Текст книги "Постфактум (СИ)"
Автор книги: Лена Полярная
Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
========== Глава 1 ==========
Звёздная дата 04092264 <второй месяц пятилетней миссии, второй>. Браконьерское, укомплектованное по последним технологиям судно, занимающееся контрабандой драгоценных металлов и энергоёмких сплавов, а также запрещённого на территории Федерации новейшего оружия, было замечено в зоне 17-11. Приказ – перехват, захват команды для допроса. Корабль оставить в целости.
“Энтерпрайз” вела преследование до самой границы нейтральной зоны. Операция по перехвату прошла успешно, щиты противника были разбиты, оружейные системы выведены из строя. Небольшой заход за границу нейтральной зоны остался незамеченным, но <коммандер Спок наверняка планировал упомянуть это в конечном отчёте>.
Из-за резкого варп-скачка на фоне усиливающейся магнитной аномалии в области К-8 (что практически вывело из строя автоматизированные стабилизаторы корпуса) во время преследования браконьеров и последующего сложного манёвра уклонения от обстрела, капитан Дж. Т. Кирк на восьмой минуте погони повредил руку и сильно ударился головой. Был направлен в медотсек по требованию старшего офицера медицинской службы Л. МакКоя <с подозрением на сотрясение мозга кажется почему мне его полностью не вытрясло>, на его место заступил коммандер Спок. После сдачи противника, вышедшего на видеосвязь, И.о капитана возглавил отряд захвата. Транспортация отряда на вражеский корабль прошла успешно.
Однако на момент прибытия отряда главарь браконьеров уже успел активизировать режим самоуничтожения корабля. Оставалось 01 минута 18 секунд до полной самоликвидации судна. Из-за неисправности в транспортаторе, вызванной <чёртова магнитная аномалия Спок говорил он сказал нельзя игнорировать магнитный шторм такого уровня> лейтенант-коммандер Монтгомери Скотт, глава инженерного отдела, сообщил, что они могут поднимать десант обратно на “Энтерпрайз” только по одному. Обратная транспортация была начата немедленно.
Согласно семнадцатой директиве И.о. капитана Спок поставил себя последним в очереди на транспортацию. Корабль браконьеров взорвался в открытом космосе с ним на борту.
Темнота на обзорном экране на несколько секунд расцвела огненными всполохами. Джим этого не видел. И того, как обломки поглотила вечная тьма космоса. Он валялся в медотсеке в отключке и провалялся ещё два часа. Отчёт о случившемся ему предоставил взявший на себя командование Сулу.
Позже Джим перечитывал его тысячу или больше раз. Он выучил каждую строчку наизусть. Он смотрел запись самоуничтожения браконьерского корабля.
Спок погиб полтора года назад.
***
Джим уже и забыл, когда спускался в увольнительные в последний раз. После смерти Спока он погрузился в рабочие обязанности – их, кстати, даже легче было выполнять, пока корабль пришвартован к космической станции или лежит на орбите курортной планеты. То есть, все (кроме Скотти) отдыхают – капитан работает.
В эту увольнительную Боунс его буквально выпнул, щедро отругав и снабдив чёткими инструкциями: спуститься на станцию, забыть о работе на пару часов, зайти в бар, выпить, закадрить инопланетную цыпочку.
С первым пунктом Джим справился на отлично. Со вторым вышла накладка. По правую руку (и чуть позади) капитана сопровождал его нынешний старший помощник, вулканец Селек. И да, они говорили о работе.
Самому Джиму казалось, что он сейчас цепляется за коммандера, за деловые разговоры, оттягивает момент, когда нужно будет зайти в бар и заказать первый шот. Работа стала его морфием – что будет, когда он выйдет из организма?
– Несмотря на то, что я всё ещё считаю нелогичными ваши действия в разрешении конфликта между Антаресом и Бета-Антаресом, – прохладный голос вулканца доносился из-за спины, сам он не отставал ни на шаг, – я не могу не признавать, что в итоге они привели к более чем позитивному результату. Более того, вероятность настолько успешного итога составляла…
Джим терялся в его голосе, в прохладных интонациях, в апеллировании к Уставу и процентным соотношениям. Нет, спутать его голос с голосом Спока было невозможно – да Джим даже в бессознательном состоянии этого не сделал бы.
