Текст книги "Мальвина и скотина"
Автор книги: Лена Миро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Я покажу тебе выписку с банковского счета. Большую часть суммы я уже потратила на новую машину и дом на Канарах. Тачка оформлена на меня, недвижимость – на подругу. Это чтобы твои безопасники не сунули нос куда не следует.
– Продуманная.
– Еще как!
За год сделаю два лимона баксов. Поди плохо?
Это дело надо отметить. Я достала из холодильника бутылку белого вина.
– Ты так быстро готова лишиться своих денег?
– А что, время уже пошло?
– Ну да. А вот я, пожалуй, выпью. Стресс, знаешь ли.
Бля! Теперь я смогу выпить только в одиннадцать часов двенадцать минут пятнадцатого июня две тысячи десятого года. И если то, что Забелин узнал Макса, – это пиздец, то 15.06.2010 – это полный пиздец.
Вечером Андрей сказал:
– Шла бы ты замуж за Мейтона.
– Ни за что.
– А ты отдаешь себе отчет, чем в свете сложившейся ситуации чревато твое упрямство в отношении меня?
Я собираюсь отправить за решетку твоего дружка и его сообщника. Если они узнают о наших с тобой отношениях, то поймут, кто их выдал. Ты сильно рискуешь.
– Не думаю. Ты ко мне привык и меня защитишь.
– После всех своих выходок ты действительно в это веришь?
– Да.
Он какое-то время молчал, потом выдал:
– Права, стерва. Зацепила ты меня чем-то.
– А чем именно?
– Не твое дело. Ты точно отменяешь свадьбу?
– Да.
– Хорошо. Теперь скажи: отмывка рудчерметовских денег – дело рук двух аферистов, Фролкина и этого, как его там?
– Макса.
– Фролкина и Макса. Или хорошо спланированная акция преступной группировки?
Я задумалась. Ответа у меня не было. Я общалась только с Максом, о Фролкине узнала случайно. О других лицах я ничего не слышала, но не факт, что их не было.
– Значит, так: если ты не выходишь за Мейтона, я забираю тебя с собой. И тебе придется ходить с охраной.
– Но я не хочу. Вернее хочу. Только с тобой, а не с охраной.
– Раньше надо было думать, когда ввязывалась в авантюру с отмывкой бабок и в любовную историю со мной.
– Блядь, но я не хочу с охраной!
– Понимаю: в такой ситуации твои шансы выпить втихаря сводятся к нулю.
Я передернула плечами и ничего не ответила, но подумала: «Хитрый, сука! Какой же он все-таки хитрый!» Перспектива alcohol-free year вгоняла меня в состояние унылого говна. Видимо, мои мрачные мысли отразились у меня на лице.
– Бедненькая! Хочешь чайку? Зеленого? С жасмином? – оскалился в улыбке Забелин, нагло потягивая вино.
– Отвали!
– Я на полке видел какаву. Сделать?
Вместо ответа я швырнула в него тапком.
А ему хоть бы что: ржет себе не переставая.
– Я выдержу! Вот увидишь! Назло тебе выдержу! И заработаю два лимона!
На следующее утро Андрей сказал:
– Собирайся, ты переезжаешь ко мне. Долго уговаривать меня не пришлось. На слове «переезжаешь» я уже кидала вещи в чемодан. Собралась я быстро. Как пожарный. Я не верила своему счастью и боялась, что он передумает.
Потом мы открыли окна, и очень быстро наши сигналы были замечены боди-гардами.
– Профессионалы, – с гордостью сказал Забелин. – Не сводят глаз с квартиры, куда вошел хозяин.
Дверь нам выламывали ребята из МЧС. Долго выламывали.
– С жиру, блядь, бесятся, – сказал один из них после того, как нас все-таки открыли.
Андрей попросил начальника своей личной службы безопасности сесть с нами в салон и по дороге рассказал ему об афере.
– Отберешь для Мальвины Олеговны охранников, а пока она не будет покидать территорию участка. И найди нового безопасника. Дымченко, блядь, совсем мышей не ловит, раз пропустил такую подставу. – Забелин опять завелся и метнул в мою сторону гневный взгляд.
Я сделала вид, что происходящее не имеет ко мне ни малейшего отношения. Отойдет. Зря я так думала!
