмоционален, доктор… крайне эмоционален. С этим вполне можно нормально служить. Сработаемся.
– Полагаю, уже перестал. Моё признание не походит на поведение предыдущего коммандера, не находите?
Что-то в тоне молодого вулканца явственно подсказало, что он хочет закончить разговор, хотя внешне Селек этого никак не проявил.
– Просто ты меня огорошил.
Джиму хочется добавить, что не просто огорошил, а охренеть как огорошил, но вместо этого он поднимается со стула, кивает Селеку.
– Всего доброго, коммандер. Я оповещу гауптвахту о вашем наказании.
Когда двери за капитаном закрылись, Селек, не давая себе позорной поблажки проявления каких-либо эмоций (они раздирали сознание в разные стороны, от ревности до злости, от тоски до отчаяния), переоделся и сел медитировать. Уже больше двух суток сознание без медитации и сна металось между потерей контроля и полной апатией – последняя грозила накрыть прямо сейчас. Тело ныло от усталости и отсутствия нормальных тренировок.
Селек не привык давать себе отдыха сверх сугубо необходимого, и теперь, пытаясь сосредоточиться и очистить сознание от мыслей, понял, что терпит чудовищную неудачу. Мысли, не подчиняясь слабеющему контролю, заполонили сознание.
Коммандер расслабился, перестав сидеть навытяжку, из-под полуоткрытых век уставился в пол каюты. Некстати вспомнилось, что капитан его выше, хотя эта информация не имела никакого смысла.
Сегодня Селек добился своего. Кирк его заметил и говорил впервые с ним, а не с безликим коммандером. Но на этом победы закончились. После разговора он ушёл – точно к Споку, ожидавшему за дверью. А когда они вернут это растение на планету – что будет? Но капитан хотя бы не увидит второй раз смерть Спока, и разве не ради этого затевался весь план с посещением Осириса-3 и нарушением директив?
Ещё – чтобы спасти умирающий вид, истребляемый пиратами.
Ещё – потому что устал быть «тенью Спока».
Ещё – потому что залез бы в любую дыру и бросился на любого врага – лишь бы этого не понадобилось делать Кирку.
Множество причин. Вполне логичных причин.
Нет, сегодня с медитацией ничего не выйдет.
Селек кое-как доплёлся до кровати и рухнул поверх идеально застеленного покрывала. Спать после продолжительного лишения себя медитации значило предоставить разум ярким, реалистичным и выматывающим снам, но он слишком устал, чтобы сопротивляться.
========== Глава 12 ==========
На последующие дни единственной работой, которую Джим выполнял, исключая ежедневные отчёты (все как под копирку, ничего не происходит, только научники от счастья пляшут, изучая Спока), стало согласование миссии по освоению планеты живых растений.
Мнения командования умудрились разделиться – более чем у трети свербела в заднице пресвятая Первая директива.
– Вы должны понимать, – талдычил по видеосвязи адмирал Сайбон, он в совете слыл самым дипломатичным, – цивилизация живых растений вряд ли хоть сколько-нибудь близка к освоению космического пространства. И поэтому следует соблюдать крайнюю осторожность…
– Вы осознаёте, что эта цивилизация уже претерпела контакт с орионцами? Семена похищали, проклюнувшихся детей продавали в рабство, и вы мне говорите…
Кирк не сидел – он стоял позади своего стула в конференц-зале, держался за его спинку и изо всех своих сил старался быть дипломатичным. Прайм предупредил, что кандидатуру скандального капитана с трудом утвердили на установление первого контакта с растениями. В пользу Кирка здесь играло то, что он нашёл и вырастил Спока-растение, рекомендации посла и близость к нужному участку. И до сих пор в его кандидатуре сомневалась почти треть совета, а ещё треть была резко против.
Малейшее проявление несдержанности. Малейшее неповиновение – и ему припомнят и первые отчёты научников, где Спок проходил не как разумная форма жизни, и расхождение в хронологии по началу операции захвата орионского торговца, и напряжённые отношения с первой, мать её, директивой.
– Крайнюю осторожность, капитан, – повторил Сайбон, приподнимаясь. Хотел выглядеть внушительнее, наверное. – Эта планета находится в крайне неудобной части галактики. К пространству Федерации она тоже не принадлежит. И мы не знаем, какие ещё формы жизни…
Пришлось вежливо выслушивать аргументы противников контакта с растениями – тупые, притянутые за уши аргументы. Кирк вообще подозревал, что некоторые адмиралы из совета связаны с орионскими синдикатами – иначе с чего им так переживать?