Было ли мудрым решением настоять на том, чтобы на место его старшего помощника снова назначили вулканца? Селек в начале пятилетней миссии работал в научном на должности заместителя главы отдела, Спока, то есть. Способный офицер, лучшие результаты по своему выпуску, рекомендации…
Боунс был резко против.
– Селек, ты сейчас служишь в окружении эмоционально ориентированных рас. – Джим лавирует между группок отдыхающих. Сейчас как раз время бодрствования большинства рас, и ближе к комнатам отдыха и бару очень много гуманоидов. Лавируя сам, он бессознательно располагает корпус так, чтобы проходящие мимо существа причиняли как можно меньше дискомфорта его старшему помощнику. – Я скажу тебе даже больше. Большинство рас в нашей галактике эмоционально ориентировано.
– Вы хотите сказать, что эмоциональные допущения в дипломатических коммуникациях…
Они остановились в просторном холле – здесь он служил ещё и своеобразной «прихожей» перед баром. Даже отделано было с декоративными деталями, в отличие от того же коридора – широкая “труба” серебристого металла с напольным покрытием и дверями.
Холл больше напоминал развлекательные заведения на планетах с множеством морских курортов: яркие краски, много растений в горшках, одно, вроде земного плюща, завивалось причудливыми узорами на покрытой плетёнкой стене. И здесь было шумно. Многолюдно. Вокруг проплывали отдыхающие группы, группки и отдельные гуманоиды – бесконечное разнообразие рас, одежд, голосов. У стены статная андорианка, укутанная в сиреневые газовые одежды, тихо переговаривалась с бритоголовым дельтанином.
Кирку снова захотелось вернуться на Энтерпрайз, может, спрятаться в инженерном вместе со Скотти – тот тоже ненавидел, когда его заставляли отдыхать.
– Капитан, – Голос Селека был негромок, но настойчив. Вулканец тоже считал, что Джим слишком долго не отдыхал. Слишком долго для человека, конечно же.
– Я думал… – Джим заглянул на дно опустевшего стакана, – вы не пьёте.
Шум голосов и музыки вокруг, как он думал, слова заглушил. Тем более между ними ещё пространство столика.
Бесстрастный коммандер, ни на сколько не опьяневший, в то время как самого капитана уже вело, разлил из бутылки остатки по их стаканам. Тёмно-фиолетовая жидкость, название которой Джим и в трезвом-то состоянии с первого раза не выговорил, заискрилась в приглушённом свете ламп.
– Это ошибочное мнение, капитан. Вулканцы предпочитают не пить. Это другое.
– А-а… – Джим медленно обвёл край своего стакана пальцем. – Вас подговорил мой старый добрый друг Боунс. Я должен был догадаться, чьи уши… Простите, что за этим стоит доктор. Сказал, что капитану нужна компания, чтобы напиться?
– Приблизительно, но суть вы уловили верно. К тому же, моя обязанность как первого помощника, следить за вашей работоспособностью и помогать решать возникающие проблемы.
Селек явно заученным человеческим жестом отсалютовал капитану и в несколько глотков осушил свой стакан, даже не поморщившись. И сколько эти черти способны выбухать, интересно? Боунс говорил, у них метаболизм иначе работает.
Джим моргнул.
На секунду… на какую-то секунду мерцание цветных ламп, опьянение, тоска сделали своё дело, он почти увидел в тёмных глазах первого помощника знакомое выражение, даже черты лица стали похожи, и неосознанно протянул руку через стол…
– Этот голос мне знаком.
Джим мотнул головой, прогоняя наваждение. Вулканец, оказывается, развернулся на стуле, между бровей залегла лёгкая складка. Он вглядывался в толпу у длиннющей барной стойки и невольного жеста Джима явно не заметил.
Хвала космосу
Кирк выпрямился на своём стуле, насколько позволяли опьянение и по новой всколыхнувшаяся тоска.
– Подождите здесь, капитан. Я разберусь.