Из «Записок» Забелина
Догадка о разводке
Я уже давно людей не сужу, и не судим буду (надеюсь). Всякого хлебнул и иллюзий лишился начисто, но этот паскудник Фролкин даже меня удивил и возмутил.
Он ведь меня натурально использовал, цинично и холодно трахнул per аnи. И это при том, что я доверил уроду свою сестру! И еще поражает: он даже хуже, чем я, хотя с некоторых пор был уверен, что я достиг крайней степени падения.
Хорошо, схаваем и этот урок, хотя зарекся уже от таких испытаний. Ладно, падла Фролкин, разберемся… Подумаю, придумаю и исполню. Мало не покажется. И остальная кодла тоже свое получит.
Стоп. Ишь, моча в голову ударила. Нет, на первом месте private placement. И со справедливой карой мы охолонем. Мы ее в бизнес-план впишем.
И эта паскуда жизнерадостная. Она что, думает, что все сойдет с рук? Любовь-морковь? Нет, такие вещи я не прощаю никому. Точно, решил.
Моя охрана была еще не сформирована, поэтому я целыми днями бесцельно слонялась по Забелинскому дому, изнывая от тоски. Андрей приезжал поздно. Как правило, голодный и всегда злой. И ничего мне не рассказывал. Ни о себе, ни о «Рудчермете», ни о том, что происходит с Фролкиным или Максом.
– Ты решила вопрос с Мейтоном? – как-то спросил он.
– Да. По телефону. У меня же нет возможности выйти.
– Сама виновата. Связалась с грязным делом – будь готова к последствиям.
– Когда у меня будут бодигарды?
– Когда их отберут и они пройдут все тесты.
Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Вот и сбылась мечта идиота: я живу вместе с Забелиным. И что? Одно из трех: он меня либо не замечает, либо трахает, либо упрекает. Заебись как весело!
А может, я поторопилась? Бросилась в жизнь этого человека, как в омут с головой.
Совсем его не зная, не понимая, не чувствуя. А ведь мы такие разные: Андрей нелюдимый, любит теннис, слушает джаз; я общительная, обожаю моду и покупаю диски Тимати.
И все бы ничего, но он меня совершенно не уважает. Глупо думать об уважении, если живешь с русским «форбсом», правда? А вот я думала. Постоянно. И все чаще и чаще мысленно возвращалась к своей прошлой жизни, в которой не было места уязвленному самолюбию, попыткам оправдаться, вынужденному одиночеству Я даже со Светкой не могла поговорить по душам: мой телефон был на прослушке.
Светка… Трахается себе с милашкой Реем, слушает его песенки, глушит коктейли у бассейна и этим счастлива. А я вечно трезвая и живу под девизом: «Лучший собеседник – это книга». Вспомнилось четверостишие, выученное еще в школе на одном из первых уроков английского:
We are good friends,
Му books and I,
We have such fun,
My books and I.
Тьфу, блядь! Меня передернуло, и, открыв глаза, я посмотрела на Андрея. Он писал кому-то sms.
Ревность! В последние дни она стала настоящим кошмаром. Да, я добилась своего – мы живем вместе, но есть один нюанс: у него осталась своя жизнь, а у меня нет. Вот сегодня он приехал домой в одиннадцать. Где он был? На работе? А может, в ресторане с Еленой, Любой или с кем-то еще? Кому он отправляет sms после двенадцати ночи? И не одну!
– Подушечку большого пальца в кровь не собьешь? – спрашиваю я.
– А тебе-то какое дело?
Вот так всегда. Ничего другого я и не ожидала. Встать, что ли, послать все на хуй и уйти? Но ведь я буду по нему скучать. Несмотря на его неприкрытое хамство и вечную раздражительность, я любила этого мужчину. А он злился. То ли на себя, то ли на меня, то ли на нас обоих.
– Я спать, – поднялся Андрей.
И он действительно ушел спать, ничуть не заботясь о том, пойду я с ним или нет.
Ну когда же все это кончится? Может, после того, как он решит проблему с отмывальщиками?
Ладно, не буду об этом думать. Я тоже пойду спать. После секса он на несколько минут становится добрее, и я ни за что на свете не хочу пропустить эти минуты.
Через два дня у меня появилась охрана, помощница Марина (тридцатилетняя жердь, аккуратная и деловая до блевотины) и «Visa Platinum», которую Забелин выдал мне со словами:
– Теперь ты живешь со мной, и поэтому твоя персона стала необыкновенно интересна общественности. Будь добра, не давай пищу для пересудов. Помощница будет вести твой график, при необходимости согласовывая его с моим. График утверждается руководителем твоей личной службы безопасности. И никаких «но»!