Насчёт самого Сайбона тоже были сомнения.
– Но на моём корабле есть представитель этой формы жизни, – мягко заметил капитан, когда адмирал выговорился. – И он заявляет себя как их официальный представитель. Он просит нашей помощи и защиты.
– Он даже проклюнулся не на своей планете, капитан Кирк, – тот сочувственно (или притворно-сочувственно) покачал головой. – Откуда мы можем быть уверены в его словах?
– Я поручусь…
– Вы эмоционально заинтересованы в защите этого… существа, признайте! – Кажется, Сайбон начал терять терпение. – Это тоже играет не в вашу пользу, капитан Кирк. Вы должны быть предельно осторожны и не устанавливать контакт без нашего разрешения. Конец связи.
Экран погас, а Джим, душевно выматерившись, швырнул стулом в стену. Лёгкая конструкция из сплава алюминия с каким-то непонятным металлом, звякнув, отлетела в сторону. Уже третий разговор с Сайбоном на эту тему заканчивался одинаково, и сейчас ему явно дали понять, что четвёртого быть не должно.
Эмоциональная заинтересованность. Конечно. О его привязанности к умершему коммандеру знали все, а догадывались, какого рода эта привязанность, почти все.
Он провёл в конференц-зале ещё несколько минут: выравнивал дыхание, успокаивался, приходил в адекватное состояние. Перед выходом пригладил волосы, оправил форменную рубашку.
Глубоко вздохнул.
Скомандовал открыть двери ровным тоном.
Но от ждущего его за дверьми Спока его состояние, конечно, всё равно не укрылось. Да, не стоило и пытаться, телепатия слишком сильная, но…
Как же хотелось оградить его хотя бы от толики дерьма.
– Ты расстроен, – мягко заметил вулканец, привычно следуя за ним по правую руку. – Джим, тебе не стоит пытаться решить все вопросы сейчас. Я уверен, посол Спок поможет.
– Я хочу защитить тебя и твой народ, – Джим вытащил падд, активировал. Ему уже пришло несколько сообщений: два от медицинского, один от охранного. – Я хочу быть уверен в том, что смогу помочь вам.
– Ты сможешь нам помочь, Джим.
Голос Спока звучал уверенно. Хотел бы Джим быть настолько же уверен в его словах. Но мысли о разговоре с адмиралом не шли из головы: Кирк комбинировал факты, прикидывал, как обойти распоряжение не вступать в контакт без разрешения. По всему выходило, что можно (к примеру, транспортировать на поверхность Спока, он же не связан директивами), но вот хрен в командовании это ему спустят с рук.
До планеты оставался день пути.
Вернее, день и двадцать два часа пути.
Двадцать два часа и сорок минут.
Джим начинал понимать, почему вулканцы так цепляются за эти точности до секунды. Он почти начал ощущать время физически, и оно текло слишком медленно.
Спок ласково поглаживал лианой его запястье – он приучился делать это незаметно для окружающих. Они теперь постоянно были вместе, экипаж, кстати, привык, уже никто не пялился. Сулу пялился, но он не в счёт.
Селек умотал в научный отдел. Пока «Энтерпрайз» преодолевала расстояние до нужной планеты, старпом почти всё время проводил в лабораториях, а Джим старался его лишний раз на мостик не вызывать. Всё ещё не очень хорошо понимал, как вести себя с невзаимно влюблёнными в тебя полувулканцами.
Чехов вертелся и подскакивал на месте всё время, пока не занимался непосредственной работой навигатора. Постоянно тыкался в падд и цвёл улыбками.
Рабочий настрой команды неизменно снижался, когда им нужно было лететь, лететь и лететь, и так целыми днями. Джим не винил их за это и даже делал послабления в дисциплине. К тому же, сейчас ему и самому было бы неплохо дать себе послабление в дисциплине – борьба с бюрократической машиной ради жизни Спока и его народа отнимала слишком много душевных сил.
Будто прочувствовав (хотя почему будто?) мысли капитана, поглаживание лианы на запястье стало настойчивее. Спок такие послабления только приветствовал: они занимались сексом в лифте, в пустующих подсобках, в шаттлах при проверке состояния корабельного транспорта, в конференц-залах, в ванной, в душевой тренировочного зала, и каждую ночь Джим засыпал вымотанным очередным горячим сексом с вулканцем. А Спок был неутомим, брал его членом, плетьми, отдавался сам, перевитый зелёными стеблями, цветущий и похожий на нечеловечески прекрасное божество.