Селек поднялся, одёрнув и так идеально сидящую форму, и направился через толпу к небольшой группке в нескольких метрах от них, разговаривающей явно на повышенных тонах. Он старательно избегал, насколько возможно, столкновений и прикосновений.
Джим секунды три сидел неподвижно, затем залпом выпил всё, что было в стакане, и кое-как встал.
Нет уж, сидеть здесь и просто ждать, когда что-то настолько заинтересовало его обычно бесстрастного старпома, он не собирался.
Вот теперь и он узнал этот голос: нарочито-честный, эмоциональный, со слащавыми интонациями базарной торговки.
– Вы просто убиваете меня, мистер Сулу! Вы пользуетесь моим к себе расположением, чтобы выторговать эту редкость… эту, не побоюсь слова, драгоценность за какие-то триста кредитов?!
Когда действие стало доступно не только слуху, но и глазу нетрезвого капитана, он увидел презанятнейшую композицию в слабоосвещённом углу бара. Небольшая группка зевак. Сирано Джонс – жулик, мелкий преступник и бессовестный торгаш, год назад здорово нашкодивший с трибблами. Горшок с крупной цветочной почкой в нём, окружённой жёсткими листьями, стоящий на барной стойке. Селек, уже готовый логично предотвратить нечестную сделку. И рулевой “Энтерпрайз” Хикару Сулу, страсть которого ко всему, содержащему хлорофилл, была известна, наверное, во всей галактике. И вот этот… хлорофиллофил сейчас мялся между осуждающим взглядом старпома, горшком с почкой и бешеной мимикой Джонса.
– Сирано Джонс, – вулканец стоял рядом с торгашом, сцепив руки за спиной. Знакомая поза снова отозвалась неясной тоской где-то внутри. – Было бы логично предположить, что вы снова занимаетесь торговлей запрещёнными растениями и животными.
– Я – честный коммерсант!
Судя по искреннему возмущению в его голосе, Селек был прав. Снова что-то запрещённое.
Джим нетвёрдой походкой пробрался между протопавшим мимо телларитом и стоящим как истукан… кем-то там волосатым, оттолкнул страдающего Сулу и воззрился на Джонса.
Торговец, как и всегда, впечатление производил неопрятное. Широкая куртка цвета когда-то зелёного, а теперь выцветшего и грязного, такие же штаны, бесконечное количество карманов, тупоносые ботинки армейского кроя. И огромная сумка через плечо. Увидев Джима, Джонс тут же воровато дёрнулся взглядом к горшку, но сдержался. И расплылся, зараза, в такой… заискивающей улыбке.
Шумели вокруг, конечно, знатно. Ещё и музыка…
– Что, Джонс, – Джим взял непринуждённый тон. Хотя сейчас разбираться с очередной контрабандой не хотелось. Хотелось быть подальше отсюда, пить и разговаривать с Селеком. Или МакКоем. – Ты как будто ещё толще стал, а?
– Ну, торговля процветает, – заколыхался тот, – плоды честного труда, понимаете…
– Понимаю, чего ж не понимать, – это Джим пробубнил себе под нос, поднимая на руки горшок.
Почка была очень большой – можно было только предположить, какого размера цветок оттуда вылупится.
Сирано будто прочитал мысли Джима. Залебезил.
– Это очень, очень редкое растение, капитан. Огромный цветок. Красивый цветок. Но уход за ним нужен очень деликатный, вы его не обеспечите, это нужно…
– Рулевому моему продать нужно, да?
Сулу явно смутился.
Джим слегка встряхнул горшок. Огромная яйцевидная почка. Действительно напоминала яйцо, только… растительное.
От музыки, голосов и количества выпитого в голове шумело.
Капитан поморщился.
– Как называется-то, Джонс? – спросил, прикоснувшись пальцем к почке. Этого было делать нежелательно, учитывая весь спектр его аллергий, просто захотелось. Сирано тут же начал что-то причитать про «красивое и труднопроизносимое» название, но Джим его уже не слушал.
Почка зашевелилась. Как по мановению волшебной палочки Селек тут же оказался за капитанским правым плечом, а Сулу напрягся, как гончая перед прыжком.