Это было во вторник. А в субботу к нам приехала сестра Андрея Мила, дробненькая брюнетка лет тридцати пяти.
– Так это из-за тебя мой дурень голову потерял? – насмешливо спросила она, уставившись на меня узкими и чернющими, как у Забелина, глазами.
– Кого вы имеете в виду: брата или мужа? – не растерялась я. Мне было известно, что Андрей рассказал ей про Фролкина все, в том числе и про его душевные привязанности.
– Я имею в виду мужа, – усмехнулась Мила, зажав между тонкими пальцами сигарету, которую она повертела в руках и отложила в сторону, так и не прикурив.
– И пожалуйста, давай на «ты». Я не такая древняя, как мой брат.
В ответ на это Забелин показал ей fuck и вышел в погреб за вином. Мила пила красное.
– У меня к тебе дело, – сказала она, как только мы остались одни.
– Я слушаю.
– Давай завтра встретимся в городе.
– Так просто не получится. Мои встречи фиксируются в графике, а их место и маршрут проверяются службой безопасности. В лучшем случае мы сможем увидеться через пару дней.
– Вот блядь! Опять у братца паранойя! Ладно, я попытаюсь договориться с ним о том, чтобы завтра мы с тобой поехали по магазинам.
– Ну попробуй, – ответила я, не очень-то веря в успех затеи.
И оказалась права. На просьбу сестры Забелин отреагировал крайне резко:
– Будешь просить Мальвину заступиться за своего мудака? Думаешь, не знаю, что ты с ним виделась? Я, кстати, собирался с тобой поговорить по этому поводу.
– Уже доложили?! – возмутилась Мила. – Как же ты меня достал!
Может, Глеб и стал смотреть на сторону из-за твоей непрекращающейся слежки!
– Никто за ним не следил. Я доверял этому пидору: на тебе позволил жениться, финдиром сделал. И чем он мне отплатил? Кидаловом? Подставой?
– Ну оступился человек. С кем не бывает? Зачем ты за ним следишь?
– Затем, что он продолжает занимать пост генерального директора моего холдинга.
– Тогда пусть не занимает! Дай ему возможность уйти! Дай нам жить так, как мы хотим!
– Отлично придумано: подонок меня предал, а я позволю ему жить долго и счастливо. Да еще с моей сестрой. Хуй вам! – завелся Андрей. – И не забывай: помимо человеческих понятий есть бизнес. Я не могу отпустить его сейчас. Это слишком неразумно накануне private placement.
– Что станет с ним после покупки акций? – спросила Мила упавшим голосом.
– Он сядет.
– Я на пятой неделе беременности.
– Да ты что?! Сестренка! Наконец-то! – просиял Забелин.
– Так что будет с Глебом? Он отец ребенка, – настаивала Мила.
– Это ничего не меняет. Моему племяннику папаша-гондон не нужен.
– Мой племянник! Моя сестра! Все – мое! Мы все живем по утвержденному тобой плану! Между прочим, помимо того, что я – твоя сестра, я еще и жена Глеба, а ребенок внутри меня, он не только твой племянник, но и наш с Глебом сын. И если уж на то пошло, то он вообще не Забелин! Он – Фролкин! Как и я!
– Не говори глупостей! Ты – Забелина. И твой ребенок тоже. Все. Разговор окончен. Я – к себе, – обрубил Андрей и поднялся наверх, оставив меня наедине с расстроенной, готовой расплакаться Милой.
– Глеб тебе что-нибудь про меня говорил? – немного погодя спросила она.
– Про тебя – нет.
– А про кого говорил?
– Конкретно – ни про кого. Он как-то обмолвился о том, что его достала Забелинская семейка.
– Так я и думала. Брат всегда на него давил, вот Глеб и не выдержал.
– Не делай из него жертву.
– У вас с ним что-нибудь было?
– Ужин в ресторане.
– И все?
– Да.
– Значит, он был мне верен.
– Он был готов бросить тебя в любую минуту. О какой верности ты говоришь?
– Он с тобой не спал. Для меня это принципиально важно.
Я пожала плечами, но ничего не сказала. А что тут скажешь? Мила любила своего мудаковатого мужа и всячески его оправдывала. А я любила своего мудаковатого сожителя (ну не бойфрендом же его называть) и тоже всячески его оправдывала.