Лиана, оставив запястье, спустилась к пальцам Джима, принимаясь «целовать» их. И всё это прямо на мостике.
Джима просто вело на то, каким несдержанным по вулканским меркам сейчас был Спок. Если его сознание – сознание того, погибшего Спока, то и догматы поведения должны быть те же, а Спок…
Беззастенчиво совращал капитана на мостике, прямо при команде. Спок затаскивал его, кажется, во все безлюдные места корабля, чтобы ублажить, и именно Спок каждый раз останавливал турболифт, когда они ехали в нём в одиночестве.
Но сейчас Джиму хочется немного потомить себя – и вулканца. Он откидывается на спинку кресла, кладёт руки на подлокотники, чтобы Споку было удобно ласкать их незаметно, и расслабляется.
В пальцы слева тут же тыкается ещё одно щупальце, потоньше. Украдкой пролезает под ладонь, щекоткой скользит вдоль и забирается в рукав, в то время как первое всё ещё гладит пальцы.
Невольно вспоминается, что эти щупальца делали с Джимом ночью… и утром, до смены… и на обеденном перерыве, когда Джим, вместо того, чтобы пойти в столовую, пошёл в свою каюту. И там эти самые лианы, только смазанные, скользили по его бёдрам, обвивали член, сжимали яички…
Джим усилием воли подавляет приближение эрекции.
Спокойно.
Дышать ровнее.
Сулу оборачивается, спрашивает, обходить ли астероидный поток или выставить щиты. Да, Сулу, обходить – и улыбочку ему.
Кажется, Джим начинает влюбляться в волшебную сноровку споковых плетей – а они же и учатся, заразы, выучивают, как и где капитану больше нравится, где можно долго дразнить, а от чего он кончает через несколько стимуляций.
От медленных, чувственных поглаживаний сознание начинает уплывать на ласковых волнах, и Джим уже пытается прикинуть – а мог бы Спок взять его прямо тут? Интерес гипотетический, но всё же. Он мог бы оплести капитана, проникнуть щупальцами под его одежду – даже раздеваться не надо, мог бы целовать ими или ласкать…
Слух улавливает тихий скрип – оказывается это Спок вжал пальцы в несчастную спинку кресла и проскользил ими по обивке. К трём щупальцам присоединилось ещё одно – пробралось под кресельной ручкой справа, в промежуток между стыком спинки и сиденья, и проникло под форменку, щекоча мягкими выростами. Номер три, которое в рукаве, плотными кольцами обвиваясь по предплечью, поползло выше. До этого как-то не приходилось задумываться – а до какой длины Спок вообще способен их вытянуть, эти щупальца? Третье вот явно уже вытянулось больше чем на два метра.
Щупальце под форменкой обвивается вокруг поясницы, скользит ниже, поддевает бельё, заползает внутрь.
Спок что – решил-таки сделать это прямо здесь?
А стояк как же? Он и так уже штаны натягивает, слава богу, пока не особенно заметно.
Джим сглатывает. От действий вулканца его бросает в жар, как бы на лице не отразилось. Раздвигает ноги, чуть сползает по спинке, чтобы щупальцу было удобнее. И, повинуясь приступу вдохновения, фиксирует одну из ручек кресла в положении на удержание тела (экстремальный вариант для экстремальных ситуаций, если не работают ремни безопасности).
Это не просто закрывает пах – это ещё и бросает тень на бёдра, значит, щупальцам будет больше простора.
Эх, хорошо Споку в своей хламиде – она стояк скрывает на раз-два.
«Давай, Спок», – даже в своей голове Джим произносит это шёпотом.
Руками устанавливает падд на эту ручку, улыбаясь обернувшемуся Сулу. Дескать, чего пыришься, капитану так удобнее с документами работать.
Ему самому странно, что он решился на такое.
«Я твой».
Быстро облизать губы, прекрасно зная, что сейчас Спок смотрит на него – хотя бы боковым зрением, и… перестать сдерживать эрекцию.
Щупальца, аккуратные, чуть прохладные щупальца. Они прохладные – а член у Спока горячий, безумно горячий, когда держишь его в руке, он будто пылает. Вот это как? Где сейчас взять смазку (хотя у Джима внутри точно всё смазано с обеда), как не стонать? Спок скользит лианой (вот добавилась вторая) по бёдрам, оглаживая, подготавливая и дразня, а Джим старается дышать ровно, носом, и не допускать прилива крови к лицу.
«Чёрт возьми, Спок, постоянно тебя хочу, это нормально?»