Из почки что-то проклёвывалось. Листья, образующие кокон-яйцо, медленно расходились в стороны.
Джонс засуетился.
– Такой редкий цветок, вы не представляете, – бормотал он, собирая в сумку разложенные товары. – Но мы же друзья, капитан. Я… прямо от сердца отрываю… и бежать уже надо, на корабле зверюшек покормить…
– Нелогично, – завороженно произнёс за плечом Селек. Очень чётко произнёс, наблюдая, как из кокона появляется маленькая зелёная головка с огромными чёрными глазами.
Это было похоже на рождение новой формы жизни. Листья разошлись, открывая маленькое человекоподобное существо, сидящее в розетке из листьев и «ногами» уходящее под землю. У него было светло-зелёное тельце, маленькие ручки-веточки, круглая лысая головка.
Сирано Джонс, подхватив сумки, уже бежал к выходу.
– Безобразие, – замедленно проговорил Джим. – Этот негодяй под видом растения продаёт живое существо. Селек.
– Да, капитан, – понятливо согласился тот, раскрывая коммуникатор.
Существо моргнуло, всматриваясь своими…
…чёрными, невообразимо чёрными глазами в глаза капитана. Джим и сам не мог от него оторваться. Сулу, стоящий рядом, задержал дыхание в восхищении.
– Капитан, может, я его всё-таки заберу в оранжерею? – спросил осторожно.
Со стороны старпома уже было слышно, как он отдаёт приказ арестовать корабль Джонса, а самого торговца отправить в камеру временного содержания.
– Корабль осмотреть на предмет запрещённых к торговле существ и растений, – закончил Селек, щёлкая коммуникатором. Обернулся. – Капитан, идёмте. Придётся закончить увольнительную раньше.
========== Глава 2 ==========
Самому допрашивать Джонса в таком состоянии было бы по меньшей мере неразумно. Селек сказал, что разберётся с этим, и чтобы капитан отдыхал, потому что это предписание доктора, после чего бесшумно удалился за конвоем, сопровождавшим приунывшего торговца.
Кирк едва его услышал. Он вместе с горшком прошёл в помещение для отдыха офицерского состава, куда за ним просочился следующий по пятам Сулу и откуда-то нарисовавшийся Чехов.
Сейчас лучший рулевой галактики с видом алхимика-кудесника, сосредоточенно сопя, смешивал питательные субстраты в разных пропорциях и подносил их к растению в столовой ложке. Пока что маленький растительный человечек отворачивался от плодов его труда, но Сулу не сдавался. На столе, за которым обычно отдыхающие члены команды играли в шахматы, громоздились горшки, лопатки, пакетики грунта и удобрений и Чехов (на краю стола). Этот деятельно поддержать садовода не мог, зато болел морально и бегал к репликатору за водой.
Джим сидел напротив, ощущая себя как в какой-то сюрреалистической постановке.
Сулу поднёс растению очередную смесь субстратов.
На лысой голове открылся крохотный зеленоватый ротик…
– Нелогично! – выдало существо тоненьким голоском и отвернулось от ложки, прикрыв глаза.
Внутри у Джима что-то коротко ёкнуло и оборвалось.
Чехов суеверно вздрогнул и посмотрел на капитана. Кирк поймал его взгляд, стараясь не выдать собственной реакции.
– Павел, это было первое слово, которое услышало существо, вылупившись из почки. – Джим справился с участившимся дыханием. Он с трудом сам вспомнил, что Селек сказал «нелогично», когда почка только-только вылупилась. – Очевидно, наш маленький друг запоминает то, что слышит.
Вид у Чехова был несчастный, но он кивнул и перевёл взгляд на Сулу. Заметно было, что Павлу всё ещё не по себе. Он сильнее многих других переживал, когда полтора года назад…
– Или то, что воспринял первое. Как вылупляющийся утёнок, – сказал тихо, доставая падд. – Знаете, импринтинг. Запечатление.
– Мы ещё и разговариваем, – ласково, как над любимым капризным ребёнком, проворковал Сулу, вообще не обративший внимания на напоминание о погибшем Споке. Он мешал очередные «пробы грунта». – Но знаешь, пересадить тебя всё равно нужно. Этот горшок тесный.