До тех пор, пока однажды, недели через две после этого разговора, я не залезла к нему в телефон и чуть не сдохла от обиды.
Мне очень понравился концерт. Спасибо за чудесный вечер
Отправитель:
Лена Переводчик
+ 7926…
Получено:
23:16:31 02.07.2009
Мы его скоро повторим. Если любишь итальянскую оперу, можем слетать в Ла Скала
Очень люблю
Хорошо. Я тебя понял. Сладких снов
И тебе
Сама не понимаю, как у меня хватило выдержки ничего ему не сказать. Притворившись спящей, я вскрывала себе мозг. Первой пришла боль. Где-то в области горла. Потом к ней добавилась обида. Где-то в области грудной клетки. Потом отчаянье. Встало колотым стеклом под закрытыми веками. А потом я приняла решение: Enough!
И вот я снова лечу в Лондон. Так и не дождавшись утреннего поцелуя и пары добрых слов за завтраком, оставив на кровати конверт с разрезанными пополам симкой и банковскими картами – негласными посланиями «Не ищи» и «Ты мудак!», которые, я уверена, он правильно истолкует.
Я сижу в салоне самолета и с кайфом пью свой первый бокал. Одураченные бодигарды остались в аэропорту возле туалета. Вспомнив, с какой тщательностью их отбирали, я усмехнулась. Охранники – они и есть охранники. Что с них взять, кроме бицепсов?
А я – молодец! Вернула себе главное – собственное «Я».
Прощай, Забелин! И не кашляй! Cheers!
Из «Записок» Забелина
Исчезла
А может, и к лучшему? Зато спокойно, да и утраченная свобода вернулась… свобода выбора… предвкушение интриги. Бодрит, бля… Как старый полковой конь, услышавший звук трубы… Ишь, ноздри раздуваются, глаз заблестел… конь… а скорее козел, если честно и между нами.
Да хер с ней, посмотрим. Никуда она не денется, приспичит – найду. А найду что-то еще – так уж и не приспичит, ну и досвидос. В любом случае в выигрыше.
Глава 19
Первую неделю в Лондоне я провела в воображаемых диалогах с Забелиным. Их суть сводилась к тому, что я, гордая и красивая, говорю ему, просящему и слезливому, «Нет!». Нет, не скучаю. Нет, не хочу. Нет, не люблю.
После того как моя самооценка подпиталась яркими картинами унижения этой твари, я начала мыслить более конструктивно.
Вначале я задала себе вопрос: нужен ли мне Забелин. Чтобы ответить, потребовалось не больше секунды. Да! Звонкое, как пощечина. Однозначное, как лозунг. Необратимое, как пуля.
Следующий вопрос был: «Зачем?» На него я незамедлительно выдала: «Люблю». И тут же себя одернула: что это – сентиментальность недоразвитой барышни или леность мысли?
Хотя какая, в принципе, разница? Ни то ни другое меня не красит.
И все-таки. Зачем? Только четко и логично. Без романтической шелухи и тупого упрямства. Ответить оказалось непросто. Вот такие примерно диалоги я вела с собой два последующих дня:
– Итак, зачем?
– Мне с ним хорошо в постели.
– А с другими было плохо?
– Нет, но с ним лучше.
– Если дело только в этом, найди хорошего трахаля и не парься.
– Забелин выдающийся. И дело не только в сексе.
– А в чем?
– У него есть власть, влияние, имя. И когда он со мной, мне льстит, что он – это он, а не серый Алеша Табуреткин.
– Эго свое питаешь?
– Да. И что?
– Ничего. Нормальный здоровый аргумент. Итак, секс и твое эго, жрущее только премиальных мужиков. Две до омерзения эгоистичные, но зато честные и весомые причины. Еще что-нибудь?
– Про предопределенность свыше и непонятную тягу друг к другу говорить?
– Уволь.
– Тогда все.
– Ну что ж, убедительно. Один вопрос: почему ты ни разу не обмолвилась о его деньгах? Ты же любишь деньги.
– Люблю. И мужиков с деньгами тоже люблю. Но он с самого начала оказался настолько ярче своих капиталов, что я о них как-то не думала. Еще вопросы?
– А может, тобой движет лишь тяга к запретному? Ведь Забелин постоянно от тебя ускользает.