– Может, попробовать песчано-торфяную смесь? – спросил Чехов, тыкающий что-то в падде. – Оно похоже на кактус. Тут пишут – надо мелкие камни на дно горшка…
– Нелогично! – пискнул “растениелюдь”. На этот раз интонации начали чем-то смахивать на манеру говорить Селека. Джиму показалось, что он всё-таки свихивается. Или просто перепил.
– Ну уж извини, приятель, – Чехов склонился ниже над горшком и попытался пощекотать мелкого ворчалку. – А что ты любишь?
Растение отпрянуло от его пальцев.
– Безобразие!
– Да он, похоже, быстро учится, – хмыкнул Сулу.
Джим, повинуясь внутреннему порыву, хотел притянуть горшок к себе, но тут дверные створки бесшумно разошлись в стороны.
– Капитан, Сирано Джонс получил это растение от орионского торговца, пожелавшего остаться неизвестным, – Селек прошёл внутрь и опустился в свободное кресло, разглядывая устроенный Сулу бардак. – Он не знает, ни с какой планеты это существо, ни как найти торговца. Полагаю, привычная практика в подобных случаях.
– Да, – Джим неосознанно провёл пальцами по подлокотникам и откинулся на упругую спинку. – Привычная. Особенно когда дело грозит коснуться работорговли.
– Нелогично! – снова произнесло существо. Селек перестал гипнотизировать Сулу и уставился на растение.
– В базах данных компьютера научному отделу обнаружить информацию о подобных существах также не удалось. – Селек перевёл нечитаемый взгляд на Джима. – Мы не можем ни классифицировать вид этого существа, ни ответить, на какую планету его необходимо вернуть. Капитан, жду ваших дальнейших распоряжений. Если оно принадлежит к расе разумных существ, мы не имеем права держать его у себя.
Сулу выронил лопатку для смешивания, Чехов отложил падд.
На Джима смотрели теперь все трое.
Нет, четверо, включая растительного человечка.
Джим попросил время на раздумье, сославшись на то, что сейчас находится в неподобающем для принятия капитанских решений состоянии – пьяном. Сулу, понятно, тут же потянул к горшку свои загребущие руки, но Кирк его опередил – подтянул посудину к себе, обнял. Человечек часто заморгал.
– Нелогично, – пискнул обиженно… но, вроде, не возмущённо. Джиму с пьяных глаз даже показалось, что мелкий жалуется, дескать, чего это ты тут меня оставил с этими грунтово-песочными маньяками?
– Капитан, – начал Селек осторожно, – вы считаете разумным решением…
– Нелогично! – это человечек уже точно вякнул возмущённо. Селек замолчал, а мелкая зелень… отвернулась от вулканца, почти уткнувшись личиком в форменку Кирка.
Вернувшись к себе в каюту, Джим поставил горшок на стол, реплицировал стакан воды и полил растение. Сел рядом, положил голову на руки и начал смотреть на человечка. Смотрел, как тот отфыркивается от капель – попали при поливе, как «умывается» веточками, как ёрзает и фырчит. Человечек оказался непоседливым, любопытным… и, кажется, упрямым. Он пялился на капитана во все свои чёрные глазищи, иногда попискивал «нелогично», «безобразие». Неожиданно один раз проскользнуло «капитан» – Джим чуть не подпрыгнул, теряя всю сонливость.
Его мозг стремительно трезвел.
Человечек склонил лысую головку, моргая.
Кирк протянул к нему руку, выставив указательный палец, коснулся вытянутой ручки-веточки.
– Капитан Джеймс Тиберий Кирк, – тихо, с лёгкой хрипотцой начал Джим. – Звездолёт «Энтерпрайз», Объединённая Федерация планет.
Человечек слушал его, не моргая. У Джима сердце заходилось от его чернющего взгляда, сознание с чего-то решило, что человечек похож на Спока, и ни в какую не соглашалось с доводами разума (не Спок, Спок погиб, другая форма жизни).
Пришлось решить для себя, что это его личная форма сумасшествия – видеть Спока в каждом непроницаемо-чёрном взгляде.
Джим медленно и неуклонно сдавался. Чёрному взгляду, упрямому «нелогично», своей собственной тоске.
– Я не сказал тебе тогда, – начал медленно, чувствуя, как веточка тыкается в указательный палец. – Боги, Спок, я был готов отдать за тебя жизнь в этом реакторе, отдал, чёрт возьми…
Речь становилась торопливее, сбивчивее. Слова наскакивали друг на друга, будто давно хотели вылиться, да так оно и было, давно надо было выговориться, только кому выговориться-то, Боунса уже скоро и так затошнит от капитанской тоски по остроухому гоблину.
– Я отдал бы за тебя жизнь сотни, тысячи раз, – Джим приблизился к человечку, вглядываясь в глаза. – Почему я решил, что у нас есть время? Почему откладывал? Почему не сказал… Спок, я дурак, я не сказал, а ты не торопил, я ведь хотел, несколько раз собирался, и всё казалось, что не тот момент, что рано, что нужно подождать. Спок. Спок…
– Нелогично. Капитан. – Тихий писк, и Джима будто прорвало. И глаза тут же намокли, и дыхание сорвалось. И сопли потекли, чтоб их.
– Я люблю тебя, – вырвалось, наконец, выболевшее, выстраданное. Джим шмыгнул носом. – Я это… только сейчас сказать смог, чёрт, Спок, может… если бы ты знал это, а? Может, не полез бы в тот долбаный браконьерский корабль? Или… или хоть транспортироваться назад не последним стал бы, Спок…
Джим уснул за полночь. Выговорившийся, обессиленный, уронивший голову на руки. Его лохматая макушка касалась горшка, и человечек осторожно трогал её веточкой.
========== Глава 3 ==========
– Джим Кирк, – пискнуло рядом, почти в ухо. – Будильник.
Джим поднял голову. Будильник-хронометр, выставленный стандартно на шесть-ноль-ноль, показывал пять-пятьдесят-девять. То есть за минуту до того, как комнату прорезал бы мерзкий и выворачивающе громкий звук подъёма.
– Будильник, – пискнуло растение ещё раз. Джим дотянулся до хронометра, деактивировав его, только после этого понял, что именно услышал.
Первое, что бросилось в глаза – за ночь человечек явно стал больше. И теперь даже без Сулу было видно, что горшок ему мал. Чёрные блестящие глазки осмысленно смотрели на капитана, листья-веточки чуть шевелились. А ещё… у него появились брови, два чёрных, вздёрнутых к вискам росчерка. И волосы – пока коротенькие, но они плотно покрывали вчера ещё лысую голову. Кажется, даже чёлка наметилась, или это он совсем уже с ума сходит.
– Джим. – Малыш явно был чем-то недоволен. – Безобразие. Пить.
И встряхнул листиками.
После этого жеста Джим заметил, что за ночь они повяли, и кинулся к репликатору.
Только как следует напоив «комнатного вулканца», он вымылся сам и наскоро заглотил, запив водой из того же реплицированного стакана, таблетку от похмелья.
Шёл второй день увольнительной, большая часть экипажа была на базе, и Джим весь день провёл в каюте, наблюдая за растением. Только за первые два часа человечек выучил двенадцать слов. К обеду он веточками попытался поднять со стола кружку с водой. Не смог и расстроился.
Селек написал на падд, уведомил, что отправил запрос командованию, а в ответ пришло распоряжение тщательно изучить существо и доказать его разумность. Джим, ощущая раздражение, отписался, что к изучению лаборатории приступят, когда закончится увольнительная. Подумал и попросил прислать в каюту большой горшок, немного земли и лопатку.
Сам пересадил растение, успокаивающе с ним разговаривая во время пересадки. Малыш завернулся в кокон из листьев и слегка дрожал, пока Джим, стараясь не повредить корни, вытащил его вместе с пластом земли и осторожно опустил тяжёлое растение в ямку в земляном углублении нового просторного горшка.
С непривычки он вспотел и весь извозился в земле, а к концу пересадки был ещё и мокрый из-за того, что неправильно установил разбрызгиватель.