– Не так банально.
– Но азарт же есть.
– Был. Поначалу. Когда я думала, что его можно завоевать. Потом поняла: он никогда не будет принадлежать ни мне, ни кому другому. Он никогда не будет взирать на меня с глуповатой улыбкой влюбленного. И слава богу! Мне вполне достаточно, чтобы он был где-то в пределах досягаемости.
– Он же тебя обидел!
– А я его предала. Мы в расчете.
– У тебя есть план?
– Да.
– Тогда приступай.
И я позвонила Гедасу.
Гедас. Лондонский литовец. Диджей-аферист. Бритый налысо блондин. Рисковый и сдержанный.
Красивый, как Бэкхем, и воспитанный, как наследный лорд. Породистый, одним словом.
Я с ним познакомилась в Лондоне, еще до Мишки. Он был старше меня на три года. Сначала мы вместе тусили. Проводили ночи в клубах, целовались на задних сиденьях непонятно чьих авто, просыпались голодными у кого-то дома, предпочитая завтраку тысячи поцелуев, часами принимали душ вместе, потому что больше негде было потрахаться. Короче, было прикольно.
Через некоторое время мы начали жить вместе. А вот это оказалось уже не так весело. Гедас резко разлюбил клубы и увлекся домашним барбекю с пивасиком в компании таких же полусемейных пар, как мы. Я продолжала клубиться со Светкой по субботам, но каждая моя вылазка сопровождалась его трехдневным нордическим молчанием. Потом появился Мишка. Ну а дальше вы знаете.
Р. S. И все-таки какое-то время мы с Гедасом были безумно влюблены друг в друга.
– Скажи, как ты умудряешься не менять номер телефона годами? – Я лежала на диване с закрытыми глазами и была чертовски рада услышать его «алло» с самым сексуальным в мире прибалтийским акцентом.
Молчание. Пять секунд. Десять. После чего осторожное:
– Ты?
– Я.
– Зачем?
– Вернулась.
– У меня жена.
– Гедас, я в Лондоне. Врубаешься?
– Дочке три года.
– Тогда положи трубку, и я никогда тебе больше не позвоню.
– Ты где?
– Дома.
– И где теперь твой дом?
– В Фулхеме.
– Знаешь, сколько лет прошло?
– Сколько?
– Больше пяти. Ты меня бросила тридцатого марта две тысячи четвертого года.
– Потому что двадцать пятого я влюбилась.
– Я догадался. И что теперь? Вы расстались?
– Он погиб.
– Извини.
– Ты не меняешься: все так же часто извиняешься ни за что.
– Сколько ты здесь пробудешь?
– Долго.
– Давай встретимся завтра.
– Сегодня.
– Я не свободен.
– Твои проблемы. Сейчас скину адрес. Жду тебя в восемь.
И я отключилась. Чего я хотела от него через столько лет? Любви? Секса? Пожалуй. Но не только. Я хотела делать с ним дело.
Гедас стоял на пороге с букетом желтых роз, завернутых в простую коричневую бумагу. Все как я люблю. В его глазах было смятение.
– Я надеялся, что ты подурнела. Стала толстой, как кит. Или еще что.
– Не стала. И что?
– Я пропал.
– У тебя есть время свалить, пока я буду делать «Дайкири».
– Уже нет. От тебя нужно было уходить быстрым шагом через пять минут после знакомства, не обмениваясь телефонами и не оглядываясь.
После коктейлей был ужин из китайского ресторана, потом – секс (не Забелин, конечно, но вполне себе), а потом Гедас позвонил жене и сказал:
– Юлечка, я сегодня не приеду домой. Нет, завтра тоже не приеду. Случилось. Мальвина вернулась. Я заеду на днях за вещами. Поцелуй Ассолю. И прости.
Он отбросил телефон (вообще-то не в его правилах бросаться чем-либо), как-то дико посмотрел на меня (слово «дикость» – это тоже не о нем) и сказал:
– В такие моменты я тебя особенно ненавижу. И особенно хочу.
– Гедас, не играй роль Хосе. Тебе не идут испанские страсти. Давай лучше вместе делать бизнес.
– Я боюсь с тобой что-либо затевать.
– Резонно. Тогда проваливай.
– Я уже позвонил жене.
– Читай по губам: ты мне нужен не только как партнер в койке, но и как партнер в бизнесе. Либо два в одном, либо – проваливай.