– Свет. Солнце! – пискнул человечек после того, как оказался пересажен и тщательно полит.
Джим, как был в земле, кинулся за лампой в оранжерею. Хорошо ещё, на корабле и впрямь почти никого не было.
Он возился весь день – разговаривал, поливал, протягивал пальцы, которые обхватывали в ответ крохотные веточки-отростки.
К концу дня на концах веточек начали образовываться плотные зелёные наросты… в которых угадывались пальчики.
А ещё чёлка была не галлюцинацией. К вечеру она стала вполне себе вулканской, а крохотные ушки, раньше напоминавшие просто две приплюснутых почки, слегка заострились.
– Нелогично. Джим устал. Надо спать, – заявил он сидящему посреди пола капитану, с усталой улыбкой разглядывающему плоды своих трудов – тумбочку, горшок на нём, поливальник, закреплённую сверху лампу, имитирующую солнечный свет.
Джим хотел ответить, что не устал, когда тихо пискнул дверной интерком.
– Джим, надо поговорить, – спокойный голос Боунса никогда ничего хорошего не сулил. – Лучше прямо сейчас.
О, сколько Боунс орал… Можно было понять – капитан за день вырастил у себя миниатюрного Спока, но…
– Джим, какого хрена он стал похож на вулканца, ты, блядская геморроина?! – распалялся врач, размахивая руками и ходя по комнате. На человечка старался не смотреть.
А тот – насупился, в листочки завернулся, молчал. Джим дал ему палец на подержать, чтобы малыш не боялся – ругающийся Боунс мог пугать на первые разы. Его только капитан не боялся, Чехов и… Спок. Пока был жив.
– Чёрт возьми, вот только отвернусь, как у тебя уже вулканец какой-то! Чёрт…
Боунс уселся напротив, зло пнув стул перед этим. Уставился на человечка (тот в ответ уставился на него своими глазищами).
– Мне нужно выпить, – заключил МакКой после минутной дуэли убийственными взглядами. – Поднимай жопу, реплицируй мне виски.
Джим послушно реплицировал (сердце ёкнуло, когда малыш, не желая отпускать его палец, недовольно пискнул). Себе тоже. Они сделали глотка по два, после чего доктор тяжело опустил свой стакан на столешницу, вздохнул и велел:
– Выкладывай. Или я решу, что эти гоблины так и размножаются.
Джим и выложил – всё, подчистую. Как полночи говорил с мелким, как проснулся от его писка, как обучал новым словам. Как держал за веточку во время первого разговора. Его сходства со Споком не касался, это… и так было заметно. Выслушав рассказ, Боунс молчал с полминуты (тяжёлые полминуты), хмуро смотрел на малыша. Малыш, пискнув: «Нелогично», насупился и отвернулся.
– Ладно, ты хотя бы не рехнулся, – заключил доктор, наконец, потирая переносицу. – Это не значит, что ты здоров, – рыкнул тут же, ткнув пальцем в Кирка. – Но ты не псих. А вот что с растением делать…
– А вот мне кажется, что я с ума схожу, – признался Джим тихо. Маленькие пальчики растения снова обхватили его палец, а чёрные глаза смотрели явно неодобрительно.
Да, Спок тоже не любил, когда Джим выпивал.
– Ну, дорогой капитан…
Боунс осушил остатки виски одним глотком, поморщился. И резко встал, оперевшись о стол руками.
– Ты как хочешь, – говорил явно с Джимом, но смотрел в глаза растения, – но исследовать его надо. Даже не думай спорить, – ткнул пальцем, не глядя, – это неизвестная форма жизни неизвестно откуда. И как оно приобрело форму… сам знаешь, чью, тоже ещё выяснить надо.
И прав ведь был. Всё по Уставу, по логике всё.
– Нелогично, доктор, – пробубнил малыш, рассматривая МакКоя.
– Отсоси, гоблин, – огрызнулся тот. Ему явно было неуютно с маленькой зелёной копией Спока.
МакКой принёс горшок в пустую лабораторию. Поставил на стол, включил лампы. Под стерильным светом зелёный человечек в листьях казался особенно маленьким и беззащитным, даже много чего повидавшего на своём веку врача пробрало.