– Что за бизнес?
– Я хочу открыть самую пафосную и крутую дискотеку для русских в Лондоне. Мне нужны твои связи.
– Что значит – самую пафосную и крутую? Для олигархов, что ли?
– Или для их деток.
Вы, наверное, догадались, что я задумала. Правильно: сын Забелина учится в Лондоне.
– У меня нет доступа в эту тусовку, бэйб. Они пиздец какие закрытые. Но идея хорошая. Поэтому придется зайти издалека.
– Как?
– Сначала организовать дискотеку для русских лэйборов, раскрутить ее по полной, и тогда золотые детки сами к нам подтянутся. Посмотреть, что за тема. А мы им – private tables, private parties, в перспективе – закрытые дискотеки.
– Умничка! – Я расцеловала своего литовца. – Обожаю твою логику. Сколько времени займет подготовка к проведению первой дискотеки?
– Зависит от первоначальных вложений.
– Я хочу по минимуму, и чтобы ты был в доле. Так надежнее.
– Прошло пять лет, а ты все такая же продуманная.
Уже следующим утром Гедас приступил к поиску помещения для дискотеки, а я – к разработке концепции мероприятия.
Вот что у меня получилось:
Название дискотеки: «GAGARIN» (чтобы сразу понятно, что для русских).
Цель: привлечь внимание «деток», среди которых – сын Забелина. Через отпрыска заманить Забелина на дискотеку.
NВ! На дискотеках можно делать неплохие деньги.
Целевая аудитория: русские лэйборы в Лондоне, т. е. официантки, продавщицы, разнорабочие и пр.
Уровень: изначально все – fucking cheap, а там – видно будет.
Атмосфера: nostalgy (они все скучают по родине). И музыка должна быть соответствующей: что-нибудь наше, попсовое. «Винтаж», «Банд Эрос», «Бумбокс».
Через два дня мы поехали смотреть помещение (пока во второй зоне, что, в общем-то, тоже неплохо).
Лэндлорды – типичные англичане. Кэрол: лицо лошади, фигура тюленя, широкие мятые шорты.
Харви: высокий подтянутый блондин, одетый неброско и элегантно. Удивительно: как у таких вполне приятных мужчин встает на этих коров?
Хозяева захотели стопроцентную предоплату. Я предложила им другой вариант.
– Мы не платим за аренду, но весь алкоголь на дискотеках – ваш, и выручка, соответсвенно, тоже. Russian people drink vodka for breskfast, you know.
В глазах тюленихи мелькнули паунды и она быстро дала добро, даже не взглянув в сторону равнодушно отстраненного Харви.
– Почему ты отказалась от продажи алкоголя? Это же fucking big money, – спросил Гедас, когда мы вышли из здания.
– У тебя есть license на продажу спиртного?
– Нет.
– И у меня нет. Более того, нам ее никто не даст. А то, что эти английские лохи не допендрили, что у нас ее нет и быть не может, есть еще одно доказательство того, что тысячелетняя ебля внутри одной нации плохо сказывается не только на внешних, но и на умственных данных ее представителей. Нам бы по-любому пришлось просить их продавать алкоголь.
А так – еще и за аренду не платить.
– Ты умничка. – Гедас улыбнулся и обнял меня за талию. – Поехали – перекусим где-нибудь.
– Я хочу не где-нибудь, а на Канари Ворф.
– Все так же любишь бухать посреди ланчующих клерков?
– Ну да. Нравится смотреть, как они давятся минералкой без газа, потея в своих удавках или колготках, и понимать, что я – не они. Да и вообще – люблю Канари Ворф. Там много воды и стекла. По-моему, это красиво. Особенно на солнце.
В ресторанчике на открытом воздухе я заказала пасту с креветками и вино, а Гедас – beer, steak & chips.
– Хорошо, что не fish & chips. А то бы совсем обангличанился. – Я с удовольствием пригубила первый бокал. – Итак, кто нам потребуется из персонала?
– Три go go girls, две hostess и один бармен.
– А диджей?
– Я сам.
– О’кей. Займись подбором людей. Теперь по промо. Самый дешевый вариант лифлеты. -
Можешь прикинуть, сколько штук?
– Лэйборы в основном живут в Вулхамстоу. Во всех пабах этого района надо оставить штук по сорок.
– Не тупи. Наши потенциальные клиенты в пабах не зависают. Они лучше дома пивасика попьют. И дешевле, и курить можно.
– Что ты предлагаешь?
– Russian shops. Те, в которых на одной полке лежат DVD, соленые огурцы, пряники и прочие приветы с родины. В Лондоне их около сотни. Оставим в каждом по двадцать лифлетов. Итого две тысячи штук.
– Cool. – Гедас кивнул и поцеловал меня в шею. – Бэйб, ты только посмотри, как мне завидуют все эти офисные гондоны.
– Вижу. – Я рассмеялась и закинула ему на колени свои голые ноги. – Закажи еще вина, пожалуйста. Сколько сделаем entrance fee?
– Не больше десяти паундов с человека. Иначе – зажмутся и не пойдут. Телкам можно сделать дискаут: если три вместе – пусть заходят за пять каждая.
– С какого хера? Мы не charity.
– Девок должно быть много. Пацаны припрутся за еблей.
Я с одобрением посмотрела на Гедаса и спросила:
– На сколько посетителей можно рассчитывать в первую дискотеку?
– При самом плохом раскладе на пятьсот.
Я чуть со стула не упала.
– Ты серьезно? Так много?
– Абсолютно. В русском Лондоне все друг друга знают. Я уже своим литовцам сказал, те еще кому-то. Платяное радио.
– Сарафанное, – поправила я своего Бэкхема и улыбнулась. Нравился он мне. Красивый и умный. Хотя… Умный – это Забелин, а Гедас – он смекалистый. Что тоже неплохо.
Следующие две недели были busy. Мы мотались по Лондону как два угорелых кота. Гедас поднял старые связи, я наладила новые.
И вот мы сидим в итальянском ресторане: я, Гедас и два главаря литовской группировки в Лондоне – Айдас и Мариус.
Айдас – хрупкий «гламурный подонок», по-русски говорит охотно и почти без акцента. Мариус – его полная противоположность: молчаливый здоровяк со взглядом разомлевшего на жаре бульдога. Тупой и апатичный.
– От нас будет drug dealer – Паша Вертолет. Помнишь такого? – обращаясь к Гедасу, говорит Айдас.
– Это тот, что всегда в белой шапочке? – уточняет мой партнер.
– Точно. Чтобы в неоне выделялся. Вы его запускаете – мы вас крышуем.
– Я хочу процент с продаж, – неожиданно для окружающих заявляю я.
Почему неожиданно? Да потому что Гедас поперхнулся водой, а Мариус впервые за вечер поднял на меня свои печально-кровожадные глаза. Айдас на секунду задумался и так же неожиданно для окружающих выдал:
– О’кей, но не больше десяти.
Почему неожиданно? Да потому что Гедас опять поперхнулся, а Мариус теперь уже по-настоящему уставился на меня, и, по-моему, даже осмысленно.
– Договорились. Предлагаю выпить за успех нашего нового предприятия. – Я поднимаю бокал с вином, смотрю на своих компаньонов и думаю о Забелине. Это все ради тебя, сука! Ради тебя!
– Проституток будете выводить? – спрашивает Гедас у бандитов.
– У нас девки дорогие. Не для лэйборов, – отвечает Айдас.
– Модельные? – Я всегда думаю на шаг вперед.
– Зацени, – Айдас протягивает мне «iPHONE», и я отсматриваю несколько фото. Девки и вправду хороши: ногастые, грудастые, с кокаиновыми скулами.
– Мы их запустим позже, когда выйдем на новый уровень, – заключаю я и завершаю встречу.
А чего сидеть? Договоренности достигнуты, стороны довольны, пора по домам. Открытие «GAGARIN» Russian disco – через три дня.
По дороге Гедас молчит.
– Что с тобой? – спрашиваю я.
– За дочкой скучаю.
– По дочке.
– Не понял.
– Надо говорить: скучаю по дочке.
– Какая разница? – В его голосе слышится раздражение.
– Мне режет слух. Достаточная причина?
– Да. Но я скучаю.
– Поезжай и пообщайся с ней.
– Ты не понимаешь: я привык по вечерам с ней играть, ее целовать. Она такая интересная сейчас. Каждый день я что-то пропускаю, и это меня убивает.
– Возвращайся к семье. Я тебя не держу.
– Я знаю.
Остаток пути мы проехали, не перекинувшись ни словом. Гедас остановил машину возле моего дома. Я вышла. Он остался на месте.