– Сам понимаешь, безопасность капитана прежде всего, – сказал тихо, несильно ткнув пальцем в плотные листья.
Человечек не отвернулся, продолжал его разглядывать.
…Через два часа МакКой тихо выматерился и уже громче, с чувством сказал:
– Гоблин остроухий.
– Невежливо. Оскорбления нелогичны, – пискнуло существо. Оно практически не затыкалось всё то время, что шло исследование, хотя против проб, взятых с листьев и пробы «крови» – прозрачно-зеленоватой жидкости, наполнявшей крохотное тельце – не возражало, даже пискнуло, что это логично и сказало, что было выбрано правильное начало исследования, из-за чего МакКою захотелось его прибить контейнером из-под пробирок.
А сейчас ему впервые в жизни хотелось курить. Нет, ничего опасного в растительном человечке не было. Ни ядов, ни шипов. Даже аллергенов, опасных для Кирка. Зато мелкое существо в горшке не просто росло почти на глазах – на это указывали данные с подключённых к нему датчиков, – оно действительно походило на Спока. Речь, манера лёгкого поднятия брови (чёрт бы её побрал), даже то, как он складывал за спиной ручонки.
Вот сейчас, к примеру: уставился нечитаемым чёрным взглядом, чуть склонив набок голову – гоблин и гоблин. Ждёт повода, чтобы вылепить своё «нелогично».
Леонард не верил в переселение душ и прочую ересь, но здесь его охватил суеверный страх. Он отвернулся от человечка.
Тихо прошуршали двери, ведущие в лабораторию, и в помещение зашёл старпом. МакКой так и спросил два часа назад, какого вулканец тут ошивается в свою увольнительную, на что получил лаконичное «по долгу службы мне необходимо знать о возможных угрозах капитану». Ну, необходимо так необходимо, поэтому МакКой припахал его к рутине – химическому анализу, всё равно лаборанты в полном составе спустились отдыхать на станцию.
– Результаты исследования, доктор, – Селек бесшумно подошёл ближе, достал из широкого кармана халата падд. Длинные пальцы выписали по экрану целый хренов пируэт. – Пробы показывают, что существо полностью растительного происхождения. В структуре тканей наблюдаются элементы, по строению сходные с белковой структурой грибов, но это также не объясняет наличие разума. Я сейчас перешлю вам полный отчёт.
– Ага. А ещё у него есть листики, мочковатая корневая система, связанные с ней сосуды, сердце, мозг, кости, даже что-то вроде зачатков пищеварительной системы, и она развивается вот в данный конкретный момент, – МакКой отмахнулся от невозмутимого вулканца и взял со стола свой падд, чтобы просмотреть результаты. – Кровь – не кровь, а… Это – растение по всем признакам, но какого-то хрена с гуманоидным строением внутренних органов.
– Подойди! – требовательно пискнули из-за спины. МакКой чуть не подпрыгнул. Но оказалось, хлорофилльный ублюдок это не ему. Он уставился на Селека и протянул к нему ручонку – вполне теперь напоминающую руку гуманоидного ребёнка.
Вулканец подошёл, настороженно протянул палец. Его тут же цепкой и уверенной хваткой обхватили зеленоватые пальчики.
– А ещё его метаболизм в несколько раз выше, чем средний показатель для гуманоидных рас, хотя и постепенно замедляется, – продолжил прерванную речь МакКой, – зато…
– Доктор, – Селек обернулся к нему. Видно было, как между чёртовых идеально гладких вулканских бровей залегла идеально выверенная вулканская складка.
– Ну чего? – МакКой едва не ляпнул «гоблин остроухий», но вовремя прикусил язык.
– Оно… Он. – Селек с некоторым трудом вытащил палец из хватки. – Читал меня. Как контактный телепат. Кажется, его интересует подробная информация о… строении тела у вулканцев. Но самое интересное в другом.
– Куда уж интереснее! – Сарказм подавить не удалось.
– Самое интересное, – невозмутимо продолжил вулканец, но что-то в его тоне ясно подсказало доктору, что он взволнован, – что у меня ментальные щиты. И я их не снимал перед контактом.