В квартире было неприятно тихо. Литовца я не любила, но без него одиночество ощущалось острее. И все-таки это не повод для расстройства. Даже если Гедас сейчас отвалится, бизнес не пострадает. Механизм уже запущен.
Я подошла к окну и закурила. Машина стояла внизу. Я пошла спать.
Он пришел в четыре утра и лег рядом.
– Я не смог от тебя уехать.
– Ну и хорошо.
– Я люблю тебя, детка. Я очень тебя люблю.
– Ну и хорошо.
– Что?
– Я имела в виду – я тоже тебя люблю. Спи.
И он заснул. А я проворочалась до утра, представляя свою следующую встречу с Забелиным.
В день открытия дискотеки мы встали поздно. Долго и с удовольствием занимались сексом, потом так же долго и с удовольствием завтракали клубникой с шампанским и целовались.
Целоваться было приятно, но через какое-то время мне это наостоебенило, и мы поехали еще раз проверить, все ли готово к открытию.
Аппаратура была в порядке, бар забит выпивкой, танцпол и туалеты идеально чистые. И все это при нулевых инвестициях. Круто, правда?
Из персонала первыми подъехали танцовщицы. Все трое – длинные, худые, загорелые, в микроскопических шортах и топиках. Гедас выдал им по таблетке экстази:
– Можете принять перед началом дискотеки. Бабки получите после. Увижу, что бухаете, – вышвырну на хуй.
Бармен оказался высоким брюнетом Митей из Новороссийска. У Мити была модная стрижка, обворожительная улыбка и блядовитый взгляд. С первых же минут знакомства он обрушил на меня водопад сексуальных, но не пошлых шуток, заставив желваки Гедаса ходить ходуном от ревности.
– А жену свою ты тоже ревновал? – спросила я.
– Нет. Она достойна доверия.
– А я, значит, недостойна?
– Ты достойна другого, – ответил он и провел ладонью по моей щеке. – Моей любви.
Мне хотелось закричать: «Я не хочу твоей! Я хочу его! Его любви! Забелина!» Вместо этого я склонила голову ему на грудь и, выдержав паузу, постояла. Из вежливости. Или из благодарности. Не суть.
Народ начал подтягиваться не по-московски рано: уже к одиннадцати в зале было человек двести. Я стояла на FC и приветствовала гостей, время от времени поднимаясь на танцпол, где Гедас крутил транс, чтобы people расслабился и пропустил по стаканчику.
К двенадцати у входа собралась большая толпа русских и прибалтов, желающих пройти внутрь. Выставленные лэндлордами латиносы в темных куртках с надписью «Security» пропускали далеко не каждого.
Я же всем улыбалась и разводила руками: дескать, sorry, guys, но решение не мое. Попробуйте в другой раз.
К часу на красном «ягуаре» подъехали Айдас и Мариус. У Айдаса лихорадочно блестели глаза, и он трещал без остановки.
– Иди посмотри, как там наверху, – сказала я, чтобы от него отделаться. Закинутся, блядь, коксом, а потом их прорывает на поговорить.
Я стояла на ступеньках и разглядывала публику. Девчонки были гламурненькими, ребята – с поставленными гелем чубчиками.
С некоторыми из входивших я заговаривала.
– Привет. Я Мальвина. Вам у нас нравится?
– Сууупер! – в один голос отвечают две миниатюрные блондинки в похожих туниках. – Мы Настя и Вика.
– А чем вы занимаетесь в Лондоне?
– Модельным бизнесом.
Я смотрю на их неухоженные руки и понимаю, что девчонки работают официантками в забегаловках и в их обязанности входит мытье посуды.
– Молодцы! Удачи! Веселитесь!
Я отхожу в сторону и вижу группу симпатичных литовцев: все рослые, светловолосые, накачанные. Эти слишком молодые (на вид не больше двадцати двух), чтобы хорошо говорить по-русски.
– Hi. I’m Malvina. Do you like it here?
– Fab. Do you know where I can buy some gashish?
Я показываю взглядом на парня в белой шапочке и с улыбкой говорю:
– See you guys.
– Yeh. Cool. Thanks.
Ребята явно из работяг. Днем на стройке, вечером – в спортзале, по выходным – пиво, легкие наркотики и секс. Наши клиенты.
Кто-то подходит ко мне сзади, обнимает за талию и орет в ухо:
